Текст книги "Борден (ЛП)"

Автор книги: Р. Дж Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Конечно, – ответил он, пристально разглядывая меня с головы до ног. Джон был потрепанным старым хрычом. Ты не можешь называться официанткой, если хотя бы раз не натыкалась на такого. На мою голову такие сваливались регулярно.

– Досадно, так досадно. Знаешь, если тебе когда-нибудь потребуется хорошая смазка, – он подмигнул. – То я всегда здесь для тебя.

Я зажала рот на мгновение, борясь с подступающей к горлу тошнотой. И выдала натянутую улыбку.

– Буду иметь это в виду, Джон, спасибо.

Я отвернулась от него, и улыбка моментально сползла с моего лица. Какого, собственно, хрена? Мудак шестидесяти с чем-то лет просто предлагает смазать меня?

– Ты в порядке? – спросила Блайт, поймав мой ошарашенный взгляд.

– Мне не стоило останавливаться у столика Джона, – просто ответила я.

Она поежилась.

– Он предложил намазать маслом твои булки, как мне на прошлой неделе?

– Нет, он предложил смазать меня, после чего жутко подмигнул.

– О да, подмигивает он всегда жутко.

– Я беру перерыв, – вмешалась Тесса, раздувая щеки.

Мы кивнули ей. Так обычно и было. Тесса брала первый перерыв между нашими. В свои сорок с небольшим она была проворнее, чем мы с Блайт вместе взятые. Кроме работы, ее жизнь была бесконечной драмой матери-одиночки с чередой дерьмовых бойфрендов. Несмотря на это, в ней сохранилась романтика, и я завидовала ей.

Блайт, напротив, была болтушкой. Ей было двадцать четыре – всего на год старше меня. Она выглядела на двадцать, имела потрясающую спортивную фигуру и естественно-красивое лицо. Хватило нескольких пошлых шуток, чтобы мы сошлись и стали лучшими подругами.

– Ты должна мне все рассказать про эту суку Лару, – сказала Блайт, когда мы с ней поравнялись.

– Обязательно, – ответила я.

– Я хочу знать каждую деталь той ночи.

Я снова кивнула. Определенно нет. Я расскажу ей, конечно, но опустив определенные детали. Не хочу, чтобы она узнала о Бордене. Чем меньше она будет знать опасных подробностей, тем лучше. Не то чтобы он был как-то опасен для меня. Это просто случилось, и я была уверена, что на этом все и закончилось.

Я позволила ей взять второй перерыв, когда Тесса вернулась, но в этот момент в закусочной стало значительно спокойнее, заказы прекратились.

– Тебя подвезти сегодня? – спросила Тесса после того, как мы подали все блюда.

– Мне к бабушке, – ответила я. – Придется ехать на автобусе.

– Это далеко, да?

– Да.

– Ну, если твои планы изменятся, буду рада подвезти тебя. Теперь я буду часто ездить этой дорогой. Я вернулась к Дэну.

Я притворилась удивленной, так как их отношения «здравствуй и прощай» уже никого из нас не шокируют.

– Да, я знаю, и что? – она ослепительно улыбнулась, ее лицо порозовело. Ее крашеные рыжие волосы напомнили мне рыжеволосую девицу из прошлой ночи, и вспышка паники молнией прошлась по моему позвоночнику. – Он умолял дать ему еще один шанс, и признаю, я тоже слишком тоскую по нему.

Она говорила об этом добрых пять минут, пока Блайт, наконец, не заставила ее вернуться. Я направилась на кухню, где Пэт-повар оставил мне на одном из столов свежеиспеченные маффины с голубикой.

– Спасибо, Пэт, – поблагодарила я с улыбкой. Я была жутко голодна.

Пэт повернулся с застенчивой улыбкой.

– Пожалуйста, Эмма. Для тебя все, что угодно. Просто дай мне знать, если Блайт тоже чего-нибудь хочет, хорошо?

Я кивнула, борясь с желанием закатить глаза. Еще один мужчина, расстилающийся перед Блайт. Не удивительно: девчонка могла без усилий обвести мужчину вокруг своего маленького пальчика.

Я села на стул напротив открытой задней двери. Тесса обычно здесь курила, а Блайт трещала по телефону. Я же садилась насладиться своими маффинами и минут пятнадцать отдыхала от шума.

