Текст книги "Прежде, чем я сломаюсь (ЛП)"

Автор книги: Порша Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Текст предназначен только для предварительного и ознакомительного чтения.

Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

Порша Мур

«Прежде, чем я сломаюсь»

Оригинальное Название : Before I Break  by 

Порша Мур – «Прежде, чем я сломаюсь»

Серия: « Если я сломаюсь » (1,5 из 4)

Автор перевода: Анна Ш.

Редактор: Наташа К.

Вычитка: Настя З.

Оформление: Алёна Д.

Обложка: Александра В.

Перевод группы :

Аннотация

Из последних шести лет своей жизни я помню лишь около половины. После дюжины врачей и тысяч в медицинских счетах мне, наконец, поставили диагноз – редкое неврологическое расстройство, заставляющее меня терять счёт времени. Иногда это часы, дни или даже недели без каких-либо воспоминаний. Хорошо, что прошло уже почти два года после последнего «провала». Так звучит гораздо лучше, чем то, как это называют доктора – «эпизоды», как будто моя жизнь – это дурацкая комедия.

В течение этих двух лет нормальной жизни мне, наконец, удалось получить степень бакалавра, работу, которая мне нравится, и совсем недавно я сделал предложение женщине, которая прошла со мной через всё это. Впервые за долгое время всё идёт так, как и должно.

Пока на пороге моего дома не появляется странная женщина, утверждающая, что я её муж, и я считаю её сумасшедшей. Но вдруг на мой телефон приходит голосовое сообщение. От парня по имени Кэл. Странность в том, что тем же именем меня назвала и та женщина. Но напугало меня то, что этот парень, Кэл… его голос звучал в точности, как мой.

Глава 1

Крис

7 марта 2013 года

Тишина, абсолютная тишина. В мире нет ничего, что я ненавидел бы больше. Этот звук заполняет комнату, когда люди, с которыми ты разговариваешь, ищут, что сказать. Непросто подобрать правильные слова. Они знают, что, если говорить слишком быстро или не те слова, всё может измениться. Неверный ответ может перевернуть мир – ваш мир – вокруг своей оси. Я понимаю, почему мои родители так осторожны со словами. Слова меняют наши жизни, и не в лучшую сторону. Всё началось, когда я сказал им, что не помню, где был на прошлой неделе. В последний раз это случилось, когда они сказали мне: «Твоя мать больна».

В каждой ситуации возникала мёртвая тишина. Время останавливалось, и каждый пытался сообразить, как подобрать правильные слова.

Сейчас они снова молчат и просто шокировано смотрят на меня. Этого следовало ожидать. Наконец, мой отец выдавливает из себя улыбку, но мама остаётся невозмутимой. Её реакцию нельзя разобрать, и это меня беспокоит.

– Вот это да. Помолвлены? – отец первым нарушает молчание в комнате. Его глаза широко раскрыты, а в голосе слышится удивление.

– Что ты думаешь, мам? – спрашиваю я, потирая затылок. Мне казалось, она будет счастлива, ведь они с Дженной прекрасно ладят.

– Я... Крис, даже не знаю, что на это сказать, – она протяжно выдыхает, поднимается из-за обеденного стола, так и не посмотрев на меня, и скрывается в кухне.

Что это за способ поздравлять? Ни улыбки, ни слёз радости, ни единого вопроса? В глубине души я знал, что есть вероятность такой реакции, поэтому и не привёл с собой Дженну. Я ведь только что сказал матери, что женюсь, что выбрал женщину, с которой проведу остаток своей жизни, и которая была бы ей дочерью, которую та всегда хотела. А она ушла, будто я просто попросил принести мне сэндвич. Отец оборачивается и вздыхает, прежде чем снова улыбнуться.

– Ты удачно купил кольцо? – спрашивает он, пытаясь выразить как своё, так и мамино волнение. Мой отец всегда был классным специалистом по сделкам. Я бы взял его с собой покупать кольцо, если бы думал, что он будет рад этому.

– Думаю, да, – усмехаюсь я.

– Я взял с собой Лизу, – улыбаюсь я. В некотором роде это вызывает у меня гордость. Это одно из первых серьёзных решений, которое я сделал в своей жизни без их участия или влияния.

