Текст книги "Конан и карусель богов"

Автор книги: Поль Уинлоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Но что же тогда нам делать, богиня! ? – почти простонал посланец Крома, подаваясь вперед. – Ты видишь, ты чувствуешь, ты прозреваешь – мы в полной власти этого горбатого демона, я лишен былой силы, мне даже не воззвать к моему господину! Помоги нам, сними это ужасное заклятие!

Лицо Гуаньлинь посерьезнело.

– Эти чары я снять не могу, – она покачала головой, и глаза наполнились состраданием. – Ты не знаешь имени горбуна, не знаешь, кто он такой; лучше тебе и дальше пребывать в неведении, потому что с ним не справиться ни мне, ни тебе, ни твоему Крому.

– Что же нам тогда делать? – вырвалось у Белит.

– Дай мне поразмыслить, сестра, – отозвалась Гуаньлинь. – Быть может, мне придется воззвать к вышним Силам великих Иерархий... Но расскажите же мне сперва, как случилось, что вы все оказались в его власти?..

Рассказ Конана длился довольно долго. Пока он говорил, Гуаньлинь сделала несколько незаметных пассов рукой и никто и глазом не успел моргнуть, как все очутились сидящими в прохладных удобных креслах, возле каждого появился столик с фруктами, бокалами и кувшинами – вся посуда из чистого горного хрусталя.

Когда киммериец дошел в своем повествовании до явившего ему двух Божественных игроков видения, Гуаньлинь заметно вздрогнула и прекрасные глаза ее заволоклись страхом, и страх этот уже не покидал их все то время, пока длился рассказ Конана.

– ...И вот мы здесь, – закончил киммериец.

Гуаньлинь медленно поднялась, зябко поведя плечами, словно на нее налетел порыв внезапного холодного ветра.

– Скажу сразу – дело куда хуже, чем мне показалось сперва, сосредоточенно произнесла она, не поднимая глаз. – Я было решила, что все случившееся – дело рук горбуна... имени которого лучше пока не называть. Но, судя по твоему видению, Конан, в дело втянуты и высшие Иерархии, о природе которых сама я знаю очень и очень немного. Горбун давно был как-то связан с ними... А я не придавала тому значения. Быть может, я встала поперек горла только ему одному... а, быть может, и кому-то из его могущественных покровителей... Пока я могу только гадать. Чтобы ответить наверняка, придется... – она внезапно осеклась. – Но об этом вам лучше не знать, смертные. И тебе тоже, – изящная рука указала на посланца Крома.

– Все эти рассуждения не стоят и ломаного гроша! – ощерилась Белит. Ответь лучше, красотка, что нам делать, когда горбун притянет нас к ответу и потребует назад выданный аванс?

– Я не богиня войны, – покачала головой Гуаньлинь. – Со мной горбуну не справиться, но вот как же мне защищать вас...

– Твой меч, Конан! – внезапно зашипела Испарана. – Если у тебя не хватает духа, дай мне его – я покончу с этим сама.

Киммериец бросил на замбулийку короткий взгляд и лишь крепче стиснул кость эфеса. Лицо Испараны исказилось, она пригнулась в кресле, словно собираясь прыгнуть на Конана.

– Во всяком случае пока вы останетесь здесь, – наконец решила Гуаньлинь. – В моем дворце горбуну до вас не дотянуться... ну а я пока вопрошу Иерархии. Располагайтесь, слуги мои укажут вам ваши комнаты...

– Ну вот это уж вряд ли... – глумливо протянул знакомый Конану голос горбуна и спустя мгновение нескладная фигура в коричневом одеянии и с мечом у пояса спокойно выступила из-за спины Гуаньлинь.

– Ай-яй-яй, Конан, – с насмешкой покачал головой горбун. – Так-то ты платишь за твое спасение! Ты разочаровал меня, очень разочаровал...

– Ты обманул меня! – прохрипел в ответ киммериец. – Здесь нет никакого некроманта! Здесь женщина, а я не убиваю женщин, да еще спящих!

