Текст книги "Операция “Антиирод”"

Автор книги: Полина Каминская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

У Игоря даже сейчас при воспоминании о том дне выступил холодный пот на лбу.

Я помню, как встречался рано утром с Андреем, бывшим одноклассником и совершенно задвинутым меломаном. Тот принес “крутейшую”, как он выразился, запись Первого концерта Чайковского для фортепиано с оркестром. Потому что именно это произведение я задумал поставить Бляхману перед сеансом. Для усиления эффекта, так сказать. Ну уж и эффект получился – дальше некуда. Бляхман мой отъехал в момент.

А вот возвращаться не захотел.

Что это значит? А понятия не имею. Это был первый и единственный случай в практике использования аппарата. Человек, лежавший на кушетке передо мной, был, безусловно, жив. Равномерно, но вяло постукивал пульс, дыхание... да, дышал, но никакой реакции на внешние раздражители. Все мои суетливые попытки вернуть его в сознание не увенчались успехом. Его душа упорно не хотела возвращаться в искалеченное тело.

За те десять минут, пока он болтался неизвестно где, я успел попрощаться с наукой, работой и даже свободой. Я, непонятно откуда, припомнил (или сам на ходу сочинил?) бредовые запутанные молитвы, призывая всех известных святых. Я сидел над пустой материальной оболочкой и, не стесняясь, вслух, словно темный язычник, умолял его душу вернуться.

Я до сих пор не знаю, как и почему все это получилось, я не знаю, где она была и почему вернулась. Известно лишь, что обещанное чудо свершилось. Российская музыкальная культура получила обратно своего пианиста-виртуоза. А я приобрел ценный опыт. И с тех самых пор очень внимательно отношусь к своим пациентам. Особенно к людям творческим. В частности, этим объясняется мой (для всех неожиданный) отказ принять в отделение разбитого инсультом известного режиссера. А я просто сел себе тихонько и припомнил его фильмы. В хронологическом порядке. И понял, что этого жертвенного эгоиста с явно выраженными мазохистскими наклонностями мне вернуть не удастся.

Игорь вошел в отделение, продолжая задумчиво покачивать головой. Точь-в-точь какой-нибудь старичок профессор, на ходу решающий сложнейшие проблемы мироздания.

Это не может быть простым совпадением! Эти десять минут, которые стоили мне седых волос три года назад. И те, о которых говорил сегодня Юрий Адольфович. Что, что он там пытался мне объяснить? Какой-то фантастический феномен с пронюхиванием будущего? Этого мне только не хватало...

Не выходя из имиджа выжившего из ума светила науки, Игорь остановился посреди коридора, всплеснул руками и на глазах удивленной медсестры бросился прочь. Действительно, при чем тут отделение, когда клиент ждет в Оздоровительном центре!

А клиент и вправду ждал.

На клиенте были неописуемо полосатые (Господи, как же это называется? Колготки? Легинсы? Лосины? Осетрины?) ммм... штанишки, кожаная курточка-косуха и мрачные солдатские ботинки. Илона Сергеевна Легостаева (или уже Кашина по мужу?) являлась типичнейшей представительницей той узкой категории женщин, при виде которых мужики с готовностью сами собой укладываются в штабеля.

– Давно вы у нас не были, – сказал Игорь, краснея. – Проходите, ложитесь на кушетку. Слушайте

музыку. – По лицу госпожи Кашиной пробежала легкая гримаска.

– Илона, вы слышите меня?

– Конечно.

– Расслабьтесь... Чему вы улыбаетесь?

– Да так, фраза есть такая: расслабься и получай удовольствие.

– Ну да, примерно так. – Вот и вторая непреложная истина. Илона Сергеевна Кашина являлась одновременно представительницей того широкого круга женщин, разговаривать которым категорически не рекомендуется.

А далее – кто-то явно задался целью убедить Игоря, что мир вознамерился сойти с ума. И именно сегодня.

Илона очнулась с таким видом, будто Игорь воспользовался ее положением и грязно изнасиловал. А она, на самом деле, все видела и слышала.

– Илона, что с вами? Что-то не так?

– Да нет, вроде все так...

– Вам плохо? – Игорь почему-то дико испугался – Что случилось?

– Да ничего страшного. Просто странно...

– Что странно?