Смотреть было не на что, кроме двери соседнего магазина одежды, стена которой совсем недавно украсилась граффити. Я заметила надпись, которой не было раньше. Написанная ужасным почерком, она гласила: «Только мертвые рыбы плывут по течению».

Чертовски глубокая мысль, неизвестный чувак!

Моя разгоряченная кожа приветствовала осенний воздух. Я откинулась назад и выковыривала ягоды из маффинов, с жадностью поглощая их и мечтая о бабушкиных сосисках в тесте. Неплохо, когда есть вкусная еда. Прошло три дня с тех пор, как мой желудок был полон. В нем ничего не задерживалось от страха произошедшего. И все еще – ВСЕ ЕЩЕ – этот сон преследовал меня. Я гадала, почему мои мысли все время возвращались к Бордену, как сейчас. Его внешность не могла отвлечь от того, что он сделал. Назовите больным любопытством тот факт, что меня всегда восхищала его внешность на газетных фотографиях. Меня поразило то, что в жизни он выглядит еще лучше. Но еще он вызывал нечто такое… Какую-то извращенную тягу к тому, чтобы добраться до его сути и выяснить долю правды в окружающих его слухах. Это будоражило фантазию. Тайна, маячащая перед глазами и остающаяся неразгаданной.

Как и остальным, мне никогда ее не разгадать.

Вдруг чья-то рука легла на мое плечо. Я чуть не подскочила и, подняв глаза, увидела растерянную Блайт.

– Эй, Эмма, – сказала она нерешительно.

– Что случилось?

– Кое-кто спрашивает тебя.

– Кто?

Блайт выглядела очень встревоженной.

– Это тот парень, Борден. Ну, ты знаешь, Борден. Там все в шоке сейчас.

Я замерла, широко раскрыв глаза и испугавшись до чертиков.

– Там тихо, как в могиле. Можно услышать, как иголка упадет. Я хотела обслужить его, но он сказал, что ему нужна ты и он будет тебя ждать. Я решила сразу сказать, чтобы ты была в курсе, – Блайт выглядела смущенной. – Я не знала, что вы знакомы! Я имею в виду, что это безумие. Ты должна была рассказать мне. Какой он? На вид он страшная задница…

– Дерьмо, – выругалась я.

Я встала, сунула ей в руки маффин, вытерла руки о фартук, все время задаваясь вопросом: что ему от меня нужно? То есть, конечно, мои мысли прилипли к нему, как банный лист, но мне не хотелось встречаться с ним в реальности снова. Если я и не хотела умирать, то теперь да, я на пути к смерти. Блядь.

Он не поверил тебе. Он знает: ты что-то слышала. Тебе конец.

– Я могу сказать, что тебя здесь нет, Эмма, – сказала Блайт за моей спиной, чувствуя мое беспокойство. – Ты должна ему денег или что-то еще? Может, вызвать копов? Эти люди опасны. Он опасен.

– Нет. Все нормально. Я разберусь с этим. Все хорошо. Я в порядке… Это… – я замолчала и попыталась успокоиться.

– Что происходит? – требовательно спросила она, схватив меня за руку. Ее голос стал серьезным, и она сказала: – Пожалуйста, скажи мне, что ты, блядь, ни во что не вляпалась. Пожалуйста. Ты должна рассказать мне, Эмма. Ты должна доверять мне.

– Все нормально, – ответила я, освобождаясь из ее хватки.

– Это не выглядит нормально. Я собираюсь позвать Дэнни…

– Нет! Не создавай проблем, Блайт. У меня все под контролем. К тому же, что, черт возьми, Дэнни сможет сделать? Он первый обосрется, если узнает, что Борден здесь.

Она подозрительно нахмурилась.

– Ладно, какого черта ты натворила, Эмма?

– Ничего плохого.

– Судя по всему, ничего хорошего. Что случилось? Ты выглядишь так, словно готовишься к собственным похоронам. И учитывая то, что такой человек, как Борден, ждет тебя, я склонна думать, что это вполне возможно.

Я остановила на ней взгляд и пожала плечами.

– Честно, Блайт, чем меньше ты знаешь, тем лучше.