Лиза – мой лучший друг с детского сада, и она разбирается в украшениях как никто другой. Она знает своё дело, но не стала бы навязывать мне решение. И, хотя они не самые лучшие друзья, Дженне понравилось выбранное Лизой кольцо.

Отец подходит ко мне и заключает в медвежьи объятия.

– Что ж, поздравляю, сын.

Он похлопывает меня по плечу. Я как будто оказался в перевёрнутом мире. Мой отец взволнован, но принял эту новость. А мама выглядела так, будто я сказал ей, что бросил колледж.

– Спасибо, пап, – отвечаю я, всё ещё пребывая в замешательстве. Мама гремит кастрюлями на кухне.

– Она изменит своё мнение, – отец замечает мой взгляд, брошенный в сторону кухни.

– Не понимаю. Ей ведь нравится Дженна? – я почёсываю затылок.

Теперь я совсем запутался. Мне казалось, что она ей нравится, но такая реакция заставляет меня считать её хорошей актрисой.

– Конечно, сын, не то чтобы твоей маме не нравилась Дженна. Я действительно думаю, что это не имеет никакого отношения к ней.

Отец кивает головой в сторону гостиной. Я иду за ним туда. Мы садимся друг напротив друга на разных диванах.

– Тогда в чём же дело? Честно говоря, я думал, что расстроишься именно ты, – признаюсь я с суховатым смешком.

Моя мама сбежала от проблемы. Отец сразу высказался бы против, здесь и сейчас. Да, они действительно уравновешивают друг друга.

– Я рад за тебя, сынок. Ты заслуживаешь этого. Ты заслуживаешь того, чтобы самостоятельно принимать важные решения в своей жизни, – говорит он с улыбкой на лице.

Похоже, он взволнован сильнее, чем я.

– Мама считает, что я пока не готов к этому, не так ли? – видимо, да. – Уже два года у меня не было провалов в памяти, всё идёт очень неплохо, – возражаю я, защищаясь.

Но правда в том, что мне каждое утро приходится убеждать самого себя в том, что я готов.

– Я знаю! Это именно то, что тебе нужно оставить в прошлом, чтобы двигаться в будущее, – ободряюще говорит отец. – Твоё будущее, – добавляет он с улыбкой.

Не знаю, чьё ещё будущее это может быть, но я буду надеяться на него до тех пор, пока один из родителей на моей стороне.

–Дженна и её родители всё ещё собираются прийти сегодня на ужин. Мне нужно поговорить с мамой. Дженна действительно расстроится, если решит, что та против.

Глубоко вздохнув, я встаю.

– А я пойду, возьму шампанское для сегодняшнего вечера.

Отец снимает с вешалки куртку.

– Я горжусь тобой, сын.

После чего выходит за дверь. Я недоверчиво качаю головой и направляюсь на кухню. «Отец действительно рад этому?» Никогда бы не подумал.

Оказавшись на кухне, я вижу, что мама достаёт миску с картофелем из раковины и ставит её на стол.

– Нужна помощь? – спрашиваю я, включая воду и начиная мыть руки.

Она улыбается мне.

– Давно ты не помогал мне на кухне, – говорит мама со смехом и даёт мне нож. – Я помню то время, когда ты был маленьким мальчиком. После того как ты заканчивал работать со старым движком, с которым отец разрешал тебе возиться, ты приходил сюда, измазанный в грязи и смазке, и просился помочь мне в готовке, – поддразнивает она, начиная чистить новую партию картофеля.

Я посмеиваюсь над этим воспоминанием. Я люблю обоих родителей и сделал бы всё, что угодно, для них. Когда я узнал, что у неё рак, для меня это было как удар под дых. Плохая шутка.

Раньше мои провалы в памяти были намного серьёзнее, чем когда-либо. Чаще всего они продолжались не днями, а неделями, иногда и месяцами. Я сходил с ума, сеансы не помогали. Лекарство вызывало депрессию. А потом у мамы обнаружили рак третьей стадии. Я думал, это самое худшее, что могло с нами произойти, но каким-то образом это было даже к лучшему. После этого мои провалы в памяти и головные боли практически пропали. Я встретил Дженну, которая помогла мне остаться в здравом уме в то время, когда я думал, что потеряю маму. И менее чем через восемь месяцев мама излечилась от рака.

