Текст книги "Телефон Доверия (СИ)"
Автор книги: Полина Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
– Думаешь, что это подростковый возраст?
Джастин кивает.
– Её зовут Холли.
Я сжимаю его руку, чувствуя, что понимаю, что не всё так хорошо. Холли срочно нужна помощь, потому что я уверена, что это не подростковый возраст.
– Может, у неё проблемы с друзьями или с парнями?
Несколько секунд в ванной комнате стояла тишина, которая давила не только на меня.
– У неё нет парня или друзей, она всегда одна.
У неё действительно проблемы с тем, как правильно нужно пользоваться тем, что живёшь. На самом деле, у меня тоже были такие проблемы. Я редко ценила то, что живу.
– Ей мог кто-нибудь причинить боль?
Джастин хмурится, вспоминая, а потом смотрит на меня.
– Думаю, что нет. Она хороший человек, если закрыть глаза на то, что она просто спасается от всего этого мира. Она – обычный подросток.
Но я была уверена в том, что она не просто обычный подросток. Мне нужно было встретиться с ней, мы бы смогли вместе поговорить о том, что такое боль и непонимание. Это было бы полезно для нас двоих.
– Знаешь, вас нужно познакомить.
Идея Джастина мне нравится больше, чем вся моя жизнь, потому что это действительно то, что нам нужно. Мне нужно поговорить с кем-то, кто чувствует отчаяние от жизни, и этим человеком являлась Холли. Надеюсь, что я скоро смогу познакомиться с ней, потому что мне не хватает общения с кем-то таким, кто бы полностью понял меня. Джастин поддерживает меня, но он никогда не смог бы понять того, что моя душа разрывается от каждого вдоха, который не сможет сделать мой ребёнок.
– Это хорошая идея, Джастин.
========== надежда. ==========
«Несколько лет назад у меня было сердце, которое ожидало начала многого»
Я просто сидела и понимала, что моя жизнь не настолько прекрасна. Мой взгляд метался с одного предмета на другой, и я думала о том, что даже в них больше смысла, чем во мне. Это глупо, но когда-то я пыталась покончить с этой жизнью. В тот момент я потеряла самое главное в своей жизни и тоже хотела исчезнуть. Мне было страшно причинить себе боль, поэтому я просто глотала таблетки, думая, что это поможет. Мои родители сходили с ума, и мне жаль, что я принесла в их жизнь столько неудач.
Было время, когда мне было наплевать на свою жизнь. Мне не было страшно возвращаться поздно домой, потому что я знала, что мне не страшно умереть или что-то такое. И я много плакала, ведь до меня доходило всё то, что произошло на самом деле. Я не просто потеряла ребёнка, я потеряла часть себя. Ту часть, которая радуется новому дню и провожает его с улыбкой. Я потеряла себя, и сейчас, когда я сижу здесь и смотрю на то, как дождь бьёт по моему окну, мне просто хочется исчезнуть.
Настроение – это самое продажное состояние.
Грусть или радость?
Она готова в любой момент просто исчезнуть, потому что поймёт, что лучше в другом месте. Придёт другая смена, и ты не будешь прежним. В одну секунду ты улыбаешься и чувствуешь, что твоя душа полна жизни, но в другую секунду – тебя уже нет.
Со мной происходит это с того момента, как я познакомилась с Джастином. Этот мужчина, мой мужчина, заставляет меня радоваться и принимать жизнь, но я чувствую, что не живая. Что не могу просто так улыбаться, зная, что у меня пропало что-то важное в этой жизни. Я чувствую, что так не должно быть.
Я вспоминаю ту ночь, когда я рвала не только горло, но и простынь, потому что это было ужасно больно. Меня действительно разрывало на части, я думала, что умирала. Так и было.
***
Я вздрогнула, когда на моё плечо упала ладонь папы, подняв голову, я заметила его слегка помятую улыбку. Он недавно вернулся с работы и застал меня на диване. Я часто сижу здесь, потому что моя комната – не то место, где мне хочется быть.
– Привет, Али, – он садится напротив меня, и я улыбаюсь ему, как могу, – как дела?
Я рада, что он интересуется моими переживаниями, потому что без этого моя жизнь была бы трудней. Думаю, что так.
