Текст книги "Операция "Луна""

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Глава 26

Лето заканчивалось, так что билеты на трансатлантические рейсы были проданы на несколько дней вперед. Джинни взяла кэб до Хэмпстеда, отыскала среди кустов «ведьмин круг» и принялась колдовать. Что именно она там делала не знаю, но, уезжая из отеля, она приколола к блузке свой профессиональный знак – сову Афины Паллады. Когда Джинни вернулась и позвонила в транспортное агентство – «Пан Америкэн», конечно, – то выбила-таки билет. Дорогущий, первого класса, зато она летела. Из Нью-Йорка запросто можно добраться до Альбукерке, а потом – Галапа.

Достать два билета – дело безнадежное. Кроме того, я мог понадобиться тут. Я проводил мою девочку, поцеловал на прощание и вернулся в отель. По пути я пролистал газету, где шла речь о том, как неизвестные навели полицию на бывшее убежище международного преступного синдиката. Птички упорхнули, но оставили по себе массу улик, включая следы недавней жестокой драки. Старший инспектор Макдональд сообщил журналистам, что только анонимный звонок помог полиции отреагировать так быстро. Он не знал, что мог бы и успеть вовремя. Правительство немедленно задействовало агентство Тайного Искусства.

Что ж, пока все хорошо. Забравшись в постель, я проспал почти весь день. Когда я вытащил Фотервик-Боттса из ножен, чтобы пожелать доброго утра, меч заявил, что подобного храпа он не слыхал со времен службы Эйвинду Ночной Гром. Тогда, на Оркнейских островах...

Я не стал слушать очередную военную байку.

– Нам нужно быстро повидать Фьялара. Как его найти?

– Черт его знает. Симпатическая связь устанавливается не с бухты-барахты. Мне нужно как следует собраться. Потом, хм, приходит уверенность, что он жив, что-то там кует в... на севере, в горах за Нидаросом. Кажется, в Норвегии, если границы не изменились. Этим паскудным политикам доверять нельзя, да? Когда я уехал оттуда, там вовсю выплачивали дань Харальду Прекрасноволосому (Легендарный норвежский конунг, жил в конце IX – начале Х века.). Больше я там не был. Если мы будем ширять под небесами на дурацком помеле, я его сроду не найду. Нужно идти пешком, тогда – да, возможно. На расстоянии десяти миль я точно его учую. Что нам нужно, Матучек, так это устроить сафари. Местные жители – дровосеки, проводники и охотники – всегда хорошо знают страну. Нужно только постоянно давать им на лапу. Они любили янтарь. Кость тоже неплохо, особенно моржовая, иногда китовый ус...

– Нами года не хватит!

– А что, нужно быстрее, а? Снег выпадает там рано, насколько я помню. Голодные волки – неприятная штука... Гм. Я забыл, что ты и сам волк. Прости, старина.

Я и вправду был голодным волком.

– Так, нужно дать мозгам отдохнуть, – сказал я, едва удержавшись, чтобы не добавить: "Гм. Я забыл, что мозгов у тебя и нет. Прости, старина!"

Вчера, пытаясь принести хоть какую пользу, я съездил в магазин и купил целую кипу карт. Джинни наложила на них заклятие сверхчувствительности. Теперь я разложил на полу карту северной оконечности Скандинавии, а меч поставил рядом, у стены,

– Можешь поизучать местность, пока я буду завтракать. Поднапряги свои... гм, сообразительность. Глядишь, что и почувствуешь.

Не теряя больше времени – желудок и так уже надрывно урчал, – я спустился к завтраку.

Яичница с беконом, холодные тосты с маслом и джемом плюс чашечка кофе творят настоящие чудеса. Я преисполнился оптимизмом. А когда вернулся, меня встретил вопль Фотервик-Боттса:

– Нашел! Проще простого, клянусь всеми святыми! Я слышу, как бьет молот по наковальне. Никогда еще я так хорошо не чуял, с битвы при...

– На полтона ниже, пожалуйста.

Я закрыл дверь. Внутренне ликуя, я склонился над картой. Пока я водил пальцем по бумаге, меч поправлял:

– Правее... Чуть выше... Нет, придурок ты эдакий, куда залез! Ниже.

Насколько мы сумели выяснить, Фьялар обустроился в северной части Норвегии, в Нидаросе – современном Тронхейме. Где-то к востоку от маленькой деревушки Мо-и-Рана. Что-то-там-и-Лягушка, что ли? Я захихикал, а потом сообразил, что подставил сюда испанские корни, которых нахватался в Нью-Мехико.