Ее лицо вытянулось.

– Что это значит?

Я не ответила. Вместо этого покинула ее, оставив в полном замешательстве. Я не хотела заставлять Бордена ждать. Я шла вперед маленькими шагами, ожидая, когда он окажется в поле моего зрения. Выйдя из кухни, я схватила блокнот и ручку, представляя себя в каком-то параллельном мире, где он просто пришел заказать что-то типа кофе или сэндвича, или молочный коктейль, или… блядь, ни в каком параллельном мире этого не может произойти.

Я нашла его сидящим в одиночестве в одной из кабинок напротив окна. Он вальяжно расположился, одетый в темные джинсы и черную рубашку с длинными рукавами, подчеркивающую его мужественность. Борден выглядел чертовски большим.

Он смотрел в окно, вертя в руках серебряную зажигалку, пока я приближалась к столу. Я чувствовала, что взгляды всех присутствующих в кафе были направлены на нас. Он словно почувствовал мое приближение – я уверена, услышать он не мог – и перевел на меня свой взгляд. Он терпеливо ждал, когда я подойду ближе. Я остановилась в нескольких шагах от него, не в силах скрыть шок. Какого черта он здесь делает? Нерешительно я открыла рот, чтобы сказать хоть что-то, но он опередил меня.

– Присядь, – приказал он, кивнув на стул напротив него, убирая зажигалку в карман.

Ладно, хорошо.

Я буду сидеть, независимо от того, что он мне скажет.

Я сделала, как мне приказали, и уставилась на стол, чтобы избежать его пронзительного взгляда.

– Хороший день? – его голос был лишен эмоций, словно у робота.

– Вам незачем изображать искренность, – четко ответила я. – Я знаю, что вам похуй.

На мгновение он замер, словно мой ответ удивил его. Затем он медленно кивнул, пробурчав:

– Правильно. Тогда ближе к делу. Ты знаешь, почему я здесь, не так ли?

– Это… связано с той ночью.

– Хорошо, по утрам ты явно умнее.

Я с усилием поборола вспышку гнева. Придурок.

– Теперь, думаю, что для нас важно поговорить о той ночи честно и открыто, и для начала посмотри на меня.

Я сделала, как он мне сказал, только потому, что знала: он способен вышибить из меня все дерьмо. Льющийся из окна солнечный свет освещал его, отражаясь в его льдистых глазах. В этот момент я поняла, почему женщин тянуло к нему, несмотря на его репутацию. Похоже, он умел хорошо скрывать свою темную сущность перед людьми.

– Так-то лучше, – сказал он с единственным одобрительным кивком. – Я анализировал то, что ты сказала мне прошлой ночью, и обнаружил несколько расхождений, в которых хочу разобраться. Я собираюсь задать тебе несколько вопросов, Эмма, и ты ответишь на них правдиво.

Настала моя очередь кивнуть.

– Хорошо.

Он сунул зажигалку в карман и выпрямился так, чтобы оказаться лицом к лицу со мной. Затем он положил свои большие руки на стол. По поводу рук у меня свой пунктик. Не переношу мужиков с гладким маникюром. Мой взгляд невольно задержался на его длинных пальцах, ища мозоли, которые, я знаю, там были. Ни колец, ни часов. Он производил впечатление невероятно простого парня, и какая-то маленькая часть меня была особенно этим заинтригована.

– Что ты видела той ночью? – спросил он, концентрируя на себе мое внимание. Его глаза подмечали малейшие изменения в моем лице. – Смотри на меня, когда будешь отвечать, Эмма.

Это была сложная задача, учитывая мои обычно бегающие глаза, когда я лгала. Я твердо взглянула на него, понимая, что сейчас не время позволять страху управлять моими словами.

– Я ничего не видела, – ответила я, и это было правдой. – Было темно.

– Тогда что ты слышала?

А вот этого вопроса я боялась больше всего. Я открыла рот, чтобы ответить, но закрыла его, понимая, что мои глаза забегали. Я посмотрела на него и поняла, что он это заметил. Его взгляд прощупывал мое лицо. На мгновение я отвлеклась, когда он рассеянно провел кончиком языка по своей нижней пухлой губе. Вау, у него офигенно красивые губы.