– Всё хорошо, сэр, – папа улыбается, когда я отвечаю.
Раньше, когда Коллин был маленьким, папа учил его вежливости. И теперь, где бы Колл не был, он всегда говорил «сэр».
– Сегодня на улице лучше, чем вчера, – подмечает он, знаю, зачем он этого говорит. Он хочет вытащить меня на улицу.
– Странно, потому что по радио говорили что-то о том, что будет дождь.
Я улыбаюсь, потому что полностью понимаю папу, он старается, как может, и я ценю это. Правда.
– Ладно, ты поймала меня.
В гостиную входит мама, она улыбается папе и мне, целует его в макушку и смотрит на меня.
– Кто будет ужинать?
Обычно я не делаю этого, но поднимаю руку, соглашаясь. Я делала так раньше, когда мне было десять, но сейчас я выросла и поняла, что жизнь – настоящая история ужасов. Когда мы садимся ужинать, то у меня приподнятое настроение, потому что рядом есть люди, которые любят меня.
Вспоминаю о том, что Джастин обещал приехать через три дня, так как ему нужно уехать в Нью-Йорк. Странным было то, что он предложил мне поехать с ним, но я отказалась, потому что боялась каких-то серьёзных перемен. Это так. Мне было страшно подстричься или сменить стиль, а вы говорите о том, чтобы поехать в совершенно другой город, который больше нашего в несколько раз.
Скоро должна придти Шона, поэтому я думаю, что не буду сегодня скучать, но я уже чувствую, что что-то не так. Чего-то не хватает, но я стараюсь не задумываться об этом. После ужина, который покорил моего отца в тысячный раз, я поднялась к себе в комнату и посмотрела на кровать.
День, когда я вернулась сюда после больницы, я запомнила наизусть, потому что я сразу же упала на колени и потеряла способность дышать. Я видела себя на кровати и то, как я кричала и звала на помощь. Мне нужна была она, но было настолько поздно, что я начинала винить себя. Неужели было недостаточно того, что я уже любила его? Почему его забрали? Я чувствую себя потерянной, когда нахожусь в своей комнате, потому что воспоминания никогда не будут жалеть тебя.
Слышу, как кто-то поднимается по лестнице и открываю дверь. Счастливая Шона. Вот, что мне нужно было. Поэтому я сразу же обнимаю её, и мы входим в комнату, закрываю дверь, и она начинает смеяться. Когда Шона отстраняется, то выглядит довольно-таки счастливой, поэтому я не могу не радоваться. Мы садимся на кровать, и Шона достаёт моментально телефон и показывает мне фотографию, на которой рыжеватый парень искренне улыбается. Он выглядит счастливым, как и моя подруга.
– Кто это? – заинтересованно спрашиваю я, замечая, как Шона подпрыгивает от счастья.
– Это Мэтью, и мы сегодня вечером пойдём гулять.
Я улыбаюсь, потому что вижу, что она действительно рада.
– Даже не знала о нём.
Шона отмахивается, и я ожидаю историю, которая должна продлиться целую вечность.
– Две недели назад я зарегистрировалась на сайте знакомств, и это был единственный парень, который не попросил моих фотографий. Обнажённых фотографий, естественно. Тогда я подумала о том, что могу дать не только ему шанс, но и себе. Это немного дико, знаю, но он приезжает из другого города специально ко мне. Он очень милый. Рыжие все милые, думаю. И мне он нравится.
Шона всегда была эмоциональной, поэтому я нормально отношусь к тому, что пока она рассказывала, то жестикулировала руками и ударила меня несколько раз. Думаю, что для неё это нормально. Когда я смотрю, как она улыбается, то понимаю, что чувствую какое-то спокойствие, потому что знаю, что с ней всё нормально. А это главное, прошу заметить.
Мы много ещё болтаем, пока Шона не закусывает губу и не бросает на меня многозначительный взгляд.
– Что? – улыбаюсь я, спрашивая.
– Ты серьёзно, ещё смеешь спрашивать? – она широко улыбается и смеётся, не знаю, о чём она. – Я видела тебя с Джастином в ресторане.
