Текст книги "Письма призрака (СИ)"

Автор книги: Полина Иващенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Добравшись до особняка Гросс, я пулей вылетел из кабинки и понёсся в дом. Но, оказавшись внутри, я заметил в гостиной Роберта с Андрэ, нависающих над коробкой.

– Что это? – спросил я, подойдя ближе.

– Это тебе… – убито произнёс Андрэ.

Открыв коробку, я увидел там ухо.

– О Боже! – я резко оттолкнул её от себя. – Что на этот раз?

– «Я слышу тебя»…

Время поджимает. Я побежал в свою комнату и сел за стол, вытаскивая страницы романа. Что там должно быть дальше?

Я сбегал в библиотеку и принёс стопку бумаги и чернила и принялся по памяти воспроизводить сюжет.

***

Я даже не заметил, как пролетела целая неделя, сидя за романом. Правда об этом напоминала порядком кипевшая голова и темнота за окном. Фух… Наконец-то! Теперь бояться было нечего.

Я отодвинулся от стола и кинул взгляд на несколько скомканных листов, откинутых в сторону. Я никогда не занимался этим делом, поэтому и писал довольно коряво. Но это лучше, чем ничего.

Я откинулся на стуле и уставился в потолок, переключив мысли в другое русло. А именно отношений с Андрэ. Вспоминая его поцелуи и нежные, но такие сильные руки, и этот взгляд полного недоверия. Жуткий контраст. Я понимал, что нам нужно поговорить об очень многом. Но я боялся, что он не захочет меня слушать или просто всё скинет на мои приступы. Я понимал, что такое может быть, но всем сердцем не хотел принимать, что Андрэ может поступить со мной настолько по-свински.

Но за всю эту неделю мы с ним больше не разговаривали. Я выходил лишь для того, чтобы поесть и справить нужду.

Меня начало понемногу клонить в сон. Приняв все водные процедуры, я вернулся в комнату и рухнул на кровать, погрузившись в сон. Я был удивлён, что никто из братьев не зашёл ко мне перед сном. Ведь Роберт говорил о том, что меня нельзя ни на секунду оставлять одного. А они оставили. Внутри меня начала расползаться обида. Я думал, что после того акта, мы все станем гораздо ближе, но один единственный приступ отрезал нас друг от друга. И кажется, что навсегда.

Не успел я заснуть, как меня резко кто-то схватил за ногу, от чего я, подпрыгнув от испуга на кровати, вскрикнул, но, когда оглянулся, никого не было, но мой взор привлёк мой стол, на котором стояло блюдо, накрытое крышкой. По спине пробежал холодок. Откуда оно здесь? Кто его принёс? У меня была мысль тут же сорваться с места и побежать прямиком в левое крыло к Стефану, но от страха я толком не мог нормально двигаться, а про резкие движения и подавно молчу.

Я слез с кровати и начал медленно, практически крадучись, приближаться к своему столу. Остановившись рядом, я дрожащими руками потянулся к крышке и потянул её вверх. Мне казалось, что я упаду в обморок от страха ещё до того, как увижу, что под ней. Но убрав крышку, я обронил её на пол, и комната заполнилась неприятным звоном, бьющим по ушам. Но меня это уже не волновало, ведь на блюде красовалась отрубленная рука, точнее кисть руки.

Он в особняке! Он где-то в особняке!

«Я чувствую тебя» – гласила записка. Я дрожал, мне было плохо, а в лёгких катастрофически не хватало воздуха. Я понимал, что не смогу ни закричать, ни побежать, ни вообще дёрнуться с места. И тут послышался шорох где-то сзади.

Нет. Этого не может быть! Ведь роман дописан! Что происходит?!

– Кто тут? – хрипло и тихо произнёс я, надеясь услышать в ответ пугающую тишину, но услышал заигрывающее:

– Герой твоего романа.

– Джоссе… лин?..

– Правильно, – раздалось у меня прямо над ухом. Повернувшись, я резко получил настолько сильный удар рукояткой топора, что повалился на землю с разбитой губой, сумев лишь издать слабый хрип. – Ох, Мишель, – Джосселин схватил меня за ноги и резко перевернул на спину, после чего угрожающе навис надо мной, – знал бы ты, сколько я этого ждал.

– Я буду кри… – но резко появившийся перед моим глазом нож заставил меня замолчать.

– Поверь, Мишель, единственное, от чего ты будешь кричать, так это от того, что я буду вырезать тебе глаз из глазницы. Хочешь?