– У тебя короткая память, киммериец, – по-прежнему не обращая ни малейшего внимания на сжавшуюся и со страхом глядящую на него Гуаньлинь, продолжал горбун. – Разве я хоть раз сказал тебе "мужчина"? Некромант может оказаться любого пола; и разве ты предупредил меня, что принял на себя такой обет? – Горбун откровенно потешался. – Но, увы, ты разочаровал не только меня. Ты разочаровал моих покровителей, о существовании коих столь блистательно догадалась проницательная Гуаньлинь, – последовал не то шутливый, не то почтительный поклон в сторону напрягшейся, точно струна, богини.

– Как ты попал сюда, презренный, разве я не закрыла тебе дорогу? бросила та.

– На один-единственный вечер, моя дорогая, на один-единственный вечер те, в чьей власти погасить и твое, и мое сознание, точно огонек свечи, дали мне силы войти, – с неожиданной серьезностью, отбросив ерничанье, ответил горбун. – Так что тебе нечего опасаться... пока нечего.

– И чего же ты хочешь, ты, страшащийся даже назвать нам свое подлинное имя? – презрительно бросил горбуну посланец Крома.

– Я? Да сущего пустяка: объявить вам волю Вышних Сил.

– Ну так что же ты тянешь? – бросила Белит.

– Ни в коем случае. Слушай и внимай, смертный Конан: Высокие Боги дают тебе еще один шанс. Но, поскольку ты оказался куда более слабым, чем мы полагали, второе задание будет совсем другим. Слушай те же, вы, вызванные мной из Врат Смерти воительницы; ты, слуга низшего Бога, и ты, смертный Конан, отодвинутый моей силой от последнего рубежа, слушайте и внимайте Конан вновь должен стать королем Аквилонии. Он должен свергнуть своего собственного сына, что занимает сейчас престол. Если вы потерпите неудачу и на этот раз, никакие силы уже не спасут вас от ужасов самых кошмарных Преисподних, которые человеческий ум бессилен даже представить себе. Я сказал, а вы услышали!

Несколько мгновений Конан сидел, точно пораженный громом. Смысл услышанного с трудом пробивался к его сознанию; но, когда киммериец в полной мере осознал сказанное, тело его все решило само.

Оно, тело, мягким прыжком взвилось в воздух; сжимавшая меч из кости демона рука описала широкий полукруг, серое лезвие с шипением рассекло воздух. Безупречный удар был нацелен в шею горбуна, однако тот сделал лишь полшага навстречу Конану, нарочито-небрежно вскинул руку, перехватив в воздухе кисть киммерийца, и... горбун одним движением заломил Конану руку, причем проделал это с такой ловкостью и быстротой, что бывший владыка Аквилонии даже не успел ничего понять. Резко вспыхнувшая боль заставила его разжать пальцы и выпустить оружие; сильный толчок в грудь отбросил согнувшегося киммерийца назад, к тому месту, где он стоял.

– Ай, ай, Конан! – с ехидным упреком покачал головой горбун. – А я-то думал, что ты куда ловчее. Неужели я зря старался, возвращая тебе силы и молодость? Ты, похоже, так и остался глубоким стариком. Воистину, негоже вливать молодое вино в старые мехи!

Боль наконец отступила, рассудок Конана прояснился. Киммериец поднял глаза на подбоченившегося перед ним горбуна, несколько мгновений молча смотрел на кривую усмешку посланца неведомых богов... а потом опустил взгляд и прохрипел:

– Этого ты от меня все равно не добьешься! Грози чем хочешь...

– Гм! Опрометчивое решение, оч-чень опрометчивое... – протянул горбун. – Но, быть может, твои очаровательные спутницы придерживаются иного мнения? Быть может, им удастся уговорить тебя не делать глупостей? А? Что вы скажете? – горбун повернулся к воительницам. – Я ведь не шучу. Хотите взглянуть на уготовленную вам Преисподнюю? Туда как раз должны были сбросить одну... одну грешницу, что весьма сильно прогневала Богов... Зрелище, обещаю, будет весьма впечатляющее. Ну как, будем смотреть?

