Текст книги "Американская фантастика. Том 11"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

Соавторы: Роберт Силверберг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

6

Лондон, 1944. Ранняя зимняя ночь, пронзительный холодный ветер, продувающий темные улицы. Где-то слышится взрыв, вспыхивает огонь, красные языки пламени, точно флаги, полощутся над крышами.

Эверард приземлился прямо на панели – при обстрелах «фау»-снарядами все равно никто не выходил из дому – и медленно пошел по сумеречной улице. Семнадцатое ноября: тренированная память услужливо подсказала ему нужную дату. День смерти Мэри Нелсон.

Он вошел в будку телефона-автомата на углу и стал листать телефонный справочник. Нелсонов было много, но Мэри Нелсон в районе Стритхэма была только одна. Это, конечно, мать. Он не сразу догадался что дочь зовут так же. Не знал он и времени, когда упал снаряд, но это-то как раз было нетрудно выяснить.

Когда он выходил из будки, рядом раздался взрыв. Он упал на тротуар ничком, мимо просвистели осколки стекла. Семнадцатое ноября 1944 года. Мэнс Эверард – тогда лейтенант инженерного корпуса США – в ту пору находился где-то за Ла-Маншем, неподалеку от расположения фашистских пушек. Он не мог сейчас точно припомнить, где именно, да и зачем? Это не имело значения. Он знал, что в эту бомбежку с ним лично ничего не случится.

Новая вспышка высветила пространство за его спиной, пока он бежал к скуттеру. Он прыгнул на сиденье и взмыл в воздух. С высоты он не увидел города – только мрак, разрываемый пятнами огня. Вальпургиева ночь! Ад на земле!

Он хорошо помнил Стритхэм – скучные ряды кирпичных домов, населенных клерками, зеленщиками и механиками, той самой мелкой буржуазией, что поднялась на борьбу с силой, перед которой склонилась вся Европа. В 1943-м здесь жила одна девушка. Потом она вышла замуж за другого.

Он летел низко, пытаясь отыскать нужный дом. Неподалеку поднялся столб огня. Скуттер затрясся. Эверард чуть не вылетел из сиденья. Потом он увидел, как развалилось и запылало какое-то здание. Всего в трех кварталах от дома Нелсонов.

Он опоздал!

Нет!

Он взглянул на часы – 10.30. – и перепрыгнул на два часа назад. Ночь уже наступила, но разбомбленный позднее дом прочно стоял на своем месте. На секунду Эверарду захотелось предупредить всех живущих в нем. Но нет, он не вправе этого делать. Всюду в мире сейчас гибли люди. Он не Штейн, чтобы взваливать на свои плечи историю.

Лицо Эверарда перекосила гримаса. Он ведь и не из этих проклятых данеллиан. Остановив скуттер, он вылез и вошел в ворота. Когда он постучал, дверь открылась. Из полумрака на него в упор поглядела женщина средних лет, и он вдруг понял, что ее удивил его штатский костюм. Она не привыкла видеть здесь американцев в штатском.

– Простите, – сказал он, – вы ведь знаете мисс Мэри Нелсон?

– Конечно. – Женщина заколебалась. – Она живет поблизости. Она скоро придет. Вы ее друг?

Эверард кивнул.

– Она просила меня передать вам, миссис… э…

– Эндерби.

– О да, конечно, миссис Эндерби. Простите мою забывчивость. Мисс Нелсон просила вам передать, что никак не сможет прийти. Но очень просит вас и всю вашу семью быть у нее не позже половины одиннадцатого.

– Всю семью, сэр? Но дети…

– И детей обязательно тоже. Всех. Она для вас приготовила какой-то сюрприз и хочет его преподнести всем вместе именно у себя. Так что непременно приходите.

– Что ж, хорошо, сэр, если она просит.

– Она приглашает вас всех к половине одиннадцатого без опоздания. Увидимся там, миссис Эндерби.

Эверард откланялся и вышел на улицу.

Он сделал все, что мог. Теперь надо поспешить к дому. Нелсонов. Он проехал три квартала, оставил скуттер в темной аллее и направился к дому. Итак, на нем лежала теперь вина, такая же, как на Штейне. Он раздумывал, какой может оказаться отдаленная планета.

