Текст книги "Сильнее разума"
Автор книги: Пола Хейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Луиджи совершенно не хотелось задумываться о ее интрижке с Джованни. Ах, если бы взять да и вычеркнуть из памяти! И снова, как некогда на яхте, Луиджи попытался увидеть в Мелиссе любовницу не другого мужчины, а свою.
Губы его изогнулись в улыбке. Ну что ж, так оно и вышло. Он привез Мелиссу сюда – и сделал своей.
Луиджи вновь залюбовался купальщицей.
Уверенные взмахи прекрасных рук, рассекающих воду, серебристый свет луны на поверхности воды… Что за прекрасная, неподвластная времени картина!
Вот на этом и надлежит сосредоточиться.
На том простом факте, что он, Луиджи дель Кастаньо, пожелал Мелиссу Гринбери, пожелал сильнее любой другой женщины – и получил ее.
Луиджи взглянул на циферблат дорогих часов. А время-то неумолимо идет вперед! Очень скоро Джованни вернется в Италию, и тогда столкновения не избежать.
Не то чтобы Луиджи предвкушал этот момент. Сцена будет неприятная, но ничего не попишешь. Он просто обязан пройти через это… ради Лауры.
А когда все закончится – что потом? Что ему делать с Мелиссой Гринбери?
Луиджи саркастически улыбнулся, издеваясь над самим собой. Он отлично знал, что станет делать с Мелиссой Гринбери. Оставит при себе. Мелисса нужна ему. Как может он ее отпустить?
Эта женщина зачаровала его. Зачаровала своей красотой, и чувственной пылкостью, и нежностью. Луиджи это признавал. Более того, даже не противился этому чувству. А с какой бы стати?
Он добился поставленной цели: обольстил любовницу Джованни, отнял ее у зятя, завладел ею сам. Что бы уж там некогда не толкнуло ее в объятия Джованни, с этим покончено раз и навсегда.
Яростное, жестокое удовлетворение переполняло его душу. И свирепая гордость. Первобытное, слепое, неодолимое чувство, с которым не поспоришь. Возможно, ввязался он в эту авантюру только ради Лауры. Но теперь у него есть свои причины удерживать молодую женщину вдали от Джованни.
Мелисса нужна ему самому и Джованни ее не получит!
А в чем, собственно, проблема? Мелисса Гринбери угрожала счастью его сестры. Угроза ликвидирована, и теперь он, Луиджи, волен наслаждаться молодой женщиной сколько душе угодно.
Волен желать ее. Волен упиваться ее ласками. Ее медовой сладостью.
Луиджи блаженно расслабился, отставил пиво в сторону. Мелисса принадлежит ему – до тех пор, пока он сам того желает. Ему и только ему – отныне и впредь. Никто и ничто их не разлучит.
Мелисса брела босиком по песку вдоль кромки прибоя. Было раннее утро. С моря веяло прохладой. Луиджи уединился в кабинете и "повис" на телефоне. Ну что ж, надо ему и о делах вспомнить. Сама она, воспользовавшись возможностью, отправилась погулять по чудесному пляжу в бухточке у скал. Ласковые волны плескались у ее ног. Молодая женщина шла вперед, не уставая удивляться переполняющему ее счастью. Воздух был прозрачен и свеж, небеса сияли бирюзой. Яхта, как и всякий день, отплыла на "большую землю" – пополнить запасы всего необходимого. Если не считать шеф-повара, готовившего для нее с Луиджи такие блюда, что пальчики оближешь, с обслугой Мелисса почти не сталкивалась.
Ощущение было такое, что они с Луиджи остались одни на всем земном шаре. Словно Адам и Ева в мире, созданном для них одних.
Сердце молодой женщины Затрепетало в груди. Что-то происходит с ней здесь, на этом прекрасном заколдованном острове. Волшебные чары мало-помалу подчиняют ее себе, и она не в силах ни противиться этой власти, ни отрицать ее.
На глади моря, слепя глаза, играли и переливались золотые солнечные блики. Душу Мелиссы переполняло некое чувство, чувство, которое она не могла и не смела назвать.
Не смела назвать, потому что не хотела признаваться в нем даже себе самой. Зачем? Она вручила себя Луиджи, потому что просто не могла поступить иначе. Потому что Луиджи желал ее так же пылко, как и она – его.