– Мам, – произношу я тихо.

– Милый, я очень рада за тебя, – говорит она весёлым голосом, но мне слышится некоторая натянутость. Я беру её за плечи и поворачиваю к себе. Она вздыхает и обнимает меня.

– Скажи мне правду.

Мама всегда была сильной, несмотря ни на что. Были дни, когда я спрашивал, как у неё дела, хотя знал, что эти вопросы чертовски ей не нравятся, но она продолжала улыбаться и никогда не жаловалась. Мама никогда не давала понять, насколько ей больно.

Наши взгляды ненадолго встречаются, прежде чем она опускает глаза в пол.

– Пожалуйста, – прошу я снова, глядя на неё щенячьим взглядом, и она обнимает меня.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив, Кристофер. Больше всего на свете я хочу этого, – говорит мама, и её голос срывается. Я чувствую, как слёзы увлажняют мою рубашку, и она отходит от меня.

– Мам, ты меня пугаешь, – усмехаюсь я, но моё сердце начинает стучать быстрее…

Мне казалось, она плакала от радости. Но у меня внутри всё сжимается, когда я понимаю причину. Я слегка обнимаю её, подвожу к кухонному столу и сажусь рядом. Взяв салфетку, она промокает глаза.

– Это не так. Ты ведь не больна, правда, мам? – спрашиваю я, страшась услышать ответ.

– О, нет, милый! Прости, что заставила тебя так думать.

Мама решительно качает головой. Я вздыхаю с облегчением, когда она сжимает мою руку.

– Я только… просто всё идёт так хорошо, и я знаю, что Дженна тебе дорога, – произносит она с едва заметной улыбкой, но пряча от меня глаза. – Ты готов? Действительно готов? – спрашивает мама, снова глядя на меня.

Её взгляд такой пронзительный, что кажется, будто она пытается заглянуть ко мне в душу.

– Я спрашивал себя об этом уже тысячу раз, мама, – отвечаю я со смехом. – Всё, о чём ты думаешь, я уже прокрутил у себя в голове по пять раз. Понимаешь, я не думаю, что наступит время, когда я буду знать, что излечился от этого. Даже если это и произойдёт, – говорю я честно.

Мама сжимает губы и кивает.

– Если не сейчас... то когда? Я устал бояться того, что может произойти, – добавляю я. – Я никогда не узнаю, прекратятся ли эти провалы в памяти. Но сейчас всё хорошо. Через несколько месяцев будет два года с момента последнего. Это был ад, но я, наконец, закончил школу. У меня потрясающая женщина, которая знает о моей болезни и не думает, что я странный или какой-то несчастный щенок, о котором нужно позаботиться. И ведь тебе уже лучше.

Наконец-то я вижу на её лице искреннюю улыбку, хотя в глазах ещё стоит влага.

– Я хочу жениться, может быть, подарить тебе внуков, – шутливо подталкиваю я её.

Мне казалось, это поднимет ей настроение, но нет.

Вместо этого она выглядит тоскливой, может быть, даже немного виноватой, но этого не может быть. Она не бросает на меня ни единого взгляда, когда встаёт из-за стола и начинает ходить по комнате.

– Мам, в чём дело? – я встаю и подхожу к ней. Что-то не так. Она, наконец, останавливается и смотрит на меня.

– Есть кое-что, что мы не… – она останавливается посреди фразы, когда мой отец входит в дверь с бутылкой шампанского в руке. С широкой улыбкой, он смотрит на охлаждённую бутылку. Когда его глаза встречаются с нашими, мужчина мрачнеет.

– Что происходит? – я смотрю сначала на неё, а потом на него. – Мам, что вы не...? – спрашиваю я снова, поглядывая на отца.

– Что мы не сделали? – вопрошает тот низким голосом.

Мама пристально смотрит на него, и снова возникает это неловкое молчание, напряжение настолько ощутимое, что я могу задохнуться.

– Что? – спрашиваю я более настойчиво, пресекая их переглядывание.

Они оба поворачиваются ко мне. Мама сразу отводит глаза, но отец продолжает смотреть на меня.

– Декстер-старший здесь, в Мэдисоне, – произносит он неожиданно.

