Текст книги "Тень красавицы (СИ)"

Автор книги: Полина Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

На каникулы, на весь август, я собиралась на Чёрное море вместе с родителями. У меня есть драгоценная двоюродная тётя, проживающая в курортном городке недалеко от береговой линии.

До отъезда я планировала успеть повидаться с Сашей, мы с ним договорились встретиться днём на набережной.

Накануне свидания, я вывалила половину своего гардероба, перемерила почти всю одежду и никак не могла определиться с нарядом. Подарок для Саши я красиво упаковала в бумагу с сердечками, и он ожидал своего часа в серванте.

Раздался дверной звонок. Я, как раз, была в прихожей, в белом с голубыми цветочками, лёгком сарафанчике, на котором почти остановила свой выбор, и решала какие босоножки к нему подойдут больше: белые или голубые. Поэтому дверь распахнула сразу. Там была Ольга Кухарева, наша с Сашей одногруппница. Едва она меня увидела, бухнулась передо мной на колени, прямо в дверях, на пороге. Я растерянно уставилась на неё, а она схватила мои руки и стала целовать, бормоча что-то непонятное. Я попятилась.

– Оля, ты с ума сошла? Встань сейчас же! Что ты делаешь?!

– Тебе он не нужен, у тебя полно парней! А я его люблю! Прошу тебя, Настя, оставь Сашу в покое! У нас ребёнок будет! Ты сможешь на счастье ребёнка своё построить? Оставишь его без отца? Я тебя умоляю, Настя! На коленях прошу!

– Я ничего не понимаю... – сцена вызывала омерзение, мне было стыдно и неудобно, отчаянно хотелось захлопнуть дверь.

– Настя, мы Сашей на практике были вместе. Я знаю, вы с ним немного встречались... Я боюсь, что он бросит меня из-за тебя. Ведь ты такая красивая, поёшь как ангел... Зачем тебе Саша? Он обыкновенный. Тебе такие, как Максим нужны, крутые и богатые. А я Сашу люблю! И главное, у нас ребёнок будет. Если бы ты его не манила, он бы со мной остался... Я уверена. Если бы не ты, у нас всё хорошо было бы.

Ольга рыдала передо мной, порываясь схватить за руки и снова поцеловать. Стало нестерпимо и дальше разговаривать с ней.

– Я тебя услышала. Уходи! – я слегка оттолкнула Олю пытаясь закрыть дверь.

Но Ольга заточилась так, будто я её изо всех сил толкнула и театрально упала на пол, растянувшись во весь рост.

Я всё же закрыла дверь. Видеть и слышать Ольгу больше не хотелось.

Радостного настроения, как не бывало. Меня будто в грязи вываляли. И всё же не верилось, я вспомнила наш с Сашей солнечный вальс и решила всё же пойти завтра на набережную и поговорить с ним, посмотреть ему в глаза...

День выдался жаркий. Я собрала волосы на макушке, так было легче. Наверное, стоило бы пойти на пляж...

Мы встретились с Сашей как-то совсем не так, как представлялось. Просто подошли друг к другу и смотрим, каждый с какими-то своими мыслями. Наконец, я озвучилась:

– Привет! Давно ждёшь?

– Привет, да нет, только подошёл. Куда пойдём?

– Давай просто пройдёмся, поговорим...

– Давай...

Некоторое время мы молча идём рядом, и я ломаю голову, как начать разговор про Ольгу. Внезапно, Саша начинает говорить сам.

– А правда, что ты переспала с хозяином китайского завода и Вам всем из-за этого предприятие показывали и экскурсии разные проводили и даже по городу катали?

Я в шоке остановилась. Потом подумала немного... а ведь, по сути, так и есть: переспала и показывали...неожиданно твёрдо сказала:

– Чистая правда.

А потом решительно спросила в свою очередь:

– А правда, что ты на практике с Ольгой спал?

– Было пару раз по пьяни, просыпался с ней в одной кровати. Ты, Настя, разговор в сторону не уводи.

Было видно, что Саша не на шутку сердит, даже разгневан. Глаза у него стали узкие, как у тех же китайцев, губы сжал в ниточку и подковкой вниз уголки опустил. Обливает меня ведром презрения и изрекает:

– Ты, оказывается, шлюха. Б...ть! Я же собирался жениться на тебе! Думал, ты нормальная девка, а ты шваль продажная, под богатенького легла.