Я отрицательно помотал головой.

– Вот и умница, – Джосселин провёл кончиком ножа мне по шее. – Лежи тихо, – после чего разрезал мне мою ночную рубаху, оголив грудь.

Я понимал, кто такой Джосселин и что с ним лучше не играть в игры. Знал, что никакие слова его не вразумят, могут только раззадорить. Но я не знал, что можно сделать, чтобы убежать от него, потому что убежать от него невозможно.

Джосселин закинул меня на кровать сорвал мою ночную рубаху и ей же привязал мои руки к изголовью кровати. А я боялся издать даже писк. Джосселин сорвал с меня штаны, и я остался полностью голым и абсолютно беззащитным перед лицом этого психопата.

«Пожалуйста… Умоляю… Роберт, Стефан, Андрэ… Спасите меня… Умоляю вас… Придите сюда» – из моих глаз потекли слёзы. Я мысленно повторял это раз за разом, пока Джосселин устраивался между моих ног.

– Ой, малыш Мише плачет, – Джосселин нагнулся и лизнул кровь с моих губ. – Но ты не волнуйся. Дальше будет больнее.

И тут я почувствовал, как Джосселин, раздвинув мои ноги в стороны, начал толкаться в меня.

Нет! Нет! Не надо!

И он резко вошёл в меня во всю длину.

Я открыл рот в немом крике, чувствуя, как по ягодице потекла струйка крови. Он порвал меня?.. Этот ублюдок меня порвал!

Впиваясь пальцами в мои бёдра, Джосселин прохрипел.

– Малыш, какой же ты сладкий, – и после этих слов Джосселин начал яростно вдалбливаться в меня.

Чёрт… Ублюдок! Как же мне было больно, но я не мог закричать. Поэтому мне приходилось, лишь закусывать губу и плакать, дожидаясь, когда этот психопат кончит. Но он не кончал.

Джосселин попеременно выходил из меня и вновь резко вламывался в моё тело. И в какой-то момент боль стала настолько невыносимой, что я буквально взмолился:

– Прекрати! Хватит! Мне больно! Прекрати, умоляю!

Джосселин остановился. Неужели?.. Неужели это сработало?!

Но в следующий момент Джосселин резко схватил меня за волосы на затылке и оттянул голову назад, буквально зарычав.

– Думаешь, твои женихи другие? Нет. Они такие же! Мы – альфы. В нас самой природой заложено брать вас так, как мы хотим. А вы должны лишь послушно раздвигать ноги и терпеть!

Джосселин начал вколачиваться в меня ещё сильнее, и я не сдержался. Я закричал от жуткой, разрывающей изнутри боли. Даже смазка из моей крови не облегчала боль.

– Я предупреждал, – твёрдо произнёс Джосселин и в его руке снова оказался нож.

– Нет! – заорал я, что есть мочи и задёргался всем телом, пытаясь скинуть Джосселин с себя. – Нет! Не надо! Прошу!

Но Джосселин схватил меня за подбородок, пытаясь удержать мою голову, а я продолжал изо всех сил ей вертеть и кричать во всё горло, чтобы меня хоть кто-то услышал.

– Лежи спокойно, иначе я тебе оба глаза вырежу.

Последовал удар кулаком в челюсть и мой выбитый зуб. Джосселин снова схватил меня за подбородок и направил нож в мой глаз.

Не знаю, как, но сильно согнув ногу в колене, я со всей силы долбанул Джосселин в грудную клетку и всё-таки смог отпихнуть его от себя. Выдернув руки из хлипко завязанного узла, я со всех ног побежал в левое крыло, крича:

– Андрэ! Стефан! Роберт!

Я подбежал к комнате Андрэ, не смотря на саднящую боль сзади, и распахнул комнату, но Андрэ там не было.

– Андрэ! Где ты?!

Понимая, что Джосселин довольно быстро может очухаться, бегу в комнату Стефана, но и там никого.

– Да где вы?

Роберта в комнате тоже не оказалось.

У меня тряслись руки и начиналась самая настоящая истерика. Я как полоумный бегал по этим трём комнатам и как в бреду звал своих женихов, пока вновь не выбежал к лестничному пролёту и не услышал голоса внизу.

– Андрэ! – вновь заорал я. – Стефан! Роберт!

Я бежал по лестнице вниз и не понимал, почему никто не откликается на мои крики.

