Текст книги "Открытия, которых никогда не было"

Автор книги: Р. Рамсей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Повествование Дзено, весьма запутанное и полное невероятных событий, достаточно сомнительно, если его оценивать с точки зрения содержащегося в нем фактического материала, и потому из века в век его либо отвергали, либо, просто принимали на веру. Но около десяти лет назад появились данные, которые заставили отнестись к этому документу с большим доверием.

Близ Вестфорда, штат Массачусетс, есть большая скала с вырезанным на ней рисунком, который до 1954 года принимали за набросок человеческой фигуры, сделанный индейцами. Любителю-археологу Франку Глину это изображение показалось скорее похожим на меч предположительно скандинавского происхождения. Копию рисунка Глин отправил в Англию Томасу Летбриджу, хранителю музея археологии и этнографии в Кембридже. Летбридж подтвердил, что это действительно меч, судя по виду, относящийся к XIV веку, и просил прислать дополнительные сведения.

Глин удалил растительность, покрывавшую большую часть скалы, и тщательно очистил ее поверхность. Обнаружилась вырезанная фигура шести футов высотой в полном рыцарском облачении. Правая рука рыцаря покоилась на рукоятке меча, о котором упоминалось выше, а в левой он держал щит с гербом. Часть изображения стерлась, но английские эксперты по геральдике, к которым Летбридж обратился за консультацией, установили, что щит, вне всяких сомнений, принадлежит Синклерам из Шотландии. Более тщательное изучение фигуры показало, что ее резали не современным резцом, а выдавливали в скале с помощью инструмента, которым пользовались средневековые оружейники.

В 1960 году была сделана неоправданная попытка выдать это изображение за индейское произведение. Но она не выдерживает критики. Пока еще никто не заподозрил в нем мистификации, состряпанной каким-нибудь шотландцем более позднего времени. Вероятнее всего, что во времена кольчуг и геральдики кто-то проник на территорию нынешнего Массачусетса и оставил память о своем посещении в виде фигуры с привлекающей к себе внимание особенностью – вооружением Синклера. К тому же у нас есть историческое описание, краткое, но правдоподобное, говорящее о посещении Синклером этих мест. Повествование Дзено, каким бы оно ни было сомнительным, по-видимому, в общем, подтверждается.

История "Книги Дзено" увела нас далеко в сторону от Фрисландии. Остается неразрешенной географическая загадка: как могли широко известные Фарерские острова превратиться в несуществующий остров к юго-западу от Исландии, как это показано на карте, приложенной к "Книге", и на других картах того времени?

Частичный ответ на этот вопрос дает тот факт, что в средневековой Англии, как и в остальной Европе, Исландия была больше всего известна своими рыболовными промыслами. Есть немало доказательств того, что англичане называли Исландию Fish-Land (Рыбной страной) и что это название получило распространение. Незаконнорожденный сын Колумба Фернандо описывал посещение его отцом Исландии в 1477 году (он называл ее "Тиле", подразумевая Ультима Туле) и приводил цитату из записей великого путешественника о том, что "Тиле", упоминаемое Птолемеем, находится там, где он указал, и современники называют ее Фрисландия". Это было написано за восемьдесят лет до того, как появилась "Книга Дзено". Испанская карта примерно 1480 года называет Исландию "Фиксландия", а анонимная карта приблизительно 1508 года, находящаяся в Британском музее, называет ее "Фисландия". Затем пятьдесят лет спустя на карте Дзено появилось название "Фрисландия", обозначая на этот раз не Исландию, а ее южную спутницу.

Эта карта была подготовлена Дзено II на основании более старого оригинала, сохранившегося среди уцелевших семейных документов, и он сказал об этой карте: "Хотя она повреждена веками, я достаточно успешно ею пользовался". Старая карта была, очевидно, настолько затерта, что потребовала значительной реставрации с помощью других, более поздних карт. В "Книге Дзено" нет упоминания об Исландии (если не считать ошибочного написания слова "Ирландия"), но на первоначальной карте она, несомненно, показана. Николо II охотно дал бы ей более современное название, но введенный в заблуждение двумя именами (Исландия и Фрисландия), относящимися к одному и тому же острову, он сделал то, что делали многие географы его времени. Он просто предположил, что существует два острова, соответствующие двум разным названиям. Возможно, что он совершенно не знал о существовании далеких Фарерских островов и посчитал само собой разумеющимся, что более известный остров Фишландия – Фисландия – Фрисландия как раз и был той сценой, на которой развертывались приключения его предков. Несомненно по крайней мере одно: он не думал о смысле слов Freeze-land (Замерзающая земля), так как по-итальянски слово "замерзать" звучит совершенно иначе – gelare.

