Текст книги "Я иду искать (СИ)"

Автор книги: Полина Люро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Видно было, что Мири тяжело нарушить запрет, но, прислушавшись к чему-то, она вдруг решилась и кивнула Лансу, передавая ему вожжи:

«Сам правь, у меня руки не поднимаются сделать это. И, пожалуйста, поторопись, за нами погоня. Не забудь убрать следы. Те, кто нас ищут ― внутрь не сунутся, но обязательно проверят это место».

Глава 10

Ланс взял управление повозкой на себя и решительно повёл её внутрь, Мири сидела, закрыв лицо ладонями, и тихо плакала; я не подошёл к ней, хоть мне и хотелось её утешить, понимая, как тяжело далось девушке это непростое решение.

Как только мы въехали, наш маг оглянулся и снова начал бормотать ― примятая колёсами трава немедленно поднялась и распрямилась. Я смотрел на друга с восхищением, в который раз жалея, что обделён не только здоровьем, но и способностями Ланса…

«Зато у меня иногда вырастают чёрные когти в локоть длиной, ― похвастался я сам себе, ударяясь лбом в мягкую стену повозки, ― вот дурак, нашёл чем гордиться!» Но, как ни странно, на этот раз я не расстроился, а, напротив, засмеялся над собой, и мне понравилось это непривычное чувство. Сколько же можно всего бояться и вечно прятаться! Наверное, пора, наконец, посмотреть на жизнь под другим углом. Вдруг и она в ответ обернётся ко мне лицом, а не тем местом, на которое я уже устал любоваться…»

Подумал и снова засмеялся, а, подняв глаза, увидел тревожно смотрящих на меня Ланса и Мири. Они переглядывались, и их лица были озабочены. Понятно почему: ещё бы, трусливая мышка Реми вдруг начал смеяться, наверное, совсем сошёл с ума, бедняга…

И, чтобы их успокоить, улыбаясь, сказал:

«Да я в порядке, не волнуйтесь за меня. А что это там за тип без головы стоит в углу пещеры и приветливо машет нам рукой?»

Неудивительно, что после таких слов Мирела вскрикнула и бросилась на грудь Лансу, а он тут же её обнял, испуганно оглядываясь по сторонам. Это мне совсем не понравилось, и пришлось чистосердечно признаться:

«Простите меня, ребята, никого там нет. Это я так глупо пошутил, хотел разрядить обстановку…»

Если б взглядом убивали, я бы уже умер. Причём, два раза. Повесил голову, всем видом показывая, что раскаиваюсь, но всё равно мне пришлось выслушать о себе много нехороших слов. Я покорно кивал и говорил, что больше так не буду. И, кажется, мне поверили.

Вдруг Мири подошла ко мне и принюхалась. Ланс следовал за ней, как привязанный, и не думая отпускать её талию. Вот бесстыжий!

– Реми, ты что, пил?

Я посмотрел на неё с удивлением.

– Конечно, пил, я так перепугался, когда тот тип ткнул ножом в подушку, на которой должна была лежать моя бедная голова. У меня не только в глазах потемнело, но и в горле пересохло. Ну и выпил немного из стоявшего у стены кувшина, такого красивого, с росписью. Вода там была вкусная…

Мирела засмеялась, оттолкнув от себя Ланса, что не могло не радовать.

– Я прихватила с собой из дома немного вина. Смотрю, Реми оценил его по достоинству, и, честно говоря, хоть шутка получилась ― так себе, рада, что он, наконец, немного расслабился…

Ланс облегчённо выдохнул и, подойдя ко мне, дал лёгкий, почти невесомый подзатыльник. Но беда в том, что именно в этом месте у меня зрела шишка, и я снова почувствовал неприятную пульсацию в голове. Особенной боли не было, просто что-то билось внутри черепа и словно просилось наружу. А ещё, почесав затылок, я поднял голову и, к своему удивлению, увидел вдоль стен пещеры множество теней, одетых в длинные плащи с капюшонами…

Я икнул, зажмурился и протёр глаза руками, надеясь, что это лишь последствия «моей дегустации». Но ничего не изменилось. Пещера была небольшая и очень уютная. У противоположной от входа стены стоял величественный камень, вероятнее всего, алтарь. Перед ним на столике лежали фрукты и какие-то предметы, а поскольку я пребывал в нынешнем «храбром» состоянии, то смело направился к ним. Не обращая внимания на вопли Мири: «Ты что удумал, дурачок? Решил разорить подношения предкам? Остановись немедленно!»

