Текст книги "Грязные Боги (ЛП)"

Автор книги: Р. Скарлетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Автор: Р. Скарлетт
Книга: Грязные Боги
Серия: Американские Боги #0,5

ПОСВЯЩАЕТСЯ

Посвящается моим родителям, Стиву и Джеки.

Спасибо вам за то, что всегда поддерживаете и поощряете меня тянуться к звездам. Спасибо за то, что всегда верили в меня, даже в детстве, когда у меня были проблемы со школой. Без вашей любви и поддержки я бы не стала тем человеком, которым являюсь на сегодняшний день, и не смогла бы писать романы. Все усилия, которые вы вложили в мое образование и мою жизнь, сформировали меня такой, какой я есть сегодня. Спасибо, папа, что пробудил во мне любовь к истории и мифологии и покупал мне все эти книги. Спасибо, мама, что всегда помогала мне в детстве со школьными проектами и сочинениями и всегда была рядом, чтобы поговорить о жизни.

Я люблю вас до Луны и обратно.

Ее невозможно было остановить. Не потому, что она не сталкивалась с неудачами или сомнениями, а потому, что она продолжала двигаться, несмотря на них.

БО ТЭПЛИН

ПЛЕЙЛИСТ

Summertime Eyes – Halsey + Lana Del Rey (mashup)

Sia ft Adele – Type Beat 2016 "The Wanderer" prod. by Freek van Workum

Then – Anne-Marie

Wildest Dreams – Taylor Swift

Into You – Ariana Grande

Talking Body – Tove Lo

Глава 1

Мое сердце подскочило к горлу при виде моего врага. Одетый в темно-синий костюм, который сидел на нем так, словно он родился в нем, его широкие плечи и узкие бедра подчеркивали совершенного молодого человека. Парня, которого я ненавидела, и в костюме, который стоил бы мне целого года аренды в Нью-Хейвене.

И вот я оказалась в самом худшем положении.

Стоя на коленях, я убирала осколки стекла у его ног.

В течение трех лет я соревновалась с Натаниэлем Рэдклиффом. Всегда старалась быть лучше, умнее, быстрее – больше, чем он. И в считанные секунды все это превратилось в сажу вокруг моих ноющих коленей. В отличие от него, я не принадлежала к богатой семье, процветающей за счет власти и успеха. Две вещи, которые были зацементированы в его ДНК.

Я приехала из городка в Нью-Хейвене, где необходимость спать в зимней одежде в холодные месяцы являлась нормой.

И теперь человек, которого я презирала последние три года в Йеле, знал, что я не такая привилегированная, как он.

Не тогда, когда я работала горничной в самом престижном загородном клубе на Восточном побережье.

Осколки стекла рассыпались вокруг меня, сверкая, как бриллианты, под яркой люстрой над нами.

– Я не хотел напугать тебя, – сказал он, его голос был глубоким и медленным, будто каждое слово было рассчитано и взвешено, прежде чем покинуть его рот.

В них также было что-то самодовольное.

Мне сразу же захотелось поправить темные пряди вокруг лица, но я сжала кулаки, останавливая себя. Он в своем идеальном костюме, с совершенной кожей и шикарными густыми волосами.

Стиснув зубы, я умоляла себя не говорить ни слова, не бросаться оскорблениями. Всякий раз, когда я рядом с ним, это казалось мне второсортным. Проведя годы в спорах с ним перед элитой Йеля, я привыкла к его виду. Словно броня из стали и железа, использовавшаяся для защиты от богатых отбросов университета.

Если бы он не стоял в тишине, наблюдая за мной, а затем решил объявить о себе, прочистив горло, я бы не подпрыгнула и не уронила бокалы с шампанским в номере Диор, который я убирала. Мои руки взлетели к груди, при виде Натаниэля Рэдклиффа Третьего.

И я упала на колени, уставившись на разбитые стекла.

– Я думал, ты проводишь лето на Юге Франции, – снова заговорил он, и мой взгляд упал на его кожаные итальянские мокасины.

Каждый сантиметр его тела был облечен в дизайнерские бренды и семейные реликвии, но он носил их с уверенностью человека, хорошо зарекомендовавшего себя в своей карьере. Ему был всего двадцать один год, и со всеми его достоинствами: богатством, фамилией, внешностью и рангами, он держал все это в одном могучем кулаке.

