Текст книги "Борден 2 (ЛП)"

Автор книги: Р. Дж Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 14

Эмма

С нами было четверо: двое в машине позади нас и двое впереди. Грэм привлек к делу всех, кем мы располагали, и я только закатила на это глаза. Чувствовала себя дорогой фарфоровой куклой, не заслуживающей всей этой сверхзащиты. Я выросла в гетто и привыкла сама о себе заботиться. И самым безумным было то, что я знала: будь все люди Бордена на месте, поблизости ехали бы еще с полдюжины автомобилей с десятком людей.

Мы ехали в восточную часть Нью-Рэйвен, где город начинал встречаться с густыми сосновыми лесами многочисленных нетронутых природных заповедников. Исчезли небоскребы, роскошные высотки и перегруженные транспортом дороги, такие привычные в центре города. Мы имели смелость заехать на окраины, где домов было мало, и они стояли на отшибе, где на сомнительных улицах стояли сомнительные магазинчики и бары, а парковки были заполнены подозрительными, видавшими виды фургонами. Все стало казаться еще более жутким, когда небо потемнело и солнце скрылось за горизонтом. Навигатор показывал, что до места назначения нам ехать пятнадцать минут по извилистой дороге, идущей через Хиксвилл. Лес выглядел зловеще, и единственным источником света были фары наших машин и полная луна.

– Почему твою подругу занесло работать в такую даль? – удивлялся Грэм, качая головой.

– Потому что она в отчаянном положении, – тупо ответила я. – Но надо признать, это очень далеко от ее дома.

– Эта карта ведет нас в очень старый район. Я помню, что исколесил здесь все дорожки, гоняя пьяных и обдолбанных придурков, которым моя полицейская сирена была до лампочки. Здесь много наркоманов. Много насильников. Я рад, что у нее есть такая подруга, как ты, Эмма. Не думаю, что кто-то еще сделал бы это для нее.

– Ты, – тихо сказала я.

– Я бы на это не рассчитывал.

– Ты бы сделал. На тебя можно рассчитывать.

На секунду он повернулся ко мне, оценивая мою искренность.

– На тебя тоже можно положиться, Эмма. Увидев тебя в первый раз, я понял, что ты станешь кем-то значимым для Бордена. Внутри ты боец. Я знал, что ты – единственный человек, который сможет опустить этого упрямца на землю и снова вернуть его к жизни. Он был сломлен, но ты не только исцелила, но и изменила его.

– Изменила как?

– Если бы до твоего появления мне кто-то сказал бы, что у него есть слабая сторона, я бы поспорил на собственную жизнь, что это полное дерьмо.

– А сейчас?

Он широко улыбнулся.

– А сейчас я вижу мужчину, который смотрит на тебя, словно ты его луч света в темноте.

Я не могла не улыбнуться в ответ, а он тихо добавил:

– Он любит тебя. Он никогда не захочет отпустить тебя, и ты осталась с ним, даже узнав об этих угрозах. Для этого нужно большое мужество, и все люди уважают тебя за это. Ты замечательная женщина. Твоя любовь настоящая, и поверь мне – мужчине, который в прошлом обжегся – такую женщину, как ты, трудно найти.

– Спасибо, Грэм, но обжечься – еще не означает, что ты больше никогда не встретишь подходящего человека.

Когда он посмотрел на меня с вопросом во взгляде, я смущенно призналась:

– Хоук рассказал мне о твоем браке.

– А, – проворчал он, – ну, конечно. С тех пор много воды утекло. Я справился с этим. Иногда нужно понять, что люди не те, за кого себя выдают, и, как бы глубоко мы их не любили, они на самом деле не изменятся. Это трудно принять, но я все же справился.

– Так почему ты в конечном итоге стал работать на Бордена?

– Потому что все, во что я верил, оказалось ложью. Моя жена смеялась надо мной за моей спиной и прыгнула в постель к моему лучшему другу. После этого мой мир рухнул. Думаю, хуже всего было то, что меня больше ничего не волновало. Ни мои друзья, ни семья, ни люди, с которыми я работал в участке. А с Борденом… ну, это была возможность послать всех к чертям и сделать что-то для себя. Он щедро платит и всегда заботится о своих сотрудниках. Я без труда сделал этот выбор.

