Текст книги "В тылу врага"

Автор книги: Прасковья Дидык

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Лежите спокойно, капитан.

Не зря в народе говорят, что воля человеческая все переборет. Мариана, хотя и чувствовала боль в левом плече, работала проворно. Промыла рану марганцовым раствором, смазала вокруг йодом, сняла ранее наложенную окровавленную повязку и наложила новую…

– Теперь вам станет легче. Ждите, я сбегаю за врачом, – сказала она, но тут раздалась команда: “По машинам!” Мариана растерялась: что делать с капитаном? В этой суматохе его могут и не найти свои…

– Мариана! Скорее! Поехали, – услышала она голоса товарищей, которые уже сидели в кузове.

– У меня здесь тяжело раненный, – сообщила она, подбегая к машине. – Помогите поднять его на машину.

Тотчас же на землю соскочило несколько бойцов, они подложили носилки и погрузили раненого на свою машину.

Как заправский фельдшер, Мариана всю дорогу ухаживала за капитаном. Вдруг она неожиданно для всех постучала по кабине.

– Что случилось, почему остановили? – спросил, высунувшись из кабины, лейтенант.

– Раненый очень плох. Его нужно доставить в первый же госпиталь. Боюсь я за него. Рана серьезная, а вы так гоните машину… – пояснила Мариана и снова села около носилок.

– Хорошо, – ответил лейтенант.

– Сестричка, оставьте свой адрес в этой книжечке, вот в левом кармане. Славная вы. Жив буду – не забуду, – прошептал пересохшими губами капитан.

Часть 3
В ТРЕТИЙ РЕЙС

Прошли зимние морозные месяцы. Анатолий уже давно вернулся из отпуска. Мариана в Москве отдохнула, набралась сил. Началась подготовка к новому заданию. На этот раз командование решило забросить Мариану с небольшой группой.

– Снова в Польшу. Понятно, в другую область! – сказал Мариане начальник. – Но не исключена возможность, что вам придется отступить на территорию Германии. Там группами действовать удобнее. Дадим тебе трех хлопцев и одну девушку.

– Они говорят по-немецки?

– Немного. А один из них переводчик.

– Им уже приходилось выполнять задания?

– Нет. Они – партизаны.

– О, тогда дело несколько осложняется. Это горячий народ. Как увидят немца, так и бросаются на него. А в нашей работе требуется сдержанность.

Начальник рассмеялся.

– Народные мстители, ничего не поделаешь. Зато при одном упоминании слова “партизан” немцев в дрожь бросает. Однако ты не тревожься. Понятие дисциплины знакомо и партизанам. Они будут хорошими разведчиками.

Все повторилось, как прежде: инструктаж, изучение района, где придется действовать, тренировка…

Незаметно наступила ночь вылета. Дают себя чувствовать ранние весенние заморозки.

Прижавшись друг к другу, Андрюша, Гриша и Ольга молча сидят на своих туго набитых рюкзаках. По их напряженным позам нетрудно догадаться, что им нелегко расставаться с родной землей. Впереди – тыл врага, где тебя никто не ждет. Они привыкли к тому, что партизаны встречают людей с “Большой земли”. Обогреют, покормят, а иногда и спать положат в теплой, уютной землянке. Каково-то им придется на новой работе?

Ни о чем таком не думал Коля – самый молодой член группы. Этот веселый восемнадцатилетний паренек не знал ни партизанской действительности, ни суровой жизни разведчиков, и рвался поскорее, как он говорил, сразиться с врагом. Это желание – помочь своей Родине в дни тяжелых испытаний – привело его, студента института иностранных языков, в военкомат.

– Прошу отправить меня на какой-нибудь трудный участок, где бы я мог использовать мое пока единственное оружие – знание немецкого языка, – попросил он.

И вот Коля – на аэродроме. Он тормошит Гришу, требуя рассказать о партизанах, посвятить его в “секреты” работы разведчиков.

Мариана наблюдала за поведением своих новых спутников, старалась изучить особенности каждого из них.

Андрей, Гриша и Оля – старые друзья. Почти год воевали они вместе в партизанском отряде. Андрей и Гриша попали к партизанам после побега из плена.

У Оли своя история… Она застряла в оккупации в родном селе. Фашисты угнали ее в Германию, как и многих других юношей и девушек. Она попала на военный завод в Штеттине.

