Текст книги "Залог любви"
Автор книги: Пола Хейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Пола Хейтон
Залог любви
1
Одри Маллиган летела по улице как на крыльях. Солнце сияло только для нее. Птицы пели только для нее. Люди улыбались ей. Она любила всех.
Врач подтвердил ее подозрения – она беременна! У нее будет малыш! Сейчас срок еще небольшой, всего-то пять недель, но она уже любила ребенка живущего в ней. Неважно, мальчик он или девочка, он самый дорогой для нее человек. И еще, конечно, мама, отец, сестра и Тедди.
Тедди. Одри улыбнулась. Наверное, он обрадуется. Да-да, конечно, обрадуется. Они ведь собираются пожениться. Нет, Тедди еще не сделал ей предложение – он такой нерешительный, такой застенчивый, нежно подумала Одри, – но теперь, когда она ждет ребенка, их ребенка, он наверняка захочет оформить отношения.
Какой-то зазевавшийся тип, наверное турист, налетел на нее, но Одри ничуть не рассердилась. Она с безмятежной улыбкой приняла извинения и даже любезно объяснила, как пройти к Трафальгарской площади.
Одри зашла в ближайший от своего дома магазин и накупила деликатесов. Она планировала пригласить сегодня Тедди на ужин при свечах. Одри намеревалась приготовить ростбиф, а на гарнир к нему – конечно же йоркширский пудинг. На десерт – фрукты. Поколебавшись, Одри купила бутылку молодого красного сухого вина. Она сделает только маленький глоток – ей теперь надо вести правильный образ жизни, ее малыш должен родиться здоровым. Но символически отметить начало новой жизни – счастливой жизни! – надо непременно.
Свечи догорали на столе. Ростбиф и пудинг обиженно прятались в тени – к ним даже не прикоснулись! Вино в бокалах утратило торжественный рубиновый цвет и стало тревожно-кровавым. Но одиноко сидящая за столом Одри ничего этого не замечала. Глаза ее застилала пелена слез, в ушах стоял злобный крик Тедди: «Дура! Идиотка! Залетела и пускает слюни от радости!». Тедди много еще чего говорил в том же духе, но ошарашенная Одри запомнила лишь начало его гневной тирады и конец: «Только законченная кретинка вроде тебя могла вообразить, что я женюсь на тебе! Ты только посмотри на себя в зеркало! Впрочем, если ты избавишься от ублюдка, я, так и быть, подумаю и, возможно, прощу тебя».
И Тедди ушел, на прощание громко хлопнув дверью. А Одри осталась наедине со своей болью и со своими проблемами. Она не ожидала, что Тедди окажется таким мерзавцем. Негодяем. Подлецом. Мало того что он обманывал ее. Да она и сама виновата – ослепла от любви к нему и готова была простить ему все на свете. Оказалось, он просто использовал ее. Одри глухо застонала… Боже, если на работе узнают, что она несколько раз по просьбе Тедди сообщала ему конфиденциальные сведения… Господи! Она останется без работы, ей будет нечем платить за квартиру, и ее ребенок…
Ребенок! Одри инстинктивно схватилась за живот. Нет, ни при каких обстоятельствах ребенок не должен пострадать! Завтра же она пойдет к Марион Шелли и расскажет ей… Расскажет что? Как она по собственной глупости нанесла ущерб банку, в котором работает? Да Марион уволит ее в два счета! И она, Одри, окажется на улице – в прямом смысле этого слова, потому что за квартиру будет нечем платить. И ребенок… К тому же Тедди недвусмысленно дал понять, что, если она хоть пикнет о том, что он просил ее узнавать, ей не поздоровится.
Одри разрыдалась. Ужин и впрямь знаменовал собой начало новой жизни. Но жизни, увы, не счастливой и безмятежной, а полной проблем, трудностей и лишений.
2
Несмотря на бессонную ночь, Одри явилась на работу, как обычно, без опоздания. Она работала в банке «Лондон Юнион» уже год. В ее обязанности входило встречать клиентов и направлять их к тому или иному клерку, отвечать на телефонные звонки и соединять звонивших с теми служащими банка, в компетенции которых находится решение того или иного вопроса. Коллеги любили Одри, неизменно доброжелательную и без фальши приветливую.