Я кивнул, протёр о рубашку сочное на вид яблоко и, надкусив его, прочавкал:

«А Ланс прав, тут совсем недавно кто-то был. Вкуснятина! Берите, ребята, угощайтесь, духи не против, правда?» ― я посмотрел на прижавшихся к стене привидений, и они дружно закивали головами. Что ж, меня такой ответ вполне устроил.

Но Ланс, похоже, не разделял моего оптимизм: он быстро оттащил меня от «даров», хотя я всё-таки успел засунуть ещё несколько яблок в карманы штанов. Маг отвёл меня к стене, у которой было особенно много «теней предков», и усадил на постеленный Мири коврик. Я покорно сел, поклонившись прыснувшим в стороны привидениям, и прошептал:

«Извините моих друзей, мы ненадолго: переночуем, а завтра снова куда-то поедем. Не сердитесь на нас, я же вижу, вы ― хорошие ребята…»

После этих слов принялся как ни в чём не бывало догрызать зажатое в руке яблоко.

Ланс присел рядом со мной на корточки, его глаза смеялись, а рот пытался удержаться от ухмылки.

– А ты, Реми, оказывается, забавный парень, но у меня не хватит вина, чтобы всё время поддерживать тебя в таком «бодром» состоянии. Да и сопьёшься быстро. И поделись секретом, кому это ты всё время киваешь?

– Привидениям, они тут вдоль стен стоят, словно испугались чего-то. Редко видят людей, одичали совсем, ― и, видя, как Ланс, не сдержавшись, засмеялся, тоже ему улыбнулся и угостил украденным мной яблоком. Но он почему-то отказался и ушёл к Мири, похлопав меня по плечу.

Я не стал возражать: не хочет, значит, не голодный, так говорила няня. Воспоминания о том, как она мужественно пыталась спасти отца, вызвали у меня слёзы, и, вытирая их ладонью, прошептал:

«Горжусь тобой, старушка! Но всё-таки зря ты меня покинула, оставила сиротой…»

Эта мысль снова меня расстроила, но плакать я больше не стал, а, воспользовавшись тем, что Мири и Ланс что-то бурно обсуждали, потихоньку встал и снова пробрался к алтарю, с интересом рассматривая принесённые предкам дары.

Больше всего мне понравилась бутылка тёмного стекла, я таких раньше не видел, поэтому быстренько засунул её за пазуху. А заодно прихватил и кривой кинжал, ножны которого были усыпаны красивыми камушками. Но сначала, конечно, спросил разрешения у духов, мол, не против ли они такого наглого разграбления? Они почему-то низко мне поклонились, явно выражая свою благодарность, словно я избавил их от чего-то нехорошего. Поклонившись им в ответ ― не совсем же я невежа, чтобы не сказать «спасибо» за подарок, который, кстати, сам себе сделал, вернулся на коврик, свернулся калачиком и уснул…

Проснулся, когда в пещеру заглянул единственный лучик солнца. Наверное, было ещё раннее утро. Мири и Ланс сидели на своих ковриках рядом со мной и клевали носами. Вот бедняги, им, видимо, было так страшно, что не смогли толком заснуть, не то что я.

Действие вина закончилось, голова у меня не болела, значит, напиток был хорош. Однако, что удивительно, моё «бодрое», как назвал его Ланс, настроение никуда не делось. Я прекрасно чувствовал себя в этой пещере и, достав новое яблоко, начал завтракать, стараясь хрустом не разбудить усталых друзей.

На цыпочках отошёл от них подальше, решив немного «погулять» в этом странном месте. Привидения никуда не делись, а ходили за мной как привязанные. Но я не возражал. И с чего бы? Они так хорошо приняли нас в своём «доме», молодцы. Словно услышав мою похвалу, тени в плащах начали низко кланяться, заставив меня, наконец, серьёзно задуматься о происходящих со мной переменах.