Я понимающе кивнула. Борден всегда говорил, что его люди – это просто оплачиваемые сотрудники, но, как и у Грэма, их преданность была очевидна. Борден был суров, но справедлив, и я вдруг затосковала по нему. Снова достав телефон, я еще раз попыталась дозвониться до него.

– Ничего? – спросил Грэм.

– Нет, – ответила я, засовывая телефон в карман. – Должно быть, он очень занят сейчас.

– Какого черта? – Грэм неожиданно ударил по тормозам, и нас бросило вперед. Машина резко остановилась, и я проследила за его взглядом в сторону первого автомобиля. Он тоже остановился, и оба мужчины вышли наружу.

– Что происходит? – спросила я.

– Не знаю, – Грэм посмотрел в зеркало заднего вида. Машина позади нас тоже остановилась, мужчины жестами спрашивали, что случилось. – Оставайся здесь, – сказал Грэм. – Я посмотрю, что произошло.

Он вышел из машины, и я наблюдала, как он зашагал к мужчинам впереди. Один из них пошел навстречу, и, жестом указывая на задние колеса, быстро заговорил. Грэм подошел со стороны багажника и, опустившись на колени, стал осматривать колеса и дорогу. Я выпрямилась на своем сиденье, пытаясь лучше разглядеть, что происходит. Грэм коснулся рукой задней части колеса, его лицо напряглось, он тут же встал и заговорил достаточно громко, чтобы я могла услышать через закрытое окно.

– Разворачиваемся! Это ловушка! Разворачиваемся! ЗАСАДА!

Как только он выкрикнул последнее слово, раздались громкие хлопки. При звуке выстрелов мое сердце подпрыгнуло. Грэм рванул обратно к машине, вытаскивая из-за пояса пистолет и крича мужчинам укрыться. Остальные двое последовали его примеру и, тоже достав оружие, укрылись за первой машиной. Они оглядывались вокруг, всматриваясь в лес, после чего один из них воскликнул:

– Там!

Я закричала, когда пули попали в капот моей машины. Пригнувшись, я закрыла голову руками.

Блядь. Блядь. Блядь.

– Они стреляют по двигателю, – закричал один из мужчин.

Я не знала, что делать. Мне было слишком страшно выйти, слишком страшно сесть, слишком страшно посмотреть на мужчин. Внезапно их крики возобновились.

– Эмма! – услышала я Грэма. Пассажирская дверь в моей машине открылась, и чьи-то руки схватили меня. Я взглянула в испуганные глаза Грэма. – Вылезай, Эмма! Машина сейчас бесполезна! Тебе нужно бежать!

– Куда бежать?

– Эмма, просто беги!

Он силой вытащил мое скрюченное тело из машины, и в этот момент вокруг нас засвистели пули. Он толкнул меня на землю рядом с колесом машины, рухнув на меня, закрывая собой. Вокруг нас был дождь из пуль, некоторые разрывались так близко, что у меня в ушах словно взрывались бомбы. Я вскрикнула, испугавшись, что они попадут в нас.

– Беги, – сказал он, когда огонь пошел в другом направлении.

Я слышала крики других мужчин. Грэм схватил меня за плечи и встряхнул.

– Эмма, – прорычал он. Я испуганно посмотрела на него. – Беги в лес! Я должен как можно дольше сопротивляться этим людям, прежде чем они попытаются добраться до тебя.

Добраться до меня? Почему они хотят добраться до меня?

– Это по моей вине?

– Беги! – снова взревел он, взбешенный моей неподвижностью.

Подняв свое тело на ватные ноги, я побежала прямиком в лес. Оглянувшись через плечо, посмотрела на Грэма, и мое сердце остановилось. Он упал на колени, хватаясь за грудь. Я увидела кровь и закричала.

Его застрелили.

Глава 15

Эмма

Я побежала в лес. Позади, не прекращаясь, звучали выстрелы. Мне был слышен крик Грэма, но я не могла разобрать слов. Я обернулась, упала на землю и увидела, как он стреляет из пистолета, выглядывая из-за крыши машины, и снова приседает, прячась за ней. Его рука по-прежнему была прижата к груди, и даже в темноте мне было видно, как струящаяся из раны кровь пропитывала рубашку.

– Беги, Эмма! – кричал он что есть силы полным отчаяния и боли голосом. – БЕГИ!

