Текст книги "В тылу врага"

Автор книги: Прасковья Дидык

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Хорошо, пан Юзек, мы посоветуемся. А сейчас надо избавиться от этой облавы…

– Спасибо, спасибо, – ответил Юзек и крепко пожал ей руку, прикасаясь к ней губами.

– Что он тебе крестным братом заделался? – удивленно спросил Андрей девушку, заметив оживление Юзека.

Прибыв на новое место, группа расположилась в доме знакомого Юзека. Стояла еще довольно ранняя весна, так, что жить в лесу было слишком холодно. Удобным, а главное безопасным жильем группа была обязана польскому другу Юзеку.

Юзек старался быть полезным. Он употреблял всю свою смелость, свою энергию, которая, казалось, не иссякает.

– Я оправдаю доверие, друзья, – часто повторял Юзек. Поляк был неизменно любезен с девушками группы. Он удвоил свою заботу, когда понял, какую трудную и рискованную работу выполняют они.

– Ценить нужно наших девушек, – говорил он ребятам. – Немного все-таки таких.

Особую симпатию он питал к чернявой Ольге. Ее чуть вздернутый нос, теплые карие глаза, видно, крепко запали ему в сердце. К тому же Юзеку льстила дружба с советской девушкой из Молдавии.

– Пани Неля наша, полька, а вот как пани Ольга решилась выброситься с парашютом так далеко от родины?

Когда он говорил “пани Неля наша, полька, ей, мол, бы сам бог велел воевать за Польшу”, ребята втихомолку посмеивались.

– Видал? Не колеблясь, принял Мариану за свою, – засмеялся Гриша.

Юзек окружал Олю трогательным вниманием. Это чувство было понятным. Человеку, которому дорога дружба с Советским Союзом, дорог каждый советский человек. А тут еще девушка решилась на такой подвиг. Он буквально не сводил с нее глаз и старался подчеркивать во всем свое уважение к советской отважной девушке. К Неле-Мариане он тоже относился с большой чуткостью, но повторяя каждый раз, что она, Неля, дома, на родной земле, а значит меньше нуждается в его поддержке.

Андрей с Гришей решили разыграть Ольгу.

Андрей как-то сказал:

– Влопался парень по уши…

– Не шути, Андрей, – оборвала его Мариана, беря Юзека под защиту и стараясь не обидеть Ольгу, помня о ее строгом характере.

– Разве ты не видишь, что он готов в огонь и в воду за одну ольгину улыбку. Какие могут быть шутки? – не сдавался Андрей.

– Скажешь ерунду такую, что противно слушать, – сердилась Ольга.

Мариана прислушалась к этому разговору и, подумав, спросила:

– Ты, правда, что-нибудь заметил?

– А ты будто нет? – ответил он с хитринкой.

– Если это в самом деле так, то его можно всерьез привлечь в нашу группу и окончательно оторвать от аковцев. А нам он был бы очень полезен – местный житель, хорошо знает немецкий. Переводчика-то мы потеряли.

– Это идея! – поддержал ее Гриша.

– Боюсь, что это твоя идея, Гриша, слишком дорого нам обойдется, – заметил Андрей, пряча улыбку и притворно вздыхая.

– Может быть ты обождешь? Отложишь свои переживания и вздохи до окончания войны, Андрей? – сказала Мариана. – Неужели тебе надо объяснять, как нам нужна любая поддержка в тылу у врага?

– Даже ценою сердца? – спросил он шутя.

– Андрей, ты не разыгрывай комедию, не мути воду. Знаешь, что Ольга не любит таких шуточек, – предупредила Мариана Андрея.

Тот расхохотался от души.

– Марианка, дорогая, да пусть он хоть трижды влюбляется в нашу Олюшку. Лишь бы в тебя не втрескался. А то пропала тогда моя головушка, – сказал он полушутя, полусерьезно.

– Ну и болтун же ты неисправимый. Смотри, дождешься, что Ольга оттаскает тебя за чуприну, – шутя погрозила пальцем Мариана. Потом уже серьезно сказала:

– А вообще должна вас предупредить, ребята, шутите да знайте меру. Иной шуткой и обидеть человека недолго. А мы должны поддерживать друг друга и не допускать никаких недоразумений, обид и тем более любовных сцен. Таков закон разведки. Суров, конечно, но коль на такое дело пошли, будьте добры, соблюдайте его.