– Чего это на вашем видике кассеты не меняют?

– Чего? – Игорь, кажется, собирался что-то сказать, но так и замер с раскрытым ртом, пораженный внезапной догадкой.

– Кино одно и то же крутите? – Игорь закрыл рот.

– Вы что, видели то же, что и в прошлый раз?

– А то! Ладно, доктор. Спасибо большое. Да вы не переживайте, так – не так, все равно – в кайф. Это как кассету любимую купить, ага? Не скучайте, я, может, еще приеду.

После того, как “клиент” ушел, Игорь не меньше получаса сидел в своем кабинете “психологической разгрузки” и тупо смотрел в стену.

За три... Господи, да сколько уже?., нет, четыре года моей практики с аппаратом ТАКОЕ случается первый раз. И я даже не знаю, как к этому подойти, чтобы мало-мальски адекватно объяснить нестандартную ситуацию. Нет, всякое бывало... И нейрограммы – в линию, и истерики после возвращения, и... да что там вспоминать! Но такого... День сюрпризов. Назовем для простоты так. Вначале – Бляхман. Затем Илона...

Зря я Бляхмана отпустил. Надо было с ним покопаться. Эх, чувствую я, одному здесь не управиться. Надо, наверное, потихоньку Тапкина задействовать. А что? Сядем, поговорим, как коллега с коллегой. Расскажу ему все как на духу. Можно даже и денег предложить. Ну, в смысле, какую-то долю от “Фуксии и Селедочки”. Нет, откажется.

За почти трехлетнюю практику существования Оздоровительного центра Игорь Валерьевич Поплавский научился безошибочно различать шаги клиентов по коридору. Там, примерно за три метра до двери кабинета психологической разгрузки, под ковролином располагалась такая специальная скрипучая доска. Если человек шел, например, в солярий или на массаж, он сворачивал немного раньше. Ну, а уж если скрипнуло в коридоре – жди гостей сюда, к нашему аппарату.

Игорь удивленно повернулся к двери.

Насколько я помню, на сейчас ко мне никого нет. Однако я только что и явственно слышал условленный скрип. Причем странный – двойной.

Дверь открылась.

Прямо перед изумленным взором доктора Поплавского предстала Светлана Вениаминовна Жукова.

Которая не далее как сегодня утром уходила отсюда, светясь счастьем и довольная жизнью после очередного (сказать точнее, так – ВНЕочередного) сеанса.

Рядом с ней стоял незнакомый молодой человек, которого Игорь принял за телохранителя. И сразу удивился, потому что охранники не имели привычки входить в “Фуксию”.

– Добрый день, Светлана Вениаминовна, – почему-то растерянно произнес Игорь.

– Вы меня не узнаете? – неожиданно поинтересовался охранник.

– Не-ет.

– Меня зовут Александр Самойлов. Вам это ни о чем не говорит? – продолжал допытываться парень, и Игорю показалось, что в его голосе прозвучала издевка.

– Ничего, – не очень уверенно ответил Поплавский. Слишком уж фамилия простая. Мало ли каких Самойловых встречал он на своем пути? Кто-то из больных? Однокурсники? – Мне это ни о чем не говорит, – уже тверже повторил Игорь.

– Странно, – заметил Самойлов, оглядываясь. И это оглядывание очень не понравилось Игорю. Что-то то ли хозяйское, то ли общежитское сквозило в нем. Обычно такой взгляд по сторонам сопровождается словами типа: “давненько, давненько я здесь не бывал...”

– Игорь Валерьевич, – очень взволнованно начала Светлана, – Саша Самойлов – мой бывший одноклассник. Он хочет мне помочь. Вы не могли бы еще раз провести сеанс? Прямо сейчас?

– Пожалуйста... – неуверенно ответил Игорь. Чего-то я не понимаю. При чем тут одноклассник? Зачем он здесь? В какую, интересно, историю они хотят меня втянуть?

– Но только, пожалуйста, если можно, на сеансе будет присутствовать Саша. – Господи, я даже не представлял себе, что такая женщина, как Светлана, может говорить с умоляющими интонациями. То есть я просто не думал, что она умеет просить.

– А зачем?

– Затем, что я последую за Светой в ее мир и помогу... и буду помогать ей.