Тем не менее, я не бежала. Не могла бросить его. Мне хотелось помочь, ведь он истекал кровью, а те – кто бы они ни были – продолжали стрелять. Мне не было видно, ни кто они, ни откуда появились. Остальные мужчины лежали мертвыми в лужах крови, оружие валялось рядом с их телами. Если бы я только могла добраться до пистолета…

Над моей головой просвистела пуля, и я упала на землю, прижимаясь к ней всей грудью. Мое сердце грохотало, как никогда раньше, и я втягивала в себя воздух, пытаясь успокоиться. Мне казалось, что от страха меня парализовало. Снова зазвучали выстрелы, а потом я услышала крик Грэма. Потребовалась вся моя сила воли, чтобы поднять голову и взглянуть на него, но мне все еще не было его видно. Я заставила себя приподняться выше, пока не оказалась стоящей на коленях.

Моя рука взметнулась ко рту, потому что я увидела, как он упал на землю, сраженный второй пулей, попавшей ему в грудь. Он выглядел почти бездыханным, но его губы продолжали шевелиться, снова и снова повторяя слово «беги». Я зарыдала, прикрыв рот ладонью. Мое тело затряслось, когда до меня дошло, что он умирал – это стало понятно, когда мгновение спустя он перестал двигаться. Он был мертв.

Я почувствовала, как глубоко внутри меня что-то оборвалось, и прижала другую руку к груди, ощущая катящиеся по лицу обжигающие слезы от огромного чувства потери.

Грэм. Грэм. Это не может быть правдой. Он притворяется. Он должен быть жив.

Стрельба тут же прекратилась. Наступила тишина. Я не знала, что делать. Тело уговаривало успокоиться, а мозг вопил продолжать движение и убираться как можно дальше отсюда. Я осмотрелась, пытаясь найти укромное место, но мои мысли прервал звук голосов. Я увидела двоих мужчин, выходящих из леса с противоположной стороны дороги, и снова пригнулась к земле, наблюдая за ними в просвет между деревьями. Они остановились возле Грэма, и один из них, ухмыляясь, пнул ногой его безжизненное тело.

– Найди сучку, – сказал он, наклоняясь, чтобы забрать пистолет Грэма. Засунув его в карман, он посмотрел в мою сторону. Сердце на мгновение сбилось с ритма, но я поняла, что он не может увидеть меня в темноте. – Она где-то поблизости. Она не могла далеко уйти.

Дрожа всем телом, я отползла назад и оглянулась вокруг. Тело казалось одеревеневшим, но я поднялась и заставила себя бежать. Ноги с хрустом наступали на подмерзшую землю – каждый мой шаг, словно отголосок взрыва, раздавался в моих ушах, и я плакала на холодном ветру. Они найдут меня за считаные минуты. Я понятия не имела, что делать, а на обдумывание этого не было времени. Либо они найдут меня, либо я буду бесконечно бегать по лесу и окончательно заблужусь. Сильно подморозило. И если они не убьют меня, то за них это сделает холод.

Через несколько минут я остановилась у большого дерева, прижавшись к нему спиной. Мои руки покрылись гусиной кожей, и я растирала их, пытаясь согреться. Мне нужно было тепло, потому как кроме рубашки и джинсов, на мне ничего не было.

Звук треснувшей позади ветки заставил меня замереть. Я вжалась спиной в дерево и задержала дыхание. Затаившись, я не шевелилась и прислушивалась к окружающим звукам. Снова треснула ветка, и я зажмурилась. Зубы стучали, к горлу подступала тошнота. Столько страха и паники было слишком для моего маленького тела. При таком раскладе я умру раньше, чем они меня найдут.

Дыши. Дыши. Дыши.

Рефлекторно я подняла руку и скользнула в вырез рубашки в поисках спрятанного в лифчике ножа. Но его там не было. Я сжала руку, вонзая ногти в ладонь, и стукнулась головой о дерево. В спешке покидая квартиру, я забыла нож.

Как, Эмма? КАК ты могла забыть?