Но никакого будущего у их романа нет. Мелисса это знала. Знала, и изнывала от тайной боли, и упрямо отказывалась назвать переполняющее ее чувство тем самым словом, которое так и просилось на язык. Луиджи влечет к ней, но не более. В один прекрасный день она ему прискучит, очарование развеется. И сказка закончится.
Зачем мечтать о несбыточном? Такой мужчина, как Луиджи дель Кастаньо, никогда не удовольствуется одной-единственной женщиной… если бесконечная череда красавиц жаждет его внимания.
На краткое мгновение – о какое мучительное и сладостное! – молодая женщина позволила себе помечтать. Помечтать о счастье настолько великом, что в сравнении с ним меркло даже нынешнее ее блаженство.
Вдруг – ну бывают же на свете чудеса! – Луиджи испытывает к ней то же чувство, что и она к нему. То самое, запретное для называния чувство, о котором лучше помолчать. Вдруг он подойдет к ней, возьмет за руку, скажет, что хочет видеть ее частью своей жизни…
Минуту-другую Мелисса самозабвенно наслаждалась желанным видением. А затем, тихонько вздохнув, побрела дальше.
Время, проведенное с Луиджи, навсегда принадлежит ей. Отрадные дни, когда они жадно постигали мысли друг друга, и восхитительные ночи, когда сплетались их тела. Никто никогда не отнимет у нее этих чудесных мгновений. Ничто не отравит их и не осквернит. Эти бесценные прекрасные воспоминания она сохранит на всю жизнь.
Вертя в руке сочное алое яблоко, Мелисса вышла сквозь стеклянные двери гостиной на террасу. Луиджи был уже там, устроившись за столиком под навесом, пил кофе и читал утреннюю газету. Газету доставили только что из Сперлонги вернулась яхта. Молодая женщина неспешно подошла к нему – разнеженная и томная, полы зеленого шелкового халата развевались за ней точно мантия.
Когда она вернулась с пляжа, Луиджи уже покончил с деловыми звонками и здорово проголодался. Но не завтрак был у него на уме. Едва увидев, он подхватил Мелиссу на руки и отнес в спальню. Сорвал сарафан, в котором она прогуливалась по берегу, и уложил на кровать.
В глазах его вспыхнуло неуемное желание…
Целую вечность спустя он встал, побрился, принял душ. А Мелисса задремала, утомясь от любовных игр. Теперь же она проснулась – отдохнувшая, посвежевшая, несказанно счастливая.
Молодая женщина поцеловала Луиджи в затылок. Он, оторвавшись от газеты, подмигнул ей. Мелисса уселась за стол напротив него. Солнце припекало. Золотые лучи проникали даже сквозь полотняный навес.
День обещает быть жарким.
Мелисса улыбнулась про себя. Каждый день здесь – жаркий. Каждый день здесь – солнечный и безоблачный. Каждый день – все равно что в раю. Молодая женщина заботливо нанизывала все до одного воспоминания на крепкую нить памяти, точно дорогие жемчужины.
Долго это не продлится. Но пока она здесь, надо постараться сберечь каждое мгновение счастья во всей его неизбывной полноте.
Она потягивала гранатовый сок и любовалась морем, и небом, и иссиня-черными, загадочно поблескивающими скалами, и сверкающим белым песком, и зеленью олив, и лазурью бассейна у своих ног.
На всю жизнь суждено ей запомнить все это. Золотое утро, средиземноморский пейзаж – и себя с Луиджи в обрамлении волшебной картины. Мелисса скользнула взглядом по газете в руках Луиджи. Увы, газета была на итальянском. На первой странице красовалась фотография с очередной премьеры в "Ла Скала".
Молодая женщина узнала театр, разобрала название – кто же не знает, что такое "Ла Скала"! – но ничего, кроме даты, уразуметь не смогла. Как хорошо, что хоть цифры интернациональны!
А в следующий миг Мелисса осмыслила увиденную дату – и сердце ее учащенно забилось.
Неужели она провела на острове больше двух недель? Неужели дни пролетели так быстро?
Что за дурацкий вопрос! Здесь, на вилле, время словно остановилось. Но во всем остальном мире часы неумолимо тикали и тикали, отмеряя минуты и часы, дни сменяли друг друга.
