Текст книги "Рыжее солнышко"

Автор книги: Пола Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

4

– Вам двадцать девять.

– Как вы узнали? – спросил Сидни, едва сдерживая удивление.

– Я разработала специальную систему для отгадывания возраста, – беспечно заявила Джесси. – Умножаю количество седых волос на десять, затем делю на два и прибавляю девять.

– Сколько же седых волос вы насчитали у меня? – спросил он. Невольная улыбка тронула твердые уголки его рта.

– Четыре, – поддразнила она его.

– Я уверен, что к концу лета их будет значительно больше. – Сидни мрачно разглядывал ее. – Вы, должно быть, знавали многих мужчин, если вывели такую эффектную методику угадывания возраста.

– Уже давным-давно немодно считать женщину, которая дружит с мужчинами, распущенной, легкомысленной или преступницей. – Джесси вздохнула, услышав надрыв в своем голосе. Почему он так сердится на нее?

– Да неужели? – удивился Сидни. Его глаза сузились в щелки. – Сколько же мужчин дарят вам свою дружбу?

– Ну, для начала, директор нашей школы…

– Вашей школы? – он открыл рот в изумлении. – Вот это да! Сколько же вам лет?

– Ради бога, – простонала Джесси. – Я работаю с детьми, а не учусь. Мне уже двадцать семь.

Он в изумлении уставился на нее:

– Вам не дашь больше двадцати одного.

– Я знаю. Рыжеволосые женщины всегда выглядят моложе своих лет.

– Учительница двадцати семи лет? – недоверчиво переспросил он.

– Вас так удивило, что я достойный член общества? – спросила Джесси с притворным возмущением.

– Да.

– Ну и дурак, – обиделась Джесси, ослепляя его бездонным светом своих потемневших глаз. Неужели до него только что дошло, что она вполне зрелая женщина? Не надоедливая, раздражающая муха, а взрослая сексуальная женщина?

Минуту Сидни пристально смотрел на нее, а затем неожиданно нахмурился.

– А все-таки, как вы узнали, что мне двадцать девять лет?

Под его проницательным взглядом Джесси почувствовала себя неуютно.

– Чарльз сказал, что я могу пользоваться всем, что мне необходимо, – сказала она, защищаясь.

– И вам было необходимо покопаться в картотеке?

– Я всего лишь решила посмотреть, есть ли у Джека какие-нибудь рекомендации, и совершенно неожиданно наткнулась на ваше имя. Я только мельком взглянула.

Его возраст. Его семейное положение. Его ежегодная зарплата. История его семья, которая в основном была связана с ранчо. Мельком взглянула! Ну как после этого можно жить на свете?

– И что же вы выяснили о Джеке? – мрачно спросил Сидни.

Джесси подозревала, что он не простил ей любопытства, но с энтузиазмом поддержала перемену темы.

– Он совсем не подходит для своей работы.

– И все-то вам надо знать, – резко заявил он.

– Не понимаю, о чем вы.

– В моем мире, – отрывисто произнес он, – когда мы хотим узнать о человеке побольше, то обычно «вызываем его на откровенный разговор, хотя вам и молодому лорду это может показаться слишком простым.

Джесси поняла, что он укоряет ее, но при чем тут Чарльз?

– Мне не следовало смотреть ваше личное дело, – сказала она с раскаянием. – Извините.

– Зачем вы извиняетесь, леди, вы ведь все равно не измените своего поведения. Так что не тратьте времени на извинения, ведь завтра вы, возможно, позвоните моей матери, чтобы разузнать обо мне еще что-нибудь.

– Вы думаете, что невероятно интересны? – язвительно спросила его Джесси. Однако ей было немного стыдно вспоминать, что она не без интереса посмотрела имя его матери и написанный в конце списка номер ее телефона, по которому можно было связаться с ней в случае крайней необходимости.

– Отлично. Рад слышать, что вы так не думаете. Возможно, теперь, в течение этого ужасного лета, я смогу смотреть в будущее, зная, что хоть что-то обо мне вам неизвестно.

– Лето не будет ужасным, послушайте, вы, несчастный старый козел, а немного любопытства – это признак деятельного ума.

– Для кошки это может плохо кончиться, – сказал он угрожающе. – С глазами такого цвета, как ваши, вы можете принять это за предостережение.

