Текст книги "Грязные Боги (ЛП)"

Автор книги: Р. Скарлетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава 15

– Сенатор, – сказала я, переводя дыхание и нацепляя фальшивую улыбку.

– Кажется, я потерял свой телефон. В последний раз я видел его в кабинете. – он указал на комнату, в которой только что были мы с Натаниэлем. Мой пульс ускорился. На его лице играла мягкая улыбка. – Вы не могли бы помочь мне найти его?

Я кивнула.

– Конечно, – сказала я, жестом приглашая его идти впереди.

Мы вернулись в кабинет, и я оглядела стол и кожаные диваны.

Когда я наклонилась, чтобы посмотреть на диван, то почувствовала сенатора Скотта прямо за спиной. Его перед прижался к изгибу моей задницы, и я замерла. Мой мозг, казалось, полностью опустел, будто не мог понять, что происходит. И только ощутив, как его большая рука обхватила мою грудь сквозь рабочую форму, я в панике дернулась и наконец пришла в себя.

Я мгновенно обернулась в смущении. Когда я попятилась, пытаясь увеличить расстояние между нами как можно больше, мои бедра ударились о диван.

– Сенатор, – сказала я, предостерегая его, пытаясь урезонить его, себя, всю эту ситуацию.

Он ухмыльнулся, и эта ухмылка была полна похоти и высокомерия, и я почувствовала, как мое тело начало трястись. Он выдохнул. Он был так близко ко мне – слишком близко – и я почувствовала запах виски на его языке.

– Я наблюдал за тобой все лето, Джульетта. И мне очень нравится увиденное.

Я тяжело сглотнула, мне не понравился его тон или то, как его глаза изучали меня, как голодная собака смотрит на кусок свежего мяса, прежде чем наброситься на него.

Когда он снова протянул руку и коснулся моего бедра, я отмахнулась.

– Не смей так обижаться на мои прикосновения, дорогая. Я только что видел, как ты обслуживала этого богатого парня, – прорычал он, недовольный моим вызовом.

Смущенная, потрясенная, я просто таращилась на него. Как он… как он узнал? Должно быть, я спросила это вслух, потому что он ответил ровным, пугающим голосом.

– Я проходил мимо и услышал странные звуки, доносившиеся отсюда. Дверь была не заперта, так что я открыл ее и увидел, как вы отсасываете этому парню, словно от этого зависела ваша жизнь. Это определенно вызвало желание проверить непослушную горничную на себе, – сказал он, пожимая плечами.

Мое сердце остановилось на середине удара, мой следующий вдох исчез из легких, и я почувствовала, как вся кровь отхлынула от лица. Это длилось всего секунду – мгновение полного, нескрываемого ужаса, – прежде чем все вернулось. Меня охватила паника. Сердце билось неровно, легкие наполнялись и опустошались слишком быстро. Я попыталась оттолкнуть его, но он увидел это и толкнул меня на диван.

Мой взгляд метнулся к двери. Всего в нескольких метрах, всего в нескольких…

Мои губы приоткрылись в крике, но прежде, чем он смог вырваться, его большая рука обернулась вокруг моего горла, перекрывая мой крик о помощи.

– Покажи мне, что там внизу, – сказал он хриплым голосом.

Его пальцы яростно рвали мою рубашку, пуговицы отлетали, когда он обнажал мою грудь. Я вцепилась в его руки, но он не остановился, только сильнее толкнул меня, сжимая мое

горло, пока я не захрипела от боли и паники.

Его рот напал на мой, жестоко, его зубы впились в мою нижнюю губу в сильнейшей хватке. Металлический привкус заполнил мой рот, собственной кровью.

Я била его, колотя руками по его груди, но он только крепче сжал мое горло, душа меня, отчаянный звук вырвался только как вздох из моего рта.

– Ш-ш-ш, дорогая. Не суетись, это слишком много хлопот. Я могу дать тебе больше, чем какой-нибудь богатый паренёк. – другая его рука давила мне на плечо, я чувствовала, как задыхаюсь, пойманная в ловушку. Я не знала, что делать. – Это может стать нашим маленьким секретом.