Саша презрительно сплюнул, развернулся и ушёл.

Гордо так.

Господи-и-и, ка-ако-ой козёл! Вот же, как говорится, бог миловал. Бери, Оленька своё сокровище! Кушай, не обляпайся.

Я пошла домой.

Подарок так и остался, нераспечатанным, лежать в серванте.

Отдых с моими золотыми родителями и тёплые нежные морские волны сняли все печали с души, и на занятия в университет я возвращалась в самом отличном настроении. Ровно до того момента, как вошла в аудиторию и поздоровалась, а мне никто не ответил.

Первый месяц на четвёртом курсе оказался адом.

Оказывается, Ольга рассказала всем, что она просто пришла поговорить со мной, как женщина с женщиной, сообщила мне, что беременна, а я, гадина такая, толкнула беременную так, что она упала и потеряла ребёнка.

Так я стала монстром, из-за которого погиб не рождённый малыш и теперь мне объявили почти бойкот.

Но самое ужасное произошло через месяц. Я, после занятий на факультативе по языку, возвращалась поздно. В родном подъезде путь мне перегородили четверо. Один из них Саша. Ребята явно выпили. Они потащили меня в подвал. Я упиралась и пыталась кричать. Меня несколько раз сильно ударили. Повалили прямо на грязный цементный пол, в пыль и мусор, стали сдирать одежду. Обзывали...

Скоро мои груди были голые и чьи-то руки больно мяли их. Я плакала и умоляла остановиться. Почувствовала, как начали тащить колготки, вместе с трусами, дернулась изо всех сил и тут же получила сильный удар по лицу.

Вдруг всё прекратилось. В какие-то считаные секунды все четверо насильников лежали, разбросанные, по подвалу и в тусклом свете единственной лампочки казались чёрными поломанными куклами. А меня поднимал с полу Михаил. Подтянул мне на место колготки, немного отряхнул спину. Снял с себя ветровку и натянул её на меня, застегнул молнию до самого подбородка. Поднял мои вещи, осмотрелся ещё раз внимательно вокруг, потом молча взял меня за руку и повёл за собой.

Я шла следом за мужчиной, крепко держащим меня за руку, бездумно переставляя ватные ноги. Осознать, произошедшее только что, было трудно, почти невозможно. Это же мои одногруппники! Я их всех хорошо знаю! Мы вместе учимся четвёртый год! И Саша… Наш вальс на берегу реки и его тёплая улыбка. Это, вообще, было? Не укладывалось в моей голове то, что подонки со мной пытались сделать, особенно он, Саша. За что? Как это может быть?

Едва мы вошли в квартиру, ключи Михаил сам ловко нашёл в моей сумке и открыл дверь, я интуитивно направилась в ванную.

Горячая вода, стекая по телу, смывала с груди чужие прикосновения. Выходить из душа не хотелось и, в то же время, было страшно оставаться. Казалось, сейчас откроется дверь, и они войдут, а я раздета...

Одела толстую махровую пижаму, сверху набросила тёплый бабушкин халат, перетянула в талии пояском. Отопление ещё не включили, а уже холодно. Эти уютные тёплые вещи, как обычно, лежали в ванной на полке, приготовленные мною, чтобы не замерзать после купания. В запотевшем от пара круглом зеркале над раковиной, отражалась моя фигура в виде толстой восьмёрки. На мокрые волосы намотала большое махровое полотенце. Провела ладонью по зеркалу, делая, чистую от пара, полоску и вгляделась в своё лицо: на скуле синяк, нос и глаза покраснели, потому что из глаз катились слёзы, сами, я даже не понимала, что плачу. Вытерла их уголком полотенца и вышла в коридор. В квартире было темно, свет горел только в кухне, оттуда же доносились звуки. Михаил что-то готовил?

Как мотылёк, пошла на свет. Проходя мимо большого зеркала в прихожей, мимоходом отметила, что я похожа на снежную бабу: три шара и красный нос.

Михаил сразу заметил моё появление, окинул придирчивым взглядом. Сунул в руки большую чашку с горячим чаем и коротко приказал:

– Иди, ляг в постель. Я сейчас приду.