Остается объяснить одну деталь, упомянутую Хейлином. Дзено нигде не говорит о том, что Фрисландия известна под названием "Западная Англия". Но арктическое путешествие Мартина Фробишера 1577–1578 годов позволяет дать этому объяснение. Фробишер высадился на угрюмом незнакомом ему берегу, возможно в южной Гренландии, который он принял за необитаемую часть Фрисландии, и объявил это место собственностью английской королевы, дав ему название "Западная Англия". Объяснение Хейлином этого названия недостоверно, как и его попытка объяснить само название "Фрисландия".

Насколько я в состоянии установить, этот случай – единственное утверждение Фробишера о том, что он действительно высаживался во Фрисландии.

Еще одно упоминание о ней другого путешественника по Северной Атлантике, какое я смог найти, – это запись Джемса Холла, английского лоцмана, находившегося на службе в Дании, который в 1606 году упомянул о сильном юго-западном течении "… которое, как я думал, проходит между островом Бусс (о нем позднее) и Фрисландией".

Нет необходимости детально рассказывать обо всех перипетиях, которые Фрисландия в различных написаниях этого названия претерпела на картах на протяжении столетия. Этот мифический остров можно было увидеть на любой карте мира в период между 1558 и 1660 годом. Он меняет свои размеры и очертания, его располагают то прямо на юг от Исландии, то (чаще) на юго-запад. Миф об Эльдорадо сошел на нет постепенно, миф о Фрисландии испарился в один момент. К концу XVII века Фрисландия исчезла со всех карт, кроме тех, авторы которых проявляли скрупулезную консервативность. В "Космографии" Питера Хейлина 1701 года, опубликованной много лет спустя после его смерти, дается такое же описание Фрисландии, как и в более ранних изданиях, но к нему приложена противоречивая заметка, в которой говорится следующее: "Много споров идет о том, есть ли такой остров в мире, и многие это решительно отрицают".

Но любая карта, составленная на рубеже XVI–XVII веков, должна была учитывать существование не только острова Фрисландия, но также и такой территории где-то на Атлантическом побережье Северной Америки, которую можно было отождествить с Эстотиландией. Было предложено несколько объяснений, касающихся происхождения этого названия: East-Out-Land, Estofi-land, Estland (наименование, фигурирующее в повествовании Дзено для обозначения Шетландских островов) и Escociland, или Escotiland (Шотландия), употребляемое теми, кто относился с доверием к рассказу старого матроса.

Мое собственное предположение состоит в том, что в оригинале Николо II значилось слово Estofiland и что слово, которое матрос употребил для обозначения этой земли, на самом деле было нечто вроде Stockfish Land (страна вяленой рыбы). Есть данные о том, что рыбакам уже очень давно было известно место под названием "Большая Банка", где хорошо ловится треска, а также был известен, но слабо, район Западной Атлантики, называвшийся Stockfish Land. На карте Андрее Бианко 1436 года обозначен остров Isla de Stockafixa, почти точно соответствующий координатам Ньюфаундленда и, возможно, идентичный с ним. Тот факт, что предполагаемый рассказчик был рыбаком, делает такое толкование Эстотиландии вероятным.

Независимо от того, чем была Эстотиландия и где она была расположена, она полностью исчезает с карт конца XVII века. К тому времени вся восточная часть американского побережья была исследована и в значительной мере освоена, но ни одной территории, которую местные жители называли бы словом, похожим на "эстотиланд", и никакого следа чего-либо, похожего на город или описанную ранее местность, не было обнаружено. Все районы побережья теперь носили названия, данные им европейцами, и слово "эстотиланд" уже больше не могло служить для обозначения какой-либо территории.

