Текст книги "Мумонкан. Застава без ворот. Сорок восемь классических коанов дзэн"
Автор книги: Р Блайс
Жанр:
Религия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Случай XXXIV. НАНСЭН ГОВОРИТ: «УМ – ЭТО НЕ БУДДА»
Действующее лицо
Нансэн – это парень, который любил свою философию больше, чем кошек.
СЛУЧАЙ
Нансэн сказал: «Сознание – это не Будда; знание – это не Путь».
Лучшим комментарием на эти слова является высказывание Нансэна, которое приводится в Изречениях Нансэна:
В Пустой Кальпе[155]155
В последней из Четырех Кальп.
[Закрыть] вообще нет слов. Но когда Будда появляется в мире, возникают слова, вследствие чего мы привязываемся к формам вещей… Лишь потому что мы так привязаны к словам, мы становимся ограниченными и забываем о своей вселенской природе. На Великом Пути нет ни мудрецов, ни глупых, ни святых, ни грешников. Но стоит только возникнуть словам, как сразу же появляются ограничения. Поэтому старый мастер Косэй[156]156
Косэй – местность, в которой жил Басо.
[Закрыть] говорит: «Это не сознание, это не Будда, это не вещи».
А вот еще одна проповедь Басо, учителя Нансэна, которая следует сразу же за изречениями из случаев XXX и XXXIII:
Первичная Природа[157]157
Природа самости, врожденный склад ума, сокровенная сущность.
[Закрыть] изначально[158]158
Временной смысл здесь не подразумевается.
[Закрыть] самодостаточна. Когда у человека не возникает, сомнений ни при каких обстоятельствах, будь они благоприятными или нет, такой человек достиг чего-то на Пути. Выбирать добро (естественно) и отвергать зло (инстинктивно), медитировать на Пустоте вещей, входить в состояние самадхи[159]159
Абсолютная мудрость.
[Закрыть] – все это означает что-то делать. Но чем больше мы гонимся за этими внешними вещами, тем дальше мы уходим– от них. Мы должны исчерпать все мысли в Трех Сферах,[160]160
Сфера желания, сфера материальных вещей и сфера абстракций.
[Закрыть] ведь каждая иллюзорная мысль приводит к рождению-и-смерти. Когда мы оказываемся в этом безмысленном состоянии, другими словами, когда мы оставляем позади источник жизни и смерти, мы приобретаем несравненное сокровище на Пути.
Все это Нансэн называет «знанием», а не Путем. Путь есть то, по чему идут. Когда же по нему не идут, это в лучшем случае потенциальный Путь. Путь существует, когда мы идем; когда мы останавливаемся, Пути больше нет. Что означает идти по Пути? Как уже говорилось, это означает перемещаться из одной поэтической точки в другую, и эти «точки» становятся более устойчивыми и утонченными, когда мы проходим через них.
КОММЕНТАРИЙ
Состарившись, Нансэн утратил чувство стыда. Стоило ему один раз открыть свой вонючий рот, как людям стал известен весь позор его дома. Но следует отметить, что лишь немногие благодарны ему за это.
Мумон шутя плохо отзывается о Нансэне, но все же он хвалит Нансэна за доброту, которую оценили лишь немногие. Кроме того, Мумон обвиняет Нансэна в том, что тот говорил и проповедовал слишком, много, выражался слишком абстрактно, слишком непоэтично, слишком парадоксально. Мумон считает, что виной тому возраст Нансэна. В некотором смысле китайцы и японцы жестоки к пожилым людям или, лучше сказать, менее сентиментальны, чем принято на Западе. Это объясняется своеобразием уважительного отношения к возрасту на Востоке. Так, подлинное уважение Мумона к Нансэну позволяет ему упомянуть его гниющие зубы и дурной запах изо рта.
СТИХОТВОРЕНИЕ
Погода прекрасна, и солнце сияет в небе;
Идет дождь, и земля становится влажной.