Он начал расстегивать брюки, и мое тело отреагировало. Моя нога взлетела вверх и ударила его между ног. Болезненный стон сорвался с его губ, и он согнулся, задыхаясь. Я не стала ждать больше ни секунды и выбежала за дверь, как можно дальше от него.

Я не остановилась, не оглянулась, даже когда услышала его шаги, грохочущие за мной.

– Ты чертова…

Я завернула за угол и врезалась в кого-то, чьи руки схватили меня прежде, чем я успела упасть.

Гейб Истон стоял передо мной, нахмурив брови в замешательстве. Он осмотрел меня, мою разорванную одежду, мое резкое, быстрое дыхание, и панику, которую я знала, все еще была очень очевидна в моих глазах.

Меня захлестнул стыд, и я возненавидела себя за это.

Мне нечего стыдиться, это сенатор набросился на меня. Заманил меня в ловушку, прикасался ко мне.

Что-то привлекло взгляд Гейба позади меня, и я оглянулась, чтобы увидеть сенатора, вытирающего нижнюю губу с выражением ярости.

Когда сенатор Скотт заметил, что я больше не одна, он заметно сглотнул и быстро пошел прочь. Внимание Гейба Истона полностью вернулось ко мне, и от его тяжести мне стало не по себе. Он смотрел на меня так, словно видел все, что произошло в кабинете с сенатором, и у меня перехватило горло.

Ему не нужно было говорить; его руки сжались в кулаки, а глаза, полные ярости, которые не были направлены на меня, говорили о многом. Этот взгляд был хорошо известен в СМИ. Они прозвали его «Истонский блеск».

– Джульетта, – окликнул меня чей-то голос, и Гейб отступил, показывая Натаниэля, идущего к нам.

Его лицо исказилось от беспокойства при моем появлении, и он ускорил шаги. Он быстро перевел взгляд с меня на Гейба.

– Что стряслось?

Я попыталась застегнуть рубашку, но без пуговиц она оставляла зияющие дыры, обнажая мою кожу и белый лифчик.

Моя нижняя губа задрожала, глаза наполнились слезами. Я быстро заморгала, пытаясь прогнать их. Мне не хотелось плакать. Ни сейчас, ни здесь, ни когда-либо, если бы я могла помочь. Я не знала, что один только голос может дать такое утешение, но, услышав его сейчас, я почувствовала себя в безопасности. Адреналин начал покидать мое тело, и меня начало трясти. Я посмотрела на Гейба, умоляя его взглядом ничего не говорить. Сенатор Скотт имел больше власти, чем я, больше власти, чем, вероятно, все мы. Он погубит меня. Это его слово против моего, и я никогда не одержу победу.

– Я в порядке, – сказала я, мой голос дрогнул, вопреки мне.

Челюсть Гейба задрожала, он проигнорировал мою мольбу.

– Сенатор Скотт.

Натаниэль снова перевёл взгляд на меня, в его глазах зарождалось понимание. Я видела, как тысячи мыслей проносились в его голове.

– Позови остальных, Гейб, – сказал Натаниэль, его голос был холодным и спокойным, взгляд не отрывался от моего.

Мои глаза, должно быть, наполнились еще более предательскими слезами, потому что все начало расплываться, я моргнула сильнее, когда мой нос зудел от сдерживания.

Гейб посмотрел на меня, потом снова на Натаниэля и кивнул.

Как только он ушел за остальными, я покачала головой, глядя на Натаниэля, который расхаживал взад и вперед. Я никогда не видела его таким взволнованным. Его мышцы, казалось, были натянуты достаточно сильно, чтобы сломаться.

– Чертов ублюдок, – произнёс он хриплым от ярости голосом, которого я никогда раньше в нем не слышала. Сухожилия в его горле напряглись, и каждый вдох выходил быстро и тяжело. – Чертова мразь.

– Натаниэль, – прошептала я. – Оставь это, пожалуйста.

Он мрачно рассмеялся, подняв голову.

– Оставить? – его взгляд нашел меня, и он был темным и смертоносным, без следа тепла. – Он напал на тебя, Джульетта.

– У меня нет ни сил, ни денег, чтобы бороться с ним, – ответила я.

