Текст книги "Происхождение миров"
Автор книги: Поль Лаберенн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
«Ученый нынешнего дня, – говорит Пий XII, – проникающий в тайны природы глубже, чем его предшественники сто лет назад, знает, следовательно, что хотя неорганическая материя даже в ее самых сокровенных уголках носит на себе печать изменяемости, но ее существо и ее субстанция должны по своей природе оставаться вне этих изменений и сохраняться постоянными». Мы должны скромно признаться, что не понимаем как вместо вывода о вечности движения, который представляется естественным для нас… и для Гераклита, могло быть выведено при помощи разума подобное заключение, столь противоречащее исходным предпосылкам. На самом деле папа черпает этот вывод в религиозной вере. Подобные затруднения уже смущали Фому Аквинского, когда он хотел доказать существование вечной неподвижности, исходя из движения. Стоит здесь привести его ответ, над которым папа Пий XII должен был бы задуматься.
«Эти выводы, – пишет Фома Аквинский, – наталкиваются на два затруднения. Первое заключается в том, что мы исходим из предположения о вечности движения, которое католики считают ошибочным. На это следует ответить, – добавляет святой – Фома с наивной откровенностью, которая очаровала ученых мужей той эпохи, – что наиболее действенным средством для доказательства существования бога есть принятие предположения о новизне мира, а не его вечности, ибо если предположить, что мир вечен, то существование бога представляется менее очевидным».
Однако мы, несомненно, слишком низкого мнения о Пие XII. По-видимому, именно раздумывая над этим ответом, он предпочел не развивать далее свой первый аргумент, всю слабость которого он чувствовал, и непосредственно перешел к доказательству того, что Фома Аквинский называл «новизной мира».[153]153
Чтобы полнее охарактеризовать «научную» часть речи папы, следует еще привести фразу, где папа, говоря об использовании атомной энергии, пишет: «Этот результат в той мере, в какой он служит мирным целям, следует, конечно, записать в актив нашего века». Подобную фразу папа, возможоно, не произнес бы, если бы миллионы католиков Италии и других стран не подписали Стокгольмское воззвание и не развернули широкую кампанию борьбы за мир даже в церковных кругах.
Следует указать также на отсутствие всех намеков на пресловутый индетерминизм в мире атомов или на знаменитую «свободу воли электрона». Это – прекрасный пример осторожности, которую Пий XII должен был бы в равной мере проявить и в других областях науки.
[Закрыть] Папа основывается здесь на аргументах, которые развивались всеми идеалистически настроенными учеными уже в течение века. Прежде всего, устанавливается наличие в природе существенно необратимых явлений, которые определяют эволюцию вселенной и направляют ее лишь по одному-единственному пути. Отсюда делается вывод, что «постарение» мира есть «неизбежная судьба». Гигантский «поток», о котором столь поэтично говорил Пий XII в связи с изменяемостью во вселенной, в конце концов принесет материю туда, где она будет находиться, «если говорить образами…, в состоянии потухшего вулкана». После принятия этого первого положения уже можно отвернуться от картины потухшего вулкана и обратить свой взор к прошлому. Вселенная, идущая к своей смерти, должна была родиться, следовательно, она должна быть сотворена.
Пий XII начинает с того, что обращается ко второму началу термодинамики, установленному впервые Сади Карно (1824) и сформулированному в строгой форме позднее Клаузиусом (1850). Согласно этому началу превращение энергии в замкнутых системах идет по пути деградации, т. е. механическая работа и все другие виды энергии превращаются постепенно в тепло, что ведет в конце концов к «прекращению всех процессов в макроскопических масштабах» и к выравниванию температур (Клаузиус и лорд Кельвин в свое время развили на этом основании так называемую «теорию тепловой смерти вселенной»).
Обращаясь к микромиру, Пий XII рассматривает затем процессы атомного распада, который позволяет звездам (в соответствии с циклом Бете) излучать исключительно большое количество энергии. Он подчеркивает при этом, что «неизвестны еще процессы, которые могли бы частично или полностью возместить эту потерю энергии за счет самопроизвольного образования атомных ядер с высокими энергетическими уровнями». Таким образом, все существующие звезды расходуют свою энергию без всякой надежды на ее восстановление.