Его доброта воистину не знает границ,
Но лишь немногие поверили его словам!
К этому времени читатели уже заметили привычку Мумона писать что-то, а затем тут же это отрицать, чтобы мы не привязались к словам. Поначалу может показаться, что это недостаток, слабость, стилистический прием, но через некоторое время становится понятно, что здесь мы соприкасаемся с чем-то центральным в мировоззрении Мумона. Нет, он не считает, что истина находится между противоположностями, что все религии имеют в себе что-то подлинное и что-то сентиментальное. Одобрение и похвала Мумона, за которыми сразу же следуют не менее настойчивые отрицание и порицание – это действия самой Природы, которая неуклонна, но в то же время терпима в своих проявлениях. Природа без промедления наказывает нас за каждую ошибку и в то же время свободно позволяет нам совершить другую.
Почему мы так слабы в своей вере? Потому что много рассуждаем. Мы поднимаемся на вершину и, достигнув цели, замечаем, что по пути случайно ушибли колено о камень и поцарапали руки. Если бы мы не выходили из дома, а кто-то пришел к нам и причинил нам аналогичные увечья, мы бы негодовали и кричали от боли. Когда же мы поднимались на гору, у нас было то, что Мумон называет верой. Когда мы сидели дома, у нас было только знание, рассуждения. Путешествуя в горах, мы забываем о сознании. Сидя дома, мы призываем на помощь Будду.
Случай XXXV. ГОСО И ДВА ОБЛИКА СЭЙ
Действующие лица
Имя Госо буквально переводится как «Пятый патриарх», и поэтому мы можем спутать этого человека с Гунином, Пятым патриархом дзэн после Дарумы. Гунин жил в VII веке на горе Обай с семьюстами монахами, среди которых был и Эно, Шестой патриарх. Впоследствии эту гору стали называть Госо-сан, или Гора Пятого патриарха. Приблизительно через четыреста лет после этого, в XI веке, на этой горе поселился старый мастер Хоэн. Он стал известен как Хоэн с горы Госо-сан, или, кратко, Госо.
Госо, или Хоэн, принадлежал к линии передачи Ёги в секте Риндзай. Ёги был духовным отцом Энго, комментатора Хэкиганроку. Мумон относился к пятому поколению после Госо. Хоэн стал монахом довольно поздно, в тридцать пять лет, через два года после смерти Сэттё (ум. 1052), составителя Хэкиганроку. Госо настойчиво изучал буддизм, но так и не смог разрешить своих сомнений. Он повидал нескольких мастеров и в конце концов пришел к Хоону из Фудзана, который сказал ему, что у Нёрая было тайное слово, которого Касё (Второй патриарх после Шакьямуни) не сохранил. Говорят, что эти слова избавили Хоэна от всех его сомнений, и тогда Хоон направил его к Сютану из Хакууна. Однажды Сютан наставлял монаха, как нужно обращаться с My, и Госо, присутствовавший поблизости, внезапно достиг окончательного просветления. Госо сочинил стихотворение:
У подножья холма расстелилось широкое поле; Сложив руки на груди, я тихо спрашиваю старика: «Сколько раз ты продавал и покупал эту землю?» Сосны и бамбук – прохладный ветер шелестит в ветвях.
Связь между этим великолепным стихом и просветлением Госо проследить трудно. Возможно, их объединяет китайская любовь к «хорошей земле».
После того как Госо побывал в должности настоятеля нескольких храмов, он пришел на гору Госо и жил там до смерти в возрасте восьмидесяти лет. Из двадцати четырех дзэнских традиций, существующих на сегодняшний день в Японии, не меньше двадцати прослеживают свое происхождение до Госо. Он не ответствен лишь за три линии передачи секты Сото и одну линию секты Риндзай через мастера Орю.
СЛУЧАЙ
Госо спросил у монаха: «Когда душа Сэй отделилась от тела, где оказалась ее подлинная личность?»