Я знала, как это бывает. Он либо скажет, что я лгу, либо заплатит за это.

Его взгляд переместился на мой рот, и его глаза вспыхнули, ярость нарастала шокирующе быстро. Именно тогда я почувствовала боль в нижней губе, и мои пальцы коснулись края кровоточащего укуса.

Натаниэль схватил меня за запястье и шагнул ближе, притягивая в безопасность своих сильных рук. Он снял свой синий дизайнерский пиджак и накинул его мне на плечи, пытаясь скрыть мою порванную рубашку.

Он смотрел на меня так, словно я была драгоценностью, словно я была звездами, которые он искал, и я не могла дышать, его пальцы нежно гладили мои щеки. Я не понимала, что слезы начали течь, пока не почувствовала, насколько влажными стали мои щеки.

– У нас больше власти, чем ты думаешь.

Дрожь пробежала по моему телу от его слов, и он обнял меня своими сильными руками в успокаивающем объятии. Я прерывисто выдохнула в его грудь.

Два его пальца коснулись моей воспаленной нижней губы и вытерли кровь, а затем он нежно прижался своим ртом к моему, его язык нежно коснулся раны.

Он погладил меня по щеке.

– Ты в порядке?

Я хотела сказать, что со мной все хорошо, но знала, что он поймет это по моим глазам.

– Просто дрожу.

Его челюсть дергалась, глаза изучали меня, пальцы все еще следили за моей кожей в поисках любых ран, которые он хотел исцелить. Эмоции, такие необузданные, заполнили его черты, а потом, когда он заговорил, я услышала их, как ливень.

– Никто не причинит боль тому, кто принадлежит мне, Джульетта.

Его глаза сияли так яростно, так злобно.

Я никогда не ожидала, что от таких слов в мой адрес у меня подкосятся колени, но я хотела принадлежать Натаниэлю и хотела, чтобы он был моим. Полностью моим. Я находилась в растерянности, мой рот дрожал, смотря на него.

– Теперь ты в порядке, милая. Мы позаботимся об этом. Он заплатит за это, обещаю.

Он крепче обнял меня, и я почувствовала, как он поцеловал меня в лоб. Каждое его прикосновение было бесконечно нежным, но я знала, что внутри него зреет темная, яростная буря. И она становилась только сильнее.

– Отпросись с работы, Джульетта. Скажи им, что тебе плохо, и возвращайся в наше место. Жди меня там.

Я ошеломленно покачала головой, но он отошёл и пошёл, следуя за Гейбом.

***

Было уже за полночь, когда я услышала шаги, вошедшие в коттедж. Я лежала на боку, не шевелясь. Когда шаги приблизились и остановились у моих ног, я подняла глаза.

Натаниэль снял пиджак и потер нахмуренный лоб.

– Что вы сделали? – он покачал головой. – Натаниэль. – я села, свирепо глядя на него. – Не смей молчать обо мне. Я заслуживаю знать.

– Мы с ним разобрались, – прошипел он, и я разглядела его суровые черты в лунном свете.

– Как?

Он снял рубашку и брюки, обнажив свое гибкое, мускулистое тело, и устроился рядом со мной, обхватив рукой мое дрожащее тело. Я не переставала дрожать с тех пор, как вышла из кабинета, и возненавидела это.

Я посмотрела на его руки, заметив разбитые, окровавленные костяшки. У меня перехватило дыхание. Я никогда не видела его таким злобным, таким жестоким и злым.

– А если он выдвинет обвинение? – спросила я, чувствуя, как во мне закипает страх.

Натаниэль мрачно рассмеялся.

– Не выдвинет. – он согнул руки, глядя на повреждения, стиснув зубы. – Этому ублюдку повезло, что у него все еще есть две гребаные руки.

Я вздрогнула от его холодного, жестокого тона, чувствуя, как его тело дрожит рядом с моим. Я не могла говорить. Эмоции переполняли меня до краев и душили.

– Натаниэль, – прошептала я, невольные слезы наполнили мой голос. – Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось…

Когда он коснулся моих мокрых щек и поцеловал в шею, я расслабилась, уткнувшись лицом ему в грудь.

