Текст книги "Письма призрака (СИ)"
Автор книги: Полина Иващенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
– Андрэ, – простонал он, выгибаясь в спине. – Не выходи, хорошо?
– Ты уверен в этом?
– Ну, разумеется. Ты же бета.
Андрэ тут же остановился, глядя ошалевшими глазами на Доминик.
– Что? Что ты сейчас сказал?
– Не страшно, если ты кончишь в меня, – Доминик провёл рукой Андрэ по щеке. – Ты же бета.
О да! Мои губы невольно расползлись в улыбке. Вот ты, тварь, и прокололся!
– Андрэ, что не так? У… тебя упал?!
Андрэ встал на ноги и принялся одеваться.
– Андрэ, – прикрываясь одеялом, воскликнул Доминик, – в чём дело?
– Ни в чём, – бесцветно произнёс Андрэ и, накинув на себя свою ночную рубаху, вышел из комнаты.
– Андрэ?.. – растерянно произнёс Доминик, уставившись на дверь и, честно, какое же удовольствие мне принесло это зрелище. Я буквально не мог себя сдержать и рассмеялся. – Ах ты, ублюдок, – Доминик подошёл ко мне. – Хватит ржать! – Доминик замахнулся и хотел ударить меня, но его рука прошла сквозь меня.
– Если хочешь меня избить, – я приблизил своё исполосованное лицо к Доминик практически вплотную, – вставай в очередь, мразь, – чётко, практически как Роберт произнёс я. После чего я развернулся и даже не думал объяснять ему, в чём дело. Ох, ну неужели случилось хоть что-то хорошее. Думаю, после такого масштабного прокола Андрэ сразу всё поймёт. И тут у меня появилась просто потрясающая идея. Она, конечно, чревата новыми изнасилованиями и новыми ранами, но я готов пойти на это, чтобы как следует себя развлечь.
Под утро я уже, вновь обесчестенный Джосселин, но такой довольный от своей собственной затеи, ждал Доминик около его комнаты и принялся ходить за ним по пятам, что давалось мне далеко не просто. Я спустился за ним на кухню, где уже стоял Роберт и абсолютно убитый Андрэ.
– Привет, – произнёс Доминик и полез в верхний ящик.
Что? Кофе? С ума сошёл, что ли? Я отродясь эту дрянь не пил по утрам! Доминик принялся откручивать крышку с банки, усиленно стараясь меня игнорировать. Нет, тварь, проигнорировать меня не получится. Я подкрался к нему сзади и резко со всей дури заорал у него прямо над ухом.
Доминик закричал и выронил из руки банку, рассыпав кофе по всей столешнице. Своим криком он напугал Роберта и Андрэ. Ну да, они-то меня не слышат. Вот теперь объясняй им, почему ты внезапно заорал. Я опёрся спиной о стену и сложил руки на груди.
– Мишель, ты чего? – раздражённо произнёс Роберт.
– Дерзай, – довольно произнёс я, наблюдая, как Доминик пытается подобрать слова и на ходу придумать какую-то более-менее вразумительную причину для крика, типа «ой, я забыл, что у меня там… эээ…», но у него, увы, не получилось.
Правда такой мой крик сразу же привлёк Джосселин, но меня это не особо волновало. Он утащил меня наверх и, прижав лицом к стене, стянул мои штаны и вновь принялся толкаться в меня. Я уже говорил, что мне стало плевать? Когда ты постоянно чувствуешь одну и ту же боль, чувствительность к ней снижается. Психологическая уж точно. Опять укус до крови в шею. Проходили. Разорванный задний проход? Каждодневная рутина. Джосселин выходит из меня и тащит к столу, на который валит меня лицом вниз и продолжил, царапая мне спину.
На смену одного ублюдка пришёл другой. Как только Джосселин закончил, в комнату, где я был, тут же врывается Доминик с горящими от гнева глазами.
– Ты что удумал, гавнюк?! – закричал Доминик.
– Небольшая месть за то, что ты, как бы, украл мою жизнь и заставил жить в этом кошмаре,
– абсолютно спокойно ответил я, усаживаясь на полу рядом со столом.
– Ещё раз ты что-то подобное выкинешь, и я… – он вновь замялся, а я вытянул губки, смотря на него со скукой.
– Давай. Удиви меня. Что может быть страшнее того, что происходит со мной сейчас?