Ужасный дед. Всякий раз, когда он приезжает сюда, для города это ничем хорошим не оборачивается. Он либо что-то закрывает, либо открывает, и это в любом случае разрушает чей-то бизнес. Многие здесь склонны забывать связь нашей семьи с семьёй Крестфилд, но их присутствие всегда служит напоминанием. Мама никогда его не любила, но чтобы расстроиться…

– И это всё, мам? И поэтому ты так расстроилась? – спрашиваю я с облегчением.

Однако интуиция подсказывает мне, что есть что-то ещё, особенно, когда я замечаю её сжатые губы.

– Гвен, на данный момент чьи-то чужие проблемы – это не наша забота. Это день Криса. Мы празднуем его решение жениться на женщине, которую он любит. Давай не будем всё портить, – уверенно говорит отец.

Что-то здесь не так.

– Мама, в чём, всё-таки, дело?

Я не верю, что приезд Декстера служит причиной такого напряжения. Мама переводит взгляд с меня на папу, а затем откашливается.

– До меня дошли слухи, что твой дедушка метит на собственность Крик Плейс, – вздыхает она.

Я сразу же хмурюсь. Крик Плейс – это общественный центр, в котором я и мама работали последний год. Он помогает людям не только в нашем, но и в соседних городах. В нём есть бесплатная клиника, спортивный зал и детский сад. Только монстр может подумать о том, чтобы закрыть его. Ведь центр важен. Я хотел сказать, что он не может этого сделать. Но Крестфилды способны практически на всё.

– Нет, это чушь!

– Это всего лишь слухи, но все мы знаем, как они возникают, – говорит отец, нахмурившись.

– Я слышала от дочери мисс Джабер, что Декстер-младший в городе. Её уже наняли в качестве одного из смотрителей. А он вроде бы уезжает сегодня вечером, —бормочет мама.

Общественный центр помогал нам с мамой в самые трудные периоды жизни. Он опора общества.

Я смотрю на часы – ещё есть пара часов, прежде чем Дженна и её родители будут здесь.

– Я поговорю с ним до его отъезда, – говорю я. Беру ключи со стола. – Я вернусь домой и переоденусь до того, как приедет Дженна с родителями, – бросаю я через плечо и выхожу за дверь. Залезаю в пикап и направляюсь к единственному человеку, который может остановить всё прежде, чем оно начнётся.

К Декстеру-младшему.

***

Крестфилд. Одна лишь фамилия вызывает зависть, страх или гнев – зависит от того, с кем в Мэдисоне вы разговариваете. Им принадлежит почти полгорода, и они владеют всем самым крупным во всём округе. Проблем бы не было, если бы они постоянно жили здесь, но это не так. Это обычное расточительство – всё для шоу, этакий плюс к их театру, когда они приезжают в город, чтобы устроить ад.

Я слышал фразу: «Ничего личного. Бизнес есть бизнес».

Но разрушенные семьи и загубленные жизни – не обычное ведение дел. Игра с человеческими жизнями становится чем-то личным.

Однажды я приехал в поместье Крестфилд, и мне пришлось ждать у ворот, чтобы пройти через охрану. Когда я вошёл, то не мог избавиться от чувства отвращения ко всему этому. Здание и территория были огромны. Один только дом был в четыре раза больше, чем общественный центр. Никогда не пойму, как люди могут быть такими эгоистичными и жадными.

Я вылезаю из машины и направляюсь к дому, когда звонит телефон. На моём лице возникает улыбка, когда я вижу, что это Дженна. Провожу пальцем по экрану, чтобы ответить.

– Привет, будущий муженёк, – хихикает она.

– Будущая жена, – усмехаюсь я, подыгрывая ей.

– Ну… Как твои родители восприняли новость? – спрашивает Дженна с нервозностью в голосе.

– Отлично. Они очень рады, – отвечаю я.

Отчасти это правда.

– Серьёзно? Даже твой папа? – спрашивает она недоверчиво.

– Он воспринял это даже лучше, чем мама, – отвечаю я, подходя к большим французским дверям. Я закатываю глаза при виде скрытой камеры над дверью, прежде чем позвонить.

– Лучше, чем мама? А что не так с твоей мамой? – задаёт вопрос Дженна, немного повысив голос.