Для начала мне приспичило срочно выйти наружу, ведь не мог же я облегчиться прямо в храме, верно? На улице и правда уже всходило солнце. Его лучи приласкали мою взъерошенную голову, словно бабушка погладила тёплой рукой по макушке. Погони не было видно, я радостно вздохнул полной грудью и улёгся прямо среди цветов и трав. Но тут же подскочил как ужаленный.

Вся спина была мокрой, и штаны ― тоже. Вот Ланс теперь меня засмеёт… Он был прав, говоря, что где-то близко под землёй течёт ручей, я убедился в этом на собственной шкуре. Настроение сразу испортилось, но возвращаться к друзьям в «мокром виде» не хотелось: решил ― пусть ветерок меня просушит, тогда и пойду.

От нечего делать подошёл к пещере и стал рассматривать барельефы, украшавшие её вход. Судя по всему, их делал мастер-самоучка: фигурки получились немного кривобокими, но понять, чем занимались эти странные создания, было можно. Особенно мне понравилось изображение, в котором «безголовые» готовили себе обед. Котёл у них был огромный, а поскольку я был очень голоден, то мой желудок пропел песню: «Покорми меня, Барри, можно прямо из такого вот котла».

Я погладил живот и присмотрелся к барельефу внимательнее: ну, допустим, наготовили они огромный чан похлёбки, а как есть-то собирались в отсутствии голов? Непонятно. И тут неожиданно заметил, что торчащая из котла кость подозрительно напоминала человеческую ногу.

Отшатнувшись, осенил себя охранным знамением, пробубнив:

«Да это же наверняка проклятые дьяволопоклонники тут развлекались. Интересно, Мирела в курсе, кому поклонялись предки её народа? Вряд ли, и пусть это остаётся тайной, а то бедняжка очень расстроится…»

Я решил немного исправить «изображение с котлом», отколов подозрительную ногу. Поискав на земле подходящий камень, нашёл его и, примерившись, осторожно ударил по «конечности», торчавшей из огромной посудины. Эффект превзошёл все ожидания: подо мной распахнулся люк, и, даже не успев вскрикнуть, ухнул в подземелье…

Наверное, я должен был бы разбиться насмерть, несмотря на мои замечательные доспехи. Но чудеса на сегодня не закончились. Меня словно подхватила гигантская рука и осторожно поставила на землю. Я стоялв полной темноте, разевая в испуге рот, как выброшенная на берег рыбка, и боялся вздохнуть. Внезапно в помещении, куда меня так неожиданно забросило, пронёсся шорох, и на стенах одновременно зажглось множество факелов. Это было жутко, и я не закричал только потому, что спазм перехватил горло.

В страхе закрутился вокруг себя в поисках выхода и легко его нашёл: коридор, выложенный грубо отёсанными каменными блоками, недвусмысленно намекал мне, чтобы я следовал по нему. Отказываться не стал, то есть поплёлся вперёд на подгибающихся ногах и совсем скоро вышел к огромному залу, набитому сокровищами. Честно скажу ― ни восторга, ни каких-то других эмоций эта комната во мне не вызвала. Да, она ломилась от насыпанных в кучу золотых и серебряных монет, сундуков, наверняка набитых драгоценными камнями и разного рода побрякушками.

Я усмехнулся, вспомнив, как однажды на мою просьбу купить побольше книг, чтобы устроить в замке библиотеку, отец схватил меня за ухо и протащил на виду у ухмыляющихся придворных в ту самую «секретную» комнату, которую охраняло целых четыре стражника.

Он втолкнул меня внутрь и стал открывать сундуки. Все они были пусты.

– Видишь, сынок, сколько денег я потратил на последнюю военную компанию? Если найдёшь здесь хоть одну монету, можешь забрать её себе на книжки. Что, не нашёл? Тогда вон отсюда!

И я помчался к себе, боясь получить вдогонку хороший тычок его знаменитой тростью. Нет, отец бывал со мной таким строгим очень редко, но этот случай и пустые сундуки казны я запомнил надолго.

Что ж, должен сказать, сокровищница разительно отличалась от нашей, но в этом-то я не был похож на своего отца ― не сходил с ума от вида золота, напротив, оно меня бесило. Я нахмурился и стал искать выход из золотой ловушки. А когда неожиданно почувствовал, что у меня под курткой стало очень горячо, распахнул её и вынул потеплевшие кинжал и бутылку, что я вчера умыкнул со столика для подношений.