Не ответив ему, я протянула руку к нетронутому мраморному полу, пытаясь убрать любой из крошечных осколков.

Я вздрогнула, когда один осколок вонзился в мою кожу, но это не остановило меня. Это гораздо больше, чем крошечный осколок.

Тогда мой враг совершил немыслимое. Он присел на корточки, его чёрные брюки туго обтянули стальные бедра, и его длинные пальцы подняли один из осколков. Мои глаза следили за изящным движением, наблюдая, как он изучает прозрачное стекло между указательным и большим пальцами.

Он медленно нажал, и осколок порезал его большой палец, достаточно, чтобы стал красным, но не настолько, чтобы навести беспорядок. Крошечная красная жемчужина контрастировала с его оливковой кожей.

Итак, бог истекает кровью.

Высокий, ширококостный молодой парень поразительной внешности, сильные черты лица, если не точеные, длинный и дерзкий нос, пухлые губы. Его каштановые волосы постоянно падали на лоб, а необычные голубые глаза были затенены экстравагантными темными ресницами.

И я ненавидела каждый атом его существа.

Он стоял, глядя на меня сверху вниз, взял в рот большой палец и пососал. Хлюпающий звук его большого пальца, покидающего рот, вызвал неожиданную дрожь, пробежавшую по моему позвоночнику.

Я судорожно сглотнула.

– Что ты здесь делаешь, Натаниэль?

Я наслаждалась тем, как напряглись его мышцы на руках, а мускулы на челюсти вздулись при звуке его полного имени. Большинство называли его Натаном, но я предпочитала обращаться к нему как можно более официально.

Это сохраняло, между нами, столь необходимую дистанцию.

По тому, как потемнели его глаза, в их синей глубине назревала буря, я поняла, что он ненавидит это.

Хорошо.

Но, несмотря на недовольство в его глазах, лукавая улыбка тронула его губы.

– Моя семья владеет этим загородным клубом, Джульетта.

Я застыла, выпрямив спину, и не смогла удержаться, чтобы мои глаза не расширились, когда я уставилась на него.

Его семья владела загородным клубом Хоторн.

Этим клубом. Как я могла не знать? Я навела справки о владельце.

– Клуб унаследован семьей моей матери. Она им управляет, – добавил он, пожав плечами. – Ее девичья фамилия Хоторн. Это был джентльменский клуб до 1997 года, когда моя мать взяла управление на себя и переделала его больше под семейный курорт.

Семьи богатых и знаменитых стекались в это большое поместье. Белый каменный дом со свежим зеленым плющом, взбирающимся на черную крышу. Он был огромным, с сорока двумя спальнями и пятью большими люксами, не говоря уже о частном жилье, раскинувшемся на многих акрах свежей зеленой местности.

Любой человек, способный позволить себе щедрое членство, необходимое для проживания в поместье Хоторн, бывал здесь. Любой, у кого есть власть, деньги, значимая фамилия.

Ничего из этого у меня не было.

Но когда-нибудь я добьюсь этого.

Когда-нибудь я стану могущественной и опасной, и мне не придется драить их грязные полы в загородном клубе.

Сидя на полу под его пристальным взглядом, я пыталась мысленно повторить это.

Я буду лучше, чем он.

Я буду сильнее его.

Но я ощущала себя обнаженной, беззащитной перед ним. Мои темные волосы были стянуты сзади в строгий пучок, но от влажности снаружи выбившиеся пряди обрамляли мое покрасневшее лицо. Юбка задралась на бедрах, и я попыталась потянуть ее вниз, но его глаза скользнули по движению, и я остановилась. Я была в полном беспорядке – он же совершенен. Как обычно.

Долгие годы я держалась особняком. Я усердно училась и зарабатывала себе на жизнь. Никто из богатых детей в школе не знал, что я без денег. Никто из них не знал, что я получаю стипендию от системы патронатного воспитания, которой я чуть не лишилась из-за того, что не сохраняла средний балл в 3,8.

Был только один студент, который всегда набирал больше, чем я.

Натаниэль Рэдклифф.