На карте мира Ортелия 1590 года отразилась вся история не только Фрисландии и Эстотиландии – последняя изображена как огромный остров, напоминающий Гренландию, только меньших размеров, в районе, где в действительности находятся Лабрадор и Квебек, – но и Дроджо, показанного в виде довольно маленького островка к юго-востоку от Эстотиландии и к юго-западу от Фрисландии, примерно на равном расстоянии от того и другого. То, что человек, потерпевший кораблекрушение, описывал как большую страну и "новый свет", то необъяснимым образом уменьшилось до ничтожного островка. Но название "Дроджо" так и не привилось в картографии. В отличие от цивилизованной, как тогда предполагали, страны Эстотиландии Дроджо был землей дикарей с варварским наименованием; места такого рода первооткрыватели-европейцы переименовывали как попало.

По неизвестной нам причине Ортелий не поместил на своей карте Икарию. Эта земля, которую посетила сбитая с курса ураганом экспедиция Синклера, была, несомненно, либо графством Керри в Ирландии, либо островами Сент-Килда из гряды Внешних Гебридских островов. Однако на многих картах того времени в северной части Атлантики иногда появлялся новый остров Икария. Его исчезновение предшествовало исчезновению Фрисландии. Опытные моряки знали, что море в этих местах на самом деле не было так усеяно островами, как показывали карты, поэтому что-то необходимо было убрать. Использование сюжетов греческих мифов в этих широтах, как, например, рассказ о "короле Шотландии Дедале", было неприкрытой попыткой объяснить каким-либо образом нелепое название Икария, несомненно принадлежащее Николо II.

Что же касается Энгроенландии, или Гренландии, это очень длинная и запутанная история. Ее мы отложим до девятой главы.

А теперь немного иронии. Представляется весьма возможным, что действительно существовал остров в том месте, которое было определено как местонахождение Фрисландии, и что он действительно ушел под воду. При возвращении Фробишера из Гренландии во время его плавания в 1578 году примерно на 57 северной широты в поле зрения одного из его кораблей, судна "Эммануэль", попал большой остров. Очевидно, корабль не подходил к острову, команда наблюдала его с моря, и описания острова расходятся. Одним он показался лесистым и плодородным, другим – угрюмым и скованным льдом. Остров назвали Бусс по типу корабля[17]17
  Бусс – крепкое рыболовное судно голландской конструкции.


[Закрыть].

Следующее свидетельство о том, что видели этот остров, исходит от упомянутого ранее Джемса Холла; это случилось во время его путешествия в Гренландию в 1606 году. Он сообщал, что видел остров, но льды помешали пристать к нему. Сообщений об острове не было до 1668 года, когда капитан Джиллам упоминает о встрече с ним на пути к Гудзонову заливу. Тремя годами позднее некий Томас Шеперд, возвратившись из плавания, стал рассказывать, что он обследовал этот остров. Он представил детальную карту, на которой было обозначено много географических объектов. Однако имеется достаточно оснований считать Шеперда отъявленным лгуном.

Больше никто не сообщал о том, что видел остров. На карте мира Николая Вишера, которая относится примерно ко времени жизни Шеперда, он не обозначен. На голландской навигационной карте 1745 года указан затонувший остров Бусс, и высказывается предположение, что это, возможно, и была Фрисландия. Позднее, на протяжении всего XVIII века, "затонувшая земля Бусс" воспринималась как опасное место для мореплавателей к юго-востоку от Гренландии и соответственно отмечалась на морских картах.

Затем появляется пара правдоподобных сообщений. Капитан Ричард Пикерсджил на пути из Англии в Гудзонов залив в 1776 году делал промеры в том месте, где указывалось местонахождение Бусса, и нашел мели. А в 1818 году исследователь Арктики Джон Росс также произвел промеры на этом месте и обнаружил значительное понижение дна по сравнению с предыдущими сорока годами.

Это чистое совпадение, не имеющее ничего общего с мифом о Фрисландии. Однако представляется весьма вероятным, что Николо Дзено II поместил свой воображаемый остров в том месте или около того места, которое в то время занимал настоящий остров, и что этот настоящий остров уже тогда начал погружаться под воду как будто для того, чтобы не входить в противоречие со всем характером и ходом событий.