– Чушь какая-то. Кто последует? Куда последует? Что вы такое говорите? Светлана Вениаминовна, это не розыгрыш?

– Ну, конечно, нет! – Вот. Такой тон ей больше подходит. – Просто мне нужно отправиться... путешествовать... не одной.

– Я... не знаю... Как вы это себе представляете? – Дурацкое свойство натуры Игоря Валерьевича Поплавского заключалось в том, что, встретившись с чем-то непонятным... То есть нет, не так. Любая, даже малейшая неуверенность в себе моментально выводила его из строя. Особенно это касалось профессиональных дел. В студенческие годы Игореха Поплавский, помнится, сильно плыл на экзаменах по тем предметам, которые либо просачковал, либо недопонял. Не помогали ни подсунутые “шпоры”, ни наводящие вопросы экзаменатора. “Ну-с, батенька, так как же называется последняя фаза митоза?” – ласково вопрошал профессор Дресслер. Даже не самое чуткое ухо могло уловить доносящееся со всех концов аудитории: “Телофаза! Телофаза!”, однако студент Поплавский молчал, как злополучный партизан на допросе.

– Я не могу понять, чего вы хотите от меня добиться. – Игорь раздраженно постукивал карандашом по столу. – Я таких вещей никогда не делал и экспериментировать не собираюсь...

– Как не делал? Как не делал?! – Саша одним прыжком подскочил к Игорю. – Да я сам, лично... да мы вот тут, у вас, – для пущей убедительности он даже постучал ногой об пол, – отправлялись вслед за Юрием, за... Светой, вы что, не помните?

– Вы?! Тут, у меня?! – Игорь расширившимися глазами смотрел на Сашу. – Бред какой-то. Я вас первый раз в жизни вижу, а вы тут сочиняете какие-то сказки...

– Что, и лейтенанта Дрягина, скажете, не помните? И Мишку П'естакова?

Игорь пожал плечами и отвернулся.

– Я ничего не понимаю. – Саша растерянно посмотрел на Свету. – Он не притворяется. Он, кажется, действительно ничего не помнит.

– Да подожди, Саша, сейчас не в этом дело. Сейчас главное – уговорить его сделать то, что я прошу. И поскорее. Потому что если мы так еще полчаса пообщаемся, я сама перестану верить в то, что говорю.

– Хорошо. – Саша вновь повернулся к Игорю. – Доктор, вы можете сделать простую вещь: подготовить Светлану к путешествию? Ну, как вы это делаете обычно?

Игорь медленно к внимательно посмотрел на Свету. Потом на Сашу.

Кажется, они решили меня обдурить.

– Могу...

– Очень хорошо... – обрадовался Саша. Дело сдвинулось.

– Но вас при этом я попрошу выйти, – злорадно закончил Игорь.

– Почему?

– Потому что посторонним при проведении процедуры присутствовать не разрешается!

– Я обещаю, что и пальцем не трону ваш прибор. – Саша клятвенно сложил руки на груди.

– Почему я должен вам верить?

– А если я попрошу Сашу присутствовать на сеансе? – попыталась вмешаться Света, делая сильное ударение на слове “попрошу”.

– Все равно: нет.

– Слушайте, доктор, а чего вы так боитесь?

– Чего? А вы не догадываетесь? – Игорь посмотрел на Сашу, как на ребенка. – Если со Светланой Вениаминовной что-то случится, мне не поможет ника-' кой прибор. Виталий Николаевич Антонов отправит меня в райские кущи безо всякого прибора. И даже думаю, что сделает это собственными руками.

С полминуты в комнате стояла тишина. А затем Светлана Вениаминовна Жукова тихо и горько, на выдохе, произнесла:

– Вы даже не представляете, насколько ошибаетесь.

Присутствующим мужчинам вдруг стало ужасно неловко.

– Послушайте, доктор, – самым убедительным тоном начал Самойлов, – мы ведь и пришли именно к вам для того, чтобы провести все максимально безопасно для Светы. Мы уже пробовали и знаем, что можем путешествовать... вместе... и без вашего аппарата...

– Так в чем же дело? Путешествуйте! – Игорь сложил руки на груди и саркастически поглядел на бойкого молодого человека.

Самойлов нерешительно посмотрел на Игоря, потом на Свету и, пожав плечами, сказал:

– Но вы же понимаете, что без SD-стимулятора...