– Можно подумать, что вы так рьяно охраняете какие-то страшные секреты, – надменно заявила она.

– Да, – ответил Сидни и, внезапно поднявшись, очень близко подошел к ней.

Джесси вдруг физически ощутила его близость. От него приятно пахло – запахи мыла, пота и чего-то еще смешались вместе в равных пропорциях. Сильная рука приподняла ее подбородок, и без всякого предупреждения его рот страстно накрыл ее губы.

Она была потрясена полнотой своих ощущений. Первый раз, когда Сидни поцеловал ее, это было мучительно нежно. Теперешний поцелуй, напротив, был безжалостным и требовательным. Он брал, ничего не давая взамен. Сидни заставил ее раскрыть губы и погрузился горячей, влажной массой своего языка в глубину ее рта.

Теплая волна поднялась в ней от пальцев ног до колен, к самому чувствительному потайному месту ее тела. И через мгновение Джесси была вся охвачена огнем. Она прогнулась в его руках, поддаваясь страсти.

Сидни легко, но не слишком нежно оттолкнул ее от себя. Потемневшие глаза Джесси взглянули на него с изумлением.

– Вот это и есть тот страшный секрет, – холодно проговорил он.

– Что? – прошептала она удивленно. Холодный блеск его глаз так резко контрастировал с пылкостью его поцелуя, что Джесси почувствовала себя совершенно потерянной во времени и пространстве.

– Такой мужчина, как я, ест таких девчонок, как вы, на ланч, – сообщил ей Сидни ледяным голосом. – Не забывайте об этом. И не заставляйте меня снова переходить эту границу.

Джесси почувствовала, как слезы защипали ей глаза. Она яростно смахнула их.

– Мне двадцать семь лет, – напомнила она ему, пытаясь изобразить презрение, – Меня уже целовали пару раз. Вы не получите меня на ланч, потому что меня нет в вашем дурацком меню.

Какая-то сила измен ила цвет его глаз от светлой зелени к темной, и Джесси подумала, что, возможно, ей не удастся его обмануть. Сидни внезапно повернулся и зашагал прочь спокойной, раздражающе самоуверенной походкой.

– Ты целуешься, как трехсотлетний утконос, – выкрикнула Джесси ему вслед. – Тебе даже ночью не удастся перейти свои границы, потому что тебя окружают одни коровы!

Он даже мельком не взглянул на нее, и она почувствовала искушение запустить посудой от ланча прямо ему в голову.

Но тогда он может предположить, что целуется не как трехсотлетний утконос!

Джесси смотрела с крыльца большого дома, как первый автобус, заполненный гостями, остановился напротив.

Автобус, со вздохом подумала девушка, просто безобразен. Но в таком случае, каков же тогда Джек? И большинство гостевых комнат?

О чем думал Чарльз, когда предоставил ей самую лучшую комнату в доме, вместо того чтобы забронировать ее для гостей?

Она вздохнула и прекратила перечислять напасти. Ветер. Безжалостная пустота сельской местности. Водопровод. И ее отношения с Сидни. Точнее, их отсутствие. Просто кошмар.

Впервые Джесси ждала приезда гостей с непонятной тяжестью в сердце и с непривычным беспокойством, которое сводило желудок.

Но она, улыбнувшись, спустилась по ступенькам крыльца к автобусу. Дверь со скрипом отворилась.

– Добро пожаловать в «Браун…

Черт! Что за водопад?!

Невысокий толстый подросток с водным ружьем, сделанным в виде пулемета и вмещавшим, по крайней мере, галлон воды, зло усмехнулся, глядя на нее.

Джесси остановилась как вкопанная: улыбка замерла на губах, прическа окончательно испортилась, вода стекала по лицу, а намокшая блузка прилипла к телу.

– Это место похоже на преисподнюю, – заявил мальчик с явным британским акцентом. Он спрыгнул вниз со ступенек автобуса и расхохотался над ней, направившись прямо к загонам.

– А ну-ка стой! – отчаянно выкрикнула Джесси.

Он услышал, но не послушался. Она вздохнула. Если так пойдет и дальше, то Сидни поставит большой черный крест на ее способностях общения с гостями.

– Ладно, – пробормотала Джесси, – я отплачу тебе тем же.