История двух личностей Сэй входит в состав многих китайских рассказов о привидениях. Есть несколько версий этой истории, но они мало различаются между собой. Самая известная версия входит в Сэнто Синва – сборник историй Кую (Чжуй-юй), опубликованный в четырех томах в период Мин. Он появился в Японии в эпоху Токугава и оказал заметное влияние на литературу этого времени.
В городке под названием Коё жил человек Тёкан, младшая дочь которого Сэй была настоящей красавицей и гордостью отца. У нее был двоюродный брат Отю, и однажды шутя Тёкан сказал, что из них получилась бы хорошая семейная пара. Молодые люди приняли эти слова всерьез и поскольку любили друг друга, решили, что уже помолвлены. Отец же решил выдать Сэй замуж за другого молодого человека, Хинрё, и, казалось, трагедии нельзя предотвратить. Не в силах что-либо сделать, Отю уплыл из города на лодке, но однажды вечером, после нескольких дней путешествия, он, к своему величайшему удивлению, обнаружил, что Сэй находится на той же самой лодке. Влюбленные обрадовались и отправились в страну Сёку, где прожили несколько лет, родив двоих детей. Однако Сэй не могла забыть своей родины, говорила, что покинула отца против его воли, и желала знать, что он теперь думает о ней. Поэтому Отю решил вернуться с женой в свой городок. Когда они прибыли в дом отца Сэй, Отю извинился, что увез его дочь без разрешения, и попросил у него прощения.
– В чем дело?! – воскликнул отец. – О ком ты говоришь?
– О Сэй, – ответил Отю.
– Неправда! Это не Сэй! – воскликнул отец. – Сэй заболела и не встает с постели уже несколько лет.
Отю вернулся в лодку, где его ждала Сэй, и привел ее в дом отца. Сэй, которая лежала в постели, когда ей обо всем рассказали, встала, подошла к Сэй с лодки и в этот момент две женщины стали одной. Тёкан сказал, что после того как Отю уплыл, его дочь не обронила ни слова, лежа без сознания у себя в комнате. Душа, казалось, покинула ее тело. Сэй сказала, что не знала о том, что ее тело осталось в доме отца. Она лишь чувствовала любовь к Отю и, узнав, что он уплыл, последовала за ним, словно во сне. Больше она ничего не помнила.
Это напоминает историю о докторе Джекилле и мистере Хайде, но есть некоторое отличие. У Стивенсона личность разделяется морально, а в китайской истории – «психологически».
Вопрос настоящего случая неясен. Некоторые комментаторы считают, что речь идет о двух душах: какая из них реальна? Но при этом не учитывается, что тело Сэй оставалось дома, тогда как душа Сэй из любви к Отю покинула тело и прожила пять лет в другой части Китая. Вопрос Госо, скорее всего, подразумевает существование другой, спящей души, которая осталась вместе с телом в отчем доме. Таким образом мы получаем две личности: одна – с материальным телом и сверхдуховной душой; другая – с душой и каким-то непонятным субматериальным телом. Идея многих душ и тел (материализации) часто встречается в легендах примитивных людей – и среди представителей всех наций в наши дни году. Вопрос Госо очень прост. Из этих двух личностей какая реальная? Госо не говорит о душе и теле – ведь в этом случае вопрос о более или менее реальном был бы неуместен. Таким образом, трудность для понимания связана с необычной формой вопроса. Что более реально, жизнь или смерть, «я» или вселенная, прошлое или будущее, добро или зло, отвратительное или прекрасное, просветление или иллюзия?
Еще один весьма интересный подход к проблеме – буддистский – состоит в том, что деление души на две части подобно делению ноля пополам. «Когда человек говорит «я», он имеет в виду все скандхи вместе взятые или некоторое их число и тем самым поддается обманчивому впечатлению, что его «я» реально» (Самюктпа Никая, III, 30). Но в Махали-cympe Будда, рассматривая отличие души от тела, становится на дзэнскую точку зрения. Он говорит: «Я всё знаю и всё вижу, но я не говорю, что я знаю, и как я вижу».