На заводе работали люди разных национальностей: итальянцы, французы, поляки. Больше всего было русских и украинцев. Как все советские люди, Оля всем сердцем ненавидела фашистов. Она подружилась с пленным французом Морисом и уговаривала его вместе бежать.

– Это очень рискованный шаг, – колебался Морис. – Поймают и будут судить, как партизан. А это – верная и страшная смерть.

– Ты трус, – не сдержалась как-то Оля.

Слово это больно ударило Мориса по сердцу:

– Зачем оскорбляешь? Ведь не о себе забочусь.

– Если обо мне заботишься, так помоги уйти отсюда.

…В ненастную темную ночь два человека, разных по национальности, по языку, по воспитанию, но объединенные ненавистью к фашистам, бежали из гитлеровской неволи.

Стояло лето, но ночи были прохладные.

– В лес, в лес, – лихорадочно шептала Оля. – Только бы до леса добраться.

Переждав в лесу сутки, они ночью двинулись на восток. Шли полями, избегая встреч с немецким населением.

Морис оказался смелым человеком, хорошим товарищем, и Оля раскаивалась в нанесенном ему оскорблении. Но тот понимал, что девушка не хотела его обидеть, и как мог заботился о ней.

Штеттин расположен неподалеку от польской границы. Оля и Морис скоро выбрались из ненавистной Германии и распрощались. Дальше Оля пошла одна.

“Может, удасться, встретить советских партизан или польских”, – думала она.

Минул день, как она рассталась с Морисом. Оля устала, изголодалась, но заходить в селения не осмеливалась. Ночью, вконец обессиленная, она присела отдохнуть и незаметно уснула. Разбудили ее мужские голоса. Оказалось, что уже утро.

– Смотри, кого я нашел.

Оля испуганно вскочила. Усталая, грязная, в изорванном полосатом платье – в такую одежду наряжали немцы русских пленниц – Оля, дрожа от страха, смотрела на человека с автоматом. Оружие было совсем не такое, как у тех, кто охранял их на заводе.

– Ты кто такая, чего здесь ищешь? – спросил парень с автоматом. Его румяное лицо, зеленоватые глаза светились добродушием. Девушка подняла глаза и заметила у него красную нашивку на шапке. Рядом с ним стоял другой высокий худощавый человек, больше похожий на студента, чем на партизана.

– Советские? – осмелилась спросить Оля, показывая на красную ленточку.

– Нет, польские.

– Польские, – как-то жалко улыбнулась она. – А русских здесь нет?

– Кто ты такая? – сурово спросил веселый парень, вспомнив, что Ольга так и не ответила ему… – Руки вверх! – приказал он, – Гриша, обыщи, нет ли у нее оружия.

– Я – Оля. Украинка… Я… – почти плача, выговорила девушка, поднимая руки.

Партизаны внимательно выслушали сбивчивый, прерываемый слезами рассказ Оли и отвели ее в штаб.

Так она стала партизанкой. Вначале дежурила на кухне, обшивала, обстирывала партизан, а после ей стали поручать более серьезные дела.

Несколько раз Оля ходила в разведку, добывала важный материал. Но с парашютом еще ни разу не прыгала. Это беспокоило Мариану-радистку.

Тревожил ее и Коля – переводчик, самый молодой из разведчиков. Лицо у него ни дать ни взять девичье – нежное, белое, ресницы пушистые. Непокорные прямые волосы постоянно падают на высокий выпуклый лоб. Коля всегда улыбался. И Мариана, глядя на него, не знала, что подумать – веселый или просто легкомысленный.

Но видно было по всему, что Коля смелый юноша и никогда не унывает. А это очень важно в условиях жизни разведчиков. И так иногда на душе кошки скребут, а если еще хмурые спутники, тогда хоть волком вой.

Но тут Коля вдруг заявил:

– Братцы, учтите, я трусоват. Если не смогу прыгать, вы меня подтолкните. Иначе можете улететь без переводчика…

Мариана махнула рукой. Сразу не разберешь. Дело само покажет…

То один, то другой разведчик вглядывался в темноту, опасаясь, что рассвет наступит раньше, чем они окажутся над районом высадки.

– Нелетная погодка, – вздохнул Гриша.

– Тем лучше для нас, – ответила Мариана. – Опасности наткнуться на кого-нибудь меньше.

