Текст книги "Крестная мать"

Автор книги: Р. Ларкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Я хочу поговорить с мистером Лингвини, – сказала Донна.

– Мистер Лингвини уехал на очень важную конференцию, это где-то на побережье, – ответил тот же голос – Может быть вы хотите поговорить с кем-нибудь из сотрудников?

– Нет, – буркнула обескураженная Донна. Когда он вернется, передайте ему, что у меня для него есть работа.

– По правде говоря, он будет с минуты на минуту. Могу я соединить вас с его секретарем, чтобы вы могли условиться о встрече?

– Никаких секретарей, коллег и договоренностей, – отрезала Донна, – просто скажите, когда ему можно позвонить.

– Вам повезло! – восторженно затараторил голос. – Мистер Лингвини как раз появился в конторе!

Она облегченно вздохнула.

– Будете говорить из своего кабинета, мистер Лингвини? – послышался в трубке приглушенный голос.

– Да, – прогудел в ответ мужской голос. – Переключите разговор на мой аппарат, пожалуйста.

Несколько секунд Луиджи Лингвини загораживал ладонью микрофон в трубке и затем щелкнул зубами. Какого черта, взрослый мужчина, должен играть в детские игры, в который раз подумал мистер Лингвини, прижал к уху трубку единственного в этой пыльной конторе телефона и отозвался:

– Луиджи Лингвини слушает.

– Как прошла ваша поездка, Лингвини?

– Очень продуктивно, – ответил гулкий мужской голос. Я могу узнать, кто меня спрашивает?

– Меня зовут Донна Белла, – ответила она. – Я хочу, чтобы после обеда вы заехали ко мне домой. Мне нужно с вами кое-что обсудить.

– Я хотел бы знать, о чем идет речь? – фамильярно спросил он.

– Это не ваше дело, по крайней мере пока. Нужно просто приехать к двум часам туда, куда я скажу.

– Но я обычно так с клиентами не работаю, – запротестовал Луиджи. – Существуют некоторые правила...

– Хватит крутить, Луиджи, – бесцеремонно оборвала его Донна. – Приедешь по указанному адресу к двум часам. Есть возможность заработать.

– Согласен, – торопливо согласился он. – Но может быть сначала...

– Нет! – рявкнула она, сообщила свой адрес и повесила трубку. Похоже, что она имеет дело с законченным идиотом, но придется подождать его визита, чтобы полностью удостовериться в этом. Хотя, для ее плана это особого значения не имеет. Будет достаточно, если он в точности выполнит все, что она ему прикажет.

Донна была твердо убеждена, что ее идея была великолепной. Агент по рекламе сможет обеспечить ей широкую известность по всей стране. До сих пор ни один капо не отваживался на такую затею, да никто и не ожидал от них ничего подобного. Если эта тупая корова Маржи может выдавать себя за советника по персоналу, или как там она себя называла, то для Донны не составит большого труда сыграть роль простой домохозяйки. К тому же это сможет развлечь ее на некоторое время.

А тем временем Луиджи Лингвини в своей темной, пыльной конторе мучился над дилеммой. С одной стороны эта дама явно привыкла командовать и не терпит возражений, а это подразумевает власть и деньги. Луиджи любил пустить пыль в лаза и ему захотелось на этот день нанять лимузин с водителем, но в его стесненных обстоятельствах это был значительный риск, но в то же время он понимал, что его может спасти только респектабельный вид, даже если за ним ничего больше нет. Эта работа не слишком его заинтересовала, но ничего другого ему пока не светило. Он тихо выругался и решил ехать. Возможно это просто богатая недалекая дама, решившая попробовать свои силы в шоу-бизнесе. Тогда это будет для него просто подарком. Приличный денежный мешок, и ни малейшего представления о том, как вести дела. Это же настоящая золотая жила! Пока она не иссякнет, разумеется.

Лингвини поискал глазами телефонный справочник. Эта чертова штуковина имеет обыкновение пропадать именно в тот момент, когда она необходима. После недолгих поисков справочник отыскался под кипой газет, валявшихся на стуле для посетителей. Он нашел телефон гаража и набрал номер.