Моя улыбка сразу же пропадает, потому что я понимаю, что полностью прокололась. Это то, что я хотела спрятать, потому что у меня было такое чувство, которое говорило о том, что если я скажу кому-то, что со мной всё хорошо, то это сразу же изменится. Я боялась того, что будет в будущем, потому что оно было размытым.
– Та-а-ак, ты обязана рассказать мне всё!
Я скромно улыбаюсь, потому что чувствую себя ужасно, мне не очень-то и хочется разговаривать о Джастине, но я понимаю, что должна кому-то рассказать.
– Когда было Рождество, я чувствовала себя потерянной, как и всегда. Я слышала детский смех и думала о том, что это несправедливо по отношению к моему ребёнку. Я очень любила его, Шона, – я вздыхаю, потому что это только начало, и я понимаю, что мне нужно рассказать ещё много чего. – Тогда я позвонила в телефон доверия и получилось так, что ответил он. Мы хорошо с ним поговорили, и я почувствовала, что мне становится спокойно на душе, когда он рядом, понимаешь? – делаю паузу и смотрю на Шону, чтобы удостовериться в том, что ей это не причиняет боль, она всё-таки вела охоту за ним, но она выглядит спокойной. – Мы случайно встретились в городе, но мне показалось, что он не узнал меня, поэтому я не стала говорить о том, что это я. Не хотела видеть в его взгляде жалость или что-то подобное. Но однажды он сказал, что я очень красивая, и я поняла, что он догадался обо всём. Мы встретились с ним, погуляли, были в ресторане, у него дома. И мне понравилось находиться рядом с ним.
Смотрю снова на Шону, и я вижу, как медленно на её лице расцветает улыбка.
– Это очень романтично, Али. Я была стервой, когда флиртовала с ним перед тобой. Знаешь, я чувствую себя ужасно.
Я отмахиваюсь, потому что это всё глупости, такие глупости, которые я уже забыла. Когда мы начинаем говорить о своих чувствах, то мне приходит сообщение от Джастина.
Без тебя Нью-Йорк выглядит мрачным.
Улыбаюсь и понимаю, что Шона тоже смотрит в экран, читая сообщение. Она смеётся, когда понимает, что мне это не очень нравится, но потом я думаю о том, что не хочу что-то скрывать от неё.
Приходит ещё одно сообщение:
Напиши, когда можно будет позвонить.
– Что там?
Я показываю Шоне язык, и она искусственно надувает губы, а потом я слышу, как её телефон начинает разрываться от звонка. Она грустно смотрит на дисплей, и говорит мне о том, что ей нужно время, и уходит в ванную комнату, закрывая дверь. Я пишу Джастину о том, что у меня есть несколько минут.
Через несколько секунд на дисплее уже высвечивается его имя.
– Привет, – говорю я, вспоминая, что когда-то созванивалась с ним, когда он ещё работал.
– Привет, Али, – его голос заставляет меня улыбнуться, потому что я понимаю, что уже безумно соскучилась, – Надеюсь, ты не скучаешь без меня.
Я слышу в его голосе улыбку, поэтому тихо смеюсь.
– Я подумала, что мне хорошо и без тебя.
На мгновение становится слишком тихо, и я хмурюсь.
– Я пошутила.
– Знаю, просто подумал о том, как бы это ужасно звучало, если бы я не слышал в твоём голосе что-то хорошее. Как ты?
Я обдумываю свой ответ, потому что я не чувствую себя спокойно, но нормально. Сойдёт, думаю, что так.
– Хорошо, ко мне пришла Шона, поэтому я собираюсь немного поболтать и, возможно, мы посмотрим что-нибудь. Не знаю.
– Я рад, что с тобой всё хорошо. Знаешь, у меня есть несколько планов, куда сходить, когда я приеду. Я напишу тебе позже, а ты выберешь, окей?
Я улыбнулась, потому что поняла, что скучаю по этому человеку.
– Ты не хочешь отдохнуть после поездки или что-нибудь такое?
Слышу, как он улыбается.
– Я могу отдохнуть и с тобой.
Я хочу уже что-то сказать, но из ванной комнаты выходит Шона: её глаза и щёки красные от слёз и боли, а сама она выглядит потерянной. Я сразу же говорю Джастину о том, что перезвоню позже и иду к подруге, которая падает мне в руки и начинает громко плакать. Поглаживаю её по спине и чувствую, что моё сердце, оно же не железное, начинает плакать. Вместе с Шоной пытаюсь успокоить себя, но у меня не получается.