Ее прервал голос парашютиста-инструктора:

– Готово!

– Вы хорошо проверили парашюты? – спросила его Мариана.

– Как всегда, – ответил инструктор весело. – Ну, орлы, кто себя плохо чувствует?

– Все хорошо себя чувствуют, “трудиться” вам не придется, – ответила за всех Мариана. Она-то знала, что означает этот вопрос. Инструктор помогал тем, кто в самую последнюю минуту не решался прыгать. Не зря его прозвали “толкачом”.

– В районе действия идут дожди, – сообщил инструктор.

– Ничего, нам, партизанам, не привыкать к дождю. Мы дружим с открытым небом. Лишь бы дождь не помешал самолету, – сказал Андрей.

Инструктор, присев возле разведчиков, стал рассказывать, как один парашютист, перед тем как прыгать, стал читать молитву в самолете. Все рассмеялись. Только Оля не откликнулась на смех.

– Бывают же такие трусливые люди. Я вот ничего не боюсь, – расхвастался Гриша.

– Знаем мы тебя, помолчи лучше, – разозлилась Оля, – терпеть не могу хвастунов…

Андрей тихо запел свою любимую “Сулико”:

…Сердцу без любви нелегко.

Где же ты, моя Сулико…

Он нарочно затянул песню, чтобы замять готовую вспыхнуть между Олей и Гришей ссору. Но Гриша сказал со смехом, разгадав хитрость друга:

– Ты, Андрей, лучше про пташку спой.

Андрей не заставил себя просить, хотя и понял шутку.

…Пташкин, пташкин, пташкин – попугай.

Пташкин, пташкин – один бедолай…

запел он с сильным восточным акцентом.

Все рассмеялись.

– Я вижу, у нас целая самодеятельность, – заметила Мариана. – Андрей и впрямь неплохо поет.

– Коля – по конферансу, Андрей – по сольному пению, а Гриша с Ольгой по… ссоре вполне могут первенство занять, – подытожил весело инструктор.

– Да будет вам, – запротестовал Гриша. – Можно подумать, что мы в самом деле ссоримся. Мы как-нибудь с Ольгой не раз в разведку ходили и не подводили друг друга. Правда, Ольга?

– Ладно, не оправдывайся, – неохотно отозвалась Ольга.

“Суровая, видать с характером девушка”, – подумала Мариана.

Инструктор взглянул на светящийся циферблат часов:

– Ну, хлопцы. Собирайтесь. Пора.

Ребята сразу посерьезнели. Они заботливо поправляли друг у друга мешки, подтягивали ремни. Мариана еще раз предупредила: не растерять главного – радиопитания.

В одном самолете с ними находилось еще несколько человек. Это партизаны летели к себе в отряд. Они оживленно разговаривали, то и дело смеялись. Через час после вылета им была подана команда, и партизаны спрыгнули. Самолет, вновь набрав высоту, продолжал курс дальше, на запад.

А сейчас наступал черед разведчиков.

Все приготовились к прыжку.

В этот момент самолет сильно встряхнуло.

– Будьте наготове! – послышался голос из кабины самолета. – Нас нащупывают зенитки…

Мариана положила руку на кольцо парашюта. Ей уже были знакомы подобные “встряски”. Поэтому она не очень волновалась, а просто приготовилась к прыжку.

Самолет выровнялся и пошел спокойнее. Вскоре послышалось знакомое “Приготовиться”.

– Ду-ду-у-у-у – прозвучала во второй раз сирена. Разведчики стали в очередь у дверей. По правилам радист прыгает первым. Мариана стояла у самой двери, за ней держался Гриша. Затем Андрей и Оля, замыкал строй Николай.

– Не мешкайте. Шагайте друг за другом, а то растеряемся. Не забывайте о ногах. Во время приземления не становитесь на пятки. Не забывайте сигналы, – напоминала Мариана, крича во весь голос и заслоняя рот ладонью.

На минуту ей показалось, что Гриша присел. Она повернулась к нему и не поверила глазам: он крестился.