Доминик часто задышал от злости. О да! Я вывел его! Не найдя, что мне ответить, он просто выскочил из комнаты, осыпая меня проклятьями. Спасибо, одним проклятьем ты меня уже одарил. Мне хватило!
Но вот что меня сейчас действительно волновало, так это состояние Андрэ. Этот урод попал в самое яблочко, буквально задев за живое. Я проковылял с располосованной спиной в комнату к Андрэ. На нём не было лица. Он сидел около окна с книгой, но не читал её, а просто держал в руках, смотря в окно.
– Андрэ, – я сел рядом с ним, уткнувшись лбом ему в спину. – Ты же ведь знаешь, – я обвил его руками, – что я никогда бы так не сказал. Забудь о том, что говорил этот пустышка. Его слова ничего не стоят.
Хоть я и прижимался к нему, никакого тепла я не почувствовал. Я скорее имитировал объятия, потому что мне хотелось хоть каким-нибудь образом побыть рядом с Андрэ. С моим Андрэ. Ближе к вечеру он совсем расклеился. Как же мне хотелось свернуть за это, да и не только, Доминик его шею… Правда, не в моём теле… Андрэ, так и не приступив к чтению, направился к Стефану. Я побрёл следом.
– Стеф, надо поговорить… – тихо произнёс Андрэ, присев рядом со Стефаном.
– Что с тобой? – взволнованно спросил Стефан, взяв брата за руки.
– Дело в Мишель. Он… Стеф, мне кажется… Точнее я… – Андрэ путался в словах, не зная, как выразить свою мысль. – У меня стойкое ощущение, что это не Мишель.
Аллилуйя!
– Почему?
– Он сказал мне то, чего Мишель просто не мог бы сказать.
– Что именно? – я нахмурился, внимательно слушая Андрэ.
– Он сказал «ты же бета»… Что с ним, Стеф? Что с Мишель происходит?
– Я хотел бы ответить тебе, но… Я просто не знаю…
– Может стоит показать его врачу?
– Нет, дело тут не в этом.
– А в чём?
– Я… – Стефан приложил руку ко лбу. – Я не знаю. Да и зачем ты вообще к нему поп… А, не да. Глупый вопрос…
– Вообще-то я не планировал, просто, когда я только начал засыпать, я услышал Мишель. У меня было ощущение, что он где-то тут, – Андрэ подёргал правым плечом.
Что? То есть он всё-таки слышал меня?!
– И что он говорил? – Стеф нахмурился.
– Я слышал лишь обрывки. Что-то про смерть, про небеса. Что, вроде бы, ему страшно… В общем, что-то несвязное. И я подумал, что Мишель действительно напуган и только поэтому пошёл к нему.
Он слышал меня. Значит, я могу с ними связаться в полудрёме?!
Андрэ вышел из комнаты, но я остался, решив, что лучше будет достучаться до Стефана. Он то точно всё сразу поймёт. Даже этот ублюдок сказал, что Стефан очень умный… Как будто я без него этого не знал.
Я дождался, когда он ляжет на кровать и начнёт засыпать.
– Стефан, – позвал его я. Он дёрнулся в мою сторону, но глаз не открыл. – Стефан, – вновь позвал я, но тут услышал шаги Джосселин за дверью и сразу же закрыл рот, спрятавшись у Стефана под кроватью.
– Мишель! – по прогнутому матрасу, я понял, что Стеф буквально подорвался с кровати. Услышал меня.
Дверь начала тихонько открываться не только в обоих мирах. На пороге показался Джосселин.
– Малыш Мише! Папочка пришёл!
Я побледнел от страха. Мой папочка выглядел совсем не так…
Джосселин подошёл и, схватив за ноги, вытащил меня из-под кровати, после чего, закинув на плечо, вынес из комнаты. Да как же ты постоянно узнаёшь, где я.
– Стефан, – закричал я, но увидел лишь то, как он подходит к двери и закрывает её.
========== Стефан ==========
На следующее утро после того странного сна, в котором я слышал голос Мишель, Маркус «торжественно» вручил мне письмо от нашего отца, адресованное нам с братьями, в котором говорилось о том, что хочет сегодня с нами всеми встретиться, чтобы мы рассказали, как нам живётся с будущим супругом, нашли ли мы общий язык с Мишель, ну и обговорить уже, собственно, дату предстоящей помолвки.