Потом я готовился к путешествию – делал заказы и бегал по магазинам. Мне нужна была подходящая одежды и альпинистские ботинки, чтобы лазить по горам. Отправляться туда в образе волка я не хотел. Тем более не мог же я держать Фотервик-Боттса на виду – на ковре или на пароме, неважно. Меч нужно упаковать с остальным оборудованием. Заказать билет до Осло и комнату в тамошней гостинице не составило труда. Итак, я расплатился за номер в отеле и отправился в Хитроу.

Северное море серебрилось в сумерках, которые постепенно переходили в ночь. На проплывавших внизу судах загорелись корабельные огни Святого Эльма, яркие, как те звезды, что сияли над головой. Глядя на круглую луну, я задумался о неведомых существах, которые обосновались там, возможно, что и злых. Потом мои мысли вернулись к моей девочке, которую ждали вполне земные неприятности дома.

Я добрался до места уже днем. Из маленького норвежского отеля сразу позвонил Джинни.

Она выглядела изможденной – резче выступили скулы, глаза запали. И сразу же сказала:

– Уилла арестовали в понедельник утром. Вэл объяснила все Беккерам, и Хелен переселилась в наш дом. – Беккеры были семьей нашей горничной, а Хелен ее матерью, женщиной доброй, но немного мягкохарактерной. – Я только что поговорила с Бобом Сверкающий Нож. Ему все это не нравится, но против улик не попрешь. Они опросили всех торговцев оружием и узнали, что незадолго до прошлого нападения на нас Уилл купил в Альбукерке винтовку. Украденный ковер нашли брошенным неподалеку от его дома, и лабораторный анализ показал, что на нем летал именно Уилл. Винтовку откопали в пустыне. Пули подошли. И выяснили, что именно эту винтовку купил Уилл. Там была и маска с перчатками.

– Боже мой, – простонал я. – А что он говорит?

– Сверкающий Нож сказал, что все отрицает. Сама я еще не виделась с ним. Утверждает, что не помнит, чем занимался в это время, – то ли наблюдал за луной, то ли просто спал. Когда он неважно себя чувствовал, то спал помногу.

– И как же, во имя всего святого, он умудрился проскочить через все их хитрумные приборы, всякие детекторы лжи, а те ничего не зафиксировали? Он же не колдун, не инженер. Он вообще не разбирается в магии! Ты же знаешь его всю жизнь! Господи, да я знаю его уже двадцать лет! Это совсем на него не похоже!

– Естественно, – тихо сказала Джинни.

Я подумал о том, что отталкивал от себя последние три недели, и меня продрал мороз по спине.

– Одержимость?

– Демон мог придать ему нужные способности, исказить память и... управлять его действиями. Уилл согласился на психоскопию. Пришлось, под давлением обстоятельств. Иначе они привлекут его к суду. – Джинни крепко сжала зубы. Не понимаю, почему я ничего не заметила, хотя и пыталась проверить. В любом случае над ним уже работают. Это займет несколько дней.

Несколько дней унижения и стыда, когда в твоей душе копаются чужие... Я уже проходил такое, когда попал в армию во время войны.

– Если его вылечат и отпустят, это еще можно пережить, – заметил я. – Что еще случилось?

– Барни собирает всех своих адвокатов.

– А его конгрессмен? – предложил я.

– Рано, положение еще не самое критическое. Пока стараемся, чтобы пресса ничего не пронюхала. – Она слабо улыбнулась. – По крайней мере, приятно знать, что он зависит от Барни. Ведь Барни на пятьдесят процентов его содержит.

Меня, напротив, это неприятно поразило. Я-то считал его одним из самых неподкупных политиков, да еще с мозгами. Но Джинни выжимала помощь отовсюду. Как мне хотелось пролезть через экран, впрыгнуть домой и обнять ее!

Пришлось ограничиться приветами для детей – Вэл и Бена как раз не было дома, а Крисса спала – и рассказать, как обстоят дела у нас.

– Сегодня уезжаем на север, – закончил я. – Когда доберемся, я снова позвоню, но едва ли успеем до завтра. Это чтобы ты не боялась за меня.

– Я редко боюсь за тебя, Стив, – нежно произнесла моя жена. – Спасибо, что ты такой, какой есть.

– И ты.