Страх снова сковал меня. Я не могла двигаться, чувствуя себя опустошенной и такой одинокой. Никто не сможет мне помочь. Я всегда гордилась тем, что никогда не вела себя, как беспомощная истеричка, но сейчас я буквально молилась хоть о какой-то помощи. Медленно я вытащила из кармана свой телефон. Не зная, стоит ли прикасаться к кнопкам, я пыталась глубоко дышать. Если рядом кто-то был, то они могли заметить свет от экрана, и для меня все будет кончено. Я выжидала, кажется, целую вечность. Вдруг они не стали здесь искать? Вдруг они прошли мимо, и это звуки их шагов я слышала? Я так чертовски замерзла и не могла думать ни о чем, кроме тепла и помощи. Через какое-то время стал слышен лишь шелест листьев на ветру и грохот моего сердца, отдающийся в ушах. Казалось, я окружена тишиной и одиночеством, и от этого было не по себе. Пугало все: высокие деревья, качающиеся ветки, ветер, завывающий и хлещущий по лицу, обжигающий глаза и замораживающий слезы.

Просто сделай это. Сделай это. Сделай это. Позвони, иначе замерзнешь насмерть.

Я включила телефон и быстро набрала 911. Свет экрана ослепил меня, я быстро заморгала, приспосабливаясь к нему, и нажала цифры на экране. Дрожащей рукой я прижала телефон к уху, и спустя всего один гудок безразличный голос оператора спросил:

– 911, что у вас случилось?

Внезапно раздался треск, и мне показалось, что в мое сердце вонзился нож. Это было рядом. Слишком близко. Какая-то черная тень метнулась в мою сторону, и я закричала, когда кто-то неожиданно попытался схватить меня за руку. Успев вовремя отскочить, я в панике бросила телефон и снова пустилась бежать изо всех сил.

– Здесь! – выкрикнул сзади меня мужской голос. – Она здесь!

Тело буквально гудело от переизбытка адреналина, и я бежала куда глаза глядят. Ветки били по рукам, царапая кожу, когда я проталкивалась сквозь густые заросли. За спиной слышались преследующие меня шаги, но я не оглядывалась, а продолжала бежать, спотыкаясь о камни и поваленные деревья. Чья-то рука схватила меня за предплечье, отчего сердце подпрыгнуло к горлу, и я закричала, когда второй рукой человек обхватил меня за талию. Он приподнял меня над землей, и я снова закричала, упорно пытаясь вывернуться из его хватки. Я ни за что не перестану бороться. Я ни за что не сдамся. Он что-то проворчал и сильно приложил меня головой о ближайшее дерево. Я упала на землю, голова гудела. Почувствовав сильный удар в бок, я свернулась калачиком и закрыла голову руками.

– Ты собираешься все усложнять? – сказал мужчина.

Очередной удар металлического мыска его ботинка пришелся на мою поясницу. Меня пронзила нестерпимая, мучительная боль. Я тут же встала на колени, пытаясь отползти, но он схватил меня за волосы. Прежде чем я успела что-то понять, он снова ударил меня головой о нереально твердое дерево. Из глаз посыпались искры, голова закружилась. После этого мое тело обмякло и повисло в его руке, а он все продолжал избивать меня, пока я не превратилась в практически безжизненную тряпку. С громким ворчанием он перекинул мое безвольное тело через свое плечо.

Я чувствовала, что меня вот-вот вырвет. Скорее всего, так и будет. Я не знала. Я была почти в отключке. Голова кружилась, тело болело, перед глазами плыли круги. Мне было очень холодно – тело окоченело с головы до ног. И, теряя сознание, я услышала победный возглас мужчины: – Я поймал ее!

Глава 16

Эмма

Меня разбудила пульсирующая боль в голове. Я открыла глаза и увидела темноту. Моргнув, я огляделась. В поле моего зрения оказались фигуры, двигающиеся вокруг меня уверенными шагами. Я со стоном открыла рот и облизала свои холодные онемевшие губы.

Я по-прежнему на улице, все еще где-то в лесу, все еще с отмороженными сиськами. Только я не бегу. А лежу на боку на холодной сырой земле. Деревья над головой покачиваются от ветра, и в течение нескольких мгновений я просто уставилась в черное безжизненное небо, ожидая, когда оно поглотит меня целиком. Часть меня надеялась, что я просто уже умерла. Что холод поглотил меня, и последнее, что я запомнила, прежде чем исчезнуть, – это банальное скучное небо – явственное отражение моей такой же скучной жизни до встречи с Борденом.