Западные комментаторы расходятся в интерпретации этого высказывания Будды. Они говорят, что Будда знал ответ, но не давал его, потому что боялся оказаться непонятым. Другие говорят, что на самом деле он не знал ответа. Третьи говорят, что он не знал ответа и не желал его знать, поскольку проблема не связана с моралью и практической жизнью, которые он рассматривает в своем учении. Все эти вопросы правильны. Все эти ответы правильны. Таков шекспировский, дзэнский ответ, который не правилен и не ошибочен.
КОММЕНТАРИЙ
Если ты просветлен в отношении подлинного состояния вещей, ты знаешь, что мы переходим из одной оболочки в другую, как из одного постоялого дома в другой. Если же ты не просветлен, не нужно в суете носиться туда-сюда. Рано или поздно земля, вода, огонь и воздух внезапно распадутся, и ты не будешь знать, что делать, словно краб с семью передними щупальцами и восьмью задними, которого бросили в кипящую воду. И не говори потом, что я тебя не предупреждал!
В первом предложении Мумон говорит о перевоплощении – сомнительной теории, которая является таким же предрассудком буддистов, каким для христиан является бессмертие души. Оба представления не имеют ничего общего с дзэн. Дзэн говорит так, как сказал Торо, когда его бросили в кипящую воду: «В каждое мгновение мне достаточно одного мира!».[161]161
Р. X. Блайс ссылается на эпизод жизни Генри Торо, к которому перед смертью пришел христианский священник и спросил, не желает ли тот облегчить душу перед уходом в мир иной. Торо ответил ему словами: «One world at a time!» (По одному миру на каждое мгновение). – Прим. перев.
[Закрыть]
Далее, чтобы последние строки комментария не казались апокалиптическими, рассматривайте их вне времени. Царство Божье среди нас и внутри нас; то же самое можно сказать о Царстве Дьявола. В это самое мгновение, хотя мы сидим в удобных креслах, пьем чай и спокойно, вежливо обсуждаем буддизм, каждый из нас в глубине души похож на ошпаренного краба, который беспомощно шевелит щупальцами. Землетрясение, зубная боль, бешеная собака, телефонный звонок – и наше пресловутое спокойствие рассыпается, как карточный домик. Рай подразумевает состояние, в котором каждая возможность реализована, каждый мост наведен. Это состояние не зависит от завтрашней газеты и бактерий тифа в воде.
Мы можем пройти через жизнь без единой физической боли или потери, но сама их возможность, ожидание проблем, которые никогда не возникнут, – все это не покидает нас ни на миг. Злые глаза, не мигая, смотрят на нас, а мы стоим и воображаем, что будет, когда нас укусят.
СТИХОТВОРЕНИЕ
Луна среди облаков всегда одна и та же;
Но горы и долины меняются непрестанно.
Каким счастьем мы окружены в этой жизни!
Что-то одно здесь; что-то другое там.
Первые две строки напоминают инверсию слов Вордсворта:
Отражалось переменчивое небо
От незыблемой поверхности пруда.
Движение и покой, что-то одно здесь и что-то другое там, Сэй дома и Сэй в лодке, абсолютное и относительное, луна и горы – что реально? Ответ такой же, как и раньше: 3
Все, что созерцаем мы,
Исполнено блаженства.