Это меня озадачило. Что это, почему они нагрелись, неужели таким образом требовали моего внимания? Вполне возможно. И, прокашлявшись, спросил, не задумываясь, насколько глупо сейчас выгляжу:

«Что вы от меня хотите?»

В ответ кинжал так раскалился, что я отбросил его в кучу разного драгоценного барахла, переведя всё своё внимание на бутылку, с которой стали происходить изменения. Её содержимое сначала помутнело, а потом стало совсем прозрачным, и я увидел смуглое человеческое, ну или почти человеческое лицо с чёрными горящими глазами, большим красным носом и седой бородой. Чёрт побери, кажется, я нашёл джинна …

Честно скажу ― мне стало не по себе… Али рассказывал много сказок, герои которых встречались с коварными и лживыми джиннами, и для них это всегда кончалось весьма скверно. Я про героев. Поэтому, нахмурившись, буркнул, глядя в чёрные провалы его глаз:

«Чего надо?»

Кажется, джинн растерялся от такого невежливого обращения, но взял себя в руки, и у меня в ухе зазвенел его сладкий голос:

«О, прекраснейший из юношей! Выпусти меня из бутылки, и я выполню три твоих желания!»

И он начал гипнотизировать меня своим страшным взглядом, но это не подействовало. В нашем замке однажды выступал фокусник, который легко дурил голову придворным, что очень нравилось моему отцу, и он хохотал, подобно ребёнку. Но когда лже-маг попробовал провернуть этот трюк со мной, у него ничего не получилось, чему Князь очень обрадовался и подарил мне немного денег на книжки. Фокусника же прогнал взашей.

– Можешь снять с меня наложенное заклятье и сделать так, чтобы кости не были хрупкими? ― я честно дал ему шанс.

У джинна забегали глазки, но соврать он не мог, поэтому, потупившись, начал предлагать мне дворцы, гаремы и другую ерунду. Я печально покачал головой.

– И долго ты сидишь в бутылке? ― спросил просто из любопытства.

Он вдохнул:

«Две тысячи лет тут скучаю, вах!»

– Сочувствую, джинн, но придётся ещё помучиться, ― и недолго думая, отправил сосуд вместе с его обитателем к другим сокровищам.

В это время факелы замелькали, и у стены появилась уже знакомая мне тень и низко поклонилась.

– Спасибо тебе, о Великий повелитель тьмы!

– З-за что? ― испугался я, мне совсем не понравилось, как он меня назвал.

– За то, что не тронул наши сокровища, клянусь, мы и дальше будем хранить их для тебя!

Я не придумал ничего лучше, чем сказать: «Да пожалуйста. Кстати, мне здесь надоело, выведи меня к друзьям».

Нет, точно в это вино было подмешено какое-то зелье, иначе я ни за что бы не смог так спокойно среагировать на случившееся со мной происшествие. Я сам себя не понимал и не узнавал прежнего Барри-трусишку. «Надо будет расспросить Мири об этом вине», ― не успел подумать, как в стене сокровищницы образовался проход, и тень повела меня по коридору, оставив в небольшом закутке.

Я осмотрелся. В потолке сквозь щели пробивался свет, сверху доносились испуганные голоса друзей:

«О, Ланс, это злые духи покарали нашего малыша за то, что он съел еду с жертвенного стола», ― плакала Мири.

– Не говори глупости, Мирела, наверняка Реми пошёл тут всё осматривать, он же очень любопытный, и заблудился…

– Это я говорю глупости? На себя посмотри, как можно заблудится в такой пещере, тут только один выход…

– А я о чём тебе твержу? Он выскочил наружу и бродит где-то поблизости; сиди тут, пойду его поищу!

В это время я громко закричал:

«Ребята! Я внизу в подвале, прямо у вас под ногами, откройте люк и спустите верёвку!»

Меня услышали, и это неудивительно: я так орал, что сам себя оглушил. Лансу не потребовалось много времени, чтобы открыть вход в подвал и вытащить меня на «свободу». Я так этому обрадовался, что бросился всех обнимать, наверное, поэтому меня не очень сильно отругали. Кратко обрисовал ситуацию ― вышел по нужде, провалился в яму, побродил по коридорам и услышал голоса ― про остальное я скромно промолчал, особенно про ту часть, где тень почему-то называла меня Великим повелителем тьмы.