Молодая женщина закусила губу. Да, она просила судьбу о том, чтобы окружающий мир вдруг взял да исчез, чтобы они с Луиджи навсегда остались на своем заколдованном острове. Но разве такие просьбы выполняются?
Конечно же нет!
И вот окружающий мир властно заявил о своем существовании. Джованни должен был вернуться вчера. Вчера, подумать только!
Сердце Мелиссы беспомощно сжалось. В объятиях Луиджи она позабыла обо всем на свете. Даже о Джованни!
Но ведь Джованни – самое важное, что у нее есть! Да-да, именно так! Добрый, великодушный, щедрый, любящий Джованни! Он вынужден видеться с ней лишь украдкой, урывками. И как бы чудесно ни проводила она время в обществе Луиджи, ее прямой долг – быть на месте, когда он приедет в Сперлонгу!
А как же Луиджи? Как же их роман?
На этот вопрос Мелисса уже дала себе ответ. Там, на пляже… Она стиснула кулаки. Никакого будущего у них нет. Луиджи встретит другую женщину, Ей же… ей же останутся лишь мучительно-сладостные воспоминания. А то самое, неназываемое чувство, если его не подпитывать новыми эмоциями, непременно иссякнет и угаснет само по себе. Разве не так?
Разумеется, так. Ее роман с Луиджи подошел к концу. Из песочных часов высыпались последние песчинки, а она того и не заметила.
Время истекло.
Душу молодой женщины переполнило горькое ощущение утраты.
Суждено ли ей снова увидеть Луиджи – ну хоть когда-нибудь? Луиджи знает все про нее и. Джованни, так что, может быть, в один прекрасный день они снова встретятся…
Ага, конечно! В один прекрасный день Луиджи явится в гости… под руку с другой женщиной. Его следующей пассией.
Мелисса стиснула зубы, смиряясь с горькой истиной. Луиджи пробыл с ней достаточно долго. А теперь все кончено. Пора возвращаться к Джованни – и неустанно благодарить судьбу за то, что Джованни есть в ее жизни.
Луиджи между тем свернул газету, посмотрел на молодую женщину. И тут же заметил, что с ней что-то неладно.
– Что с тобой? – озабоченно нахмурился он.
Мелисса автоматически потянулась к шоколадному круассану, чтобы скрыть смущение.
– Просто дату на газете увидела. – Она вскинула глаза на Луиджи и нервно сглотнула. – Джованни должен был вернуться еще вчера.
Дрожащей рукой Мелисса взяла чашку с кофе и тут же отставила, боясь расплескать.
Реальность властно вторгалась в волшебные грезы.
– Мне необходимо вернуться в отель, ведь он в любую минуту может приехать. Я не могу расстроить его: Джованни и без того видится со мной лишь урывками…
Молодая женщина в отчаянии заломила тонкие пальцы. И тут слова, что она до сих пор сдерживала, хлынули потоком:
– Я знаю, мне вообще не следовало крутить с тобой роман! Но тебе невозможно сопротивляться, Луиджи, пойми! Один лишь взгляд на тебя – и мир перестает существовать!
Мелисса вымученно улыбнулась, призывая на помощь все свое мужество, чтобы не разреветься, не завизжать, не закричать, как обиженный ребенок.
– Эти дни в твоем обществе на острове, Луиджи, были просто волшебными, правда! Я никогда их не забуду и никогда о них не пожалею!
Луиджи неотрывно глядел на нее. Выражение его лица оставалось совершенно непроницаемым – словно каменная маска.
– Но, как я вижу, для тебя эти дни ровным счетом ничего не значат, – холодно обронил он.
Мелисса растерянно захлопала ресницами.
– Как ты можешь так думать? Как можешь?!
– А что еще мне остается? – Голос его звучал по-прежнему бесстрастно. – А что еще мне остается? – повторил Луиджи. – Если ты с улыбкой сообщаешь мне, что возвращаешься в отель ждать Джованни!
– Но могу ли я поступить иначе? – потрясенно отозвалась Мелисса. – Ты же знаешь, как много Джованни для меня значит!
Сапфирово-синие глаза потемнели до графитово-черного оттенка. Луиджи себя не помнил от ярости. Гнев накатил внезапно, словно шторм разыгрался на море, и застал его врасплох. С каким невозмутимым благодушием Мелисса ставит его в известность, что возвращается к своему богатенькому покровителю!