“Бедняга, – подумала она, – трусит ведь, а на аэродроме гоголем ходил…”

Не успела Мариана сказать и слова, как загорелась сигнальная лампочка. По команде “Пошел” разведчики один за другим оторвались от самолета…

Пять зонтов раскрылось в небе, Мариана быстро пересчитала их, и, успокоившись, начала маневрировать стропами, стараясь повернуться спиной к ветру. Сейчас только одна мысль занимала ее: удачно приземлиться и быстрее собраться всем вместе… Но тут мимо нее с большой скоростью пролетел вниз чей-то парашют. Мариана не помнила – показалось ей или так на самом деле было, но парашют, как выражаются парашютисты, летел колбасой.

“Что могло случиться, – встревожилась Мариана. – Не может быть, чтобы кто-нибудь обогнал меня. У меня груз тяжелее, чем у остальных, да и спрыгнула я первой…”

Резким ветром разведчиков уносило в разные стороны, и проследить за всем было невозможно. Мариана опускалась прямо на село. Как она ни старалась свернуть на окраину, ничего не получалось. Вот парашют с треском зацепился за что-то около дома. Не успела Мариана отцепить ремни, как на пороге появилась закутанная в белое фигура. Хозяин дома, как выяснилось потом. В окне тоже показалось лицо, и в то же мгновенье дверь захлопнулась, щелкнула задвижка. Хозяйка с перепугу заперла дверь, оставив старика снаружи.

Было холодно. Старик забарабанил в дверь.

– Открой, Стефа, это я. Стефа, открой! – он то ли с испугу, то ли от холода подпрыгивал то на одной ноге, то на другой. Осмелев, он посмотрел на “чудо”, свалившееся с неба, и перекрестился:

– Шесть десятков лет живу на земле, а ни разу не видел, чтобы с неба на парасольке кобеты * слетали. Откуда вас бог послал? – спросил он.

– Впустите меня в дом, там все расскажу.

– Разве не видишь: баба перелякалась, не отпирает.

Он опять начал звать старуху, заглядывая в замочную скважину.

– Открывай, – говорю тебе, – это паненка, а не дьявол.

– Паненка, говоришь? – недоверчиво переспросила старуха.

– Паненка, паненка. Война ведь идет, всякое бывает, открывай, – повторил старик. – Да открывай, не ломать же дверь…

Как только старик и Мариана вошли в хату, девушка сказала старикам, что она партизанка, направленная польским войском.

– Смотрите, панове, – предупредила она стариков, – если об этом хоть словом обмолвитесь, дом будет подожжен… Я не одна, нас много, – предупредила Мариана.

– Матка боска ченстоховска! Зачем жечь? Мы не желаем зла партизанам… – заверил клятвенно хозяин.

– Немцы есть в селе?

– У нас нет, а у соседей есть.

– У каких соседей? – спросила парашютистка.

– У наших, у наших… В соседней хате, – пояснил старик, жестикулируя.

– Много их?

– Солдат полсотни, пожалуй, будет и всех их прокормить надо. Ничего уже у нас не осталось, – начал жаловаться старик.

– О, Езус, и когда эта напасть кончится, – подхватила старуха. – Прошу тебя, пани, не обижай нас, стариков, уходи от нас… Мы еще жить хотим.

– Ладно. Я тоже жить хочу, потерпите. Объясните лучше, что за немцы в селе.

– Немцы, как немцы… Фашисты, – уточнил старик.

– Что они делают в селе, спрашиваю?

– А-а-а, – протянул старик, стараясь уйти от прямого ответа.

– За продуктами они. Говорю же, что все позабирали, – вмешалась старуха. – Уходи, пани. Не смотри, что обозники. Они тоже умеют убивать и вешать. Пожалей ты нас, стариков…

– Да не бойтесь вы так, пани, – прикрикнула Мариана. – Лучше спрячьте подальше парашют, да не вздумайте шить из него что-нибудь сейчас. А то вам не сдобровать тогда. И повторяю: вы ничего не видели и не слышали. К вам никто не приходил. Ясно?

– Ясно, ясно, пани, да хранит вас матка боска, – сказали старики почти в один голос, крестясь по-своему.

Мариана вышла из дому.

“Как же приземлились остальные? Кто же эго молнией пролетел мимо нее?” Выйдя в поле, Мариана несколько раз подала сигнал, но никто не откликнулся. Разведчица засвистела три раза. Молчание… Особенно тревожилась Мариана за Олю. Но вот вдали она заметила едва видневшееся белое пятно.

