Текст книги "Как преподносить новости"

Автор книги: Р. Коппероуд

Соавторы: Р. Нельсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Великий лексикограф доктор Самуэль Джонсон, напротив, известен своим громоздким и многосложным стилем, и слово «джонсоновский» возникло для определения такого стиля.

То, как человек пишет, говорит о его личности, образовании и других качествах. Это как раз то, что Джордж-Луи Леклерк де Буффон, французский натуралист, имел в виду, когда изрек: «Le style est l'homme meme» (Стиль – это сам человек).

Стиль в этом смысле редко встречается в журналистике. В целом «журналистский» язык имеет качества, достойные восхищения, такие, как прямота и простота. И именно эти качества могли бы позаимствовать бюрократы, юристы, ученые и профессора – т. е. те, кто известен своим коверканием языка.

У стиля, используемого при написании новостных статей, есть свои недостатки, которые называются газетными штампами. Глава 6 данной книги посвящена недостаткам, характерным для газетных штампов и встречающимся в других сферах. Осторожные журналисты знакомятся с подобными недостатками и стараются их избегать.

Новостной стиль в связи со спецификой стал достаточно гомонегезированным. В общем, у него есть свои отличительные качества, как было сказано выше, но журналисты редко вырабатывают свой отличительный стиль.

Технический стиль

Репортеры и редакторы больше всего уделяют внимание техническому стилю. Этот стиль затрагивает такие вопросы, как: написание прописными буквами слов, аббревиатур, правописание и пунктуация в тех случаях, когда есть 2 или 3 варианта правильного написания. Например, правило о том, что первое слово предложения всегда пишется с прописной буквы, не подлежит сомнению. Это не относится к сфере стилистических преференций, потому что в таких случаях действует право выбора. (Ради нерушимости наших аргументов мы не будем останавливаться на работах Джеймса Джойса, Гертруды Стайн и Э. Э. Каминга и других писателей, которые полностью исключили из своего творчества какие-либо общепринятые нормы правописания для придания неповторимости своему творчеству.) Однако нет общепринятого правила, которым можно руководствоваться при написании: «школа имени Рузвельта» или «Школа имени Рузвельта». Оба варианта считаются допустимыми.

Аббревиатуры

Употребление аббревиатур имеет несколько одинаково верных вариантов. Надо ли писать «ул. Смирнова» или «у. Смирнова»? «Миннеаполис, Мин.» или «Миннеаполис, Миннесота»? Наличие вариантов всегда порождает неуверенность, путаницу, непоследовательность и замешательство. Чтобы избежать неуверенности и непоследовательности, ускорить процесс написания и редактирования материала, в газетах и издательствах обычно используют издательские инструкции, в которых обозначается, какие формы надо употреблять. В предисловии к одной издательской инструкции говорилось, что последовательность в техническом стиле издания желательна, так как это дает читателю ощущение того, что редакция знает, что делает.

Множество стилей

Однако есть повод думать, что читатели не замечают стилистической непоследовательности, особенно если речь идет о нескольких статьях, хотя наиболее изощрённые из них могут найти примеры непоследовательности в рамках одной статьи. Читатели встречаются с широкой палитрой стилей во множестве изданий, которые они читают каждый день, поэтому не обращают внимание на последовательность. В таком случае стиль полезен для облегчения написания и редактирования газет, т. к. позволяет заранее решить множество чисто технических вопросов.

Издательские инструкции

Ожидается, что редакторы (так же, как и репортеры) ознакомятся с правилами использования часто встречающихся аббревиатур, написания заглавных букв, правописания и пунктуации, а также воспользуются издательской инструкцией, если возникнут спорные вопросы.

В издательской инструкции речь идет не только о выборе правильных форм, в них также анализируются часто встречающиеся ошибки. Например, употребление тире, точки или запятой в пределах кавычек, что часто встречается в США, но редко в Англии. В издательских инструкциях обычно можно найти перечень слов, в которых чаще всего делаются ошибки, или слов, значение которых часто путают или употребляют неправильно.

Решение о том, что должно быть включено или исключено из издательской инструкции, должно приниматься с учетом разумного разделения сфер деятельности. Правильно было бы ограничить издательскую инструкцию основными принципами с лимитированным числом исключений. Это даст возможность придать им согласованность. Целесообразно было бы оставить несколько чистых страниц для внесения поправок и изменений и организовать книгу в форме словаря, как это было сделано в газете «Нью-Йорк таймс» для облегчения поиска нужной информации.

