Текст книги "Грязные Боги (ЛП)"

Автор книги: Р. Скарлетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Глава 8

Проходили дни, и каждая минута была потрачена либо на то, чтобы улизнуть с Натаниэлем, либо на мысли о нем. Он был повсюду. В бассейне, в баре, на пляже, в ресторане– в моей голове, костях и душе.

Ночь мы проводили вместе. Скрытые за белыми дверями номера, он владел моим телом, и я позволяла ему, но не без борьбы. Я бросала вызов каждому его прикосновению своим, наши поцелуи были битвой за господство, наши руки были оружием, уничтожая другого.

Я перекатилась по белым простыням и рухнула, уставившись в идеальный потолок, по углам которого тянулись узоры в виде короны. Натаниэль лег рядом со мной, не скрывая своих быстрых вдохов, его грудь блестела от пота.

– Ты отвлек меня, – сказала я, пытаясь передать свое разочарование, но мой голос задыхался.

Натаниэль рассмеялся и закинул руку за голову.

– Я знаю твои слабые места. Ты не можешь отказаться от дебатов.

– Упоминать о президентских выборах, когда ты прикасаешься ко мне, это не слабое место, – тихо произнесла я, собирая волосы в свободный хвост.

Все мое тело все еще покалывало от его прикосновений, горячее и мокрое.

Натаниэль вновь рассмеялся.

Я села и хотела встать, но, выпрямившись, зашипела от боли.

– Что случилось?

Натаниэль взял меня за локоть и помог сесть.

Я стиснула зубы, глядя на свои распухшие ноги.

– Все дело в этих чертовых туфлях.

Натаниэль опустился на колени, и я внимательно наблюдала, как его пальцы коснулись

моей лодыжки. Я вздрогнула, и его взгляд метнулся ко мне.

Встав, он ухватил меня за икры и перекинул мои ноги обратно на середину кровати. Сел рядом со мной и осторожно положил мои ноги себе на колени. Откинувшись назад, удобно устроившись на подушках и изголовье кровати, его пальцы массировали мои ноги, осторожно, нежно.

– Это может помочь, – сказал он.

Мое горло сжалось, и все, что я могла сделать, это смотреть на его сильные пальцы, работающие с мышцами и тканями на моих чувствительных ногах.

Когда его палец коснулся моей лодыжки, такой нежной, такой чувствительной, я вздрогнула.

– Слишком сильно?

Я прикусила губу, сдерживая стон.

– Нет, просто удивил, – ответила я, все еще задыхаясь.

Натаниэль включил телевизор, висевший на стене напротив его кровати, все еще массируя мои ноги. На экране шел черно-белый фильм, где мужчина играл на пианино. Я сразу узнала его.

– Касабланка, – сказала я, прижимаясь щекой к подушке.

– Ты знаешь?

Я промурлыкала.

– Да.

Его прикосновения, пальцы сделали меня сонной, счастливой и в безопасности.

Знаменитая мелодия наполнила комнату, и я не могла не подумать о финале.

Как Ингрид Бергман ушла от Хамфри Богарта. Пустота заполнила мой желудок.

Я чувствовала себя в безопасности с Натаниэлем, мне было комфортно, и я не могла вспомнить последнего человека, который заставлял меня чувствовать себя вот так.

Это летний роман, и даже когда его пальцы впились в мои ступни, я знала, что он оставит меня.

Но я не могла избавиться от этого чувства.

Остановить эмоции, которые я никогда не могла себе представить, обернувшиеся вокруг моего горла и перекрывавшие кислород.

Но, возможно, думала я, пока сон тащил меня дальше в рай, я притворюсь, что он мой навсегда.

***

Каждое утро я вставала раньше него, тайком выходила из его номера и исчезала прежде, чем меня успевал застать рассвет. Мне пришлось притвориться, когда я увидела его сидящим на веранде, полностью одетым, в черных очках, скрывавшие его яркие глаза от меня, что он не был глубоко внутри меня прошлой ночью, большой и горячий. Что его сильные пальцы не сжимали мои соски до тех пор, пока они не стали влажными и болезненными, а затем не втянули их в свой жадный рот. Или что он заставил меня спорить с ним о политике Кубинского ракетного кризиса, в то время как его язык дразнил мою пульсирующую киску, покусывая чувствительную плоть, пока я не укусила себя за руку, чтобы не называть его богом.

Нет.

Мы были просто незнакомцами, просто соперничающими напарниками, презирающие друг друга.

Даже когда он сдвинул темные очки на свой изящный острый нос и позволил мне увидеть эти живые глаза, полные ума, силы и сияния.