Я тут же жалею о своих словах. Дженна улавливает почти всё. Она похожа на ищейку, когда кто-то что-то скрывает. Она хорошо разбирается в людях.

– Мама думает, что это замечательно, – говорю я, надеясь сбить её с толку.

– Ты сказал, что лучше, чем мама. Значит, она, скорее всего, восприняла эту новость не очень хорошо, – выпаливает Дженна. – Мне казалось, что я нравлюсь твоей маме. Она против? – по десятибалльной шкале её паника возросла с пяти до десяти.

– Нет, всё было совсем не так. Она просто очень удивилась, вот и всё, – вздыхаю я. Надо же было сказать «лучше». Вот, к чему приводит одно маленькое слово.

Большие двери открываются, и горничная Крестфилдов с тёплой улыбкой жестом приглашает меня войти. Я благодарю её ответной улыбкой и вхожу.

– Сегодня вечером я приду со своими родителями на ужин, а твоя мама абсолютно против нашей женитьбы. Это ужасно! – говорит Дженна. Её паника растёт с каждым словом.

–Дженна. Моя мама любит тебя. Она любит твоих родителей, ужин будет фантастическим, я тебе обещаю. Но сейчас мне нужно идти. Я тебе перезвоню. Люблю тебя, – говорю я и кладу трубку, несмотря на её протесты.

– Мистер Кристофер Скотт? – спрашивает меня горничная немного неуверенно. Я знаю её уже много лет, но она всегда задаёт этот вопрос, будто не уверена в том, кто я.

– Как поживаете, мисс Альма? – улыбаюсь я, пока она ведёт меня по большой винтовой лестнице наверх.

– Чудесно. Не желаете чего-нибудь выпить? – спрашивает горничная до того, как мы подходим к двери в кабинет Декса.

– Нет, благодарю, – отвечаю я.

– Мистер Кристофер Скотт, – объявляет она, когда мы входим в кабинет Декстера, хотя он уже видит меня.

– Мне всегда кажется, что я должен поклониться, или что-то в этом роде, – произношу я насмешливо.

Я замечаю, что мисс Альма скрывает смех за покашливанием.

– Кивок и немного любезности вполне сойдёт, – сухо отвечает он, почти не отрывая взгляд от монитора.

– Вам ещё что-нибудь нужно, мистер Крестфилд? – спрашивает горничная.

– Это всё. Спасибо, – отвечает тот.

– Рада была вас видеть, мистер Скотт, – говорит она, прежде чем выйти из комнаты.

– Я вас тоже, – отвечаю я, подходя к столу Декса.

– Что же привело тебя сюда, племянник? Давно тебя не было слышно, – произносит он.

Я слышу удивление в его голосе, когда он откидывается в своём большом кожаном кресле. Я не понимаю, почему он всегда напоминает мне о нашем родстве, но думаю, что если бы не оно, то меня бы здесь не было.

– Крик Плейс. Просто оставьте всё как есть. Вы, ребята, владеете половиной Соединённых Штатов. Вам действительно нужен центр? – говорю я раздражённо.

Парень усмехается.

– Почему бы тебе не присесть, Кристофер? – спрашивает он, указывая на один из стульев перед его столом.

– Мне и стоя неплохо, – отвечаю я.

Я не собираюсь садиться и трепаться с ним. Мне лишь нужно, чтобы он оставил Крик Плейс в покое.

Декс хмурится.

– Уверен, Гвен научила тебя лучшим манерам, чем эти. Когда хозяин дома предлагает тебе сесть, ты делаешь это. Особенно когда просишь его об услуге. Ты улыбаешься и удовлетворяешь просьбу, – говорит он самодовольно.

Я делаю глубокий вдох и сажусь.

– Итак, как у тебя дела? – спрашивает он так, будто мы лучшие друзья.

Мы в лучшем случае дальние родственники. Это не всегда было так. Десять лет назад, после смерти моей бабушки, Декса отправили в школу-интернат, и всё лучшее от родителей будто осталось в прошлом.

– Превосходно, – коротко отвечаю я.

– Ты уже давно не посещал доктора Лайс, – произносит он обвиняющим тоном.

Я скрещиваю руки.

– Моя болезнь неврологическая, а не психологическая. Я не понимаю смысла моих походов туда.