“Наконец– то, -обрадовалась разведчица. – Но почему не собран парашют? Неужели покалечился кто-нибудь?”

Мариана бросилась бежать прямо по мокрой пашне, увязая по щиколотки в грязи. Рация, батареи, рюкзак – все это давило плечи и затрудняло ходьбу.

– Колюшка, это ты? Что с тобой?

Мариана достала фонарик, накрыла его полой пальто и включила. Николай весь будто раздулся. Она взяла его за руку: пульс почти не прощупывался.

– Коля, Коленька, ты слышишь меня? – она прижалась губами к его щеке, поднесла фонарь к глазам. Они на мгновенье широко раскрылись.

– Коля. Скажи хоть слово! Коля…

В груди у него что-то странно зашуршало. Глаза закатились…

Все…

Девушка с трудом поднялась и подошла к парашюту. Стала щупать полотно. Вверху купола зияла дыра.

– Не выдержал динамического… А ведь утверждал, что проверил, – вспомнила Мариана инструктора-парашютиста. – Здесь, видимо, было отсыревшее пятно…

Мариана бессильно опустилась на землю у изголовья Николая. Что-то в ней словно оборвалось. От усталости и горя кружилась голова, слезы жгли глаза. Хотелось выплакать все, что наболело, просто по-человечески проститься с другом – товарищем по оружию. Но… это был глубокий тыл противника, где люди боятся громко разговаривать даже в собственной хате.

Надо было искать остальных, чтобы похоронить Николая и быстрее замести следы. Мариана через силу поднялась и пошла снова месить грязь в поисках своих. Компас был единственным помощником, и Мариана старалась по нему определить, в какой стороне могли находиться ее товарищи.

В ушах у нее от волнения и усталости шумело, сердце стучало так громко, что, казалось, его было слышно на расстоянии. Ноги не повиновались. Слезы застилали глаза. Казалось, она вот-вот упадет и останется лежать здесь, как и Коля. Но воля твердила – иди, ночь на исходе…

“Да, да, – внушала себе девушка, – я должна быть сильной… Нас ждет работа, от которой, быть может, зависит жизнь сотен и тысяч людей!…”

Мариана подала сигнал-пароль. Прислушалась. Ничто, не нарушало тишину. Она поглядела на компас – единственную светлую точечку в окружающем мраке.

“Иду, кажется, правильно, но почему их нет!” – в отчаянии подумала она. В ту же секунду, как -из-под земли, выросли перед ней две тени.

– Наконец… – шепнул Гриша. – А где Коля, Андрей?

– И Андрея нет?

– Никого, – ответила Оля, и в ее голосе Мариана почувствовала смятение…

Девушка как-то подтянулась, внутренне собралась. Ведь она здесь старший, должна ободрять остальных. Нет, нельзя ей давать волю своим чувствам.

Послышались чьи-то шаги.

– Тут. Т-с-с-с, ложитесь, – твердым голосом скомандовала Мариана.

Разведчики припали к земле.

– Берегите батареи от влаги, – предупредила радистка.

Человек подошел ближе и свистнул три раза.

– Кацо? – вскочил на ноги Гриша. Он так называл Андрея потому, что тот постоянно напевал грузинские песенки.

– Ты один? – в свою очередь спросил Андрей.

Ребята радостно обнялись, как будто давно не видались. Только Мариана стояла неподвижно. Ей трудно было вымолвить хоть слово. Но она щадила нервы товарищей. Успеют еще узнать о постигшем их несчастье. Гриша вывел ее из этого состояния.

– Вот еще Коля подойдет и можно сказать, что половина работы сделана.

Он, видимо, только теперь почувствовал по-настоящему важность момента приземления.

– Не придет Коля, друзья, – сказала Мариана. Голос ее дрогнул.

– В чем дело? Что случилось? – посыпались тревожные вопросы.

– Случилось самое страшное. Коля разбился. Пойдемте попрощаемся с ним и… похороним.

Наступила тишина. Слова, произнесенные Марианой, ошеломили товарищей. Они молчали, не двигаясь с места.

– Очень тяжело, а нужно найти в себе силы пережить это, – сказала Мариана и первая двинулась с места.

Она шла впереди. Оля, всхлипывая, шагала рядом. Сзади двигались Андрей и Гриша.

Когда разведчики подошли к Коле, Оля упала на землю рядом с телом товарища и разрыдалась.

