Текст книги "Венера Прайм 4"

Автор книги: Пол Прюсс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Не знаю, как Эллен, но я голоден, – сказал Блейк. – Я не хочу обсуждать это на пустой желудок.

– Ты прав. Давно пора пообедать.

 III

Начала Спарта:

– «Свободный дух» создал Говарда Фалькона. Переделал его, я бы сказала. Интересно сколько в нем осталось от человека? Ты первый сказал мне, что им нужно, помнишь? – обратилась она к Блейку. – Император последних дней, Посредник.

Обед происходил в готического вида главном зале, с его высоких стен свисали геральдические знамена. Свет проникал сквозь витражные  окна, на которых были изображены драконы, девы и рыцари в доспехах. Человек, который построил особняк, очевидно, был поклонником сэра Вальтера Скотта.

– Мы думаем, что они нацелились на Фалькона  еще до крушения, – сказал Командор, ставя тарелку. – Видимо именно потому, что он занялся подготовкой к полету на Юпитер.

– Нацелились на него? – Блейк едва не подавился зеленью от удивления, – этот офицер Комитета Космического Контроля, этот старик, которого он сначала принял просто за коллегу Эллен, говорил так, как будто он знал о свободном духе столько же, сколько и сам Блейк, обладал информацией, которая досталась Блейку с риском для жизни. – А при чем тут Юпитер?

– Не знаю, – ответила Спарта. – Но во сне я все время вижу Юпитер…

– Эллен. – Командор попытался отвлечь ее от этой темы.

– … падаю в облака. Крылья над головой. Голоса глубин.

Блейк посмотрел на Командора:

–  Что это в ее снах?

– Мы пытаемся понять. Учти, что даже для Совета Миров практически невозможно организовать операцию такой технической, логистической и политической сложности за два года. Мы думаем, что Вебстер уже знал, что Фалькон собирается отправиться на Юпитер, прежде чем Фалькон сказал ему об этом.

Спарта повернулась к Командору:

– Катастрофа «Королевы» их рук дело. – Ее голос стал хриплым.

–Ты всегда торопишься с выводами…

– Никто никогда не устанавливал дистанционную связь через спутник случайно, ни до, ни после.

– Это безумие, – сказал Блейк. – Откуда им знать, что Фалькон уцелеет?

– Они сделали все, чтобы повысить его шансы. – Сказал Командор. – Проблемы начались, как только он покинул мостик и оказался наверху. До тех пор проблем не было.

– Да. При аварии это должно было быть самым безопасным местом. – Кивнула Спарта.

– Значит, они облажались, – заметил Блейк. – Фалькон успел вернутся за штурвал. Он почти что спас судно.

– Любой исход катастрофы их устраивал, сказала Спарта.

– Да, – сказал Командор, – если бы он погиб не осталось бы ни одного мыслящего человеческого существа, кроме тебя, которое могло бы потом встать у них на пути.

Взволнованный Блейк отодвинул стул и встал:

– Ладно, я уже спрашивал об этом. Вот ты сидишь здесь – ты лично представляешь отдел расследований могущественного космического совета? Чего ты хочешь от Эллен? Что она может сделать такого, чего Совет  не может?

Прежде чем ответить Блейку, Командор подал знак стюардам убрать со стола и принести следующее блюдо.

– Комитет Космического Контроля считает, что из всех следователей, которые у него есть, – Спарта наилучший.

– Ну, никогда не поверю…

– Никого не предлагай, – сказал Командор. – А то пропустишь томатный суп.

Блейк поколебался, потом резко сел:

– Я соглашусь в этом участвовать, если мне пообещают, что, что бы там ни планировалось, она не подвергнется большей опасности, чем та, в которой она уже находится.

 Это прозвучало по-детски, что свидетельствовало о полной растерянности Блейка.

– Прежде чем мы, мужчины, заключим соглашение, не мешало бы спросить Эллен, что она думает по этому поводу.

– Мне, конечно, любопытно. Я бы хотела побольше узнать о Говарде Фальконе и миссии «Кон-Тики».