Снова вздохнув и вернув прежнюю улыбку, она повернулась, чтобы поприветствовать своих гостей.

Но улыбка опять задрожала, а потом и вовсе исчезла.

– Анджела, – прошептала Джесси.

Луч восторга немного рассеял черную тьму, которая сдавила ее сердце. Она взглянула на хорошо знакомые мягкие черты лица своей кузины и почувствовала, что сейчас заплачет от счастья.

В руках Анджелы извивался голубой сверток, из которого раздавался слабый писк. Анджела сошла со ступенек, и Джесси крепко обняла ее, взглянув украдкой на капризные маленькие черты лица ребенка.

– Господи, Анджела, он выглядит так же, как Берт в тот день, когда поймал тебя, шпионящей за ним.

Анджела засмеялась, хотя усталость явно читалась на ее лице.

– Встречай других своих гостей, а после поговорим.

– Спасибо, – сказала Джесси. Энергия снова вернулась к ней. Она встретила гостей с искренней теплотой, а затем передала их Джеку, который, она была уверена, обязательно что-нибудь напутает, расселяя приехавших по комнатам.

Но это дало ей время посидеть с Анджелой в большой просторной столовой. Они положили ребенка на столик между собой, так что обе, болтая, могли любоваться им.

– Как ты здесь оказалась? – спросила Джесси, заинтригованная.

– Я встретила Чарльза в Лондоне. И когда он узнал, что я собираюсь пробыть в Канаде, в Анпетью, большую часть лета, то настоял, чтобы я согласилась пожить на ранчо несколько недель в качестве подарка.

Джесси почувствовала себя неудобно.

– Он подарил тебе отпуск на ранчо?

– Невероятная щедрость, не так ли?

– Невероятная непрактичность, – беспокойно проворчала Джесси.

– Я думаю, это показатель его интереса к тебе, Джесси. Он, наверное, подумал, что тебе будет одиноко здесь. Ведь это такой пустынный край, не правда ли? Однако я просто не смогла упустить возможность повидаться с тобой. Может быть, я бы еще подумала, если бы знала, что представляет собой эта поездка на автобусе. Честное слово, я думаю, что пересечь Сахару на верблюде было бы намного удобнее.

Джесси снова почувствовала себя неуютно.

Разве не это обстоятельство упоминал Сидни, когда приводил свои аргументы против устройства гостевого ранчо в «Браун Биар»…

Однако Джесси решительно отогнала прочь неприятные мысли. В настоящий момент Анджела здесь. А Джесси никогда так остро не чувствовала, что ей нужна подруга.

– И кроме того, Берт подумал, что Эду здесь понравится.

– Эду? – Джесси знала, что имя малыша – Берт-младший.

– Эд, – Анджела выглядела встревожено, – тот самый юный озорник, который облил тебя из водного ружья. Мне очень жаль.

– Тебе незачем извиняться. Кто он?

– Племянник Берта. Его отец был летчиком-истребителем. Он погиб. После этого Эд стал неуправляем. Все надеются, что он станет лучше, а он не становится. Напротив, делается все хуже и хуже. Его бедной матери необходимо избавиться от него хотя бы на время, поэтому мы предложили взять его в Анпетью на лето. У себя дома он уже все перевернул вверх дном, поэтому мы подумали: может быть, обширные открытые пространства…

– Бедный парень, – сказала Джесси с искренним сочувствием, простив его за блузку, которая все еще прилипала к телу.

– Тетушка Анджела! – раздалось нечто среднее между воем сирены воздушной тревоги и визгом.

Анджела встрепенулась.

– Он, должно быть, попал в беду. Он называет меня так только тогда, когда в беде. Обычно я для него доктор Дью.

Мальчик Эд ворвался в столовую.

– Там ужасный человек гонится за мной. Я думаю, он хочет меня убить! Спаси, тетя Анджи.

Двери распахнулись снова, и появился Сидни Эджертон, величественный в своем гневе.

Настолько величественный, что Эд явно потерял всякую надежду на то, что тетя будет в состоянии защитить его, и выбежал в дверь кухни.

Джесси могла только надеяться, что Сидни последует за ним.