– Мне нашли донора, – от этих слов я рассыпаюсь на кусочки, и начинаю плакать вместе с Шоной.
Чувствую, как мы вдвоём дрожим и плачем – это то, для чего нужны друзья. Для поддержки, которую не ощущаешь от смертных людей. Когда вы вместе, то готовы свернуть горы, потому что вы понимаете друг друга и поддерживаете. Друзья. Очень значимые люди в нашем маленьком мире, который пропитан многими отрицательными вещами. Цените тех, кто находится рядом с вами, потому что когда-нибудь, они могут исчезнуть.
========== грусть в моей крови. ==========
«Половина первого ночи, И я смотрю позднее телешоу в квартире совсем одна. Как я ненавижу проводить вечер в одиночестве»
13 января 2017 год
Я смотрела «Дневники Кэрри» на канале cw и иногда посматривала на спящую Шону. Мои щёки были сухими из-за слёз, которые я проливала очень часто. Не думаю, что это происходило случайно. Это было немного больно: ком в горле недавно прошёл, он так давил, что мне было больно глотать, голова слегка побаливала, а моё тело дрожало, как будто в комнате была минусовая температура.
У Шоны были серьёзные проблемы с сердцем, и ей срочно нужна была пересадка. Сегодня ей позвонили из больницы и сообщили, что нашли донора. Это давало нам шансы, потому что Шона любила жизнь, а жизнь любила её, я уже говорила об этом, но мне не сложно было повторить. Мне было больно смотреть на неё, ведь я знала, как никто другой, что такое надежда. Надежда на что-то светлое и чарующее, что-то такое, что заставляло вас жить, а это сложно сделать, когда у вас ничего нет.
На мгновение возвращаю свой взгляд на Шону. Она подложила ладошку под щёку и спокойно спит. После того, как мы поплакали, она заснула. Я так и не перезвонила Джастину, но у меня совершенно не было настроения для кого-то, кто заслуживает этого.
Одиночество.
Можем поговорить на такую тему, потому что я чувствую себя слишком ужасно. Когда мне было двенадцать, то я чувствовала такое одиночество, которое было спокойным: оно обнимало меня и пело песни, пока я засыпала. И мне было хорошо, когда я находилась одна в своей комнате, потому что могла делать всё, что вздумается. Например, мечтать о Генри Саттоне, парне, который мне нравился на тот период времени. Но одиночество бывает удушливым. Когда я потеряла ребёнка, мне было семнадцать лет, и я остро всё ощущала. В то время я закрылась ото всех и смогла почувствовать, насколько одиночество может убивать. Меня буквально разрывало на части, когда я находилась в своей комнате совершенно одна. Я была мазохистской, возможно. Не буду такое отрицать.
Когда я готова была снова заплакать, то получила сообщение от Джастина:
Всё хорошо?
Я ценю то, что Джастин переживает, потому что я тоже переживаю за него. Он в другом городе, перелёт был долгим, а я всегда боялась самолётов, поэтому чувствовала, как моё сердце учащённо бьётся. Всё ли будет нормально?
Да, просто были некоторые проблемы
Я снова посмотрела на Шону, которая умиротворённо спала. Ей нужно собрать некоторые вещи для завтрашнего дня, потому что кое-что произойдёт. Ей должны скоро сделать операцию, а пока она ложится в больницу. Для обследования. Это должно произойти скоро, поэтому я переживаю и за неё.
Набираю ещё одно сообщение, пока он не ответил.
Как ты?
Выдыхаю и перевожу свой взгляд к экрану телевизора. Начинаю жалеть, что не поехала с Джастином, потому что мне одиноко прямо сейчас. Но, знаете, я рада, что услышала не из телефонного разговора, что у Шоны нашёлся донор, я бы тогда жалела, что не нахожусь рядом с ней. Противоречия, что с них взять?
Вздрагиваю, когда получаю сообщение:
Со мной всё хорошо, но ты…
Я прикрыла на секундочку глаза, хотя нет, это длилось больше, чем секунду. Наверное, минуты три, потому что я чувствовала, как силы покидают моё тело. Буквально.