– Ничего, – в итоге сказала я, оторвав взгляд от его рта, который, казалось, просто притягивал внимание. Я не могла сказать ему правду. Не тогда, когда понимала, чем это может для меня обернуться.

Он был непроницаем. Его взгляд тяжелел с каждой секундой, как бы давая мне еще одну возможность исправиться. Затем он кивнул.

– Хорошо, – сказал он, но голос его был уже не так суров, как раньше. – Я надеюсь, то же самое ты сказала полицейскому, который приходил в твою квартиру на следующее утро.

И вот так все просто. Я поняла, что возведенная мной стена дала трещину. Мои плечи недоверчиво опустились. За мной следили…

– Выдохни, – услышала я его слова. В состоянии панической атаки дыхание было последним, о чем я думала. – Успокойся.

Его глаза переместились на мои дрожащие руки. Я тут же спрятала их под стол, чтобы он не увидел. Господи, какого черта со мной происходит? Я никому никогда не показывала своей слабости. Знаю, это было не всегда удачно, но все же я всегда гордилась своей стойкостью и способностью справляться с трудностями. И так было всегда.

Соберись, Эмма. Ты переживала и худшее раньше.

– Я ему ничего не сказала, – быстро ответила я. – Ничего. Он сказал, что кто-то звонил им и просил справиться обо мне. Им сказали, что видели твоего человека...

– Говори тише.

Я закрыла рот и напряженно оглянулась. Увидела взволнованную Блайт, стоящую в другой половине зала. Все остальные тоже смотрели. Борден проследил мой взгляд. Все быстро отвернулись и продолжили свои разговоры, но они были далеко не такими громкими, как раньше, и я знала, что они все еще пытаются вслушиваться.

– Я ничего не сказала, – успела прошептать я, глядя ему прямо в глаза. Он должен был знать, что это абсолютная правда.

Он обвел взглядом закусочную еще раз, убедившись, что на нас никто не смотрит. Я поняла, насколько странно мы выглядели. Молодая официантка с херовой почасовой зарплатой и, возможно, самый богатый мужчина в Нью-Рэйвен.

О, и он кровавый преступник! Да уж, давайте не забывать об этой важной детали, не так ли?

– Где офис? – внезапно спросил он. – Он есть в этой дыре или нет?

Мои брови сошлись в замешательстве.

– Эм… да, рядом с кухней.

В задумчивости он резко встал и схватил меня за руку. Я вздрогнула, когда он поднял меня на ноги и потребовал:

– Веди, сейчас же.

Я двигалась, мои мысли мчались галопом. Лица присутствующих повернулись к нам, и Борден огрызнулся:

– Смотрите в свои гребаные тарелки.

Все подчинились.

Естественно.

Блайт стрельнула в меня страдальческим взглядом, но я лишь покачала головой. Мне не нужно, чтобы она привлекла его внимание. Тесса решительно прогнала ее, шепча что-то на ухо. Блайт нехотя кивнула тому, что она сказала.

Мы остановились у офисной двери, и я тихо сказала:

– Там мой босс…

Борден прервал меня, отпустив, и дернул ручку двери. Обнаружив, что дверь заперта, он сделал шаг назад и долбанул по ней ногой. Замок сломался с первого удара, и дверь распахнулась. Дэнни-мудак вскочил со стула, быстро застегнул штаны и в шоке уставился на Бордена.

– Что происходит?

– Пошел на хуй отсюда, – глядя в упор, заткнул его Борден.

Дэнни помедлил, переводя взгляд с меня на Бордена, но подчинился. Только тогда я уставилась на Бордена, размышляя, как далеко он может зайти. Когда Дэнни вышел, умышленно избегая встречаться с ним взглядом, Борден захлопнул дверь и повернулся ко мне. К тому времени я отошла на шаг, двигаясь к столу. Удар по ногам сзади остановил меня.

На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Тишина и…

Стоны. Страстные стоны, звуки бьющихся друг о друга тел и крики девушки.

Я поморщилась, а лицо Бордена вытянулось.

– Какого хрена? – буркнул он.

Я подошла к компьютеру позади меня.

– Он… он смотрит порнуху.