– Откуда вы знаете о стимуляторе? – Игорь ошарашенно посмотрел на Самойлова.

– Вы мне сами сказали. Ну, в смысле, написали в записке, когда я приходил к вам перед вашим отъездом в Париж. Помните? Мишка Шестаков погиб... Ну? “Выборгские крысоловы”? Вспомнили? Мы тогда очень плохо с вами поговорили, а потом через Свету вы передали две ампулы SD-стимулятора и записку... Не позднее чем через полчаса после возвращения нужно сделать укол. Иначе будет так же, как с моей бабушкой...

– С какой бабушкой? – обалдело переспросил Игорь.

– С моей. Оксаной Сергеевной Людецкой. Вы что, забыли, как вам квартира досталась?

– По завещанию. А вы что хотите сказать?

– Да подожди ты, Сашка, – Света дернула Самойлова за рукав, Игоря чуть кольнула завистливая иголочка. Ишь как она его: “Сашка”, да за рукав дергает, – чего ты человеку голову дуришь? Ты что, не видишь, что он ни черта не помнит?

– Да уж, да уж. – Игорь состроил оскорбленное лицо. Скорее всего это действительно розыгрыш. А, может, что и похуже. Если этот крепыш действительно внук Оксаны Сергеевны. И он решил через свою шибко крутую одноклассницу отомстить мне за потерянную квартиру? Нет, все равно ерунда какая-то получается.

– Как это он не помнит?

– Не знаю. – Света с Самойловым посмотрели друг на друга.

– Вот что, доктор, – Света повернулась к Игорю, – я заплачу вам, как за два сеанса. Саша будет присутствовать здесь. А потом вы и мне, и ему сделаете укол стимулятора. Согласны?

Да даже если и не согласен, Светлана Вениаминовна, кто же устоит перед вашими глазами?

Интересно, как они все это собираются делать? И, самое главное, – зачем? Ох, не новый ли это способ супружеской измены? Хотя при чем здесь супружество? Они ведь с Виталием, кажется, и не женаты вовсе... Может, я все-таки сошел с ума? Или эти двое – психи? Чего он там наговорил, этот бойкий внук? Крысоловы? Париж? Когда это я, интересно, ездил в Париж? Да еще предварительно с ним “плохо поговорив”? Чушь, чушь, чушь! Да как по-хозяйски они себя здесь ведут!

Светлана уже лежала на кушетке, глядя в потолок отсутствующим взглядом. Игорю показалось, что в глазах ее блеснули слезы. Самойлов с видом опытного ассистента стоял рядом и выжидательно глядел на Поплавского.

– Может быть, начнем?

Игорь как во сне подошел к аппарату и тупо ткнул пальцем в кнопку.

– А считать не будете? – вежливо осведомился внук.

Игорь хотел было сказать что-нибудь меткое и ядовитое, но ограничился мелким ехидством:

– А вы не будете рядом ложиться?

Светлана быстро повернула голову и метнула в него взгляд такой убийственной силы, от которого подошвы Игоря, по идее, должны были привариться к полу.

– Музыку включать? – нерешительно спросил Игорь.

– Мне все равно, – ответила Светлана.

– Сосредоточьтесь, Светлана Вениаминовна, – казенным тоном начал Игорь. – Вы меня слышите? – Самойлов (или как его там) уверенно стоял рядом. А с ним-то мне что делать? – Расслабьтесь. Сейчас я начну считать. Когда я скажу “пять”, вы крепко уснете. Приготовились. Раз. Два. Три. Четыре. Пять.

Игорю пришлось прислониться к стене от того, что он увидел. Светло-серое облачко появилось вокруг головы Светланы. Даже нет, в этот раз оно было гораздо больше, почти полностью покрыв и голову, и грудь. Но точно такое же облачко (только чуть светлее, словно светящееся) накрыло и голову стоящего Саши! Глаза его были открыты, он был в полном сознании! Потому что в этот момент медленно протянул руку, и его сияние потекло по руке, соединилось со Светиным... Самойлов глубоко вздохнул, закрыл глаза и упал на пол.

Интерлюдия VI

Это была не просто неожиданность. Это был полный шок.