– Мне нужен новый "Кадиллак" с водителем в униформе. Нет, я обращаюсь к вам впервые...

Ровно в два часа охранник доложил Донне, что ее хочет видеть какой-то мужчина.

– Да, да, я это знаю, – сказала она. – Проводи его в библиотеку и проследи, чтобы нам никто не мешал.

Донна спустилась вниз и заняла свое место за письменным столом. Кресло, правда, пришлось перетягивать, но теперь она могла с внушительным видом восседать на своем троне и обходиться без стопки разъезжающихся во все стороны книжек.

Лингвини оказался почти таким, каким она его себе представляла, по крайней мере, у него хватило ума прилично одеться, подумала Донна, окинув взглядом его белый шерстяной костюм с черной шелковой рубашкой и белым галстуком.

– Я полагаю, вы итальянец? – без приветствия сразу спросила его она.

– Ну что вы, конечно, – с фальшивой улыбкой развел руками ее гость.

– Сицилиец? – неожиданно резко спросила она, наклонившись вперед.

– На четверть, – гордо ответил он, подняв вверх два пальца, – по отцовской линии.

Ей больше хотелось, чтобы кровное родство было по линии матери, но она не стала заострять на этом внимание.

– Ну, тогда тебе не нужно объяснять, что такое мафия?

– Ма... что? – начал заикаться Лингвини. Его лоб обильно покрылся бисеринками пота.

– Не стоит притворяться, Луиджи. У меня нет времени на глупые игры.

– Да, это название мне знакомо, – признался он. Внутренности у него дрожали как неисправное реле коммутатора.

– Хорошо, оживилась Донна, – тогда мы сможем перейти к делу.

– Фактически, – с готовностью продолжил свою мысль Лингвини, – я даже был ее членом.

Мадонна миа! Что за идиот! Мгновенно пронеслось в голове у Донны. Что это за член такой, что может открыто говорить об этом совершенно незнакомому человеку! Должно быть он просто лунатик.

– Давно это было, – участливо поинтересовалась Донна.

– Да, – признался он, – еще в детстве. Тогда я жил в Восточном Гарлеме.

– И что же произошло?

– Я просто не создан для этого, – признался Луиджи.

– Почему же? – Донну стало разбирать любопытство.

– Ну, как бы это сказать точнее... Меня пугало все, что связано с оружием, было видно, что эта исповедь стоила ему некоторых усилий.

Донна была обескуражена. И как только взрослый мужчина мог в этом признаться? Должно быть местные солдаты просто вышибли из него последние мозги, решила она про себя.

– Но к чему все эти разговоры о мафии, – забеспокоился Лингвини. – Давайте лучше обсудим перспективы вашей певческой карьеры.

– Какой там еще карьеры? – недоумевала она. Этот тип явно страдает синдромом Дауна.

– Мне показалось, что именно это и явилось причиной нашей встречи, – объяснил Лингвини.

– Нет, мой друг, – покачала головой Донна. – Мне нужно поговорить с тобой о более серьезном деле, – тут она протянула ему несколько номеров вчерашних газет. – Прочитайте это, – не без гордости сказала Донна.

Лингвини перевел взгляд с фотографии в газете на хозяйку дома. Он быстро пробежал глазами заметку, его страхи множились с каждой секундой. Когда он закончил последнюю строчку и протянул ей газету, руки его откровенно дрожали.

– Что вам от меня нужно? – спросил он, обливаясь холодным потом.

– Как ты уже заметил, – улыбнулась Донна Белла, – я являюсь простой домохозяйкой из Нью-Джерси. Мне нечего бояться и, тем более, скрывать. Я только хочу, чтобы все могли увидеть меня такой, какая я есть на самом деле, – она перевела дух и продолжила. – Мне хочется попасть в журналы и, может быть, на телевидение.

– А что от меня... – попытался ее перебить Лингвини.

– От тебя требуются связи и работа для достижения этой цели. Оплата будет щедрой.

– Но это потребует значительных расходов, – предупредил Луиджи.