Он замолчал и оглядел комнату, словно внезапно не мог понять, где находится. Его ноздри раздулись от отвращения, и да, здесь было реально отвратительно. Можно сказать, это был некий храм Дэнни, увешанный плакатами обнаженных женщин и фотографиями столетней давности, когда он был членом футбольной команды в старшей школе.

Пока стоны продолжались, он вздохнул и покачал головой.

– Это бесит меня.

– Я-я могу выключить, если вы хотите...

– Да, выключи это, куколка. Выруби нахер.

Слишком потрясенная, чтобы двигаться, я выдернула вилку из розетки, а он выдал несколько красочных ругательств. Теперь установилась действительно полная тишина, и я выпрямилась, опираясь для поддержки о стол. Этот мужчина был словно бомба замедленного действия, и мне нужно было сгладить бушующую в нем бурю как можно скорее.

Я повторила то, что сказала ранее:

– Я ничего не сказала, мистер Борден. Я имею в виду, полицейскому. Я не сказала ни слова.

– Я знаю, что ты ничего не сказала, – ответил он, медленно двигаясь ко мне, пока его глубокий взгляд не встретился с моим. – Меня больше беспокоит, мисс Уорн, что вы откроете свой рот и посчитаете себя обязанной что-то сказать, когда произошедшее нажмет некую моральную кнопку внутри вас.

Я усмехнулась.

– Если бы вы знали меня хоть немного, то понимали бы, что этого не произойдет.

– Почему это?

– Потому что я берегу себя и понимаю разницу между глупостью и разумом.

– Тогда ты знаешь, почему я делаю это.

– Да, и я считаю вас параноиком.

Его брови взметнулись, будто я оскорбила его, и, возможно, так оно и было. Видимо, в итоге я не такая уж умная.

– Я бывал не раз в подобных ситуациях, куколка, – пояснил он. – У меня есть повод быть параноиком. Я знаю эти игры. Ты идешь в полицию, рассказываешь им то, что, тебе кажется, ты видела или слышала, и я получаю геморрой на свою задницу. Полиция начинает совать нос в мой бизнес, блядь, в каждую деталь моей жизни только потому, что кто-то открыл свой маленький ротик. Это еще ни разу не увенчалось успехом, но попытки не прекращаются. Я не понаслышке знаю законы, дышащие мне в спину…

– И вы здесь, чтобы запугать меня, – прервала его я. Я удивилась своей вспышке, но не могла поверить тому, что услышала. Слова моей бабушки эхом отдавались в моей голове.

Не позволяй никому воспользоваться собой.

Я подумала, будет ли она чувствовать то же самое, когда узнает, что мной управляет Борден.

Скорее всего, нет.

– Разве это не так? – настаивала я, с трудом сглатывая.

Он склонил голову набок, его губы дернулись.

– Я здесь, чтобы сказать тебе: я могу сделать гораздо больше, чем просто запугать, мисс Уорн. Я могу сделать все, что захочу.

Прямо здесь он демонстрирует свою власть надо мной, и эта самоуверенность вызвала во мне волну гнева.

– Все, что угодно, – он продолжал говорить, его глаза сканировали каждую часть меня, доведя мой сердечный ритм до перегрузки и заставив мою кожу вспыхнуть от его пристального взгляда. – И вы знаете, что я подразумеваю под словом ВСЕ, не так ли, мисс Уорн?

Я крепко ухватилась за край стола обеими руками и ответила:

– Я знаю, что вы угрожаете мне.

Он снова облизал губы, эти гребаные губы, вызвав во мне легкое покалывание.

– Я просто констатирую факт, куколка. Каждое действие может иметь прямую и обратную реакцию.

Я моргнула. Этот мудак собирается объяснять мне один из трех законов движения Ньютона?

Он продолжил двигаться в моем направлении, и это начинало настораживать меня. Застыв на месте, я наблюдала, как он сокращает расстояние между нами. Часть меня интересовало, что он сделает, добравшись до меня… и почему-то мне хотелось это выяснить.

– Я ясно выражаюсь, Эмма? – спросил он, останавливаясь напротив и нависая надо мной. Я оказалась между его руками, вцепившимися в стол позади, его мозолистые пальцы слегка касаются моих.