– Спасите меня! Он в осо… – я остановился на полуслове, забежав в обеденную, увидев мирно сидящих за столом Андрэ, Стефана, Роберта и… меня? Моя копия сидел за столом и мило улыбалась моим женихам потягивая вино. – Нет… – я сделал шаг назад. Моя копия выглядела чудесно: волосы в низком хвосте, чистая одежда, ровная кожа. И я: голый, изнасилованный, избитый, с разодранной щекой и выбитым зубом. – Эй! – я начал махать перед ними руками, стучать по столу и кричать, но никто меня не слышал и не видел.

– Мишель, – произнёс Андрэ, – можно тебя на минутку?

– Да, конечно, – копия улыбнулась, встала из-за стола, и они отошли на кухню за дверью. Я прошёл за ними.

– Мишель, нам с тобой не удалось поговорить в эту неделю, ведь ты был занят романом, а мне не хотелось тебя прерывать.

– Так? – моя копия вопросительно вскинула брови.

– В общем, – Андрэ потёр шею, – даже не знаю, как это сказать.

«Нет… Не смей… Не смей это ему говорить…» – я смотрел на Андрэ и буквально умолял его закрыть рот.

– Говори, как есть, – произнесла моя копия.

Андрэ подошёл к моей копии, прислонился к ней лбом и, глядя в глаза, произнёс:

– Я люблю тебя.

– Нет… – произнёс я, но этого, конечно, никто не услышал. Я упал на пол, а из моих глаз потекли слёзы, видя, как Андрэ целует Мишель, но не меня! – Кто ты?! – закричал я. – Кто ты, чёрт возьми, такой?! Андрэ! Умоляю тебя! Услышь меня! Услышь! – захлёбываясь слезами кричал я. Но Андрэ не слышал, заключая в объятиях другого человека.

– Тогда давай будем возвращаться, – произнёс Мишель, держа Андрэ, моего Андрэ за руку.

– И продолжим сегодня ночью.

– А ты осмелел, – усмехнулся Андрэ, и они вышли из кухни.

В моей голове происходила каша. Кто это? Почему меня не видят и не слышат. Где я? И всё это усугубляется тем, что за мной бегает маньяк-психопат!

– Где я?.. Где я?.. – я упёрся взглядом в пол, но при этом не видел ничего. Я буквально схватился за голову, понимая, что на меня накатывает новый приступ истерики. Где я? Между мирами? Но, если я призрак, то почему я чувствую боль? И, если я умер, кто меня убил? Джосселин? Тогда кому сейчас признался в любви Андрэ?!

Я дрожал всем телом, не понимая, что происходит. Голова разрывалась, а слёзы нескончаемым потоком текли из моих глаз. Я услышал звук задвигающихся стульев и выглянул. Мишель поблагодарил всех за вечер, подмигнул Андрэ и вышел из кухни. Я поплёлся за ним следом вплоть до комнаты, шмыгая носом, и вытирая слёзы. Там он встал перед зеркалом, распустил волосы, начиная перебирать их руками.

– Кто ты, чёрт возьми, такой? – процедил я сквозь зубы, глядя на свою цветущую копию с животной ненавистью. – Ты не Мишель, слышишь? Не Мишель! Ты лишь жалкая копия. Ты не я!

========== Стефан ==========

Комментарий к Стефан

Извиняюсь за размер этой, скорее половинки главы, но она важна для понимания происходящего.

После того, как Мишель забежал к каждому из нас в комнаты, сообщив, что дописал роман, предлагая отметить это дело, я начал постепенно замечать странности в его поведении на протяжении уже нескольких дней. Он постоянно улыбается, находится на позитиве, да и просто буквально светится. Это очень сильно удивило не только меня. Роберт и Андрэ тоже не понимали, что могло послужить такому настроению Мишель. Не думаю, что избавление от проклятья могло серебряными нитками перешить начинку Мишель, ведь поменялось в нём не только настроение и общее состояние, но и темп голоса и элементарные движения: как сидит, как ходит, как держит бокал.

И я совру, если скажу, что меня это не настораживает. Такие резкие и кардинальные перемены не происходят просто так. Что-то должно было этому поспособствовать, причём не менее резкое и не менее кардинальное. У меня даже были мысли о том, что у Мишель могло произойти раздвоение личности на фоне пережитого стресса, но прежнего Мишель я так и не увидел. Значит дело не в этом. Но в чём? Не думаю, что виной всему неокрепшая психика Мишель.