– Как же так, как же так? – повторяла она одно и то же.

– Прощайтесь без шума, – тихо сказала Мариана, кусая губы до крови. – Нам нужно до рассвета успеть похоронить его и самим укрыться. Нельзя терять ни минуты…

– Так и не успел, бедняжка, использовать свое оружие. А как он рвался в дело… – проговорил Андрей.

Они все вместе положили тело товарища на плащпалатку, выкопали яму. Николая хоронили скромно. Но каждый из живых поклялся в душе отомстить врагу и, если уцелеет, вернуться после войны и поставить памятник на могиле боевого друга…

Польское село спало, а на его окраине четыре советских разведчика стояли с опущенными головами у свежей могилы своего боевого товарища… Они не могли даже насыпать холм, не рискуя выдать себя и провалить всю операцию.

– Мы отомстим за твою молодую жизнь! – повторял каждый из них.

…Заголосили петухи. Начинался день.

– Пошли к моим знакомым, – предложила Мариана. – Другого выхода нет.

– Каким знакомым? – удивился Андрей.

– У меня сегодня ночью случилась необыкновенная встреча, потом расскажу…

Они подошли к дому. Оля и Андрей укрылись в бурьяне, а Мариана с Гришей незаметно подошли к окну.

– Постой у угла и посматривай, чтобы никто не вышел. Тут бывают дома с потайными выходами.

Мариана постучала. К окну подошла уже знакомая старуха. Она, видимо, еще не оправилась после первой встречи. Мариана шепнула:

– Открывайте. Нас день застает на дворе.

– Не, пани, я боюсь… И старик заболел.

– Откройте сейчас же! – потребовала девушка. В ее голосе звучала такая решимость, что старуха послушно открыла дверь.

Разведчики вошли в дом и задвинули за собой засов. – Без разрешения не выходите, – предупредила Мариана хозяйку, – иначе погибнем и мы и вы…

Гриша вышел, снаружи повесил замок на дверь и вернулся в дом через окно.

– Так оно будет надежнее, – сказал он.

– Добже, пани, нех бензе так, – согласился хозяин. Разведчики взобрались на чердак.

Мариана воспользовалась случаем и развернула рацию. Связавшись с “Большой землей”, она коротко сообщила о приземлении и гибели Николая. Радист с “Большой земли” предложил перейти на “прием”. Но Мариана рывком выключила рацию. Кто-то открыл настежь дверь в сени. Было ясно, что их выдали. Старик, оказывается, улизнул из дома, как предполагала Мариана, через потайную дверь.

Андрей, Гриша и Оля с автоматами встали у чердачного люка. Мариана накрыла рацию и приготовила гранату.

На лестнице показался немецкий офицер. Дверь сразу же захлопнулась, загремел засов.

Хозяин, как потом выяснилось, был членом организации “Армии Крайовой” или, как ее просто называли, партией “АК”, которая действовала под руководством польских министров – эмигрантов из Лондона.

– Хальт! – крикнул Андрей, наводя на офицера автомат.

– О, о, не штреляй, не штреляй, – быстро заговорил офицер, коверкая русские слова… – Мы свуи, мы свуи…

В сенях стояло еще три человека тоже в немецкой форме.

– Мы знаем, вы русские, – заявил офицер уже на чистом польском языке и представился, по-прежнему стоя на нижней ступеньке лестницы. Затем повернулся к стоящим внизу и приказал:

– Опустить карабины.

Ребята тоже опустили свои “ППШ”, но от люка не отходили.

– Мы члены партии “АК”, – представился вторично офицер и протянул руку Грише, который опустился на одно колено у самого края люка.

– Неля, иди побалакай ты с ними, – сказал Гриша по-украински, обращаясь к Мариане.

– Это пани напугала стариков ночью? – спросил, улыбаясь, офицер.

– Я, пан, – ответила коротко Мариана, которая носила здесь имя Неля.

– А пани добже муви по-польскому. Кто здесь командир? – спросил офицер.

– А в чем дело? Ну, я командир.

– Кобета командир? – удивился он, широко улыбаясь, – а сконд, панове?

– Естем полька, пан, – ответила парашютистка.

– А-а-а, барзо добже, пани. – Он поклонился и поцеловал Мариане руку. Заметив на ее руке большие часы, он сказал:

– Это не для пани. Завтра у пани будут другие…

– Благодарю вас. У меня есть и другие. А сейчас хотелось бы поговорить с командиром.