Но сегодня с Одри явно творилось что-то не то, и абсолютно все это заметили. На участливые вопросы о самочувствии Одри вежливо отвечала: «Спасибо, все хорошо», – и слабо улыбалась. В конце концов ее оставили в покое, и очередной рабочий день потек своим чередом.
Одри держалась. Одри крепилась. Одри старалась не обращать внимания на то, что рабочее кресло сегодня особенно неудобно, ручки и карандаши отказываются писать, нужные бумаги теряются. Свои обязанности она выполняла на автомате, но система то и дело давала сбои. Несколько раз Одри неправильно соединила клиентов, и, когда начальник отдела кредитов выразил свое недоумение ее сегодняшней рассеянностью, нервы у Одри не выдержали. Схватив сумочку, она вскочила из-за стола и выбежала из зала.
Влетев в дверь, на которой красовалась табличка «Только для персонала», Одри пробежала по коридору и остановилась лишь у двери, ведущей на лестницу черного хода. Дверь была заперта – Одри поняла это, только дернув ручку несколько раз подряд. Она заметалась, как будто угодила в ловушку, машинально толкнула боковую дверь и оказалась в каморке, где уборщица хранила свой нехитрый инвентарь и моющие средства.
Одри захлопнула за собой дверь – и только тогда дала наконец волю слезам. Всхлипывая, она трясущимися руками перерыла сумочку в поисках платка. Платка не оказалось, и это отчего-то вызвало новый поток рыданий – вот уж не везет, так не везет! Что же, прикажете вытирать слезы рукавом? – с раздражением спрашивала Одри неизвестно кого.
Нельзя плакать, уговаривала она себя, только не здесь, не на работе. И уж тем более не в моем положении.
Вспомнив о ребенке, Одри заплакала еще горше. В довершение всех несчастий у Одри раскалывалась от боли голова, и сейчас сотрясавшие ее тело рыдания отдавались в висках и в затылке, словно воспаленный мозг перекатывался в черепной коробке, ударяясь о стенки.
– Я ненавижу тебя, Тедди Уильямс! – громко сказала Одри сквозь слезы.
– Эй, кто здесь?! – раздался вдруг женский голос из-за двери.
Одри испуганно зажала рот обеими руками. Кто-то подошел к каморке, в которой скрывалась Одри, и постучал.
– Кто здесь? Что с вами? Я могу вам помочь?
– Нет! – прорыдала Одри, не в силах справиться со своим голосом.
– Откройте дверь! – В голосе женщины прозвучали властные нотки.
– А вы кто? – пискнула Одри, кое-как утирая слезы.
– Я Марион Шелли. А вы?
Одри мгновенно перестала плакать от охватившего ее ужаса – Марион Шелли, управляющая банком! Только этого не хватало!
– Я… я Одри Маллиган, – пролепетала она, открывая дверь.
Марион вошла в каморку и включила свет. Одри увидела себя в зеркале, висящем прямо перед ней. В зеркале, как и следовало ожидать, ничего хорошего не отразилось – щелочки глаз на опухшем красном лице, похожем на кусок сырого мяса.
– Одри! – встревоженно воскликнула Марион, подходя к Одри. – Что с вами? Почему вы плачете? Что-то случилось?
– Ничего не случилось, – всхлипнула Одри и схватила с полки рулон бумажных полотенец, чтобы хоть как-то привести себя в порядок.
Разве могла она рассказать правду Марион Шелли? Грозной, великой и ужасной Марион, крепко держащей в своих холеных изящных ручках бразды управления банком, президентом которого был ее отец? Скорее всего Марион выгонит ее с позором, и хорошо если не с волчьим билетом.
– Но я же вижу, Одри, определенно что-то случилось.
Марион в своем строгом синем костюме выглядела именно так, как должна выглядеть преуспевающая деловая женщина – подтянутая, стройная, уверенная в себе – словом, полная противоположность Одри Маллиган.