Но на днях произошло то, что абсолютно выбило из колеи нас всех. После довольно весёлого вечера, мы все завалились вместе с Мишель в его комнату, но, когда начали целовать его с трёх сторон, он закричал, заплакал и забился в самый дальний от нас угол комнаты, умоляя не делать этого. Андрэ тут же подбежал, начиная успокаивать его, и мы с Робертом, переглянувшись, покинули комнату. Понять, что произошло нам так и не удалось, и все попытки Андрэ Мишель лишь обрывал фразой «я не хочу об этом говорить». И мне до сих пор интересно, что могло послужить такой реакции, ведь мы никогда Мишель ни к чему не принуждали и уж тем более не поднимали на него руку. Можно предположить, что во время течки ему было больно и он просто напросто терпел, но как можно терпеть адскую боль со стонами и просьбами большего. Поэтому эта теория отметается.

Вообще мы очень мало пересекались с Мишель последнее время. И мне уже давно хочется с ним поговорить тет-а-тет, чтобы понять, что же всё-таки происходит с нашим супругом. Но каждый раз, когда я пытаюсь его словить на откровенный разговор, он сразу же придумывает себе какое-то занятие и буквально сбегает, что тоже не может не напрягать.

И меня не оставляет ощущение, что что-то тут нечисто, но понять, что конкретно, надеюсь, удастся после разговора с Мишель. И именно к нему я сейчас направился после того, как разобрался со своими делами. Я подошёл к комнате и постучал. Послышалось игривое «да?», и я вошёл в комнату. Мишель в это время крутился в своих шмотках перед зеркалом. И, честно, я в первый раз вижу его кокетничающим с отражением.

– Привет, Стефан, – пропел Мишель.

– Привет, – я закрыл дверь. – Найдётся минутка?

Мишель изменился в лице. Видимо, понял, что я застал его врасплох и сбежать, как раньше, не получится.

– Да. Что такое? – он уселся на диванчик около окна. Я сел напротив.

– Как ты себя чувствуешь?

– Эмм… – Мишель непонятливо нахмурился. – Замечательно, – он пожал плечами. – А почему ты спрашиваешь?

– Просто ты так внезапно стал вести себя по-другому. Стал более улыбчивым, более позитивным. Ты таким раньше не был. Расскажи, что заставило тебя сменить свои настроения.

Глаза Мишель забегали по комнате. Значит, будет врать. Интересно, и что же ты хочешь от меня утаить?

– Да, не знаю. Просто посмотрел на всё под другим углом и понял, что жизнь надо ценить и радоваться каждому мгновению. Особенно в окружении таких чудесных женихов.

– А что же тебе мешало это сделать раньше?

– Что это за допрос?

Не знает, что сказать и перешёл в атаку.

– Это не допрос. Мне просто стало интересно. Я тебя таким раньше никогда не видел.

– И?

– Я волнуюсь за тебя. Ведь такая перемена не могла произойти просто так. Что-то должно было этому поспособствовать. Ты со мной согласен?

– Ну… – Мишель замялся и стал смотреть куда угодно, но не на меня. – Да, наверное…

– Что с тобой произошло, когда ты дописал роман?

После этого вопроса Мишель всё-таки поднял на меня глаза. И в них читалась просто животная ярость. Я докопался?

– Я расстроился, – произнёс Мишель. – Потому что не умею писать и в сравнении с дедушкой дописал роман довольно коряво.

– А где он сейчас?

– Я его выкинул. Он больше не нужен, ведь проклятье уничтожено.

Мы смотрели друг на друга, не отрывая взгляда. Я – с подозрением, Мишель – с настороженностью.

– Хочешь узнать что-то ещё?

Хочу, но от тебя вряд ли ещё чего-то добьюсь. Поэтому просто встаю на ноги и, бросив короткое «нет», покидаю комнату Мишель.

Значит, роман…

Несколько следующих дней я потратил на то, что пытался понять, что же могло произойти с Мишель, что он стал вести себя так, будто его подменили. Но ничего более-менее вразумительного выдать не смог. Но в тот день, когда я уже практически отчаялся всё понять, ко мне пришёл вдребезги разбитый Андрэ. Я понял это по его взгляду.

Он подошёл ко мне и сел рядом, пока я пытался создать новый рисунок.

– Стеф, надо поговорить… – тихо произнёс Андрэ.

– Эй, – я отложил карандаш и полностью повернулся к нему, взяв за руки. – Что с тобой?