Глава 4. Две ирландские проблемы: Святой Брандан и остров Бразил

Ирландия – северо-западный форпост Европы, обращенный лицом к Северной Атлантике. Веками Ирландию знали во всей Западной Европе как страну, изобилующую легендами. Поэтому не удивительно, что именно там возник миф о двух самых больших сказочных островах Атлантического океана. Хотя легенды, окутывающие эти острова – остров Святого Брандана и остров Бразил, – фактически друг с другом не связаны, мы рассмотрим их в одной главе. Начнем с той, что древнее.

К сожалению, нам очень мало известно о том, как древние ирландцы странствовали по морям, но мы достоверно знаем о таких странствиях: из древнеирландского эпоса "Имрама" известно, что морские путешествия совершались в Ирландии еще до того, как стали фиксироваться исторические события.

Принятие христианства в Ирландии, возможно, явилось одним из стимулов к мореплаванию, по крайней мере в религиозной среде. Как отшельники древней церкви искали утешения в египетской пустыне, так древние ирландские монахи стремились укрыться на пустынных островках лицом к лицу со свирепым западным океаном, где мужественное противостояние стихиям должно было способствовать их духовной закалке. Наиболее известным из отшельников был, по-видимому, святой Колумба, который в 563 году основал на Гебридских островах монастырь Айона. Но он был далеко не единственным, поэтому, знакомясь с путешествиями святого Брандана, необходимо помнить об этом. Нет сомнения в том, что Брандан – лицо историческое. На протяжении своей долгой жизни, а прожил он почти сто лет (484–577), он основал несколько монастырей. Наиболее известный из них монастырь в Клонферте, поэтому Брандана часто называют Брандан из Клонферта.

Сведения о событиях, связанных с этим именем, почерпнуты из разных источников, лучшим из которых является ирландский сборник о житиях святых, составленный в XIII веке на основе значительно более древних материалов. В нем рассказывается о том, как некий святой Брандан захотел найти свою собственную землю вдалеке от других людей и что во сне к нему явился ангел и уверил его в успешном завершении поисков. Он и несколько его спутников плыли пять лет, встречая на своем пути различные чудеса, и наконец достигли священного острова, который можно было легко узнать по "веренице поднимающихся с него ангелов".

Если оставить в стороне прикрасы, характерные для церковных писаний средневековья, то остальное звучит как весьма правдоподобный рассказ о путешествии, целью которого было найти уединенный остров. Такие путешествия были обычными для ирландских монахов. Через четыре века после смерти святого появилась книга на латинском языке "Плавание святого Брандана", источники и авторство которой остались неизвестными. В ней описывалось не одно, а два путешествия святого Брандана, и она была весьма популярна во всей средневековой Европа.

В какой-то момент древней истории Ирландии вера древних кельтов в существование в западном море райского Авалона переплелась с древним греко-римским поверьем о Гесперидах, или островах Фортуны, и в монастырских кругах стало распространяться смутное представление о существовании где-то на западе Блаженных островов. Если верить сомнительному повествованию "Плавания святого Брандана", то дело было так: добрый святой, найдя свой священный остров, возвратился в Ирландию, а позднее снова пустился в путь на поиски Блаженных островов. Он плыл семь лет и в конце концов нашел их.

Но существует два варианта рукописи. В одном из них Брандан в поисках уединенного острова плыл на юг "сразу же под горой Атлас" (то есть у берегов Северной Африки), где прежде жил другой святой муж по имени Мернок. Последний якобы ушел в сад Эдема, который, как еще продолжали верить в средние века, существует где-то на земле. Святой Брандан, по-видимому, нашел свой остров без особого труда, хотя на пути туда он встретил гору всю в огне (вулканическая вершина острова Тенерифе?) и посетил соседнюю землю (Африку?), откуда привез фрукты и драгоценности. Другой вариант более широко известен и гораздо более интересен. Святой Брандан в поисках Блаженных островов плыл с экипажем в шестьдесят человек на запад пятнадцать дней, затем его настиг штиль, продолжавшийся целый месяц, и, дрейфуя, он был прибит к острову, где экипаж обнаружил дворец со всякими яствами. Когда люди пополнили свои истощившиеся запасы, перед ними предстал сам дьявол, но не причинил им никакого вреда. Затем они плыли семь месяцев (направление не указано) и пристали к острову, на котором обитали гигантские овцы. Они убили" одну из них, но, прежде чем они успели ее зажарить, остров погрузился в воду, превратившись в морское чудовище. Они продолжали плавание, и путешествие их растянулось на многие месяцы. Они посетили остров птиц (птицы в действительности были раскаявшимися падшими ангелами), остров с монастырем, основанным неизвестным "святым Альбеном", место, где море превращается в болото, остров, где рыбы ядовиты (белая птица предупредила их об опасности), видели еще одно морское чудище, похожее на остров, которое любезно позволило им высадиться, отметить праздник пятидесятницы и пробыть на нем семь недель.