– Хм! Закон разведки! А закон сердца? Ему ведь не прикажешь, как в песне поется, – не сдавался Андрей.

– И сердцу надо уметь приказывать, если этого требуют интересы Родины.

– Тут, можно сказать, по острию ножа ходишь, а он – нате, пожалуйста, со своими любовными переживаниями суется… Тьфу, – Гриша сплюнул с досады.

– Ха-ха! – рассмеялся Андрей, – пошутил я, а они уж насели на человека. Влюбляйся, не влюбляйся, словно по расписанию.

– Хватит, хватит, ребята. Пошутили и будет, – вмешалась Мариана. – Не дай бог проговориться при Юзеке. Как бы шуточками дело не испортить. Да еще и неизвестно, не ошиблись ли вы, хотя я и сама почти влюблена в нашу Ольгу.

– В Ольгу, а не в Юзека? – опять не утерпел Андрей, но потом спохватился и поднял руку. – Ой, пробач-те, будь ласка, забыл я, что про любовь – ни-ни. Извиняюсь.

Все рассмеялись, а Ольга погрозила пальцем.

– Смотри, кацо, еще раз проштрафишься, – пеняй на себя.

– Шутки-шутками, а я ему не совсем доверяю, хлопцы, нашему пану, – заметил Гриша. – И вообще у партизан это делается иначе. Человеку дается определенное задание, за ним наблюдают, проверяют… А здесь как-то по-иному.

– Да, Гриша. Здесь, действительно, по-иному, – подтвердила Мариана. – Бывает положение, когда на размышление, проверку и прочее, как у партизан, не остается времени. Далеко за примером не надо ходить. Возьми наше приземление. Разве у нас был выбор? Это одно. И другое. Если бы Юзек хотел нас предать, то сделал бы это в самом начале, когда все преимущества были на его стороне.

Ребята согласились с этими доводами, и уже все вместе стали обдумывать план дальнейших действий.

Юзек подтверждал мнение Марианы своим поведением. Он подружился с советскими парашютистами, стал их надежным агентом и связным. После тщательной проверки, о которой Юзек и не подозревал, группа стала поручать ему ответственные задания. Он переводил с немецкого языка содержание добытых документов. Правда, переводил по-польски, но польский уже хорошо знала Мариана.

Таким образом, разведчики выходили из положения, в которое их поставила гибель Николая.

А с фронта шли отрадные вести. Советские войска стремительно продвигались вперед на всех фронтах. Большие успехи были одержаны Украинским фронтом.

Вначале Мариана один раз в неделю выходила в эфир специально для того, чтобы послушать передачи “В последний час”. Позже с разрешения командования она стала делать это через день, записывая подробно результаты боев войск, армиям которых предстояло освободить Польшу. Эти известия она диктовала Юзеку на польском языке, а затем в виде листовок их расклеивали в многолюдных местах.

Юзек делал это с большой охотой, каждый раз горячо комментируя новости:

– Так его, так его! Что, съел, фриц проклятый?

Уходя с листовками, Юзек не раз шутил в ответ на просьбу товарищей быть осторожней:

– Я наклею листовку какому-нибудь фашисту на спину. Пусть тогда разыскивают распространителя, – весело смеялся он своей выдумке.

Но однажды случилось так, что свою выдумку он осуществил.

– Подошел я к прилавку буфета, – рассказывал он впоследствии, – а там стоят три фашиста уже тепленькие. Я вплотную прильнул к одному, вроде хочу дотянуться до стойки, а когда отодвинулся – у немца на спине осталась листовка с сообщением Советского информбюро… Ребята покатывались со смеху, слушая Юзека.

– Потом я издали наблюдал, как они вышли из буфета и, взявшись все трое под руки, подались в сторону вокзала. Но самое интересное было то, что за ним потянулись люди. Некоторые даже вслух читали, а другие, прочитав, сразу шарахались в сторону, видимо, боялись, как бы их не обвинили. Представляете картину? – радостно хохотал Юзек.