Саша сидел, боясь пошевелиться, и, в силу странностей человеческой логики, вспоминал почему-то Германна из “Пиковой дамы”. Несчастный парень вот так же ожидал увидеть в руке – чего он там ожидал? – туза, а улыбнулась ему – дама! Он был почти уверен, что окажется сейчас в своей, ну то есть в дрягинской конторе, на Пантелеймоновской, 9, в качестве частного сыщика. Он уже так хорошо напредставлял себе кабинет, и два стола – один старинный, крытый зеленым сукном, – и матовые стекла, и сейф в углу. А в приемной – кожаный диван, продранный в двух местах, но аккуратно заштопанный. А на диване будет сидеть Света в светлом костюме, чуть наклонив сдвинутые ноги, как это мастерски умеют делать элегантные дамы...

Света была.

То есть с вероятностью процентов девяносто замурзанная испуганная девчонка, сидевшая рядом с ним у костра, была Светой Жуковой.

– Мы... где? – тихо спросила она, кутаясь в рваный платок.

– Понятия не имею, – честно ответил Саша. И огляделся. – По-моему, на кладбище.

– Это... похоже на... ты здесь уже был? Саша понял, что она имеет в виду.

– Нет. Я такого нигде не помню. – Можно было еще добавить, что и себя – вот с такими загорелыми ручищами, и Свету – робкую, как школьницу, он не видел ни в одном из чужих миров.

– И что мы будем делать? – На последнем слове ее голос дрогнул. Большая ночная птица с громким “хо!” пролетела почти над костром

– Не знаю. Но буду думать. – Саше вдруг захотелось встать, расправить плечи и, для разминки, переломить вон то средней толщины деревце. Почему-то показалось, что получится.

– Может, вернемся? – Она произнесла это не жалобно, а просто грустно. Ему захотелось взять ее на руки и прижать к себе покрепче. И тоже показалось, что получится.

А еще он понял, что ему здесь нравится. Все. И воздух, и костер, и девчонка напротив, и ночная птица.

Черт побери, подумал Саша, неужели я, наконец, попал в СВОЙ мир?

– Нет, – уверенно произнес он. – Не может быть, чтобы мы просто ошиблись адресом.

– Почему?

– Потому что... – Саша потянулся за лежащей на земле толстой веткой и принялся играючи ломать ее и подкидывать в костер. – Потому что, если рассуждать логически... – Ого, порадовался он за себя, я могу рассуждать логически! Значит, я тут не в качестве Конана-варвара. А по мускулатуре – вполне подхожу. – Что мы собирались сделать? У тебя возникла безумная идея – найти этого похищенного ребенка, чтобы что-то там доказать своему... молчу, молчу, – спохватился он, заметив Светин протестующий жест. – Но найти не просто так, а с помощью своего мира, верно?

– Да. – Света кивнула, еще сильнее растрепав волосы. Весь налет светской элегантности сошел с нее, оставив лишь дикую, почти звериную грацию.

– А я решил тебе помочь! – Последний кусок ветки звонко разломился в его руках.

– Ну и? – Она нетерпеливо поерзала голыми ногами. – Почему мы здесь? И где это вообще?

– Я не знаю. Но попробовать можно.

– Что попробовать?

– Что и хотели. Найти ребенка.

– Ты ненормальный, да?

– Не более, чем ты.

Порыв свежего ветра прошумел ветками деревьев, коснулся Сашиной головы. Сейчас, сейчас, подумал Саша, закрывая глаза. Кажется, сейчас я все пойму.

Этот новый, незнакомый, ЕГО мир заполнял Сашу, – словно терпкое красное вино заструилось по жилам, – мгновенно отвечая на все вопросы и объясняя все окружающее. “Вот он какой...” – удивляясь сам себе, думал Саша.

– Эй, ты что? – Света смотрела испуганно.

– Ничего. Медитировал. – Саша посмотрел на свои часы. Без четверти двенадцать. Ночи. Это хорошо.

– Так что мы все-таки будем делать?

– Для начала я выполню задание. Потом пойдем и позавтракаем. А потом уже решим, что нам делать с этим ребенком. – Голос у Саши был тверд.

– Какое задание? – Света смотрела недоверчиво.

– Задание... – Саша задумчиво посмотрел куда-то поверх ее головы. Эх, как бы это в двух словах-то объяснить...

– Какое задание? – нетерпеливо повторила Света, поеживаясь.