Случай XXXVI. ГОСО ЗАДАЕТ ВОПРОС
Действующие лица
Снова Госо. Вот одна из его проповедей:
Вчера мне встретился один отрывок, и я подумал, не пересказать ли его вам. Но поскольку я уже стар, сейчас я полностью забыл, о чем в нем говорилось. Некоторое время я пытался вспомнить, но у меня ничего не получалось. (Госо помолчал, а затем продолжил.) Да, я забыл, я забыл. Но в махаяне известно дхарани под названием «Мудрый Просветленный Царь». Если его повторять, можно вспомнить забытое. (И Госо начал повторять.) Ан-а-ро-року-кэй-ся-ба-ка. (Затем он всплеснул в ладоши, громко засмеялся и воскликнул.) Вспомнил! Вспомнил!
Когда ищешь Будду, не находишь его;
Когда ищешь Патриарха, не замечаешь его.
У сладкой дыни сладость даже в корне;
У горькой дыни горечь даже в стебле.
Сладость сладкой дыни всеобъемлюща, горечь горькой дыни распространяется на все клетки растения. То же касается Будды, бодхисаттвы, мастера дзэн, Джека-Потрошителя и Плеяды. Сладость и горечь невозможно отделить от того, кому или чему они принадлежат.
СЛУЧАЙ
Госо сказал: «Если встречаешь человека Пути, не приветствуй его словами; не приветствуй его тишиной. Скажи мне, как ты будешь приветствовать его?»
Как и следовало ожидать, этот вопрос был впервые задан другим мастером. Первым, по-видимому, его использовал Сюдзан (926–933), ученик Фукэцу из случая XXIV. Мумон приписывает этот вопрос Госо скорее всего потому, что Госо задавал его чаще других.
Когда вы встречаете просветленного человека, не следует говорить ему: «Хороший денек, не правда ли?» Не следует также его спрашивать: «Что такое дзэн?» или «Бывает ли у вшей природа Будды?» Вы не должны быть погружены в свои мысли настолько, чтобы не заметить его. Вы не должны пройти мимо, делая вид, что не узнали его. Что вам делать в таком случае?
Считается, что дзэн – это «независимость от слов», но не следует забывать, что дзэн – это также «независимость от молчания». Мы должны видеть, что независимость означает неотделимость, единство слов и тишины. Поэтому то, что Госо просит у нас, и нежелательно, и невозможно. Когда вы молчите, молчите так, как молчал Христос перед Пилатом. Когда вы говорите, говорите так, как Бог говорил Моисею: «Я есть Сущий!»
Кто те люди, которые достигли совершенства? Был ли у Христа музыкальный слух? Понимал ли Будда поэзию? Любил ли Конфуций животных? Мы можем называть их совершенными подобно тому, как совершенны кошка, улитка или листок, хотя у них нет музыкального слуха, хотя они не понимают поэзии и не любят животных. В этом смысле Чарли Чаплин был мастером, равно как Микеланджело и Паганини. Однако женщина, у которой умер ребенок, также может быть мастером. Как вы встретите ее? Хирург со скальпелем в руке; Ките, наблюдающий из окна за воробьем, который что-то клюет, – они тоже мастера.
КОММЕНТАРИЙ
Если ты можешь искренне ответить Госо, тебя можно поздравить, но если не можешь, смело смотри на все вокруг.
То же самое имел в виду Вордсворт, когда советовал «неотрывно следить за объектом» – где бы ни был объект, в сознании или вне его. Мильтон говорит: «Что бы ни случилось в твоей жизни – проживи ее достойно». Эмерсон говорит: «Скажи истину, и подлый человек убежит от тебя», и наконец, Христос: «Не заботьтесь наперед, что вам говорить, и не обдумывайте; но что дано будет вам в тот час, то и говорите: ибо не вы будете говорить, а Дух Святой» (Мк. 13, 11). То, что дано будет вам, и есть ответ на вопрос Госо.
СТИХОТВОРЕНИЕ
Встретив мастера на Пути,
Не говори с ним и не молчи!
Лишь ударь его покрепче,
И все, что нужно, будет понято!