– Она нейропсихиатр. Важно, чтобы ты виделся с ней, наряду с…

– Крик Плейс, Декс. Я здесь поэтому,– перебиваю я его.

Он отклонился от темы, а я не собираюсь проводить здесь весь день.

– Сначала мы обсудим это, – говорит парень спокойно, но в его голосе слышится раздражение, которое, я уверен, заставляет съёживаться его сотрудников.

Как хорошо, что я не работаю на него.

– Она одна из лучших в своей области. Ты проявляешь беспечность, игнорируя её опыт, – произносит он, а в его голосе слышатся нотки злости.

Я делаю глубокий вдох и подавляю желание послать его, сжимаю челюсть. Этот парень способен выявлять в людях всё самое худшее.

– Твой отец показывает своё невежество, уничтожая памятник истории – место, где помогают многим людям. Что он собирается делать? Построить парковку?! – взрываюсь я.

Декс в изумлении откидывается на спинку кресла.

– Послушай. Это важно для многих людей здесь, включая и нашу семью. Прежде чем он начнёт что-то, можешь передать ему, чтобы он просто оставил всё, как есть, – говорю я, глубоко вздыхая.

– Ты же знаешь, если мой отец за что-то взялся, то это уже не просто начало, а свершившееся дело,– равнодушно отвечает он.

Я разочарованно складываю руки.

– Но… сейчас он этим не интересуется, – добавляет Декс беспечно.

Отлично, значит, я могу уходить.

– Ну, тогда, думаю, это всё, – проговариваю я, вставая.

– Тебя можно поздравить, не так ли? Надеюсь, мы получим приглашение на это грандиозное мероприятие,– произносит он прежде, чем я хотя бы отхожу от стула.

– Какое?

– Ты помолвлен с... Дженной Мэллори, – говорит он сухо.

Я пытаюсь скрыть удивление, ведь я сделал Дженне предложение только вчера. Я бы спросил, откуда он узнал, но на самом деле есть масса способов. У него, скорее всего, заключён договор на аренду с ювелирным магазином, где я покупал кольцо.

– Ты готов к этому шагу? – спрашивает Декс.

К счастью, это единственный человек, чьё мнение заботит меня меньше всего.

– Ну, раз ты всё знаешь, ответь себе сам, – отвечаю я с сарказмом.

Он ухмыляется и встаёт из-за стола.

– Брак и семья – лучшее, что может быть у людей, – произносит он, расхаживая вокруг стола.

Я скрещиваю руки на груди, думая, к чему он клонит.

Декстер всегда раздражал меня со времени своего отъезда. Он всего на три года старше меня, но всякий раз считает необходимым разговаривать, будто какой-то профессор из «Лиги плюща». (прим.: «Лига плюща» – объединение восьми старейших привилегированных учебных заведений на северо-востоке США: Корнельский университет в Итаке, университет Брауна в Провиденсе, Колумбийский университет в Нью-Йорке, Дартмутский колледж в Ганновере, Гарвардский университет в Кембридже, Принстонский университет в Принстоне, Пенсильванский университет в Филадельфии, Йельский университет в Нью-Хейвене).

– Иногда что-то происходит, и не всегда всё выходит так, как ты надеешься или планируешь, – в его голосе звучит намёк на сожаление. – Вот сегодня, например, я отдал бы всё, чтобы присутствовать на первом дне рождения своей крестницы.

Он берёт со стола рамку с фотографией и задумывается.

Интересно, какой отчаянный человек выбрал его крёстным. Безусловно, жадный до денег. Я знаю, что он не религиозен. Но и для обучения ребёнка таким ценностям, как честность, добросовестность и трудолюбие, он не идеальная кандидатура.

Декс переводит взгляд с фотографии на меня.

– Она красавица. Посмотри.

Он протягивает фотографию. Мне нет дела до этого человека, но отказаться взглянуть на фото его крестницы было бы свинством.

Я беру фотографию и невольно бросаю на неё взгляд. Женщина и маленькая девочка.

Женщина на снимке красивая, у неё длинные тёмные волосы и большие миндалевидные глаза. Девочка на фото не слишком похожа на неё, она похожа на…

Фотография выпадает из моих рук, когда острая боль пронзает мою голову.

– А-а-а! – я хватаюсь за голову и держу её в руках.