Наконец, папа приходит к наиболее трудному пункту, к теории расширяющейся вселенной, которая, в частности, развивалась бельгийским аббатом Леметром и английским физиком Эддингтоном (впрочем, последнего папа не цитирует). Папа напоминает об открытии эффекта «разбегания» спиральных туманностей, этих огромных звездных систем, аналогичных нашей Галактике, которые удаляются друг от друга со скоростью, пропорциональной их взаимным расстояниям. Отсюда он делает вывод, что в прошлом имела место очень большая концентрация материи. Он рассматривает оценки возраста земной коры, возраста метеоритов, проблему устойчивости двойных звезд, состояние и свойства материи в чрезвычайно плотном состоянии и после этого заключает, что несколько миллиардов лет назад материя находилась в состоянии столь «непостижимом», что естественные науки «объявляют… честно, что они находятся перед неразрешимой загадкой», такой загадкой, которую «разум, озаренный и обогащенный современными научными знаниями», может решить, лишь предположив существование творца.
На эти утверждения, столь же необоснованные, как и тенденциозные, объективная наука уже ответила давно. Мы не можем входить здесь в специальные подробности научного характера, но следует прежде всего подчеркнуть, что все эти теории необратимости основываются на распространении на всю вселенную явлений, которые были установлены в земных масштабах и при этом далеко не всегда непреложным образом.
В самом деле, ничто не позволяет нам распространять на всю вселенную принцип Карно – Клаузиуса. Этот принцип является лишь статистическим законом. Он оправдывается в земных масштабах для замкнутых систем, состоящих из большого числа молекул, но неприменим к системам, состоящим из весьма небольшого количества молекул, как это показывает, броуновское движение. Аналогичные соображения можно высказать по поводу теорий расширяющейся вселенной. Пий XII весьма ловко пытается представить эту теорию как следствие анализа наблюдательных данных, относящихся к «разбеганию» далеких галактик и определений возраста небесных тел. Но он не говорит ни слова о формальном математическом аппарате, с помощью которого некоторые последователи Эйнштейна пытались оправдать эту теорию. Несомненно, именно по этой причине он не цитирует ни Леметра, ни Эддингтона, а ссылается только на Хаббла, который первый обнаружил «разбегание» спиральных туманностей. Папа избегает, таким образом, изложения слишком сложных вопросов и в то же самое время избавляется от необходимости упоминать о серьезных дискуссиях, происходивших между учеными-космологами, сторонниками теории расширения вселенной, по поводу истолкования этого расширения. Хорошо известно, что математические уравнения Эйнштейна позволяют построить эволюционные схемы вселенной, отличные от схемы Леметра с ее «начальным моментом». Эти схемы в равной мере объясняют нынешнее «разбегание» галактик – в предположении, что оно является реальным. Как показали де Ситтер и Толмен, можно, в частности, рассматривать такую схему, в которой вселенная в бесконечно далеком прошлом была в состоянии исключительной разреженности, а в будущем возвратится к такому же состоянию, пройдя через промежуточный этап исключительно большой концентрации материи. Можно также рассматривать возможность циклической эволюции вселенной, при которой происходит чередование периодов сжатия и расширения. Таким образом, лишь субъективный отбор научных гипотез приводит к утверждению исключительного значения некоего «начального момента» и лишь еще более субъективные соображения позволяют утверждать, что наука никогда не может переступить через этот начальный момент.
Более того, ничто не доказывает, что «разбегание» галактик происходит повсеместно; ничто даже не доказывает, что оно является реальным.
Если предположить реальность «разбегание» известных нам галактик, то его можно распространить на всю вселенную лишь в предположении ее конечности в пространстве, т, е. ограничивая себя раз навсегда произвольной гипотезой о том, что мы в своих исследованиях уже приближаемся к фактическим границам вселенной («радиус» этой вселенной должен лишь в десять раз превышать досягаемость гигантского телескопа на Маунт Паломар). Это ограничение, которое ведет нас к антропоцентризму книги Бытия или Птолемея, представляет интерес лишь для идеалистов. В рамках же бесконечной вселенной обнаруженное расширение следует рассматривать исключительно как местное явление, касающееся большой группы галактик, к которой принадлежит также наша Галактика; другие системы галактик, другие метагалактики, которые мы не в состоянии еще обнаружить с помощью наших инструментов, могут находиться, напротив, в состоянии сжатия.