Мне хотелось задушить его бензином. Поскольку мы оба учились на факультете юриспруденции, мы боролись за первые места, и я отчаянно нуждалась в признании со стороны юридических факультетов, в которые планировала поступать, в надежде получить полную стипендию. В том, что меня примут, не было никаких сомнений. Мне просто нужно было что-то, что отличало бы меня от остальных. Мне нужно было быть лучшей в классе. И я больше, чем он, нуждаюсь в деньгах.

Он был простым человеком, я это знала, но с ним и его друзьями обращались как с богами. Не помогало и то, что они выглядели так же. Пугающими, идеальными и смертельными.

Натаниэль расхаживал по кампусу в свитерах от Ральфа Лорена, а я ходила рядом, надеясь, что никто не заметит темных мешков под моими глазами.

Слишком много ночей, проведенных за изучением латыни после работы официанткой до полуночи, имели тенденцию делать это с кем-то.

В то время как большинство студентов преуспевали в своей социальной жизни, у меня ее не было, и меня это вполне устраивало. Мне необходимо было сосредоточиться на своих мечтах стать адвокатом и однажды работать сенатором.

Я не возражала пойти на жертвы, если это означало, что я достигну своих целей.

Как очень целеустремленная и уверенная в себе девушка, большинство парней предпочитали держаться от меня как можно дальше. Они склонны опасаться этого в девушках, потому что это пугает – словно быть вместе с уверенной в себе девушкой делает их менее похожими на мужской пол.

Но Натаниэль Рэдклифф? Он не боялся ничего из этого. На самом деле ему доставляло больное удовольствие выводить меня из себя как можно больше именно по этим причинам.

И я встречала каждое его хорошо продуманное опровержение одним из своих.

Я упорно трудилась, скрывая свои многочисленные рабочие места, между работой в библиотеке кампуса и официанткой, чтобы держать себя на плаву. Но как только в школе узнали о моей второй работе, мне пришлось выбирать, и я предпочла библиотеку. Я не зарабатывала достаточно денег, и из-за того, что я не сохраняла свой средний бал в 3,8, они сократили мою стипендию почти до половины того, что я получала в первые три года. Я не могла лишиться этого сейчас. Не тогда, когда я так близка к выпуску. Еще один год. Еще один смертоносный год в Йеле, состязаясь с такими, как Натаниэль, и я буду свободна.

Но сейчас, стоя перед ним на коленях, я дрожала.

От ярости, от страха, от ужаса.

Если он расскажет другим, что я скрываю, что я не богата, люди станут относиться ко мне по-другому. Они будут жалеть или насмехаться надо мной. Меня бы назвали бедняжкой из Йеля.

У него связи по всему кампусу. В Йельской Политической Команде, в «Йельском Вестнике», где я работала волонтером.

Натаниэль успешно вписывался в каждый аспект моей жизни – он был везде. Все время.

Когда профессор Адамс предложил мне позвонить в загородный клуб Хоторн, я ухватилась за эту возможность. Я нуждалась в деньгах, и, судя по сумме, которую, как он мне сказал, я смогу заработать, работая там, я буду обеспечена на последний год.

Я никогда не думала, что он окажется здесь.

– Должен признаться, я не ожидал увидеть тебя здесь, – прошептал Натаниэль, уголки его губ дернулись, когда он взглянул на мою белую униформу.

До боли очевидно, что я здесь работаю.

Красный румянец поднялся по моей шее, но я сделала глубокий вдох и выдохнула через нос.

– Это единственный раз, когда ты увидишь меня стоящей перед тобой на коленях, – сказала я сквозь стиснутые зубы и сумела встать, поправляя белую юбку-карандаш.

Все горничные должны носить белую блузку, белую юбку-карандаш, которая заканчивалась до середины бедра, а волосы должны быть собраны в низкий хвост или пучок. Ни украшений, ни яркой помады. Мы должны быть невидимыми, молчаливыми, как можно менее навязчивыми.

Я съежилась от этого. Мне не нравилось, когда меня заставляли молчать, когда я чувствовала, что мне не позволено говорить.

Уголок рта Натаниэля дернулся.

– Как твой босс, я сомневаюсь, что этот раз будет последним, Джульетта.

Я вскинула голову, широко раскрыв глаза.

Он только ухмыльнулся.

– Закончи уборку в моей комнате, и ты свободна.