– Проше. Я командир! – ответил офицер.

– Чем вы это можете доказать!?

Офицер протянул Мариане удостоверение… “Юзек Станкович Адуасковский. Поляк, родился в 1916 году, в городе Кузлов, офицер”… – прочла она.

– Пани, конечно, знает, что “Армия Крайова” воюет вместе с русскими против немцев. Мы сочли своим долгом предупредить, что вам опасно здесь оставаться. Немцам известно, что сброшены парашютисты, и они не замедлят сюда явиться…

Офицер сказал это дружественно и просто.

Мариане были известны повадки некоторых поляков в оккупации. Знавала она и многих партизан, была осведомлена о политике, проводимой различными польскими партиями на территории, оккупированной гитлеровцами. Главное то, что и у поляков и у русских была сейчас одна цель – изгнать фашистов.

Смущало Мариану только одно обстоятельство. Поляки из “Армии Крайовой” недолюбливали украинцев. Видно, это исходило от пресловутого Миколайчика… А Гриша, Андрюша и Оля были украинцами. Мариана предупредила, чтобы они говорили в присутствии этих поляков поменьше.

Гриша обиделся:

– Не собираешься ли ты пойти на поводу у поляков и сделать нас немыми?

– Делайте, как говорят, – сказала ему Мариана серьезно.

У разведчиков другого выхода не было и они приняли предложение польского офицера. Они переоделись, спрятали автоматы под пальто и вышли в поле. Мариана и командир группы “АК” Юзек шагали впереди. Он рассказывал о том, как они действуют, знакомил с обстановкой в этом краю.

Через замаскированный ход в скирде сена он ввел разведчиков в землянку, а сам отлучился ненадолго, чтобы узнать обстановку.

– Мы так легко отдались в руки этому поляку. Теперь он может с нами делать, что ему захочется, – упрекнул Мариану Гриша.

– Не торопись с выводами. Поляки – не немцы, – ответила радистка.

Три года пребывания в гитлеровском тылу многому научили Мариану.

– Выбора у нас кет. Пока что нам от них не грозит опасность. Они попытаются завербовать нас. Нужно выгадать два-три дня и постараться привлечь их на свою сторону, – объяснила Мариана ребятам, которых настораживало гостеприимство аковцев.

– Аковцы подчиняются Лондону? – спросил Андрей.

– Да.

– Но ведь англичане наши союзники. Значит, и эти тоже должны нам содействовать, – вмешалась Оля.

– Ну, англичане такие союзники, что крест несут в руках, а камень держат за пазухой или, как гласит молдавская пословица, “Ку кручя’н мынэ ши пятра’н сын”, – ответила Мариана. – Мне известно, что по приказу из Лондона на польской территории было уничтожено несколько наших групп. Сейчас, правда, положение круто изменилось и они стали с нами заигрывать…

– А почему на них немецкая форма? – спросила Оля.

– Это не немецкая. Материал только немецкий, а форма польская. Она у них легально существует. Их девиз – “За вильну Польску”.

Часа через два прибежал Юзек.

– Сидите здесь и не вздумайте выходить, – предупредил он разведчиков, – началась невиданная облава. Немцы считают, что этой ночью здесь был сброшен десант.

– Но, пан Юзек, они с таким же успехом могут найти нас и здесь, – сказала Мариана.

– Нет, пани Неля. Они тут искать не будут. На сегодняшний день этот бункер надежнее дома ксендза, – возразил Юзек, улыбаясь. – Вы, наверное, голодны?

– Нет, спасибо. Нам бы поскорее выбраться отсюда.

– Надо дождаться наступления темноты. Тогда перейдем в более надежное место. – С этими словами Юзек прикрыл дверь землянки.

– С чего это он так заботится о нас? – удивился Гриша.

– Мне кажется, что он чем-то провинился перед нашими или перед люблинским правительством и теперь старается искупить вину. Чует, что скоро советские и польские войска будут здесь, – предположила Мариана.

Вечером опять пришел Юзек и рассказал, что облава была безуспешной. Немцы страшно злятся. Они обещали много денег за поимку русских.