– А я полагал, ты знаешь, как много значишь для меня! – передразнил ее Луиджи, в точности воспроизводя интонации собеседницы.
При этих словах молодая женщина точно окаменела.
– Я – знаю? Что я такого знаю, Луиджи?
Мы провели здесь около двух недель – ты и я.
И для меня это была волшебная сказка. Лучшее, самое счастливое время в моей жизни!
Но откуда мне знать, что чувствуешь по этому поводу ты?
Ее зеленые глаза расширились, в них плескалась боль. И тут Луиджи все понял. Молодая женщина просто не догадывается, что он ей уготовил. Буря в его душе разом улеглась, взгляд потеплел.
Луиджи встал из-за стола и подошел к ней.
Завладел ее руками. Взглянул ей в лицо, в это прелестное, обворожительное, выжидательно нахмуренное лицо. Вот теперь он решился. Стоило Мелиссе упомянуть о возвращении Джованни, и сомнениям места не осталось. Ему нужна Мелисса, и он оставит ее себе. Будь ее покровителем кто угодно, не только Джованни, он все равно пожелал бы ее – и отбил бы у соперника, непременно отбил бы! Страсть ослепляла Луиджи, лишала способности рассуждать здраво – как в тот вечер, когда он овладел ею впервые.
Да, Мелисса останется с ним, и никто и ничто ее не отнимет. Мелисса – законная собственность его, Луиджи дель Кастаньо!
– Мелисса, я не могу с тобою расстаться, тихо произнес он. Синие глаза его светились мягким внутренним светом. – Я хочу, чтобы мы были вместе. Я увезу тебя в Рим, и ты будешь моей, слышишь! Перед миром и людьми!
Молодая женщина глядела на него затаив дыхание. Правильно ли она расслышала? Не обманывает ли ее слух?
Именно об этих словах она мечтала, даже не надеясь, что когда-либо ее мечта сбудется. То самое заветное, неназываемое чувство всколыхнулось в груди, угрожая выплеснуться наружу.
– Ты… серьезно? – еле слышно прошептала Мелисса.
Посмеет ли она поверить? Посмеет или нет?
Сердце билось так, что едва не выскакивало из груди.
– Ты во мне сомневаешься? – мягко пожурил ее Луиджи. – Ты же меня просто заворожила! Заставила забыть обо всем на свете, кроме тебя!
Глаза молодой женщины засияли как звезды. Луиджи по-прежнему глядел на нее сверху вниз, и ему это очень нравилось. Очень нравилось, что Мелисса смотрит на него сияющими как звезды глазами. Для вящего эффекта он поднес к губам ее руки и нежно поцеловал каждую по очереди.
– Мне все равно, кто ты. Не хочу об этом даже думать. Теперь ты моя, и важно мне только это, и ничего больше. И я хочу, чтобы ты стала моей…
Луиджи прервался и прислушался. Вдали послышался слабый, но с каждой минутой нарастающий рокот. И шел он откуда-то с моря.
Мелисса отпрянула. Отчего Луиджи умолк – и в такой момент? И тут она тоже услышала посторонний звук.
– Что это? – встревоженно спросила молодая женщина.
Звук между тем приближался. И неуклонно набирал силу.
Луиджи посмотрел на Мелиссу, потом в сторону моря.
– Катер, – пояснил он. – Полным ходом идет к пристани.
– Но кому понадобилось…
Молодая женщина не договорила. Да Луиджи и не собирался отвечать. Некое шестое чувство безошибочно подсказало ему, что за незваный гость мчится сюда с визитом. Вот только Мелиссе об этом сообщать незачем. В любом случае спустя минуту-другую она и без него все узнает.
Луиджи призвал на помощь все свое самообладание. Как-то слишком уж быстро все произошло. Впрочем, чему удивляться? Если бы он вернулся из деловой поездки и обнаружил, что Мелиссу у него похитили, то тоже немедленно бросился бы на розыски.
Шум мотора нарастал. Вместе с ним нарастало и напряжение.
Да уж, ситуация неприятная. Но необходимо раз и навсегда пройти и через это. Мелисса принадлежит ему – целиком и безраздельно.