– Ты забываешь, милая, кто мы, – прошептал он в мои влажные волосы. Его пальцы играли с моими прядями, и он дышал мной. – Мы ублюдки со слишком огромной властью.

Я не смеялась. Я думала, что четверо парней были сильны в Йеле, но не предполагала сколько этой силы существует в реальном мире.

– Арсен сделал звонок. Не потребовалось много времени, чтобы найти информацию о нем, которая разрушила бы его жизнь, если бы она вышла наружу. Завтра он публично объявит, что уходит в отставку, – заявил он. – Ему запрещено общаться с кем-либо из нас. Он был отрезан.

Я шмыгнула носом, глядя на него сквозь мокрые ресницы.

– Ты сделаешь это?

Он просто хмыкнул.

И в объятиях Натаниэля я снова почувствовала себя в безопасности.

Глава 16

– Мисс Монро.

Холодный, спокойный голос Мисс Хоторн заставил мое сердце упасть. Я мыла кафельный пол и наблюдала за Мэнди, которая смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Я протянула ей швабру и расправила юбку, переводя взгляд на непроницаемое выражение лица Мисс Хоторн. Как у ее чертового сына.

– Пожалуйста, следуйте за мной в мой кабинет.

Я проглотила страх.

Она знает.

Следуя за ней в кабинет, я репетировала, что скажу о своих отношениях с ее сыном. Что это важно. Что это больше, чем просто секс.

Хотя я не была уверена, что это значит для него.

Он ничего не говорил об этом, а я не спрашивала. Насколько я знала, наш роман все-таки закончится в конце лета.

Войдя в ее кабинет, я обратила внимание на классические, чистые линии. Белые стены, белые прозрачные занавески и даже белые лилии. Все идеально, все организовано и нетронуто.

Я села в мягкое кожаное кресло перед ее столом и выпрямила спину, пытаясь сохранить видимость спокойствия.

Она взглянула на свои бумаги на столе, откашлялась и посмотрела на меня.

– Я получила несколько жалоб на ваше поведение, Мисс Монро.

Я молчала, впиваясь пальцами в ладони.

– Я слышала из двух разных источников, что вы действовали непрофессионально, и я не потерплю такого поведения в присутствии моих гостей, – сказала она, постукивая ногтями по безупречно белому столу. – Горничная и один из моих гостей сообщили, что вы злоупотребили моей щедростью, переспав с одним из гостей, и видели, как вы входили и выходили из одного из наших частных коттеджей в неурочные часы дня.

Я стиснула зубы.

Натаниэль сказал, что они позаботились о сенаторе, но, очевидно, никто из них не думал, что он пойдет и проболтается матери Натаниэля.

– Сенатор Скотт сообщил, что видел вас с моим сыном на определенных должностях. В моем имении, не меньше. Другая горничная, Мэнди Уилсон, также сообщила, что видела, как вы с ним тайком скрывались в рабочее время. – сказала Мисс Хоторн.

У меня упало сердце. Мэнди? Я чувствовала, что Мэнди хорошая девушка, но понимала, почему она так поступила. В конце концов, это соревнование.

– Ваше поведение, использование моего сына в своих интересах наносит ущерб вашей репутации, образованию и авторитету, – отрезала она.

– Я не использовала его, – я закрыла рот.

Мисс Хоторн покачала головой, рассмеялась и сложила руки на столе.

– Мой Натаниэль… он склонен к скуке. Ему нравится анализировать людей, нравится играть. Он делает это почти каждое лето, а потом возвращается в школу, сосредоточенный на своем будущем. Вы не первая, Мисс Монро. И не станете последней.

Горячая паника разлилась по моей груди, но я постаралась сохранить непроницаемое выражение лица.

Она улыбнулась мне.

– Будущее моего сына это самое важное для меня. Он окончит школу с отличием и продолжит нашу империю. И он женится на ком-то из того же… происхождения. С силой, уравновешенностью и рангом. На ком-то, кто наделит его силой. На ком-то, кто будет так же полезен для нашей фамилии, как и для их.

Я стиснула зубы.

– Мне кажется, что он уже достаточно взрослый, чтобы решать, на ком жениться, без вашего участия.