– Это для начала, – томно сказала Донна, извлекла из-за пазухи сложенный листок бумаги и протянула ему.

Это был чек на одну тысячу долларов.

– На первое время хватит, а потом мы произведем подсчет, хорошо?

– Подсчет? – кисло отозвался Лингвини.

– Именно, – твердо заявила она. – Веди тщательную запись своих расходов и затрат рабочего времени. Тебе будут возмещены все издержки, оплачено время работы плюс некая фиксированная сумма, которая будет прямо зависеть от результата.

– Нельзя ли уточнить эту сумму? – неуверенно выдавил он.

– Еще не знаю, – сказала Донна. Я еще не определилась. Моя щедрость будет зависеть только от результата твоих усилий.

– Когда мне следует приступить к работе?

– Ты должен был начать уже в тот момент, когда я позвонила тебе, козел. А теперь не будем терять время. Никто из нас не может себе этого позволить!

– Насколько я понял, контракт мы подписывать не будем, – промямлил Луиджи.

– Контракт! – вспылила Донна. – Я же хочу нанять тебя, а не убить, идиот!

Этот человек все-таки слишком сильно смахивает на идиота, в который раз огорчилась она.

– Никаких письменных обязательств. Хорошо, пусть будет по-вашему, – вздохнул он.

– Здесь я распоряжаюсь, мистер Лингвини, и все будет по-моему.

В ответ он попытался скрыть свою досаду и изобразить на лице некое подобие улыбки.

– Можете называть меня Луиджи.

– Мне будет удобнее говорить мистер Лингвини, – твердо сказала она. Близкие отношения с этим ненормальным ничего хорошего по ее мнению сулить не могли.

Луиджи отчаянно пытался польстить на прощанье своей клиентке, но предстоящая расплата за лимузин действовала ему на нервы. К тому же он не мог представить, когда еще на его долю перепадет очередная порция зеленых.

– Я обязательно приложу все свои силы для работы над этим проектом. Процесс создания в ходе этой кампании неординарного имиджа на основе такой высоко мотивированной личности как ваша... Позволю себе заметить...

– Оставь этот треп для тех, кому он нравится, – прервала его речь Донна. – Позвонишь мне, как только появятся первые результаты, – она жестом приказала ему очистить помещение.

– Между прочим, – раздался ему вслед ехидный голос Донны, – тебе будет приятно узнать, что я считаю эту дорогую одежду и расходы на аренду лимузина, как необходимые затраты на создание твоего имиджа. Так что можешь покрыть их из тех денег, что я тебе дала.

– Как об этом... – изумился Лингвини.

– У "Кадиллака" номер прокатной конторы, – прервала она его, – а на пиджаке все еще болтается бирка с ценой.

Глава восьмая

Два дня спустя пришла очередь удивляться самой Донне. Лингвини позвонил уже через два дня и объявил, что организует для нее интервью и фоторепортаж с журналом «Лайф-Тайм». Крупнейший еженедельник во всем мире! Донну охватило нервное возбуждение. К ней пришлют фотографа и журналиста для эксклюзивного интервью. Она едва могла поверить, что о ней напишут в таком крупном журнале.

Нужно было торопиться. У нее не было времени разлеживаться в постели или щипать себя за ухо, чтобы убедиться, что она не спит. Нужно было провести ревизию своего гардероба, отдать распоряжения и проследить за уборкой дома. Ее радовала ранняя весна в этом году и пышное цветение роз в саду. Донне еще предстояло решить, кто может попадаться на глаза во время визита журналистов, а кому следует держаться подальше от этих глаз. Для этого ей пришлось составить список всех живущих в доме и не один час провести за вычеркиванием и вписыванием имен его обитателей. Наконец список сузился до четырех человек: самой Донны и трех ее сыновей. И тут она впервые пожалела о том, что никто из этой троицы так и не удосужился сделать ее бабушкой. Парочка все время путающихся под ногами карапузов могла бы добавить несколько выразительных штрихов к ее имиджу.

Ей нужно было хорошо продумать историю о своем аресте, как одну из тех ловушек, в которую может угодить неопытная женщина, отправившись одна на прогулку в этом большом городе.