Послушно побрела в спальню, прижимая к груди горячую чашку.

Я уже допивала чай, сидя на краешке кровати, и, время от времени, непроизвольно вздрагивая всем телом, когда вошёл Михаил. Он протянул мне пару каких-то капсул.

– Выпей. Это успокоительное из Вашего ящика с лекарствами. Срок годности в этом месяце только закончился, надеюсь подействует. Кстати, там куча просроченных лекарств.

Я запила капсулы оставшимся чаем.

– Это, в основном, бабушкины остались. Я переберу.

– Мне попались молокоотсос, пустышка, бутылочка...У тебя ребёнок?

– Нет. Со мной подруга жила, Соня. Это её братик с мамой у нас гостили.

Разговаривая, Михаил осторожно уложил меня, накрыв одеялом, и склонился, вглядываясь в лицо.

– Где-нибудь болит?

Я прислушалась к своим ощущениям. Слабо ныли скула, спина, бедро, наверное, ушибы.

– Немного… в разных местах…

Я вдруг испугалась. Показалось, Михаил собрался уходить. Стало до ужаса страшно остаться одной, без его защиты. Жалобно спросила:

– Ты не уйдёшь сейчас?

Михаил, выключил свет и не раздеваясь, лёг поверх одеяла с другой стороны кровати:

– Ладно, здесь переночую. Ну, давай, рассказывай.

– Что рассказывать? – прошептала я, успокаиваясь.

– Как ты жила последние два года? – со вздохом уточнил он, наверное, на самом деле ему было плевать, но решил отвлечь меня пустым разговором.

– Хорошо жила, а ты? – ответила, лишь бы не молчать.

– И я хорошо... Знаешь, даже, неожиданно, намного лучше, чем было, до встречи с тобой.

– Почему лучше? – во мне проснулся слабый интерес.

– Понимаешь, девочка, когда я был в твоём возрасте, у меня случилась большая любовь, – начал Михаил и хмыкнул, помолчал, видимо сомневаясь, стоит ли говорить, и, всё же, продолжил, – мои первые серьёзные отношения не задались. Невеста меня бросила. Несколько лет, вообще, предпочитал обходиться без близких связей. Даже думал, что так всю жизнь мою будет.

– Почему? – спросила я, не особо рассчитывая на ответ, просто чтобы поддержать беседу, хотя, если честно, стало интересно.

– Я просто очень сильно любил свою невесту, а она меня – совсем нет, бросила ради другого мужчины. Я был с ней заботлив и ласков, а он жесток и груб. Тогда её выбор казался мне невероятно несправедливым.

– А что изменилось?

– Да, как-то так получилось... Маша, моя бывшая невеста, сильно обидела меня, а я, совсем без причины, обидел тебя, Настя. И, не поверишь, отпустило.

После того, что с тобой вытворил, я в таком раздрае был, что даже предложение тебе сделал. Хорошо хоть, у тебя хватило ума отказаться. Хочешь ещё сладкого чаю? – Михаил заметил, как я сильно вздрагиваю иногда.

Когда я отрицательно покачала головой, неторопливо продолжил.

– Я тебя вспоминал эти два года, иногда, и всегда с благодарностью. А ты? Простила меня? Знаешь, я, когда на заводе тебя увидел, захотел что-то сделать хорошее для вас, а тут эта история с пропавшим котом. Я его, кстати, покормил. Тебе понравилась практика?

– Понравилась. А ты как здесь оказался?

– По делам в Благе был, решил тебе визитку свою занести. Может помощь нужна будет или работа. Кто эти ребята? Ты их знаешь?

– Да... Очень хорошо знаю! Это самое страшное. Мои одногруппники, все четверо! А с одним из них мы даже немного встречались перед практикой. Как теперь людям верить? Страшно мне...

– Не бойся, я разберусь. Я тебе должен, малышка.

– Теперь нет. Спасибо за сегодняшнее.

Я не заметила, когда уснула. Мы с Михаилом ещё некоторое время разговаривали, не помню о чём, потом, наверное, стали действовать просроченные капсулы: мой язык стал заплетаться, нить разговора терялась...

Осеннее утро было удивительно солнечным. Было странно, что за окном слышались детские голоса, шум города. Мой мирок претерпел серьёзное крушение, а внешний мир жил своей жизнью и ему было наплевать на мои переживания.