Она засмеялась, прикрыв рот рукой.

– Он выслушает все, что я скажу. Он ценит мое мнение и никогда не хотел бы огорчить меня или рассердить.

Я хотела поспорить с ней, но это бесполезно.

– Ему нужно, чтобы вы оставили его в покое. Я просмотрела ваши записи. Вижу, вы с трудом справляетесь с оплатой аренды и обучения. С вашим происхождением вы не подходите Натаниэлю. Но я знаю, что ваше будущее важно вам. Я дам вам двадцать тысяч долларов, чтобы вы замяли это дело и покончили с ним. Он с радостью окончит свой последний год, и вы сможете остаться в Йеле. – она пожала плечами, улыбаясь мне.

Она достала из стола чек, взяла ручку и нацарапала сумму на тонком листе бумаги.

Деньги. Именно этого я и хотела. Мое будущее. Йель.

Все это.

– Нет, – сказала я, и мой голос эхом отозвался в белом, идеальном кабинете.

Было больно говорить это, но я не могла этого сделать.

Ее палец замер, и она медленно подняла глаза, ее улыбка дрогнула.

– Прошу прощения?

Я встала, качая головой.

– Я не возьму ваши деньги.

– Тогда тридцать тысяч, – сказала она, улыбаясь мне так, словно это решало все.

Я хлопнула ладонью по ее столу, гнев пронзил каждый мускул моего тела.

– Натаниэль стоит больше, чем любая цена, которую вы можете мне предложить.

Ее улыбка превратилась в уродливую гримасу, и она встала, обходя свой стол.

– Ты думаешь, он захочет тебя после этого лета? Он бросит тебя, и тогда ты пожалеешь, что выбрала его. Ты для него просто интрижка. После этого ты ему станешь ненужной. Это временное облегчение.

– До свидания, Мисс Хоторн.

Я повернулась и направилась к двери.

– Если ты продолжишь встречаться с ним, я лишу его наследства, лишу каждого доллара, который вложила в Йель. Все шансы на то, что он закончит свой последний год, исчезнут. И все это станет твоей виной, – отрезала она.

Кровь застыла в жилах, и я остановилась. Оглянувшись через плечо, я увидела, как ее грудь быстро вздымается и опускается. Она готова разрушить будущее своего сына из-за меня?

– Он самый умный ученик в нашем классе. Есть стипендии…

Ее глаза стали дикими.

– Слишком поздно подавать заявку на получение стипендии. Он останется без средств к существованию. – она позволила своим словам утонуть. – Ты бы хотела стать причиной того, что он лишится своего будущего?

Это удар в живот, отчего мои колени задрожали. Я знала, что его будущее для него все. Знала, что у него такой же настрой, как и у меня, и я не позволю ему лишиться этого. Я не стану причиной того, что он потеряет все, ради чего так сильно работал.

И в этот момент я почувствовала, как внутри меня что-то изменилось.

Я заботилась о нашем будущем.

Даже если мы не будем вместе.

Я сверкнула глазами и высоко подняла голову.

– Я расстанусь с ним.

Ее улыбка стала шире, и она кивнула, возвращаясь к своему чеку.

– Я выпишу чек…

– Мне не нужны ваши проклятые деньги, – прошипела я и вышла из ее кабинета.

Слезы застилали мне глаза, и я боролась с ними, усердно моргая.

С тяжелым сердцем я вернулась к уборке, зная, что мне придется как можно скорее порвать с Натаниэлем.

Глава 17

Весь день я избегала бассейна, бара и теннисного корта, мест, где, как я знала, будет Натаниэль, сосредоточившись на работе. Я собрала чемодан, зная, что после разговора с Натаниэлем покину загородный клуб и вернусь в Нью-Хейвен, а потом в Йель. Я найду способ прожить на то, что заработала за лето.

Я шла по знакомой тропинке и смотрела на белый, мирный коттедж, скрытый густыми зелеными ветвями ивы. Это был самый жаркий день лета, и я знала, что скоро похолодает, и свежие зеленые листья завянут, когда подует суровое дыхание зимы. Теплая вода становилась холодной, и трава умирала, погребенная под снегом.