В восторге от идеи скорейшей помолвки я не был, но, с другой стороны, когда люди живут под одной крышей целый месяц, и они не женаты, это уже становится неприлично.
Наверное, в первый раз за всё время пребывания в особняке мы все собрались на завтрак за одним столом. Я намеренно старался не обращать на Мишель внимания и просто бросил на середину стола письмо, кинув короткое «От отца». Роберт сразу подался вперёд и достал лист бумаги из конверта. Его глаза проскользили по тексту, а под конец он лишь хмыкнул.
– Что там? – безучастно спросил Андрэ, даже не повернув своей головы.
– Сегодня в обед отец приедет к нам, и будет обсуждаться вопрос помолвки.
– Давно пора, – ехидно произнёс Мишель, постукивая коготками по кружке с кофе.
Я кинул взгляд на Андрэ, на лице которого отражалось полнейшее равнодушие, но не в хорошем, а в плохом смысле. После того случая с Мишель, он сначала помрачнел, а потом будто и вовсе лишился каких-либо чувств. Я не лез к нему и не старался вывести его из этого состояния, так как сам был не совсем в духе. Да еще и этот голос ночью… И ведь я готов поклясться, что это был голос Мишель со всеми его особенностями, как, например, проглатывание окончаний. И если это действительно был Мишель, то… Дело – дрянь.
Роберт встал из-за стола и подозвал к себе Маркуса, распорядившись, чтобы к трём часам дня всё было готово. После чего окинул взглядом нас с Андрэ. Роберт в последнее время не выезжал боле на предприятие и основную работу проделывал дома и накануне попросил нас с Андрэ ему помочь, дабы мы хоть немного разгрузили его. И мы не были против. Что угодно, лишь бы держаться подальше от Мишель.
Мы синхронно поднялись со своих мест, а Мишель недовольно воскликнул:
– Вы все опять от меня убегаете!
– У нас между прочим есть основная работа. И мы не обязаны по первому зову подрываться, чтобы удовлетворять твои низменные потребности, – довольно жёстко произнёс Роберт. Но Мишель на его жёсткость даже внимания не обратил.
– Ну а как же потребность в общении?
– А почему ты больше не ездишь в литературный клуб? – задал вопрос я, чем и застал его врасплох.
Лицо Мишель вытянулось, после чего он издал нервный смешок.
– Я про него совсем забыл. Да и скучно там, вот и не езжу.
Мы трое лишь переглянулись и направились в кабинет, где и принялись за работу. Роберт в приказном тоне раздал нам по кипе документов, а сам засел с каким-то подобием чертежей и не меньшей кипой документов.
Но я не мог толком сосредоточиться на работе. А всё из-за этого треклятого сна. Чувствую, что что-то тут не так, и это не просто обычный сон. Да и вся эта чертовщина с открывающимися дверьми по ночам и прочими звуками тоже не давала покоя.
Роберт заметил мою несобранность, но не гаркнул на меня, а просто строго, но с пониманием вернул в реальность. Так прошло чуть больше трёх часов.
Когда Маркус возвестил нас о том, что отец въехал на территорию, мы все четверо вышли его встретить. Мишель к тому времени успел переодеться в свой чёрный атласный костюм, а волосы собрал в высокий хвост, хотя обычно всегда делал низкий.
Когда карета остановилась прямо перед парадным входом, дверца открылась, и из кабинки вышел отец и сразу с улыбкой направился к нам.
– Роберт, Стефан, Андрэ, как же я рад вас видеть. Мишель, – отец учтиво поцеловал ему руку. – Мишель, ты прекрасно выглядишь.
– Спасибо, – от этого комплемента Мишель буквально засиял.
– Ты так изменился с нашей последней встречи. В тот раз ты был каким-то потерянным, а сейчас… Ну прям другой человек. Надеюсь, мои сыновья тебя не обижают.
– Ну конечно же нет, – Мишель искоса глянул на меня, от чего по моему телу не с того ни с сего прошла волна мурашек.
– Может, пройдём в дом, – как-то чересчур официально произнёс Роберт, но все последовали его предложению и проследовали в особняк, где уже был накрыт стол.
Мы все прошли на кухню и расселись по своим местам, предоставив отцу место во главе.