Однако Одри было просто необходимо поговорить с кем-нибудь, рассказать наконец правду. За последние полгода она погрязла во лжи. Сперва Одри казалось, что это будет маленькая ложь во спасение, но с каждым днем она испытывала все больше мук и угрызений совести. И вот, видимо настало время сказать правду, и будет даже лучше признаться во всем именно дочери мистера. Шелли. Одри собралась с духом и выпалила:
– Я обманывала вас всех!
Марион вопреки ожиданиям Одри не выглядела шокированной ее признанием.
– Может, вы расскажете мне суть вашей проблемы? – участливо спросила она. – Может, я смогу вам чем-то помочь.
– Я беременна.
– О-о-о… – Марион бросила выразительный взгляд на талию Одри. – Я заметила.
Одри жалко улыбнулась, давая понять, что оценила шутку.
– Все в банке знают, что вы собираетесь замуж, – добавила Марион.
Одри почувствовала, что слезы вновь готовы хлынуть из глаз.
– Вот вам и суть моей проблемы, Марион. Мое замужество оказалось фикцией, блефом, плодом моего буйного воображения. Тедди Уильямс, это мой… – Одри запнулась, подыскивая подходящее определение, и выбрала нейтральное, она пока не собиралась признаваться Марион, что нарушила служебную инструкцию, – мой друг, он бросил меня, узнав, что я жду ребенка.
– Одри, мне очень жаль. – Сочувствие Марион выглядело искренним. Она участливо положила руку на плечо Одри. – Но я не понимаю… Конечно, все это очень неприятно, но, право, не стоит столь сильно переживать. Многие женщины рожают, не будучи замужем.
Одри вздохнула. Придется все-таки признаться.
– Понимаете, Марион… Тедди потребовал, чтобы я сделала аборт. К сожалению, ему есть чем меня шантажировать. Дело в том, что я… – Видя, что Марион нахмурилась, Одри тем не менее не оставила намерения облегчить душу. Будь что будет! – Я несколько раз предоставляла Тедди информацию, касающуюся движения денег на счете его мачехи. Мне кажется, он и ее шантажирует. Понимаете, он очень любит своего отца, а мачеха завела себе любовника, которого содержит на деньги мужа. И Тедди сказал, что собирается вывести ее на чистую воду… – Запутавшись, Одри умолкла.
Теперь все объяснения Тедди казались ей надуманными. Конечно, он просто хотел поживиться за счет мачехи – однажды он обмолвился, что отец дает ему слишком мало денег на карманные расходы. Под карманными расходами подразумевался роскошный «бентли», поездка в Африку на сафари и отдых на Канарах, куда Тедди намеревался отправиться на собственной яхте, в приобретении которой ему также было отказано. Тогда Одри подумала, что он шутит, а теперь она удивлялась собственной наивности.
Странно, но, когда она выложила наконец Марион Шелли всю правду, ей стало легче. Нет, боль от предательства Тедди не ушла, просто на душе у Одри стало спокойнее. Она покаялась в грехах и теперь ждала отпущения. Или кары.
Марион молчала.
– Я понимаю, теперь вы меня уволите. Я нарушила инструкцию, возможно, нанесла ущерб интересам одного из уважаемых клиентов банка. К тому же, если в банке будет работать незамужняя беременная женщина, это может уронить репутацию банка в глазах некоторых клиентов… – торопливо заговорила Одри.
– Ерунда, – решительно прервала ее Марион. – Пусть мистер Уильямс сам разбирается со своим сыном и женой. Вы хороший человек, мы не уволим вас только за то, что вы беременны и у вас нет мужа. А что касается нарушения инструкции… Надеюсь, вы извлечете из этого урок и впредь будете осмотрительнее. Насколько я понимаю, этот ваш Тедди… он не собирается выплачивать деньги на содержание ребенка, так? И пригрозил, что, если вы признаетесь в своем проступке, вы об этом пожалеете?
Одри всхлипнула.
– Да, Марион. Он может наговорить отцу Бог знает что, и мистер Уильямс устроит скандал, в который будет вовлечен и ваш банк. Он очень могущественный человек! Он меня в порошок сотрет!
Марион задумчиво покачала головой.
– Да, скандал нам ни к чему. Вот что, Одри… Пойдемте-ка со мной.