Она должна выглядеть, как смелая и сильная женщина, взвалившая на себя после смерти мужа все хлопоты по воспитанию троих сыновей.

Охрану у центральных ворот можно было бы одеть как гвардейцев в лондонском Тауэре, в красную униформу с высокой лохматой шапкой. Все остальные солдаты вообще не должны попадаться на глаза. За исключением нескольких слуг всех остальных можно будет запереть в их комнатах.

Фрэнки Проволоне на несколько дней следует отправить к его двоюродному брату в Куинс. Донна делала это с большим сожалением, но ничего другого придумать было нельзя.

В этой ситуации ее очень волновал Луиджи Лингвини. У него хватило ума устроить эту встречу, но хватит ли здравого смысла для участия в ней.

Тут появлялась новая проблема: сможет она провести встречу своими силами или нет? Донна терпеть не могла волнения и нерешительности, так что все эти размышления слишком действовали ей на нервы. Лингвини мог бы время от времени направить ее или что-нибудь подсказать, но если он будет мешать или окажется не к месту, то его можно будет легко выставить вон. Так в списке приглашенных появилась пятая фамилия.

Потом она сняла трубку телефона и набрала номер.

– Это Донна Белла, – сразу представилась она, чтобы упредить все его дешевые трюки с имитацией голосов и приказала ему явиться на интервью в серой фланелевой тройке, специально купленной для этого события.

– Но сейчас для этого слишком жарко, – запротестовал он. – Я буду сильно потеть.

– За это тебе и платят, – заметила она и бросила трубку.

Вечером накануне интервью она собрала сыновей в библиотеке.

– Завтра сюда приедут репортер и фотограф из журнала "Тайм-Лайф".

Рико в панике вскочил с места.

– Пошли они к чертовой матери! – закричал он. – Да мы никогда не пустим их дальше ворот!

– У этих паразитов хватает наглости вломиться к нам в дом. Что они о себе думают? – заворчал Рокко, а малыш Пако просто задрожал.

– В данном случае важно знать, кто именно сообщил об этом? – поинтересовался Рико.

– Мой пресс-агент, – заявила Донна.

– Кто? – в один голос завопили старшие сыновья.

– Мой агент по рекламе. Это он устроил этот визит.

– Она растеряла все свои шарики, – упавшим голосом сказал Рико и посмотрел на среднего брата.

В глазах Донны Беллы засверкали молнии.

– Если не считать надежд на ваше будущее, идиоты, я еще никогда ничего не теряла! – прикрикнула она на детей.

Лицо Рико стало мертвенно-бледным.

– Как тебе удалось так задурить нам головы, что мы позволили тебе встать во главе семьи? Рано или поздно приходится ждать чего-нибудь из ряда вон выходящего. И вот, наконец, мы дождались! – он расхаживать по комнате, отчаянно жестикулируя руками. В конце концов Рико остановился перед матерью. Где ты могла нахвататься этих идиотских идей?

Глаза Донны Беллы стали походить на огнедышащие жерла вулканов.

– Ты что себе позволяешь? Это тебе даром не пройдет! – ополчилась она на старшего сына. – Если я и ненормальная, то только потому, что мирюсь с вашим идиотизмом и тем дерьмом, которым набиты ваши мозги. Да вы не видите дальше своего носа. Мне все приходится делать самой. И что я получаю в награду? Только одни оскорбления.

Рико хотел было возразить и даже открыл рот, но этот маневр не прошел незамеченным.

– Заткнись и слушай, что я тебе говорю!

В комнате сразу стало тихо, и только монотонные всхлипывания малыша Пако нарушали это безмолвие.

Выждав паузу, Донна Белла вышла из-за стола и встала напротив сыновей.

– Может быть кто-нибудь из вас догадывается, в какое время мы живем, какой сейчас год на календаре? – тихо спросила она. – Ну, поскорее. Я жду ответа.

Все благоразумно решили промолчать.

– Ну, давай, Пако, – уговаривала она младшего, – держу пари, что ты знаешь.