Разведчики от души посмеялись, но потом строго-настрого запретили Юзеку так рисковать.

Как– то Юзек вернулся с задания с тревожными новостями:

– Полиция сбилась с ног. Немцы уверены, что где-то поблизости сброшены советские парашютисты. Обыски производили почти во всех домах вокруг Кузлова, обшарили все чердаки и сараи, да только – вот! – Юзек показал кукиш, – придется им остаться с носом.

Но это была серьезная опасность, и группа ушла временно в подполье. Действовали, главным образом, по ночам.

Свободно ходили лишь Юзек и Неля-Мариана. Она даже решилась отправиться по знакомым местам.

Ребята опасались за нее, не хотели отпускать.

– Такой риск с лихвой окупится интересными материалами, которые можно добыть в этом районе, – убеждала друзей Мариана.

И она настояла на своем. Переодевшись и соорудив при помощи папильоток модную прическу, Мариана взяла корзиночку и снова превратилась в “хандляжку”.

Выйдя поутру, она к обеду была уже в предместье Кракова. На черном рынке торговля была в самом разгаре. Смешавшись с потоком людей, Мариана затерялась в рыночной суматохе, но от ее внимательных глаз не ускользало ничего. У магазина с большой витриной она заметила двух офицеров. Они шли не торопясь сквозь поспешно расступившуюся толпу. За ними на расстоянии двух шагов следовали офицеры помоложе. Щеголеватые мундиры, начищенные до блеска сапоги. Несомненно, начальство в сопровождении адъютантов. Мариана старается определить звание и род войск… Она с озабоченным видом проходит мимо офицеров, опережая их.

Ага. Полковник. А другой? Тоже. Но петлицы рассмотреть не удалось. “Нельзя ли по адъютантам определить род войск”, – думает разведчица. Но возвращаться нельзя, поворачивать голову тоже. Надо свернуть в сторону, обойти, чтобы опять оказаться сзади.

Она заходит в туалетную, быстро снимает шляпу, надевает платок и возвращается на прежнее место. Ее “добыча” не ушла далеко. Мариана краешком глаза рассматривает младших офицеров. Высокий – фельдфебель. Второй – старший вахмистр. Белый погон с тремя поломками посередине…

“Штабные работники, – догадывается она. – Но какой штаб, какой род войск? Это еще предстоит узнать”.

Офицеры направляются к центру города. На почтительном расстоянии Мариана следует за ними. Вот они подходят к одноэтажному зданию. В дверях часовой козыряет и громко произносит: “Хайль Гитлер!”

Разведчица проходит мимо, “безразлично” глядя на телефонные провода. Затем заходит во двор дома напротив. Там частная лавочка. Пожилой поляк с красным от холода носом прыгает с ноги на ногу, потирает руки приговаривая:

– Все, что угодно для души, пани. Пуговицы, браслеты, серьги – все, что угодно молодой красивой паненке. А может, пани, курит? Проше, пани, сигареты, самые лучшие во всем Краковском воеводстве…

– Что же вы двери не закроете? – говорит Мариана, тоже потирая руки и глядя через окно на улицу.

“Прекрасный наблюдательный пункт, – думает разведчица. – За пять минут вышло и вошло четыре офицера. Патрульный вытягивается в струнку, значит, большие чины…”

– Хм! Закрыть дверь, значит, закрыть торговлю, дорогая пани, – говорит владелец магазина и снова начинает потирать руки. – Сюда нет-нет и заскочит офицер Их много, а мой магазин прямо под носом. На них, господах офицерах, и держусь…

Мариане очень хочется расспросить этого словоохотливого поляка о его постоянных клиентах. Но она знает прием немецкой контрразведки – вербовать или сажать в таких лавочках своих агентов.

Она покупает цепочку для часов и, бросив “До видзения, пан”, выходит.

Миновав штаб, Мариана идет дальше, по направлению проводов. Чутье бывалого разведчика подсказывает ей, что это штаб не полевой части.