Первостепенный долг редактора – овладеть в совершенстве издательскими инструкциями газеты, в которой он работает. Однако студенты часто изучают стилистические правила, но, как показывают их экзаменационные работы, не умеют их применять при редактировании. Изучение правил стилистики только для того, чтобы их знать, – бесполезное занятие. В крупных изданиях к стилистическим ошибкам относятся так же серьезно, как и к любым другим оплошностям.

Употребление слов

Авторы статей и редакторы уделяют большое внимание правильному употреблению слов. Это уже вопрос не технического стиля, а просто стиля. Хотя иногда в издательских инструкциях оговариваются некоторые аспекты литературного стиля. Употребление слов сводится к использованию правильного слова в нужном месте. Речь идет о выборе характера языка. В таких вопросах трудно прийти к согласию, поскольку допустимость употребления слов постоянно меняется.

Не существует эталона употребления слов. На каждый данный момент существует с полдюжины учебников по словоупотреблению и один-два специальных словаря. Они настолько различаются, что один из авторов этой книги, Рой Копперуд, написал еще одну, названную: «Употребление слов в Америке и стиль: согласие» (American Usage and Style: The Consensus, New York: Van Nostrand Reinhold, 1980), чтобы определить, где сходятся точки зрения в наиболее часто встречающихся спорных вопросах.

В журналистской среде существует достаточно неправильных представлений о стиле. В следующих главах этой книги рассматриваются часто встречающиеся при написании статей неправильные представления и структурные дефекты, вызывающие непонимание, потому что они неуклюжи и сбивают читателя с толку.

В области употребления слов не существует четкого разграничения между правильным и неправильным и не существует высшей инстанции, к которой можно было бы апеллировать. То, что считалось неправильным употреблением 5 или 10 лет назад, может оказаться вполне приемлемым сейчас.

Глава 6. Газетный штамп. Газетный язык

Понятие «газетный штамп» (journalese) означает лингвистическое словосочетание уничижительного, т.е. пейоративного значения, характеризующее все плохое, что существует в журнальном или газетном стиле. В свою очередь термин «газетный или журнальный стиль» (journalistic) не несет в себе никакого отрицательного смысла, а лишь констатирует принадлежность к журналистскому стилю. Старое определение журнального и газетного стиля, данное толковым словарем Вебстера, гласит: отличительными чертами журналистики и журналистов, а также стиля являются торопливость, поверхностность, неточность фактов, обилие коллоквиализмов (разговорных слов или выражений), сенсационность и газетные штампы».

Однако уже в новом словаре американского английского языка (American Heritage Dictionary of the American Language) четко разграничиваются эти два понятия. «Газетный штамп» в нем определяется так: «шаблонный, избитый, поверхностный стиль, характерный для газет и журналов», а «газетный или журнальный стиль» как стиль, «характерный для журналов и газет». Основная мысль этой книги заключается в том, что газетный или журнальный стиль не должен быть более шаблонным, избитым и поверхностным, чем любой другой стиль. Также необходимо избегать, но ни в коем случае не подражать бульварным трюкам, портящим и искажающим стиль.

Кроме того, непретенциозная, простая журналистика считается лучшей, примером чему может служить «Нью-Йокер» (New Yorker). Попытки же внести литературность в газетный стиль – ужасны. Это также свойственно для академических и научных изданий, непонятность и претенциозность которых уже стала легендарной.

Когда репортеров критикуют за стереотипный «привкус» их статей, они иногда говорят, что оправданием этому может служить тот факт, что это происходит из-за постоянного дефицита времени. Но это плохое оправдание, поскольку при недостатке времени было бы проще и быстрее использовать простой язык и избегать клише.

Простой язык – тот, которым пользуются в разговорной речи эксперты по клише, – выглядит на удивление свежо на бумаге. Он никогда не «износится», подобно клише, поскольку это естественный и неизбежный способ выражения мыслей. Недостатки, именуемые в этой книге газетными штампами, чаще всего встречаются в новостных изданиях. Однако они не являются их исключительной собственностью, поскольку СМИ, как правило, имеют огромное влияние на употребление слов. Газетный стиль склонен к преувеличению, излишней драматизации. В нем зачастую можно встретить сокращения посредством пропуска нужных и желательных слов настолько, что он превращается практически в телеграфный.