Чёрный предатель тёрся вокруг Михаила выпрашивая колбасу, даже не посмотрел в мою сторону.

– Эх, ты! Трактор! И не стыдно? За кусочек колбаски Родину продашь? – вместо доброго утра озвучила я своё присутствие.

После случившего вчера и нашего ночного разговора, Михаила я почти не боялась, но всё же некоторая опаска осталась, и сейчас, когда был яркий день и прошёл шок от происшедшего, мне хотелось, чтобы он ушёл.

Михаил успел поджарить яичницу с колбасой и ставил её на стол, прямо в сковороде, подложив разделочную доску.

– Садись, Настя. Доброе утро! Будем завтракать, и надо в отделение ехать, заявление напишешь, – отдавал распоряжения мужчина.

– Какое отделение? Какое заявление? – в душе рождался протест.

И чего раскомандовался тут? Не хочу я никуда идти. Я уже села, но есть не хотелось. Михаил сунул мне в руки вилку.

– Этих козлов вчера закрыли. Я договорился, что заявление ты сегодня с утра напишешь. Ешь, давай!

Я всё же среагировала на его командный тон и, незаметно для себя, стала кушать.

– Михаил... Я не хочу... – попыталась воспротивиться.

– А чего ты хочешь? Чтобы они тебя изнасиловали в следующий раз? Или какую-нибудь другую девочку?

Некоторое время мы ели молча. А что на такой вопрос ответишь...

В отделении под кабинетом сидели мужчины и женщины. Одна тихо плакала, подвывая на тонкой, пронзительной ноте. Заметив меня, другая, смутно знакомая, женщина вдруг упала на колени.

– Прости его, девочка! Настенька! Выпил! По глупости! Не успели ведь они ничего!

– Мы заплатим, компенсируем, накажем, прости... – этот хор голосов остальных посетителей временами перекрывал тонкий страдающий плач женщины.

Я поняла, это – родители парней. Вспомнила, откуда знаю женщину, которая кинулась ко мне. Видела её в поликлинике, куда я с бабушкой ходила. Её сын приводил, там и познакомились. Даже не верится: больную маму приводил в поликлинику, и знакомую девушку валил в пыль и грязь, чтобы изнасиловать. Как это может быть один человек?

Михаил быстро завёл меня в кабинет, закрывая собою от тянущихся молящих рук.

Поздоровавшись с Михаилом за руку, хозяин кабинета сразу распорядился:

– Привёл? Хорошо. А то родственники с утра тут. Адвокатов уже нашли, сейчас тут будут. Садись, девочка, пиши.

Я смотрела в окно, наблюдая, как с клёна за окном падают один за другим яркие жёлтые листья. Осень.

– Я хочу поговорить с ними, с парнями, можно?

Мужчины переглянулись. Михаил согласно кивнул.

– Пусть поговорит.

Полицейский, имя и звание, или должность, которого, совершенно не зацепились в моей голове, распорядился и, через несколько минут, в коридоре послышался шум, мужские голоса, громче запричитали женщины. В комнату ввели ребят. Бледные, испуганные, они не смотрели в глаза, только в пол. Даже странно, что я их так боялась вчера, сейчас они были жалкие и прибитые. Все, кроме Саши. Его взгляд сверкал ненавистью, точнее зыркал, когда не был опущен в пол.

– Почему? Зачем Вы так со мной? Я хочу понять! Как можно было так поступить? – спросила тихо, когда пришедшие выстроились вдоль стены.

– Папика своего задействовала, шлюха! – зло проговорил Саша, его приятное лицо было изуродовано жгучей ненавистью.

Михаил поднялся, но я жалобно взглянула на него, отрицательно качая головой. Тогда он спокойно сказал.

– Я не папик. Два года назад у нас были очень недолгие отношения, и я делал Насте предложение выйти за меня замуж, но она решительно отказала мне.

Ребята потрясенно уставились на Михаила.

– Она ребёнка моего убила! – почти взвизгнул Саша.

– Не было никакого ребёнка, – вдруг сказал Олег.

Все, как болванчики, повернулись к нему.