– Значит, ты в команде.

– Не думаю, что это командный вид спорта, – задумчиво сказала Спарта…

…Блейк провел весь день, пытаясь убедить ее не подключаться к расследованию дела Фалькона, которое, по его мнению, основывалось только на слабых косвенных уликах. О, он признавал, что в свое время сам был великим теоретиком заговора «свободного духа», но сейчас, утверждал он,  эта кучка опасных психов совершила так много ошибок, что они находятся на грани развала. Теперь, когда  Комитет Космического Контроля, очевидно, знает о них все и держит их деятельность под контролем, почему Спарта должна продолжать рисковать своей жизнью?

Спарта поддакивала, соглашалась с ним, но на его просьбу уйти из Комитет Космического Контроля, обещала подумать, не говоря ни да ни нет. Несмотря  на любовь и привязанность к нему, несмотря на всю убедительность его аргументации, она не могла полностью с ним согласиться.

  Глубокая ночь того же самого дня.

Спарта спит крепким сном в своей квартире. Ее запертая дверь отворяется. Вошедший Командор посветил лучом крошечного яркого фонарика по углам, а затем посветил в проем двери. В комнату вошел техник и, пока Командор удерживал пятно света на шее Спарты, прижал к ее коже инъекционный пистолет. – Наркотик вошел в ее кровь.

Тело Спарты застыло в неподвижности, а разум погрузился в неведомые глубины.

IV

  Глубокая ночь того же самого дня.

Апартаменты Блейка. Его чуткий сон нарушен каким-то странным шумом за приоткрытым слегка окном. Затем звук стал очень слабым.  Блейк открыл один глаз и увидел черный силуэт, почти  бесшумно скользнувший мимо его окна.

Он сорвал одеяло и скатился с кровати, растянувшись на полу. Лунный свет на ковре говорил о том, что уже за полночь. Силуэт ему был знаком. – Снарк. Штурмовой вертолет, лопасти и турбины которого были настроены на бесшумный режим, мягко опустился на широкую лужайку под его окном.

Один из наших, или один из них? Но кто они? Кто мы?

И вообще, на чьей стороне Блейк? Пригнувшись, он кинулся по испещренному лунными пятнами ковру в гардеробную комнату, там быстро оделся, натянул темные брюки из поликанвы, черный шерстяной пуловер, на ноги – черные кроссовки, на плечи – просторную черную парусиновую ветровку с множеством карманов.

После прибытия с Марса, когда Блейка проводили в его комнату, он обнаружил, что все его вещи уже аккуратно вычищены, выглажены и развешаны или убраны в ящики. Заботливый персонал. Вот только исчезли его любимые игрушки: инструменты для работы с проволокой, всевозможные интегральные схемы, кусочки пластиковой взрывчатки.

Он не винил их за это – эти вещи были опасны.  А за те дни, что он провел здесь, ему удалось собрать почти все необходимое заново. Примечательно, какое количество смертоносных и разрушительных материалов опытный подрывник может найти в препаратах, необходимых для обслуживания даже средней однокомнатной квартиры, не говоря уже о средней усадьбе. Например, густая зеленая лужайка, на которую только что приземлился Снарк: такой пышный рост растений невозможен без щедрого применения азота и фосфора. Так что, в сарае садовника, лежала взрывчатка. Предохранители и схемы синхронизации тоже можно было изъять из, спрятанных в разных уголках поместья, редко используемых приборов сигнализации и наблюдения. Естественно, при выполнении этих работ по пополнению арсенала приходилось считаться с камерами видео-наблюдения. Но первое, что сделал Блейк, это изучил схему их размещения.

Потратив долгую минуту, он извлек  из всех своих тайников плоды своих изысканий и заимствований, и рассовал  их по карманам.

Стоя у двери гардеробной, прислушался.  На лужайке внизу, тремя этажами ниже, на грани слышимости свистели виты.  Двигатели Снарка не были выключены –  он был готов взлететь немедленно. Блейк  подошел к окну и в этот момент услышал, что кто-то пытается открыть входную дверь.