– Вам придется собрать здесь гостей ровно на десять минут, – прокричал он, налетев на Джесси. Бешенство читалось в каждой черте этого точеного лица. – У нас уже есть один несчастный случай. Я ведь предупредил вас, что гостей нужно держать как можно дальше от загонов.

Джесси молилась, чтобы он продолжил преследование мальчика, но вместо этого он рванул к себе стул, стоящий напротив нее, и рухнул на него. Затем тихо, но выразительно выругался.

– Меня не интересует, насколько вы рассержены, – сказала Джесси, решив, что наступление – это лучшая защита, вместо того чтобы сидеть, ожидая, пока его гнев пройдет. – Ваша брань…

– Да он ранен, – прервала ее Анджела. – Разрешите мне осмотреть вас.

И тут Джесси заметила темно-красное пятно, расплывшееся спереди по рубашке Сидни. От ужаса она вскрикнула. Взглянув на его лицо, она вдруг заметила, как он бледен. Его глаза были закрыты.

– Думаешь, он умирает? – прошептала Джесси.

– Я не разрешал вам ругаться в моем присутствии, – сказал он цинично, приоткрыв один глаз и разглядывая ее.

– Я так и думала, что вы не умираете.

– Какая неудача для ваших гостей, – парировал он.

– Давайте я осмотрю вашу рану, – нетерпеливо прервала Анджела их словесную перепалку.

Сидни осторожно взглянул на Анджелу, очевидно, прикидывая, можно ли быть с ней таким же грубым, как он был груб с Джесси.

– Он очень обижается, когда незнакомая женщина осматривает его грудь, – объяснила Джесси. – Сидни, это моя кузина, Анджела Риверс. Она врач. Анджи, это Сидни Эджертон. Он управляющий ранчо и… отменный брюзга.

Сидни с интересом оглядел Анджелу.

– Красота – характерная черта вашей семьи, – тихо сказал он.

Джесси изумило его непринужденное сельское обаяние. На мгновение он почти понравился ей. Но не потому, что этот сомнительный комплимент был адресован и ей, а потому, что немногие мужчины могли оценить красоту Анджелы. Кто же мог подумать, что Сидни Эджертон обладает таким даром?

Он вздрогнул, когда, расстегивая свою рубашку, отдернул ее от уже запекшейся крови…

– О… – вздохнула Джесси, увидев длинную рваную рану на его груди.

– Видишь, Джесси, мужчины имеют некоторое право быть брюзгами, – сказала Анджела, поворачиваясь к Сидни. – Держу пари на эти раны, что это так.

– Просто царапина, мэм, – язвительно сказал он.

Когда Анджела осторожно исследовала рану, Сидни стиснул зубы.

– Джесси, не могла бы ты принести мою черную сумку? Она все еще в автобусе.

Когда Джесси вернулась, Анджела сделала Сидни совершенно покладистым. Они мирно болтали, как старые друзья.

Глаза Джесси вновь устремились к его груди: она внимательно рассмотрела ее. Казалось, его торс был высечен из мрамора, если бы не капли крови, сочившейся из раны.

– Что все-таки случилось?

– Я седлал молодую кобылу, а этот маленький придурок выстрелил в нее из водного ружья. Она отпрыгнула в сторону и впечатала меня в забор, прямо на торчащий гвоздь.

– О, Сидни, мне очень жаль.

Он свирепо посмотрел на нее.

– Это поможет мне пережить весь этот ад.

Она смущенно покраснела, вспомнив, что он думает о ее извинениях.

– Это всецело моя вина, – тихо сказала Анджела. – Эд – мой племянник и под моей ответственностью. – Она уже обработала рану и теперь накладывала швы.

Сидни посмотрел на Анджелу с восхищением.

– Пожалуй, вы сможете научить кое-чему вашу кузину.

– Что это значит? – раздраженно спросила Джесси.

– Это значит, что умение принять на себя ответственность – признак зрелости и силы духа. Вы ответственны за своих гостей. И не столько из-за моей безопасности, хотя я не против, чтобы это также принималось во внимание, а в первую очередь из-за их собственной.

– Ну вот, – сказала Анджела, с удовлетворением глядя на грудь Сидни. – Все в порядке.

Он поднялся и застегнул рубашку.

– Спасибо. – Затем вздрогнул. – Не думаю, что сегодня я буду ловить этого мальчишку.