– Дело в Мишель. Он… Стеф, мне кажется… Точнее я… – Андрэ путался в словах, не зная, как выразить свою мысль. – У меня стойкое ощущение, что это не Мишель.

– Почему?

– Он сказал мне то, чего Мишель просто не мог бы сказать.

– Что именно? – я нахмурился, внимательно слушая Андрэ.

– Он сказал «ты же бета»…

Вот чёрт… История с Адрианом повторилась. Но Мишель действительно не мог сказать подобного, ведь он знает, что у Андрэ это больное место.

– Что с ним, Стеф? Что с Мишель происходит?

– Я хотел бы ответить тебе, но… Я просто не знаю…

– Может стоит показать его врачу?

– Нет, дело тут не в этом.

– А в чём?

– Я… – я приложил руку ко лбу. – Я не знаю.

Андрэ ушёл от меня ни с чем. Я не стал говорить ему про роман, так как может оказаться, что дело тут и не в нём вовсе.

Остаток дня я провёл в одиночестве. Моя голова буквально кипела из-за воспоминаний о сегодняшнем разговоре с Мишель, ведь на его протяжении меня не оставляло странное чувство. От Мишель будто веяло мертвечиной. И это было очень странно.

Мишель, что же с тобой происходит?

Переодевшись в пижаму, я заварил себе мяты, понимая, что вряд ли усну без помощи. Я был слишком перевозбуждён от всех этих мыслей и догадок. Когда я почувствовал, что начинаю успокаиваться, тут же нырнул под одеяло, надеясь, что утро вечера действительно окажется мудренее и, переспав со всеми этими мыслями ночь, моя голова всё-таки выдаст мне что-нибудь. Да и может Андрэ прав, и Мишель действительно стоит показать врачу, а я просто ищу связь там, где её нет.

Я уже начал потихоньку проваливаться в сон, как вдруг сквозь полудрёму услышал голос Мишель.

– Стефан?

Я невольно дёрнулся в сторону голоса, но глаз не открыл, всё ещё пребывая в сонном состоянии.

– Стефан! – вновь услышал я, но уже слабее.

– Мишель! – резко подорвался я, распахнув глаза, но в комнате никого не было. Я нахмурился, подперев голову рукой. – Что за чёрт?

Но тут моё внимание привлекла моя дверь. С ужасным скрипом она начала медленно открываться, но за ней никого не было. Я встал на ноги и вышел из комнаты, посмотрев, нет ли кого за ней. Но коридор был пуст.

Класс. Только призраков нам не хватало для полной картины.

Я с довольно громким хлопком закрыл дверь и вернулся в кровать.

Но этот голос. Это точно был Мишель, но… Так всё. Разберусь с этим завтра. Хватит думать, иначе ты так и не уснёшь. Но, признаться, от произошедшего стало по-настоящему жутко.

Прислушавшись, я время от времени слышал звук открывающихся дверей. Мда, надеюсь, Мишель сейчас уже спит и не слышит этого.

Вот только мне этой ночью уснуть так и не удалось.

========== Мишель ==========

– Мише! – заигрывающим голосом звал Джосселин. – Малыш Мише! Где ты?

Я же прятался в шкафу, наблюдая через щелку, как он передвигается по коридору с топором в руках. Его глаза бегали по помещению, как у хищника, который выискивал свою прячущуюся добычу, прищуриваясь и принюхиваясь, пытаясь по аромату страха и безнадёги её найти.

– Кто ты, чёрт возьми, такой? – процедил я сквозь зубы, глядя на свою цветущую копию с животной ненавистью. – Ты не Мишель, слышишь? Не Мишель! Ты лишь жалкая копия. Ты не я!

– Да что ты говоришь? – произнесла моя копия, повернувшись ко мне.

Я распахнул глаза, уставившись на смотрящего на меня Мишель.

– Ты, – я провёл рукой перед своим лицом, – меня видишь?

– Да, – он передразнил меня, так же поводя рукой. – Вижу и слышу, так что орать как потерпевшему не надо.

– «Как потерпевшему»?! Да ты в своём уме? Меня никто, кроме тебя не видит! Да и кто ты вообще такой и почему в моём теле находишься? И где, собственно, я?

– Как же у тебя много вопросов. Их нужно было задавать раньше, правда немного другие. Но нет, ты же такой упёртый. Ты же дедушке веришь, не беря во внимание, что дедушка то может ошибаться. Ты просто слепо ему поверил, не подключив мозги.