Наконец они достигли такого места, где "море спит" и где "холод нестерпим". Здесь их преследовал огнедышащий дракон, но в ответ на их молитвы появилось другое чудовище, которое побороло и убило дракона. Они увидели огромный сверкающий храм из хрусталя, выходящий из моря и возвышающийся над водой (айсберг?), и посетили другие острова. Отличительной чертой одних были огонь и дым, других – ужасающее зловоние. Они увидели, как перед ними появился страшный демон, который потом погрузился в море. Затем еще один остров весь из огня и дыма, потом остров, окутанный облаками, затем вход в ад и остров, где в муках содержится Иуда Искариотский. Наконец их поиски были вознаграждены: они достигли острова, где святой человек с седой головой сказал им, как добраться до Блаженного острова, который они ищут.

Они нашли этот остров, где их встретил другой святой в одежде из одних только перьев. В самых восторженных выражениях он описал им целительный климат и плодородие острова. В пещере святой Брандан нашел мертвого великана, которого вернул к жизни силой одной лишь своей святости. Великан назвал себя Макловиусом, крестился и сообщил, что его народу было известно христианское учение. Он попросил как милости возвратить ему вечный покой, что и было сделано.

Когда история святого Брандана стала общеизвестна, "святой Макловиус" был канонизирован народом, хотя никогда не признавался официальной церковью.

История превосходна, но, к сожалению, это все, что есть. Весьма сомнительно, что святой Брандан совершил какое-либо путешествие, которое могло бы лечь в ее основу. Об открытии Америки, которое некоторые исследователи усматривали в рассказе Брандана, уже и говорить не приходится. Вся эта история, возможно, не что иное, как обработка в духе христианства народного ирландского фольклора, взятого главным образом из "Имрамы", особенно из истории легендарного путешествия Майль-Дуйна, который на своем пути тоже встречал демонов и огненные острова. Почему из всех ирландских монахов-путешественников был выбран именно святой Брандан и почему подобные приключения были приписаны именно ему, сказать трудно: это вопрос, на который мог бы, вероятно, ответить только специалист по ирландской истории. Но, возможно, этот вопрос не столь существен и непосредственно не связан с легендарным островом.

Однако стоит упомянуть о том, что Джеффри Эш, тщательно изучив все, что связано с Бранданом, очень убедительно и компетентно доказывает, что "Плавание святого Брандана" свидетельствует о прекрасном знании географии Северной Атлантики независимо от того, было ли когда-нибудь совершено такое путешествие Бранданом или нет. Он считает, что способен определить по крайней мере самые существенные места, упомянутые в "Плавании", и проследить предполагаемый путь путешественников. Даже если это путешествие вымышлено, книгу стоит прочесть, хотя она лишь косвенно касается легенды как таковой.

Трудно сказать, принимали ли люди средневековья путешествие святого Брандана за подлинное или воспринимали эту повесть как религиозную аллегорию, но к тому времени, когда это повествование оставило свой след на карте, серьезные ученые были не очень склонны принимать всерьез полуязыческие легенды о "благословенных островах" в далеком океане. Примерно в XIII веке было высказано предположение, что святой Брандан совершил весьма обычное путешествие, во время которого он открыл остров или острова, возможно, уже известные в то время в других странах.

Огромная карта мира, законченная ориентировочно в 1275 году, которая украшает одну из стен собора в Херефорде в Англии, – первая из известных нам карт с обозначением путешествия святого Брандана. Приблизительно на том месте, где расположены современные Канарские острова, на ней обозначено "шесть счастливых островов, которые являются островами святого Брандана", причем изображены из них только пять. Канарские острова были известны уже в древности (они упоминаются еще в I веке до нашей эры), и по неизвестной причине суровые и не слишком плодородные острова были отождествлены с мифическими островами Счастья. Это могло бы объяснить, почему картограф Херефорда принял Канарские острова за Блаженные, найденные ирландским святым.