Нет. Не сейчас. Не в кабинете Декстера.

– Кристофер, ты в порядке? – спрашивает Декс, направляясь ко мне.

Я пячусь в поисках стула, на котором сидел до этого. Сердце стучит в ушах. Уже даже и не помню, как давно у меня была такая головная боль, но никогда она не вспыхивала так резко и сильно.

Я начинаю стонать, сжимая голову. Декс что-то говорит, но его голос звучит будто издалека, когда в моих глазах начинает темнеть.

– Позвони моим родителям! – пытаюсь сказать я, но не уверен даже, что произношу это вообще, и в этот момент всё вокруг чернеет.

Глава 2

Мне холодно, но лицо тёплое… почти горячее. Веки тяжёлые, как кирпичи. Мне удаётся поднять их, когда я привыкаю к солнечному свету. Спина болит. Я потягиваюсь. Мне твёрдо и тесно. Приподнимаюсь и вижу, что лежу на заднем сидении своего пикапа.

«Как я тут оказался?» Обвожу взглядом машину в поисках телефона и бумажника. У меня должны быть ключи, иначе как бы я попал в автомобиль? Это плохо. Так не вовремя! Почему сейчас?

Я замечаю приклеенный на зеркало заднего вида конверт, на котором написано какое-то слово, которое я не могу разглядеть. Мои линзы высохли и прилипли к векам. Я протягиваю руку и беру конверт. Он тяжёлый и плотно закрыт, поэтому требуются небольшие усилия, чтобы открыть его. Я могу прочитать слово «Открой», написанное красными чернилами. Я делаю это и нахожу внутри свой бумажник, телефон и ключи. Мобильный разряжен. Боюсь даже предполагать, который сейчас час или даже день.

Я вылезаю из пикапа и благодарю бога за то, что машина припаркована за домом моих родителей. Солнце яркое – надеюсь, сейчас середина дня. Это может означать, что я провёл в отключке лишь несколько часов. Но если сейчас утро, то мне конец.

Я подхожу к задней двери дома и поворачиваю ключ. Как же я сюда попал? «Думай, думай!» Но это бесполезно. Так происходило уже тысячу раз.

Я захожу на кухню. Она пустая, нельзя уловить даже запаха еды, и мой желудок сжимается. Это означает, что мама не готовит ужин. Что, в свою очередь, значит, что это не может быть тот же самый день, и я пропустил ужин с Дженной и её родителями. Она меня убьёт!

Я нахожу взглядом часы над столом в кухне. Сейчас половина десятого и уж точно не вечер. Я действительно облажался.

– Мам! Пап! – зову я.

Я бросаюсь в гостиную. Скорее всего, они ушли на мои поиски, когда я пропустил ужин. Это плохо, очень плохо. Все разговоры о том, что мне лучше, и мой двухлетний период без провалов пошли коту под хвост.

– Крис.

Я слышу лёгкий слабый голос, позвавший меня сзади. Обернувшись, вижу Лизу, сидящую на диване. Я даже не заметил её. Из меня выходит вздох облегчения. Я рад, что из всех людей именно Лиза оказалась первой, кто меня увидел. Она расскажет мне, что произошло, пока меня не было, и не будет нервничать или злиться на меня.

– Прости, что нет приветственной делегации получше. Твои родители заставили меня ездить по округе всю ночь в поисках тебя. Они отправились снова рано утром и попросили меня остаться здесь на случай, если ты вернёшься, – объясняет она.

– Насколько сильно я всё испортил? – вздыхаю я и сажусь рядом с ней.

– С родителями – на пять по десятибалльной шкале. Они беспокоились о тебе больше, чем о чём-либо. А с Дженной – на двенадцать.

Я откидываю голову назад на диван.

– Уф. Как долго? – стону я.

«Из всех дней это случилось…»

– Твоя мама сказала, что ты ушёл вчера в три часа. Ты по-прежнему ничего не помнишь? – спрашивает девушка, начиная складывать одеяло, которым была накрыта.

Она неожиданно спокойна. Ну, не неожиданно. Лиза всегда достаточно спокойна и расслаблена, даже в самых напряжённых ситуациях. Но когда она злится, то может достаточно быстро перейти от нуля до десяти.