Я наклонилась к нему и почувствовала, как мое тело задрожало под его пристальным взглядом. Подчиниться или нет? Это вопрос.

И я сама все изгадила.

– Нет, Борден, – я не соображала, что несу. – Ты просто придурок, и это глупо, потому что ты сам облажался. Я никогда не собиралась быть посвященной в то, что услышала, когда выходила из твоего клуба; это просто случилось. Если что-то подобное подвергает опасности твой бизнес, твою репутацию или твои интересы, то, возможно, вам следует душить людей до того, как они покинут помещение.

Тишина.

Боже мой, что я только что сказала? Правда в том, что его слова задели меня за живое. Ничто не вызывает во мне такую ненависть, как чьи-то попытки манипулировать мной. Когда кто-то загоняет меня в ловушку, заставляет чувствовать себя отбросом, распоряжается мной по своему усмотрению. И знаете, что? Я достаточно насмотрелась за два года работы в этой помойке, будучи на побегушках у мудака, не считающего меня за человека. Но на работе прогибаться было необходимостью. Мне нужны деньги и работа, не важно, какой ценой.

Но это не было работой. Этот мужчина хотел манипулировать мной, запугивая, а я определенно не так воспитана, чтобы позволить ему злоупотреблять этим. Маркус Борден или кто-то другой – это было недопустимо и убило бы остатки моей гордости.

Когда его завораживающие глаза распахнулись от сказанного мной, я поняла, что могу загнать его в угол. Я знала: он пытался запугать меня и лишить выбора, но он у меня был. Осознание этого здорово укрепило меня. Я наклонилась вперед так, что нас разделяли всего несколько сантиметров, и вернула ему такой же жесткий взгляд, каким он одарил меня.

– Вы думаете, я бы вышла из той двери, если бы знала о том, что произойдет? – спросила я его. – Знаете ли вы, как заблуждаетесь, говоря об этом? Я хорошо знаю, на что вы способны, но прямо сейчас вы пытаетесь переложить свою вину. И будет разумнее, если мы просто остановимся и забудем все, что произошло, или мы думаем, что произошло, той ночью.

Если он и был намерен говорить прямо здесь и сейчас, то я не уверена, что смогла бы расслышать его из-за грохота собственного сердца, отдающегося гулом в ушах. Мои ногти мучительно впились в дерево стола, сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Выражение его лица не изменилось, и я начала волноваться, слышал ли он хоть слово из того, что я сказала, пока он не кивнул. Затем без предупреждения его рука потянулась вверх, захватывая мой подбородок и поворачивая так, чтобы заставить меня посмотреть ему в глаза. В них не было злости, но где-то в глубине сквозило любопытство. Я ахнула в шоке от тепла его прикосновения, от тепла в его удивительных глазах, от того, насколько близко мы находились друг к другу, когда он прошептал:

– Ты смелая, не так ли, бродячая кошка?

Я потеряла дар речи и просто моргнула.

– Ты маленький котенок. Ты пытаешься казаться злобной, но вместо этого ты охренительно прекрасна.

Теперь я уставилась на него. Он придвинулся настолько близко, что я ощущала его тело, прижатое к моему. Я пыталась не реагировать на зарождающееся чувство тяжести в моем животе. Честно говоря, это было настолько неожиданно и неподвластно моему разуму, но мое тело… моя кожа вспыхнула, сердце ускорило ритм, а он продолжал прижиматься ближе.

– Отпусти меня, – прошептала я, пытаясь усмирить порхающих в животе бабочек.

– Зачем? – тихо спросил он, его голубые глаза прожигали меня. – Тебя это возбуждает, не так ли? Я вижу это по твоему лицу. Ты покраснела и тяжело дышишь.

– Отпусти меня, – повторила я.

Это бред. Я не возбуждена. По крайней мере… не разумная часть меня. Только мое тело… ладно, мое гребаное тело реагировало животными инстинктами, не поддающимися разуму.

Это ничего не значит.

– Возможно, мы сможем это как-то исправить, – пробормотал он, горячо дыша мне в рот, рукой медленно скользя от моего бедра до талии. Я старалась не думать о том, как хорошо ощущается тепло его руки и как безвольная часть меня хочет, чтобы это не прекращалось. Как только его пальцы коснулись моей груди, что-то во мне щелкнуло. В бешенстве я подняла руку и залепила ему пощечину.