…Чем он занимается, какой воинской единицей руководит? – оставалось пока неясным. Одно было несомненно – это штаб танковой части. И она не ошиблась. Провода привели ее к окраине города, где под деревьями и у домов, под разными укрытиями, маскировались танки – “тигры” и “пантеры”.

Девушка проходит по этому знакомому ей кварталу, завязывая узелки на бахроме своего платка – по числу танков. Это ее старый метод счета. Сердце стучит учащенно. Шутка ли – такая удача! Она пересчитывает узелки – 44 танка. А вот и орудия. Калибр, кажется, 75 миллиметровый.

Больше ничего не удается узнать. Но и это большая удача – разведать, что здесь стоит запасной танковый полк…

Возможно, эта новая часть будет брошена на прорыв… С момента, когда советские войска перешли в наступление по всему фронту и стали изгонять врага с территории восточно-европейских государств, гитлеровцы начали перебрасывать к фронту запасные дивизии, находившиеся в непосредственном подчинении ставки Гитлера.

“Нельзя медлить с сообщением, – решает разведчица. – До вечера нужно вернуться в группу”.

Когда она, наконец, добралась к себе, то застала только Гришу и Андрея.

– А где Ольга? – встревожилась Мариана.

– Пошла на вокзал, сразу после тебя, – ответил Гриша. – Ты не беспокойся. Она знает повадки немцев, не попадется. А как твой поход?

– Есть важные сведения.

– У нашей Марианы все сведения страшно важные, разве ты не знаешь? – весело сказал Андрей.

– Нет, ребята, сейчас не до шуток. Сведения, в самом деле, очень важные. На окраине Кракова расположился, по всем признакам, танковый полк.

Андрей протяжно свистнул:

– А нельзя его поднять в эфир, выражаясь на твоем языке, то есть на языке радиста?

– Сразу видно партизана, – улыбнулась Мариана. – Нет, дорогой Андрей, – посерьезнела она. – Здесь это оказалось бы серьезной ошибкой. А разведчик, как и минер, ошибается только раз.

– Понимаю, понимаю. Сейчас скажешь – мы глаза и уши армии, знаю, – Андрей сделал строгое лицо. – С вами и шутить нельзя.

Как только стемнело, ребята заняли свои посты в охране. Мариана зашифровала радиограмму, передала ее и перешла на прием. С “Большой земли” запросили дополнительно данные: цель полка, его направление, номер и в конце неизменное: “Действуйте осторожно”.

Теперь сведения из тыла врага приобретали особую ценность – их использовали немедленно. Помимо постоянных указаний группа получала приказ за приказом. Советское командование интересовалось подробностями отступления гитлеровских войск. Чрезвычайно важно было знать направление, пути отступления, а также основные базы.

Время шло. Немцы лихорадочно строили укрепления, всячески старались сдержать натиск советских войск, идущих по направлению к Берлину.

Членам разведывательной группы с каждым днем прибавлялось работы. Мариана теперь выходила в эфир каждый день.

Но вот фронт на некоторое время приостановился. Немцы стали поднимать головы. Они лихорадочно сосредоточивали войска. К Варшаве беспрерывно двигались колонны автомашин с живой силой и боевым снаряжением.

Гриша, Андрей, Ольга и Юзек разделили между собой участки и ежедневно добывали ценные сведения. Мариана еле успевала их передавать. Однажды Гриша принес необычную информацию.

– Немцы что-то задумали. Уже второй день возят бетонные трубы не менее двух метров в диаметре и расставляют их вдоль главной трассы между населенными пунктами Зелена и Глуздовиши.

– Возможно, задумали строить укрепрайон наподобие знаменитых валов, чтобы преградить нашим дорогу на Берлин, – высказала свои соображения Мариана. – Эти трубы охраняются?

– Да. Прямо по-над дорогой дежурят солдаты.

Вечером собралась вся группа. Было принято решение: Мариана с Ольгой наполнят корзинки яйцами, маслом и еще чем-нибудь и направятся к городу якобы на базар. Продукты взялся достать Юзек.

По дороге они вступят в разговор с солдатами. Задача состояла в том, чтобы установить род войск и часть.

Нарядившись сельскими девчатами, разведчицы направились в город.