Он вскочил на подоконник, протиснулся боком наружу, повис на руках и нащупал ногами карниз, протянувшийся вокруг всего дома. Правой рукой он вытащил из кармана небольшой сверток и,  оставив его под оконной рамой, начал неторопливо, прижимаясь к стене, двигаться вдоль фасада особняка к комнате Эллен. Возможно ей тоже грозит опасность. Ясности не было.

Он успел обогнуть угол дома, прежде чем белая вспышка и грохот раскололи ночь. – Кто-то толкнул створку его окна, чтобы выглянуть наружу. Фосфор дает яркий свет. Одновременно он услышал мужской крик. Заряда был слабый, чтобы серьезно искалечить, но горело яростно, и неудачнику, угадившему на мину-ловушку, возможно понадобится пересадка кожи. Большой вины он за собой не чувствовал. Они должны были знать, что лучше не входить в его комнату посреди ночи без стука.

По всему периметру загорелись огни и лучи прожекторов. Блейк приготовился к треску пулеметов.

Но, похоже, у него еще оставалось немного времени. Вот и окно комнаты Эллен. Заперто.

Нет времени на тонкости. Держась за подоконник левой, правой рукой, достав из кармана кусачки, он пробил стекло насквозь, оставив неприятную царапину на ребре ладони. Повернул рукоятку запирающего механизма, открыл окно, крикнул:

– Эллен, это я! Не бойся.

А в ответ – тишина. Тут ему пришло в голову, что происходит что-то странное. Очень подозрительно.

Никакой тревоги. Ни сирен, ни звонков. Такая иллюминация, прожектора, но тихо. И вертолет не поднялся с лужайки. Снарк был достаточно умен сам по себе, чтобы найти парня, ползущего по стене, и застрелить его. Значит, они не собирались его убивать.

 Влез в комнату. Яркий свет льется внутрь из окна. В комнате никого. Постель теплая – несколько минут назад Спарта здесь лежала. Входная дверь приоткрыта – добрались до нее, или она услышала и сбежала? Отправилась спасать его? Блейк толкнул дверь ногой – пули впились в дверь и косяк, но грохота не слышно, оружие с глушителем, а пули, неужели боевые?

Он бросил в холл  сверток, на этот раз вспышка и грохот были более сильными, и тут же бросился следом. В ушах звучал чей-то крик. Пробежал по горящему ковру, перемахнул перила, ударился ногами о пол этажом ниже – немного ошеломленный, но невредимый.

Погони не было. Учитесь, мистер Редфилд дает мастер-класс.

На него снизошло вдохновение. Может быть, Снарк все еще там, на лужайке. Может быть, в нем никого нет. Может быть, они все внутри здания, преследуют его и Эллен. Возможно, они думали, что это будет легко. Может быть, он покажет им, как они ошибаются.

Когда в его руках будет эта грозная машина, он сможет противостоять целой армии. Он пробежал по коридору в зал, подбежал к витражному окну и ударил кусачками в лицо рыцаря в сияющих доспехах, сияющих от света наружных прожекторов. Блейк бил и рукой, и плечом пока не проделал большую дыру,  достаточно большую, чтобы пролезть.

Он знал что внизу мягкий газон и рискнул прыгнуть, хотя это был второй этаж и до земли было метров пять. Приземление было удачным, он ничуть не пострадал. Снарк находился в двадцати метрах, его роторы все еще шептали, но лопасти повисли неподвижно, а дверь была открыта и в ней показалось белое лицо Эллен. Она резко махнула ему рукой.

Его сердце подпрыгнуло: «Она сделала это! Она уже захватила машину!». Когда он подбежал, она протянула ему руку. Ее рука – тонкая, сильная и белая, ее лицо – бледно-белый овал, обрамленный короткими светлыми волосами. Это все, что можно было рассмотреть, остальное скрывал черный плащ.