Не задерживаясь в этой обители теней ни на минуту дольше необходимого, мы выехали из пещеры, и я, по-прежнему выглядывая через разрез в полотнище повозки, с удовольствием убедился, что моя задумка удалась ― на барельефе из «котла» исчезла отбитая мною человеческая нога, но, к великому удивлению, оттуда теперь торчали бутылка и кривой кинжал. Было над чем задуматься…

Глава 11

Повозка вот уже несколько часов размеренно катила по каменистой и пыльной дороге, постоянно подбрасывая нас на ухабах. Преследователи то ли отстали, то ли, напротив, вырвались слишком далеко вперёд. Во всяком случае, их не было видно. Мне ужасно надоело смотреть на этот скучный, однообразный пустынный пейзаж, и я пожалел, что в спешке при побеге из замка не захватил с собой ни одной книги. Чтение было моей страстью и единственной отдушиной, потому что, запертый отцом в стенах замка, я мог удовлетворять своё любопытство, только читая. И делал это с удовольствием…

Сейчас же, в дороге, лишённый привычного развлечения, мог лишь грустить о прошлом и размышлять о тех странностях, что происходили со мной в последнее время. Слова Мири о том, что меня преследует некий дьявол, необычное поведение теней-призраков в пещере дьяволопоклонников заставили серьёзно задуматься, почему только я вижу то, что не могут другие?

Теперь я не сомневался, что лишь мне дано было рассмотреть «тени предков», которые не только не пугали нашу компанию, но, напротив, отнеслись ко мне очень почтительно, словно к своему господину. Я, Барри, трусливый княжеский Наследник ― Повелитель тьмы? Да не смешите, мне всегда влетало от отца за излишнюю мягкотелость и доброту, абсолютную неспособность причинить боль тем, кто от меня зависел.

– Из тебя никогда не получится настоящий правитель, Барри! ― обычно сердито кричал на меня отец, ― как только меня не станет, ты немедленно погибнешь, потому что никому не можешь дать отпор. А, главное, не хочешь этого делать. Я во многом, конечно, сам виноват, слишком тебя жалел, и всё из-за проклятой болезни. Надо было быть с тобой строже. В тебе совсем нет злости, это неправильно. В нашей жизни ― это равносильно признанию полного поражения, попросту ― смертельный приговор, детка. А я, видит бог, не хочу этого для тебя, ― и он крепко обнимал меня, не скрывая слёз. В такие моменты я верил, что он искренне меня любит, и давал ему слово воспитать в себе злость. Но только обманывал нас обоих…

Я посмотрел на Ланса, весело болтавшего рядом с Мирелой, и горько усмехнулся. Вот у него не было таких проблем ― маг по рождению всегда давал сдачи, потому и прослыл в замке первым забиякой и хулиганом. Как же мне хотелось хоть немного быть на него похожим. Но действие «бодрящего» напитка Миры, похоже, закончилось, и в душе снова поселились привычные меланхолия и тоска.

«Нет, не хочу чувствовать себя беспомощным больным ребёнком, даже не способным самостоятельно застегнуть доспехи. Если не могу злиться на других, буду развивать это чувство, направляя его против самого себя. У меня много недостатков, есть из-за чего посмеяться над собой. Если не могу быть физически сильным, значит, должен закалять свою душу. Может, тогда во мне проснётся та злость, о которой столько раз говорил отец, и я смогу, наконец, сам защищать себя, не сваливая это на других…

Ланс легонько тронул меня за плечо:

«Что приуныл, Реми? Тебе, наверное, скучно в дороге? А, знаешь, мне понравилось, как ты себя вёл в той чёртовой пещере. Мы с Мири здорово тогда испугались. Мне всё казалось, что рядом кто-то находится, а ты был таким на удивление храбрым…»

– Перестань, Ланс, не утешай меня. Ты же прекрасно знаешь, что причина моего странного поведения ― выпитое вино. Кстати, наверное, Мирела что-то туда добавила…

– Давай у неё спросим, ― и он крикнул, ― Мири, а что за вино ты взяла с собой в дорогу? Вот Реми считает его колдовским зельем, придающим храбрости.