Но когда я шла к коттеджу, отодвигая от лица длинные ветки, то чувствовала, что мне понадобится бесконечное количество сезонов, чтобы забыть, как Натаниэль Рэдклифф заставил меня чувствовать себя.

Такой живой.

Такой сильной.

Такой влюбленной в человека, который был моим врагом, а теперь стал для меня всем.

Я остановилась перед дверью, держа руку в воздухе, так близко к ручке. Я знала, что как только войду в эту дверь, то разобью себе сердце. Сердце, которое я так долго оберегала от всех. Сердце, которое принадлежало ему.

Открыв дверь, я зашла. Коттедж, полностью отремонтированный, но все еще пустой. Окна в задней части были полностью отделаны и открывали прекрасный, захватывающий дух вид на океан и пляж. Это было бесконечно, и Натаниэль заставил меня почувствовать себя так.

Задыхающейся, полной, сильной.

Он заставил меня почувствовать, что я могу одержать победу над всем, о чем всегда мечтала, когда он рядом.

Я подошла ближе, встала перед стеклянными окнами, протянула руку, но не совсем коснулась.

– Ты избегаешь меня весь день.

Голос Натаниэля эхом отозвался позади, и я почувствовала, как его слова сотрясают мои кости.

Я судорожно выдохнула и медленно повернулась к нему лицом.

Он стоял посреди комнаты, высоко подняв голову, с настороженным выражением лица, засунув руку в карман.

Слишком красивый, чтобы смотреть. Эта острая челюсть была напряжена, пока тянулись секунды. Рот сжался в тонкую линию. Яркие глаза наполнились жестким блеском.

Я старалась соответствовать его позе: сталь и железо. Нечитаемая. Как всегда.

– Я была занята.

Густая напряженность заполнила комнату, и за каждым моим движением следили расчетливые глаза.

– Натаниэль, – сказала я, слова покинули мой пересохший рот и заполнили наше молчание.

– Кто мы? – его слова пронзили меня насквозь; даже сдержанные.

Я уставилась на него, вся кровь отхлынула от моего лица.

– Мы… нам было весело.

Я наблюдала за ним, но на его лице не отразилось никаких эмоций, и он перенес вес тела на другую ногу.

Я мысленно вернулась в кабинет его матери, к сделке, которую заключила с ней. Я должна порвать с ним, и это произойдет сейчас.

– Это была интрижка. Мы просто развлекались, чтобы отвлечься… но… – мой голос замер на языке, когда я осмелилась взглянуть на него. Его взгляд стал жестким. – Мне нужно сосредоточиться на своем будущем. Сомневаюсь, что мы будем отвлекать друг друга, так как мы искоренили это из наших систем.

Он коротко кивнул, не сводя глаз с моего лица с тех пор, как я впервые повернулась к нему. Он потер пальцами подбородок, что-то мыча себе под нос.

Я прочистила горло. Во мне бурлили эмоции. Эмоции, которые я никогда не хотела испытывать, которые никогда не хотела признавать. Говорить ему такие вещи, когда я хотела сказать обратное, было для меня невыносимо.

Но чувствовал ли он то же самое?

– Я должна уйти, Натаниэль. Удачи тебе в будущем, – сказала я, стараясь говорить как можно ровнее, но мое сердце разрывалось на части.

Он не мог видеть этого, не мог видеть, как я разбиваюсь вдребезги, потому что я столько лет овладевала масками, а он верил в это.

И впервые в жизни мне захотелось, чтобы кто-нибудь увидел мою ложь насквозь. Что он избавит меня от этой боли.

– Думаю, увидимся в школе.

Когда он все еще не смотрел на меня, сверля глазами дыры в деревянном полу, я прошла мимо него, позволив себе сделать глубокий вдох.

– Надеюсь, деньги моей матери помогут тебе.

Его голос стал как гром для моих ушей и сердца.

Я застыла, комок застрял в горле, и я снова посмотрела на него.

Его ледяной взгляд захватил меня.

И все сошлось.