– Мне Ленка моя проговорилась. Они с Ольгой лучшие подруги, вы же знаете... Она с меня слово взяла, что не расскажу. Соврала Ольга. – Олег бубнил слова понуро, опустив низко голову.

– Что же ты ничего не сказал, когда мы Настю наказать решили? – голос Саши был глух, как из погреба.

– Почему это, не сказал? Я отговаривал вас! Забыли? А потом, мы ещё немного выпили и, я плохо помню... Настя очень красивая... Хотел её. Вы все хотели!!! И ты, придурок, не из-за ребёнка шёл, по хер тебе он! А потому, что думал, что она тебя на мешок с деньгами променяла!

Я резко поднялась, слушать дальше не было сил. Одновременно с моим движением в кабинет вошёл мужчина: противный, взгляд цепкий. Он представился адвокатом и начал было что-то говорить, но я чётко и громко прервала его, крикнув:

– Родители мальчиков, пожалуйста, войдите!

Двери сразу открылись и в комнате быстро становилось тесно от взволнованных посетителей. Я заговорила, не дожидаясь, пока все войдут и успокоятся.

– Я не буду писать заявление с одним условием – не хочу больше никогда видеть ваших сыновей. Если Вы согласны, чтобы Ваши мальчики немедленно покинули город и больше никогда здесь не появлялись, скажите мне, и на этом всё. Не нужно никаких компенсаций, адвокатов и прочего.

Все заговорили одновременно, а Михаил гневно схватил меня за локоть:

– Настя...

– Ты не имеешь права осуждать их! – прошипела я ему в лицо так тихо, что услышать мог только он.

И он осёкся. Замолчал. Стал за моей спиной и больше ни слова не сказал, пока всё не закончилось.

Тяжело было, на меня смотрели с неприязнью, но условие моё, в конце концов, приняли с оговоркой, что парни уедут из города не навсегда, а, как минимум, на пять лет. Я так морально устала, что уступила.

Михаил довёл меня до квартиры, на пороге я попросила его уйти.

– Ты мне, конечно, помог, спасибо, но разве ты лучше их? Ты тоже наказывал, и тоже взял силой то, что я мечтала отдать любимому и единственному на всю жизнь мужчине. Я простила, и зла не держу. Еще раз спасибо за помощь, но видеть Вас больше не хочу. Уходите, пожалуйста.

Часть 10.Содержанка

Михаил не ушёл. Занятая своими мыслями и переживаниями, только сейчас я обратила внимание на то, что он молчал всю дорогу до дома. Я даже не заметила, что он зол. Только сейчас поняла это, когда посмотрела прямо на него, прощаясь, и высказывая очередное «фи». Глаза Михаила казались чёрными. У меня в груди зашевелился липкий страх, сразу пожалела о каждом слове. Он втолкнул меня в квартиру и захлопнул за собой дверь.

Увидела, как его пальцы легли на пояс и стали расстёгивать ремень, и у меня внутри всё ухнуло вниз, с макушки до пят всю облило холодом, страх сжал в тиски, скрутил мышцы.

Вдруг, Михаил резко схватил мою ладонь и засунул её себе в трусы. От рывка я с размаху впечаталась в его тело. Плотно прижатая к его груди, с ладонью на члене, я замерла, а он тяжело дышал мне прямо в ухо. На секунду мы застыли в неподвижности, в зеркале прихожей отражалась широкая спина мужчины в чёрной куртке и мои перепуганные круглые глаза над его плечом. Отражение уже начало расплываться, видимо от появившихся слёз, когда Михаил произнёс мне в ухо:

– То на ты... То на Вы... Ещё не определилась? У меня стояк на тебя почти сутки. Я тебя купаю, кормлю, лежу рядом на одной кровати и не трогаю. Сам, б...ть, не понимаю, почему. Хотя нет, я понимаю! А ты сравниваешь меня с этой мелкой падалью, которая тебя с дружками в подвале из ревности валяла!? Так значит?

Его рука в трусах начала двигать моей. Я молчала, думать и понимать, о чём он говорит, не могла совсем. Только страх перед ним, перед болью, которую он может причинить, перед его силой.

– Я не ангел и никогда не претендовал. И два года назад был уверен, что наказывал настоящую убийцу, которая избежала справедливого возмездия. И думал, что трахну шалаву, на которой пробы негде ставить, а не девочку, которая предпочла другого. Не дрожи. Не дрожи, я сказал! Я тебя не обижу. Успокойся.