Между всхлипываниями он что-то невнятно пробормотал.

– Великолепно! – зааплодировала Донна. – Я была уверена, что тебе известно! – она строго посмотрела на старших сыновей. – Не кажется ли вам, что уже пора начать жить в это время, а не в девятнадцатом веке, как это делал ваш папаша? Вы что, всю свою жизнь хотите дрожать за свои шкуры? Носиться повсюду словно бешеные псы, пока вас не загрызут другие собаки? И вы имеете глупость называть это жизнью? – каждое слово звучало как вызов.

Рико и Рокко обменялись недоуменными взглядами. Малыш Пако распустил нюни и снова был готов начать истерику. Ему очень захотелось оказаться в своей комнате, забраться с головой под одеяло и отгородиться от всего происходящего в доме и прекратить эти безуспешные попытки понять свою мать.

Тем временем Рико вновь возобновил военные действия.

– Кто это из нас носится как бешенные псы, и что плохого в той жизни, что мы ведем?

– Что плохого? – раздраженно повторила она. – Вам нравится, когда полицейские постоянно дышат нам в затылок и следят за каждым нашим шагом?

– В нашем паршивом бизнесе без этого обойтись нельзя, – примирительно сказал он и вытянул ноги в кресле.

– Чтобы я от тебя этих слов больше не слышала! – в ярости закричала на него Донна, распаляясь еще сильнее. – Пока я не найду для нас легального занятия, это остается нашим единственным бизнесом, и не следует отзываться о нем с пренебрежением, понятно? – она была оскорблена до глубины души. Такое же чувство испытала Маржи, когда Донна назвала ее заведение борделем. Может быть их бизнес и был далек от респектабельности, но не следовало им лишний раз напоминать ей об этом и особенно в эту минуту. Она хотела сосредоточиться на планах, которые могли изменить ситуацию к лучшему и создать им безупречную репутацию. Только это могло привести их к спасению. Ей было все равно, понимали ее сыновья или нет. От них требовалось только повиновение и подчинение хорошо продуманным планам.

– Послушайте, – сказала Донна, тщательно выговаривая слова как учительница в школе для умственно отсталых, – вы будете в точности выполнять мои указания и говорить только то, что я вам скажу. Здесь я устанавливаю правила и не советую их нарушать!

Она окинула сыновей строгим взглядом и те уже в который раз за последние несколько минут снова почувствовали себя неуютно.

– Всякий, кто не будет беспрекословно выполнять мои требования, не увидит своей фотографии в журнале "Лайф – Тайм".

Рокко так вытянулся в своем кресле, что почти сполз на ковер. Рико закрыл лицо руками, а малыш Пако попытался проглотить застрявший в горле комок. Ему очень хотелось увидеть свое фото в журнале.

Сыновья беспомощно переглянулись.

– А теперь, – сказала Донна, – я скажу вам, во что следует завтра одеться, – тут она протянула им три листа бумаги. Рико недовольно хмыкнул и тут же заработал пощечину. Донне не раз приходилось видеть, как это проделывал ее покойный супруг и довела эту технику почти до совершенства. Старший сын попытался унять кровь из царапины, оставленной бриллиантовым перстнем матери, и безуспешно пытался вытереть ее носовым платком. Пако посмотрел на брата и стал отодвигаться в сторону.

– В чем дело, Пако? – презрительно фыркнула Донна. – Ты что, никогда не видел крови?

– Не в этом дело, – пробормотал он. – Но что на это скажут люди из журнала?

Она просто просияла от удовольствия. Впервые за все это время малыш Пако смог высказать здравую мысль. Может быть в конце концов не все так уж и плохо! У мальчика просто задержка в умственном развитии.

– Не беспокойся об этом, мой ангел, – успокоила его Донна. – Мы скажем, что он порезался во время бритья.

Впервые за долгое время малыш Пако почувствовал себя счастливым. И дело было не только в простом решении этого щекотливого вопроса, просто мать последний раз называла его так, когда ему было года четыре.

Донна раздала бумагу и продиктовала, что каждый из них должен был одеть к визиту журналистов.