– Остановись, Зертрикс, – глухо промолвила Гуаньлинь. – Остановись, проклятый, если в черной душе твоей есть хотя бы одна капля добра и света, заклинаю тебя, молю именем творца – остановись!

– Не могу, – вдруг тихо и серьезно ответил горбун Зертрикс. – Не могу, моя повелительница. Силы пославших меня несоизмеримы ни с твоими, ни с моими. А я пока еще не желаю отправляться в ссылку! – Он прищурился и, переведя взгляд на воительниц, продолжал прежним глумливым тоном: – Попробую все же еще раз уговорить тебя, Конан, прежде чем надолго испортить настроение твоим подружкам. Ну рассуди сам – что может помешать моим хозяевам осуществить их капризы? Ничто. И только от тебя зависит, какая участь постигнет принца... точнее, пока еще короля Конна. На тебя наложено будет тогда одно ограничение – ты не сможешь открыть ему истинный смысл происходящего. Иначе – та же кара, что и в случае невыполнения. И как бы ни сверкал ты на меня глазами, мой милый, это все равно ничего не изменит. Покорись! Ведь другой, которого вместо тебя пошлют на это, не остановится перед медленным сдиранием кожи с твоего сына – и это только для начала...

В висках киммерийца тяжелыми толчками билась густая кровь. Бешенство гнало ее по жилам, бешенство требовало немедленного действия – все равно, какого и с каким исходом.

Но все же не зря он был Конаном, шестидесятилетним Конаном, по чистой случайности оказавшемся в молодом и полном сил теле. Этот уже весьма и весьма немолодой боец отлично понимал, что бесполезно бросаться на неуязвимого противника; не лучше ли попробовать хитрость?

Конан бросил быстрый взгляд на своих спутниц. Белит перехватила его первой:

– Соглашайся! – воскликнула она, подавшись вперед и прижимая руки к груди неосознанным жестом умоляющей женщины; это, наверное, поразило Конана сильнее всего. Неукротимая предводительница пиратов, капитан "Тигрицы" никогда и ни о чем не просила, тем более – не умоляла.

– Соглашайся, Конан!

– Разумные слова, весьма разумные, – одобрительно кивнул Зертрикс. – Но все же я решил показать вам кое-что, а то вы слишком долго колебались...

– Нет! – вскинулась Гуаньлинь.

– Да! – передразнил ее горбун. – Сегодня мой день, богиня, и не тебе вставать у меня на дороге. Но ты, если не хочешь, то не смотри, – и он прищелкнул пальцами.

Прямо перед замершими Конаном и его отрядом заклубился кроваво-черный, с рыжими огненными прожилками туман. Струи его свивались и сплетались, точно громадные удавы; затем в самом сердце этого дикого танца огненно-дымных змей возник небольшой просвет; оттуда хлынул мертвенный желтый свет. Просвет быстро расширялся, и взорам зрителей предстала ясная картина...

Над выжженной, иссушенной невидимым светилом равнине клубились коричневые смерчи. Медленно ползли громадные удушливые облака – Горбун явил Конану лишь видение, однако постарался на славу, и в самом деле перенеся внутрь Розового дворца непереносимое зловоние этих туч. Нигде не было видно никаких следов растительности.

Однако жуткая пустыня кишмя кишела жизнью. Всюду – на вершинах песчаных раскаленных барханов, в ложбинах между песчаными волнами, в тяжелом воздухе – всюду летали, ползали, катались, шагали, тащились, ковыляли, прыгали самые причудливые и неописуемые создания из темных ночных кошмаров. Человеческая фантазия не смогла бы создать подобных монстров; сплошное уродство и гротеск.

Шла непрестанная кровавая охота. Все сражались со всеми и все пожирали всех. Зубы, пилы, клешни, когти и тому подобные смертоносные орудия, которыми в изобилии были оснащены обитатели этого странного места, не знали ни минуты покоя. Тут и там на голой земле валялись дочиста обглоданные костяки.