Наблюдая за ним и тремя парнями, отдыхающими на веранде, белые прозрачные занавески развевались вокруг них, все четверо казались потусторонними. Как статуи, которые я изучала в древней истории. Идеально симметричные черты. Высокие, мощные, сильные и красивые. Недосягаемые. Идеальные экземпляры, обладающие слишком большой силой. Неприкасаемые, непобедимые, могущественные молодые боги.

Они Кеннеди нашего мира. Так близко, но так далеко, что стали легендами в прессе и СМИ.

Натаниэль приоткрыл рот и медленно, дразняще облизнул нижнюю губу, глядя, как я прохожу мимо с корзиной чистого белого белья. Видя его губы, его язык это заставило мое тело содрогнуться, соски затвердели и заболели, вспоминая тот самый рот, сосущий, покусывающий, облизывающий их, пока я не распалась в его объятиях.

Это никогда не был просто секс с Натаниэлем.

Еще до того, как он коснулся меня, он поднял тему – от здравоохранения до Русской революции, – и я не могла удержаться от спора.

К тому времени, как наступил полдень, солнце высоко в небе палило на нас, цикады были громкими и живыми. Я несла чистящие средства, глядя на океан вдалеке и высокую траву между нами, убаюкиваемую летним бризом.

Я вэытерла лоб рукой и фыркнула, остановившись перед шкафом для уборщиц, чтобы вернуть чистящие средства.

Я изо всех сил пыталась вставить ключ в большую дверь, кряхтя, когда не смогла во второй раз.

– Давай, – сказала я сквозь стиснутые зубы.

Когда ключ наконец вошел, я вздохнула с облегчением и открыла дверь бедром.

Как только я поставила вещи на среднюю полку, то услышала, как за мной закрылась дверь.

Я оглянулась через плечо и не сразу поняла, что это Натаниэль.

– Что ты…? – мой голос замер, когда я заметила его вздымающуюся грудь и белые кулаки рядом с напряженным телом.

– Ты встречаешься с кем-нибудь еще? – спросил он, его голос был спокойным и холодным, выражения лица мрачным, а темные глаза сузились. – Я думал, мы договорились быть единственными друг у друга.

Я уставилась на него, потрясенная тем, что он так напуган.

– Что? Нет… – я покачала головой, но он придвинулся ближе, его шаги были большими и мощными, поглощая пространство между нами.

– Сенатор Скотт только что сказал группе мужчин, что ты хочешь его член. Что ты флиртовала с ним, – сказал он, его глаза океана бушевали на меня бурей.

Я нахмурилась.

– Нет. Он мне противен. Он пытался флиртовать со мной, но я ему отказала. – я посмотрела на него, наблюдая, как его кулаки лишь слегка расслабились. – Ты действительно думаешь, что я буду флиртовать с кем-то еще?

– Ты очень амбициозна, – хрипло ответил он, опустив ресницы и глядя на меня из-под них. – Я бы не стал обвинять тебя в этом.

Острая боль пронзила грудь. Как будто он ударил меня ножом. Я попыталась прийти в себя, прежде чем он увидит, но выражение его лица быстро изменилось, и он протянул руку.

Я отступила назад, ударившись бедром о полки позади.

– Я не настолько отчаянно стремлюсь к дальнейшей карьере, Натаниэль. – я уставилась на него. – И ты думаешь, что я…?

– Если дело дойдет до битвы, мы оба знаем, что уничтожим или используем кого угодно, ради получения желаемого будущего, – сказал он, наклоняясь ближе, его рука легла на полку рядом с моей головой. Его глаза скользнули вниз, изучая мой приоткрытый рот и сжавшееся горло. Словно он хотел поцеловать меня туда. – Но никто другой не может обладать твоим телом или разумом.

Я сердито взглянула на него, но его тело находилось так близко к моему, а голова опущена. Он не произнес ни слова.

Он не двигался, просто смотрел.

Но один его взгляд говорил больше.

Он ревновал.

Видеть спокойного человека на грани, не такого совершенного, правильного и собранного. Из-за меня.

Весь мой гнев преобразился, и я рванула вперед, захватив его губы в жестоком поцелуе.

Он не остановил меня, только обхватил рукой за шею и дернул вперед, его эрекция была твердой и горячей сквозь брюки.

Другой рукой он сжал мою ягодицу, заставляя мою ногу обвиться вокруг его бедра.

Толкнув меня на полки, он отпустил мою шею, пытаясь расстегнуть молнию на брюках. Услышав этот звук, я вздохнула с облегчением, а затем застонала, когда его головка вошла в меня.