Никаких сомнений тут нет и быть не может.
Луиджи убедился в этом, увидев, как отреагировала она на его обещание увезти ее в Рим и назвать своею перед всем миром.
С Джованни покончено. Он отомстил за сестру и спас ее семейное счастье.
Загорелое лицо Луиджи посуровело. Осталось лишь убедить в этом мужа сестры… Убедить в том, что его молоденькая любовница с легкостью подыскала ему замену. В лице его, Луиджи дель Кастаньо. И он, Луиджи дель Кастаньо, никому ее не уступит.
Луиджи скользнул взглядом по молодой женщине. Вид у нее – лучшего и желать нельзя.
Для его замысла просто-таки идеальный. Волосы растрепаны, наготу прикрывает лишь свободный шелковый халат, губы обожжены поцелуями. С первого взгляда нетрудно угадать, как именно молодая женщина провела ночь.
Или, если на то пошло, с кем. Итальянец по-хозяйски обнял ее за плечи и крепче притянул к себе.
Мотор заглох – катер пришвартовался к причалу. Луиджи ощутимо напрягся. Как это ни тягостно, а надо поскорее покончить с грязным разбирательством. Необходимо убедить Джованни, что Мелиссы ему не видать как своих ушей.
– Луиджи, что происходит? – В голосе молодой женщины звучало искреннее недоумение.
Она что, в самом деле не понимает, кто сейчас примчится сюда, точно команда спасателей – на место происшествия? Ну что ж, ухмыльнулся Луиджи, на сей раз доблестный спасатель опоздал. Опоздал на целую вечность…
Да, собственно, прекрасная дама в спасении и не нуждается! Она абсолютно счастлива здесь, на вилле. Она сама по доброй воле выбрала его, Луиджи. Она принадлежит ему.
Глухо зашумел лифт. Дверцы разошлись в стороны, и на террасу выбежал Джованни.
Дышал он тяжело и прерывисто.
Вот взгляд его упал на прильнувшую друг к другу пару, и незваный гость остановился как вкопанный. Мелисса похолодела.
– Здравствуй, Джованни, – невозмутимо приветствовал Луиджи зятя по-итальянски. – Я так и подумал, что это ты. Право, не стоило тебе бросать столь восхитительное создание на произвол судьбы. Ты опоздал. Безнадежно опоздал. Мелисса теперь моя. – И Луиджи перешел на английский, ради Мелиссы. Пусть наконец поймет, что происходит. – Она останется со мной, Джованни. Я увезу ее в Рим.
Луиджи собственнически чмокнул молодую женщину в затылок, погладил по плечу, победно улыбнулся зятю. У Джованни был такой вид, словно ему вонзили в грудь тупой нож и там медленно проворачивают. Лицо его побелело как полотно.
Перед внутренним взором Луиджи возникло новое лицо. Лаура – изможденная, отчаявшаяся, готовая на все. И сердце его окаменело.
Джованни получил по заслугам. Да как он вообще посмел причинить любящей жене столько боли и горя!
Луиджи крепче привлек к себе молодую женщину.
– Соблазнить ее оказалось так просто, Джованни, – мягко поддразнил он. – А уж до чего приятно…
На бесконечно долгое мгновение "живая картина" словно застыла. Тишину нарушил Джованни – глухо зарычав, он бросился на обидчика.
– Ты смеешь похваляться передо мною тем, что обольстил мою дочь?! – взревел он.
Глава 5
Могучий кулак, описав широкую дугу, устремился прямо в лицо Луиджи. Мелисса пронзительно завизжала. Луиджи машинально заблокировал удар, выпустив при этом молодую женщину.
– Дочь? – прошипел он. – Ты что, за идиота меня принимаешь? Или, может, жену свою считаешь полной дурочкой? Бедная моя сестра, моя оскорбленная в лучших чувствах Лаура! Лаура, что, лежа на больничной койке, заклинала меня помочь ей! Лаура, что рыдала в моих объятиях, потому что ее неверный супруг потерял голову от двадцатилетней соплячки, которую подобрал в американском аэропорту! Тебе стоило лишь подмигнуть потаскушке – и она в тот же день прыгнула в твою постель!
Где-то рядом раздался глухой стон. Луиджи пропустил его мимо ушей. С искаженным от ярости лицом он по-прежнему изо всех сил удерживал занесенную руку Джованни.