Он ступил на полоз вертолета, взял ее за руку, она втащила его в открытую дверь. Тут  из темноты позади Эллен выскочил мужчина и через минуту Блейк уже лежит на животе на металлическом полу – связанный. Эллен из  шприца-пистолета стреляет парализующим зарядом в основание его черепа.

V

Блейк, иногда умудрялся спать до полудня. Поэтому Спарте не показалось странным, что он не появился за завтраком. Но когда он не пришел на обед, она заволновалась, что-что, а поесть о любил. За завтраком и обедом не было также и Командора.

Что касается слуг. Молодой белокурый стюард: «Понятия не имею, где мистер Рэдфилд. Унести этот салат, инспектор?». Молодая белокурая стюардесса: «Я почему-то думаю, что Командор скоро вернется. Унести это вино, мисс?» Было ясно, что ни задавать такие вопросы, ни отвечать на них – было против правил, хотя и неписанных.

Еще одна странность этого дня. – Встав утром с постели, она почувствовала запах свежей замазки. Одно из стекол в ее собственном окне было заменено ночью, а холле сильно пахло фосфором.

Весь послеобеденный час Спарта провела, бродя по дому и окрестностям, полная решимости казаться спокойной. Блейка не было нигде. Следующая странность на которую она обратила внимание. – Большое окно на втором этаже видно тоже разбилось ночью, стекольщики работали, заменяя кусок витража.

В полдень Спарта стояла на широком заднем крыльце, облокотившись на перила из покрытой лаком сосны, и смотрела на лес. Блейк исчез.

Там и нашел ее Командор. Он был не в своей деревенской одежде, а в парадной синей форме с несколькими внушительными лентами на груди.

– Где он? – Не оборачиваясь, тихо спросила она.

– Я говорил ему, что он может уйти, когда захочет. И  вот  сегодня, рано утром мы вывезли его на вертолете.

– Этого не было.

– Ты спала. Ты могла не слышать.

Она отвернулась от перил и уставилась на него своими темно-синими глазами:

– Я и не могла слышать вертолет, я была накачена под завязку твоими наркотиками. Но Блейк не хотел и не собирался уходить. Если ты хочешь, чтобы этот разговор продолжался, Командор, прекрати лгать. Ты хорошо меня знаешь, так что можешь быть уверен, что если я захочу, то смогу снести этот дом и похоронить в нем всех.

– Но ты не станешь. Ты не такая.

– Если ты причинил боль Блейку и я узнаю об этом, я сделаю все возможное, чтобы убить тебя. Я не пацифист в принципе.

Какое-то мгновение он смотрел на хрупкую, очень опасную молодую женщину. Затем его плечи расслабились.

– Мы увезли Блейка отсюда в четыре утра под сильным наркозом. Он проснется в своем лондонском доме с ложным воспоминанием о ссоре с тобой, у него будет ощущение, что ты сказала ему, что занимаешься проектом, слишком деликатным и слишком опасным для него, и что ради него самого, вы должны расстаться.

– Я ухожу отсюда сейчас же.

– Это твой выбор, инспектор Трой, но ты хочешь знать, что на самом деле произошло, – напряжение в голосе выдало его, он разыгрывал последнюю карту,– с твоими родителями? Ты считаешь, что они погибли при крушении вертолета.

Она повернулась, уверенная и опасная:

– Ты знаешь что-то другое, Командор?

– То, что я знаю, я доказать не могу.

В его скрипучем голосе она услышала что он говорит правду, но не всю.

– О, но ты хочешь, чтобы я думала, что ты знаешь… и просто не хочешь сказать. («Неужели он действительно не хочет?»). Ты можешь сказать обо мне, не  называя мое имя, Командор?

– Изволь. Номер Л. Н.30851005. Верно?

Она кивнула:

– Что ты знаешь о моих родителях?

– То, что я прочитал в файлах, мисс Л. Н., и то, что я узнал от Пророков.

– Что именно?

– Это не бесплатно. – Его лицо снова окаменело. – Ты в команде или нет?