– Итак, – отец сцепил руки в замок, – рассказывайте, как живёте? Не ругаетесь? Готовы сцепить себя узами брака?
– Хоть в последнее время, у нас с Мишель наблюдаются некоторые разногласия, думаю, мы готовы к помолвке, – и вновь официальный тон Роберта.
– Разногласия? – отец непонятливо изогнул бровь. – Какие? – и перевёл взгляд на Мишель.
– Да ничего страшного, – Мишель махнул рукой. – Просто они очень часто работают в последнее время, и мне приходится сидеть одному.
– Ну, Мишель, я же предупреждал тебя, что может быть и такое еще тогда, когда показывал вам с Вивьен дом. Но ты сказал, что всё понимаешь, и… А кстати, почему ты сидишь один?
Ты же говорил, что в такие дни можешь ездить в литературный клуб, чтобы не скучать в одиночестве.
– В помещении, где проводятся заседания сейчас ремонт… – произнёс Мишель и отвёл взгляд в сторону.
– Ты же говорил, что тебе там просто стало скучно, – с подозрением в голосе сказал Роберт.
– Ну и это тоже, – Мишель пожал плечами и выдавил из себя улыбку.
Следующий час говорил в основном отец. Он рассказывал нам, где будет проходить помолвка, кто будет приглашён и всё в этом роде. Я слушал в пол-уха, так как организационные аспекты мало меня волновали. И, кажется, так думал не только я.
Мишель тоже выглядел каким-то отчуждённым. Его взгляд был прикован к окну и было ощущение, будто он за чем-то усиленно наблюдает, хотя там ничего такого не происходило, а потом и вовсе стал легонько махать руками около головы.
– Мишель? – отец удивлённо посмотрел на омегу.
– Да просто комары…
– Какие комары? Что ты несёшь? – строго произнёс Роберт, наблюдая за начинающим раздражаться Мишель.
– Извините. Продолжайте, – Мишель проигнорировал вопрос Роберта и на этот раз уставился на дверь, ведущую на кухню.
Отец выглядел слегка растерянным. Даже он заметил странности в поведении Мишель, но предпочёл промолчать.
Ближе к пяти вечера, отец, распрощавшись с нами всеми и ещё раз поцеловав Мишель руку, сел в кабинку кареты и покинул территорию особняка. Мы все прошли обратно в дом и разбрелись по своим комнатам в гробовом молчании. Никто не проронил ни звука.
Помолвка через неделю, а я до сих пор ни в чём толком не разобрался. Оказавшись у себя, я плюхнулся в кресло, подпёр голову кулаком и попытался структурировать всю информацию, разложить по полочкам, но мне не дал этого сделать вошедший, как обычно без стука, Мишель. Он был будто подавлен.
– Что такое, Мишель? – я вздохнул, глядя на омегу. Но Мишель не ответил, лишь также молча подошёл, уселся боком ко мне на колени и положил голову на плечо.
Я понимал, что он буквально кричит о том, что ему не хватает внимания. Казалось, если я его не обниму, он просто расплачется. Поэтому я мягко укутываю его в своих объятиях и даже не замечаю, как и сам расслабляюсь. Наверное, всё дело в аромате, исходящем от Мишель. В какой-то момент мне даже показалось, что Мишель, наконец, перестал из себя корчить и вновь стал собой. Эта мысль была очень приятной, убаюкивающей и даже возбуждающей.
Мишель провёл рукой мне по груди вверх и остановил ладонь на щеке. Он повернул мою голову к себе и, чуть приподнявшись, накрыл мои губы поцелуем.
Я не стал отстраняться и одной рукой приобнимал его за плечи, вторую же положил Мишель на колено.
– Стеф, – Мишель прошептал мне прямо в губы, – я хочу тебя.
– Только лишь меня?
– Да, – выдохнул он.
– Рано же ты к моим братьям потерял интерес.
– Стеф, ну хватит. Ты же сам видишь, как они ко мне относятся, – он положил руку мне на пах, начиная двигать рукой.
– Ну у них есть на это причины. О чём я тебе уже говорил.
– Я просто хочу любви. Большой и светлой любви, – его голос задрожал. Я нахмурился и заглянул в его глаза, в уголках которого уже скопились слёзы.