«Оживление»

Новостная статья иногда может немного выбиваться из общего контекста, если автор приложил слишком много усилий, чтобы она звучала ярко и живо. Начинающие журналисты, заблуждаясь, стремятся именно к такому эффекту, а у журналистов с опытом это превращается во вторую натуру. «Статью надо оживить» – эти слова не раз слышали репортеры, получающие свои материалы назад на доработку. Имея это в виду, как можно объяснить тот факт, что не все статьи кажутся «живыми» читателям?

Эту ситуацию можно сравнить с историей о мальчике, который слишком часто кричал о волках. Многим журналистам еще только предстоит узнать, что им не удастся оживить свои статьи, употребляя слова, предающие образность и живость, неуместные в данной ситуации.

Мы говорим о другой ситуации, при которой стремление избежать подобные слова превращает статью в произведение искусства. Было бы глупо стремиться привнести в газетно-журнальную статью высокую художественность и эстетизм, особенно с учетом не терпящих отлагательств условий, в которых они обычно пишутся. Все, что можно ожидать от такого рода статей, это проницательность, а также прямая и точная интерпретация фактов при помощи включения в текст уместных описательных деталей и юмора. Очевидно, что легче изложить суть события разговорным языком, а не витиевато.

Статьи, написанные в разговорном стиле, просты для понимания читателей. Это правда, что читатели находят утомительными статьи, написанные вычурно. Репортеры, конечно же, знают, что описываемые ими события редко заслуживают чрезвычайно изысканного стиля. Поскольку подобные случаи не единичны, авторы статей продолжают лукавить, а читатели молят Бога, чтобы не встретить подобного эстетства.

К примеру, тон критики чиновников (или чиновниками) может варьироваться от слабого до сильного. Когда же журналисты пишут о нем, они зачастую упускают из виду его характер и употребляют в своих статьях такие глаголы, как: напасть, разнести в пух и прах, разбить, разделать под орех, наброситься, вздрючить, намылить голову. Все это чересчур сильные выражения.

Итак, какой же эффект производят подобные слова на читателя? Отвлекают ли они его внимание или, наоборот, этот набор слишком эмоциональных фраз заинтриговывает его? Скорее всего, читателю наскучило стремление журналистов к запугиванию, поэтому его внимание привлекут лишь факты. Ситуация становится еще хуже, когда при помощи клише предпринимается попытка оживить статью – «бросить обвинения» вместо «предъявить обвинения», «сокрушить рекорд» вместо «побить рекорд», «стремительно повышаться» вместо «возрасти» (когда речь идет о повышении температуры воздуха на несколько градусов). В большинстве случаев жизнь не такая уж увлекательная и захватывающая, а если она такова, то обстоятельства говорят сами за себя.

В исследовании лондонского издания газеты «Таймс» (The Times of London), посвященном американской прессе, говорится: «Отличительной чертой американской журналистики является ее непременное, врожденное тяготение привлечь внимание и донести информацию до, как правило, равнодушного человека. Примечательно, что именно подобная страсть к упрощенности в описании политических, дипломатических ситуаций, развития событий доводит до искажения фактов. Все усилия направлены на то, чтобы возвысить некоторые личности и роль, которую они играют, описать комплекс проблем настолько живо, захватывающе и увлекательно, что обыкновенный читатель вынужден был жить в постоянном состоянии кризиса или, наоборот, выработать нарочитую индифферентность ко всему происходящему, вызванную инстинктом самосохранения».

Жак Барзан, отметив чересчур «живой» тон большинства статей, охарактеризовал репортеров как «авторов, больше всего на свете боящихся не быть услышанными, а, следовательно, непременно устраивающих помпезные клоунады».

Клише

Помимо тенденции к чрезмерной драматизации событий, еще одной отличительной чертой газетного штампа является слишком частое употребление клише. В какой-то степени этого нельзя избежать, учитывая ту степень давления, которое оказывается на журналистов всякий раз при написании материала. Некоторые репортеры собрали большую коллекцию общих фраз, используемых ими в каждой статье.