– Что? – я буквально открыл рот. – Откуда ты знаешь про дедушку?

– Ох, Мишель, – он покрутил своей головой. – Вся беда в том, что ты слишком много на себя взял. Если бы ты включил критическое мышление и слушал таких умных мужчин, как Стефан, который, кстати, подсказал тебе довольно правильную мысль, ты бы не висел сейчас между мирами.

– Откуда ты знаешь моего дедушку?! – вновь закричал я.

Мишель закатил глаза.

– Дедушка, дедушка. Тебя только это интересует? – Мишель вздохнул. – Твой дедушка кое-что мне обещал, но при жизни выполнить не смог. Перед своей смертью я проклял его, а после смерти немного это проклятье модернизировал и скрыл его настоящую суть, завернув в нужную мне обёртку. А твой кретин дедушка в это поверил и побежал предупреждать тебя, – Мишель засмеялся, а я стоял и с ужасом в глазах смотрел на него.

– Доминик?

– Так точно. Проклятье было в том, что тот, кто допишет роман, сам окажется его героем, но не в этом мире, а в мире духов. Душа покинет тело и будет жить в вечном кошмаре, бегая от маньяка-психопата. И когда это произошло, я благополучненько забрался в твоё тело. И, надо отдать Максу должное, он всё-таки вывел меня в свет, благодаря тебе и твоей наивности.

– Ах ты мразь, – процедил сквозь зубы я, сжав руки в кулаки.

Доминик лишь улыбнулся и упал на кровать.

– А знаешь, что самое гадкое в том, чтобы быть призраком? Ты чувствуешь только боль. А будучи человеком, – он залез рукой себе в штаны, начиная прямо при мне постанывать, – ты также чувствуешь и наслаждение.

– И что же мне нужно было сделать? Сжечь роман?

– Да, – протянул Доминик, продолжая ублажать себя рукой.

– И где он сейчас?

– Ты ведь понимаешь, что я говорю тебе это, только лишь потому, что ты уже ничего не сможешь сделать?

– Это ещё почему?

– Да потому что, – Доминик вытащил руку из штанов, перекатился на бок, подперев голову рукой, – как только я оказался в твоём теле, то первое, что сделал, это взял роман, сложил в сундучок и сбросил его в реку с того самого моста, с которого я когда-то скинулся.

– Нет… – я невольно сделал шаг назад, схватившись за голову. – Но ребята поймут, что что-то не так! И я любыми способами достучусь до них! Слышишь?

– Боюсь, у тебя не будет на это времени, – произнёс Доминик.

– О чём это ты?

Но вместо ответа Доминик лишь посмотрел на дверь. Оглянувшись, я увидел там оскалившегося Джосселин.

– О том самом.

– Нет, – мой голос задрожал. – Не подходи…

Но он подходил. Всё ближе и ближе.

Как сейчас. Он заглянул в щелку.

– Попался, – пропел Джосселин и резко открыл дверцу.

– Нет, – заверещал я и тут же сложился в комочек, закрывая руками голову. – Не трогай меня! Отстань! Оставь меня в покое!

Но Джосселин уже вытащил меня за шкирку из шкафа так, что я буквально разложился на полу.

– Нет… – я попытался отползти, но мне тут же перегородила путь рукоятка топора.

– Малыш Мише не уйдёт от меня, – Джосселин навис надо мной.

Я вновь задёргался, пытаясь вылезти и убежать из-под этого монстра, но Джосселин, сразу перехватил мои руки и заломил их за спину. Нет. Не хочу снова. Не хочу снова боли!

– Мише. Ну почему ты постоянно от меня бегаешь? – Джосселин потянул меня за руки вверх, заставляя встать на колени. Он провёл сзади рукой по моему животу и спустился ниже, поглаживая мой член, вот только он не дёрнулся от возбуждения, ведь его прикосновения не приносили ничего, кроме боли. Он провёл языком мне по шее. – Я ведь так тебя хочу. Я хочу посадить тебя на цепь и трахать, трахать, трахать.

– Да ты и так это делаешь, скотина! – не выдержал и закричал я, что вызвало смех у Джосселин.

– Ну да, ты прав.

Он стянул с меня мои найденные штаны и уткнул лицом в землю. После чего я почувствовал его член. Вновь и вновь. На мне уже живого места нет, а он всё продолжает меня терзать.