В ответ девушка звонко засмеялась, на мгновение обернувшись к нам, и солнце осветило её бронзовую кожу, заиграло драгоценностями в больших карих глазах, золотистыми переливами в длинных толстых косах… Я не мог оторвать от неё восхищённого взгляда, а когда светлая блузка соскочила с её круглых плеч, совсем смутился и опустил глаза.

Ланс сразу же заметил это и, ухмыляясь, зашептал на ухо:

«Нравится девчонка? Она и правда красотка, а уж когда вырастет, с ней никто не сравнится, поверь мне», ― и он засмеялся.

Я почувствовал, что заливаюсь краской, и попытался на него разозлиться, но у меня опять ничего не получилось. Даже подумал: «А может, я родился такой ненормальный? Ведь даже на Али не мог сердиться, а только жалел его. Хотя он в любой миг был способен меня убить и всё время скрывал правду».

– Не знаю, что ответить, мальчики! ― Мири расправила свои роскошные косы, словно специально меня дразня, ― это было вино, сделанное ещё моей бабушкой. В нашем роду её неслучайно считали ведьмой: она умела лечить и готовить разные снадобья, может, и в вино что-то добавила. Я, как и вы, собиралась в спешке, не выбирала и схватила первое, что попалось под руку.

Ланс сделал «задумчивое» лицо и кивнул с важным видом:

«Хорошо, что предупредила, Мирела. Я, пожалуй, поостерегусь пить этот напиток, а то, кто его знает, начну, как Реми, со стенами разговаривать!»

Они оба засмеялись, а я совсем не обиделся и тоже присоединился к ним.

Всем сразу стало веселее, но тут Мири вдруг натянула вожжи и спрыгнула вниз, Ланс последовал за ней, а я, обрадовавшись передышке и возможности немного размять ноги, тоже неторопливо выбрался из повозки:

«Что случилось, Мирела? Увидела след наших врагов?»

Девушка ничего не ответила, присела на корточки, подтянув юбку, и, почти до колен обнажив красивые стройные ножки, что-то внимательно рассматривала на дороге. Она захватила в ладонь немного земли и принюхалась.

– Здесь на песке ― цепочка из капель крови, она ведёт прямо за поворот дороги. Надо бы разузнать, что там…

Я немедленно посмотрел вперёд: мы стояли перед нависающей над нами невысокой скалой, дорога огибала её, скрываясь из виду.

Ланс вынул из-за пояса кинжал и, бросив нам:

«Стойте здесь, я проверю», ― собрался идти вперёд. Я тут же схватил его за рукав рубашки и потянул на себя.

– Возьми меня с собой, Ланс, пожалуйста!

Он посмотрел на меня как-то обречённо, в его глазах без труда читалось: «Ну, навязался на мою голову, ещё и за тобой следить!» Но я вложил в свой взгляд столько упрямства, сколько на тот момент смог отыскать в душе, и он сдался.

– Ладно, только не отходи от меня ни на шаг и не исчезай. А ты, Мири, лучше возвращайся в повозку, и, если дела будут плохи, не жди нас и гони назад.

Я сделал серьёзное лицо, соглашаясь с ним. Мири насмешливо хмыкнула, глядя на нас, и пошла к лошадям. Ланс осторожно двинулся вперёд, я только-только собрался последовать за ним, как вдруг чья – то рука легла мне на плечо. Чуть не завопил от страха, но это оказалась наша спутница, уже успевшая вернуться. Она протянула мне небольшую, но увесистую дубинку:

«Возьми, Барри, мне так будет за тебя спокойнее».

Я растерянно кивнул и бросился догонять друга, который уже почти скрылся за поворотом дороги. Смело обогнув скалу, встал рядом с застывшим Лансом. Его кинжал валялся в пыли, у горла, уткнувшись остриём и в без того бледную кожу друга, блестела на солнце кривая сабля.

Человек, весь закутанный в широкое белое одеяние, протянул ко мне вторую руку, в которой оказалась точная копия сабли, угрожавшей Лансу.