Но в равной мере возможно, что «разбегание» галактик является лишь кажущимся. Хаббл, первый обнаруживший так называемое красное смещение в спектрах, далеких туманностей и сначала истолковавший его как; следствие действительного удаления галактик, стал высказываться в дальнейшем гораздо менее категорически. Между прочим, это признал сам Пий XII, кратко упоминая об оговорках, о которых он предпочел, впрочем, не говорить подробнее. Действительно, возможно, что свет в течение миллионов или сотен миллионов лет, которые он затрачивает на путь от далеких небесных светил до нас, испытывает изменения. Хотя в настоящее время нам неизвестен никакой физический механизм, позволяющий подтвердить эту гипотезу, отбросить ее нельзя.
Можно сказать еще больше. Одно из положений, выдаваемых Пием XII за доказанный наукой факт, гласит, что все звезды возникли одновременно несколько миллиардов лет назад в некий начальный момент и теперь постепенно исчезают, превращаясь в излучение и не имея никакой надежды на восстановление. Но самые последние астрофизические исследования приводят, наоборот, к тому заключению, что некоторые очень яркие звезды могут «жить», т. е. излучать свет, не более нескольких десятков миллионов лет. Таким образом, их фактический возраст следует оценивать не в миллиарды, а в миллионы лет. С другой стороны, работы советского астронома В. А. Амбарцумяна и его учеников, опирающихся на совершенно другие методы, показали, что многие группировки звезд Млечного Пути существуют не более нескольких миллионов лет. Мы можем утверждать, что звезды продолжают рождаться в нашем Млечном Пути непрерывно, образуясь, несомненно, из сгущений рассеянной материи. Остается еще выяснить, образуется ли эта рассеянная материя за счет умерших звезд или же за счет превращения излучения в вещество. Хотя условия этого превращения изучены еще плохо, но можно считать полностью установленным, что нельзя говорить о прогрессивном «постарении» мира. Попытка папы подтвердить сотворение мира научно покоится на комбинации гипотез, ложность которых бросается в глаза при сколько-нибудь серьезных объективных исследованиях.
Пий XII и ватиканские академики, у которых он консультировался, совершали, таким образом, в целях пропаганды настоящий научный подлог. Разумеется, мы не хотим поставить верующим в упрек их веру в бога-творца. Поскольку она проявляется исключительно в религиозной области, то такую веру должны уважать даже те, кто находит ее непонятной. Но нельзя не возмущаться, когда папа специально подбирает такие наблюдения и научные гипотезы, которые считает для себя полезными, и систематически умалчивает при этом о тех, которые расстраивают его замыслы. Тем самым он пытается заставить поверить миллионы католиков, что современная наука встречает непреодолимые препятствия, если она не предусматривает сверхъестественное вмешательство. Но прибегая за помощью к псевдонаучным теориям, необоснованность которых уже очевидна,[154]154
Типичный пример научной честности папа нам преподносит при использовании статьи немецкого астрофизика Унзольда («Кегпрhysik und Kosmologie», Zeitschrift fur Astrophysik, 248, 1948, стр. 278–305). Папа опирается на эту работу в главе, посвященной состоянию и качеству того, что он называет «первичной материей». Однако он остерегается сообщить, что в этой же самой статье имеется другое место (стр. 283), где автор заключает, что общая продолжительность существования некоторых очень ярких звезд не превышает нескольких десятков миллионов лет. Подобный факт, как мы уже заметили выше, полностью противоречит гипотезе сотворения всех небесных тел одновременно несколько миллиардов лет назад. Тем самым ликвидируются попытки папы подтвердить с помощью ссылки на мнимое совпадение возрастов небесных тел наличие некоторой доли справедливости в первых фразах книги Бытия.
[Закрыть] Пий XII рискует не защитить веру, а скомпрометировать ее раз навсегда.
Следует подчеркнуть, что эта резкая перемена взглядов папы, отступившего от библии, чтобы укрыться авторитетом некоторых последователей Эйнштейна, и призывающего ученых не ограничиваться своей собственной областью, а доказать неверующим массам существование бога, была бы непонятна 50 лет назад, когда буржуазия еще насчитывала в своих рядах многочисленные прогрессивные элементы. Она стала сегодня возможной лишь по причине идеологического упадка класса, чувствующего свою гибель. Вся аргументация, которую церковь могла использовать в своих интересах, была подготовлена буржуазными учеными, недостойными преемниками Галилея, Бюффона и Лапласа. В то же время на Востоке представители восходящего класса – ученые нового, социалистического общества – продолжают победоносную борьбу за дело науки, опираясь на испытанную базу марксизма-ленинизма.