Я медленно пошевелилась – это оказалось невероятно трудной задачей, потому что каждый сантиметр моего тела одеревенел. Очень скоро я поняла, что не могу шевельнуть ни рукой, ни ногой. На мгновение я запаниковала, пока не поняла, в чем дело. Мои руки были связаны за спиной, лодыжки ног тоже. Веревка была тугой – слишком тугой, чтобы можно было попробовать избавиться от нее – но я, блядь, буду пытаться всем своим существом.

– Маллиган сказал, что сегодня ночью все закончится. Значит, нужно будет все сделать. А это значит, что вы должны выполнить свою ебаную работу и выкопать эту гребаную яму. И я не желаю слышать ваш скулеж по этому поводу. Не хочу слышать, как промерзла земля. Не будьте жалкими ссыкунами. Просто, блядь, сделайте это сейчас, чтобы мы могли выбраться из этой дыры и получить свои деньги.

Голос принадлежал мужчине, который до этого приказывал остальным найти меня. Я повернулась в его сторону и начала внимательно рассматривать. Крупный, лысый, одет во все черное, как и остальные. Я насчитала пятерых. Лиц не было видно. Нельзя было разглядеть и особых примет – не то чтобы это имело какое-то значение. Необязательно скрываться, если свидетеля ждет смерть.

Даже если они и знали, что я очнулась, им было все равно. Я была не больше, чем частью пейзажа. Они просто ходили вокруг меня, словно я была самым безобидным существом, ходившим по этой земле. Они были правы. Я чувствовала это. Если подумать логически, выхода нет. Они сделают со мной все, что захотят, и я могу либо, как сейчас, оплакивать то, что сама поздно убежала от перестрелки, либо умереть, пытаясь хотя бы бороться, какой бы жалкой не оказалась эта борьба.

– Борден убьет каждого из вас, – слабо проговорила я. Прозвучало тихо, но я знала, что они услышали каждое слово, слетевшее с моих губ.

Они не обратили на меня внимания, и я почувствовала странную истерику, пузырем раздувавшуюся внутри. Я начала хохотать, и мой смех звучал безумно. А слова, вылетевшие из моего рта потом, и вовсе были чистым сумасшествием.

– Он будет охотиться на вас, как на тех братьев. Вы же знаете, что он сделал с ними, не так ли? Он пытал их, отрезая от них по кусочку. Рассказывал, что они умоляли его убить их, но он не оказал им пощады. Он просто резал их – кусочек за кусочком – пока от них не осталась лишь куча белых костей в костровой яме.

Большую часть из этого я придумала, но какое это, черт возьми, имело значение? Все, что им нужно – это бояться гнева Бордена, потому что, в конце концов, моя смерть сорвет его с катушек. Он будет выслеживать каждого из них и, вероятно, поступит гораздо хуже, чем я могла бы себе представить. Даже самые глубокие и самые темные уголки ада содрогнутся от его возможностей. Если я умру, Борден заживо сожжет каждую душу, вставшую на его пути.

На этот раз они повернули головы и посмотрели на меня. Четверо мужчин прекратили делать то, чем были заняты – мне не было видно, чем. Не знаю, разозлила ли я их, но они посмотрели на лысого – видимо, главного. Он взглянул в мою сторону, и я стала ждать, что он снова подойдет ко мне, связанной, и еще сильнее ударит по моей практически сломанной спине. Но вместо этого он сказал:

– Не обращайте на нее внимания. Она в прямом смысле готовится к собственным похоронам и скажет все, что угодно, лишь бы напугать вас.

Мужчины вернулись к своему занятию, а я продолжила сражаться с веревкой, затянутой вокруг моих рук. Из-за неудобного положения, в котором я лежала, болели плечи, а из-за связанных сзади рук моя спина неестественно выгибалась. Я осталась лежать на боку, хватая с земли обломки веток в надежде, что одна из них окажется достаточно острой, чтобы разрезать веревку. Эта надежда была утопической, но я цеплялась за нее каждой своей клеточкой, каждой частичкой души. Я не умру. Не могу умереть. Я слишком мало пожила, чтобы оказаться зарытой в гребаной яме, выкопанной для меня толпой жадных до денег мужиков.