Рядом с домом Нелсонов машины времени не было, а ведь эта модель слишком велика, чтобы ее можно было незаметно спрятать. Значит, Чарли еще не прибыл. Придется потянуть время. Постучавшись в дверь, Эверард продолжал размышлять, к чему может привести то, что он спас семью Эндерби. Дети вырастут, у них появятся свои дети; обычные англичане среднего класса, но когда-нибудь среди них может родиться или, напротив, не родиться значительный человек. Время, конечно, не столь уж негибко. Если не считать отдельных исключительных случаев, ближайшие предки не имеют решающего значения, важен генный фонд рода. Но ведь данный случай вполне может оказаться исключительным.

Дверь открыла хорошенькая молодая женщина небольшого роста, военная форма была ей очень к лицу.

– Мисс Нелсон?

– Да.

– Меня зовут Эверард. Я – друг Чарли Уиткома. Разрешите войти? У меня для вас довольно неожиданные новости.

– Я только что собиралась уходить, – сказала она извиняющимся тоном.

– Нет, вы никуда не пойдете.

Он совершил ошибку. Девушка вспыхнула от негодования.

– Простите. Разрешите же мне все объяснить.

Она провела его в гостиную, с довольно убогой разношерстной мебелью и занавешенными окнами.

– Присаживайтесь, мистер Эверард. Только, пожалуйста, говорите тише. Мои все спят. Им рано вставать.

Эверард уселся поудобнее. Мэри устроилась на самом краешке дивана, глядя на него большими глазами. Он почему-то подумал, что Ульфнот и Эадгар могли бы быть ее предками. Да. Вполне возможно. И Штейн тоже…

– Вы тоже служите в летных частях? – спросила она. – Там и познакомились с Чарли?

– Нет. Я из разведки, поэтому в штатском. Скажите, когда вы видели его в последний раз?

– О, давно, Сейчас он во Франции. Надеюсь, война скоро кончится. Так глупо, со стороны немцев продолжать воевать, когда совершенно ясно, что им конец, правда?

Она с любопытством посмотрела на него.

– Но что у вас за новости?

– Минуточку.

Эверард попытался отвлечь ее разговорами о военных событиях, о положении на континенте. Странное, это чувство – знать, что разговариваешь с призраком. Он не мог заставить себя сказать ей правду, мешала дисциплина, вошедшая в плоть и кровь. Он хотел все рассказать, но язык, казалось, прилипал к гортани и не повиновался ему.

– …и вы себе представить-не можете, каких хлопот иногда стоит достать пузырек обычных чернил…

– Пожалуйста, – нетерпеливо перебила она. – Скажите мне сразу, в чем дело? Я договорилась пойти сегодня к знакомым.

– Ради бога, простите. Я сейчас все вам объясню…

Его спас стук в дверь.

– Извините, – прошептала она и прошла к двери мимо занавешенных окон. Эверард пошел следом.

Она отшатнулась и вскрикнула:

– Чарли!

Уитком прижал ее к себе, не замечая, что все еще находится в одежде юта, забрызганной кровью. Эверард вышел в холл. Англичанин с ужасом уставился на него.

– Ты…

Он потянулся за станнером, но Эверард успел его опередить и выхватил свой.

– Не глупи, – сказал американец. – Я же твой друг. Я хочу тебе помочь. Что ты надумал? Это же чистое безумие!

– Я… я не дам… не дам ей пойти… не дам пойти…

– И ты думаешь, они не сумеют обнаружить тебя?

Эверард перешел на темпоральный язык, единственно возможный в присутствии Мэри.

– Когда я уходил, Мэйнуэтеринг уже что-то заподозрил. Если мы сейчас не найдем верного решения, он поднимет на ноги весь Патруль. Чтобы исправить ошибку, они, возможно, просто убьют ее, а тебя сошлют на отдаленную планету.

– Я…

Уитком проглотил комок в горле. На лице его застыл ужас.

– Ты… ты хочешь, чтобы она ушла и ее убили?

– Нет. Но сделать это надо по-умному.

– Мы исчезнем… найдем убежище в какой-нибудь эпохе… если надо, даже среди динозавров.

Мэри высвободилась из его объятий. Она готова была закричать.