– Что вы собираетесь сделать с Эдом, если все-таки поймаете его? – подозрительно спросила Джесси.

Сидни ухмыльнулся.

– Ему очень повезет, если я не поймаю его в порыве гнева.

– Неандерталец, – прошипела Джесси.

– Я поручаю вам, Анджела, разъяснить вашему племяннику серьезность того, что сегодня случилось. А что касается вас, – сказал Сидни, бросив на Джесси взгляд, явно говоривший о том, что он считает ее кузину настоящей женщиной, – то я хочу, чтобы все гости собрались в этой комнате на несколько минут. Вы должны ясно дать им понять, куда можно ходить, а куда нельзя, что им разрешается делать, а что не разрешается. Я выразился ясно?

Его повелительный тон привел ее в бешенство, но девушка понимала, что приказ не был необоснованным.

– Да, сэр! – сказала она, сердито кивнув головой.

– Анджела, благодарю вас за врачевание. Я надеюсь, вы останетесь здесь подольше, потому что предчувствую, что это не последний несчастный случай. – Он послал Джесси выразительный взгляд.

Когда Сидни ушел, Джесси мрачно заявила:

– Он совсем не думает обо мне.

– Во всяком случае, он не так уж суров, как может показаться. Держу пари, он думает о тебе больше, чем ему хочется.

– Ты проиграешь свое пари. Кроме того, еще есть Чарльз, – уныло напомнила Джесси.

– А что Чарльз?

– Без ума от меня. Он даже прислал тебя ко мне в гости.

– Вот если бы сам приехал…

– Я думаю, у нас с Чарльзом есть основания для более близких отношений.

Анджела недоверчиво покачала головой.

– Разве тебе не нравится Чарльз? – допытывалась Джесси.

– Вообще-то он может быть очень забавным, – осторожно сказала Анджела. – У вас похожие характеры: Чарльз такой же неугомонный и импульсивный.

– Звучит обнадеживающе. Небеса предназначили мне подходящую партию, – шутливо произнесла Джесси.

Анджела ничего не ответила.

– Разумеется, ты не думаешь, что Сидни и я – подходящая партия?! – взволнованно воскликнула Джесси. – Мы совершенно противоположны. Он совсем не умеет веселиться, непоколебим как скала, упрям как осел, высокомерный, грубый. Он…

– Невероятно привлекательный, – прервала ее Анджела, улыбаясь.

– Это Господь сжалился над ним. У мужчины с таким количеством недостатков должно быть, по крайней мере, одно достоинство. Но это все равно ему не помогает. Ну какая польза от такой привлекательности в этой глуши? И какой смысл иметь такую смазливую физиономию, если она все равно испорчена угрюмым взглядом и кислым выражением?

– Скажи-ка мне, – как бы невзначай произнесла Анджела, – он уже целовал тебя?

Джесси внезапно почувствовала себя загнанной в тупик смеющимися голубыми глазами своей кузины. Она открыла рот, чтобы ответить, но не смогла произнести ни слова.

Анджела глубокомысленно кивнула головой.

– Почему бы тебе не показать мне мою комнату, а потом я пойду искать своего племянника.

5

Два дня, утомленно подумал Сидни. Всего два дня, с тех пор как началось это ужасное вторжение.

У него было такое чувство, что «Браун Биар» уже никогда не станет прежним. Сидни с досадой посмотрел на лодыжку Роба: она распухла почти в два раза по сравнению со своими нормальными размерами и переливалась всеми оттенками зеленого, лилового и черного.

– Как это произошло? – снова спросил Сидни ковбоя. Роб уже рассказал ему, но его объяснения не слишком походили на правду.

– Играл в бейсбол, босс. Я пытался добежать до «дома».

– Бейсбол, – пробормотал Сидни. – Ради бога, парень, ты делаешь самую грубую и тяжелую работу на земле и подворачиваешь лодыжку, играя в мяч с детьми, пожилыми дамами и пузатыми мужчинами. Ты был в лучшей форме, даже когда неудачно объезжал лошадей.

– Джесси играет слишком хорошо, – сказал Роб, защищаясь.

Сидни так и знал, что рано или поздно это имя должно прозвучать.