– Мишель, ты чего? – я провёл рукой по краю его глаз, но Мишель лишь прижался ко мне и расплакался, буквально надрываясь. Я опешил от такого поведения. Так как ну уж точно не ожидал подобного. Я крепче прижал Мишель к себе, давая ему выплеснуть из себя всё, что накопилось.
– Я ужасный человек! – глухо произнёс Мишель, уткнувшись мне в рубашку.
– Ну с чего ты это взял? – я начал поглаживать Мишель по плечам и по голове.
– С того! Я даже не человек! Я просто демон в человеческой оболочке! – надрываясь кричал Мишель.
– Ну хватит. Ну что ты такое говоришь? – я пытался успокоить его, но никакие предпринятые мною попытки не помогали. Он просто плакал и прижимался ко мне, будто хотел от кого-то спрятаться, чтобы я защитил его. Моя рубашка уже вся была пропитана его слезами, которые, казалось, нескончаемым потоком текут из его глаз. Всё его тело то и дело пробивала дрожь, а я просто обнимал его, показывая, что он не один. Он под защитой.
– Я люблю вас, Стеф! Люблю вас всех! Тебя, Андрэ, Роберта! Вы – лучшее, что случалось со мной в этой дерьмовой жизни!
Он не говорил, он кричал. И кричал это настолько искренне.
– Мишель, – я провёл ему рукой по щеке и нежно поцеловал в лоб. Он ещё несколько раз всхлипнул, после чего начал понемногу успокаиваться. Я подхватил Мишель на руки и понёс к нему в комнату, увидев, что он начинает потихоньку засыпать.
– Стеф, – тихо произнёс Мишель, – ты же останешься?
– Если хочешь – останусь.
Мишель уткнулся носом мне в шею, втягивая носом мой аромат. Оказавшись в его комнате, я положил Мишель на кровать, и он тут же потянул меня за собой. Я поддался его порыву и лёг следом, обнимая Мишель со спины.
– Стеф, – Мишель расстегнул пуговицу на своих штанах, спустил их вниз и начал тереться задом об меня, – пожалуйста, возьми меня. Вот прямо так. Даже не меняя позы. Я хочу твоей любви.
– Мишель, любовь можно показать не только через секс.
– Я не знаю других проявлений, – как-то грустно произнёс он.
Я вздохнул и положил его руку себе на пах.
– Хорошо.
Мишель со спины начал двигать рукой, постепенно ощущая, как твердеет мой член, пока я оглаживал его бёдра и грудь. Он так и не повернулся ко мне.
Уже возбуждённый, я мягко убираю его руку, и приспускаю штаны, не отрывая взгляда от макушки Мишель. Я взял в руку истекающий смазкой член и приставил его сзади, надавив на вход. Мишель чуть слышно простонал, но потом расслабился, и я легко проскользнул в него, заполняя нутро. Мишель прижал к себе ноги и одну руку также сзади положил мне на щеку. Я перехватил её, начиная целовать ладонь и кончики пальцев, медленно двигаясь в Мишель.
– Стеф, быстрее, – простонал Мишель, начиная двигаться мне навстречу, но я лишь крепко обвил его бёдра руками и резко насадил его на себя до конца, чем вызвал у него столь сладостный стон. Я провёл носом Мишель по шее и делал короткие вдохи, будто пытаясь попробовать его аромат на вкус, так как чувствовал, что даже он изменился. – Стеф, – вновь простонал Мишель, виляя бёдрами и призывая меня двигаться.
– Ты хочешь, чтобы я именно так показал тебе свою любовь? – прошептал я ему на ухо, расстегивая верхние пуговицы своей рубашки. – Сухо и безвкусно. Такую ты хочешь от меня любовь? Лишь скажи, и я дам её тебе, – я провёл рукой Мишель по груди вверх и взял его за подбородок, чуть приподняв его голову.
– Ещё вчера ты допрашивал меня и подозревал во всех смертных грехах, а сейчас предлагаешь свою любовь, – усмехнулся Мишель.
– А я и не отказываюсь от своих слов, – я перекинул через себя одну его ногу и, нажав на плечо, заставил того лечь на спину, нависая сверху. – Но я вижу, что ты, конечно, не тот Мишель, которого мы помним, но сейчас ты настоящий. А это дорогого стоит.
Я почувствовал, что член начинает потихоньку опадать, поэтому начал медленно двигаться в Мишель, пока он, без всякого стеснения, смотрел мне прямо в глаза.