Среди диковинных творений разгулявшейся фантазии неведомых Богов медленно бродили высокие фигуры, смахивавшие на огромных обезьян. Длинные руки свисали до земли: под гладкой черной кожей перекатывались бугры мускулов, жутковато, багрово просвечивавших через покровы – казалось, там текут струи расплавленного металла. В глубоких глазницах, точно уголья, горели дикие, лишенные даже зачатков разума глаза. Твари эти казались здешними хозяевами – никто не осмеливался заступить им дорогу.

А потом жуткое безмолвие, нарушаемое только хрустом непрестанно жующих челюстей, внезапно нарушил истошный, отчаянный женский визг. Видение тотчас же изменилось – пробивая ядовитые желтые тучи, вниз к земле камнем летела белая фигурка обнаженной молодой женщины.

Она была хороша собой – успел понять Конан; успел понять только это, потому что в следующее мгновение несчастная рухнула прямо на песчаный откос пологого длинного бархана.

Она упала удачно – во всяком случае, осталась жива. Судя по всему, она не слишком понимала, что с ней произошло, и попыталась подняться на ноги; видно было, что раскаленный песок обжигает ей пятки.

А потом... Того, что случилось потом с ней, Конан не пожелал бы и злейшему своему врагу. Разбежавшиеся было твари, напуганные шумом падения, оправились от неожиданности, и со всех сторон двинулись к ней. Она истошно вскрикнула, метнулась в одну сторону, в другую... Кольцо жутких тварей быстро сжималось. С побелевшим лицом и расширенными от ужаса глазами женщина шагнула назад раз, другой... а потом нечисть, как по команде, бросилась на нее со всех сторон.

Крик несчастной, казалось, будет вечно звучать в ушах Конана. А самым же страшным было то, что жертва продолжала жить, несмотря на страшные рваные раны и неустанную работу челюстей и клешней. Песок покрылся кровью, внутренности вывалились, а она все жила, не теряя сознания...

А потом к месту кровавого пиршества подоспели черно-багровые демоны, те, что походили на гигантских обезьян, и началось самое ужасное. Демоны отогнали хищную свору и "сложили" несчастную "по кусочкам" обратно – чтобы немедленно приступить к удовлетворению своей похоти.

И тогда Гуаньлинь вскочила на ноги. Кроткие глаза ее превратились в два пылающих яростью костра; все тело трепетало в неистовом порыве, казалось она сейчас вопьется в горло Зертриксу зубами. Горбун даже невольно отшатнулся, несмотря на всю свою самоуверенность.

– Я приказываю – освободись, душа! – громко и властно произнесла Гуаньлинь, простирая руки в повелительном жесте. Взор ее пылающих глаз был направлен на терзаемую демонами несчастную, и черно-багровые фигуры на миг отскочили от жалкого подобия человеческого тела, которое все еще служило им игрушкой; отскочили, но лишь на секунду, сила доброй богини была явно недостаточна для того, чтобы защитить жертву; пользуясь нерешительностью демонов, на тело бросились пожиратели и спустя мгновение на песке остались лишь дочиста обглоданные кости да пятно крови...

– Она умерла. Это все, чем я могла помочь... – выдохнула Гуаньлинь, обессиленно опускаясь на пол. Глаза ее заволоклись мглой.

Воцарилось мертвое молчание. Конан бережно подхватил на руки невесомое тело Гуаньлинь и осторожно дал ему соскользнуть в бассейн. Это подействовало: глаза хозяйки Розового Дворца вновь приоткрылись.

– Ну, теперь вы все видели, так сказать, своими глазами, – горбун потер руки, точно приказчик после удачной сделки. – Я думаю, это несколько поколеблет решимость вашего предводителя. А, Конан? Ты еще не отказался от глупого упрямства?

Киммериец стиснул зубы. Пока этот горбун был ему не по силам; но что-то подсказывало киммерийцу, что их встреча – не последняя; и откуда-то пришла твердая, будто камень, уверенность, что они еще посчитаются и что тем или иным способом он, Конан, найдет возможность поквитаться с Зертриксом.