Я сжала кулаки и прикусила губу, наблюдая, как он повернулся и вышел.

Его комната, сказал он.

Конечно, я мысленно застонала. Конечно, это должна быть его комната.

Я не могу лишиться этой работы, даже если это убьет меня верой и правдой Натаниэля Рэдклиффа.

Глава 2

Каждое утро было одно и то же. Мы вставали в пять утра и готовились к встрече у входа, все одетые в нашу чистую рабочую одежду. Мисс Эдвардс вкратце рассказывала нам о новых гостях и о том, произошли ли сегодня какие-нибудь важные события.

Глядя на строй красивых молодых девушек, я вспомнила, как мой профессор рассказывал мне, что каждая девушка, работающая здесь, отбирается вручную. Большинство из девушек тоже поступали в школы Лиги Плюща, и знали, что связи, приобретенные в загородном клубе Хоторн, помогут им занять влиятельное положение.

Ногти впились в ладони. Мне это необходимо – связи.

Я возвышалась над группой девушек и высоко держала подбородок. Мне потребовались годы, чтобы принять свой рост в сто семьдесят шесть сантиметров, и теперь я использовала его в своих интересах.

Дни были длинными и неудобными в тесной белой униформе, но ни одна из девушек не жаловалась. Спустя четыре дня пребывания здесь я поняла, что эти девушки так же решительны, так же преданы своему будущему, как и я.

И распространился слух, что только одна получит премию и рекомендацию от самой Мисс Хоторн.

Мать Натаниэля.

Я почитала о ней после моей неприятной встречи с ее сыном. Она сохранила свою девичью фамилию, сосредоточившись на восстановлении империи своей семьи и обновлении ее до более яркой, дружественной среды. Но только для богатых и знаменитых, конечно.

Я нашла в интернете снимки, на которых она пожимала руку бывшему президенту, когда он жил здесь со своей семьей последние четыре лета. Было также много интервью, в которых она обсуждала свое участие в различных благотворительных фондах. Некоторые статьи сплетничали о том, как холодна и одержима она своими собственными проектами. Безжалостная деловая женщина, она была названа самой влиятельной женщиной Соединенных Штатах пять лет подряд.

При этих словах мое сердце сжалось.

Ее упоминание в моем резюме заставило бы меня выделиться.

Мне нужно стать лучшей. Я должна сосредоточиться.

Собирая использованные полотенца из шезлонгов у бассейна, я заметила, что две девушки, с которыми я работала, с желанием смотрят на пляж. Солнце жгло мне спину, пот стекал по лбу. Я придвинулась ближе, запихивая мокрые полотенца в корзину. Схватив полотенце у ног девочек, я бросила его в корзину рядом с ними.

– Слышала, что судья собирается возобновить дело, – произнесла Мэнди.

– Какое дело? – спросила Даниэль, выгнув бровь.

Мэнди бросила на нее злобный взгляд.

– Насчет парней. Ты знаешь?

Даниэль покачала головой, румянец окрасил ее светлую кожу, как сыпь.

Мэнди застонала.

– Ты не слышала об «Американских Богах»?

Я застыла, и Мэнди заметила это, широко улыбаясь.

– Вот видишь! Джульетта знает!

Я сосредоточилась на реорганизации чистящих средств, раздраженная тем, что мы перестали работать. До конца дня нам еще предстояло прибраться в десяти спальнях.

– Ладно. Видишь парней там?

Мэнди указала на пляж, и я не смогла удержаться, чтобы не взглянуть украдкой.

Конечно же, трое парней, известных как Американские Боги, проводили время на пляже. Джеймс и Гейб кидали друг другу футбольный мяч, их улыбки были слишком белыми, слишком идеальными, а тела загорелыми и блестящими от пота.

Арсен развалился на шезлонге, его татуированное тело блестело от жары, взгляд был хмурым, губы сжаты, будто солнце выводило его из себя. Крошечная золотая подвеска свободно висела у него на шее – крест.

Я попыталась проглотить комок в горле.

В парнях было что-то неприкасаемое, что-то святое и нечестивое. Священное и греховное одновременно. Ублюдки Благодати. Из них лилась слава, богатство и власть. Предметы легенд и мифов.

Эти трое парней, вместе с Натаниэлем, были не чем иным, как королевской семьей Йеля, правящей кампусом со своим клубом тайного общества.