– Стеф, – он провел рукой мне по щеке, – могу я?
Я коротко кивнул, вышел из него и лег на спину. Мишель уселся мне на бёдра и взял в руку мой опадающий член, начиная водить по стволу.
Я прошёлся кончиками пальцев ему по животу и спустился к бёдрам, резко смяв ягодицы.
Мишель слегка приподнялся на коленях и, направив в себя мой член, мягко насадился, медленно опускаясь вниз. Мишель издал протяжный стон и, уткнувшись руками мне в живот, вновь приподнялся и насадился. А во мне пульсировала лишь одна мысль: «Чёрт, чёрт чёрт!». Да что я творю в конце то концов? Да, это было искренне и, да – красиво, но это не Мишель. Его же выдаёт всё! Голос, движения, слова, да даже аромат, который стал в разы слаще, и который буквально вскружил мне голову. И даже сейчас, он рукой, как гребнем провёл по волосам, чтобы они не падали на лицо. Это выглядит безумно сексуально, но это не Мишель! Я закрыл глаза и вдохнул этот сладкий аромат, пытаясь хотя бы во время секса забыть об этом. Но когда я открыл глаза – пришёл в ужас. Я буквально на секунду увидел длинные тёмные волосы и, как будто, гниющее лицо.
– Что за… – я толкнул Мишель в плечо и сбросил его с себя, подпрыгнув на постели, как ошпаренный. Я тут же встал на ноги, начиная судорожно натягивать штаны трясущимися руками.
– Стеф! – воскликнул сзади Мишель. – Что случилось?
Я не поворачивался. Не хотел снова это увидеть и покинул комнату, бросив «извини». Я быстрым шагом дошёл до себя и громко захлопнул дверь, начиная переводить дух.
– Да что тут происходит?..
Но вдруг я услышал какие-то звуки под кроватью, которые резко прекратились. Я подошёл поближе и безропотно заглянул под неё, но увидел там лишь нож.
– Ну и как он сюда попал?
Я протянул руку, чтобы забрать его, но почувствовал под ним царапины на полу.
– Так… – я напрягся, встал на ноги и стал двигать свою кровать в сторону. Её ножки противно скребли по полу, оставляя после себя полосы, но меня это уже мало волновало.
Отодвинув её к стене, я присел на корточки, но прочитав надпись, в ужасе прикрыл рот. На полу было нацарапано «Помоги».
========== Мишель ==========
Я изнеможён. Истощён. У меня больше нет сил. Нет сил с этим сражаться. Я ненавижу. Ненавижу всё в этом грёбаном мире! Ненавижу! Пусть этот мир, из которого меня варварски выкинули, развалиться ко всем чертям! Ведь я только сейчас понял, насколько одинок в этом мире. Я никому не нужен. Ведь даже понимая, что в моём теле находится совершенно другая сущность, всем плевать. Ну да, странно, но это же Мишель, напротив которого можно поставить галочку и быть спокойным. А что с ним – нас не касается. И говорю я это не просто так. Ведь Стефан, который первым до всего догадался, до сих пор ничего не делает!
На моём лице уже красуется кровавая улыбка, которую нарисовал на мне Джосселин, разрезав и вторую щеку тоже, вот только мне ни разу не до шуток. На моём теле нет живого места. Я как холст дьявольской руки, который каждый день пополняется новыми мазками. Я так не хочу сдаваться. Не ради кого-то, а ради себя! Ведь моя жизнь никому, кроме меня не нужна! Я всеми силами желаю выбраться из этого кошмара, но у меня просто опускаются руки. И порой мне просто хочется умереть, вот только загвоздка в том, что, по сути, я уже мёртв.
Джосселин уткнул моё лицо в пол, а после, намотав мои волосы на кулак, издал гортанный стон и кончил в меня. Он резко дёрнул рукой, и я закричал, схватившись за голову. Я посмотрел на него из-за плеча и увидел в руке Джосселин клок моих вырванных волос.
Джосселин наклонился и поцеловал меня в щеку.
– Отдохни немного и чуть позже продолжим, – пропел Джосселин и оставил меня в комнате одного.
Я, превозмогая боль, поднялся на ноги и пошёл в обеденную. Отец Гросс уже должен был приехать с обсуждением помолвки. Хоть касается меня это теперь лишь косвенно, мне хотелось прямо на этом обеде высказать Доминик всё. О да! Это самый неподходящий момент для этого!