О последних двух строках Хакуин сказал: «Это плохо. Излишняя грубость». Возражение против этих строк состоит в том, что они выдержаны в плохом тоне, а плохой тон означает плохой дзэн, скорее, отсутствие дзэн. Мумон, несомненно, считает, что все мы трусливы – и в первую очередь солдаты, палачи и полицейские. Быть готовым ударить в лицо первого встречного, особенно Бога, необходимо, но необходимо также об этом не говорить, тем более в стихотворении.
В одном из вариантов Сказания о Рыцаре из Уорвика Рыцарь имеет щит, который не может пронзить ни один меч. Но противник Рыцаря, гигант, вооружен мечом Геркулеса, закаленным в реке Ада. Этот меч может сокрушить любой щит и любые рыцарские доспехи. Авторы средневековых романов подчас ставили своих героев в такое же положение, в каком оказались монахи Сюдзана. Интересно отметить, что, когда несокрушимый щит Рыцаря все же уступает мечу Геркулеса, автор как ни в чем не бывало восклицает: «Никогда раньше такого не случалось!»
Случай XXXVII. ДЗЁСЮ И ДУБ
Действующие лица
Дзёсю уже встречался нам в случаях I, VII и XXXI, и сейчас мы видим его в последний раз. Вот еще один эпизод из книги Кисо Гокэ Сёдзюсан.
Когда Дзёсю пришел к Обаку, тот, увидев приближающегося гостя, захлопнул дверь комнаты у него перед носом. Тогда Дзёсю бросил в зал горящую ветку и закричал:
– Пожар! Пожар! Помогите! Помогите! Обаку открыл дверь и, схватив Дзёсю, воскликнул:
– Говори! Говори!
– Ты натягиваешь лук, когда вора уже и след простыл, – ответил Дзёсю.
Спонтанность, лукавство и непобедимость этих мастеров вызывает восхищение. Последняя реплика означает, что Дзёсю не должен говорить (показывать свой дзэн), потому что дзэн присутствует во всех его действиях.
СЛУЧАЙ
– Зачем Дарума пришел в Китай? – спросил монах у Дзёсю.
– Дуб во дворе [храма], – ответил Дзёсю.
Вопросы «Что Дарума принес из Индии в Китай (и в мир)?» и «Что Христос принес с Небес в Иудею (и в мир)?» очень похожи, но когда в качестве ответа мы ставим дуб во дворе рядом с полевыми лилиями, начинают проявляться различия. К дубу и лилиям мы можем добавить также цветок, который Будда держал, когда Кашьяпа улыбнулся (случай VI). Что имел в виду Христос, когда учил своих учеников «Отче наш, сущий на небесах» и когда указывал им на полевые цветы? Давайте переставим слова, чтобы посмотреть, изменится ли от этого смысл. «Посмотрите на Отца вашего, как он растет!» «Лилия наша, сущая на небесах!» Теперь сравните эти высказывания с заключительными строками стихотворения Мейсфилд Вечная благодать.
О прекрасная чистая лилия,
О лилия с зелеными листьями,
О лилия с белыми цветами,
Чистая лилия восторга,
Распустись в моем сердце,
Чтобы я тоже могла цвести для людей.
Буддизм и христианство совершают ошибку не в переживаниях, которые всегда безошибочны, а в их анализе. Анализ затрагивает предыдущий опыт, и в этом (единственная) причина его важности. Поэтический и религиозный опыт означает видеть что-то (слух, осязание, вкус и запах содержатся внутри этого «видеть»). Этот опыт имеет свою ценность, и мы уверены в этом не меньше, чем тогда, когда мы просто видим что-то. Но в то самое мгновение, когда мы пытаемся ответить на вопрос «И что же мы сейчас видим?» или «Что мы тогда видели?», мы не находим слов, и это приводит нас в недоумение.