– Ну вот и объяснение, – произнес он. – В большом доме есть врач, кузина Джесси – Анджела. Может быть, ты попросишь ее взглянуть на твою ногу? Мне-то кажется, что это просто растяжение, но она, возможно, обнаружит перелом.

– Кузина Джесси? – радостно спросил Роб.

– Может быть, будет лучше, если я пойду с ним? – вызвался Джо.

– Садись на свою… лошадь… – между «свою» и «лошадь» Сидни вставил несколько больше бранных слов, чем было необходимо, – …и отправляйся работать, – приказал он Джо.

Затем повернулся к Робу.

– Кузина Джесси замужем. Она – настоящая дама. Так что вспомни о хороших манерах.

Вспомни о хороших манерах! Как будто он учится в воскресной школе. Сидни закрыл глаза. Когда-нибудь жизнь будет прежней? Спокойной и понятной? Такой благословенно простой?

Вчера вечером он оторвался от своих бумаг, чтобы посмотреть на лица двух добродушных пожилых леди, заглядывающих в его окно в поисках бейсбольной площадки.

Сидни сообщил им, что в его гостиной ничего подобного нет, и хотел было снова заняться своими бумагами, но заметил, что дамы выглядели уставшими и очень смущенными. И еще он понял, что они обе были бы не прочь выпить охлажденного чая в его гостиной. Чуть позже он проводил их туда, где играли в бейсбол. Не слишком ли много для спокойного вечера наедине с газетой?

Вчера он попытался отъехать как можно дальше, желая увеличить расстояние между собой и тем хаосом, который в его представлении был тесно связан с красноволосой мегерой. А когда увидел пакет из-под хрустящего картофеля, валяющийся в редкой осиновой рощице, подозрительно близко к тому маршруту, по которому проходила утренняя верховая прогулка, его охватила холодная ярость.

Он одним рывком затянул подпругу седла, так что его лошадь захрапела от удивления.

– Прости, – пробормотал Сидни, вставил ногу в стремя и вскочил в седло. Затем развернул лошадь, ожидая увидеть своих людей, делающих то же самое.

Однако они не двигались с места.

Он направил свою лошадь к ним. Джо осторожно держал ярко-красный верх от купальника-бикини, а остальные ковбои столпились вокруг него, глазея на лифчик.

– Где ты это взял? – строго спросил Сидни.

– Его только что принесло ветром, босс. Правда, только сейчас. Мы нашли его на седле одной из лошадей.

– Может быть, вы знаете, кто потерял это в бассейне? – поинтересовался Стив. – Как вы думаете, владелица еще не обнаружила пропажу?

Можно подумать, около бассейна пронесся ураган!

– Сейчас же садитесь на лошадей, – приказал Сидни. Он быстро спешился, вырвал клочок ткани у Джо и засунул его в карман своей ветровки.

Затем вскочил на лошадь и поскакал со двора. Через несколько секунд Сидни услышал позади себя стук копыт.

Мужчины негромко переговаривались между собой:

– Как вы думаете, чье это?

– Может быть, Джесси? – прозвучало вполне правдоподобное предположение.

Снова это имя, мрачно подумал Сидни.

– Разве Джесси носит красное? С такими-то волосами?

– Для нее он слишком велик, – прокомментировал другой голос. – Держу пари, это той блондинки, которая прошлым вечером играла в другой команде. Она была ничего…

– Следующий, – спокойно сказал Сидни, глядя перед собой, – кто сегодня утром скажет еще хоть одно слово о бейсболе, бикини или Джесси, будет убирать коровье дерьмо до следующего Рождества, ясно?

Позади воцарилась поразительная тишина. А потом послышалось тихое протестующее ворчание:

– Ну и ну? Что за бес в него вселился?

Сидни пустил лошадь в галоп. Что за бес? Он не назвал его своим людям, подозревая, что его бешенство вызвано маленьким красным лифчиком, лежащим у него в кармане. С тех пор как кто-то предположил, что эта вещица может принадлежать ей, Сидни чувствовал, как она просто жжет его через ткань куртки.

Так же, как обжигали ее губы, так же, как ее глаза обжигали его сердце. Он весь воспламенялся, вспоминая мягкие выпуклости ее груди, прижавшиеся к его телу.

Проклятье, похоже, это лето на ранчо будет просто испепеляющим.