Он отпустил, наконец, мою руку и я спряталаеё за спину. Отшатнувшись, прижалась лопатками к стене.

– Извини меня, пожалуйста, – не знаю, искренне я говорила или нет. Цель была одна – успокоить мужчину, и сейчас мне было не важно прав он или нет. Он застёгнул ремень и это движение немного успокоило, но произошедшее стало уроком: с ним надо осторожнее разбрасываться словами.

Михаил пристально рассматривал меня, заканчивая возиться со штанами, потом положил ладони на стену по бокам от моего лица.

– Извинить? Слишком легко... Но можно попробовать, если не просто так.

Я растерянно смотрела на него, чувствуя себя тупицей.

– А как?

– Я хочу поцелуй.

– Хорошо. Целуй...

– Нет. Я хочу твой поцелуй.

Сразу быстро чмокнула его в губы.

– Нет. Это не то. Нормально поцелуй. Тебе что, три года?.

Вздохнула и не стала оттягивать момент. Быстрее начну, быстрее закончу.

Коснулась его губ своими, потом языком, лизнула, просунула язык внутрь. Что там ещё надо делать, блин? Стала вспоминать весь свой нехитрый опыт.

Почувствовала, как его язык погладил мой, в ответ. А потом, сама не понимаю, что произошло и как, но мы уже целовались вместе, наши руки, сами собой, гладили и обнимали. Коленки мои, почему-то, подгибались от непонятной слабости. В голове шумело. Я словно уплывала куда-то, будто теряла сознание или себя...

Когда мы, в какой-то момент, оторвались друг от друга лицо Михаила тоже выглядело глубоко потрясённым. Он явно не ожидал таких ощущений.

– Настя... у меня крышу сносит.

Он внезапно решительно подхватил меня на руки и понёс в спальню.

Он раздевался сам, бросая одежду прямо на пол, и раздевал меня. Я мешала, глупо хватала его руки.  Пытаясь сдержать или помочь? Не знаю, но при этом молчала. Начала дрожать. От холода? От страха? От возбуждения? От предвкушения?

И вот мы уже в постели. Я стыдливо пытаюсь прикрыть обнажённое тело одеялом. Целоваться было восхитительно, но остальное... Мне всё же немного страшно.

– Может, не надо... Это было очень больно...Тогда...

– А после, с другим, не было?

Михаил смотрит на меня вопросительно и уточняет:

– Ты с кем-нибудь после...

– Нет! – возмущённо не даю ему закончить вопрос.

– Хорошо.

Улыбается. Дурак! Нравится ему.

И больше мы не разговариваем. Михаил не даёт мне возможности соображать. Поцелуи снова уносят моё сознание, а первые ласкающие прикосновения мужских рук к телу бьют током, пронзая новым неведомым телу раньше удовольствием. Я плохо понимаю, чтои сама делаю. Наверное, скорее всего, лежу бревном, но Михаил успевает за двоих.

Жарко. Мне так жарко. Я часто шепчу «нет, не надо», но, к счастью, Михаил не обращает внимания. Наступает момент и он входит в меня, плавно, но мне, всё равно, немного больно и я жалобно вскрикиваю.

– Тесная, моя девочка. Ч.ш.ш.. Моя синеглазая ошибка, Моя хорошая, красивая девочка... Расслабся... Вот так, умница.

Он плавно двигается, выпрямившись, неотрывно наблюдая за моей реакцией, и лаская клитор. Его глаза внимательно следят за моим лицом. Вторая рука легла на грудь, начала теребить сосок, играть с ним. Движения его члена внутри меня стали резче, быстрее. В животе то нарастало, то откатывало напряжение, словно волна, которая не могла перекатиться через невидимый пик. Внезапно, Михаил сильно крутанул сосок и клитор какими-то своими особенными движениями, одновременно сильно наращивая темп толчков и внутренняя волна наконец-то перевалила через вершину и растеклась по всему телу, покусывая приятными мурашками и пальцы ног и кожу на голове. Михаил ещё некоторое время продолжал быстро-быстро двигаться, что было невероятно приятно, а потом со стоном повалился на меня, придавливая к кровати своим немалым весом.