Одним движением он оказался глубоко внутри меня.

– Черт, – медленно выдохнул он, закрыв глаза. – Я был внутри тебя всего несколько часов назад, но кажется, что прошла целая вечность, – его глаза резко открылись, в их глубине закружилась похоть, желание и гнев. – Скажи мне, что ты моя, Джульетта. Скажи мне, кому принадлежит эта киска на лето.

Когда я отказалась отвечать, он прекратил двигаться, и я подавила разочарованный стон. Моя рука метнулась, между нами, надавливая на клитор. Его взгляд, казалось, потемнел, когда опустился на мою руку. Его губы приоткрылись, зубы впились в пухлую плоть нижней губы.

Если этот ублюдок не даст мне того, что я хочу, я, черт возьми, возьму это сама.

– Скажи мне, Джульетта, – повторил он с ворчанием.

Глаза приклеились к моей руке, обводящей клитор. Когда мои пальцы коснулись основания его члена, я притворилась, что это было нечаянно, и ухмыльнулась, услышав низкое шипение, которое он издал.

– Я твоя, – произнесла я, потому что моей руки было недостаточно. Мне нужно было, чтобы он двигался, и, чтобы сделал это сейчас. Я поднесла руку к его приоткрытым губам, провела кончиками пальцев по нижней губе, распространяя свой вкус. Клеймя его. Клеймя его рот как мой и только мой. – И ты мой.

Его единственным ответом было полностью выйти, пока головка его члена не заиграла с моим входом. Затем он вошёл, заставив нас обоих болезненно сжать челюсти, заглушая стоны.

Мы боролись за наше освобождение, и он продолжал целовать каждую часть меня, до которой мог дотянуться.

Я была так близко, так близко к краю, а потом кто-то постучал в дверь.

– Джульетта?

Голос Мэнди.

Мое сердце замерло, но Натаниэль не остановился. Его пальцы впились мне в челюсть, заставляя меня отвести взгляд от двери и снова посмотреть на него.

Дверная ручка дернулась.

– Джульетта?

– Дерьмо, – простонала я, когда движения Натаниэля стали быстрыми и жесткими, его

большой палец нашел мой клитор и провел по нему.

Мэнди снова постучала, но я ее не услышала. Не тогда, когда мое собственное дыхание стало порочным и быстрым.

Наклонившись вперед, я впилась зубами в плечо Натаниэля, когда оргазм охватил меня.

Натаниэль зашипел и дернулся, глубоко вонзившись в меня. Его тепло вспыхнуло во мне, и мы оба поникли друг против друга.

– Какого хрена она заперта? – Мэнди застонала с другой стороны двери.

Я тихо выругалась и отпустила Натаниэля, поправляя юбку.

Услышав, как повернулся ключ, я быстро открыла дверь, проскользнула внутрь и закрыла ее за собой.

Брови Мэнди удивленно приподнялись, а потом опустились.

– Что ты делаешь?

Я сглотнула, пытаясь отдышаться.

– Просто прибираюсь. Здесь был бардак.

Мэнди сжала губы в тонкую линию.

– Я слышала, как ты с кем-то разговаривала.

Меня охватила паника.

– Я разговаривала сама с собой.

Мэнди посмотрела на меня, и мои щеки вспыхнули. Но я буду жить с этим. Если она узнает, кто за дверью, кто только что вошел в меня, она возненавидит меня.

– Ладно… Хорошо. Я собираюсь на обеденный перерыв. Увидимся позже, – сказала она и обернулась, оглянувшись на меня.

Мои плечи поникли, и я повернулась, шагнув обратно в комнату. Натаниэль стоял там, все еще с расстегнутыми брюками.

– Мы не можем продолжать прятаться, – сказала я, прижимая руку ко лбу. – Кто-нибудь нас поймает. Ты не попадешь в беду, а я попаду. Эта работа важна для меня.

Он уставился на меня, слегка наклонив голову, будто рассматривал животное, которое больше очаровывало его, чем пугало.

– У меня есть место, где нам никто не помешает, – сказал он, подходя ближе. – Место только для тебя и меня.

Глава 9

Прошел месяц с тех пор, как мы с Натаниэлем заключили сделку. Обычно мы виделись после одиннадцати ночи. По утрам, когда я отправлялась на пробежку, Натаниэль встречал меня, еще до восхода солнца. Я мчалась за ним, пытаясь превзойти, но он только усмехался, задыхаясь, и вытягивал свои скульптурные ноги дальше. Новое место, которое он нашел для нас, стало коттеджем, ремонтируемым в поместье, частным домом для пар или семей, которые хотели больше уединения и требовали за него большую цену. Белый кирпичный коттедж, такой же, как и все остальные, увитый плющом и свисающий с темной деревянной крыши. Он был расположен в стороне от тропинки, скрытый ивами и кустами малины, что позволяло нам с Натаниэлем уединиться.