Однако весь тон "Плавания святого Брандана" говорит о путешествии в неизвестные ранее края и о качественно новом открытии, а не о посещении уже достаточно известных островов, какими Канарские острова стали к концу XIII века. И действительно, в более позднем картографическом воплощении, на карте 1339 года, составленной жителем Майорки Анжелино Дульсертом, или Далорто, остров Святого Брандана отождествляется с более поздним открытием – островами Мадейра.

Официально острова Мадейра были открыты Жуаном Сарку и провозглашены собственностью Португалии в 1419 году. Но средневековые карты дают все основания предполагать, что острова были известны и раньше, хотя, вероятно, только в кругу мореплавателей. Возможно, их знали финикийцы и римляне, а сами португальцы (как в книге Галвану "Открытия мира") приписывали их первоначальное открытие примерно в 1344 году англичанину по имени Машам, или Машим.

Анжелино Далорто был представителем процветающей картографической школы на Майорке, создавшей самые красивые и самые точные карты средневековья. На упомянутой карте 1339 года острова Мадейра размещены почти правильно, но под названием "Острова Святого Брандана, или Девы". Кто была эта Дева и как она туда попала, сейчас трудно догадаться. Почти тридцать лет спустя, в 1367 году, братья Пицигано из Венеции создали карту, на которой острова Святого Брандана, видимо, вновь отождествляются с островами Мадейра, и их легко опознать по фигуре монаха, нарисованной рядом с ними. Надпись на карте почти невозможно прочесть, но один из предложенных вариантов следующий: "так называемые Сонные острова, или острова Святого Брандана". Это название, если оно соответствует подлиннику, так же необъяснимо, как и то, которое содержит слово "Дева".

В то же время все чаще стали появляться признаки того, что острова Мадейра никак не связаны с островами Святого Брандана. В 1351 году существовала карта Атлантики, так называемая карта Медичи, на которой на этом же месте были нанесены острова под названием Lecname и Porto Santo. В 1350-х годах появилась также очень любопытная книга неизвестного автора, который назвал себя испанским францисканцем и упомянул, что он родился в 1305 году. Книга подробно описывала всю землю и основывалась на якобы собственных путешествиях автора. Хотя это была, несомненно, фикция, тем не менее она отражала уровень географических знаний своего времени. В ней слова Lecname и Puerto Santo употреблялись в качестве названий островов Атлантики. Когда португальцы снова открыли Мадейры, один из островов они назвали Порту-Санту, а название Мадейра – просто португальский перевод итальянского Legname (Лесистые острова).

После открытия Азорских островов в 1427 году испанцем Диего де Севилья[18]18
  По мнению большинства авторитетных исследователей, Азорские острова были открыты в 1432 году португальской экспедицией Гонсалу Велью Кабрала. – Прим. ред.


[Закрыть], который в то время находился на службе у португальцев, эти острова тоже связывались с островами Святого Брандана. Различные карты XV века так их и показывают, но подробное перечисление этих островов только утомило бы читателя.

Дело в том, что вплоть до настоящего времени остров Святого Брандана был скорее запутанным вопросом, чем мифом. С одной стороны, было известно, что в Атлантике есть острова, с другой стороны, существовало убеждение, что ирландский святой сделал какое-то открытие; проблема состояла лишь в том, чтобы привести в соответствие то и другое. Известный венецианский картограф Андреа Бианко последовал традиции и на своей карте 1436 года связал Мадейры с открытием святого Брандана. Но тот же Бианко на своей более известной карте 1448 года представил острова Мадейра и Азорские в виде беспорядочной вереницы островов, тянущихся с севера на юг и расположенных к востоку от другой группы островов, которая, очевидно, и была изображением подлинных Азор, воспроизведенных по португальскому источнику; они дополнили традиционное представление итальянцев об атлантических островах. Однако Бианко, вынужденный их как-нибудь назвать, назвал самый большой остров этой группы островом Святого Брандана.