Тот резко выдернул руку и отпрянул назад.
– Ты ничего не понимаешь, – хрипло произнес он. – Мелисса – моя дочь. Дочь, о существовании которой я до недавнего времени даже не подозревал. Я столкнулся с ней в чикагском аэропорту "О'Хара". Она… она как две капли воды похожа на свою мать. Я знал ее мать… много лет назад. Задолго до того, как повстречал Лауру. Я увидел Мелиссу и принял ее за Барбару, за мою Барбару. Сходство просто поразительное, даже жутковато делается. Я не мог не обратиться с ней… Мы разговорились, и… – Голос Джованни дрожал от сдерживаемого чувства. – И я вдруг увидел, что все сходится.
За девять месяцев до того, как родилась Мелисса, я был близок с Барбарой, ее матерью.
Она так мне ничего и не сказала… Я так и не узнал, что она ждала от меня ребенка. И вот совсем недавно обнаружил, что у меня есть дочь.
Взрослая дочь.
Луиджи окаменел. Только на щеке его подергивался мускул.
– Твоя дочь? Ты хочешь сказать, что Мелисса – твоя дочь? – недоверчиво переспросил он.
– Ты же говорил, что все знаешь, – еле слышно прошептала молодая женщина. Голова у нее кружилась, к горлу подкатывала тошнота. – Ты говорил, что знаешь все про Джованни и меня.
Но Луиджи услышал и обернулся на голос.
Мелисса судорожно цеплялась за край стола, чтобы не упасть.
– Я считал, что ты его любовница, – ровно и бесстрастно ответил он.
– О господи! – задохнулась молодая женщина, закрывая рот ладонью. – Как ты только посмел такое подумать?
– Легко. – Теперь в его голосе звучала нескрываемая горечь. – Мне сказала сестра. Мог ли я усомниться в ее словах?
Мелисса вскинула глаза. И это тот самый человек, которого она обнимала совсем недавно? Нет, перед ней безжалостный, циничный, холодный незнакомец.
– И все это время… – Голос ее беспомощно прервался. – Все это время ты принимал меня за… за любовницу Джованни… – Молодая женщина с трудом выговорила ненавистное слово. Ее трясло от негодования. – Боже мой, боже! – Она пошатнулась, с трудом удержавшись на ногах.
– Мелисса! Дитя мое любимое! – Джованни протянул к ней руки.
Молодая женщина покачала головой. И вдруг, горестно вскрикнув, опрометью бросилась в дом, ища укрытия в ванной.
Мир стремительно вращался вокруг нее. И не только вращался – земля раскачивалась, колебалась, уходила из-под ног. Ночной кошмар, иначе и не скажешь, кошмар, в котором пол и потолок меняются местами, а стены смыкаются, точно вознамерившись раздавить свою жертву.
И выхода нет, ровным счетом никакого выхода. Не суждено ей проснуться и обнаружить, что все это – лишь дурной сон.
Мелиссу выворачивало наизнанку. И неудивительно. К горлу вместе с тошнотой подступали омерзительные воспоминания о последней ночи… да о всех ночах на острове, если на то пошло! Если бы только можно было избавиться от них с той же легкостью, как и от вчерашнего ужина!
В воображении вновь и вновь прокручивалась сцена на террасе – точно ледяные, омерзительные волны накатывали на нее одна за другой. Молодая женщина сидела на холодном мраморном полу, бессильно прислонившись к стене и отчаянно мечтая слиться с ней, раствориться, исчезнуть. Она вся дрожала – от потрясения, от ужаса и неверия.
Но хочешь не хочешь, а поверить придется.
Выбора у нее нет. Там, снаружи, на террасе, с грохотом столкнулись две реальности – и ее, словно в водоворот, затянуло в отвратительную действительность Луиджи дель Кастаньо.
Он считал ее любовницей Джованни. Считал с самого начала. С того момента, как впервые увидел. И верил в это до тех пор, пока не столкнулся лоб в лоб с правдой.
Любовница Джованни…
Омерзительная формулировка ранила ее точно остро отточенный кинжал.
Вот, значит, кем считал ее Луиджи. Любовницей женатого мужчины. Любовницей мужа своей сестры…
Мелисса вновь передернулась от отвращения. Сколько тяжких потрясений за один день!