– Конан, умоляю тебя, – глухо промолвила Раина. – Нам не найти спасения даже за гранью смерти! А твой отказ все равно не спасет принца...

– Весьма разумно! – одобрил горбун. – Вижу, число здравомыслящих растет не по дням, а по часам.

– Хорошо, – глухо раздался голос Конана. Все вздрогнули – впечатление было такое, что заговорил мертвец.

– Ты согласен? – тотчас же подскочил к нему горбун.

– Согласен, – прежним голосом проговорил киммериец.

– А, я вижу, что мелкая надежда у тебя все же осталась... – внезапно прищурившись, заметил Зертрикс. – Такая маленькая, наивная и неуклюжая надежда – сейчас я соглашусь, а потом, как знать, вдруг да и смогу обмануть этих извергов? Не отпирайся, я читаю твои мысли, для меня они все равно что открытая книга – так, по-моему, принято говорить у вас, людей? Что ж, не буду лишать тебя этой надежды. В противном случае игра потеряет всю свою привлекательность. Ну, хорошо. Тогда не будем терять времени. Понял ли ты задание, Конан? Ты должен свергнуть своего сына – не отстранить, попросив на полчаса уступить тебе трон, а именно свергнуть! И, напоминаю лишний раз, ты не вправе ничего ему рассказывать. Твои очаровательные спутницы, и ты, слуга Крома, вы поможете ему. А с тобой, Гуаньлинь, я прощаюсь, – горбун с усмешкой поклонился. – Мы расстаемся, но помни, что если я выполню волю пославших меня Высоких богов, моей наградой станешь ты! Я уже испросил это.

Гуаньлинь смертельно побледнела, словно простая смертная.

– Давай, обращайся к своим защитникам, – вдруг с непонятной и злой горячностью бросил горбун, разом утративший все свое спокойствие. Вооружайся, возводи барьеры, призови всю свою магию – тебе уже ничто не поможет. Лучше приведи в порядок праздничный гардероб, – закончил он уже обычным своим ерническим голосом, видимо овладев собой.

– Я не стану отвечать тебе, дитя мрака, – медленно произнесла Гуаньлинь, – скажу лишь, что сделаю все – не для того, чтобы спасти себя от постылого брака, но ради жизней тех, кого ты обманом и принуждением толкаешь на страшный путь злодейства. Ты понял меня, Зертрикс?

– Я понял тебя, Гуаньлинь, – зло прищурившись, ответил горбун. – Я понял тебя очень хорошо. Будь уверена, я во всех подробностях изложу твои слова Высоким Богам, посмотрим, что они скажут!

– Их капризам когда-нибудь должен быть положен конец! – вспыхнула богиня. – Сила не может быть безответственной!

– Ну, это уж не нам решать, – с шутовским смирением пожал плечами горбун. – А теперь, извини, нам пора. Иди за мной, Конан.

Зертрикс повернулся и, не оборачиваясь, двинулся к дверям. Киммериец и его спутницы последовали за ним.

За несколько шагов до порога горбун небрежно взмахнул рукой, словно отгоняя надоедливую муху; взмахнул – и в проеме развернулся дрожащий, переливающийся мглистый занавес.

– Вам сюда, – церемонно поклонился Зертрикс. – Вы окажетесь на границе Аквилонии. Как вы затем будете действовать – ваше дело. Но помните! Над каждым из вас довлеет судьба. И, поверьте, участь вашу стану решать не я.

Конан молча шагнул к радужному занавесу, однако Зертрикс внезапно удержал его.

– Чуть не забыл! – губы горбуна вновь искривились в усмешке. – Я бы хотел показать тебе и еще кое-что.

– Я не нуждаюсь в твоих обманных миражах, – прорычал киммериец, и уже было отодвинул Зертрикса в сторону плечом, как тот схватил Конана за локоть.