– Ты же говорил, что тебе там просто стало скучно, – произнёс Роберт, когда я, наконец, доковылял до обеденной, оставляя после себя на полу капельки спермы и крови.
– Ну и это тоже, – пожал плечами Доминик и выдавил из себя улыбку.
Я встал у окна, облокотившись о стену. Стоять было тяжело, но мне пришлось потерпеть.
Как только отец Гросс начал рассказывать всем какие-то там организационные моменты помолвки, я позвал Доминик.
– Эй, Доми.
Услышав такое сокращение своего имени, Доминик повернул на меня голову. О да, я знаю, сколько с ним связано.
– Привет, Доми. Ну как тебе живётся в моём теле? Всё устраивает? Фигура, лицо, цвет кожи? Надеюсь, да, потому что, скажу тебе честно: выглядишь ты изумительно. А вот он я, – я развёл руками, демонстрируя себя. – Понимаю твоё недоумение. Со всеми этими шрамами на лице и теле, местами избитого в мясо, я тоже себя не узнаю. Уж поверь. И эта боль, – я усмехнулся, – ох, как же она изматывает. Ты бы только знал, – но в следующий момент улыбка сошла с моего лица. – Зачем? Объясни, зачем нужно было помещать меня в этот Ад? Хотя, нет. Не отвечай, я знаю зачем. Ну да, какой я глупый. Ты ведь сам мне об этом говорил: чтобы у меня не было сил на то, чтобы обдумывать и действовать, верно? – я смотрел на Доминик, который не отрывал от меня взгляда. – Конечно, верно. Ты всё продумал. И тебе было наплевать, какими путями ты добьёшься цели. Ты прошёлся не по головам, а по жизни. Моей жизни, – мой голос буквально сочился ненавистью. Мне хотелось его уничтожить. Разорвать на части. Изуродовать так же, как же он с помощью Джосселин изуродовал меня. Я подошёл к нему вплотную сзади и стал шептать на ухо. – Знай одно: я выберусь отсюда во что бы то ни стало. А ты полетишь прямиком в Ад, где тебе и место, мразь.
Доминик поморщился и начал отмахиваться от меня, но его руки просто проходили сквозь меня.
Я выпрямился и пошёл прочь из столовой, не желая больше никого видеть. Мне хотелось тишины. Обычной тишины, но от ударов по голове, в моих ушах постоянно стоял глухой шум, от которого у меня часто болела голова в районе висков. И снова боль. Снова грёбанная боль! Я поплёлся в комнату Стефана, так как не мог больше находиться у себя. Ведь там всё пропиталось духом Доминик, и меня от этого буквально тошнило. Я пришёл к Стефану и уселся там на подоконник с ногами и обнял свои колени, уставившись в окно.
В последнее время идея жизни стала для меня навязчивой. Ведь правильно говорят, что начинаешь ценить только когда потеряешь. А что уж тут говорить, если я потерял самое ценное, что у меня было – мою жизнь. Раньше я часто задавался вопросами бытия, мол, в чём смысл жизни, какая у людей миссия и всё в этом роде. Не могу сказать, что я получил ответы на эти вопросы, но зато я осознал, что жизнь, даже и если она абсолютно бессмысленна, самое дорогое, что у тебя есть!
Именно поэтому я не намерен сдаваться! Я вырвусь отсюда! Я достучусь до Стефана! Я буду пытаться вновь и вновь! Кроме меня мне никто не поможет. Никто!
Я облокотился на стену спиной, предаваясь своим мрачным рассуждениям, но отвлёкся, заметив движение на улице. Отец Гросс что-то там говорил своим сыновьям, поцеловал руку Доминик и уселся в карету, которая поехала к воротам особняка.
Примерно через несколько минут дверь отворилась, и в комнату вошёл донельзя загруженный Стефан. Он уселся в кресло и подпёр голову рукой, уходя в себя. Ну пожалуйста, Стефан, пожалуйста, додумайся до того, что тут происходит…
Ха, чувствую себя лицемером. Ещё утром орал, что мне никто не поможет и никому до меня нет дела, а сейчас готов у Стефана в коленях ползать, лишь бы он меня услышал. Никогда меня ещё так сильно из крайности в крайность не кидало. В смысле, когда я был жив.