– Тебе холодно? – вопросом на вопрос ответил Саша.

– Немножко.

– Сядь поближе к костру.

– А... это твое задание... это надолго? А то я пока могла бы в палатке поспать... – вдруг предложила Света.

– В палатке? Что ж, можно. Только ты не удивляйся...

– Там кто-то есть?

– Да.

Света внимательно посмотрела Саше в глаза и спросила с неопределяемым выражением:

– Девушка?

– Девушка, – просто ответил Саша.

– Но...

– Что? Да ты не волнуйся, она просто коллега.

– А чего это мне волноваться? – спросила Света, передернув плечами. Но в палатку не пошла.

– Конечно, не с чего. – Саша прищурился, глядя на огонь. Смешные они, красивые девчонки. Им наплевать, что тысяча мужиков ползает у их ног. Но попробуй только тысяча первый не выказать обожания – все, испепелит на месте. Взглядом.

– Слушай, Светило, а вот теперь ты можешь мне сказать, почему решила идти и выручать ребенка здесь? Ну то есть не именно – здесь, а в этих... ну, куда вы путешествуете?

– Не знаю... – тут же переключилась со своей смешной обиды Света. – Просто в той жизни произошел один эпизод... Короче говоря, то, что было сделано в моем мире, оказалось сделанным и в реальности. Поэтому, когда я сидела... там... на кровати и увидела твою визитку из того, моего и твоего мира, я подумала, что можно было бы... попробовать... Вот, – неожиданно закончила Света свою сбивчивую речь и посмотрела на Сашу огромными темными глазами. И это не был так хорошо знакомый Саше равнодушный взгляд “насквозь”. ЭТОТ как раз доходил до самого-самого тайного уголка души, заставлял колотиться сердце и кружил голову.

– А почему ты все-таки решила попросить меня? Ты ж меня раньше не очень-то... жаловала...

– Все мы умнеем потихоньку, – философски заметила Света и стала смотреть на костер.

Еще один взгляд на часы. Без одной минуты двенадцать.

– Слушай меня внимательно, – Саша заговорил быстро и четко. – Сейчас что бы ни случилось, сиди тихо и, главное, не смей никуда бежать. Будет совсем страшно – кричи погромче. Но – ни с места. Поняла?

– Поняла, – тихо ответила Света. При изменчивом свете костра трудно было понять, чего больше в ее взгляде – страха или любопытства.

– Если хочешь, иди в палатку, – на всякий случай предложил Саша, точно зная: не пойдет. И правда, Света упрямо мотнула головой: остаюсь. Кажется, я вспомнил этот жест. Еще в школе, отличаясь завидным упрямством, она делала точно так же.

Часы тихо пискнули. Полночь. Теперь внимание, внимание и внимание. Саша бросил еще один взгляд на Свету, потом выбрал себе точку подальше от костра, на которой и сосредоточился. Сейчас для него главное чувство – это слух.

Наше зрение зовут Лэйма, она сидит в палатке с прибором ночного видения и имеет обзор примерно сто тридцать градусов. Еще четыре группы наблюдателей находятся справа и слева от нас. Отличительный признак нашей – костер. Потому так и называемся. А вот у группы “Дерево” (Славка и Жук, сидят метрах в двухстах слева) – специальные теплоизолирующие костюмы. В которых их ни за что не отличить от двух замшелых валунов. А группа “Бродяга”... Пардон, господа, экскурсию придется ненадолго прервать. Кажется, у нас гости.

Лэйма потом сказала, что вся последующая тусовка заняла двадцать семь секунд. Наши, по-моему, никто в это не поверил. Потому что досталось всем. Успело достаться (дико извиняюсь за насилие над русским языком).

Первой среагировала группа “Окно”, самая от нас удаленная. Что-то у них там с визуальным контроллером случилось. Затем, по порядку номеров: “Бродяга”, “Склеп”, “Дерево”, ну, и мы... То есть эта нечисть послушно отметилась во всех тех местах, где ее ждали. Славка потом пошутил: “Надо было, – говорит, – еще группу “Лошадь” поставить. Я думаю, эта сволочь обязательно бы гриву в косички заплела, не поленилась”. Саша подозрительно на него посмотрел и спросил: “Ты это к чему?”... Ладно, лучше все-таки по порядку рассказывать. Это мы уже потом все снова стали умные да смелые. Тот же Славка, передергивая плечами, осиплым голосом поведал о своих ощущениях. Наверное, чертовски приятно, когда под тем самым теплоизолирующим костюмом вдруг чувствуешь ледяное прикосновение чьей-то руки между лопатками. Гешка Козлодоев из “Склепа” уверял, что слышал перестук костей. “Своих, что ли?” – заржал Левка из “Бродяги”, которой досталось меньше всех.