Ужасно:(
Я поставила смайлик, потому что мне показалось, что он сможет точно изобразить моё душевное состояние. И я слабо улыбнулась, когда увидела входящий звонок.
– Привет, – ответила я.
Я услышала шарканье, а только потом голос Джастина.
– Что произошло?
Эм, как бы так сказать. Моей подруге нашли донора, и я просто настолько рада, что готова плакать от счастья.
Но потом я понимаю, что это был внутренний диалог и спешу ответить.
– Я лучше расскажу это, когда ты будешь рядом.
– Настолько ужасно?
Я улыбаюсь, и смотрю на Шону.
– Я бы не сказала, но я просто переживаю за Шону. Вот и всё.
– Расскажи мне, что случилось, я не смогу спокойно спать, – потребовал Джастин, и я полностью понимала, почему он это делает, поэтому рассказала.
– У Шоны тяжёлое заболевание сердца, ей нужна срочно операция, и сегодня ей позвонили и сообщили о том, что нашёлся донор, – когда я рассказала, то поняла, что это было легко, как будто я говорю о чём-то простом. Например, как провела день или что-то такое. Понимаете? И я не знала, почему.
– Да, она рассказывала, – я нахмурилась, потому что не думала об этом. – Как она чувствует себя?
– Эм, нормально, – я совершенно потерялась в его словах. – Когда она успела рассказать тебе?
– Когда мы ходили на лживый ужин, Али.
Я кивнула сама себе и прикрыла глаза, потому что ужасно устала за этот день. Эмоционально, конечно же. Я ничего такого не делала, чтобы устать физически, может быть, помогала маме повесить бельё на заднем дворике, но больше ничего. И это заставило меня задуматься о том, что нужно возвращаться.
Возвращаться в этот мир.
***
14 января 2017 год
Сегодня был третий день без Джастина, но я пыталась не отчаиваться, потому что у меня сегодня должен быть насыщенный день.
Во-первых, мы с Шоной поехали к ней домой, позавтракали и собрали все вещи, которые могли бы пригодиться ей в больнице. Операция должна произойти скоро.
Во-вторых, мы долго добирались до больницы, а когда сделали это, то Шону сразу же положили в палату. Я сидела возле неё, иногда мы разговаривали, но больше всего мы молчали, потому что каждая думала о своём.
Следовательно, мои мысли убивали меня. Операция не всегда проходит хорошо, бывают некоторые затруднения или ещё что-то, поэтому я не могу нормально существовать, не зная, что будет в следующие несколько секунд.
– Когда будет операция?
Шона медленно поднимает на меня взгляд, её волосы завязаны в высокий хвост, а на её крохотном теле больничная сорочка. Она выглядит потерянной.
– Эм, завтра в два.
Я киваю, но понимаю, что не нахожусь здесь. Скорее всего, я сейчас где-то там, где всегда тихо и спокойно. Думаю о том, что всё будет хорошо, но понимаю, что, может, что-то пойти не так.
– Ты же будешь здесь?
Я быстро поднимаю на неё взгляд, в её глазах слёзы.
– Шона, – выдыхаю я, поднимаясь с бирюзового диванчика, подхожу к ней и сажусь рядом.
Шона сразу же падает в мои объятия и начинает плакать, не могу сказать, что она сейчас чувствует. Наверное, ей страшно, мы вдвоём не знаем того, что произойдёт завтра. Но мы обе ждём завтрашнего дня, это я знаю точно.
Когда Шона засыпает, я открываю «google» и пишу в поисковую строку «продолжительность жизни после пересадки сердца». Мои руки трясутся, если честно, но я не остановлюсь. Вау, результатов: четыреста тысяч. Это немного напрягает меня, но я открываю первую ссылку и начинаю читать, глубоко вдыхая.
«Самая большая опасность – отторжение донорского сердца. Отторжение возникает из-за реакции иммунной системы пациента на чужеродный орган, хотя все пациенты пожизненно принимают лекарства, подавляющие иммунитет. Самое распространённое – болезнь коронарных сосудов пересаженного сердца»
Здесь ничего нет о том, что меня интересует, поэтому я открываю следующую ссылку.