Невзирая ни на что, ночью я спал как убитый.

Этот завтрак весомо отличался от предыдущего. И никаких тебе мелких тарелочек, только огромные миски, которые, казалось, щедро наполнял сам Тор. Вернувшись в комнату, я узнал о расписании полетов в Тронхейм.

– Эй, – запротестовал Фотервик-Боттс, – мы что, не посмотрим местные музеи? Я много о них слыхал. Да и навестим далеко не все, а только военные. Можно подумать, он бывал хоть в одном. – Они же существуют со времен этого Светловолосого паразита, а? Еще я слышал о гокстадском корабле [5]

[Закрыть]. Я ведь знал парня, которого похоронили в нем. Местный королек. Олаф, вот как его звали. Эх, воспоминания о прежних славных битвах! Вот, например, под...

– Нет времени, – быстро оборвал я. – Ты разве забыл, что мы отправляемся на сафари?

– Да-да. Выслеживать старину Фьялара. Сколько мы можем рассказать друг другу! Только не надо кривить рожу, Матучек. Еще треснет.

Спустя несколько часов мы были в Тронхейме. Это был симпатичный провинциальный городок, расположенный близ широкого залива и окруженный тщательно ухоженными полями. А какие здесь девушки! Я позволил себе немного попялиться на них, пока ходил покупать карту и нанимать метлу. К счастью, многие жители знали английский.

Как только мы вылетели из города, местность начала повышаться. Летели мы долго. Погода не способствовала – низкое серое небо, холодный встречный ветер, время от времени начинался дождь. Я не успел как следует поесть, так что прибыл в Мо-и-Рана голодным и усталым. Перекусил, зарегистрировался в гостинице и сразу рухнул в постель.

Когда я проснулся, то решил, что звонить еще рано: дети спят. Наверное, Джинни тоже – после вчерашнего-то. Тем более что порадовать ее пока было нечем. Может, вечером.

Я затрепетал, вспомнив, что сегодня день охоты. Я спрыгнул с кровати на деревянный пол. В окно лился неяркий свет – небо заволокли тучи, и солнце едва пробивалось сквозь редкие просветы. Ветер срывал листья с деревьев. Я услышал шум прибоя. Он торопил меня вдаль, в горы.

Глава 27

Хозяин гостиницы едва говорил по-английски, но расспросить его стоило. Сперва он вообще не понял моего вопроса или притворился, что не понимает. Когда я повторил, он проворчал:

– А, да, дверген.

Из карманного разговорника я уже знал, что это значит "гном". Скандинавы употребляют артикль после существительного.

– Не христианин, – добавил он. – Лучше не ходить.

Я поднажал, и он нехотя махнул рукой куда-то на восток:

– Где-то там. Четоф трол.

Я так понял, что он хотел сказать "чертов тролль".

Он так и не смог объяснить, чем же опасен Фьялар. Может, не все жители этого города такие суеверные. И все же, пройдясь по городу, я не заметил гномских изделий даже в магазине для туристов, там были только стандартные деревянные фигурки. Скорее мы сами найдем гнома, чем отыщем человека, который согласился бы нас проводить. Я сложил вещи, взял меч, загрузил все это на метлу и полетел в указанном направлении.

Местность стала еще более неровной, скалы громоздились одна на другую, дерн и жухлая трава росли в трещинах, из деревьев были только карликовые березы и ивы. Тени облаков скользили по земле, холодный пронизывающий ветер пах торфом. До Полярного Круга оставалось миль двадцать. Между камней вились тропинки, но никого не было видно. Транспорт предполагалось парковать где угодно. Я выбрал самое высокое место, чтобы не привлекать внимания каких-нибудь местных стражей порядка. Карта в кармане, в левой руке – компас, вроде бы достаточно. Но Фотервик-Боттс, которого я вынул из ножен, помог мне больше, чем все карты и компасы.

Понятно, что Фьялар обезопасился против случайных гостей. Я лазил почти весь день и, если бы не указания меча, плутал бы до сих пор. Сначала его интуиция подсказывала только общее направление. Мы шатались туда-сюда, нащупывая верный путь. Я уже задыхался и обливался потом, так что решил сесть отдохнуть и съесть бутерброд, который захватил с собой. Слава богу, я так запыхался, что почти не слышал воркотни Фотервик-Боттса, который снова ударился в воспоминания. Иногда он восклицал: "Ага, что-то нащупал!", тогда я опускал его пониже, наподобие рогульки, которая помогает искать воду. Постепенно мы сужали круг поисков, пока он не заорал: "Хэй-хо!" и не подвел меня к узкой неприметной тропинке. Теперь я сам уловил запах дыма и стук металла о металл.