– Молчите! – прикрикнул Эверард. – Ваша жизнь в опасности, и мы пытаемся вас спасти. Если не верите мне, поверьте хоть Чарли.

Он снова заговорил с Уиткомом на темпоральном.

– Слушай, друг, нет такой эпохи или эры, где бы ты мог спрятаться со своей возлюбленной. Мэри Нелсон умерла сегодня ночью. Это исторический факт. Ее не было в 1947 году. Это тоже исторический факт. Я сам кое во что впутался: семья, которую она собиралась навестить, уйдет из дома, когда там упадет бомба. Если ты попытаешься скрыться с ней, вас все равно найдут. Чистая случайность, что здесь еще нет патрульных.

Уитком попытался взять себя в руки.

– А если я заберу ее с собой в 1948-й? Откуда ты знаешь, что она вдруг внезапно не появилась в 1948-м? Может быть, это тоже исторический факт?

– Да пойми ты, это невозможно! Попробуй. Скажи ей, что ты собираешься перенести ее в будущее на четыре года вперед.

Уитком застонал.

– Безнадежно… Я обречен…

– Да. Ты вообще не имел права даже появляться здесь в таком виде. Теперь тебе придется лгать, иначе она ничего не поймет. Между прочим, как ты собираешься объяснить ее появление вместе с тобой? Если она останется военнослужащей Мэри Нелсон – она дезертир. Если примет, другое имя – где ее свидетельство о рождении, школьный аттестат, продовольственные карточки – все те документы, которые правительства двадцатого века столь свято чтут? Безнадежное дело, дружище.

– Что же делать?

– Ждать патрульных, и ничего более. Не уходи, я сейчас вернусь.

Эверард был холоден и расчетлив, ему некогда было ни бояться, ни даже удивляться собственному поведению.

Вернувшись на улицу, он поставил программатор скуттера на пять лет вперед, полдень, площадь Пикадилли. Затем включил главное устройство, некоторое время следил за тем, как машина исчезает в воздухе, и вернулся в дом. Уитком держал в объятиях плачущую Мэри. Бедные дети, заблудившиеся в лесу!

– Все в порядке!

Эверард отвел их в гостиную, сел и вытащил свой станнер.

– Теперь еще немного подождем.

Ждать пришлось недолго. Скуттер с двумя людьми в серой форме Патруля возник как по волшебству. В руках патрульных было оружие.

Эверард направил на них слабый луч станнера, рассчитанный на то, чтобы только оглушить их.

– Помоги мне связать их, Чарли, – сказал он.

Мэри, онемевшая от страха, забилась в угол. Когда патрульные пришли в себя, Эверард стоял над ними, холодно улыбаясь.

– В чем нас обвиняют, ребята? – спросил он на темпоральном.

– Думаю, вам это известно, – спокойно сказа один из пленников. – Разыскать вас нам поручило Главное управление. Проверив всю следующую неделю, мы выяснили, что вы эвакуировали семью, которая должна была погибнуть при бомбежке. Из анкеты Уиткома нетрудно было установить, что вы придете к нему на помощь и попытаетесь спасти женщину, которой предстояло умереть сегодня ночью. Советую вам развязать нас, если вы не хотите еще больше повредить себе.

– Я же не изменил истории, – сказал Эверард. – Данеллиане остались там, где и были, верно?

– Да, конечно, но…

– С чего вы взяли, что семья Эндерби непременно должна была погибнуть при бомбежке?

– Их дом разрушен, и они сказали, что ушли заранее только потому…

– Ага, но ведь суть в том, что они ушли. Это исторический факт. Значит, это вы хотите изменить прошлое.

– Но эта женщина…

– А вы уверены, что не существовало какой-нибудь Мзри Нелсон, которая приехала в Лондон в 1850 году и умерла от старости в 1900-м?

Патрульный усмехнулся.

– Вы настырный парень, а? Но номер не пройдет. Вам не переспорить весь Патруль.

– В самом деле? Я могу оставить вас связанными здесь, на полу, и вас найдет семья Эндерби. Я запрограммировал свой скуттер так, что он появится в общественном месте и во время, известное только мне одному. Как вы думаете, что после этого проедет с историей?