Незнакомец в белом, правда, забрызганный кровью двоих лежавших на земле путников, что-то сказал на непонятном гортанном наречии, но я и без перевода догадался, что он намекал мне опустить дубинку. А, чтобы было доходчивее, наверное, пощекотал острием лезвия моё горло и заржал, как мерин, зацокав языком и оглядывая меня с головы до ног.

После такого ― самое время было начинать воспитывать в себе злость, мне для этого даже особых усилий не пришлось прикладывать. Пристально взглянул ему в глаза и вспомнил, как тени в святилище предков называли меня Великим повелителем. Звучало неплохо, и, нахмурившись, я подумал:

«Ты на кого саблю поднял, идиот, Великого повелителя не признал?» ― и скорчил, вероятно, страшную рожу.

Эффект был, как говорится, налицо. Закутанный по самые глаза в простыню тип выронил сабли из обеих рук и, что-то жалобно подвывая, упал передо мной на колени. Недолго думая, я решил закрепить результат ― с размаха двинул ему дубинкой по голове. Наверное, хорошо попал, звук был, словно раскололся пустой орех. От увиденного «дела» своих рук я прислонился к скале и позволил недавно съеденному обеду оросить сухую пустынную землю.

Подбежавший ко мне Ланс поглаживал меня по спине, утешая:

«А ты молодец, Реми! Я твой должник, вот уж не ожидал от нашего Наследника чего-то подобного. Что ты такое ему сказал, раз он даже оружие бросил? Поделишься секретом, а, великий воин?»

Я сплюнул остатки обеда и вытерся рукавом.

– Издеваешься, Ланс? А мне так плохо… Неужели я убил человека? Понимаешь, как это страшно звучит, а тебе всё хихоньки да хахоньки…

Он меня обнял, и я уткнулся носом в его рубаху, подумав почему-то о той пуговице, что с неё оторвал и спрятал в своём кошеле. Подбежавшая к нам Мири насильно заставила меня глотнуть из кружки, и я доверчиво сделал это, только потом сообразив, что выпил не воду, а уже знакомый мне «бодрящий» напиток её бабушки.

– Зачем ты это сделала, Мирела? Мне и так «весело», к чему вино?

– Не спорь со мной, глупый. Оно успокаивает, тебе сейчас это нужно, ― и она пожала мне руку, отчего я снова смутился и покраснел.

Ланс тем временем внимательно осматривал трупы, а потом просто оттащил их подальше от дороги.

– Что там, Ланс? ― спросила Мири.

– Похоже, местный проводник, тот, что в белом, решил избавиться от нанявших его бедняг. Обобрал их до нитки и убил, а тут мы не вовремя подвернулись. Зато у нас снова есть лошади, в ближайшем посёлке продадим их и купим себе оружие. Здесь слишком опасно.

Тут мне вдруг в голову пришёл вопрос, и я поспешил поделиться им с другом.

– Ланс, а почему ты не применил свою магию против этого разбойника?

– Не смог, Реми. Он словно держал меня за сердце, не давая и слово сказать, тут явно замешано дьявольское колдовство…

При слове «дьявол» я чуть не задохнулся, вспомнив, каким образом мне удалось «повергнуть» столь сильного противника. В боку неприятно заныло, я снова согнулся пополам, пряча от друзей испуганные глаза. Теперь у меня не было сомнений в собственной причастности к этой чертовщине. Только бы они не догадались об этом и не отвернулись от меня…

Мири решила, что это последствия шока, и помогла мне вернуться внутрь. Пока я валялся на досках, друзья привязали к повозке новых лошадей, и мы, не торопясь, двинулись дальше. У меня было много времени, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию, но я не стал этого делать. Что толку гадать и фантазировать? Ответа всё равно не было.

Лёжа, слушал, как снаружи усиливается ветер и, подбрасывая мелкие камни и песок, бьёт ими в стену повозки. Мири безжалостно хлестала лошадей, подгоняя их. Ланс пересел на одного из «новых» коней и мчался рядом, ведя двух остальных в поводу. Меня так трясло и подбрасывало на кочках, что я кое-как на карачках смог подобраться ко входу и крикнул Миреле:

«Что происходит, почему мы так спешим? Колёса трещат, того и гляди вот-вот отвалятся!»