Около группы солдат, возившихся у громадных труб, девушки замедлили ход. Мариана кокетливо улыбнулась солдатам.

– Яйко, пан, масло не купите? – заговорила она по-польски, раскрывая корзину. – Вшистко едно до рынка несем.

– О-о-о. Яйко! – обрадовались солдаты. Они, как саранча, набросились на корзины и за несколько минут опустошили их, бормоча: Яйко, яйко, паненка, зер гут.

Пока Мариана заговаривала зубы солдатам, Оля внимательно рассмотрела необычные сооружения. Она успела приметить глубину вырытых котлованов, куда закапывали трубы, расположение труб и, конечно, постаралась запомнить знаки отличия и род войск.

Чувствуя, что их время истекло, Мариана посмотрела на Ольгу и протянула руку.

– Пенснзы [5] , панове, пенензы. Пять злотых.

В ответ один из солдат подошел поближе к девушке и плюнул в ее раскрытую ладонь. Остальные солдаты загоготали.

Девушки подхватили свои корзины и, не сказав ни слова, удалились, радуясь тому, что их никто не задерживает.

– Ну что тебе удалось рассмотреть? – спросила Мариана Ольгу, когда солдаты остались далеко позади. Она все еще терла свою ладонь, гадливо морщась.

– Диаметр примерно около двух метров, Гриша прав. А работает здесь не одна часть. Я видела опознавательные знаки инженерных войск и войск связи.

Возвратившись на базу, Мариана сообщила командованию короткой радиограммой о том, что удалось установить, приняла приказ внимательно наблюдать за ходом строительства укрепрайона и регулярно сообщать об изменениях.

– Я кое-что придумал, – сказал Юзек, выслушав приказ центра. – Я переодеваюсь в форму офицера связи, а пани Неля нарядится важной паненкой, и мы попробуем выведать у солдат нужные сведения.

– А зачем вам Неля? – спросила Ольга. Она не любила, когда Мариана оставляла рацию. – Все может случиться, а без радистки вся наша работа ничего не стоит.

– А вот зачем, пани Ольга. Когда офицер с дамой, – объяснил Юзек, – к нему больше доверия.

Мариана нашла этот план дельным и принялась за приготовления.

…Черная вуаль прикрывала лицо, делая разведчицу неузнаваемой, а элегантный костюм придавал ей вид настоящей дамы.

После обеда, когда по их расчетам офицеры расходятся по квартирам, Юзек и пани Неля-Мариана направились к интересующему их объекту.

Подходя к месту, Юзек замедлил шаги и незаметно поднес к глазам миниатюрный бинокль.

– Сейчас установим, есть ли начальство. – Юзек уже привык к своей роли и держал себя, как заправский офицер армии фюрера. Ничто в нем не выдавало переодевшегося поляка-разведчика.

– Кажется, все в порядке. Не опасно, – заявил он, пряча в карман бинокль.

У машины, покрытой брезентом, Юзек остановился и сделал знак рукой.

Несколько солдат при виде офицера вытянули руки вперед и разом крикнули “Хайль Гитлер” и поклонились Мариане. Юзек ответил тем же напыщенным жестом и, бросив в сторону Марианы “Пардон, мадам”, спросил строго:

– Как идут работы? Когда закончите? Генерал беспокоится.

– Все в порядке, господин офицер. Уложимся в срок, а может и к двадцать пятому числу.

Мариана не без удовольствия заметила среди солдат того, что вчера плюнул ей в ладонь. Сейчас он стоял, вытянувшись в струнку.

– Гут… Генерал будет доволен вами, – сказал Юзек. Крикнув “Хайль Гитлер”, он взял под руку Мариану, и разведчики важно удалились.

Ночью Мариана передала советскому командованию дополнительные данные о сроках окончания строительства.

Советские войска освобождали село за селом, город за городом… Бои шли уже на территории Польши. Каждый стремился сделать для победы как можно больше.

Разведчики все чаще задумывались о будущем. Им хотелось дожить до победы. И в то же время они усиливали работу. Группа держала под наблюдением ряд военных объектов, передавая командованию сведения о дислокации немецких войск, об аэродромах, складах, о моральном состоянии гитлеровской армии.