Да, на этот раз он говорит правду. И вот почему он в униформе. Отпуск закончился, прозвучал свисток, и возобновилась игра.

Она устало вздохнула:

– Давай обсудим это… наставник.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЗНАК САЛАМАНДРЫ

VI

Блейк проснулся в своей лондонской квартире с таким ощущением, что накануне сильно перебрал с алкоголем и лечился сывороткой от похмелья. Но он ничего не помнил. Видимо, это из-за приема анти-алкогольных препаратов, они, как правило, блокируют недавние воспоминания. Но ведь он такими делами не занимается, значит кто-то его напоил и притащил домой?

Он встал с кровати и увидел, что он в пижаме, – ради Бога, он никогда не спал в пижаме, хотя мать постоянно дарила ему их на Рождество. Вошел в ванную, глянул в зеркало. – Хм, всего лишь за день отросла борода. Странно. Ребро его ладони, должно быть, он как-то поцарапал его, блестело новой кожей. Неужели тот же самый «кто-то» применил к нему быстрое исцеление? Побрившись и одевшись, он решил никуда не идти, час или два, – до тех пор, пока не познакомится со своим домом, пока воспоминания не вернутся.

Хотелось есть. В его маленькой кухне не было ни пятнышка, ни пыли, все было прибрано. Кто это сделал?  Хозяйка исключалась, у него ее не было. И в холодильнике было больше еды, чем он мог припомнить. Приготовив и съев омлет, он взял чашку кофе и сел в гостиной, глядя на ясное осеннее небо сквозь ветви большого вяза за окном. Телефонная линия фыркнула, но он услышал щелчок, когда поднял трубку. Ошиблись номером? Крошечная головная боль начала пульсировать в правом виске. Память возвращалась:

«Ночь. Увитая плющом гранитная стена, освещенная яркими прожекторами. Комната Эллен. Бросок в холл  свертка, вспышка и грохот».

Господи, да это же в реальности!

Блейк среагировал на грохот прежде, чем понял, что это было, нырнув и перекатившись через дверь в холл.

Пламя вырывалось из дверного проема позади, опалив крашеную деревянную раму и обуглив оклеенную обоями стену напротив; он откатился всего на полметра от огненного смерча и согнувшись, поскольку под потолком уже бурлил черный дым, кинулся в мастерскую к заднему ходу. Знакомый хорошо запах фосфора и бензина – ясно, что ничего спасти не удастся, что что через несколько минут вся квартира, весь дом исчезнут в пламени. Он пинком вышиб запертую заднюю дверь.

Его квартира находилась на втором этаже. Он спрыгнул с лестничной площадки на крышу сарая, а оттуда на землю.

– Пожар! Пожар! – кричал Блейк, кидаясь к парадному входу, собираясь выводить жильцов на улицу. Но ему навстречу уже выбегали старый мистер Хик и мисс Стилт с матерью – единственные, кроме него, другие обитатели дома.

Прибыли полицейские, они стали оттеснять быстро собирающуюся толпу на другую сторону улицы. Блейк стоял в толпе и смотрел, как изящное старое здание исчезает в пламени, оно уже почти превратилось в развалины, когда прибыли первые пожарные машины.

Вместе с сильной головной болью полностью вернулась память. Правда не понятно было сколько дней назад это произошло, но он вспомнил, как пытался спасти Эллен, ее предательство. В это трудно верилось.

Может быть, она договорилась с Командором, ради безопасности, целости и сохранности Блейка, вывести его из игры. Вероятно Командор пообещал, что с Блейком будут хорошо обращаться, что он вернется домой.

Но может быть Командор зная, что Блейк не доверяет ему, решил убрать его с дороги окончательно? Или кто-то другой охотился за его шкурой? Кандидатов, конечно, было достаточно. Например, Афанасийцы следили за его квартирой и узнали, что он вернулся.

Хорошо еще что у запустившего этот адский фосфорный снаряд не было, по всей видимости, при себе пистолета.