– Не дай бог, тогда нам конец! Приближается буря, надо успеть вон к тем скалам, попробуем там укрыться. Мы, правда, никогда раньше в этом месте не останавливались, и я не знаю, есть ли там пещера или хотя бы небольшой лаз. В любом случае, за скалой у нас есть шанс на спасение…

– Только шанс? ― испуганно повторил я, но девушка мне не ответила, продолжая терзать кнутом и без того измученных лошадей.

Я сидел в повозке и, в отличие от прошлого раза, не чувствовал никакой «бодрости», наверное, потому что понял ― смерть наступает нам на пятки. Мы добрались до невысоких скал, в которых не было не только маленькой пещеры, но даже небольшой расселины, где можно было бы укрыться. Мири тут же выпрягла взмыленных лошадей. Они фыркали, жалобно ржали, умоляюще глядя на нас своими лиловыми глазами. А потом, к моему ужасу, просто упали.

Подъехал Ланс и отвёл новых лошадей прямо к скале за повозку. А потом посмотрел на вздрагивающие тела несчастных животных, гибнущих из-за нас, на заливающуюся слезами Мири и перепуганного меня:

«Мирела, уведи Реми и сиди с ним рядом, не нужно ему на это смотреть, я сейчас присоединюсь к вам», ― и, вынув кинжал, пошёл к умирающим лошадям, а Мири загнала меня вглубь повозки, сказав, не поднимая головы:

«Он сделает так, чтобы они не мучились, не осуждай его, Реми, и, если знаешь какую-нибудь молитву, читай её. Проси бога заступиться за нас».

Вскоре в повозку забрался расстроенный Ланс, он был бледнее обычного. Рядом жалобно заржали кони, я чувствовал их страх, так же, как боль Мири и Ланса. Это было что-то новое для меня. Но ещё поразительнее было то, что, быстро высунувшись из повозки, несмотря на то, что Ланс пытался втянуть меня назад, и, взглянув на беснующихся лошадей, я мысленно приказал им успокоиться. И как ни странно, они сразу притихли.

Я даже не удивился своим новым способностям. Вернулся в повозку и улёгся на холодный пол, с головой закрывшись лоскутным одеялом. Мне было очень плохо. Именно плохо, а не страшно ― это чувство куда-то ушло, потому что теперь я точно знал ― пока друзья со мной, с нами не произойдёт ничего ужасного. Хотя и сам не понимал ― откуда взялась такая уверенность?

Лежал и отрешённо слушал, как ожесточённо воет ветер пустоши, забрасывая повозку камнями и песком, как негромко ворчит Мири, зашивая дыру в полотнище, а Ланс бормочет свои заклинания, видимо, изо всех сил пытаясь укрепить наше ненадёжное убежище. И старался не думать о том, что со мной происходит. Сон пришёл ко мне, когда другие от волнения даже не могли сомкнуть глаз.

Я стоял на чердаке отцовского замка среди пыли и разной бесполезной рухляди. Мы с Али нередко там играли, потому что знали один секрет. В полу были достаточно большие щели, через которые хорошо просматривалась спальня одного из придворных. Мы частенько подсматривали за ним, хихикая и обсуждая достоинства и недостатки разных дам, которых он приводил к себе, постоянно меняя любовниц.

Наблюдая за этими непристойными забавами, которые весело комментировал всезнайка Али, я с печалью думал о том, что мне, наверное, никогда не суждено вкусить «радостей любви», о которых постоянно болтал любвеобильный сановник, в шестнадцать лет меня до сих пор даже никто не целовал. И не потому, что все как огня боялись моего отца, нет. Во всяком случае, не только поэтому.

Девушки заглядывались на меня, я знал, что очень красив, но каждый раз падал духом, когда слышал за спиной их разговоры:

«Надо же, какой красавчик пропадает! Я бы с ним легла, да боюсь его раздавить!»

И они убегали, смеясь над моей бедой. Но и тогда я не злился, ведь девушки были правы. Оставалось только терпеть и надеяться, что когда-нибудь отец найдёт средство и спасёт меня от жестокой болезни. Я всегда рассчитывал на других ― на отца, Али, няню, потом на Гая, поэтому и вырос таким недотрогой, всего боялся и никогда не рисковал: ни ради себя, ни ради других…