Солнце почти зашло. Ветер усилился, и стало еще холоднее. Я протиснулся между валунами. Неподалеку журчал ручей. Впереди замаячил каменный выступ. У его подножия зияла пещера. Над входом были вырезаны руны. Они еще не успели выветриться, так что гном действительно жил здесь не больше двадцати лет. Вокруг валялись куски шлака, проржавевшие железки и прочий хлам. Из пещеры тянуло дымом.

– Ур-р-ра! – завопил я. – Нашли!

У меня уже отнимались ноги, легкие горели, сердце билось у горла, а из головы не шли мягкие кресла, камин и сытный ужин.

– Эй там, приветик! – закричал Фотервик-Боттс. – Слышишь меня?

И он перешел на норвежский... О, нет, не совсем норвежский. На его древний вариант, еще времен викингов. Он упоминал, что выучил норманнский французский после нашествия. Но теперь-то он был ни к чему. То же самое касалось староанглийского, так что после Пробуждения ему ничего не оставалось, как слушать – тем более что он был в ножнах. И так в течение многих лет. Только теперь мне пришло в голову, как жестоко будет вернуть меч обратно под стекло.

У входа появилась тень и подошла поближе.

– Хаа, Фьялар! – прогудел мой спутник.

Хозяин пещеры настороженно замер. Это и вправду был гном. Я видел множество изображений его немецких собратьев, которые разбогатели, – они выписывали на "Мерседесах" и отпуск проводили не иначе как на Ривьере. Этот гном был похож на северянина. Примерно четырех футов ростом, но шире и крепче, чем я, – мускулистый и ширококостный. Под растрепанной белокурой шевелюрой и нависшими косматыми бровями блестели маленькие голубые глазки. Под ними сиял ярко-красный нос, по форме напоминающий огурец. Уши лопухами. И длинная, до пояса, борода. Поверх серой шерстяной туники и бриджей на подтяжках был надет кожаный передник. На ногах – кожаные башмаки. Вся одежда потрепана и лоснится на сгибах. Судя по запаху, гном никогда не мылся.

Да, в самых лучших традициях древности. Притом вышел он отнюдь не с пустыми руками. Но не с копьем, а с обрезом.

Он опустил оружие. Голос гнома был хриплый и грубый, как рев медведя.

– Хаа-хей. Бриньюбитр? – удивленно спросил он. А, вспомнил я, это настоящее имя нашего меча.

И они тут же залопотали на своем древнем наречии. Ветер завыл сильнее, быстро сгущался мрак. Я живо представил себе пирог и чашу с горячим пуншем.

Наконец Фьялар что-то сказал и гостеприимно махнул рукой.

– Он приглашает нас на чай, – перевел Фотервик-Боттс. – Это большая честь. Ведь он не очень-то компанейский парень. И никогда не был. Но я же его детище. А это сближает. Опять же, он тобой заинтересовался. Хочет узнать побольше.

Надежда придала мне сил.

Пришлось наклониться, чтобы войти в пещеру. Небольшой покатый коридор вывел в просторную комнату. В очаге, расположенном посреди жилища, горел огонь, в дальнем углу возвышалась куча угля, но сам воздух – теплый и напоенный запахами каленого железа – был чистым, как и каменные стены. Каким-то образом дым находил себе выход где-то сверху. Пол был посыпан песком. В неверном красноватом отсвете очага я видел не слишком хорошо, но разглядел массивный стол и несколько красивых резных лавок. С потолка свисали гирлянды вяленого мяса, соленой рыбы и мешочков с сухарями. Половину комнаты занимал кузнечный инвентарь. Позади горна я увидел три больших чана, горку железных болванок, ткацкий станок и поленницу дров для растопки. Остальное тонуло в темноте.

Фьялар указал на лавку возле стола, который, без сомнения, иногда служил рабочей доской. Когда я сел, мои колени задрались почти до подбородка. Гном взял Фотервик-Боттса – или Бронегрыза – и примостил его на подставку, которую поставил на стол, напротив меня.

– Место для почетных гостей, – похвастался меч. – Простой парень наш Фьялар, но справедливый.