«Клише – это банальная, избитая фраза, литературный штамп» – так определяет клише толковый словарь. Однако это определение оставляет много вопросов без ответа. «Банальны» и «избиты» для кого? Язык полон заезженных фраз, без некоторых нельзя обойтись, а если попытаться, то, чтобы выразить то же самое понятие, придется быть более многословным. Выражения, окрещенные клише, обычно те, которые стремятся достичь особого эффекта, драматичности и юмора.

Считается ли определенное словосочетание клише, зависит от пристрастий человека. Наилучшее представление о том, что такое клише, вы получите из отчетов Фрэнка Салливана о своих беседах с экспертом в области клише Магнусом Арбатнотом в книгах «Жемчужина в каждой раковине», «По камню в каждом снежке» и «Старая ностальгия ночь догорела как свеча».

Подвергать жестокой критике плеоназм, избыточность выражений и чрезмерную увлеченность клише, – бесполезное занятие. В действительности малодушные, нерешительные критики часто приходят к выводу о бесполезности своих усилий, и по большому счету они, наверное, правы. Проблема сводится к элементарному вкусу. Вкус можно развивать, культивировать, но возможность привить разборчивость в подборе слов представляется маловероятной.

Неостроумные и малочитаемые репортеры, гордые тем, что нашли избитое словосочетание и используют его, будут всегда заслуживать презрения. Даже среди экспертов нет единства мнений – «заезжено» это выражение или нет. Джордж Оруэлл однажды внес предложение, чтобы писатели полностью исключили из своих работ каждый оборот речи, который не был придуман ими самими. Наверное, это уже слишком. Статьи, в которых нет ничего знакомого или хотя бы узнаваемого, смущают читателя. Не было еще написано ни одной статьи без использования клише. «Если критикуешь то, что избито, будь осторожен, так как то, что для одного клише, для другого хороший тон» – в этой фразе выражена вся суть проблемы.

Другой характерной чертой газетного штампа можно назвать некоторую манерность грамматических конструкций. Например, «Мэр Джоунс во вторник закончил инспектирование» – фактор времени не нашел верного места в этой конструкции. Еще один пример – так называемое неверное титулование – «Массачусетский технологический институт, политический исследователь Сьюзан Шек», «французский журналист Пьер Фонтэн», «он сказал жене Ширли и брату Джону». Есть много и других изъянов, характеризующих газетные штампы, – чрезмерное и неправильное использование кавычек, излишнее количество определений и другие, настолько насущные, что заслужили подробного разбора в последующих главах.

Неверное употребление времен

Отличительная черта газетного штампа – это неправильное употребление и неверное место употребления элементов времени. Чрезмерное желание перестраховаться влечет за собой употребление прошедшего времени там, где эта грамматическая конструкция лишает новизны «свежие» новости. Многие газеты опасаются, что ситуация, какой она была на момент написания статьи, может измениться до того как ее прочтут читатели.

«По информации военно-морского флота, гидроплан с 17 пассажирами на борту исчез на юге Японии». Возможно, самолет нашли еще до того, как читатели взяли в руки газету. Но нужно ли действовать настолько осторожно или все-таки можно понадеяться на то, что читатель поймет, что события изложены в статье на момент публикации? Было бы лучше написать «исчезает».

Многие материалы написаны о ситуациях, которые, без сомнения, не разрешатся до того, как будет прочитана статья. Взглянем на этот репортаж: «Коннектикут находился в преддверии открытых и интригующих выборов». Почему «находился», если выборы еще впереди и нет никаких признаков того, что ситуация изменится? Начав излагать события в прошедшем времени, автор обязан придерживаться его, и тем самым свежие новости приобретут затхлый привкус. Этого бы не случилось, если бы повествование велось в настоящем времени. Чтобы сохранить новизну события, лучше было бы сформулировать предложение так: «Коннектикут находится в преддверии открытых и интригующих выборов».

Вот общее правило, которое помогает оживить события: употребляйте прошедшее время только тогда, когда рассказываете об уже свершившемся факте, не имеющем продолжения. А настоящее время надо употреблять как можно больше для передачи обстоятельств на момент написания статьи. «Гидроплан с 17 пассажирами на борту исчезает (а не исчез)» – и новизна достигнута.

Применять настоящее время было бы также целесообразно для констатации фактов и избегать таких абсурдных конструкций как: «Люди, которые сделали все, чтобы разбить единство Юга на выборах, были демократами и остались ими», в то время как они являются демократами и остаются ими.