В доме почти не было мебели, кроме железной кровати и нескольких подушек, которые он принёс сюда из своей комнаты. Это был чистый холст.

Здесь я могла кричать, не боясь, что меня услышат, а Натаниэль кончал, находя удовольствие между моих бедер.

Иногда мы часами спорили, завернувшись в простыни.

Сегодня ночью, в темном коттедже, я лежала рядом с ним, глядя на ублюдка.

– Как думаешь, Романовы заслужили смерть? – я приподняла бровь, смотря на него.

Он фыркнул, его темная голова покоилась на руке позади него.

– В случае с Царем да. Он был слаб. Он не имел никакой формы руководства и разрушал российскую экономику.

– Ты ведь помнишь, что тогда была война?

Он сердито посмотрел на меня.

– Это стало доказательством того, насколько устарел монарх.

– Это не значит, что вся его семья заслуживала смерти, – огрызнулась я.

Его рука накрыла мою, и я замерла. Я не осознавала, что гладила его грудь, рассеянно проводя пальцем по мускулистому торсу.

– Мы должны прекратить спорить, – прошептал он, прижимаясь носом к моей щеке. – Ты опять меня возбуждаешь. – я смотрела, как он заключил меня в свои объятия, ощущая его твердеющую длину на голом бедре. – Перестань уворачиваться. – он застонал мне в волосы, и я с трудом сглотнула. – Я обычно дрочил после каждого нашего спора. – он сел, нависая надо мной, и провел рукой по моей скуле. Я уставилась на него, надеясь, что тени скроют мои красные щеки. – Ты когда-нибудь думала обо мне?

Его глаза танцевали по моему телу, скрытому под одеялом, но он видел меня обнаженной, и знал, что под ним.

Я стиснула зубы.

– Я ненавидела тебя.

Он усмехнулся, все еще касаясь моей щеки.

– Что я тебе сделал?

Я уставилась на него, садясь.

– Неважно.

Я подняла рубашку и надела ее.

– Неважно? – он по-прежнему сидел на матрасе, но с приподнятым коленом, обнажая эрекцию между ног. – Я не был таким уж ослом по отношению к тебе, Джульетта.

– Ты унизил меня перед всеми, – огрызнулась я.

Он наморщил лоб.

– Скажи мне, что я сделал.

Я вздохнула.

– Когда я выступала с речью о Римской империи, ты усомнился перед всеми.

Я вспомнила тот унизительный момент, который все еще заставлял мой желудок сжиматься. Он устроил допрос еще до того, как я закончила свою речь. Сказал, что мои факты устарели. Во время моих первых дебатов. Этот надменный тон, эта ухмылка, эта изогнутая бровь, будто я ниже его? Он не остановился. Он разрывал каждую фразу, которую я использовала в своей речи, каждое слово, которое он препарировал и бросал мне в лицо с дерьмовой ухмылкой высокомерия. Он был на совершенно другом уровне, чем я. Высшее образование. Самое лучшее. Жар обжег каждый сантиметр моей кожи, и пальцы впились в деревянный подиум, умоляя стать невидимой. Последовал смех дискуссионной команды, эхом отразившийся от потолков зала. И когда профессор попросил меня опровергнуть его заявление, я замерла. В страхе, в шоке. Он снова спросил твердым голосом, и я покачала головой. Когда он объявил Натаниэля победителем в нашем споре, меня охватил гнев. Я вернулась на свое место и смотрела, как члены клуба похлопывают Натаниэля по спине, когда он занял место через проход.

Золотой парень.

Это зацементировало в моих костях то, что я никогда не позволю себе проиграть ему. Что я буду лучше, чем этот золотой парень из Йеля. Другие студенты смеялись, некоторые даже спорили со мной об этом, а Натаниэль даже не понял, что он сделал. Он был просто беспечен и не обращал внимания на других.

Он всегда будет выше. Он как божество, разрушающее вещи ради забавы, не думая о последствиях кого-либо еще вокруг него.

– Я не помню, – сказал он, слегка покачав головой.

Я отрицательно покачала головой.

– Конечно, ты не помнишь.

Я хотела было повернуться, но он вскочил с кровати, несвойственно бросившись ко мне.