Обратите внимание, что вопрос может быть задан таким образом: «Кого это видит?» Возникает недоумение, поскольку видимое неотделимо от видящего (кроме как на словах и в мыслях), и этот странный их сплав есть процесс видения. Когда «я» и поэзия, истина и мой отец, цветок и дуб противопоставляются, оба теряют смысл. Вот почему Христос говорит: «Я и Отец – одно» (Ин. 10, 30). «Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас» (Ин. 14, 255 20). Трудность с христианами в том, что, когда они говорят: «Христос в вас, упование славы», они понимают все правильно, трансцендентно, но когда они начинают объяснять это, слова становятся метафорами и предлог «в», который подразумевает тождество, получает значение «оказывает влияние на».
В полной версии этого случая, приведенного Мумоном в сокращении, примечательно то, что монах не совершает типичную ошибку – не пытается искать Бога вне себя или внутри себя. Полностью этот случай выглядит так:
– В чем смысл прихода Первого патриарха с Запада? – спросил монах.
– Дуб во дворе, – ответил Дзёсю.
– Не выражайтесь объективно! – сказал монах.
– Я не выражаюсь объективно, – ответил Дзёсю.
– В чем смысл прихода Первого патриарха с Запада? – снова спросил монах.
– Дуб во дворе, – снова ответил Дзёсю.
«Объективно» означает «со ссылкой на объективную ментальную проекцию, принимаемую за реальность». Когда Дзёсю сказал «Дуб во дворе», когда Будда показал собравшимся цветок, когда Христос указал на полевые лилии, когда Тодзан сказал «Три фунта льна», когда Уммон сказал «Палочка-подтирка» – они не имели в виду внешние объекты. Хякудзё не имел в виду внутренние объекты, когда в ответ на вопрос «Что есть истина?» сказал: «Здесь я сижу, на вершине Дайдзю»[162]162
Хэкиганроку, XXVI.
[Закрыть] – и Христос, когда сказал: «Я есмь Свет Мира», и Басе, когда написал:
Чайка ковыляет
По летней пустоши.
Нахожу себя на картине.
КОММЕНТАРИЙ
Если ты ясно и несомненно осознал ответ Дзёсю, для тебя нет ни прежнего Будды Шакьямуни, ни будущего будды Майтреи.
О Майтрее мы уже говорили в случае XXV. Это Будда, который должен появиться на земле в будущем.
Когда мы познали Бога, он нужен нам не больше чем вода нужна рыбе или воздух птице. Если придать этой мысли выразительность, получим «Когда встретишь Будду, убей его!». Если сформулировать ее спокойно, получим то, что сказал Досё.[163]163
Досё (1261–1331) – монах из секты Риндзай, который путешествовал по Японии в течение тридцати лет.
[Закрыть]
СТИХОТВОРЕНИЕ
Слова ничего не выражают;
Изречения ни о чем не говорят.
Кто не идет дальше слов, тот потерян;
Верить в мысли, значит заблуждаться.
Слова ничего не выражают. Слова выражают слова. Вещи не выражают слов. Вещи выражают вещи. Вещь и соответствующее ей слово – два проявления одной и той же Вещи-Слова. Вещь без слова – ничто. Слово без вещи – ничто. Движение ума невыразимо телом. Тело выражает себя, и ум тоже выражает себя. Но Блейк сказал, а Лоуренс пытался доказать на практике, что ум и тело – два аспекта одного и того же.
Дзёсю говорит «Дуб во дворе». Это всего лишь слова, и вы не должны считать их указателем на Истину. Давайте уточним: слова, как и деревья, указывают – но не на Истину. Указывание само есть Истина, подобно тому как Имя Бога есть сам Бог.
Объяснять Истину словами неправильно. Объяснение само есть Истина. Палец указывает на луну Реальность – это палец, а не луна. Луна – это только возможность для пальца указывать на что-то, но реальностью в данном случае является палец. Все это Мумон не сказал и даже не имел в виду, но я слишком уважаю Мумона и себя, чтобы допустить, что он не согласился бы со мной.