Вечером Сидни стоял в тени террасы, глядя в окно столовой большого дома. Он собирался было найти Джесси, когда услышал музыку, которая заставила его остановиться. Он замедлил шаг, чтобы мельком взглянуть, что происходит, и просто остолбенел.

Со столов уже все было убрано, а из гостиной доносились громкие звуки музыки.

– Раз, два, три, удар ногой, – выкрикивала Джесси, – затем назад, два, три, удар ногой.

Она обучала гостей, выстроившихся в шеренгу, какому-то невиданному танцу.

Джесси была одета в обтягивающие джинсы, коричневую рубашку а-ля вестерн с густой бахромой, ковбойскую шляпу и «казаки». С одной стороны, она выглядела нелепо, а с другой – просто ошеломляюще.

– Теперь покачиваемся, веселее, – говорила она, крутя бедрами так, что Сидни почувствовал, как у него пересохло во рту.

Все смеялись, хлопали в ладоши – в общем, прекрасно проводили время. У Сидни непривычно засосало под ложечкой. И это было не просто физическое ощущение.

Он жил здесь, среди этих обширных уединенных холмов всю свою жизнь и никогда не чувствовал одиночества. Что же с ним сделала эта маленькая фея?

Сидни услышал детский плач, но поначалу не обратил на него никакого внимания. Затем заметил на танцплощадке Анджелу.

Даже эта здравомыслящая женщина была явно не прочь повеселиться. А Джесси могла развеселить кого угодно.

Тогда где же ребенок? Снова послышался детский плач. Сидни направился в ту сторону, откуда он раздавался, и, обогнув дом, замер от ужаса.

Посреди лужайки на высоком стульчике сидел ребенок, а тот же самый мальчишка целился в него из водного ружья. Он чаще промахивался, однако каждое попадание заставляло ребенка жалобно пищать.

Однажды Сидни упустил этого паршивца, но на сей раз он не позволит ему убежать.

Сидни пулей слетел с веранды и вырвал у озорника ружье. Мальчик был так поглощен стрельбой, что не заметил его, пока не стало уже слишком поздно.

– Что, черт возьми, с тобой происходит? – требовательно спросил Сидни, быстро схватив парнишку за воротник.

Мальчик взглянул на него с вызовом, но плач ребенка вызвал что-то наподобие краски стыда на его лице.

– Я не знаю, – тихо сказал он. – Я действительно не знаю.

– Покачиваемся, – пыхтела Джесси, поворачивая бедра вправо. – Покачиваемся, – приговаривала девушка, поворачивая их влево. – Веселее, – подбадривала она, вращая ими в обе стороны.

Когда шеренга танцоров поворачивала бедра не в том направлении, поднималась большая суматоха, и гости закатывались в беспомощном хохоте на слове «веселее».

– Еще раз. – Джесси старалась перекричать музыку, смех и голоса. – У нас почти получается.

– Мы почти заработали себе грыжу, – завопил кто-то позади нее.

– Ради вас, Мэксин, мы переименуем танец в «Грыжевую кутерьму», – с юмором парировала Джесси. – Ну же, все вместе! Покачиваемся, покачиваемся…

– Мисс Хуберт!

Громкий голос легко перекрыл весь этот шум.

Она обернулась, и смех замер на ее губах. Сидни Эджертон, этот стопроцентный ковбой с головы до пят, стоял в дверном проеме, неумело держа под мышкой одной руки Берта Риверса-младшего, словно футбольный мяч, а другой рукой твердо держал за воротник Эда Риверса. У обоих Риверсов были заплаканные лица.

Джесси развернулась и выключила магнитофон, затем повернулась обратно.

– Что вы сделали? – спросила она низким голосом с нотками ярости.

Справа от нее Анджела спасала Берта из-под большой руки.

– Что в конце концов здесь происходит? – требовательно спросила Джесси, твердо уперев кулаки в бока.

– Нам необходимо поговорить… наедине, – сказал Сидни, кивнув головой в сторону остальных танцоров, весьма заинтересованно наблюдающих за ними. – Вам тоже лучше пойти с нами, Анджела.

Джесси заметила, что Сидни не назвал ее по имени, а Анджелу не назвал доктор Риверс.

Девушка повернулась к гостям.