– Они думают, что поляки продаются. Не знают, что мы от души симпатизируем русским. А немцев, поработивших нашу страну, поляки ненавидят, – сказал Юзек.

Он всячески старался убедить разведчиков в преданности своих соотечественников Советскому Союзу.

– Юзек, а как вы узнали о нас? – вдруг спросила Мариана.

– Хм. Пан Стась, хозяин дома, куда вы попали, аковец, пани. Он выполнил свой долг, сообщив нам 6 своих неожиданных гостях.

Когда окончательно стемнело, разведчики вышли из землянки. Шли вдоль большой просеки. Юзек шел впереди, рядом с Марианой, показывая дорогу. Чувствовалось, что он знает здесь все тропинки.

По дороге Юзек интересовался успехами Советской Армии на фронте, расспрашивал о жизни советских людей.

– Пани, а какова будет Польска после войны? Советская или самостийная? – этот вопрос, видимо, мучил его больше всего.

– Что значит советская? Поляки сами установят у себя такой строй, какой им будет по душе.

– Видите ли, пани, я спрашиваю потому, что поляки считают так: если русские освободят нас от немцев, то они останутся здесь.

– Это придумали немцы, чтобы запугать и держать в подчинении вашу страну, пан Юзек! – сказала Мариана. – Советская Армия не имеет целью оккупировать чужие территории. Ее священная цель – изгнать фашистов со своей земли и помочь в освобождении других народов. Кроме того, вам должно быть известно, что вместе с русской армией сюда идет и войско польское.

– Настоящее войско польское? – удивился Юзек. – Немцы говорят, что это русские, переодетые в польскую форму.

– Я знаю, что немцы так говорят. Эту ложь они распространяют из опасения, как бы поляки не взялись за оружие и не повернули его против оккупантов в их тылу.

– Они уже взялись, пани. Почти все мужчины ночью вооружаются и совершают нападение на немцев. Вся Польша воюет, – сказал Юзек. – Они это прекрасно знают и ночью очень осторожны. Войска их движутся, главным образом, днем. Знали бы поляки, что там вправду воюет польское войско, то двинулись бы ему навстречу, уверяю вас, пани.

– Верю, пан, верю. И все же мне непонятна ваша пассивность. Ваши действия не мешают немцам продвигаться по железным дорогам, взлетать их самолетам с аэродромов со смертоносным грузом, – сказала Мариана, шагая в ногу со своим новым знакомым.

– Понимаю, что пани хочет сказать, – оправдывался Юзек. – Но не забывайте, кто нами руководит. Лондонскому польскому правительству не очень-то хочется, чтобы русские войска вступили на польскую землю…

– А вы бы слушались не лондонского голоса, а люблинского. Это правительство по-настоящему заботится о судьбах всей Польши, а не только о верхушке, как ваш Миколайчик, – ответила Мариана. – Тогда бы люди знали правду.

– О! Я вижу пани разбирается в политике, – заметил Юзек.

– За Польшу мне больно так же, как и вам, я такая же полька, как и вы, – ответила Мариана, наблюдая за своим собеседником.

Юзек внимательно выслушал Мариану и неожиданно протянул руку.

– Предлагаю вам свою дружбу.

– А как же аковцы?

– Я их обведу вокруг пальца.

– Их или нас?

– Вот бог свидетель, – Юзек поднял глаза к небу, – я – буду выполнять все ваши поручения. Я буду вам полезен, пани Неля…

– Юзек, вы слишком быстро согласились, – прервала его Мариана, останавливаясь, чтобы остальные могли их догнать. – Подумайте хорошенько. Есть вещи, с которыми нельзя торопиться. А вам действительно надо решиться: или мы или они. На двух стульях сидеть рискованно.

– Мне хочется, пани, сказать вам вот что. Уже три года как я хожу с карабином на плече, а зачем – не знаю. К немцам я не пристал, не терплю их. К Миколай-чику не примкнул, потому что не доверяю ему. Я запутался. Одно время мне казалось, что большевики не одолеют, и я пробовал шагать в ногу с немцами. Совершил кое-какие глупости. Теперь вижу, что ошибся. Только с русскими мне по пути. Давно искал я возможности помочь русским партизанам или парашютистам, но не выпадало случая… Если хотите, мне не доверяли… А сейчас судьба мне вас послала. Прошу вас, пани Неля, не прогоняйте меня, я буду вам полезен.