Джосселин резко подаётся вперёд, врываясь в моё тело. И рвёт меня. В который раз. Мои раны не успевают заживать, лишь кровь запекается на местах разрыва. Я без сил. Я не могу больше сопротивляться. Я просто хочу, чтобы всё закончилось!

– Малыш Мише плачет, – довольно произносит Джосселин, резко и рвано двигаясь во мне.

Да, чёртов ты психопат! Малыш Мише плачет!

Джосселин резко выходит из меня, переворачивает на спину и так же резко входит. А я лишь издаю слабый стон, просящий о помощи своего хозяина. Я не дёргался, не вырывался. Это бесполезно, ведь ему ничего не стоит меня удержать. И хоть я и понимал, что на самом деле Джосселин не реален, он – лишь больное воплощение фантазии моего дедушки, чувствовал его каменный член внутри я довольно реально. И вот, наконец-то, долгожданная разрядка. С утробным звуком Джосселин кончает прямо внутрь меня. И я чувствую. Чувствую, чёрт возьми его поганое семя внутри. После чего перекатываюсь на бок и ощущаю струйку крови вперемешку со спермой, текущую по ягодице.

Звук закрывающейся двери. Я один. Я, наконец-то, один и могу попытаться хоть немного, но прийти в себя. Чёртов ублюдок Доминик оказался прав. Мне очень тяжело думать о том, как я могу докричаться до братьев, так как постоянно озабочен тем, чтобы не попасться Джосселин на глаза, а после этого в одиночестве все мои мысли сосредоточено на ранах, которые раз за разом наносит мне Джосселин. Мне плохо, мне тяжело. Я… только сейчас понял, насколько прекрасна и беззаботна была моя жизнь, и насколько хорошие люди являются моими женихами… точнее являлись… Андрэ, Стефан, Роберт… Как же я по вам скучаю…

По моим щекам вновь потекли слёзы… Я стал очень часто плакать, так как не могу по-другому реагировать на всё то дерьмо, которое происходит со мной сейчас!

Уже вечереет. Я заметил странную особенность. Почему то, когда я бегаю от Джосселин днём, двери и всё другое не двигаются в реальном мире, а ночью – двигаются. Я не знаю, с чем это связано, да и мне, честно говоря, плевать.

Кое как встав на ноги, я иду в комнату Андрэ и там, сползая по стене спиной устремляю свой взгляд на хозяина комнаты, мирно читающего книгу на кушетке.

– Андрэ… – я подтянул к себе ноги, положив голову на колени. – Мне больно. Он каждый раз делает мне больно… А я не знаю, где мне прятаться. Андрэ, мне страшно. Почему это происходит со мной? Как мне с тобой связаться. Объясни, как!

Но Андрэ лишь молча положил книгу на кушетку и подошёл к шкафу. Он снял с себя рубаху и штаны, и, кажется, я бы душу продал, лишь бы вновь прикоснуться к нему. К его горячему живому телу, почувствовать его сильные руки на своих плечах и жаркие поцелуи на губах.

Андрэ вышел из комнаты и через некоторое время вернулся с мокрой головой. Я не пошёл за ним, так как у меня всё болит. Но когда он лёг на кровать, я упал рядом, но матрас подо мной не прогнулся. Андрэ лёг на спину, и я положил голову ему на плечо, а рукой стал водить по груди, не ощущая при этом ничего.

– Андрэ… – прошептал я. – Андрэ… Я знаю, что не успел сказать тебе это при жизни и знаю, что тебе говорил Доминик, но знай, я правда очень сильно тебя люблю, – и вновь чёртовы слёзы. – Я так хочу вернуться, но я не знаю, как это сделать. Вернуться к вам, Андрэ, понимаешь? Ты слышишь меня? Хотя да, глупый вопрос. Ты не слышишь. Меня никто не слышит, кроме Джосселин и Доминика. Этой мрази, забравшей у меня жизнь и заставившей существовать в этом нескончаемом кошмаре. Мне очень страшно, Андрэ. Я боюсь, что не выберусь отсюда. Что вы состаритесь и умрёте в окружении детей и внуков и отправитесь на небеса, а я так и продолжу бегать от маньяка и подвергаться изнасилованию вновь и вновь. Андрэ, Андрэ, – я уткнулся любом в его плечо.

– Мишель?

Я тут же резко поднял голову, уставившись на него заплаканными глазами. Андрэ же нехотя разлепил веки, посмотрев вокруг.

– Андрэ! Ты меня слышишь?! – тут же воодушевился я. Но Андрэ лишь почесал затылок.