Нет, я не могу так закончить. Мне еще слишком рано умирать. В этом мире так много тех, кто зря расходовал кислород. Черт возьми, я заслужила шанс чего-то добиться! Позаботиться о дальнейших отношениях с Борденом. Изменить его, прежде чем он станет настоящим чудовищем. Доказать бабушке, что в нем есть гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

Я не хотела плакать, но с каждой проходящей секундой чувствовала, как ужас охватывал меня, забирая последние силы. Это была полная паника. Начался официальный обратный отсчет моей жизни, и я не хотела встретить смерть с заплаканными глазами. Я хотела драться.

Они проворчали что-то касательно того, что делали, а потом лысый подошел ко мне. Я откатилась от него, пытаясь брыкаться любой частью тела, которой могла. Наверное, я была похожа на извивающуюся гусеницу с дергающимся телом, в ближайшем времени отправляющуюся в небытие. Услышав их смех, я попыталась снова откатиться, когда тяжелая нога обрушилась мне на спину, и, выбив весь воздух из легких, придавила к земле. Я уронила голову на землю, касаясь губами влажной почвы, вдыхая через боль в ушибленной спине.

– Тебе некуда бежать, – с улыбкой в голосе сказал лысый.

– Иди на хуй! – выплюнула я.

– Я определенно трахнул бы тебя, но нас поджимает время, и это пиздец как обидно, потому что мне очень хотелось бы стать тем последним, кто кончит в маленькую шлюшку Бордена. Великолепный был бы случай отыметь этого козла.

Он схватил меня за плечи, перевернул и наклонился. Я посмотрела на него, подалась вперед и, собрав остатки слюны во рту, плюнула ему в лицо. Он тут же ответил мне ударом в мой правый глаз. Голова откинулась назад, еще больше искр посыпалось из глаз. Мою и без того ноющую голову пронзила такая боль, словно тысяча гвоздей воткнулась в мой череп.

– Получай, сучка, – прохрипел он.

Он поднял меня, а я пыталась сопротивляться его хватке, но каждое движение вызывало тошноту. Меня вырвало через его плечо поднявшейся из желудка желчью.

– Готовь гребаный гроб, – услышала я его голос, абсолютно не смущенный моей рвотой.

Гроб?

Наплевав на тошноту, я снова задергалась, крича в ночь как можно громче. Ничто не могло заставить замолчать меня. Я буду кричать, пока не сорву голосовые связки, пока не сделаю свой последний вдох. Волосы прилипли к лицу, еще больше рвотной желчи выплескивалось через мои губы, и все же я буду бороться, как бы безнадежно это не выглядело.

Он грубо скинул меня со своего плеча в деревянный ящик. Я вскинула ноги кверху, но один из мужчин схватил их и прижал книзу. Истерически крича, я оглядела деревянный гроб, в который меня положили. Это был длинный прямоугольный ящик – длиннее моего тела – пахнущий сосновой доской и пылью. Я кричала без остановки, что-то бессвязно говоря: возможно, я умоляла их остановиться, а, возможно, посылала их ко всем чертям. Я не знала. Сознание ускользало от меня. С приближением уготованной мне смерти я теряла рассудок.

– Придержи ее плечи, – приказал лысый.

Я почувствовала другую пару рук на моих плечах и широко открытыми глазами взглянула в незнакомое лицо. На меня смотрели пустые глаза. Бездушный взгляд бездушного убийцы. Я увидела какую-то вспышку, и сквозь слезы увидела лысого, державшего в руке телефон. Он навел его в мою сторону, и очередная вспышка сверкнула и погасла.

– Фото сделано, – сказал он. – Заколачивай верх.

Двое других мужчин двинулись к нам, неся в руках крышку гроба. Я снова заорала что есть мочи, когда они начали опускать ее на меня. Руки, удерживающие мои щиколотки и плечи, исчезли. Рефлекторно я подняла ноги и ударила ими в крышку, благодаря которой меня начинала окутывать непроглядная черная тьма. Но крышка была довольно тяжелой, чтобы скинуть ее. Звуки ночи становились более приглушенными, а их голоса нечеткими, и несколько мгновений спустя я услышала, как что-то стучит по ящику.

Они заколачивали меня в нем.

Меня охватила паника. Я пронзительно завизжала, но ничего не произошло. Попыталась стучать ногами, но они уперлись в крышку ящика, и снова ничего не произошло. У меня даже не было возможности сопротивляться. Я поняла, что потерпела крах, и разрыдалась. Ничего нельзя сделать. Я позволила слезам свободно стекать по лицу, потому что все действительно было кончено. Мне предстоит смерть от удушья. В этом не было никаких сомнений.