Она взяла Одри за руку и решительно вышла из каморки. Одри не оставалось ничего другого, как покорно последовать за Марион. Она чувствовала себя овцой, ведомой на заклание. Дойдя до лифта, они поднялись на последний этаж, где располагались кабинеты руководства, и подошли к двери, которую украшала начищенная до блеска табличка: «Управляющий банком».
Войдя в приемную, Марион распорядилась:
– Маргарет, вызови ко мне Ричарда Андервуда. Пусть придет немедленно.
Маргарет, молодая ухоженная женщина, секретарь и доверенное лицо Марион Шелли, едва бросив взгляд на заплаканное лицо Одри, немедленно сориентировалась в ситуации и схватила телефонную трубку.
Услышав имя Ричарда Андервуда, начальника службы безопасности банка, Одри сникла. Наверное, Марион передумала и все же уволит ее. Но сначала из нее вытрясет душу Андервуд.
– Представляешь, Маргарет, жених бросил Одри, узнав, что она ждет ребенка, и, более того, не намерен платить алименты! – выдала сокращенную версию событий Марион, и у Одри немного отлегло от сердца – возможно, Марион не намерена делать ее проступок достоянием гласности.
– Вот гад! – Маргарет всегда отличалась прямолинейностью. – Все, что вам сейчас нужно, милая, это хороший адвокат.
– Я знаю, – сказала Одри. – Но, к сожалению, я просто не могу себе этого позволить. Хорошие адвокаты стоят хороших денег.
Марион схватила Одри за руку и решительно направилась к двери своего кабинета.
– Сейчас придет Ричард и что-нибудь придумает. Кстати, по образованию он юрист. Я уверена, он не откажется вам помочь, Одри.
– Нет-нет, что вы, я не могу… – слабо сопротивлялась Одри.
– Можете! – отрезала Марион, впихивая упирающуюся Одри в кабинет и закрывая за собой дверь. – Если вы беспокоитесь насчет огласки – не волнуйтесь. Мы с Маргарет никому ничего не расскажем, а что касается Ричарда Андервуда, то здесь вообще не о чем беспокоиться – он умеет держать язык за зубами.
В отличие от меня, подумала Одри и покраснела.
Марион села в кресло, элегантно закинув одну длинную стройную ногу, на другую, жестом предложила сесть Одри. Одри опустилась на самый краешек, как будто готовясь сбежать при первой же возможности.
Когда дверь кабинета открылась, Одри вздрогнула и едва не упала.
– Привет, Ричард! – сказала Марион вошедшему. – Найдется минутка? Одри Маллиган нужен совет.
Ричард добродушно улыбнулся.
– Обожаю давать советы.
Атлетически сложенный, с белокурыми волосами и темно-серыми глазами, Ричард Андервуд заставлял трепетать не одно женское сердце в «Лондон Юнион». В кулуарах только и разговоров было что о нем – женщины закатывали глаза и томно вздыхали, стоило только упомянуть имя начальника службы безопасности. Коллеги Одри называли Ричарда Андервуда не иначе как мистер Совершенство и втайне мечтали хотя бы об одном свидании с ним. Но Ричард, неизменно дружелюбный и подчеркнуто вежливый, держался отстраненно и был скуп на слова.
Одри, разумеется, тоже отмечала про себя мужскую привлекательность Ричарда Андервуда, но и только. Она не состояла в клубе его поклонниц, ей никогда даже не приходило в голову попытаться завоевать его неприступное сердце, у нее и без того было слишком много проблем. И что самое печальное – Одри никогда не умела эти проблемы решать. Они лишь накапливались, накапливались, и вот результат – брошенная, беременная, без пяти минут безработная.
Ричард сел и вопросительно уставился на Марион.
– Бывший возлюбленный Одри узнал, что она беременна, и требует от нее сделать аборт, – взяла Марион быка за рога. – Одри была столь неосторожна, что пару раз предоставляла ему информацию о движении денег на счетах некоторых членов его семьи. И теперь этот негодяй собирается шантажировать Одри, а если она не поддастся, угрожает пожаловаться своему отцу, который является клиентом нашего банка и который наверняка втянет нас в скандал. Как ты понимаешь, ничего подобного нашему банку не нужно. Я думаю, что ты мог бы заняться этим делом. Конфиденциально, разумеется.