Именно с этого момента остров начинает превращаться в миф в том смысле, в каком мы здесь употребляем это слово. Из ярлыка, прикрепляемого к известным уже островам Мадейра или Азорским, он превращается в название, живущее своей собственной жизнью и готовое свободно путешествовать по карте. В такой роли он, видимо, впервые фигурирует на знаменитом глобусе Мартина Бехайма, немецкого картографа, который в 1492 году находился на службе у португальцев и, очевидно, оказал влияние на Колумба. На глобусе Бехайма остров Святого Брандана появляется к западу от фактически существующей группы островов Зеленого Мыса и изображен значительных размеров.

Мифическая история острова Святого Брандана просуществовала столетие или около того. На английской карте 1544 года, приписываемой Себастьяну Каботу, остров был обозначен почти в центре Атлантики на широте северной части Ньюфаундленда. На широко известных картах Меркатора 1567 года и Ортелия 1571 года он показан там же. Другие картографы вплоть до начала XVII столетия копировали английскую карту. В 1620 году на карте Михаэля Меркатора остров еще сохраняется, но к середине столетия он исчез.

Однако с ним все еще не было окончательно покончено. Он вновь переместился к тому месту, где появился впервые, к Канарским островам. В конце XVII века решили, что среди Канарских островов существует восьмой остров, помимо основной группы из семи островов, и он был назван островом Святого Борондона. И по сей день жители Канарских островов не очень-то любят покидать родные места, поэтому их вера в существование еще одного острова могла быть сравнительно живучей. Поступали сообщения о том, что остров видели недалеко от острова Пальма, но попытки Канарских рыбаков, последняя из которых была совершена в 1721 году, найти его оказались тщетными. Тем не менее "Сан-Борондон" был официально объявлен собственностью испанской короны. Еще раз кто-то видел остров уже в 1759 году.

В настоящее время большинство историков полагает, что, если и есть доля правды в описании второго путешествия святого Брандана и его открытиях, значит, он, возможно, заходил на острова Мадейра или Азорские. Но в наше время острова его имени не существует, как нет его на картах уже на протяжении двух столетий.

Прежде чем мы займемся историей острова Бразил, нам, вероятно, придется уточнить один вопрос. Название "Бразил" не имеет ничего общего с Бразилией, которую мы знаем. Есть только отдаленная связь в этимологии этих слов, но на этом их сходство и кончается.

Бразил был более чем легендой. В Европе XIV и XV столетий его считали добротным солидным островом, находящимся недалеко от Европы и заслуживающим внимания. Предание о святом Брандане изучали главным образом по картам и рукописям, а история Бразила включает и несколько реальных путешествий.

Наиболее правдоподобная догадка о значении названия "Бразил", видимо, состоит в том, что оно объединяет два кельтских слова: breas и ail. Оба они имеют хвалебный оттенок, поэтому breas – ail можно было бы перевести как нечто вроде "превосходный", "великолепный", "самый великий". Впервые слово "Бразил" встречается как имя языческого божества Ирландии дохристианского периода. В древних летописях оно упоминается также как мужское имя, например святой Брека, отшельник Аранских островов около 480 года, первоначально именовался Бразил.

Когда именно и почему слово "Бразил" стало общепринятым названием острова, неизвестно. Мы не знаем с полной определенностью, когда точно молва о мифическом ирландском острове сравнительно широко распространилась в Европе, но это все же произошло, и тогда его название перепутали с другим, похожим названием, что, вероятно, повлияло на общее представление о его истории.

Процветающая текстильная промышленность в районе Средиземноморья постоянно нуждалась в красителях, и в ряде записей (самая ранняя относится к 1193 году) упоминается какое-то "зерно" – краситель, пользовавшийся большим спросом в Европе. Марко Поло упомянул о зерновой культуре бразил, выращиваемой на Суматре, а его секретарь дополнил запись заметкой о том, что Поло привез немного зерен домой, так как этот злак в Италии не растет. Какой это был злак, не ясно, но зато можно догадаться о происхождении его названия. Мы знаем, что слово brasil было термином, означающим на средиземноморском эсперанто "уголь" (испанское brasero, португальское brasa, итальянское braciere, французское braise, в настоящее время используемые только в значении "горящий уголь"), а кроме того, мы знаем, что краски изготавливались из угля с незапамятных времен. Представляется вероятным, что в обращение вошла некая компромиссная форма, образованная из различных романских слов, обозначающих любой материал, используемый в качестве красителя. Вот откуда происходит название современной Бразилии: этот район Южной Америки назвали так за его обширные леса, полные растений-красителей.