Закатив глаза, я вспомнила дурацкий выпуск, выпущенный сразу после прошлогоднего зимнего семестра. В нем были названы имена всех членов их клуба парней-миллиардеров, и кто-то распределил их по трем категориям.

Богатство.

Сила.

Привлекательность.

Гейб Истон занял 1-е место.

Магнетическая, опьяняющая личность. Смертоносная улыбка в сочетании с внешностью, благословленной богиней красоты, и острый ум делали его силой, с которой приходилось считаться. Не говоря уже о том, что его будущее было высечено на камне. Его семья вырастила до него двух бывших президентов.

Его собственный отец стал бы третьим президентом в семье Истонов, если бы его не убили во время предвыборной кампании. Это обсуждалось во всех новостях по всему миру. Они транслировали это так, будто умер сам король. Гейбу тогда было всего одиннадцать, и я не могла себе представить, какой психологический ущерб был нанесен, поскольку он стал свидетелем этого во время речи своего отца.

Все нутром чуяли, что Гейб Истон способен на большее, чем большинство парней. Он получит все, что захочет, и пойдет на все ради этого. Однажды его изберут президентом Америки. Я знала это по тому, как он держался, по тому, как его взгляд, острый и смертоносный, изучал толпу студентов в наших классах. В нем имелась решимость, гнев и щепотка тьмы.

Я смотрела, как Гейб бежит назад, глядя на футбольный мяч, вращающийся в воздухе. Вытянув вперед свою длинную, мускулистую руку из стали и глины, его рука сформировала идеальную форму, чтобы поймать его. Его темные волнистые волосы, густые и блестящие от воды и собственного пота, спадали на лоб.

Словно человек, созданный богами.

Джеймс Родс занял 4-е место.

Джеймс Дин из Йеля – классические темно-русые локоны, легкая, убийственная улыбка и блеск в голубых-голубых глазах. Одна вспышка его легендарной ухмылки – и он кого угодно обведет вокруг пальца. Он куражился и трахался от всей души. Каждые выходные он устраивал вечеринку; дикую и дорогую, разрушение сыпалось на его пути. Он был безрассуден, пристрастился ко всему, что могло поставить под угрозу само его существование – уличные гонки, наркотики, драки, выпивки, прыжки с обрыва – он делал все это с редким carpe diem (наслаждайся моментом) отношением, приводившее к ранней смерти.

Я слышала, что несколько лет назад он врезался в дерево на главной лужайке кампуса. Он был под кайфом и в два раза превысил норму алкогольного опьянения. Все это – обвинения, скандал – исчезло в одночасье.

Его отец, юрист, управляющий фирмой, посвященной известным политикам и знаменитостям, владел деньгами и властью, как третья рука. Юридическая фирма существовала с 1890-х годов. Джеймс плавно переходил из класса в класс, но его оценки говорили о нем больше. Он был умен, даже не прилагая никаких усилий. Если бы он применил себя, то стал бы смертельно опасным.

Я знала, что его мать умерла, когда он был маленьким, так что они остались вдвоем, отец и сын. Люди говорили, что Джеймс собирается возглавить юридическую фирму, но я не могла себе представить, что это когда-нибудь произойдет. Не с тем диким парнем передо мной.

Он провел рукой по своим золотистым локонам, солнечные очки, я была уверена, скрывали свежие синяки от драки, так как его нижняя губа была разбита.

И последний из Американских Богов, Арсен Васильев.

Русский Бог занял 7-е место.

Под его именем – и изображением его стальных, красивых черт лица – была причина. Как бы он ни был силен и богат, он внушал ужас. Его холодный темный и постоянный хмурый взгляд делали его очень неприступным. Не говоря уже о слухах о нем. Сплетни, что его семья ведет смертельно опасный бизнес, связанный с кровью, наркотиками и оружием, соединяя богатых с преступниками. Он родился в Америке, но лето проводил в России. Из-за этого он свободно говорил по-русски. Я даже несколько раз слышала, как они с Гейбом обменивались репликами на русском в школе. Что бы они там ни обсуждали, я не понимала.