– Они появятся здесь к трем часам, – сказала мать на прощание. – Так что после ленча вы разойдетесь по своим комнатам и будете ждать, пока я вас не позову. Если потребуется, конечно, – она еще раз смерила Рико сердитым взглядом и вышла из комнаты.

Уже в своей комнате Донна еще раз проверила свой гардероб и отобрала одежду на завтрашний день. Особый случай! Это слово крепко запало в ее голову. Наконец-то ей представится случай надеть новые украшения! В ожидании момента, когда она сможет одеть свою корону, Донна погрузилась в сладкий и радостный сон.

Следующий день выдался теплым и солнечным. Все шло по ее плану. Она перекрестилась и мысленно помолилась Мадонне. Потом еще раз напомнила себе не забыть выставить напоказ свои религиозные убеждения. Это может пойти на пользу дела, заверила она себя.

Остаток времени она провела, разбирая донесения и деловые бумаги, делая необходимые пометки в тех местах, которые ей не нравились. К двум часам Донна покончила с этим занятием и стала размышлять, потребует ли легальный бизнес таких же усилий и внимания с ее стороны.

Наконец она встала из-за стола и собралась переодеться. Стук в дверь и появившийся на пороге охранник только подтвердили ее предположения.

– Проведешь их в библиотеку, – приказала она и выбила сигарету из его рта. – Попридержи свой вонючий язык в их присутствии, – не забыла напомнить Донна и захлопнула дверь прямо перед его носом.

Потом она подошла к окну и увидела мужчину и женщину, стоявших у небольшой, видавшей и лучшие времена автомашины. Донна, не спеша, подошла к картине, шлепнула по голове Иуды и выложила на постель диадему и ожерелье с браслетом. Ей хотелось немного задержаться, чтобы репортеры успели осмотреть библиотеку и стали ждать ее появления. Она оделась и посмотрелась в зеркало. Вид был просто великолепный! На даму из журнала это должно произвести впечатление, хотя она выглядела не намного лучше автомобиля, в котором приехала. Донна пожала плечами. И как только такой известный журнал разрешает своим сотрудникам работать в таком виде.

Она, наконец, появилась в библиотеке с лучезарной улыбкой под стать своим бриллиантам и гордо объявила:

– Меня зовут Донна Белла.

Журналистка тут же оказалась рядом и энергично пожала ее руку.

– Привет! – сказала она и ее коротко остриженные волосы заколыхались в такт движениям. – Я – Джейн Плейн, а это наш фотограф, Вин Николс.

Мужчина оторвался от камеры и что-то пробормотал. Он был так увешан различной аппаратурой для своей работы, что Донне оставалось только гадать, как ему удается стоять под ее тяжестью.

– Не обращайте на него внимания, – рассмеялась Джейн. – Фотографы часто пользуются дурной славой.

– Неужели? – отозвалась Донна, но так и не поняла, что эта женщина имела в виду.

– Не хотите ли чего-нибудь выпить? – предложила Донна Белла, разыгрывая роль радушной хозяйки. – Чай, кофе или что-нибудь покрепче?

– Не стоит, – с ходу возразила Джейн Плейн. – Для этого можно будет выкроить немного времени перед самым отъездом.

– Но у вас такой усталый вид, – посочувствовала Донна и кивнула в сторону фотографа, – а ему еще приходится таскать с собой такую тяжесть.

– Чепуха! – сердито буркнула журналистка. – Мы приехали работать, а не наносить светский визит!

– От чашки кофе я бы не отказался, – пробормотал мужчина, не отрываясь от камеры.

– Вот видите! – с триумфом объявила Донна.

– Это очень непрофессионально, – хмыкнула Джейн.

Донна распорядилась, чтобы принесли кофе. В этой женщине было что-то такое, чего она не могла объяснить. Ее худощавость, холодность наводили на мысль о какой-то скованности или ... ущербности.

– Скажите мне, дорогая, – любезно поинтересовалась Донна, – вы замужем?

Джейн поморщилась словно от зубной боли.