– А теперь. Это было когда? Три года назад?

Я сердито взглянула на него.

– Не важно, как давно это было. Это было.

– Джульетта, – позвал он, но я продолжала идти.

– Мне нужно вернуться, пока кто-нибудь не заметил, что меня нет в комнате, – сказала я

и попыталась закрыть дверь, но он поймал ее.

– Джульетта, – сказал он мягче, чем раньше.

Я оглянулась на него, спрятавшегося в тени ив, когда они танцевали на его красивом лице.

– Спокойной ночи, Натаниэль.

Я повернулась, но он не последовал за мной.

***

Прошло уже два дня. Я не возвращалась в коттедж и каждый раз при виде Натаниэля в клубе, смотрела в другую сторону. Я знала, что он наблюдает за мной, чувствовала, что он хочет подойти ко мне, но не давала ему такой возможности.

Лежа на кровати, я слышала смех и разговоры о вечеринке, проходящей снаружи около бассейна. Все остальные уже ушли или работали на вечеринке. У меня был выходной. Сидя в одиночестве, перечитывая свои конспекты на предстоящий год, я ощущала пустоту в груди.

Мне не нравилось это чувство, но я была слишком упряма или слишком горда, чтобы покинуть свою комнату. Я была уверена, что он будет на вечеринке сегодня, или со своими друзьями.

Стук в дверь меня не испугал. Скорее всего, Мэнди хотела спросить, нет ли у меня косметики, которую она могла бы одолжить.

– Входи, – невозмутимо произнесла я.

Дверь открылась, и когда все, что я услышала, было тишиной, я оторвала глаза от конспекта, чтобы увидеть Натаниэля.

Я выпрямила спину и натянула свитер. Я была одета только в футболку, без лифчика и пижамные шорты, так как думала, что увижу только Мэнди и девочек. Мои волосы были непривлекательно уложены на макушке, и я была без макияжа.

– Что ты здесь делаешь? – я спросила.

Он двинулся вперед, оглядывая маленькую комнату, в которой я жила. Двуспальная кровать и комод единственные вещи в комнате, кроме моего чемодана.

– Думал, что увижу тебя на вечеринке, – сказал он, снова глядя на меня. – Когда тебя там не оказалось, я решил, что надо проверить здесь.

Я скрестила руки на груди.

– Это рискованно, Натаниэль.

Он ухмыльнулся.

– Я просчитал риски.

Я нахмурилась, но он сел, отчего кровать показалась мне гораздо меньше.

– Ты избегаешь меня, – сказал он, глядя на меня сверху вниз.

– Да, – призналась я, сжимая руки на коленях.

Он прочистил горло.

– Что бы я ни сделал в прошлом, я приношу свои извинения.

Я склонила голову, эмоции захлестнули меня слишком быстро. Я не ожидала, что он извинится.

– Я хотел обращаться с тобой как с равной, – тихо произнёс он, и мое сердце сжалось. – Я знал, что ты будешь презирать меня, если я буду с тобой нежен. Я не хотел притворяться, что ты слабый противник. Но, возможно, я увлекся.

Мое горло сжалось и стало горячим, и на этот раз я не могла ответить ему. Он прав. Я бы презирала его еще больше, если бы он обращался со мной как с хрупкой девушкой.

– Ты отвергла меня, – сказал он, нарушая напряженное молчание.

Я резко вскинула голову.

– Что?

– Я пригласил тебя на свидание, а ты наотрез отказалась, – сказал он. Я растерянно покачала головой. – Это был наш первый день в школе. Мы осматривали территорию, а ты задавала тысячи вопросов, – сказал он, его глаза метались туда-сюда, будто он заново переживал этот момент. – Я пригласил тебя на свидание, а ты посмеялась надо мной и ушла.

Я побледнела, схватившись за горло.

– Я думала, ты смеешься надо мной!

Он усмехнулся, качая головой.

– Я был совершенно серьезен.

Ужас нахлынул на меня, увидев, как он уставился на свои кожаные мокасины, засунув

руки между раздвинутых ног.

– Разве ты не должен быть со своими друзьями? – спросила я, глядя на него из-под ресниц, пока возилась с простынями.

Его взгляд скользнул по мне.

– Нет.

– Я не в настроении для секса, – быстро сказала я и пожалела об этом.

Он рассмеялся.

– Я не искал секса.

Он медленно наклонился вперед, и я была слишком напугана, чтобы двигаться. Его губы

коснулись моих, и я сдалась. Он поцеловал меня, нежно, не торопясь, и вскоре мы снова легли на кровать.

Я заснула в объятиях бога.