Снова прозвучал звук открывающейся двери. Только не это… На пороге стоял Доминик. На нём буквально лица не было. Если бы он не был такой мразью, я бы, наверное, даже пожалел его.
– Что такое, Мишель? – спросил Стефан, устало вздохнув, но Доминик просто молча подошёл к нему и уселся на колени. Стефан сначала непонятливо изогнул бровь, но потом смягчился и обнял Доминик. Наблюдая эту картину, я сжал кулаки, впившись ногтями в свои же собственные ладони.
Меня буквально выводила из себя эта картина, ведь она была такой… правильной? Спокойная, романтичная, будто из книг про любовь… Я невольно вспоминаю, как так же сидел на коленях Вивьен в шестнадцать лет. Как он обнимал меня, прижимая к себе.
Помню тепло его тела. Живого тела! От этих воспоминаний у меня по коже прошла волна мурашек, а внизу живота органы будто начали скручиваться в тугой узел, настолько эти кадры болезненно-сладкие для призрака.
Доминик чуть приподнялся и положил руку на щеку Стефана, после чего поцеловал его.
А я просто смотрел на них. Смотрел и не мог отвести взгляд. Меня всего пробивала дрожь. Мне было ужасно плохо от этого вида, но я продолжал смотреть, словно мазохист. Мне было настолько плохо, что я начал расцарапывать себе руку, чтобы физическая боль, ставшая привычной, перебила другую боль. Чтобы сознание переключилось и бросило ресурсы на другое место повреждение, но, видимо, моё внутреннее состояние было в куда более плачевном состоянии, нежели тело.
– Стеф, я хочу тебя, – прошептал Доминик.
– Только лишь меня? – спросил Стефан, вздёрнув брови.
– Да.
Я закрыл глаза и приложился лбом к холодному стеклу и шумно выдохнул, но заметил, что от моего дыхания стекло запотело. Так интересно… Когда на землю ложится темнота, призраки могут воздействовать на некоторые предметы. Жаль, не на людей, а то я бы уже давно… Тихо…
Вдруг я услышал, как Доминик начал всхлипывать. Я тут же повернул голову, нахмурившись.
– Я просто хочу любви. Большой и светлой любви.
– Хочешь любви, да? А я хочу жить! – параллельно со Стефаном говорил я. – Вот только нашим хотелкам не всегда суждено сбыться.
То ли от моих слов, то ли от чего-то другого Доминик заплакал навзрыд. Стефан опешил от такого поведения, а меня оно взбесило. Я подскочил на ноги и подошёл к ним.
– Ну давай! Расскажи мне из-за чего же ты рыдаешь? Неужели совесть замучила, а?! Или же ты ревёшь из-за того, что не познал при жизни любовь? Или из-за того, что тебя насиловали? Давай, расскажи мне! – кричал я, сделав акцент на последнее слово, указывая на своё изуродованное лицо. Я смотрел на Доминик глазами полными бешенства.
– Я ужасный человек, – глухо произнёс Доминик, прячась в объятиях Стефана.
– Ой, да ладно! Правда, что ли?! До тебя только сейчас дошло?!
Я не мог больше этого вынести, поэтому просто прошёл сквозь закрытую дверь, даже не думая её открывать, и направился в ванную комнату. Оказавшись в окружении кафельных плит, я подошёл к зеркалу, в котором смог увидеть своё отражение… И лучше бы я этого не видел. Я знал, что моё лицо изуродовано, но не знал, что настолько. В отражении на меня смотрит просто какое-то кровавое месиво. Всё лицо красное, по обе стороны щеки красуются разрезы, кое-как зашитые мной чёрными нитями, многочисленные порезы на лбу и на скулах, фингал под левым глазом, разбитые губы, нос, под которым запеклась кровь.
Я вновь сжал кулаки и с психа со всей силы долбанул по зеркалу кулаками, отчего, после звука разбитого стекла, на нём паутиной расползлись трещины. Редкие осколки впились мне в кожу рук, но как же мне было плевать. Я был в ужасе от самого себя. Я упал на колени, прикрыв рот окровавленной рукой. И тут же передо мной встал образ Доминик в моём теле. Насколько же он прекрасен. Чистая кожа без единого намёка на повреждение, красиво уложенные в хвост волосы, красивая чистая одежда и бережное отношение со стороны женихов.