– Мне кажется, вы не совсем понимаете цель нашего приезда. Вопросы здесь буду задавать я, миссис Белла.

– Меня зовут Донна Белла, а не миссис не-пойми-кто. Но вы можете называть меня просто Донна, – поправила она гостью. Ей так хотелось завязать дружеские отношения, а тут...

– Как тесно ваш бизнес связан с рэкетом? – начала свое интервью Джейн Плейн.

– Что за глупый вопрос! – в смятении воскликнула захваченная врасплох Донна. И куда запропастился этот придурок Лингвини? Сейчас его совет мог бы ей пригодиться.

– Это тот самый вопрос, который очень волнует моего редактора, – возразила журналистка, – не говоря уже о миллионах читателей.

– Если не говорить о миллионах читателей, то можно и без работы остаться, милочка, – саркастически заметила она. – Я расскажу свою историю, и уверена, что читатели будут от нее в восторге. Только для этого нужно вести себя прилично и, для начала не оскорблять хозяев в их собственном доме.

Если между ними будет стычка, то она должна проходить по моим правилам, рассудила Донна. Она уже чувствовала сильную неприязнь к этой настырной девице, и только важность задуманного плана удерживала ее от того, чтобы выставить эту нахалку вон.

– А теперь, – вежливо предложила Донна, – не хотите ли взглянуть на мой сад? Мой покойный муж им очень гордился.

– Конечно, – неожиданно согласилась Джейн Плейн. Я с удовольствием выйду на свежий воздух.

Она почувствовала, что лобовая атака успеха не имела, и решила временно дать задний ход. Донна взяла ее под руку и повела на улицу, увешанный своими камерами Николс поплелся за ними.

Бриллианты Донны всеми гранями засверкали под лучами солнца и едва не ослепили Джейн. Их блеск напомнил ей великолепие Лас-Вегаса.

– Вот эта прелесть, – радостно воскликнула хозяйка дома, обведя широким жестом розы и цветущий кустарник, – разве она не наводит на мысли о рае небесном?

– Не знаю, – заметила Джейн. – Мне еще ни разу не приходилось там бывать.

– Ну и что, – парировала Донна, – я даже в Лас-Вегасе ни разу не была.

– Неужели? – удивилась Джейн. Неужели эта старая сучка может читать мысли?

– Но моим друзьям приходилось, – продолжала Донна, – и они сравнивали его с земным раем. Но я даже не могу себе представить, что где-то может быть лучше, чем в моем саду.

Этот город может показаться раем только тем, кто его контролирует, мрачно подумала журналистка.

– Но мои знакомые супруги Гольдштайн, со мной не согласны, – продолжала предаваться воспоминаниям Донна.

Джейн пришла в полное замешательство. Эта мадам оказалась довольно крепким орешком. Ну что же, постараюсь с ней подружиться как эти Гольдштайны. Может быть это к чему-нибудь и приведет.

– Должна заметить, что у вас просто великолепная диадема, – польстила она Донне. – Можно полюбопытствовать, где вы ее купили? – вырвалось у журналистки, но она тут же пожалела о неуместности своего вопроса: скорее всего она была просто украдена.

– Конечно, моя дорогая, – просияла Донна Белла. – Можете спрашивать меня о чем угодно.

Джейн не стала комментировать ее заявление и незаметно улыбнулась своим мыслям.

– Я купила ее в одном из самых лучших магазинов. Он расположен на пересечении Пятой Авеню с Пятьдесят седьмой улицей, его трудно не заметить. Все мои украшения приобретены в этом ювелирном магазине.

Как бы не так, подумала журналистка. Да на тебе украшений на целый "Роллс-Ройс", и это только для прогулки по дому!

– Если тебе захочется что-нибудь там купить, – Донна перешла на "ты" и доверительно похлопала свою спутницу по руке, – просто дай мне знать, и мы отправимся туда вместе. Я уверена, что к моей подруге они будут особенно внимательны.