Луиджи – младший брат Лауры. Луиджи дель Кастаньо приходится Джованни шурином.
Шурин Джованни взял на себя неблагодарную миссию избавить его от наглой потаскушки, угрожающей семейному счастью его сестры. И метод избрал безотказный: обольстить любовницу Джованни, отбить ее у богатого покровителя.
Именно так он и поступил. Расчетливо, намеренно, хладнокровно. Луиджи дель Кастаньо явился в отель "Адриатика" с одной-единственной целью – отыскать и обольстить ее, Мелиссу.
Молодая женщина подняла голову, уронила руки. Надо посмотреть правде в лицо. Приходится. И произнесла вслух те самые слова, что жгли ее огнем. Произнесла четко и ясно:
– Луиджи дель Кастаньо задался целью обольстить меня – и цели своей добился. Он думал, что я любовница Джованни. И роман со мной закрутил только поэтому.
В сердце ее вонзился миллион отравленных стрел. Вонзился так глубоко, что молодая женщина задохнулась от боли.
– А значит, все, что было между нами, это ложь. Вплоть до последнего слова, до последнего взгляда и поцелуя.
Вот она и произнесла слова приговора. Сживаясь с ними. Вбирая их в себя вместе с тоской и болью.
Все – ложь!
Даже недавние счастливые мгновения, эти бесценные секунды, в течение которых Мелисса верила, будто Луиджи делает ей предложение, тоже ложь, равно как и грезы, на ее глазах развеявшиеся в дым.
Молодая женщина до крови закусила губу.
Что за агония…
С террасы доносились крики, проклятия, угрозы, взаимные упреки, если судить по интонациям, конечно. Потому что слов Мелисса не понимала. Хрипловатый голос Джованни дрожал от бешенства. Второй звучал сдержаннее и тише: Луиджи парировал реплики сжато, скупо, язвительно. Вот голоса схлестнулись вновь, заключительным залпом прогремел последний, мрачный, не оставляющий места надеждам ответ. А затем послышались шаги – тяжелые, глухие, они постепенно угасли в отдалении. И воцарилась тишина.
В дверь ванной настойчиво постучали.
– Мелисса! – Это был Джованни.
Молодая женщина не ответила.
– Мелисса… бедная моя, дорогая девочка… мне необходимо поговорить с тобой! Просто необходимо! Выйди, пожалуйста… – Голос ее отца дрожал и срывался от волнения.
Ее отец…
Всю свою жизнь Мелисса гадала, кто он, донимала мать расспросами, но ответа не получала. Никакого.
– Ох, дорогая, даже не спрашивай! Это все давным-давно прошло и быльем поросло, – неизменно отмахивалась Барбара.
Поначалу девочка думала, что, возможно, жизнь отца окутана тайной… а может, это она, непослушная маленькая Мелисса, никакого отца не заслуживает. Однако со временем Мелисса подросла и образ жизни матери предстал перед ней со всей отчетливостью: бесконечная вереница мужчин, бесчисленная череда съемных квартир и коттеджей, где они жили по несколько месяцев, не больше. Бессмысленное, никчемное, беспорядочное перепархивание с цветка на цветок, от одного удовольствия к другому… И Мелисса с горечью поняла, в чем дело. Должно быть, ее мать и сама не знает, от которого из своих многочисленных любовников родила дочку.
Будучи подростком, Мелисса приезжала домой на каникулы – Барбара пристроила девочку в школу-интернат при первой же возможности – и жадно вглядывалась в лица материнских знакомых, приятелей и ухажеров, ища и не находя сходства с собой.
Да откуда бы ему взяться, этому сходству, если Мелисса была как две капли воды похожа на мать? Вот только зеленые, как изумруды, глаза могли послужить подсказкой, да и то ненадежной. Мало ли на свете зеленоглазых мужчин?
Со временем Мелисса примирилась с мыслью, что ей не суждено узнать, кто ее отец, какой он национальности и жив ли еще.
А потом – эта случайная встреча, противоречащая всем законам статистики вкупе с теорией вероятности… При мысли о том, с какой легкостью встреча эта, перевернувшая всю ее жизнь, могла бы и не состояться, Мелисса до сих пор холодела от ужаса.