Минуту спустя, он чуть сдвинулся и лёг уже рядом, накрыв нас обоих одеялом и крепко обнимая меня. И я отключилась в его тёплых руках. Просто мгновенно глубоко и крепко уснула.

Михаил уехал вечером воскресенья.

Все выходные для меня прошли в невероятном секс угаре. Я даже не представляла себя способной на такое безобразие. Но оказалось, что внутри, как я думала, порядочной девушки, пряталась какая-то ненасытная бесстыжая развратница. Вспоминать своё развязное поведение и всё, что со мной вытворял мужчина, было не просто неловко, а неимоверно стыдно. Оставшись одна, я беспокойно крутилась на постели, не в состоянии уснуть, и, от воспоминаний щёки время от времени опаляло жаром. Я зарывалась лицом в подушку и буквально стонала от стеснения.

Некоторым облегчением, в эту ночь, было только то, что Михаил уехал и не нужно смотреть ему в глаза, может быть никогда, если он больше не вернётся. Прощаясь, он целовал и шептал разные нежности, но ничего не обещал.

В университете после произошедших событий меня встретили неоднозначно. Откуда-то все узнали про попытку изнасилования, и про то, что я потребовала «высылки» своих обидчиков, но не стала засаживать их в тюрьму.

Некоторые ребята просто стали здороваться приветливо, а некоторые, Ольга с Ленкой, например, смотрели чуть ли не с ненавистью. Из-за квестов, которые я организовывала в позапрошлом году и целого года пения в группе с Тайгерами я была довольно публичным человеком. Да и интерес ко мне, в своё время, заметных парней, Максима и Стаса, тоже сыграл свою роль, поэтому меня и мою личную жизнь обсуждали все, кому не лень. Горячая тема, так сказать. Новость дня!

Что забавно, Соня рассказала мне, что некоторые считают, что я люблю Сашу и поэтому простила ему такое жуткое поведение. Люди всегда склонны верить в прекрасное и легко прощают ошибки, если последствия не касаются их непосредственно.

Ленка, подружка одного из несостоявшихся насильников, даже подошла ко мне в перерыве, зажала в тесном углу между шкафами в лаборатории и старательно объяснила, что я её Олегу сто лет снилась и не нравлюсь совсем. Она, дура, ревновала! Потом нелогично добавила, что он только её и чтобы я не протягивала к нему свои загребущие бл...дские лапы. И ещё что-то, я не запомнила. Будто меня не изнасиловать грязно пытались вчетвером, а в любви признались. Ещё бы позавидовала!

Я так устала после таких необычных выходных от своих тараканов, что ещё и Ленкины мне были не к чему. Поэтому, я довольно сильно отпихнула её, и, когда она упала, наклонилась и спросила участливо:

– Ты ребёночка не потеряла?

Она схватилась на ноги.

– Дура! Я тебя предупредила! – и убралась восвояси.

Правда, постепенно всё утряслось. Нескучная студенческая жизнь подкинула другие темы и события и от меня, наконец, отстали. Тем более, я больше дровишек в этот костёр любопытства не подкидывала.

Жила теперь тихо. Старательно училась. Не квестилась, не пела, ни с кем не встречалась.

Где-то через месяц, вечером пятницы, на пороге моей квартиры снова появился Михаил. На этот раз он забрал меня и мы вкусно поужинали в самом крутом ресторане города. Потом он повёз меня к себе, в ту самую квартиру, где я была однажды, после похищения.

Возвращая меня домой, вечером воскресенья, Михаил повесил мне на шею красивую золотую цепочку с кулончиком в виде сердечка с белым камушком.

Так и повелось. Михаил появлялся всегда неожиданно, без предупреждения и уходил, ничего не обещая, но каждый раз оставляя дорогой подарок. Я складывала всё в бабушкином серванте. Даже шкатулку пришлось купить.

На Новый год, одна, перед телевизором, я задумалась о своей жизни. Разве так у меня всё должно было быть? Разве так я мечтала? Кто я теперь? Содержанка. Так, наверное, самое правильное, можно меня назвать. Предоставляю безотказный секс, за который получаю дорогие подарки в виде украшений. Разочарование накатывало всё сильнее. Но что-то изменить, понимаю, что не смогу. Близость с Михаилом лишала меня остатков разума и воли. Впрочем, мне не с кем было сравнивать. Кто знает, может, я буду терять голову с любым мужчиной?