Юзек стал настоящим советским разведчиком или, как он сам себя называл, – парашютистом. Но его частые отлучки вызывали недовольство в штабе аковцев. Там знали, что где-то поблизости находятся советские парашютисты, знали и о том, что Юзек встретился с ними, но полагали, что на этом связь и оборвалась.

Получая все новые указания лондонского эмигрантского правительства Миколайчика, аковцы изменили отношение к советским партизанам, разведчикам и другим группам. Тут-то они и спохватились относительно Юзека. Его заподозрили в предательстве.

Рассказав Мариане об этом, Юзек спросил совета, как ему быть.

– Воля ваша, – ответила Мариана. – Вы должны решиться раз и навсегда: или они или мы. Народ Польши еще скажет свое слово – кто предатели, а кто его верные сыны.

– Я же давно решил, разве вы не убедились в этом? – ответил Юзек.

Советская Армия одерживала победы на всех фронтах. Ее части вместе с польскими войсками уже вступили на территорию Польши и двигались дальше, очищая польскую землю от фашистских оккупантов.

Польский народ ликовал. Хотя фронт находился за десятки километров, а в некоторых направлениях и за сотни, но везде чувствовалась радость. Люди собирались группами, оживленно беседовали. Больше всего народ интересовало два вопроса: яка бенза Польска? (какой будет Польша) и правда ли, что вместе с Советской Армией идет войско польское. Более оборотистые искали связи с советскими партизанами. Каждый стремился заручиться свидетельством о том, что он как-то содействовал, сочувствовал партизанам или разведчикам-парашютистам или, на худой конец, был нейтрален. Те, кто знал хозяев дома, у которого приземлилась Мариана, возлагали большие надежды на пани Нелю.

– Все же, как ни есть, а полька она. К тому же, видно, главное лицо в группе.

Юзеку и всей группе хорошо были известны эти разговоры обывателей. Не будучи убеждены в победе Советского Союза, такие поляки колебались или, как сами говорили, “держали нейтралитет”. А как только фронт на время останавливался или немцам где-то удавалось временно закрепиться, настроение моментально менялось: обыватели не прочь были услужить фашистам.

Но большинство поляков было другого мнения. И хотя они не выступали против гитлеровцев с оружием в руках, зато всегда молча спрячут советского партизана, накормят его. Настроений было много и все разные. Поэтому разведчикам пришлось уйти в глубокое подполье и соблюдать строгую конспирацию.

Народовцы, или, как они называли себя, “Партия народова”, всю войну были заодно с немцами и свирепствовали с особой силой. У них на учете был каждый поляк, помогающий советским партизанам. Одетые в немецкие мундиры, вооруженные немецкими автоматами, народовцы врывались в дома и переворачивали все вверх дном.

– Где большевик? – орали они на перепуганных женщин.

Большинство мужчин, в какой-то мере связанные с советскими партизанами, прятались в тайниках или уходили в лес. Даже сложена была песня, призывающая мужчин идти в партизаны:

“Ходьмо, ходьмо, мы до лясу, до партизанцы,

Бо в партизанцы не ест зле.

Идмо, идмо попид лясек.

А тут вода, а тут пясек

Бо я естем поляк часный…”

Зашевелились и фашисты. Они усилили антисоветскую пропаганду. Чего только не говорили они! Начиная с того, что большевики всех перебьют и заселят Польшу русскими, увезут поляков в Сибирь на каторгу, и, кончая тем, что Польша перестанет существовать как государство. Наряду с этой геббельсовской пропагандой, радио и газеты ежедневно передавали ложные сведения о положении на фронтах.

В последнее время, когда фашисты стягивали все свои силы к фронту, снимая воинские части с запада и перебрасывая их на восток, группа была перегружена разведывательной работой. Занимались разведкой все. Даже Мариана, которая была по горло занята работой на рации.

