Текст книги "Свидетель тени (ЛП)"

Автор книги: Пол Кемп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

“Моему лорду стоит отдохнуть”, добавил он, все еще придерживаясь роли дворецкого. “Я займусь этим вопросом со всей тщательностью”.

Тамалон похоже впервые обратил внимание на собственную изможденность. Он кивнул, и устало улыбнулся Кейлу. “Скоро я так и сделаю. Мне нужно немного подумать. И я все еще хочу дождаться Талбота”. Он похлопал Кейла по плечу. “Тебе тоже нужно отдохнуть, дружище. Заря всего в нескольких часах”.

На его улыбку Кейл жестко улыбнулся в ответ. “Мой лорд”, сказал он, “в шахматы я лучше всего играю по ночам”.

Глава 6. Кейл

Оставив Тамалона наедине с его мыслями, Кейл решительно вышел из библиотеки. Шум в здании все еще не стих, стража и прислуга заканчивали уборку. Некоторые негромко приветствовали его, но он не обращал на это внимания. Все его мысли были сосредоточены на одном: отплатить Праведнику за боль, причиненную его семье.

По винтовой лестнице он поднимался через ступеньку. Войдя в комнату, он тихо прикрыл за собой дверь, и запер ее. На какой-то миг сомнения вновь заставили его замешкаться. Понимание того, что он, скорее всего, никогда больше не увидит ни дома ни близких, что, вероятно, уже до завтрашнего утра он будет мертв, ударило его словно кулак. Кейл упрямо смахнул начавшие наворачиваться на глаза слезы.

Я делаю то, что должен сделать. Десять лет моего эгоизма чуть не убили Тазиэнну. Так или иначе, с этим надо кончать. Ложь, интриги, двуличие – эта ночь была последней.

Вновь собравшись с решимостью, он огляделся вокруг, в самой безопасной комнате, которая у него когда-либо была, пытаясь запечатлеть ее в памяти. Длинная металлическая кровать, которую Шамур приобрела специально для него. Обитое кожей кресло, где он так часто засыпал, читая. Дубовый ночной столик с масляной лампой на нем. В контрасте с богатой, но полной вкуса обстановкой Стормвезер, его комната выглядела как спартанская келья монаха-ильматерита.

Тазиэнна всегда мне говорила, что я живу как монах, улыбнувшись подумал он. Улыбка исчезла, превратившись в хмурую гримасу, когда он вспомнил, что очень скоро будет мертв, и она уже ничего ему больше не скажет.

Неосознанно он почти не обзаводился вещами. Чтобы легче было бежать, наверное. В комнате не было ничего личного.

За исключением одного: запертый кедровый сундук в ногах кровати. Вот этот сундук был действительно личным. Единственная нить, связывавшая его с прошлым в Вестгейте: в нем хранились его клинки, зачарованная кожаная броня и драгоценное ожерелье магического огня – рабочие принадлежности Кейла-убийцы. Спасшие его, когда тридцать зентов поймали его и Джака в засаду месяц назад. Спасение стоило ему всех разрывных подвесок с ожерелья кроме одной. Он говорил себе тогда, что это не важно, поскольку оно больше ему не понадобится… но часть его в тайне надеялась на новый шанс.

Вот я его и получил.

Теперь ему было ясно, насколько он позволил себе впасть в самообман. Твердя себе, что не будет снова носить эти вещи, он хранил их, тщательно ухаживал за ними все десять лет. Почему?

Потому, что я убийца притворяющийся дворецким. Убийца, обученный лучшими представителями этого ремесла, которых когда-либо видели города Внутреннего Моря. Теперь он улыбнулся, благодарный за свои тренировки среди Ночных Масок. Кейл благодарил богов за характер, позволявший ему убивать без сожалений. Сегодня он распрощается с маской Эревиса-дворецкого. Отныне и навеки он – Кейл.

Подойдя к ночному столику, он выдвинул полку, и достал из хитроумно вырезанного в крышке тайника небольшой ключ. Осторожно, словно раскаленный, он пронес ключ через всю комнату и опустился перед сундуком. Застыл, не шевелясь.

Его рука неодолимо задрожала. Он понимал, что открыв сундук и надев свое снаряжение внутри Стормвезер, – чего он никогда не делал прежде – он захлопнет за собой дверь. Дверь, ведшую в жизнь дворецкого Аскевренов. Жизнь члена семьи. Счастливейшее время, которое было у него. Он заколебался… это значит еще и конец десяти лет лжи, напомнил он жестко. И конец опасности, повисшей над близкими мне людьми.

Зарычав, он с силой воткнул ключ и провернул его. Щелчок замка прозвучал похоронным звоном над дворецким Эревисом. Вернулся Кейл, и теперь насовсем. Откинув крышку, он достал свои вещи.

Словно змея, избавляющаяся от мертвой кожи, он встал и скинул одеяние дворецкого. Повинуясь давней привычке, тщательно сложил дублет, штаны и рукава, прежде чем уложить их на кровать. Удивившись сам себе, он улыбнулся.