– Приснилось, что ли?

Понятно. Разумеется, это был сон, а не мои душевные терзания…

– А может?.. – Андрэ не договорил и встал с кровати. Я удивлённо проследил за ним взглядом и пошёл следом. Как оказалось, он шёл в комнату Доминик, который только-только ложился спать.

– Андрэ, – Доминик улыбнулся. – Решил зайти и пожелать мне приятных снов, – краем глаза Доминик заметил меня, и на его губах тут же расползлась мерзкая улыбка.

– Мне показалось, что ты как будто звал меня во сне, – мягко произнёс Андрэ, притягивая его к себе ближе за талию.

– Да что ты, – Доминик провёл рукой Андрэ по щеке, после чего мягко и нежно поцеловал его.

Нет… Я не хочу этого видеть… Не хочу видеть, как Андрэ целует его, а не меня! Но мои ноги будто парализовало. Я не мог двинуться с места и оторвать взгляда от видов, как мой любимый кидает другого омегу на кровать.

– Я люблю тебя, Мишель, – произнёс Андрэ, смотря на Доминик с такой нежностью, что у меня просто опустились руки.

Я вышел из комнаты на ватных ногах и ничего вокруг себя не видел и не слышал. Мне кажется, моя жизнь оборвалась ещё при первом признании Андрэ, сейчас же это был контрольный выстрел в голову.

Я не заметил, как сбоку ко мне подбежал Джосселин и со всей силы долбанул меня рукояткой топора по виску. Я безжизненно повалился на пол, слушая нескончаемый гул в голове от удара. Больно? Конечно, больно. Джосселин срывает с меня штаны, а я даже не сопротивляюсь. Всё. Фенито ля комедия. Пусть делает, что хочет. И он делает. А именно беспардонно врывается в моё тело, начиная терзать его своими рваными, но такими глубокими толчками.

– Что-то ты больно спокойный, – заметил Джосселин, продолжая двигаться.

– Потому что мне уже плевать, – спокойно отвечаю я, шмыгая носом.

– Так уж плевать?

Я киваю и передо мной снова появляется нож.

– Правда, что ли? – Джосселин заводит часть лезвия за мою внутреннюю часть губы и резко дёргает руку, разрезая мне тем самым полщеки. Я тут же замычал и схватился за место разреза. – Надо же, и правда дёргаться не стал.

Я почувствовал, уже ставший привычным мне, привкус железа во рту. Я зажимал буквально горевшую рану, а сквозь мои пальцы просачивалась кровь. Много крови.

Рана горела примерно так же, как и задний проход.

Ну почему ты так долго не кончаешь?! Джосселин оставлял на моих бёдрах кровавые подтеки, впиваясь и царапая мою кожу своими когтями. Он вообще редко даёт моему телу хоть немного перестать быть похожим на манекена для битья. Укусы на шее, порезы на лице, царапины на животе, бёдрах и ногах, располосованные ножом руки, синяки на всём теле, особенно на запястьях и теперь ещё и щека. Шикарный вид.

Когда я почувствовал, как его член покидает моё тело, издал облегчённый вздох. Стараясь игнорировать боль в заднем проходе, я с горем пополам доковылял до ванны, где хранилась аптечка. Достав её из нижнего ящика, я встал перед окном, где хоть немного было видно моё отражение и начинал обрабатывать глубокий разрез.

Чёрт, видимо придётся зашивать…

Я нашёл в этом довольно немаленьком чемоданчике крючкообразную иглу и нитки. Вдев нитку в ушко, я, глубоко вдохнув, проткнул кожу этой иглой с конца разреза. Я замычал от боли, но продолжил, так как хотел, чтобы это всё побыстрее закончилось. Как можно более аккуратно я зашивал свою рану и, когда, наконец закончил, то буквально ужаснулся от своего же вида. Ведь возможность сделать мне своеобразную кровавую улыбку из разрезов на щеках может показаться этому психопату невероятно забавной идеей. И мне придётся зашивать себя вновь и вновь. Я закрыл глаза, уперевшись руками в подоконник. После чего сорвался с места прямиком в мою бывшую комнату. Аккуратно приоткрыв дверь, чтобы не напугать, я вхожу в комнату и вижу, как Андрэ, обнимая этого урода, нависает сверху, держа того за бёдра. Доминик даже не поворачивает на меня голову, полностью отдаваясь этому сладостному процессу.