«Сегодня хирургические технологи достигли такого уровня, что данная операция даёт донору от пяти до десяти лет жизни, в среднем»
Откидываю телефон, потому что не хочу думать о том, что когда-нибудь смогу потерять Шону. Она моя лучшая подруга, моя семья и поддержка. Любому человеку нужен друг в этом мире. Представьте, что вашей частички нет, что вы делали бы? Смогли бы нормально существовать, зная, что твоя лучшая подруга погибла или лучший друг? А ты ничего не мог с этим поделать.
В палату заходит медсестра, она тепло улыбается мне и говорит:
– Приём посещения на сегодня заканчивается, вы можете прийти завтра.
Я медленно киваю, и она уходит.
Можешь позвонить мне?
Отправляю Джастину сообщение, потому что понимаю, что мне нужен он. Мне бы хотелось сейчас обнять его и побыть немного в крепких объятиях. Когда я целую Шону в щёку, то слышу, как она что-то бормочет. На мгновение улыбаюсь и покидаю палату.
Телефон в руке начинает вибрировать, и я забыла совсем о том, что поставила на вибрацию, чтобы никто не беспокоил меня.
– Привет, – я устало выдыхаю и захожу в кабину лифта.
– Привет, как ты? Я не смог позвонить тебе днём, так как были дела, но сейчас я свободен.
Я улыбаюсь своему отражению в зеркале, но сразу же прекращаю, когда понимаю, что улыбка выглядит ужасно шокирующей.
– Сегодня я помогала собрать некоторые вещи для Шоны в больницу, сейчас поеду домой.
– Когда состоится операция? – поинтересовался Джастин.
Я задумалась о том, что завтра будет всего лишь какое-то 15 января, ну, для обычных людей. Но не для меня.
– Завтра. В два.
– Завтра я буду уже дома и буду рядом с тобой, – от его слов я тепло улыбаюсь и покидаю территорию больницы.
– Спасибо. Что там с тем, куда мы сможем сходить, когда ты приедешь?
– Ох, я подумал, что лучше мы посидим дома у меня. Не хочу никуда идти, хочу держать тебя в своих руках и целовать, – я слышу его улыбку, и, кажется, улыбаюсь искренне впервые за этот день.
– Соскучился? – спрашиваю я, закусывая губу.
Слышу тяжёлый вздох и улыбаюсь. Снова.
– Слишком сильно для двух дней.
Я тихо смеюсь и направляюсь к остановке, расписание автобусов говорит о том, что последний приедет через восемь минут. Поэтому я остаюсь.
– Ты будешь должен мне поцелуи за все эти дни, – я ощущаю прохладный ветер, который начинает играть с моими волосами, убираю их с лица и улыбаюсь маленькому мальчику, который проходит мимо, держа маму за ручку.
Вау. Я улыбнулась ребёнку.
– О-о-о, можешь не переживать по этому поводу.
– Обещаешь?
Слышу несколько секунд только тишь тишину, а потом хриплый голос Джастина:
– Обещаю.
========== наша связь. ==========
«Мне не разрушить эту связь, между сердцем и тобой»
13 января 2017 год
Погода в Нью-Йорке была не такой прекрасной, мне, на самом деле, всегда нравилась весна. Особенным в это время выглядел Центральный парк, в котором я любил бывать, когда приезжал сюда. Сейчас же шёл мокрый снег, ему, наверное, нравилось портить мою верхнюю одежду и волосы. Когда я добрался до машины, то снег прекратился, и я проклял всё в этом мире. Кроме, конечно же, своей семьи и семьи Алисии. Когда я подумал о ней, то незаметно для себя улыбнулся. Она очень нравилась мне, я чувствовал с ней какой-то комфорт, присущий только особым людям. Влюблённым.
Когда я подъехал к дому, то не почувствовал того, что должен был. Я сбежал с этого места несколько лет назад, потому что не мог вынести давления и предпочёл расти один. Сейчас же, отец нашёл меня и собирается воспитать во мне настоящего мужчину. Мне не нужно это было, потому что меня воспитали мои друзья, спортивный зал, работа и просто жизненный опыт. Это всё повлияло на то, какой я есть сейчас. И я не жалуюсь, пока что.