Гном принес напиток. "Чай" оказался не чем иным, как медом, который он разливал из глиняного кувшина по украшенным серебром рогам. Фьялар поднял свой рог, тремя пальцами начертил над ним что-то вроде буквы "Т", прошептал "скаал" и осушил одним духом.

– Пей, – поторопил меня меч. – Не нужно пренебрегать его гостеприимством. Я-то пить не могу, так что будь хорошим мальчиком и пей за нас двоих, идет?

Я проглотил напиток и тут же пожалел, что выпил все сразу. Отличное питье, вовсе не приторно-сладкое, как я когда-то пробовал, а сухое, с привкусом трав. Может, викинги были далеко не такими дикими варварами, как я считал прежде? Пока Фьялар подтаскивал скамеечку для себя, я спросил:

– А что это за знак он сделал над своим стака... рогом?

– Молот, – немного смущенно ответил Фотервик-Боттс. – Знак Тора. Так он благодарит бога. Как был язычником, так и остался. Вряд ли он когда-нибудь обратится в истинную веру. Но у него золотое сердце.

Усевшись, Фьялар снова наполнил рога. На этот раз я не стал глотать все сразу, так что смог насладиться изысканным вкусом меда. В голове весело зажужжали пчелы, наверное, искали клевер. И вроде что-то нашли.

Я постарался сосредоточиться на разговоре, но это не помогло. Мои глаза все чаще и чаще останавливались на кусках вяленого мяса. Оно пахло так волнующе – непривычно, но вполне аппетитно. Я прихватил свой фонарик, конечно, и в этой темноте легко мог оборотиться волком, прыгнуть и...

Фу, какая невоспитанность. Когда Фьялар промочил горло уже в седьмой или восьмой раз, я решился:

– Слушайте, все просто замечательно, и я понимаю, что вы давно не виделись, но, может, вернемся к делам? Например, после того, как слегка перекусим?

– Что? А... да. Прости, – отозвался Фотервик-Боттс. – Кажется, мы чуток заболтались. Я даже не представил вас как следует. Здесь все так напоминает... Так легко снова впасть в дикость, когда никто не переодевается к ужину, а?

Он поговорил с Фьяларом, который закивал, рассмеялся и так грохнул кулаком по столу, что рога упали и даже кувшин зашатался. Гном сказал мне что-то, и Фотервик-Боттс перевел:

– Да, он не хотел оскорбить тебя и надеется, что ты не станешь вызывать его на хольмганг.

– На что? – переспросил я.

– Ну, это был такой обычая в древности. В общем, на дуэль. Обычно дерутся в кругу из воткнутых в землю ивовых прутьев. Нужно вытолкнуть противника за круг. Если тебя вышибли из круга – проиграл. Или если убили. Лучше, конечно, чтобы убили. А то такое позорище! Но если ты умрешь с ухмылкой, вроде... э-э... "Буду молчать до последнего"... Гм, неплохо сказано, неужели у меня открывается талант скальда? Так вот, если ты умрешь достойно, это не проигрыш. Люди запомнят и воспоют тебя. Фьялар не хотел обижать тебя. Ему интересно, что ты собираешься рассказать.

Я смерил взглядом широкие плечи и длинные руки гнома.

– Да нет, – поспешил заверить я, – никаких обид. Все нормально. Он такой, э-э, внимательный хозяин. И я действительно хочу с ним поговорить.

Меч перевел. Мне показалось, что гном улыбнулся, но за бородой это было почти незаметно. Он снова заговорил, потом встал и вышел.

– Пошел готовить ужин, – пояснил Фотервик-Боттс. – Жены-то нет, и слуг тоже. Закоренелый холостяк. И закоснелый язычник. Но у него сердце настоящего джентльмена.

Скатерть оказалась шерстяной. На ужин было прокопченное мясо, горка сухарей и новый кувшин с медом. Фьялар нарезал свою порцию кинжалом с костяной ручкой. Я вытащил свой шведский армейский нож и тоже приступил к еде. Гном залюбовался. Мы некоторое время обсуждали качества моего ножа. Кажется, я начал ему нравиться. Когда мы поели, я подарил ему нож. Гном просиял. Я вынул платок, а гном просто облизал пальцы. Пока мы ели, Фотервик-Боттс рассказал парочку историй о прошлых сражениях. На старонорвежском.