Возможно, дворецкий из меня не совсем ушел, подумал он с надеждой.

Кожаные доспехи были все так же крепки, несмотря на прошедшие годы, спасибо могущественным чарам наложенным на них. Впервые за месяц он носил одежду, что была ему впору. Запах напомнил ему о Вестгейте, и тех трупах, которые он оставил позади во время своего бегства из Ночных Масок.

Помрачнев, он надел пояс с оружием. Вес длинного меча и кинжалов на бедрах казался правильным. Он приветствовал ощущение стали на поясе, с легкостью изменил позу и движения, приноравливаясь к знакомому грузу. Осторожно, словно драгоценность, достал из мешочка ожерелье. Задумчиво перебрал пальцами тонкую цепочку и единственный взрывчатый шарик, прежде чем защелкнул ее вокруг горла. Накинул легкий, цвета полуночной синевы, плащ с капюшоном, набил карманы звездочками, трутницей и тремя восковыми свечами и приготовился уходить. Последний раз обернулся у двери, глядя в комнату, печально улыбнулся, и вышел в коридор.

Он направился прямиком к комнате Тазиэнны. Тамалон, Шамур и мальчики наверняка будут скучать по нему, – вероятно, Тамлин меньше чем прочие, – но они легко переживут это. С Тазиэнной, однако, его связывало нечто особенное. Остаться без него для нее будет тяжелее других.

Как бы нелегко это ни было, он знал, что не может уйти, не увидев ее в последний раз и не попрощавшись.

Дарвен стоял у ее двери, сторожа ее покой согласно приказу Кейла. При виде Кейла в боевом облачении глаза стражника наполнились удивлением.

“Мистер Кейл?”

Кейл успокаивающе хлопнул его по плечу. “Все в порядке, Дарвен. Мне нужно увидеть Тазиэнну. Я ненадолго”.

“Конечно”. Все еще с изумлением на лице, Дарвен распахнул перед ним дверь, и закрыл, когда он вошел внутрь.

Кейл остановился у двери, неожиданно дрожа, боясь приблизиться к постели Тазиэнны и растерять решимость. Он понимал теперь, что она была главной причиной по которой он так долго оставался в Стормвезер, и сейчас является причиной его ухода. Пока за его головой охотится Праведник, соседство с ним было для нее опасно.

Поскольку Тазиэнна презирала веяния моды Селгаунта, приводя тем самым в отчаяние мать, ее комната приобрела уникальную атмосферу сильной, но тем не менее хрупкой женственности. Тонкие узорчатые салфетки и шелка украшали крепкий столик и гардероб. Стена была раскрашена в пастельные тона, и лишена обычной выставки предметов роскоши. Простая, но изящная деревянная кровать расположилась в центре. Хозяйка комнаты лежала в постели, все еще без сознания.

Кейл увидел, что она скинула тяжелое шерстяное одеяло, свалившееся бесформенной пурпурной массой на полу у кровати. Тазиэнна лежала прикрытая лишь белым покрывалом. Сквозь тонкий лен было заметно, как вздымается и опадает ее грудь. Похоже, дыхание ее стало сильнее, чем сегодняшним утром.

Она слишком сильна, чтобы проиграть, улыбнулся он. Именно огонь ее духа привлек его в самом начале. Никакому демонскому прикосновению не затушить это пламя.

Он собрался с силами и пересек комнату. Помня неземной холод, сопровождавший прикосновение демона-тени, он поднял одеяло и осторожно прикрыл Тазиэнну. На лицо ее вернулся слабый отблеск цвета, и прикоснувшись, он ощутил тепло. Притянув кресло ближе к кровати, он взял маленькую ладонь в свою, и нежно погладил гладкую щеку обратной стороной другой своей ладони. Ни разу еще он не прикасался к ней так.

Мне будет не хватать тебя, если я не вернусь, подумал Кейл, и отбросил несколько локонов темных волос с ее лба. Тебя будет не хватать больше всего.

Он попытался удержать слезы, но они хлынули все равно. Потом он долго сидел, держал ее за руку и плакал. Как и всегда, когда речь шла о его чувствах к ней, он не в силах был произнести ни слова.

Наконец, осененный идеей, он смахнул слезы и подошел к маленькому письменному столу. Достал лист пергамента, сосуд с чернилами и перо из шкафчика. Своим легким, четким почерком он написал, “Ты пробудила все хорошее, что есть во мне”. Подумав еще мгновение, он добавил строку из одной из своих любимых эльфийских поэм. Эт армиэль телер маинин хир. Мое сердце отдано тебе навеки. Подписался, встал и остановился.

Зачем Тазиэнне знать о его чувствах, если он никогда не сможет вернуться? И не менее важно: что это будет значить в их отношениях, если он все же возвратится?

Не важно, решился Кейл. Она должна знать. Я не могу умереть, и не открыться ей.

Он повернулся, и шагнул к двери. Дойдя до нее, остановился снова.

После короткой внутренней борьбы, он вновь возвратился к кровати.