Саша сидел к костру вполоборота. Он заметил, как изменился вдруг цвет пламени.

В детстве мы развлекались тем, что сыпали в огонь обыкновенную соль. Пламя становилось ярко-желтым, а губы и язык в таком свете – черными. У нас это называлось “поиграть в вампиров”.

Не оборачивайся, не оборачивайся, сиди и слушай, твердил Саша сам себе, хотя внутри у него все колотилось. Да, от страха. Нет, не за себя. Он даже не особо обращал внимание на звуки, зная, что хорошо подготовленная память все сохранит. Только бы она не побежала, только бы не побежала, молился Саша, здесь нельзя бегать, пропадешь... Он не уловил ни малейшего движения, однако услышал тяжелый глубокий вздох прямо над ухом. Неприятный вздох, нехороший. Так натужно-сипло дышат старики с больным сердцем или туберкулезники. Вздох повторился, но стал более жалостным и в конце уже больше походил на стон. Еще один. Еще. Нечеловеческая мука слышалась в этих стонах. Нечеловеческая, НЕ, это ты правильно заметил.

Внезапно в стоны невидимого страдальца вмешался еще один голос.

Непередаваемый женский визг, переходящий в ультразвук.

Еще полсекунды, и Саша сам, позабыв все свои указания, бросился бы бежать.

Но тут все кончилось.

В ушах все еще звенело. Костер выбрасывал последние желтые языки пламени. Глаза у Светы были размером даже не с блюдце, а с нормальную десертную тарелку. Губы шевелились. Из палатки на нее смотрела обалдевшая Лэйма.

– Ты что, – восхищенно спросила она Свету, – школу ведьм кончала?

Поскольку Света вообще ничего не могла сказать в тот момент, ее молчание было истолковано однозначно. Саша никого разубеждать не собирался. Отсюда и пошла в нашем отделении информация, что Света к нам направлена, как консультант по ведьмам и ведьмакам. А что? Вполне приемлемая специальность. В наше-то время...

Народ сидел в большой полуподвальной комнате, нашем нынешнем пристанище, шумел, гремел кружками, смеялся и пил чай. Саша, как руководитель отделения, пытался всеми силами придать этому адскому шуму хоть какую-то видимость разбора задания.

Вот тогда-то Славка и сказал про лошадь. А Саша не понял вначале. А Славка объяснил:

– Мы слишком формально подошли к этому делу. А проще говоря, не подумали хорошенько. Обленились. Нам сказали: нечисть какая-то бродит. Ну, мы и рады стараться! Пять групп наворотили! Склеп поуютнее разыскали, дерево с “ведьмиными метлами” не поленились, нашли. Этого, – он махнул рукой в сторону Серебрякова, – бродягой нарядили... Все вроде верно. Обложили нечисть. Со всех сторон.

– Ну, ну? – нетерпеливо покивал головой Саша. – Короче давай. – Шум в комнате утихал сам собой. Ребята навострили уши, стали двигаться поближе к Славке и командиру.

– А короче звучит так: нечисть эта обвела нас вокруг пальца. Везде отметилась. Причем – ты заметил? – именно так, как и ожидалось. Даже лучше.

– Что значит – лучше? – Саша нахмурился. Он уже понял, что имеет в виду Славка. Главный, между прочим, аналитик отделения.

– Да она просто поиздевалась над нами... Нам с Жуком под костюмы теплоизолирующие залезла. Вон, Гешке костями погремела. Почему? Да потому что он в склепе сидел. А в склепе как раз этим и полагается заниматься. На “Окне” брызги кровавые оставила. Хорошо, хоть не зеленого цвета. Саш, ты “Кентервильское привидение” давно читал?

– Давно, – признался Саша.