Ночь тянулась долго, хотя на этой широте должна была промелькнуть незаметно. Спать мне не хотелось. Разговор с гномом, да еще через нашего переводчика, сам по себе составил бы целый роман. Если опустить детали, всякие там я-помню-как-когда-то, грубые шуточки и уточнения – а что вы имели в виду? – то суть заключалась в следующем.

Когда Фьялар впервые Проснулся, ему пришлось туго. Он никак не мог сообразить, что это такое – паромы в море, железные дороги в долинах, метлы над головой, огромные города и здания не из камня, яркие огни, которые горели в любое время суток. Все изменилось, даже сама страна. Но, если помните, гномам было легче устроиться, чем другим Созданиям. Холодное железо им не мешало, как и электромагнитные поля. Они Уснули просто потому, что разрушилась паранормальная природа и ее обитатели, а современные им люди редко обращались к гномам за помощью. Кроме того, холодное железо, в паре с их мастерством, иногда помогало творить удивительные вещи, например, волшебные мечи. Гномы впали в спячку до той поры, пока все не вернется на круги своя.

Обычно гномы трудились в одиночку или небольшими группами, в основном из нескольких братьев. Их жены всегда оставались на заднем плане, если гном вообще женился, а детей у них бывало немного. Это обычное явление для существ, которые могут жить вечно, если не погибают в результате несчастного случая, магического нападения или происков врагов. Немецкие гномы первыми сообразили, что произошло. Они быстро освоились, изучили спрос, объединились и взялись за дело. Большинство их скандинавских родичей переехало южнее и присоединилось к новой фирме. Горстка гордецов осталась на месте. Фьялар был одним из них.

Запросы у него были скромные. В основном он стремился сам совершенствовать свое мастерство, на собственный лад.

Руны над входом в его пещеру гласили:

Оружие и всякие штуковины на заказ.

(Если буду в настроении.)

Цена договорная.

Торговал он в основном с другими Созданиями, которые успели Проснуться, с феями, ниссе-домовыми, твердолобыми троллями, случайно забредающими "роковыми" (но не для гнома) женщинами-хульдрами и всадниками Дикой охоты, которым время от времени нужно было подковать лошадей или заменить наконечники на стрелах. Сейчас все они не представляли опасности: чтобы выжить в этом мире, им пришлось примириться. Ему платили золотом, товарами или, что называется, "услуга – за услугу".

Понятно, почему его репутация среди местных жителей была не очень-то высокой. Они никому не рассказывали о нем и даже пытались ввести официальный запрет на посещение его пещеры. Но кое-кто приходил. Поскольку никто из них не знал старонорвежского, то и столковаться они могли буквально на пальцах. Но все-таки он продолжал работать и иногда получал в уплату что-нибудь необходимое. Так Фьялар обзавелся обрезом, слесарной ножовкой, кронциркулем, табаком для трубки, которой он любил подымить после ужина, и шотландским виски.

Но сам он предпочитал уединенность. Этому немало способствовал гном, который поселился чуть южнее и развел бурную деятельность. Позволял туристам глазеть на его работу, открыл лавку с сувенирами, ресторан и нанял толпу молоденьких девушек, которые рассказывали гостям о скандинавском фольклоре.

Но меня Фьялар выслушал очень внимательно. Крепкий мед слегка затуманил мне голову. Собравшись с силами, я попытался даже привести какой-нибудь яркий образ для иллюстрации, но тут мне помог Фотервик-Боттс, который завыл:

– О Луна, тебя не видно сейчас на небесах. Но Гарм (Демонический пес из скандинавской мифологии.) еще не проглотил тебя, о нет, еще не проглотил!

Гном зажегся идеей о космическом полете. "Слетать туда, где летает Слейпнир..." А еще любой творческий человек пожелает поднять оружие против полчищ Локи, если только он не сам на стороне Локи. Отсрочить Рагнарек.

В религиозных аспектах проблемы я вообще ничего не понял. Зато сумел описать инженерные сложности. После этого гнома можно было брать голыми руками.

Да, клянусь Тором, он согласился поехать со мной и работать на меня! Я чувствовал себя настоящим героем, вышедшим прямиком из старинных саг и баллад, где великие воины были волками-оборотнями, и медведями-оборотнями, и тюленями-оборотнями, и всякой другой живностью... Моя жена – настоящая валькирия, она такая... Я рассказал ему о мирах, которые лежат за Мидгардом, и он признал, что придется многому научиться, но это и хорошо... Похоже, в "Эдде" не совсем точно описано, что боги создали из тела Имира... Нам нужна метла из такой же стали, как Бриньюбитр, да разве что побольше взять угля из драконьих костей и помета орлов, плюс заклятие, которое лежало на копье Гунгнир...