Когда мне было пятнадцать, мне всегда хотелось сбегать из дома, как делали это обычные подростки, но у нас по всему периметру стояли охранники, поэтому я не мог жить нормальной жизнью. Вечеринки, выпивка или девчонки – это всё то, чего я не попробовал в своей жизни, пока не принял решение о том, что нужно сваливать.
– Мам?
Я нахмурился, когда заметил её на улице: её каштановые волосы стали мокрыми, а лицо каким-то таким опечаленным. Это не нравилось мне больше всего, когда я приезжал. Видеть её такую.
– Привет, Джастин, – она тепло улыбнулась, и я направился к ней, а когда подошёл совсем близко, то сел на колени, замечая то, что отец купил ей новую инвалидную коляску. – Я просто ждала тебя.
Я взял её холодные и влажные руки в свои и поднёс к губам, целуя.
– Пойдём домой, – я поднялся и помог ей добраться до дома, хоть она и сама могла это сделать. Но я привык ей помогать.
Когда мы оказались дома, я помог ей снять верхнюю одежду и сам разделся. Я хотел уже сказать что-то маме, как заметил Холли: её чёрные волосы стали короче, а взгляд острее. Она медленно перевела свой холодный взгляд на маму, а потом ушла к себе. Я слышу, как вздыхает мама, и сразу же смотрю на неё. Её взгляд направлен к тому месту, где несколько секунд назад стояла Холли.
Холли – моя младшая сестра, ей семнадцать лет и она ужасный человек. Я ничего не могу сказать, потому что ничего о ней не знаю. Мы никогда не разговаривали с ней, точнее, она никогда не разговаривала. Мы думаем, что у неё просто депрессия, которая длится четыре года… Я часто слышу её всхлипы и вижу страдания, которые стали для меня теперь заметные. Раньше я как-то нейтрально относился к этому, думал, что нормально, если девчонка плачет постоянно. Но теперь, когда я знал, что девушки несут в себе слишком много боли, и я пытался понять Холли, как и Алисию, которая стала важна для меня.
Отца дома нет, поэтому так тихо. Когда он здесь, то телевизор всегда включен, хоть он его и не смотрит. Наш отец хороший человек, правда, занятой. Но он, как и остальные мужчины, которые уважают свою семью, хотят обеспечить её. Поэтому я полностью понимаю его. Когда я прихожу в себя, то готовлю нам с мамой чай, пока Холли не пришла и не испортила этот день. Но нет, она приходит и открывает холодильник, её руки холодные, я знаю это, и они всегда отдают оттенок синего.
– Как дела, Холли? – спрашиваю я, потому что мне нужно поинтересоваться.
– А как бы ты себя чувствовал, если бы был на моём месте? – она с вызовом смотрит на меня, в её глазах виднеется гнев, но я ничего не сделал такого, чтобы она меня ненавидела.
– Я не знаю, ведь ты не говоришь, что с тобой происходит.
– Ты бы всё равно не понял, Джастин. Просто отвали от меня, мне не нужны твои «как дела», потому что это не сделает меня лучше, понимаешь? Не нужно быть заботливым братом, потому что у тебя это не получается. Ты даже не замечаешь элементарных вещей, ты такой идиот, – она хмурится и уходит к себе.
Знаю, что ей нужно было это всё сказать, потому что теперь она почувствует себя лучше. Я не буду ссориться с ней, потому что мы с ней и не помирились. Когда я в последний раз приезжал сюда, то ударил её, но об этом никто не знает.
– Ты придурок! Знаешь, сколько я всего натерпелась, а ты думаешь, что приезжать раз в месяц – это нормально. Я не знаю, чего ты добиваешься, но я тебя ненавижу и всех тех, кто окружает тебя. Мне больно каждый раз, когда ты приезжаешь, так лучше не делай этого! Ясно?
И я ударил её, потому что не мог больше терпеть этой ненависти в свой адрес. Мама смотрит на меня, её брови грустно нахмурены, она выглядит ужасно, поэтому я сжимаю её руку.
– Как чувствуешь себя?
Она поджимает губы.
– Теперь лучше.