Он смотрел, как огонь пожирает здание, и вместе с ним все вещи, которыми он дорожил. Если он хочет прожить достаточно долго, чтобы отомстить, ему лучше не торчать здесь и не ждать, пока власти начнут свои утомительные расследования.

 Гиперзвуковой лайнер, летя на запад, обогнал солнце. Было еще раннее утро, когда он приземлился на Лонг-Айленде. А чуть позже  Блейк вошел в Манхэттенский пентхаус своих родителей.

– Блейк! Где ты пропадал?

– Мам, ты выглядишь потрясающе, как всегда.

– Хотела бы я сказать то же самое о тебе, дорогой. Ты спал в лесу?

Эмеральда Ли Редфилд высокая женщина. Ухоженная кожа, тщательный макияж и изысканная одежда позволяли ей выглядеть лет на тридцать моложе, по крайней мере, в глазах ее сына.

При всей своей элегантности она не была занудой. Она с энтузиазмом обняла его. Затем, продолжая держать его за плечи, изучала его на расстоянии вытянутой руки.

Он рассмеялся и пожал плечами:

– Ты почти угадала.

Они прошли в просторную солнечную гостиную. С высоты восьмидесяти девяти этажей открывалась прекрасная панорама. – Башни Нижнего Манхэттена окруженные морем.

– Почему ты так долго не звонил? Мы не знали, что думать! Твой отец связался практически со всеми, кого знал, но никто…

– О, только не это. Ведь я ему сто раз говорил, что  когда я иду по следу редкого приобретения, мне иногда приходится как бы… уходить в подполье и лишнее внимание, лишние расспросы могут мне повредить.

– Блейк, ну ты знаешь, какой он.

Эдвард Редфилд постоянно критиковал Блейка за его увлечение старинными книгам и рукописям, и время от времени разражался гневными тирадами против «выбрасывания» Блейком  денег на эти приобретения. – Денег, которые Эдвард не мог контролировать, поскольку они были оставлены Блейку его дедом.

Представители клана Редфилдов всегда  были видными административными и политическими деятелями Манхэттена, этого образцового города, центра Средне-атлантического административного округа. Поколения Редфилдов были настолько активны в общественной жизни, что нынешняя государственная организация континента Северной Америки была создана во многом их усилиями.   В это государственное образование бывшие Соединенные Штаты входили только как географическое понятие.

Мать и сын опустились в мягкие, обитые синим бархатом кресла.

– Корче. Как видишь я живой и почти невредимый.

– Ну и почему же ты так выглядишь, что случилось?

– Я вернулся домой сегодня утром и обнаружил, что все здание, в котором была моя, квартира сгорело дотла. Сгорело все, что у меня было.

– Мой бедный мальчик… твоя мебель? Твоя одежда? – Она глянула на его грязные парусиновые туфли.

– Главное книги, картины, предметы искусства.

– Такая беда, дорогой. Ты, должно быть, в ужасном состоянии. Но все, конечно, застраховано?

– О, да. Давай я все подробно расскажу за обедом. А сейчас позволь мне сменить эту потную одежду.

– Блейк… как хорошо, что ты дома.

Он направился в комнату, в которой все было точно так же, как во времена его учебы в колледже. Несмотря на легкую безалаберность, с которой его мать вела жизнь, она говорила от чистого сердца. Несмотря на все эмоциональные трения – между ним и родителями прочно присутствовала любовь.

Он вышел из своей комнаты в респектабельном костюме и галстуке, одетый так, как, он знал, хотел бы видеть его отец…

…– Итак, ты потерял все книги, на которые потратил целое состояние. – Эдвард посмотрел на сына с плохо скрываемым торжеством. – Надеюсь, ты усвоил урок.

Редфилд-отец был выше своего сына, с квадратным патрицианским лицом и еще более квадратной, еще более патрицианской челюстью. Рыжеватые волосы, брови и россыпь веснушек на тонком носу намекали на его Бостонское ирландское происхождение. Семья Редфилдов разбогатела всего лишь двести лет назад.