Он сжал меня в объятиях. Потом ребра три дня болели. Тут проснулось здравомыслие и подняло свою отвратительную голову.

– Как же мы заберем его с собой, без всей этой бумажной волокиты, которая может насторожить врагов? – забеспокоился я.

– Да провезешь его контрабандой, а что делать? – отозвался Фотервик-Боттс.

– Не так-то просто. После войны в США ввели строгий таможенный досмотр. Везде понатыкали следящих заклятий. Любой приближающийся транспорт – по воде, воздуху или земле – останавливают, проверяют. Конечно, Фьялар – не персона нон-грата, но и встречать его с распростертыми объятиями тоже не будут.

Поскольку это нигде особо не освещалось в печати, я, пожалуй, объясню, как обстоит дело с иммиграционными законами для Созданий. Эфирные существа могут свободно перемещаться куда им вздумается, даже не отдавая себе отчет, что пересекли границу. Да и что им наши границы? Они же не люди. Правительства стремятся взять их под контроль, а заодно и под защиту. В США Конгресс объявил их исчезающим видом, и законники тотчас же внесли их в книгу редких существ. Особенно когда обнаружили, сколько денег можно из этого извлечь. Но гномы так же материальны, как вы или я. Можно ли на этом основании считать их людьми? У них вполне человеческая внешность и психология. И не их вина, что они не могут скрещиваться с людьми и никогда не стареют. Немецкие гномы быстренько присягнули кайзеру, потом стали гражданами республики, и наш Государственный департамент признал их права. Но Фьялара никогда не интересовали подобные мелочи. Он не желал становиться винтиком в какой-нибудь современной системе.

– Прежде чем он возьмется за работу, нужно выбить для него железную защиту, – пробормотал я остаткам меда в кувшине. Который это был по счету непонятно. Я их не считал.

– Ерунда! – фыркнул Фотервик-Боттс. – Ничего подобного не было во времена доброго Эдуарда VII (Эдуард VII (1841-1910) – английский король.)! Мы что, не можем провезти его тайно, а? Причина-то уважительная – спасение проклятых колонистов, им же наперекор!

– Но как? Мы, конечно, можем добраться по воздуху из Осло в Нью-Йорк или Лос-Анджелес за несколько дней, если позвоним заранее и закажем билеты...

Тут вмешался Фьялар, который требовал объяснить, о чем это мы спорим. Он хмыкнул в бороду и сказал, что не видит здесь никакой проблемы. Он построил корабль, быстрый как ветер, и спрятал его в ближайшем фьорде.

– Боюсь, чтобы пересечь Атлантику за нужное время, потребуется не ветер, а настоящий ураган, – вздохнул я. – А обычная метла не протянет так долго, ее нужно будет заряжать. Да и летит она слишком медленно. И все равно остается вопрос таможни. Нет, Фьялар, нужно везти тебя обычным рейсовым транспортом. Но эти бумажки...

– Какие еще бумажки? – поинтересовался гном. – Покажи.

Я вытащил свой паспорт.

– Этот документ позволяет мне спокойно вернуться домой.

Некоторое время он изучал его. Огонь в очаге начал спадать, на меня навалилась усталость.

Наконец Фьялар ухмыльнулся и заговорил. Меч принялся переводить:

– Но это всего лишь бумага со значками и рисунком. Напиши, что там должно быть... Христианскими буквами... А я сделаю все остальное.

Я нацарапал текст на листке из блокнота. Фьялар сжалился надо мной и провел к постели – куче овечьих шкур. Он казался неутомимым. Ну, я-то уже больше суток на ногах, а потом еще всю ночь объяснял ему технические детали космических полетов. Через секунду я счастливо заснул.

Проснулся я оттого, что по носу меня хлопали какой-то книжечкой. Пахло свежезаваренным кофе. Кофе! Едва продрав глаза, я перевернул страницу книжечки. Это оказался нормальный, обычный паспорт Соединенных Штатов, с фотографией и записью – "Дверген Фьялар", родился в Норвегии, дата вполне приемлемая, норвежец и так далее.

– Видал? – возрадовался Фотервик-Боттс. – Я же говорил! Какой мастер! Таких поискать! Может подделать все, что угодно.