Я слышала о родовых поместьях Арсена. Остров Приветствия располагался на Северном берегу Лонг-Айленда, недалеко от Нью-Йорка. Говорили, что на острове расположено шесть домов на сорока шести акрах земли, десять акров подводных участков и пруд площадью двадцать восемь акров. Только люди с приглашением могли посещать их тщательно продуманные, эксклюзивные вечеринки.

Глядя на хмурого Арсена, я увидела, как Натаниэль пересек пляж и похлопал Джеймса по руке. Мои глаза невольно скользнули по его гибкому, мускулистому телу.

Хотя он не был одним из Американских Богов, Натаниэль Рэдклифф все еще занимал 2-е место.

Моя челюсть сжалась, зубы заскрежетали.

Как только выпуск разошёлся по всем, девушки в Йеле сошли с ума. Я видела своими глазами, как многие из них жаждали власти, жаждали богатых и успешных людей больше, чем собственного успеха. Список стал одним из самых завидных холостяков. Парни, не вошедшие в список, стали возбужденными и агрессивными по отношению к остальным.

И члены клуба съели это, как конфету.

Они были желанными, их преследовали, и им это доставляло удовольствие. Все говорили о выпуске, будто это был какой-то священный текст, и чем больше я слышала об этом, тем больше раздражалась.

Я не думала о последствиях, когда печатала свой гнев для Вестника.

Как я хотела привлечь внимание к тому, как отвратительно мы все себя вели. Как мне хотелось преследовать свои собственные мечты, вместо того чтобы гоняться за титулованным богатым парнем.

На следующий день, когда выпуск вышел в свет, я обнаружила, что все смотрят на меня странным взглядам. Они шептались и таращили глаза, пока я шла на урок.

– Ну, разве ты не Мисс Совершенство, – огрызнулась на меня одна девушка, когда я села в лекционном зале.

Я почувствовала, что весь класс смотрит в мою сторону. Перемена стало внезапной и странной.

Я ожидала новых комментариев, новых оскорблений, но после следующего урока никто не подошел ко мне и даже не посмотрел в мою сторону.

– Когда они находились в школе-интернате, – прошептала Мэнди, прогоняя мои воспоминания и возвращая к реальности. – Они отправились в пеший поход. Тогда им было по пятнадцать, и Гейб, Арсен и Джеймс вместе с еще одним парнем по имени Александр Арчибальд собрались вместе для этого. Ну, в новостях пишут, что они плыли на лодке к своему первому блокпосту, когда попали в шторм. Лодка перевернулась, и все они ушли под воду. Александр запаниковал и, пытаясь вернуться на борт, начал толкать Джеймса в воду. По словам парней, Александр выпил в то утро перед началом и был достаточно пьян, чтобы нормально плавать или оставаться на плаву достаточно долго, чтобы ребята успели спасти его. Гейб и Арсен сумели привести лодку в порядок. Вернувшись на борт, они схватили Джеймса, потому что он был ближе всех, и затащили обратно в лодку. Шторм все еще бил по ним, а Александр, захлёбываясь, уплывал все дальше и дальше. Они не смогли добраться до него достаточно быстро, и он утонул. Когда их наконец выбросило на берег, они заблудились. Компас и карта, которые им дали, утонули в воде, когда лодка перевернулась.

Мой рот печально скривился. Я вспомнила, как слышала об этом в новостях.

– Они продержались так десять дней, без каких-либо припасов. Джеймс сломал ногу, так что Гейбу и Арсену пришлось нести его вверх по горе и вниз по другой стороне. Как только их нашли, все трое слегли с воспалением легких и их положили в больницу. Когда семья Арчибальд узнала, что их сын мертв, они назвали это нечестной игрой. Они верили, что парни убили его или бросили умирать, что его можно было спасти, но они предпочли этого не делать. Дело было передано в суд, и все средства массовой информации следили за этим делом, как ястребы. Парни рассказали свою версию истории, и, не имея никаких доказательств против них и отца Джеймса как их безжалостного адвоката, суд признал их невиновными. Но… шумиха вокруг них не улеглась. Это были парни, одетые как взрослые мужчины, которые умели говорить как надо, как смертоносные мечи. Теперь они знаменитости. Они делали статьи, фотосессии и давали интервью. А тогда они были всего лишь подростками. Форбс стал тем, кто придумал название Американские Боги, и с тех пор оно прилипло к ним троим.