– Последнее, что я точно помню, это как разговаривал с родителями о том, что сделал предложение Дженне. После этого всё как в тумане, – признаю я.

– Послушай. Иди, прими душ и приведи себя в порядок. Позвони Дженне и извинись так, как будто от этого зависит твоя жизнь, – вздыхает девушка. – Но главное в том, что если вы, ребята, собираетесь быть вместе, то ей придётся свыкнуться с этим. Она же идёт не в слепую в этом плане. Ей известно о твоём состоянии, – просто говорит Лиза.

Хотел бы я, чтобы так просто всё и было.

– Легче сказать, чем сделать. Её родители приехали сюда из Сиэтла, а жених не появился. Многообещающее начало помолвки. Её отец и без того терпеть меня не может.

Лиза поворачивается ко мне.

– Она любит тебя и смирится с этим. Не очень-то похоже, будто ты сбежал от неё, чтобы напиться со стриптизёршами или вроде того, – говорит она, гладя меня по плечу. – Не так ли? – ухмыляется она.

– Нет! – я выпучиваю глаза.

Готов поспорить, именно это она и подумала.

– Ты не понимаешь шуток, Крис. Иди, прими душ. Ты ужасно выглядишь. Я позвоню твоим родителям и невесте и скажу им, что ты цел и невредим, – говорит Лиза и подталкивает меня к лестнице. – Дай мне свой телефон, я заряжу его. Иди и приведи себя в порядок. У тебя будет намного больше шансов, если в поисках прощения ты посмотришь на неё своими зелёными глазами без корочек и сопутствующего утреннего запаха изо рта, – шутит она.

***

В душе я отмываю тело, но мой разум ещё затуманен. Я потерял восемнадцать часов. Неплохо, учитывая, что некоторые провалы в памяти длились неделями, но сейчас это совсем не вовремя. Если бы я мог вспомнить хоть что-нибудь. Какую-нибудь зацепку, которая подскажет, как я оказался спящим в машине на заднем дворе. Почему я не мог просто пойти в кровать? А потом этот странный конверт на зеркале, как будто я знал, что не найду его, будь он в другом месте. Это значит, что я должен был иметь какое-то сознание, или со мной кто-то был. Но куда они делись? Если кто-то хотел ограбить меня, они не оставили бы бумажник и машину.

Снизу доносятся голоса. Оба принадлежат женщинам. Мой желудок сжимается. Один из них, должно быть, принадлежит Дженне. Она будет в бешенстве.

– Послушай, дай ему передохнуть. Ты не думаешь, что он и так чувствует себя паршиво?

Я слышу голос Лизы, спускаясь вниз.

– Не говори мне, как вести себя или что чувствовать. Ты не единственная, кто сидел здесь несколько часов с родителями, ожидая своего жениха, выглядя при этом полной дурой,– кричала Дженна.

– Мне жаль, но ты же знаешь, что у него неврологическое заболевание, не так ли? Ты ведёшь себя так, словно он сделал это специально! – парирует Лиза.

Дженна начинает что-то отвечать, но они обе замолкают, увидев меня.

– Привет, – выдыхаю я, подходя к Дженне.

На ней большие круглые чёрные солнцезащитные очки, а руки скрещены на груди.

– Значит, ты живой, – резко заявляет она.

Лиза фыркает.

– Я должна свалить отсюда, – девушка начинает уходить, но оборачивается и делает реверанс. – Королева Дженна, может, было бы замечательно вместо того, чтобы срываться на парне, обнять его, блин, – говорит она, прежде чем выйти из столовой.

– Прекрасного дня, Лиза! – с сарказмом выкрикивает Дженна и переключает внимание на меня.

Она снимает очки, и от того, что я вижу, моё сердце разрывается. Её глаза опухли. Я понимаю, что она плакала.

– Так, ты думаешь, что я веду себя, как стерва? Что не имею права злиться? Что я просто эгоистичная, злая, капризная невеста?

–Дженна, мне жаль.

Я пытаюсь её обнять, но она меня отталкивает. Дженна садится и закрывает лицо.

– Что случилось, Крис? – спрашивает она.

Я действительно хотел бы дать ей ответ.

– Я… я не знаю. Я помню, как говорил родителям, что мы помолвлены, а потом ничего, – признаюсь я, сидя в кресле напротив неё.