– Патруль примет необходимые меры… как это сделали вы в пятом веке.

– Возможно! Но думаю, что облегчу им задачу, если смогу изложить свою просьбу. Я хочу говорить данеллианином.

– Что?!

– То, что я сказал, – ответил Эверард. – Если требуется, я возьму ваш скуттер и отправлюсь на миллион лет вперед. Я просто расскажу им, насколько проще будет пойти нам навстречу.

– В этом не будет необходимости!

Эверард резко обернулся. У него перехватило дыхание, станнер выпал из рук, глаза слепило мерцающее сияние. В горле у него мгновенно пересохло, он попятился назад.

– Ваша просьба уже рассмотрена, – раздался беззвучный голос. – Все было известно и обдумано за много веков до вашего рождения. Но вы все же были необходимым звеном в цепи времени. И если бы сегодня ваш замысел не удался, вам не было бы пощады… Некие Чарлз и Мэри Уитком жили в викторианской Англии – это исторический факт. Но в истории так же значится, что какая-то Мэри Нелсон погибла в доме своих знакомых во время бомбежки в 1944 году, а Чарлз Уитком оставался холостяком до конца жизни и был убит в одной из операций Патруля. Это неувязка была нами замечена, а так как даже малейший парадокс в ходе истории опасен, один из этих двух фактов должен был исчезнуть с ее страниц. Сейчас вы сами определили, какой именно.

В подсознании Эверард знал, что веревки с патрульных внезапно упали. В своем мятущемся мозгу он уловил мысль, что его скуттер исчез… исчезает… исчезнет в момент своего появления на Пикадилли. Он знал, что факты истории теперь выглядят так: Мэри Нелсон пропала без вести, по всей видимости, убита бомбой возле дома семьи Зндерби, которая и свою очередь находилась в ее квартире, когда упала бомба. Чарлз Уитком, пропавший без вести в 1941 году, по всей видимости, утонул. Эверард знал, что Мэри сказали правду, внушили ей, что она должна ее забыть, и переместили вместе с Чарли в 1850 год Он также знал, что они будут жить, как и другие англичане среднего класса, но так до конца и не приспособятся к викторианской эпохе, что Чарли будет с душевной болью вспоминать о своей службе в Патруле, однако любовь к жене и детям в итоге возьмет верх, и он поймет, что не так уж велика была жертва.

Он узнал все это, и затем данеллианин исчез. Сознание Эверарда постепенно прояснилось, и он снова посмотрел на двух патрульных. Какой будет его собственная судьба, он не имел представления.

– Пошли, – сказал, первый патрульный. – Надо выбраться отсюда, пока люди не проснулись. Мы подбросим вас в ваш год. 1954-й, не так ли?

– А что же дальше? – спросил Эверард.

Патрульный пожал плечами. Он держался и говорил небрежно, но за всем этим чувствовалось, что потрясение от встречи с данеллианином еще не прошло.

– Явитесь к начальнику своего отделения. Как показывают факты, вы совершенно непригодны для регулярной работы.

– Значит… меня просто увольняют?

– Только без драм. Вы что думаете, это первый случай за миллионы лет работы Патруля? Существует обычный порядок. Вам, безусловно, следует еще подучиться. Люди такого типа, как вы, больше подходят для статуса агента с правом свободных действий: сегодня – здесь, завтра – там, любой век и любое место, где вы можете понадобиться. Мне кажется, такая работа как раз для вас.

Эверард забрался в скуттер, чувствуя слабость во всем теле. Когда он вышел из него, на Земле прошло уже десять лет.

Быть царем1

Однажды вечером в Нью-Йорке середины двадцатого века Эверард, переодевшись в старый халат и домашние туфли, смешивал себе коктейль. Его занятие прервал звонок в дверь. Эверард чертыхнулся. За последние несколько дней он очень устал и сейчас не желал иной компании, кроме доктора Ватсона и его рассказов.

Ну да ладно, может, ему удастся быстро избавиться от незваного, гостя? Он прошлепал, по квартире и открыл дверь, придав своему лицу как можно более недружелюбное выражение.

– Привет, – холодно сказал он.

И тут же внезапно ему показалось, что он находится на допотопном космическом корабле, который только что освободился от земного притяжения: наступила невесомость, и он беспомощно барахтается в воздухе среди сияния звезд.