– Вау, – прошептала Даниэль, наблюдая за группой парней.

– Мы должны работать, – сказала я, указывая на тележку.

Мэнди вздохнула, но они обе повернулись, и Даниэль толкнула тележку к бассейну. Несколько женщин отдыхали на солнце, солнцезащитные очки и шляпы скрывали их от палящего зноя.

Я заметила даму, одетую в белый брючный костюм, ее темные волосы были собраны в тугой пучок, и она наблюдала за нами.

– Джульетта, – произнес кто-то позади меня.

Я дернулась, прижимая грязные полотенца к груди, и уставилась на Натаниэля.

Он лениво провел белым хлопчатобумажным полотенцем по животу, привлекая мой взгляд к его мокрому прессу, резким и острым мышцам. Темная счастливая дорожка волос, исчезала в его плавках, низко сидящих на узких бедрах, дразня. Я никогда не видела его таким голым, а только в сшитых на заказ костюмах темно-синего и черного цветов. Несмотря на мои лучшие намерения, я представляла себе, как будет выглядеть его тело под этими богатыми тканями, но это убивало меня, чтобы признаться.

Он был лучше, чем тот приглушенный образ, которое нарисовало мое воображение.

Мое дыхание стало прерывистым, и потребовалось мгновение осознать, что я делаю. Таращусь на его пресс. Его большая рука прижимала полотенце к коже.

Я снова взглянула на него, но было уже слишком поздно. Меня поймали с поличным, а он ухмылялся – ухмылялся во весь рот, словно выиграл один из наших беспощадных дебатов.

Мои уши горели от смущения.

– Что? – резко произнесла я, когда паника поселилась в груди.

После этого я быстро поняла, что тон был в высшей степени непрофессиональным. Я не могла говорить с ним так, только не здесь. Он гость. Черт, он мой босс. Когда-нибудь он станет владельцем этого поместья. Я не была его сокурсницей или оппонентом в споре, я была горничной, служанкой. Моя гордость умерла, и гораздо более спокойным, приглушенным голосом я спросила:

– Чем я могу помочь?

Он все еще улыбался, но улыбка потеплела, когда его глаза проследили за моей фигурой в белой форме.

Мою кожу покалывало от осознания. Словно его глаза были его руками, и он касался меня– медленно, осторожно, умело.

– На что ты смотришь? – мой голос прозвучал хрипло и с трудом, но я взяла себя в руки, когда его глаза вернулись к моему лицу и он шагнул ближе.

Его нагота, влажность кожи, когда он скользил пальцами по моему нетронутому рукаву рубашки, угрожали моему самообладанию. Это хуже, чем наши дебаты. Он переступил опасную черту. Черту, которую, как я надеялась, я зацементировала давным-давно.

– Рассматриваю свою добычу, милая, – снова прошептал он, так расчетливо, так мягко и твердо одновременно.

Я задержала дыхание и посмотрела мимо него, следя за его свитой, Американскими Богами, наблюдающими за нами. Джеймс сверкнул на меня зубами.

– Experto crede, – произнес глубокий холодный голос Натаниэля. – Ты так не думаешь?

Мое тело замерло и стало покалывать от его слов. На латинскую фразу, использованную в отношении меня. Латынь, как он знал, я понимала по нашим совместным классам.

Доверься эксперту.

Ублюдок.

Прежде чем я успела ответить, он прошел мимо меня.

Гейб бросил на меня холодный взгляд, а Джеймс подмигнул. Арсен даже не взглянул и пошел дальше. У меня перехватило дыхание.

Несколько его слов и я растерялась.

– Черт, – прошептала Мэнди, схватив меня за руку. – Ты знаешь Натаниэля Рэдклиффа?

Я стиснула зубы.

– Только из школы.

Он не снился мне, и я не представляла его, когда касалась себя.

Но он был так самоуверен, что я не удивлюсь, если он думает, что я это все делаю.

Натаниэль Рэдклифф враг.

В упор.

Я почувствовала, что кто-то наблюдает за мной, и подняла глаза, чтобы снова увидеть ту же женщину.

И когда я посмотрела на нее, ее мрачное выражение заставило мой желудок болезненно сжаться, я точно знала, кто она.

Мисс Хоторн.