«Он был бывшим» – еще один пример фразы, где отсутствует логика, она бессмысленна, так как речь идет о ныне живущем человеке. «Как Гал и Падрат, Джонсон был бывшим прогрессистом». Однажды «бывший», всегда «бывший». «Был бывшим» было бы правильно, если бы речь шла об умершем человеке для рассказа о положении дел до его смерти. И даже в этом случае было бы лучше сформулировать так: «Покойный губернатор был в свое время либералом-аграрием».

Заключение

Можно избежать большинства газетных штампов, если репортеры и редакторы будут следовать разговорному стилю. То есть они должны спрашивать себя: «Сказал бы я так или нет?» и если нет, то результат должен быть соответствующим. Разговорная речь более свободна и не настолько подчинена грамматическим правилам, как письменная, потому что автор менее раскован и более осторожен, чем оратор. В то же время разговорная речь полна фразеологизмов и менее чопорна, чем письменная. Большинства ошибок, упомянутых в этих статьях, можно избежать, если привнести в статью разговорность, а не загонять речь в искусственные рамки, которые прочно прижились в журналистике.

Глава 7. Капризные слова

Это первая из пяти глав, в которых мы рассмотрим ошибки либо недостатки большинства статей, требующих редакторской правки. Хотя стиль материалов должен быть простым и разговорным, иногда он становится чересчур помпезным. К примеру, журналисты очень боятся коллоквиализмов (разговорных слов или выражений) – многие почему-то считают, что их употребление недопустимо.

Разговорный стиль

Новый международный словарь Вебстера (Webster's New International Dictionary), второе издание (1934), дает чрезвычайно интересный комментарий к термину «коллоквиализм».

«Некоторые люди, к сожалению, воспринимают термин «коллоквиализм» как нечто, имеющее дурную славу. Бытует мнение, что если слово в словаре или аналогичном издании имеет пометку «разговорное», то его не так часто используют». Посмотрим определение слова «разговорное». Оно гласит: «Разговорный (прилаг.) – разговорно-просторечное или просторечное слово, связанное с подчеркнуто неофициальным характером отношений между субъектом речи и адресатом». Антонимом слова «разговорный» является «книжный». Вебстер отметил, что коллоквиализмы неуместны в официальной переписке и допускаются лишь в неофициальной.

А что же такое официальная переписка? Это официальные объявления, декларации, воззвания, прокламации и дипломатические послания. Все перечисленные документы известны своей велеречивостью, напыщенностью. Частенько можно посмеяться над языком этих документов. В эту же категорию входят юридические документы, их помпезность заставляет даже юристов чувствовать себя немного неловко, если судить по обвинительным актам, предъявленным так называемому специальному малопонятному жаргону юристов, которые были опубликованы в журнале коллегии адвокатов.

Журналисты не должны избегать разговорных слов, если только они не хотят отпугнуть читателей от своих статей. Даже академики, преподаватели, профессора с радостью отвлекутся от научного журнала, чтобы прочесть то, что было написано для услаждения человеческого мозга. Невозможно точно, не зная контекста, назвать стилевую принадлежность слова. Третье издание словаря Вебстера (1961) прекратило использовать слово «коллоквиализм» в качестве стилистической пометки. В некоторых словарях сейчас используется слово «неформальное», дабы охарактеризовать слово, ранее считавшееся коллоквиализмом.

Сокращения

Избежание сокращений – еще один аспект «страха» перед разговорной речью. Отношения к сокращениям зачастую варьируются от полного запрещения до нежелательности, «за исключением тех случаев, когда этого требует контекст». Непоощрение этого типа является правильным, если оно не превращается в абсолют. Большинство из нас, похоже, не испытывают полного доверия к собственной способности решать, когда сокращения уместны.

Истина такова, что нежелательность употребления сокращений встречается не так часто. Рудольф Флеш в «Искусстве читабельного письма» пришел к следующему заключению: «Если вы хотите писать на разговорном английском, использование сокращений обязательно».

Маленькую девочку, которой приходилось добираться домой через кладбище, спросили: «Тебе не страшно?» После того как эта фраза прошла через руки редактора, боящегося сокращений, получилось «Разве тебе не страшно?»