Ричард откинулся в своем кресле. Одри угрюмо отметила про себя, что его костюм стоит, должно быть, недешево. И этот его взгляд… Он просвечивает ее будто рентген… Наверное, этот красавчик думает с досадой: набирают в банк кого ни попадя, а я тут разбирайся с их делами…
– Так, – сказал Ричард. – Для начала мне нужны подробности, но в любом случае я буду рад помочь Одри, чем смогу.
– Вот и славно! – обрадовалась Марион и грациозно вспорхнула с кресла. – Оставляю вас. Одри, поверьте, вы в надежных руках. – Она ласково сжала плечо Одри. – Все будет хорошо.
Когда Марион ушла, Одри, сгорая от стыда и неловкости, поведала Ричарду Андервуду историю своей беспросветной глупости и наивности. Он прервал ее лишь трижды – один раз задал вопрос и два раза – кое-что уточнил. Все это время он смотрел на Одри оценивающим взглядом, от которого ей хотелось провалиться сквозь пол. Она понимала, что выглядит в глазах Ричарда Андервуда клинической идиоткой.
Закончив свой рассказ, Одри почувствовала себя так, словно только что вывалила на пол перед Ричардом Андервудом все свое грязное белье. Ричард придвинулся к столу, подпер ладонью подбородок – платиновый «роллекс» рыбкой вынырнул из безупречно белоснежных манжет – и сказал:
– Итак, Одри… Вы позволите называть вас так?
– Да, конечно. – Одри робко улыбнулась. – Вы теперь столько обо мне знаете, что было бы странно, если бы вы называли меня мисс Маллиган.
Легкая улыбка тронула губы Ричарда.
– В таком случае зовите меня Ричардом. А знаете, вам не идет фамилия Маллиган. Она ведь ирландская, если я не ошибаюсь?
– Вы правы, фамилия ирландская. Мой отец ирландец, а мать из Шотландии.
– Ах вот оно что! Это все объясняет, у вас очень интересная внешность.
Одри изумленно вскинула на него глаза. Подумать только, Ричард Андервуд – мистер Совершенство – сказал, что у нее «интересная внешность»! Куда уж интереснее – рыжая, лицо в веснушках, невысокая, пухленькая! – саркастически подумала Одри. И все же этот маленький комплимент немного приободрил ее.
– Итак, Одри, расскажите мне о вашем бывшем возлюбленном.
Ричард одарил Одри мягким спокойным взглядом, и она поняла, что он действительно может помочь ей, – сразу же захотелось довериться ему и рассказать наконец все то, о чем она так долго молчала, не решаясь открыть правду ни одному из своих сослуживцев из боязни потерять работу.
Президент банка мистер Шелли славился своей придирчивостью в подборе кадров и требовал от сотрудников полной отдачи, поэтому ему вряд могло понравиться, что одна из его сотрудниц беременна и может при этом рассчитывать только на себя, поскольку не замужем. Во-вторых, Одри фактически являлась лицом банка, поэтому подразумевалось, что даже сам ее внешний вид должен говорить, что дела банка идут как нельзя более успешно, а беременность, затем роды и уход за ребенком неизбежно наложат отпечаток на ее внешний вид и работоспособность. Ко всему этому прибавлялась глубокая душевная травма брошенной женщины. Конечно, если бы Одри была замужем, ситуация не была бы столь плачевной. Доходов обоих супругов хватило бы, чтобы нанять ребенку няню. Даже если бы Тедди согласился хотя бы признать ребенка своим и выплачивать алименты – Одри и тогда вздохнула бы свободнее. Но Тедди решительно требовал, чтобы она сделала аборт, и так запугал Одри перспективами того, что ее ждет в случае неповиновения, что Одри боялась даже заикнуться руководству банка о положении, в котором оказалась.
– Тедди ушел от меня в тот день, когда я сказала, что жду ребенка.
– Тедди? – Ричард саркастически приподнял бровь. – Это ваша собака?
Одри улыбнулась, оценив его шутку. Она была благодарна Ричарду за попытку разрядить обстановку.