Ну вот, меня уже подкупают, пронеслось в голове у Джейн, которая уже давно потеряла инициативу. Вся игра шла по правилам, предложенным радушной хозяйкой этого дома. Журналистка оказалась перед дилеммой: или взять верх в этой незримой борьбе, или оставить последние надежды сделать из этого интервью приличный репортаж.

– Спасибо за предложение, – поблагодарила она Донну. – Но мне хотелось бы вернуться к теме нашего интервью. Несколько слов о себе, пожалуйста.

На лице Донны снова засияла радостная улыбка.

– Ну, что можно сказать. Я простая домохозяйка из Нью-Джерси. Это ни для кого не секрет. Ничего особенно примечательного в моей жизни не происходило, кроме смерти моего мужа, и как-то раз я даже попала под арест.

Джейн Плейн была шокирована этим заявлением.

– Неужели смерть мужа можно назвать примечательным событием? – удивилась она.

– Конечно, – простодушно призналась Донна. – Понимаешь, не так уж часто мужчины в его возрасте болеют ветрянкой. У него была куча друзей и родственников, и весь дом все это время гудел как растревоженный улей. Сплошные волнения и суета.

Она либо законченная дура, либо одна из самых умных женщин, которых мне доводилось встречать, подумала журналистка.

– И то, и другое, – печально улыбнулась Донна.

– Что? – вздрогнула пораженная Джейн. У нее было такое чувство, словно ее собеседница могла читать по глазам.

– Я хотела сказать, что всего было поровну: и волнений, и суеты, – пояснила недоумевающая Донна Белла. Ей было не понятно, что так испугало ее спутницу. – Может быть Вин сделает несколько фотографий? – предложила она.

– Это будет неплохо, – согласилась Джейн, хотя ей меньше всего хотелось думать о фотографиях. Все попытки выудить из хозяйки хоть какую-нибудь информацию ни к чему не привели. С таким же успехом можно пытаться есть спагетти палочками для риса.

Пока фотограф разбирался со своим оборудованием, а Донна задумалась, какая поза будет выглядеть эффектнее, Джейн решила застать ее врасплох.

– А чем занимался ваш покойный супруг? – небрежно спросила она.

– О, – оживилась Донна, – в основном садоводством.

– Но как же так, – выдавила из себя вымученную улыбку Джейн, – он вряд ли мог стать обладателем всего этого, занимаясь только садоводством.

– Ну конечно же, дорогу делали наемные рабочие, – призналась Донна Белла. – Ему на нее просто не хватало времени.

– Я хотела спросить, чем он зарабатывал на жизнь? – продолжала упорствовать журналистка.

– А-а, ты хочешь знать, чем он занимался вне дома? – рассмеялась Донна. – Наши мужчины никогда не говорят с женами о делах.

– Наши мужчины? – недоуменно повторила Джейн.

– Сицилийцы, – с улыбкой пояснила она. – Эти традиции у них просто в крови. Они никогда не говорят с женами о работе. Наше дело сновать из кухни в спальню и обратно. А на старой родине дела обстоят еще хуже.

– Где?

– Так они называют Сицилию. Там считается, что жена должна быть босой и беременной, только тогда она не собьется с пути истинного. По-крайней мере здесь нам не приходится каждый год рожать.

– Как же это у вас получается?

Донна игриво погрозила журналистке пальчиком с бриллиантовым перстнем и рассмеялась.

– Это не стоит печатать в вашем журнале. Но раз уж тебе интересно, то не буду скрывать, – Донна поманила ее пальцем и стала шептать на ухо. Джейн почувствовала, что краснеет, и это страшно развеселило ее собеседницу.

– Говорят, у каждой истории есть обратная сторона, – напомнила Донна, – как у платья – лицо и изнанка, – журналистка снова стала кусать губы, а она не смогла удержаться от смеха.

– Ну, не стоит так расстраиваться из-за всякой ерунды, – наконец решила успокоить свою гостью Донна, обескураженная такой сильной реакцией на интимные подробности. Ей самой хотелось узнать, в чем заключались проблемы Джейн. Об одной из них она могла догадаться и сама: журналистка была такой худой, что мужчины испытывали вполне понятные трудности, чтобы найти ее в постели при выключенном свете.