Не правдоподобное мгновение навсегда запечатлелось в ее памяти. Девушка только что прилетела из Дели и шла получать багаж, как вдруг какой-то мужчина средних лет, замешкавшись на пороге зала ожидания первого класса, уставился на нее во все глаза, как будто привидение увидел.
Мелисса, возможно, и внимания на него не обратила бы, если бы тот не произнес потрясенно, словно не веря:
– Барбара!..
Незнакомец протянул к ней руку, сказал что-то на непонятном девушке языке и вновь повторил имя ее матери. Мелисса остановилась.
Девушка знала: внешне она вылитый портрет матери. Сколько раз удивительное сходство ставило материнских знакомых в тупик, а пару-тройку раз даже порождало путаницу! По возрасту незнакомец в приятели матери вроде бы вполне годился. Костюм на нем был дорогой, сам он явно принадлежал к тем, кто летает первым классом, и при этом был весьма хорош собой – седеющие виски придавали его представительной внешности особую привлекательность. А значит, он полностью соответствовал тому типу мужчин, на которых "западала" Барбара Гринбери.
Мелисса покачала головой.
– Нет, я дочь Барбары. – Говорила она по-английски, понимая, что, невзирая на явно южную внешность, незнакомец не может не знать языка международного общения.
– Да-да, конечно, – меланхолично откликнулся тот. – Даже Барбаре, с ее сногсшибательной красотой, не дано обманывать время столь долго.
Незнакомец вгляделся в лицо девушки. Какие у него добрые глаза, тут же подумала Мелисса, и при этом чудится в них нечто знакомое… Может, они где-то встречались раньше, а она запамятовала?
– А вы материнскую красоту со всей очевидностью унаследовали. Вы ведь не обижаетесь, что я так говорю?
– Вовсе нет, – улыбнулась Мелисса.
Незнакомец кивнул, а затем, словно из вежливости, поинтересовался:
– Как поживает Барбара? Раз вы ее дочь, выходит, она таки вышла замуж. Во времена нашего знакомства Барбара и слышать о браке не хотела!
Лицо девушки окаменело.
– Барбара погибла в автокатастрофе два года назад.
– Простите мою бестактность, – поспешил извиниться незнакомец. – Я ничего не знал…
И возможно, мне не следовало спрашивать.
Приношу вам свои соболезнования. Вам и вашему отцу.
Мелисса покачала головой.
– Замуж моя мать так и не вышла. Боюсь, это отвращение к священному институту брака Барбара Гринбери пронесла через всю жизнь.
Незнакомец удрученно развел руками.
– Да, помню, Барбара и впрямь брачных уз не признавала, но я это списывал на молодость.
Когда мы познакомились, она была совсем юной… да и я тоже, если на то пошло. Сколько же лет назад было дело? – Он быстро подсчитал в уме. – Двадцать с лишним. Я повстречал Барбару в Ницце, в казино… Как сейчас помню, стоял июнь, повсюду цвели розы… Мы пробыли вместе месяца полтора. Она – как же это сказать по-английски? – просто очаровала меня. Женщины красивее я в жизни не встречал!
Незнакомец умолк. Девушка прерывисто вздохнула.
– Что такое? – встревоженно спросил тот.
– Мне двадцать! – выпалила Мелисса, прежде чем успела осмыслить слетевшее с уст неосторожное признание. – А день рождения у меня в марте!
Мгновение незнакомец просто глядел на нее, не говоря ни слова. На лице его отражалась целая гамма противоречивых чувств. Затем он произнес что-то на своем языке – отрывистой, быстрой скороговоркой.
Он итальянец, решила Мелисса. Итальянец, точно.
И он мог бы быть… мог бы быть… мог бы быть ее…
От лица девушки отхлынула кровь. Как часто все эти годы она лежала, не в силах заснуть, и пыталась подсчитать в уме, когда именно была зачата. Получалось – в июне, двадцать один год назад.
Мелисса заломила тонкие пальцы. В сознании ее прочно засела невероятная, не правдоподобная мысль. Она все глядела и глядела на этого представительного незнакомца средних лет, глядела, не в силах наглядеться. Этот мужчина был близок с ее матерью в тот самый месяц, начиная с которого ведется отсчет ее, Мелиссы, бытия.