Сильно.

Я действительно ударила его, реально сильно.

Громкий звук, словно щелчок хлыста, прозвенел в моих ушах. Словно взрыв бомбы. Звон в воздухе, шок от произошедшего и ощущение, что душа покинула тело.

И потом долбаный страх.

Ох, дерьмо. Дерьмо, дерьмо, ебаное дерьмо. Что, блядь, я натворила?

Его руки мгновенно опустились, он отшатнулся с выпученными глазами и отвисшей челюстью. Его щека стала пунцово-красной, а на лице читалась смесь ярости и… чего-то еще. Как будто… восхищения и… чего-то животного и…

Без предупреждения он внезапно обвил рукой мою шею, резко притянув меня к себе, и обрушил свои губы на мой рот. Я оцепенела от ощущения его удивительных губ. Тепло его большого тела обволакивало меня, сердце взволнованно колотилось в груди. Он прижался ко мне. Ощущение его толстого стояка вызвало в моем животе трепет, опускающийся все ниже, вызывая волну возбуждения в самых потаенных местах. Я чувствовала, словно угли разгораются внутри меня. Это было странное ощущение. Возбужденная, я окунулась в его объятия и раскрыла губы, приветствуя поглаживающие движения его языка. Я дрожала, тяжело дыша ему в рот. Он был великолепен на вкус. Необыкновенно хорош для монстра.

Без предупреждения другой рукой он скользнул по моей спине и сжал мою задницу, твердо удерживая напротив него. Он действовал, словно имел право прикасаться ко мне так, как захочет. Самоуверенный ублюдок, знающий, что превращает меня в расплавленную огненную лаву, готовую взорваться по его команде.

Мои ноги дрожали, между бедер покалывало. Клитор запульсировал, боль внутри меня нарастала с каждой секундой. Он не прерывал поцелуя, его твердая рука по-прежнему была обернута вокруг моей шеи. В моем мозгу стали проноситься тысячи образов. Я представляла, как он поднимает меня и распластывает на столе. Думала о том, как хорошо будет ощущать его внутри, когда он погрузится в меня, заполняя мою пустоту миллиметр за миллиметром. Мне было удивительно хорошо в этой фантазии. Это все оттого, что я чертовски возбуждена.

Мне было стыдно, что я не могла этого контролировать, но мои губы умоляли его не останавливаться. Господи, не останавливайся! Я стонала в его руках – блядь, я реально стонала – его ласки подводили меня к оргазму.

А потом так же резко он оторвался от моего рта, и я чуть не застонала снова – на этот раз от сожаления. Моргнув, я открыла глаза и встретилась с его озадаченным взглядом. Его грудь вздымалась вверх-вниз. Он убрал от меня руки и сделал шаг назад. Глаза все еще прикованы к моим с выражением «какого хрена только что произошло» на лице. Я была уверена, что выгляжу так же.

Я не могла вымолвить ни слова.

А что тут скажешь? Типа, эй, почему ты целуешь меня после того, как я влепила тебе пощечину? Почему мне это тоже понравилось? Минуточку, есть более важный вопрос: почему тебе это понравилось? Пожалуйста, просвети меня, и, может, мы сможем продолжить то, что делали: пощечины и объятия, и поцелуи – все остальное!

Конечно, нет. Возбужденную Эмму надо утихомирить и запереть в клетку. Маленькая распутница. Постыдилась бы!

Собравшись, он откашлялся.

– Считай, теперь мы квиты, – сказал он опасно низким голосом.

В его голосе сквозило возбуждение, я поняла это. И, мой Бог, это было горячо.

– Все должно остаться здесь, – грубо продолжил он, его тяжелый взгляд остановился на моих глазах. – Я не хочу, чтобы что-то всплыло снова только потому, что ты снова откроешь свой симпатичный гребаный ротик. Иначе мне придется вернуться и использовать этот маленький гребаный рот снова. Поняла?

Он не стал дожидаться моего ответа. Резко развернулся и вышел, не удосужившись даже попрощаться, потому что когда это такие люди говорили «до свидания», правда?