– Ох, – сказал Эверард. – Я и не думал… Заходи.

Синтия Денисон на миг задержалась в дверях, глядя на бар поверх его головы. Над баром висели два скрещенных копья и шлем с плюмажем из эгейской культуры бронзового века. Предметы были темные, блестящие и изумительно красивые. Она попыталась говорить спокойно, но из этого ничего не вышло.

– Налей мне чего-нибудь, Мэнс. Только поскорей.

– Ну конечно.

Он крепко стиснул зубы и помог ей снять плащ. Она закрыла за собой дверь и присела на модную шведскую кушетку, столь же красивую и столь же здесь необходимую, как оружие над баром. Дрожащими руками она достала из сумочки сигареты. Некоторое время они избегали смотреть друг на друга.

– Все еще пьешь ирландское виски? – спросил он.

Ему показалось, что слова эти доносятся откуда-то издалека, а его тело, неуклюже передвигавшееся среди бокалов и бутылок, забыло все, чему его обучали в Патруле.

– Да, – сказала она. – Значит, ты еще помнишь.

Неожиданно громко щелкнула ее зажигалка.

– Прошло всего несколько месяцев, – сказал он, не зная, о чем говорить дальше.

– Энтропия. Обычное время, ничем не изменяемые сутки по двадцать четыре часа в каждых.

Она выпустила клуб дыма и посмотрела, как он расплывается в воздухе.

– Я почти все время пробыла в нашей эпохе со дня моего… замужества. Ровно восемь с половиной месяцев личного биологического времени жизни, с тех пор как Кейт и я… А ты, Мэнс? Сколько времени и в скольких этапах ты прожил с тех пор, как был шафером на нашей свадьбе?

У нее всегда был довольно высокий и тонкий голос, единственный недостаток, который он мог в ней найти, если не считать ее маленького роста – всего каких-нибудь пять футов. Поэтому речь ее всегда звучала невыразительно. Но сейчас он понял, что она едва сдерживается, чтобы не заплакать.

Он подал ей бокал.

– До дна, – сказал он. – Пей.

Она послушно осушила бокал и перевела дыхание. Он налил ей еще и плеснул себе шотландского виски с содовой. Затем придвинул кресло и достал из старого, изъеденного молью халата трубку и табак. Руки у него еще слегка дрожали, но он надеялся, что она этого не заметит. Она повела себя умно, не выпалив сразу же, зачем пришла: им обоим требовалось время, чтобы успокоиться.

Сейчас он даже нашел в себе силы прямо взглянуть на нее. Несмотря на маленький рост, фигура у нее была почти безупречная, а черное платье подчеркивало изящество линий. Золотистые волосы падали до плеч, огромные голубые глаза сияли из-под крутых дуг бровей, на лице, чуть запрокинутом вверх, губы были, как всегда, полуоткрыты.

Эверард медленно набивал трубку.

– Ну ладно, Син, – сказал он. – Выкладывай, в чем дело?

Она вздрогнула и с трудом выдавила из себя:

– Кейт исчез.

– Что? – Эверард выпрямился в кресле. – Выполнять задание?

– Да. Как же иначе? Отправился в Древнюю Персию. И не вернулся. Это было неделю назад.

Синтия поставила бокал рядом с собой на кушетку и переплела пальцы.

– Патруль, конечно, провел самое тщательное расследование. Я узнала результаты только сегодня. Они не смогли найти его. Даже не сумели выяснить, что с ним случилось.

– Вот гады, – прошептал Эверард.

– Кейт всегда… всегда считал тебя своим лучшим другом, – лихорадочно проговорила она. – Ты даже не знаешь, как часто мы говорили о тебе. Честно, Мэнс. Я знаю, мы мало общались с тобой, но тебя ведь никогда не было на месте…

– Конечно, – сказал он. – Ты что, думаешь, я малое дитя? Я был занят. И потом, в конце концов, вы же молодожены.