– Если бы… Если бы Тедди был собакой, я просто заперла бы его в квартире и выводила только на поводке. Но, к сожалению, Тедди – отец моего ребенка.
– Ваш Тедди – собака, – отрезал Ричард без тени улыбки.
– Вообще-то вы правы, Ричард. Собака. Такая, знаете, комнатная собачка. Любит, чтобы о нем женщины заботились. Когда я говорю «женщины» – я имею в виду много женщин.
Взгляд Ричарда сделался жестким. Он выпрямился в кресле.
– Он бросил вас ради другой женщины?
– Да, но этого и следовало ожидать. Он не любит брать на себя ответственность, но я никак не хотела этого замечать. Знаете, – Одри невесело усмехнулась, – когда я сказала ему, что беременна и что теперь мы должны пожениться, он так кричал на меня… Посоветовал посмотреть на себя в зеркало. Дескать, что может привлечь такого мужчину, как он, в такой женщине, как я? Конечно, сейчас я понимаю, что он и не собирался на мне жениться, я была ему нужна только для того, чтобы получить информацию, с помощью которой он мог бы шантажировать свою мачеху. К тому же мы принадлежим к разным социальным слоям. Насколько я поняла, для души у него есть другая женщина. С моей стороны было глупо быть такой наивной, правда?
– Вы имеете полное право ждать верности от отца вашего будущего ребенка, – твердо сказал Ричард. – Хотя бы уважения и ответственности.
Одри вздохнула. Известие о предательстве Тедди было похоже на удар ножом в спину. Хотя ей следовало догадаться раньше, что он способен на низость. Когда Тедди жаловался на скупость отца, на происки мачехи, Одри поддерживала его, как могла, и он принимал это как должное. Просто играл с ней, как с любимой игрушкой, а когда игрушка надоела и стала не нужна, он просто выбросил ее.
– А как насчет вас? – Голос Ричарда вернул Одри к действительности. – Вы ему изменяли? – Поймав удивленный взгляд Одри, он добавил: – Это важно.
– Никогда, – отчеканила Одри, краснея от бестактности вопроса.
Тедди был первым ее мужчиной, ее первой любовью. Она была так счастлива, что не замечала, что он всего лишь решает свои проблемы за ее счет. Где-то в глубине души, она, конечно, понимала, что Тедди нужно только одно – чтобы кто-то заботился о нем, и благодарности от него не дождешься. Тедди, избалованный сын богатого отца, Тедди, родившийся с серебряной ложкой во рту, Тедди, вечный ребенок, эгоистичный и жестокий в своем себялюбии, никогда не собирался жениться на Одри, но она просто не хотела и не могла этому верить. Естественно, когда Тедди узнал о ее беременности, он пришел в неописуемую ярость. Он потребовал, чтобы Одри избавилась от ребенка, а поняв, что она не собирается этого делать, принялся угрожать ей. Да, теперь-то Одри понимала, что за фрукт Тедди Уильямс, но, к сожалению, прозрение наступило слишком поздно.
Ричард подробно расспросил Одри об информации, которой интересовался Тедди, о его отношениях с отцом и с мачехой, сделал какие-то пометки на листе бумаги, который он непринужденно вынул из бювара Марион, потом откинулся на спинку кресла и сказал:
– Думаю, я смогу помочь вам.
Одри радостно вскинула на него глаза.
– Вашей комнатной собачке нужна дрессировка – он ее получит. Я заставлю его забыть о шантаже и выбью из него деньги на ребенка. Слово Ричарда Андервуда.
Ричард уже приблизительно знал, как будет действовать. Типы подобные Тедди Уильямсу были ему хорошо знакомы. Эти хлыщи, столкнувшись с достойным противником, быстро пасуют. Просто Одри в силу обстоятельств растерялась, и Тедди удалось без труда запугать ее. Ричард почти не сомневался, что Тедди вряд ли собирался втянуть банк в скандал, на самом деле главное – это его нежелание признавать ребенка, давать деньги на его содержание. И вот этой-то проблемой Ричард намеревался заняться вплотную – он внезапно понял, что не может относиться к делу Одри только как холодный и расчетливый профессионал, хорошо выполняющий свою работу, – он определенно испытывал к ней жалость и сострадание.