Вечером, когда я нахожусь в своей комнате, могу позвонить Алисии, потому что ужасно соскучился по её голосу. Мне остаётся надеяться на то, что с ней всё хорошо и у неё не было панической атаки, потому что я слишком переживаю.
Я ложусь на кровать, спокойно выдыхая, и пишу ей сообщение:
Всё хорошо?
Я знал, что она будет чувствовать себя подавленной, потому что снова погрузится в свои мысли. Надеюсь, что Шона находится рядом с ней, потому что так она хотя бы сможет улыбаться. И я, правда, надеялся на это. Через несколько минут пришло сообщение:
Да, просто были некоторые проблемы
Я хмурюсь и сажусь, как будто уже готов заказывать билет обратно, но она присылает ещё одно сообщение:
Как ты?
Я? Если не считать того, что моя сестра снова нагрубила мне, у мамы плохое настроение из-за воспоминаний, а отец загружен работой, то…
Со мной всё хорошо, но ты…
Мне срочно нужно знать о том, какие у неё проблемы, иначе я не засну этой ночью. Когда она позвонила мне впервые, я понял, что она нуждается в ком-то, кто будет просто рядом с ней. Ей не нужна была жалость, ей нужна была поддержка, понимаете? И я думаю, что смогу дать ей всё, в чём она будет нуждаться. По крайней мере, я хотя бы буду стараться.
Ужасно:(
Это сообщение заставляет меня набрать её номер, потому что я знаю, что смогу успокоить её. И это не уверенность в том, что я самый лучший психолог, я просто знаю, что могу ей помочь, потому что она нуждается в этом. Просто нужно постараться помочь человеку, который нуждается в этом. Вы сделаете достаточно, если спросите у человека «как дела», он, может, и не ответит честно, но будет знать, что кто-то интересуется этим. Не стоит думать о том, что все люди душевно сильны, потому что это не так.
Сколько раз вы плакали?
Вспоминаете?
Не получается?
Жаль.
– Привет.
Услышал я тихий и безэмоциональный голос Али.
– Что произошло? – сразу же спрашиваю я, потому что меня съедает переживание, которое пробирается мне под кожу и приносит вред моему сердцу.
Она не сразу отвечает, но я даю ей время, потому что понимаю, что ей сложно будет об этом рассказать.
– Я лучше расскажу это, когда ты будешь рядом.
– Настолько ужасно? – предполагаю я.
– Я бы не сказала, но я просто переживаю за Шону. Вот и всё.
– Расскажи мне, что случилось, я не смогу спокойно спать, – потребовал я, потому что мне нужно была знать правду.
Каждый человек нуждался в правде, какой бы она не была. Если вам, вдруг, захотелось рассказать кому-то о своих делах, то не нужно ничего приукрашивать, потому что вы не сможете сами в это поверить, а уж тем более и ваш собеседник.
– У Шоны тяжёлое заболевание сердца, ей нужна срочно операция, и сегодня ей позвонили и сообщили о том, что нашёлся донор, – она тяжело вздохнула, когда закончила, и я вспомнил, что Шона что-то говорила мне об этом.
Когда у нас был лживый ужин, я так привык называть его, простите уж, то Шона рассказала мне о том, что переживает о своей жизни. Она думает, что не сможет дожить до момента, как я получу эту компанию. И это было грустно слушать, с одной стороны.
– Да, она рассказывала об этом. Как она чувствует себя?
– Эм, нормально, – она запинается, а потом спрашивает: – Когда она успела рассказать тебе?
– Когда мы ходили на лживый ужин, Али, – улыбаюсь я.
Когда мы заканчиваем разговаривать, то время показывает начало третьего, поэтому я принимаю душ и ложусь спать. Перед сном я думаю о том, что Алисия чувствует хорошо себя из-за нашего разговора. Я рад, что могу оказать ей такую поддержку, в которой она нуждается больше всего.
***
14 января 2017 год
В Нью-Йорке солнечно – это поднимает мне немного настроение, потому что после вчерашнего ужина оно у меня подпортилось. Я, наконец-таки, понял, какую ответственность отец перекладывает на мои плечи, я не помирился с Холли, но не особо и желал-то этого. Она была капризной девчонкой, поэтому я никогда бы не смог этого понять. Её смену настроения и грубость.