Еще один пример. Заголовок одной из обзорных статей гласил: «Официально! Июнь был «горячим»!» В этом случае использование «Официально!» еще куда ни шло, а вот читатель может запутаться в догадках, почему это слово необходимо было выносить из заголовка.

Термины

Должны ли быть в новостных статьях термины, которые не так часто употребляются, как их привычные замены? Специалисты, изучающие воспринимаемость статей, утверждают, что нет. Однако употребление терминов или профессиональных жаргонов – это то искушение, которому поддаются писатели, полагающие, что эти слова придадут труду некий эрудированный и производящий глубокое впечатление вид.

Трудно обойтись без терминов, когда речь идет о новых достижениях в области физики, медицины и других наук. Не всегда можно найти этим терминам адекватный, всем понятный разговорный синоним. Автор, который думает о своей аудитории при написании статьи, всегда должен снабдить термин доступным пояснением.

Авторами научных статей обычно являются специалисты, которых не надо предупреждать о подобных трудностях. А как же быть с материалами, посвященными повседневным событиям, например, об автомобильных авариях и т.д. В этих статьях слишком часто можно встретить слова «ушиб», «механическое повреждение поверхности вследствие трения», «разрыв (ткани)», «перелом». Все, конечно же, знают, что такое ушиб или перелом, хотя для медиков под этими формулировками может подразумеваться что-то более серьезное. Не уверен, что фраза «механическое повреждение поверхности вследствие трения» о чем-то говорит обывателю. Почему нельзя было употребить слово «ссадина» вместо «разрыв (ткани)» или «рваная рана». Почему «накладывать шов», а не «зашивать»? Хотя многие читатели и знакомы с медицинской терминологией, для большинства из них специальные термины ничего не означают.

Необходимо руководствоваться принципом – не читателя заставлять обращаться к словарю, а автора или редактора статьи.

В одном городе причиной сонной болезни (энцефалита) стали комары под названием «culex tarsalis». Жители занервничали. В течение нескольких недель газеты пестрили статьями, посвященными этой проблеме. Но ни одна газета так и не догадалась рассказать о том, кто же такие «culex tarsalis», их характерном облике (габитусе), а также предупредить читателей о популярности этого вида насекомых среди дюжины других видов комаров, обитающих в этом районе.

Другой пример. Термин «ватерлиния» появлялся почти во всех статьях, рассказывающих о проекте реконструкции порта. Однако никто, кроме моряков, не понял, о какой линии идет речь, а газеты так и не смогли разъяснить читателям его сути.

Плеоназм (избыточность выражения)

Добросовестный автор избегает многословия и стремится к тому, чтобы передать информацию, используя наименьшее количество слов. Необходимо объяснить некоторым авторам, что за многословием теряется основная мысль материала. Несколько хорошо подобранных слов более четко передадут смысл. Иными словами, краткость – сестра таланта.

Привычку использовать несколько слов там, где одного слова было бы достаточно, можно проиллюстрировать на следующих примерах: «достаточное число» вместо «достаточно», «в настоящий момент» вместо «сейчас», «в непосредственной близости» вместо «рядом». Подобные расплывчатые формулировки первыми приходят на ум, а найти им замену – это уже задача редактора.

Становится не по себе, когда два словосочетания строятся на одном и том же слове «будущее», например, «в ближайшем будущем», «в недалеком будущем». Если «перевести» эти выражения на нормальный язык, то «в ближайшем будущем» превратится в «скоро», а «в недалеком будущем» – в «вскоре», «в итоге», «наконец», «в следующем году», «рано или поздно», «когда-нибудь», а бедный читатель вынужден гадать, о какой перспективе говорил автор.

Вот еще один «образец» многословия: «Не исключено, что в ряде случаев этот материал может смешаться с тучами и вызвать дождь раньше, чем он мог бы пойти». Если отредактировать это предложение, оно будет выглядеть так: «Этот материал может смешаться с тучами и вызвать дождь раньше положенного».

Ряд плеоназмов уже стал классическим объектом критики: «на пересечении Главной и Торговой улиц» (вместо на углу Главной и Торговой), «консенсус мнений» (консенсус), «полностью разрушен» (разрушен), «несмотря на тот факт, что» (хотя), «в связи с тем, что» (из-за, так как), «начиная с момента» (с), «в течение хода» (в течение), «с целью» (для).