Он снова посмотрел на Одри – маленькую заплаканную испуганную женщину, в глазах которой, казалось, навеки застыли боль и страдание. Хотя лично познакомились они только сейчас, Ричард, разумеется, по долгу службы знал ее и раньше. Одри всегда нравилась ему. У нее были большие глава чудесного орехового цвета. Густые золотистые волосы свободно рассыпаны по плечам. Одри была неизменно приветлива и дружелюбна со всеми в компании, даже с теми, кому Ричард в жизни не подал бы руки, если бы не необходимость общаться по работе. Словом, Одри Маллиган была красива той мягкой неброско и красотой, которая всегда привлекает мужчин, утомленных общением с жеманными хищницами-вамп. Одри – маленькую, пухленькую, трогательную – хотелось защитить, утешить.
Что за подонок посмел так поступить с этой девочкой?! – раздраженно подумал Ричард. Он вновь посмотрел в испуганные глаза Одри и понял, что сделает для нее все, что в его силах, хотя, строго говоря, его дело – забота о безопасности банка, а у Тедди Уильямса кишка тонка пойти против «Лондон Юнион». Но он имел глупость объявить войну. Что ж, этот мерзавец сполна заплатит за все, что сделал с Одри.
– Вы знаете, где живет ваш Тедди? – спросил Ричард.
– Да, конечно. – Одри порылась в сумке и достала записную книжку. – Вы хотите поговорить с ним? Не ожидайте от него сотрудничества, вряд ли Тедди вот так сразу изменит свою точку зрения.
Раздражение и гнев вновь охватили Ричарда. Нет, ну каков мерзавец! Его никто не заставляет жениться на женщине, которую он разлюбил, но ребенок… Это же его ребенок! Если у меня когда-нибудь будет ребенок… – подумал было Ричард, но тут же отбросил эту мысль. Никогда у него не будет ребенка, потому что никогда больше не будет семьи.
Ричард достал из бювара еще один чистый лист бумаги и пододвинул его к Одри.
– Напишите, пожалуйста, вот здесь адрес Тедди. И его полное имя.
Ричард считал, что залог успеха в его профессии – это прежде всего скрупулезный учет всех, даже малейших деталей.
Одри принялась старательно водить ручкой по бумаге. Она напоминала прилежную школьницу, и Ричард в который раз поразился ее трогательной беззащитности. Тонкие, как ветви молодых деревьев, руки, точеные ножки с маленькими изящными ступнями. Ричард поймал себя на том, что откровенно любуется Одри, и тут же одернул себя – разве может мужчина любоваться женщиной, беременной от другого мужчины? Нет, определенно нет.
Роскошные волосы Одри, закрывшие сейчас ее лицо, были в дюйме от носа Ричарда. Он уловил их запах – легкий, свежий. Это грейпфрут – отчего-то решил он и вновь вдохнул их аромат.
Ричард поймал себя на том, что опять рассматривает Одри. У нее был изумительный профиль и нежная кожа, которую ничуть не портили редкие веснушки. Ничего, сказал себе Ричард, словно оправдываясь, я сейчас кто то вроде адвоката и должен знать о своей клиентке все – ведь в глазах, в выражении лица зачастую оказывается больше правды, чем в словах.
Когда Одри наконец закончила писать и выпрямилась, ее лицо неожиданно резко побледнело, и она, застонав, схватилась за край стола.
Ричард вскочил со своего кресла и подбежал к ней. Он подхватил ее в последний момент, когда она уже вот-вот готова была упасть. Его рука оказалась на животе Одри, где урождалась новая жизнь, и Ричард испытал благоговейный трепет от своей секундной сопричастности к великой тайне.
– С вами все в порядке? – спросил он грубовато, пряча свои чувства.
– Да, спасибо. – Одри слегка задыхалась. – Просто голова закружилась, вот и все. Ничего страшного.
Ричард подвел ее к креслу и осторожно усалил в него. Присев перед Одри на корточки, Ричард внимательно вгляделся в ее лицо. Оно все еще было очень бледным, под глазами залегли глубокие тени.
– С вами уже случалось такое раньше? – спросил он.