– Это больше, чем урок, папа. Я потерял все. Я больше не буду собирать ничего столь скоропортящегося.

 Из столовой открывался вид на старую нью-йоркскую гавань. В слабом осеннем солнечном свете поля водорослей, покрывавшие широкие воды от побережья Джерси до Бруклина, были тускло-матово-зелеными, как гороховый суп; комбайны из нержавеющей стали лениво паслись на этом материале, превращая его в пищевые добавки для широких масс.

Редфилды не принадлежали к массам и пищевые добавки не входили в их рацион.

Блейк решил подыграть отцу, ведь люди охотно верят в то, что считают правильным и он будет рад услышать, что сын наконец приходит к его точке зрения:

– Я подумал, что мог бы  применить себя на государственной службе.

– Какая прекрасная идея, дорогой, – весело поддержала Блейка мать.

– Почему правительство, Блейк? Почему не бизнес?

– Я думаю мои способности и разнообразные таланты найдут лучшее применение и помогут сделать успешную карьеру именно на государственной службе. Ну, или в какой-нибудь общественной структуре, работающей на всеобщее благо.

Тонкие черные брови Эмеральды взлетели вверх, а нежный рот изогнулся в счастливой улыбке:

– У меня замечательное предложение, дорогой! Я уверена, что Декстер и Ариста будут рады иметь нашего гениального Блейка в своем штате.

Редфилд задумчиво посмотрел на жену. Декстер и Ариста Плаумэн. Денег куры не клюют, но все свое состояние вложили в «Институт Глас Народа». – Проповедование аскетизма. Защита прав потребителей. Общественные и налоговые реформы. Поддержка профсоюзов.

 Плауманы были в настоящее время влиятельными людьми на Манхэттене, чем-то вроде окружных прокуроров-крестоносцев, людьми, которых Эдвард Редфилд  хотел бы иметь в числе своих друзей и кому он счел бы за честь одолжить услуги сына. Нет, никаких денег, но… его блудный, исправившийся сын Блейк…

– Давай подумаем об этом день или два, – наконец сказал Эдвард, позволив себе слегка улыбнуться…

…Поздно вечером Блейк на цыпочках пробрался в отцовский кабинет. Много лет назад, еще ребенком, он выучил код отцовского письменного стола и теперь использовал его, чтобы открыть верхний ящик, в котором был спрятан бесшумный, с газовым охлаждением микро-суперкомпьютер Эдварда. Блейк склонился над ним и спокойно принялся за работу. – Что на самом деле находится в этом столь сильно охраняемом доме на Гудзоне?

Четыре часа спустя у него на руках были лишь одни отрицательные результаты. Особняк стального короля теперь принадлежал «Северо-американской службе парков» и носил название гостиница «Гранит». В гостинице  могли отдыхать служащие  службы и их семьи, проводиться деловые встречи высокопоставленных лиц. Блейк не смог обнаружить никаких связей между службой парков и космическим советом, не говоря уже о следственном отделе Командора. Блейк нашел планы этажей и другие документы, описывающие дом и территорию, – все точно.

С кислой усмешкой Блейк прочитал отчет о том, что происходило там в в те дни, когда он находился там с Эллен. Похоже, они не заметили собрание англиканских епископов, не говоря уже о семинаре разработчиков школьной программы.

Несколько минут усилий привели к независимому подтверждению этих событий в открытой сети: уведомления и бюллетени от епископов и разработчиков учебных программ –  все документально убедительные. Вне публичной сети Блейк убедился в существовании этих людей и очевидную подлинность их недавних маршрутов.

Возможно, если бы у него была сверхъестественная способность Эллен вынюхивать и извлекать истину из всех этих электронных уловок, он смог бы получить то, что хотел, из компьютерной сети. – Получить доступ к компьютерным базам этого дома. Но он не Эллен, и все что ему оставалось, это, применив мастерство вора и диверсанта, вломиться в этот «Гранит». Для этого ему нужна соответствующая погода. Так, посмотрим. – Метеорологический прогноз благоприятный, только нужно действовать быстро.