Я не брала денег, но Мисс Хоторн поговорила с Натаниэлем и сказала ему, что я взяла деньги. Вероятно, сказала ему, что денежная шлюха, которой я являюсь, с жадностью согласилась. Что мне на него наплевать. Что я жажду власти и сделаю все, чтобы вырваться вперед, в том числе используя его.

Прокладываю свой путь через постель к блестящей зарплате – вот что, по его мнению, я сделала.

Я видела это в его глазах, когда он смотрел на меня.

Гнев закипел во мне, и я сжала руки в кулаки. Я хотела сказать ему, что именно я сделала, что согласилась спасти его будущее, вместо того чтобы спасти нас.

Что я не злодейка.

Что я понимаю, как тяжело он работал, ради достижения своих целей, и что я ничего не сделаю, чтобы поставить все это под угрозу.

Что я люблю его достаточно сильно, отказываясь от будущего с ним.

Мне хотелось кричать, хотелось поцеловать его и сказать, что мое сердце принадлежит ему. Что я люблю его.

Я люблю тебя.

Эти слова были как ножи, пронзающие мою грудь снова и снова, пока я смотрела на него.

– Пока, Натаниэль.

Я позволила своему голосу дрожать, позволила слезам накопиться, и я отвернулась, оставив его позади.

Я помчалась по тропинке к своему коттеджу. Опустив голову, я вошла в свою комнату. Я уезжала.

Я оставляла все, что было этим летом, в прошлом и спрятала глубоко в своем сердце.

Собирая вещи, я почувствовала, что кто-то ждет у моей двери.

Подняв глаза, я увидела Мэнди, ее пальцы играли с краем рубашки.

Я отвернулась, пыхтя и застегивая молнию чемодана.

– Неужели ты думала, что никто не заметит, что ты постоянно проводишь ночь в другом месте? То, как вы оба обменивались взглядами при каждом удобном случае? – Мэнди покачала головой, ее светлый хвост подпрыгнул. – Я бы сделала все, чтобы получить эту рекомендацию, но спать с сыном босса – нет.

Ее слова прозвучали как пощечина, и я выпрямилась, стиснув зубы, выкатывая чемодан.

– Ты была моим главным конкурентом, и я не собиралась позволять девушке, трахающей богатого сноба, помешать мне выиграть, – продолжила Мэнди.

Потому что для нее – для всех остальных – я использовала Натаниэля ради денег, а он использовал меня ради удовольствия. Веселое время. Ничего больше.

– Я бы и за деньги так не поступила, Мэнди, – прошипела я. – Но стучать на людей, которых считаешь подругами, просто чтобы продвинуться вперед, не то, что я бы сделала.

Мэнди нахмурилась, ее глаза расширились, но я не остановилась. Но было уже слишком поздно. Мне уже все равно.

– Что? Собираешься сказать, что влюбилась? – она закатила глаза. – Пожалуйста, избавь меня от драматизма. Он не влюбится в тебя, ты всего лишь горничная.

Это больно. Очень. Судорожно вздохнув, я открыла входную дверь и вытащила свой чемодан наружу.

– Это не имеет значения.

Мэнди стояла в дверном проеме, уставившись на меня, ее лицо нахмурилось.

– Ух ты, ты и вправду думала, что он может влюбиться.

Я покачала головой, смаргивая слезы. Я направилась к главному входу. Оказавшись на улице, по моей щеке скатилась слеза, и я смахнула ее.

Подойдя к ожидавшему меня такси, я погрузила свою единственный чемодан в багажник.

Я оглянулась на белоснежное, идеальное поместье. Место, которое теперь было наполнено воспоминаниями, которые я никогда не смогу забыть.

– Готовы? – спросил пожилой таксист, выгнув бровь.

Я вздохнула, отрывая взгляд от мерцающего дома грез и могущественных мужчин, и женщин.

Я села на заднее сиденье такси и пристегнулась, вцепившись в рубашку. Печаль нарастала в моей груди, и мои глаза горели, чем дольше я смотрела на поместье. Несколько зеленых листьев упало со старых дубов, кружась в холодном воздухе.

Я влюбилась в бога и должна была отказаться от него, чтобы сохранить его бессмертие.

Лето закончилось, и мы тоже.