«После того, как я познакомил вас на Гавайях в лунную ночь у вулкана Моуна Лоа. Патрулю наплевать на условности, и такой новичок, как молоденькая Синтия Каннингэм, вновь испеченная выпускница Академии, работающая рядовым клерком в своем собственном веке, имеет полное право встречаться с заслуженным ветераном… таким, как я, например… встречаться сколько угодно, когда мы оба свободны от работы. И почему бы ему не использовать свой опыт и в соответствующей одежде не переносить ее на танцы в Вену Штрауса или в лондонский Шекспировский театр, в уютные бары старинного Нью-Йорка или на солнечные пляжи на Гавайях, где человек со своим каноэ появится еще только через тысячу лет? А его приятель по Патрулю, почему бы ему тоже не принять участие в этих маленьких развлечениях? А потом и не жениться на ней? Вот так-то!»

Эверард раскурил трубку. Когда его лицо заволокло клубами дыма, он сказал:

– Начни-ка с самого начала. Я не видел тебя два-три года своей биологической жизни и не знаю точно, над чем работал Кейт.

– Так долго? – удивилась она. – Ты даже не проводил отпуска в нашем десятилетии? Мы очень хотели видеть тебя.

– Перестань извиняться, – отрезал он. – Если бы я захотел, сам бы вас навестил.

Ее нежное личико перекосилось, как от удара.

Он тоже вздрогнул и забил отбой.

– Извини. Конечно, я хотел, повидаться. Но ведь ты знаешь, мы, агенты с правом свободных действий, слишком заняты – все эти прыжки в пространстве-времени, чувствуешь себя, как блоха на сковородке. Ох, черт! – он попытался улыбнуться. – Ты же помнишь, Син, что я – невежа, но это ведь только на словах. Знаешь, я лично породил легенду о химере в Древней Греции. Был там известен под именем «дилайопод», странное чудище с двумя левыми ногами, торчащими изо рта.

Она послушно улыбнулась – если подергивание губ можно было назвать улыбкой – и взяла из пепельницы свою сигарету.

– А я все еще простой клерк в Компании технологических исследований, – сказала она. – Зато у меня тесная связь со всеми секциями и отделениями нашего ареала, включая Главное управление. Поэтому я точно знаю, какие меры были приняты для поисков Кейта, и считаю их недостаточными! Они просто бросили его! Мэнс, если и ты не поможешь, Кейт погибнет.

Голос ее прервался, и она замолчала.

Чтобы дать себе самому и ей время успокоиться, Эверард промолчал и мысленно стал вспоминать карьеру Кейта Денисона.

Родился в Кеймбридже, шт. Массачусетс, в мае 1927 года, в обеспеченной семье. Докторскую степень за выдающуюся работу по археологии получил в двадцать три года. Победитель чемпионата по боксу в колледже, пересек Атлантический океан на маленькой яхте. Ушел в армию в 1950-м, служил в Корее и отличался храбростью, которая в более популярной войне принесла бы ему славу.

С Кейтом надо было достаточно сблизиться, чтобы узнать все это. Вне работы он судил о разных вещах с тонкой иронией. Когда же наступало время действовать, просто делал свое дело без лишних слов.

«Конечно, – подумал Эверард, – девушка достается самому достойному. При желании Кейт легко мог бы получить статус свободного агента. Но у него здесь есть корни, которых нет у меня. Наверное, он более постоянен».

Выйдя в отставку в 1952 году, Денисон завербовался по тому же объявлению, что и Эверард. Возможность путешествий во времени он осознал и принял легче и естественнее, чем большинство других: он обладал гибким умом и к тому же был археологом. После окончания Академии Кейт с радостью обнаружил, что его собственные интересы совпадают с нуждами Патруля: он стал Специалистом по древней истории индоевропейцев Востока и во многих отношениях считался более ценным работником, чем Эверард. Потому что свободный агент мог путешествовать во всех направлениях по трассам времени, спасая по павших в беду, арестовывая правонарушителей, охраняя неприкосновенность ткани человеческих судеб. Но что бы он делал без знания истории? За много веков до появления иероглифов существовали войны и путешествия, совершались открытия, последствия которых сказались на всем протяжении временного континуума. Патруль должен был знать о них. Изучать ход событий – в этом и состояла работа Специалиста.

«Кроме того, Кейт был моим другом».

Эверард вынул трубку изо рта.

– Ну ладно, Синтия, – сказал он. – Выкладывай, что произошло.