Незнание того, какое значение имеют слова, или нежелание употреблять их без помощи других ненужных слов приводит к многословию. Опыт, данные и история имеют отношение к прошлому, и поэтому нет необходимости говорить «прошлый опыт», «прошлые данные», «прошлый обычай» и «прошлая история». Подарки и контрамарки по определению бесплатные, и поэтому не надо использовать словосочетание «бесплатные подарки» и т. д. Изобретение по сути своей «новое», так же как и «начинающий» и «новичок»; «нынешний» уже по своей сути подразумевает настоящее время. Планы волей-неволей относятся к будущему времени, как и перспективы и развитие событий. А планирование не может относиться ни к чему другому, как к будущему.

Какая же это «дружба», если она не «личная». И какой бывает «бизнес», если он не «официальный». Словосочетание «оба согласились» режет слух чересчур чувствительным людям, поскольку оба – это уже двое вместе, а соглашение – это результат совместного компромисса. «В равной степени, как и» – «масло масленое». «Вследствие» идентично «из-за», а «свыше, сверх» вполне можно заменить «больше, чем», так как «свыше» звучит помпезно.

Вильям Странк младший (William Strunk, Jr.) в своей книге «Элементы стиля» (The Elements of Style) ответил на вопрос, почему необходимо избегать плеоназмов: «Живой, энергичный слог всегда точен, краток и немногословен. В предложении не должно быть ненужных слов, в абзаце не должно быть ненужных предложений, по той же причине, почему не нужны лишние линии на картине и лишние детали в механизме».

Повторы

Правда ли, что авторы статей не думают, что читатель может запомнить то, что они только что написали? Если нет, то почему журналисты постоянно повторяются и перефразируют вышесказанное? То, что было сказано в лиде, запомнится читателю больше всего, поскольку именно это побуждает его прочесть всю статью целиком.

Явные повторы фраз и предложений говорят, прежде всего, о неуверенности понимания читателем материала. Это не только не льстит интеллекту читателя, но и выставляет самого автора не в лучшем свете.

«Президент, широко улыбаясь, сказал сегодня, что, начиная с того момента, когда ему исполнилось пять лет, старший брат его критиковал». Хорошо. Но через 2 абзаца мы опять видим это избитое предложение: «Широко улыбаясь, глава исполнительной власти ответил, что старший брат его критиковал, начиная с того момента, когда ему исполнилось пять лет».

Повтор качественных определений

Бесцельное резюмирование вышесказанного является признаком неразвитости стиля. Подытоживать надо с какой-либо целью, например, чтобы помочь читателю разобраться в фактах, а не демонстрировать расплывчатость представлений автора, как видно из этих примеров:

ОН СТАЛ ПАСТОРОМ ЭТОЙ ЦЕРКВИ СПУСТЯ ДВА ГОДА ПОСЛЕ ЕЕ ПОСТРОЙКИ. ДО ТОГО, КАК ОН ПРИНЯЛ ПАСТОРАТ, ОН БЫЛ СТУДЕНТОМ.

(ДО ЭТОГО ОН БЫЛ СТУДЕНТОМ.)

ОНИ ПЫТАЛИСЬ ВЫЛОМАТЬ ИЗ БЕТОННОГО СТРОИТЕЛЬНОГО БЛОКА СЕЙФ, ВЕСЯЩИЙ 500 ФУНТОВ. ПОСЛЕ ТОГО, КАК ИМ НЕ УДАЛОСЬ ВЫДРАТЬ СЕЙФ ИЗ БЕТОНА, ОНИ УБЕЖАЛИ. (ПОТЕРПЕВ НЕУДАЧУ, ОНИ БЕЖАЛИ.)

Вкус

Необходимо понять, что редактор должен также ограждать статью от безвкусицы. Трагедия или неудача – плохой повод для смеха или неуместной веселости. Подобная бестактность оскорбляет читателей, бросает тень на само издание, а уж о героях статьи мы не говорим. Стюарт Бенедикт (Stewart H. Benedict), редактор «Городского журнала Джерси» (Jersey City Journal), в письме в «Редактор и издатель» (Editor & Publisher) привел пример такой бестактности: «Джон Брабаско может уже не разыскивать свою дочь. Четырехлетнюю Бренду нашли мертвой во вторник в бухте…».