Ящик вдруг сильно качнулся, и я съехала к стенке. Они опускали меня куда-то. Наверное, в яму. Боже, это действительно были мои похороны. И затем я услышала это… Тихий звук падающей на крышку земли. Они хоронили меня заживо. Сбылись все мои худшие кошмары. Я тяжело дышала, но не могла вдохнуть воздух. Я уже задыхаюсь? Неужели за такое короткое время я могла израсходовать весь воздух? Попробуем рассуждать здраво. Нет. Это невозможно. У меня просто паническая атака. Я чувствовала себя в состоянии безумия, и на секунду обрадовалась начавшемуся головокружению в надежде, что просто потеряю сознание, и эти мучения закончатся.

Я покачала головой, понимая, что нахожусь в сознании. Снова закричав, я попыталась стучать по доскам вокруг себя плечами и даже головой, совершенно бесполезно изнуряя себя. Я не понимала, почему продолжала биться, когда это было бесполезно. Моя воля словно отказывалась умирать.

Звуки земли, падающей на крышку, через несколько минут стихли, и я больше не слышала ничего. Мои уши не улавливали больше ничего, кроме моего шумного судорожного дыхания.

– Нет, пожалуйста, нет, – скулила я. – Нет, я не готова. Не готова.

В моих мыслях уже всплывали лица бабушки, моей матери, Бордена… Я покачала головой, отгоняя их, не желая признавать правду. Но они все равно возвращались ко мне.

Бабушкин голос. Случайные воспоминания замелькали в моем сознании.

8 лет: Я нашла эти роликовые коньки и купила их на последние деньги. Примерь. Они розовые!

10 лет: Ты моя принцесса, Эмма, независимо от того, сколько тебе лет. Ты всегда будешь моей принцессой, Эмма.

13 лет: Не кори себя. Ты не виновата в смерти матери. Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя и никогда не покину.

14 лет: Если ты собираешься часто покидать дом, то возьми этот нож и положи куда-нибудь, где его никто не найдет. Всегда будь вооружена. Это темный мир, а ты слишком красива для него.

16 лет: Давай поговорим о противозачаточных средствах.

18 лет: Он дурак, если изменил тебе. Только дурак позволил бы тебе уйти.

20 лет: Я не просила тебя приехать с какой-то конкретной целью. Но раз ты здесь, я устрою для тебя свидание. Он очень красивый мужчина.

22 года: Я так гожусь тобой, Эмма. Просто потому, что ты – это ты. Других причин мне не надо.

Я снова покачала головой, отгоняя эти образы. Нет! И как только я сказала «нет», мое тело перестало двигаться. Я была предельно истощена: как эмоционально, так и физически. Закрыв глаза, я смаковала остатки воздуха, циркулирующего вокруг меня. Сколько времени требуется, чтобы умереть в гробу? Это было по-настоящему жестоко. Смотреть в лицо такой смерти, не имея возможности предотвратить ее. Мне предстояло взглянуть в лицо всей своей жизни, всем своим неудачам и всему тому, что я оставляю – на это у меня ровно столько времени, сколько потребуется, чтобы вдохнуть каждый грамм воздуха вокруг меня.

Я так сильно плакала. Глаза болели, слезы катились по щекам. Нос заложило, и в какой-то момент новая порция желчи поднялась к горлу. Меня вырвало, я закашлялась и снова заплакала.

И на этом я целиком и полностью выдохлась.

Тяжелая земля создавала давление, отчего деревянная крышка прогибалась и скрипела. Это делало происходящее еще более реальным. Было такое ощущение, что стенки словно сжимались вокруг меня. Я вдохнула побольше воздуха, охваченная таким тяжелым отчаянием, что стало больно.

Возможно, я смогу просто уснуть. Возможно, не почувствую, как моя душа ускользнет. Я закрыла глаза и представила, как Маркус обнимает меня, гладит рукой по волосам и целует своими восхитительными губами. Каким-то образом это облегчило боль в груди. Я уцепилась за это.

Это все из-за тебя, Маркус.

Но меня все равно это не волнует. Я твоя куколка.

Я всегда буду твоей куколкой.