Это был просто поцелуй, выброси этого парня из головы, Эмма.

Мои ноги ощущались, как желе, когда я медленно последовала за ним. Практически задыхаясь, я вышла из офиса и посмотрела ему вслед. Сильный, высокий, уверенный в себе, но даже я заметила, что он сам был не готов к тому, что произошло. Я удивила его, и не знала, как теперь себя вести.

Потому что я и сама была удивлена.

Когда он исчез из вида, я провела пальцем по своим губам, ощущая их припухлость. Я протяжно вздохнула, напряжение медленно покидало мое тело. Его прикосновения все еще ощущались, я старалась игнорировать странную тяжесть в груди. Блядь, его рот целовал меня. Эти гребаные погибельные губы оправдывают свое название. Он завелся от пощечины, но… почему?

Чувствуя любопытные взгляды практически каждого посетителя забегаловки, я развернулась и поспешила прочь. Выйдя через заднюю дверь, я остановилась на дорожке, лениво уставившись на граффити на стене, слушая щебет птиц над головой и ожидая, когда охладится моя кожа и восстановится дыхание.

«Только мертвые рыбы плывут по течению» – перечитывала я снова и снова, пока мое сердце грохотало в груди.

Глава 10

Борден

Блядь, что только что произошло?

Нет, действительно, ему нужно было понять. Он просто собирался докопаться до причины, почему она ничего не рассказала полиции. Это вызывало в нем новые незнакомые эмоции.

Это был шок.

«Вежлив» – она сказала полиции, когда офицер спросил ее.

Вежлив.

Да, такой же вежливый, как лев, загоняющий газель и вскрывающий ей зубами горло.

У Бордена были в прошлом похожие проблемы. Эти ублюдки всегда все выбалтывали полиции, когда он отпускал их. Почему она этого не сделала? Когда он узнал об этом, то решил приехать в эту дыру и выяснить.

Но сейчас он запутался даже еще больше.

Выйдя из закусочной, он резко остановился у ряда магазинов.

Он… Он что, похож на человека, с которым можно так разговаривать? И он… он просто, блядь, поцеловал эту девку, после того как она влепила ему пощечину?

Какого хуя?

Шок усиливался.

Он мысленно оглянулся назад, с ужасом вспоминая, как выстраивал этот гребаный бизнес и какой ценой достались ему все эти деньги. Запах этого выворачивал его внутренности наизнанку.

Он нахмурился.

Никто не смел разговаривать с ним так. Кто бы это ни был – будь он, блядь, вдвое выше и крупнее – никто не позволял себе так разговаривать с ним в течение последних четырех лет. И что бы кто-то ни сделал – даже если бы, блядь, просто подумал сделать – ничего никогда не сходило никому с рук.

Он облизал губы – они все еще хранили ее вкус. Девчонка бьет его, а он за это ее целует. И не просто целует, а практически берет силой. Какой, блядь, в этом смысл? И почему, святое дерьмо, это еще сильнее его разжигает?

Женщина только что поставила тебя на колени, Маркус. Именно так.

Его кровь закипела.

Как будто злость бурлила в каждой его вене. Она вихрем промчалась через его тело. Вечная злость. Злость всегда была единственным спасением в самых безвыходных ситуациях. Сейчас она толкала его на то, чтобы ворваться обратно, скрутить ее маленькие худые руки и потребовать извинений.

Нет.

Нет.

Он хотел ворваться обратно, сгрести ее гребаные волосы, нагнуть над тем дерьмовым столом и трахать глубоко и жестко, чтобы она умоляла дать ей еще больше.

Она боялась его! Он видел, как она дрожала, прятала свои светло-карие глаза и еще… и еще она совершенно бесстрашно наорала на него. И она ответила на его поцелуй так искренне, так горячо. Он знал – в тот момент она действовала безрассудно, как и он. И просто воспоминание о том, что произошло несколько минут назад, мгновенно вытеснило всю злость и заменило ее… странным возбуждением. Как ебаный наркотический кайф.

Эти ощущения были настолько непривычными, он давно похоронил их внутри себя. А сейчас он практически ощутил цвета вокруг. Они были блеклые, но пытались прорваться наружу. Он чувствовал, как что-то пробуждается внутри, что-то… волнующее.