– Ладно, ковбои, поучитесь пока покачивать бедрами. Танец должен быть безупречным к моему возвращению. Иначе тот, кто в точности не повторит мои движения, не получит ни пива, ни пирожков.

Она поставила музыку с начала, но не настолько громко, чтобы пропустить, что со вздохом пробормотал Сидни.

– Ваши движения, – произнес он так ядовито, что Джесси показалось, как будто ее ударили.

– Все в порядке, – сказала она, закрывая за собой дверь кабинета. – Что все-таки происходит? Что вы сделали с Эдом?

– Который из них Эд? – спросил Сидни. Его глаза метали молнии, и интонация голоса была соответствующей.

– Вот этот, – Джесси показала на мальчика, который уже начал трястись. – И мне кажется, что теперь вы можете позволить ему уйти.

Сидни проигнорировал ее предложение.

– Эд, почему бы тебе не рассказать, что я тебе сделал, а потом твоя тетя Джесси решит, тебя или меня разорвать на мелкие клочки и отдать на съедение койотам.

– Он ударил меня! – завопил мальчик. – Он так сильно ударил меня прямо в челюсть, что я целую минуту был в нокауте.

– Вы – животное, – сказала Джесси Сидни оскорбительным шепотом. – Я не собираюсь отдавать вас на съедение койотам. Я собираюсь…

– Тогда где синяк? – устало спросила Анджела.

– А? – хрюкнул Эд.

– Если бы человек такого крепкого сложения, как мистер Эджертон, ударил тебя, у тебя должны были бы непременно остаться следы. Однако насколько я могу судить, твои челюсти в полном порядке.

– Сынок…

– Я не ваш сын, – пронзительно завопил Эд с такой горячностью, что на минуту в комнате воцарилась мертвая тишина.

В этот момент в поведении Сидни что-то изменилось. Джесси не могла сказать, что именно: черты его лица по-прежнему выглядели сурово, и он так же крепко держал Эда. Однако что-то похожее на сострадание мелькнуло в его сверкающих глазах.

– Расскажи нам, что случилось на самом деле, – сказал он. Твердость в его голосе не оставляла сомнений в том, что он больше не потерпит лжи.

– Я предложил доктору Дью – я имею в виду тетю Анджи – присмотреть за Бертом вместо наказания за то, что облил из ружья лошадь, и она толкнула вас.

– Это похвально, – ободряюще заметила Джесси.

Сидни стрельнул в нее огненным взглядом, который ясно говорил: «Заткнись!»

– А потом, когда все начали танцевать, я вынес его на улицу. Я хотел поиграть с ним, но он был не слишком веселым, ну, вы понимаете? Так вот, я нашел высокий стул и посадил на него Берта, а потом стал использовать его как мишень для моего водного ружья.

Анджела уставилась на своего племянника.

– Как же ты мог так поступить?

Джесси подумала про себя: какого труда стоило Сидни удержаться от того, чтобы хорошенько не ударить мальчишку?

Эд снова задрожал.

– Я не знаю, почему я это сделал. Я не знаю, почему я такой плохой. – Он заплакал, а трое взрослых беспомощно смотрели на него и друг на друга.

Сидни отпустил его руку.

– Принеси мне водное ружье, – спокойно сказал он.

Мальчик умоляюще взглянул на Сидни и вышел, чтобы принести игрушку с лужайки.

– Сидни, простите меня. Я фактически обвинила вас в издевательстве над мальчиком, – сказала Джесси.

– Знаете, если бы вы остановились и подумали хотя бы три секунды, прежде чем наброситься на меня, вам не пришлось бы так много извиняться.

Анджела засмеялась, и Джесси свирепо взглянула на нее.

– Сидни, я тоже должна извиниться, – сказала Анджела. – Я думала, что разобралась с Эдом, но вижу, что сделала это не очень успешно.

Эд вернулся, опустив голову, и протянул водное ружье Сидни. Тот аккуратно переломил его о свое колено.

– Мистер!

– Сидни, вам не кажется, что это слишком строго? – спросила Джесси.

Он наградил ее успокаивающим взглядом.

– На ранчо мы не делаем двух предупреждений, – сказал он мальчику. – А теперь иди в свою комнату и не выходи оттуда, пока твоя тетя не разрешит и не скажет, как тебя собираются наказать.