Михаила я по-прежнему боюсь. Нет, он всегда со мной очень нежен, ласков, щедр, но он очень властный и сильный. Это скользит и чувствуется в его обращении не только со мной, но и с окружающими. И я, не по наслышке, знаю, что он может ударить и это знание мешает ощущать себя свободно с ним. Словно Михаил – это чудовище в маске котёнка: сейчас нежный мурлыка, но одно моё неверное движение, маска спадёт, и тигр под ней разорвёт девочку на кусочки.

После Нового года, Михаил впервые дал мне деньги, целую пачку. Я молча взяла. Потом положила пачку в сервант, в шкатулку к украшениям, даже не пересчитывала. Прошла в спальню, легла на кровать, свернулась клубочком и горько разрыдалась. Потом это ещё повторится не раз, в той же последовательности.

Все мои идеалы отношений между мужчиной и женщиной и понятия о любви были далеки от сложившейся ситуации, но что-то изменить силёнок не хватало. Едва я в очередной раз видела Михаила, ликовала, и не могла скрыть радости от встречи. Она выплёскивалась в улыбке, в движении к нему, в сверкающих глазах, в которых отражалось настоящее счастье, от того, что снова вижу его. Раньше в меня влюблялись мальчишки, но впервые любила я сама. Любила как-то безнадёжно, без взаимности, сквозь страх, сквозь униженную гордость, сквозь растоптанные девичьи мечты.

Как только эта любовь проросла во мне? Я даже не сразу поняла, не сразу заметила. Сначала, после нашей близости тогда, когда Михаил спас меня от изнасилования, появилось просто чувство принадлежности только ему. Было бы совсем уж ненормальным делать все эти бесстыдные вещи ещё и с другим мужчиной. Потом, с каждой новой встречей, я присматривалась к Михаилу, и он, постепенно, стал мне очень нравиться. К тому же, он всё свободнее и разнообразнее обращался с моим телом, открывая для меня самой всё новые и новые ощущения. Иногда они были не совсем приятные, иногда даже болезненные, порой сногсшибательно сладостные, часто восхитительные и всегда немыслимо неприличные.

Кроме ресторанов, вдвоём мы никуда не ходили, да и туда не часто. Я знала, что Михаил бывает в городе по делам и заезжает за мной, чтобы просто заняться сексом. Иногда, я задумывалась о том, что у него в каждом городе, где он ведёт дела, наверное, есть такая удобная женщина.

Время, которое я провела на летних каникулах, вдали от редких встреч с Михаилом, на море у тётушки, с бабулей и родителями немного вправило мне мозги. Я словно набралась от своих родных душевных сил и твёрдо дала сама себе обещание порвать мою зависимость.

Вернувшись в Благовещенск я стала искать работу. Это был мой последний год обучения. На занятия в университет нужно было ходить только до Нового Года, а потом последняя сессия, госэкзамены, преддипломная практика, написание и защита диплома и всё. У нас уже многие стали работать ещё на четвёртом курсе, оформив себе свободное посещение. А на пятом легче было найти того, кто ещё не работал, чем наоборот.

К сожалению, с этим оказалось совсем непросто. Мысль устроиться по специальности пришлось отбросить очень быстро. Только к декабрю мне удалось устроиться на работу в офис на должность «куда пошлют», официально называемую «помощник бухгалтера». Я решила, что главное, зацепиться, попасть на фирму, начать хоть с чего-то. А там уже разберусь по ходу дела.

За всё это время, Михаил так ни разу и не заехал.

Мы не виделись уже пол года. Я, наконец, поняла, что меня, скорее всего, бросили. Надоела я ему, видимо. Иногда, я горько плакала, даже выла, по ночам и, несмотря на все свои гордые решения и умные раздумья, что так лучше, надеялась на встречу и ждала его.

Учиться и работать оказалось реально тяжело, но весело. К тому же оставалось меньше времени на грусть-печаль и всякие мысли. Я бегала за преподавателями, чтобы что-то досдать или пересдать, бегала в банк и на склад, в налоговую и в разные фонды. Я, вообще, перестала ходить, только бегала.