– Нет, я не собирался пугать тебя. Однако не слишком ли быстро ты, киммериец, забыл о тех, кому удалось победить тебя там, в джунглях, возле каменного алтаря забытых богов, о тех, из чьего подземелья не кто иной, как я, имел честь вытащить тебя, о непобедимый герой Аквилонии? Так вот, я недооценил тех тварей из бездны. Каким-то образом они ухитрились выследить тебя. Точнее, не они сами, но их сподвижники, та премилая коричневокожая компания, что сумела захватить в плен твоих людей. Ты, оказывается, действительно нужен им, киммериец! Не знаю уж зачем... – тут же поспешил добавить Зертрикс, однако глаза его как-то по-особенному вильнули в сторону, и Конан понял, что его враг сейчас лжет.

Горбун знал, зачем Конан мог понадобиться коричневокожим, как знал и то, что со стороны хозяев заброшенного храма это желание отнюдь не было пустым капризом или нелепым суеверием... Где-то глубоко-глубоко в самой природе – или в самой судьбе Конана – скрывалось нечто, за чем столь упорно охотились коричневокожие. Теперь найти это в себе самом предстояло киммерийцу.

– Так что ты хочешь сказать? – Конан бросил на горбуна презрительный взгляд.

– Только чтобы ты был бы осторожен, – язвительно улыбнулся тот. Высоким Богам ведь будет все равно, по какой причине ты не выполнил их задание.

– А ты можешь показать мне тех, кто вышел на охоту?

– Нет ничего проще, – расшаркнулся горбун. – Смотри!

Ловкие гибкие пальцы щелкнули еще раз перед самым лицом Конана. Очевидно, горбун Зертрикс, кем бы ни был он в действительности, и впрямь мог заткнуть за пояс любого мага и чародея хайборийских стран. Он не нуждался ни в каких колдовских аксессуарах, вроде руки задушенного матерью младенца или кисточки из волос девственницы, убитой собственным отцом, и обесчещенной им же уже после смерти. Один щелчок пальцами – и на поверхности радужного занавеса появилось новое изображение.

... Низкое небо яростно плевалось короткими алыми молниями. Черные деревья, искривленные, изломанные, стояли в гниющей воде мелких болот. То тут, то там на поверхность неподвижной воды поднимался блеклый, тускло светящийся пузырь, дававший немного света. Между уродливых стволов была проложена тропа из ошкуренных бревен. По узкому осклизкому настилу, обвязавшись длинной веревкой, шла цепочка воинов. Приглядевшись, Конан без труда узнал в них своих коричневокожих приятелей. Они несли на себе полное вооружение, однако в тот момент киммерийцу не было дела до того, каким именно способом эти вдохновенные господа вознамерились лишить его жизни. Замерев от ужаса и отвращения, он смотрел на предводителя странной цепочки белесое полупрозрачное существо, точно сотканное из плотных туманных струй. Больше всего оно напоминало улитку с содранным панцирем и длинной, выдающейся вперед крокодильей пастью. На длинных мясистых отростках зыркали по сторонам два каких-то подгнивших, источающих гной глаза.

– Они идут сейчас закрытой для смертных дорогой через один из принадлежащих Демонам миров преисподней, – вполголоса пояснил Зертрикс. Мне стоило некоторого труда разыскать их и показать тебе. Они настолько одержимы мыслью найти тебя, что отдали свои души на съедение демонам – как плату за проход по этой бездне. Их боги смогли проведать, кто и как увел бесценного пленника из заваленной подземной тюрьмы. Их боги сумели установить, что я намереваюсь отправить вас обратно в хайборийские земли... надеюсь только, они не знают, зачем мне это потребовалось.

Так что будь бдителен, Конан из Киммерии! Эти одержимые могут оказаться страшными противниками.

– Спасибо за предупреждение, – насмешливо бросил Конан и, оттолкнув-таки горбуна с дороги, решительно шагнул за переливающийся занавес. И последнее, что он успел услыхать, прежде чем страшная сила рванула его куда-то в бездонную и беззвучную пустоту, были слова Гуаньлинь:

– Я постараюсь помочь! Верь мне, Конан! А потом все чувства разом оставили его.