Наконец, новая позиция папы прежде всего означает, что уже нельзя более защищать некоторые утверждения библии, и это является новым свидетельством неудержимого прогресса человеческих знаний. Но тот факт, что, покидая положения библии, папа пришел немедленно к почти безоговорочному принятию некоторых основных положений идеалистически настроенных ученых нашего времени, несмотря на их необоснованность, заставляет нас задуматься. Действительно, образовалось нечто подобное единому фронту священников и идеалистов-философов или ученых, принадлежащих ко всевозможным группировкам, и это произошло впервые в истории церкви вопреки всем настойчивым указаниям святых текстов. Именно этого недавно пожелали в США те, кто хотел бы собрать все «духовные силы» для крестового похода против атеистического материализма. Не служит ли речь папы просто-напросто целям пропаганды? Во всяком случае, за неимением более точной информации, такой вопрос можно поставить.
Несомненно, однако, что смелость этой речи вполне соответствует известным качествам характера нынешнего папы, его тенденции самостоятельно принимать важные решения, самостоятельно всем руководить. Пленительная сладость и лирический местами стиль его речи, обращенной к ученым-католикам, не должны создавать иллюзии. Действительно, мало ли было пап, которые умели варьировать форму и само содержание своих речей в зависимости от состава своих слушателей?
Нужно ли, например, напоминать, что сам же Пий XII, который в 1951 г. превозносил науку в стенах Папской Академии, взывал к святому Фоме Аквинскому и к завоеваниям разума в надежде возвратить в отчий дом заблудшие массы рабочих, всего за несколько месяцев перед этим защищал столь же решительно и авторитетно реальность чуда в Фатиме? Никем не спрошенный, он сам заявил, что лично присутствовал при повторении чуда во время Святого года и видел три вечера подряд, как«…Солнце во время захода превратилось в серебряный диск и как колесо стало вращаться с большой скоростью, разбрасывая во все стороны разноцветные сверкающие пучки света».[155]155
«Monde» от 29 октября 1951 г. Об этом чуде, которое будто бы произошло в небольшой португальской деревне Фатима и повторение которого папа якобы видел в ватиканском саду 29, 30 октября и 1 ноября 1950 г. в 4 ч. вечера, можно прочесть в статье Проспера Альфарика «Fatima, 1917–1951», Cahiers rationalistes, № 128.
[Закрыть]
Папа выступил с подобным откровением не перед астрономами, которые, конечно, не могли бы этому поверить. Его выступление было предназначено главным образом для бедных и необразованных крестьян Португалии, чтобы укрепить их верность Салазару, горячему поклоннику католической церкви.
Тем же ученым, которые, видя ту легкость, с какой папа отбросил в сторону космогонический рассказ книги Бытия, могли подумать о широком научном кругозоре папы, следует обратить внимание на некоторые положения папского послания Humani Generis, адресованного епископам, высшим носителям Ордена, или профессорам религиозных институтов:
«Конечно, старайтесь изо всех сил способствовать прогрессу наук, которым вы обучаете, – говорил Пий XII в заключение послания, – но остерегайтесь переходить границы, установленные нами, чтобы защитить истинность веры и католическое учение».
И тем ученым, которые как искренние католики, но сознательные и честные исследователи, попытаются откликнуться на обращение папы и включиться в «доказательство» существования бога, придется испытать всю узость пут, наложенных ими на себя. Если они будут в точности следовать новым указаниям Пия XII, они возложат на себя тяжелую ответственность, так как они предадут свой долг ученого во имя авторитета, столь же непогрешимого на вид, как некомпетентного и враждебного по отношению к настоящим объективным исследованиям на деле.
Свободу исследования, без которой невозможна подлинная наука, ту свободу, которая была свойственна в известной мере уже древним грекам и была снова завоевана в эпоху Возрождения, Пий XII снова ставит под вопросом, пытаясь снова соединить науку и теологию.
Умирающая буржуазия возвращается окольным путем и в утонченном виде к идее о сотворении мира, к представлениям, столь дорогим некоторым ученым мужам прошлого. Однако у нее не найдется времени навязать нам свою «новую вселенную» и свои новые верования.
И папа, желающий присоединиться к этой реакционной попытке и мечтающий прославиться как основатель нового аристотельянства, должен подумать о том, что на самом деле уже поздно воскрешать средние века и что католицизм ничего не выиграет, если он будет действовать из политических соображений, не имеющих ничего общего с верой.