– Иногда, – уклончиво ответила Одри, проводя языком по пересохшим губам.
Она прикрыла глаза и откинулась в кресле. Ричард поднялся, подошел к столу для совещаний и взял с хрустального подноса стакан и бутылку минеральной воды. Открыв бутылку, он наполнил стакан и протянул его Одри.
– Спасибо, – прошептала она, сделав несколько жадных глотков.
– Вы как следует питаетесь?
– Сегодня просто плохой день. – Снова уклончивый ответ.
Ричард вновь присел перед Одри на корточки.
– Что вы сегодня ели?
Одри выпрямилась в кресле.
– Мне уже гораздо лучше.
– Не думаю. Вы все еще очень бледны. Вы не перегружаете себя? А витамины принимаете? Сколько часов в сутки вы спите?
Одри вскинула брови.
– Что за допрос? Вы, кажется, не врач, мистер Андервуд.
– Извините, – отступил Ричард. Он еще раз внимательно посмотрел на ее бледное усталое лицо. А что, если Одри упадет в обморок, когда встанет с кресла? Ричард посмотрел на часы – рабочий день закончился. – Я провожу вас до машины, когда вы немного придете в себя.
Одри покачала головой.
– Я езжу на метро.
– Тогда я отвезу вас домой на своей машине.
– Ричард, вы очень любезны, – Одри допила воду и, потянувшись, поставила стакан на край стола, – но мне уже гораздо лучше и, уверяю вас, я в состоянии самостоятельно добраться до дома.
– Одри, – терпеливо сказал Ричард, – вы только что едва не упали в обморок. Вы беременны, устали, наверное, голодны. Вам нельзя сейчас ехать на метро или на автобусе – вам снова может стать плохо. В вашем положении…
Одри упрямо сжала губы.
– Мне не нужен опекун.
Ричард закатил глаза.
– Одри, поймите, из-за своего упрямства вы рискуете не только своим здоровьем, но и своим ребенком.
Глаза Одри расширились, и она поспешно схватилась за свой живот, словно защищая свое еще не родившееся дитя.
– Запрещенный прием, – пробормотала она, осуждающе глядя на Ричарда.
Он пожал плечами и улыбнулся.
Одри нахмурилась, раздумывая.
– Ну хорошо, – сказала она наконец. – Вы, наверное, правы. К тому же в метро в этот час полно народу.
– А у меня в машине просторно и спинку сиденья можно откинуть, – в тон ей подхватил Ричард. – Ну же, соглашайтесь!
Одри подумала еще мгновение, затем строго подняла вверх маленький пальчик с безупречным маникюром.
– Хорошо, – сказала она важно. – Не подумайте только, что я не могу сама о себе позаботиться. Меня вовсе не нужно опекать. Но, так и быть, вы выиграли – в этот раз.
Пряча улыбку, Ричард открыл перед Одри дверь. «В этот раз»! Неужели она еще не поняла, что он выигрывает всегда?
Марион Шелли с довольной улыбкой наблюдала, как из ее кабинета вышла Одри Маллиган в сопровождении Ричарда Андервуда. Все складывалось как нельзя лучше – Ричард как раз тот человек, который, как никто, сможет позаботиться о бедняжке Одри. Если кто-то и способен выцарапать у этого мерзавца – бывшего дружка Одри – пособие на ребенка, так это Ричард. У него бульдожья хватка.
Когда за ними закрылась дверь приемной, Марион повернулась и встретилась с внимательным взглядом Маргарет. Конечно, Марион была дочерью президента банка, а Маргарет всего лишь ее секретарем, но они дружили еще со школы и поверяли друг другу все свои секреты. Недавно они придумали себе небольшое развлечение – решили заняться сватовством и переженить всех холостых сотрудников «Лондон Юнион». Это было очень увлекательное занятие, и, пожалуй, процесс занимал подруг больше, чем результат. Собственно, результат пока был единичным, они успели сосватать только одну пару.
– Ты читала этот роман? – спросила Маргарет, доставая из ящика стола один из любовных романов, которые читала запоем. – Такая романтичная история! Как у Дэнниса с Мойрой!
– Мы неплохо потрудились, не так ли? – мрачно спросила Марион.