Но разведчики чувствовали, что они не имеют права молчать, что они обязаны разъяснять народу истинное положение на фронте, Подлинную роль советских войск-освободителей. Но для этого требовалась санкция центра. Мариана передала основную радиограмму: “В Катовицах формируется пулеметная рота №… Командир – майор Фокке. Личный состав 500. Направление Краков. Пехотный полк №… передислоцировался в направлении Перемышль (подробности дополнительно). В нашем районе дислоцируется отдельный гренадерский маршевый батальон (номер дополнительно). Моральное настроение солдат падает. Есть дезертиры”. Затем передала еще одну коротенькую: “Немцы усилили антисоветскую пропаганду. Разрешите заняться разъяснительной работой среди населения”.

Через несколько минут была получена ответная радиограмма из центра: “Благодарим. Продолжайте разведку. Подберите агитаторов из поляков, снабдите сводками информбюро. Соблюдайте строгую конспирацию”.

После этого Юзек и Мариана работали всю ночь. В душном бункере горела карбидка, воздух был пропитан гарью.

Гриша с Андреем ушли на “акцию”, так они называли свои вылазки. Это выражение перешло к разведчикам от польских партизан. Они вели постоянное наблюдение за движением по железной дороге.

Оля свернулась на сколоченной из досок кровати. Она целые сутки не спала, ходила в разведку, и теперь Юзек и Мариана разговаривали шепотом. Даже чихнуть или кашлянуть не решались, чтобы не спугнуть чуткий сон товарища.

Вначале Мариана диктует, а Юзек пишет. Потом оба переписывают текст вновь и вновь. Так рождаются листовки. Мариана отстает от Юзека. Она недостаточно знает польскую грамматику и боится выдать себя. Ведь она молдаванка, а не полька. Но Юзек и все, кто знает пани Нелю, убеждены, что она полька.

Уже выросла целая пачка листовок. В них кратко, но ясно сообщается положение на фронтах. В конце крупными буквами написано:

“Друзья поляки! Немцы вас обманывают. Советский Союз победит. Его цель – помочь полякам освободиться от фашистов. Польша будет свободной и самостоятельной. Советскому Союзу не нужны чужие территории. Боритесь! Наносите фашистам удары с тыла. Это ускорит освобождение Польши.

Hex жие вильна Польска!”

На следующий день Юзек нашел надежных людей. Они быстро распространили листовки среди населения. Позже разведчики с удовольствием узнали, что число листовок выросло почти в сто раз. Члены “Армии Людовой” размножили их и распространили в народе.

Немцы рассвирепели. Они устраивали облаву за облавой.

Активизировались и фашистские прислужники.

Выполняя приказ “правительства” Миколайчика, они стали охотиться за советскими парашютистами, находящимися на территории Польши, ловили и убивали польских партизан, коммунистов. Надеясь, что этот приказ является тайным, аковцы действовали скрытно. Они всячески старались разыскивать советские группы, но безуспешно. Тогда они решили для этой цели использовать Юзека.

Однажды в воскресенье Юзек отправился в костел. Несмотря на прогрессивные взгляды, молодой поляк, как ни странно, был очень религиозен. Его мучила совесть, что он больше двух воскресений не бывал в костеле. Он не раз удивлялся Мариане:

– Як пани Неля може? Костел обязателен для каждого поляка и полячки. Это наша клятва с детства, – говорил он Мариане и вспоминал польскую клятву, которую она так тщательно изучила еще год тому назад:

“Кем ты естеш?

Поляк мавый.

Яки знак твуй?

Ожев бявы…”

и так далее. Но она каждый раз отвечала коротко, стараясь не обидеть его религиозных чувств:

– Я, пан Юзек, верю в бога без ксендза. Сердцем верю.

И вот в этом-то костеле, святом, как верил Юзек, месте и схватили его аковцы.

– Парашютисты или смерть, – объявили ему прислужники Миколайчика. – Радистка вместе с рацией нам нужна.

Юзек сразу прикинул обстановку: откажись он сразу, его не выпустят. И он решил схитрить.

– Уже давно я о них ничего не знаю. Несколько месяцев, как они ушли из наших краев. Нужно время, чтобы найти их, – сказал он. Желая проверить, знают ли аковцы местонахождение группы разведчиков, он спросил:

– А может, Панове, знают, где они? Может, подскажете?

– Знали бы, тебя не спрашивали. Ты один можешь указать их местопребывание. Это приказ нашего командования, – заявил офицер. На всякий случай он приказал арестовать Юзека.