– Перечитай на досуге. – Славка вкусно-хрустко потянулся и взял протянутую Лэймой кружку с чаем. Это означало, что он полностью высказался и больше в нашем обсуждении не участвует.

Ну, а мы еще поспорили маленько, подискутировали. Ну, так, для интересу, чтоб спать рано не ложиться. Славка ведь все правильно сказал. Саша шумел вместе с мужиками, успевая краем глаза следить за Светой. Девчонки, молодцы, похоже, успели подружиться.

– Надень мои шерстяные гетры! – настаивала Лэйма. – А то вон вся синяя сидишь. Чего так легко оделась-то? Тебя Саша не предупредил, что мы здесь не меньше, чем на полночи?

– Предупредил, – спокойно отвечала Света, ни на грамм не выходя из образа выпускницы школы ведьм. – Просто я не думала, что сидеть придется. Я думала, мы ходить будем.

– Ну, вот видишь, я тоже много чего думала, когда к ним в отделение шла... – Лэйма обреченно махнула рукой. – А тепе-ерь... Я ведь, наверное, скоро уйду от них.

– Да? А почему?

– Влюбилась! – горестно выдохнула Лэйма.

– Ну и что?

– Так кто ж мне разрешит с любимым мужиком в одном отделении работать? – Теперь она забралась с ногами в кресло и обняла колени руками так, что видны стали одни ее прекрасные восточные глаза.

– А почему нет?

– Ну, как – почему? Сама, что ли, не знаешь? Нет, ну то есть, может, еще и разрешат немного... Пока мы в таком загоне...

– В каком загоне? – Света поняла, что теперь важно вовремя подбрасывать направляющие вопросы, а дальше Лэйма все расскажет сама.

– Неужели ты не слышала?

– О чем?

– Да как о чем? – Лэйма быстро глянула в Сашину сторону, убедилась, что мужики крепко заняты своими разговорами, и придвинулась поближе к Свете. – Мы же сейчас вроде как в опале. Иначе почему, думаешь, нас на такое идиотское задание послали?

– И правда, почему? Я думала, вы всегда такими вещами занимаетесь...

– Ха, ты бы видела нас в лучшие времена! У нас такие были задания! Нам даже ребята из второй дивизии завидовали. И уж точно никто бы не додумался нас ночью на кладбище послать. Дрянь всякую выслеживать. – Лэйма порывисто наклонилась к Светиному уху и быстро прошептала: – У нас начальник – самый большой, генерал – недавно застрелился!

– Да ты что! Насмерть? – Света чуть не переиграла. Лэйма чуть отодвинулась от нее и посмотрела на дурочку.

– А ты как думаешь? Полбашки снесло!

– И из-за чего это он... так?

– Он себя дис-кре-ди-ти-ро-вал, – по слогам произнесла Лэйма. – Он, понимаешь, – щеки ее начали краснеть, – с проституткой в кафе сидел. А тут его адъютант входит. И увидел их. Представляешь, какой позор?

– И что, он прямо в кафе... это... сделал?

– Не-ет. Застрелился он уже дома. Записку написал, форму надел, все честь по чести.

– Ужас!

– Ага. Ужас. И теперь его, понимаешь, как самоубийцу, нельзя на православном кладбище хоронить. Саша сам к батюшке местному ходил, разговаривал. Нет, говорит, нельзя.

– А почему Саша этим занимался?

– Так он же... Ему же наш генерал прямо как за-местр отца был! Поэтому и отделение наше сейчас в такой заднице. Всех вообще трясут. А нас – особенно. Два месяца – представляешь? – никаких дел не давали! Мы и здесь-то случайно оказались. Как раз благодаря этому батюшке. Он хоть и помочь ничем не смог, а вот на нечисть местную пожаловался. Сашка сразу – рапорт наверх. Те посовещались. Ну, и, наверное, больше никто не захотел ночью на чьей-то могиле загорать. Вот нам и разрешили... Вот только я не пойму: ты-то как здесь оказалась?

– Меня Саша привел, – ответила Света чистейшую правду.

– А... – Лэйма явно хотела поподробней расспросить Свету о ее отношениях с Сашей, но в этот момент именно он призвал всех к вниманию:

– Эй, народ! Давайте в кучу. Пора выводы делать. Все быстро подобрались, перестали возиться и дурачиться, подсели к Саше.