Но не зря Юзек изучил повадки аковцев. Сейчас это ему пригодилось. Юзеку удалось бежать.

Он рассказал Мариане о приказе из Лондона и требованиях лже патриотов Польши.

– Идиоты! Они думают, что я продаюсь за деньги. Радиста подай им. Они не знают, какое место этот радист занимает в нашей жизни! – при этих словах он поцеловал руку Мариане.

– Вам, Юзек, придется сейчас законспирироваться строже, как и нам, – сказала Мариана. – В ближайшие дни переменим место. Есть приказ отойти дальше в тыл.

– Я самый счастливый человек, – сказал Юзек ночью Андрею, лежа рядом с ним в кювете около железнодорожного полотна. Они выжидали благоприятной минуты для перехода дороги.

– Вам, русским, наверно, трудно понять человека, который рвется на волю, а его держат в клетке, как узника.

Сколько лет мы уже невольники. А теперь, может, даст бог, и поляк вздохнет свободно. Я могу сейчас горы сдвинуть, чудеса творить, – горячо шептал Юзек на ухо Андрею.

– Ш-ш-ш! – Андрей пожал ему руку. Невдалеке послышались шаги. Разведчики всмотрелись в темноту. Прямо на них двигались два солдата. Андрей дернул шнур, предупреждая Мариану, Гришу и Ольгу. Те лежали метров на сто правее, охраняя рацию. Все прижались к земле, пережидая, пока немцы обойдут свои участки и вернутся в сторожку. Тогда разведчики должны перебежать дорогу. Это было нелегким делом. Откос очень круто поднимался к полотну. Достаточно кому-нибудь из разведчиков сорваться с откоса, чихнуть или кашлянуть, как их тотчас обнаружат: при сторожке всегда дежурит взвод солдат.

Группа рассчитывала после перехода железной дороги заминировать полотно, а встреча с солдатами охраны может провалить все дело вообще.

Как только тройка получила второй сигнал, что означало “время перелезать” – Мариана, Ольга и Гриша тихо поднялись к полотну, ползком перебрались через линию и незаметно спустились в кювет. Потом поднялся Андрей и заложил мину под рельсы.

Юзек остался последним. Его задачей было прикрывать отход товарищей, отвлекая на себя огонь патрулей в случае тревоги.

Гриша, Мариана и Ольга ушли подальше и укрылись в условленном месте. Время тянулось томительно долго.

– Что-то мешкают наши, – шепнула Ольга. – Как бы не обнаружили их.

– Не поднимай панику, – сердито зашептал Гриша. – Что-нибудь было бы слышно, а так тихо.

– Ой, боюсь, – прижалась Ольга к Мариане. – А ты?

– Тоже. Но не разговаривай.

– Сказано бабы, – сердился Гриша. – Не могут без разговоров.

Девушки замолчали. Кругом было тихо. Холод забирался под одежду, ноги окоченели моментально, руки тоже.

Все трое вглядывались в непроницаемую темноту.

Вот, наконец, идут. Но не двое, а трое. Почему?

Гриша взялся за автомат.

– Ольга, приготовь гранату, – приказал он. – Стрелять по моему сигналу.

…“Неужели все? Какой глупый конец”, – подумала Мариана, снимая предохранитель. У нее на всякий случай была запасная граната-лимонка. Другие в безвыходном положении стреляются в висок. Мариана думает не только о себе.

“В висок значит – только себя. А рация? Им останется? Она же секретная. Дудки…” – Держа пистолет наготове, она нащупала в кармане лимонку. Те трое движутся к ним. Один из них идет как-то странно.

Слышится тихий троекратный свист. Это Андрей. Только он умеет свистать по-всякому, подделываться под любую птицу.

Гриша догадывается первый:

– Они волокут немца.

– Зачем вы его взяли? – недовольно спрашивает Мариана.

Другого выхода не было. Остановился, зараза, автомат направил прямо на меня. Решил наверное отличиться, крест заработать, – объяснил кратко Андрей. – Так я его цап. А тут и Юзек подоспел. Справились аккуратно, без шума.