Хотя он знал, что она все еще не пришла в себя, его колени подкашивались. Дрожа от невообразимой смеси эмоций, он наклонился, и мягко прикоснулся губами к ее губам – их первый поцелуй. Скорее всего, и последний.

“Я люблю тебя”, прошептал он. “И всегда буду любить”.

Он так давно хотел сказать эти слова. И теперь жалел лишь, что не сделал этого раньше.

Повернувшись, он вышел из комнаты.

Когда он вновь оказался в коридоре и закрыл за собой дверь, Дарвен подмигнул ему. “Мы все знали, что вы больше чем просто дворецкий, мистер Кейл. Я имею в виду домашнюю стражу. Мы знали”.

Он кивнул. “С этого момента просто Кейл, Дарвен”.

Дарвен вопросительно вскинул голову. “Мистер Кейл?”

“Ладно, не важно. Удачи, Дарвен”.

Удаляясь по коридору от комнаты Тазиэнны с каждым шагом он ощущал себя все более собранным и разозленным. Любовь отошла на второй план, уступила место ненависти – ненависти к Праведнику. На ходу он неосознанно сжимал и разжимал кулаки. Праведник заплатит за все.

Корвикоум, ты, ублюдок с черным сердцем, подумал он, слово из философии дварфов. Ты решил причинить боль любимым мною. Последствием этого решения станет твоя смерть от моей руки.

Когда он спустился по лестнице, слуги и стражники, прервав свои занятия, замерли, изумленно уставясь на него. Он не стал вдаваться в объяснения касаемо своего облачения и оружия – для этого хватит времени, если он вернется, – и решительно пошел к выходу. В дверях библиотеки появился Тамалон, взгляд его усталых глаз был полон мрачного одобрения. Кейл поклонился своему господину и другу проходя мимо, и оставил Стормвезер, скорее всего навсегда.

Слабый, но все еще заметный аромат квартала Бычьей Крови заставил его поморщиться. Скотобойни уже несколько десятилетий как выведены за границы города, а строения теперь используются различными службами, связанными с торговыми караванами, но запах остался. Даже свежий бриз и довольно сильный снег не справлялись с ним.

* * * * *

Синий плащ трепетал на ветру; Кейл притаился на карнизе крыши Дома Эмеллии, борделя низкого пошиба, обслуживавшего в основном возчиков и караванных охранников. Наклонная крыша, скользкая от снега, заставляла его держаться для страховки за водосточную трубу, чей холод он ощущал сквозь перчатки; дыхание облачком сгустилось у лица. Сквозь захлопнутые ставни окон внизу, несмотря на ветер, можно было расслышать низкий шепот мужских голосов и женский смех. Бордели не закрываются никогда, даже в часы перед самой зарей – как и воровские гильдии.

В броске кинжала от него, через улицу Аринесс, смутно видимая сквозь снежные вихри в дрожащем свете задуваемых ветром уличных фонарей, располагалась штаб-квартира Ночных Ножей.

Замаскированная под торговый офис и склад Шести Монет, гильдия Ножей едва ли отличалась чем-то от прочих складов, выстроившихся вдоль улицы, и служивших процветающей караванной торговле Селгаунта. Кейла, само собой, внешний вид не обманывал. Настоящий картель Шесть Монет уже давно распался и исчез с лица Фаэруна.

Из-за его подвального этажа и легкого доступа к старой канализации Селгаунта, Праведник выкупил двухэтажный кирпичный дом у разорявшейся компании примерно десять лет назад. С тех пор мастер гильдии использовал гильдейские монеты для превращения здания в комбинацию тренировочного комплекса, убежища и укрепления.

Для поддержания иллюзии несколько офисных комнат Шести Монет и складов расположенных на первом этаже с видимой стороны здания были оставлены в целости, однако большинство давно переделали под нужды гильдии. Несколько членов Ночных Ножей, обученных (и получавших за это деньги) представлялись обычными торговцами, и вели дела, дополняя маскировку. Праведник даже использовал средства гильдии на поддержание небольшой и вполне легальной торговли, что позволяло не вызывать подозрения количеством повозок и погонщиков входивших и выходивших из здания.

Поскольку Кейл знал, на что смотрит, вся маскировка выглядела для его глаза удивительно прозрачной. Едва ли можно было назвать обыденным, для нормального торгового картеля, парадный вход – укрепленные, обитые железом дубовые двери, способные выдержать таран. Не менее привлекающими внимание представлялись железные решетки в палец толщиной на каждом окне второго этажа. Окна первого давным-давно заделали кирпичами. Кейл знал, что внимательный наблюдатель отметит необычно малое число работников, входящих внутрь каждое утро сквозь парадный вход, в то время как само здание было довольно большим. Этот наблюдатель также с легкостью заметил бы, как неловко сидят униформы караванной стражи на угрюмых бандитах, охранявших двери.

Не знаю уж, как мы умудрились сохранить тайну, подумал он. Для Кейла, теперь смотревшего снаружи, здание буквально кричало: воровская гильдия!

Но у дверей не было охранников. И на крышах пращников тоже. Ни в одной комнате на втором этаже не горел свет – странно, даже в этот поздний час.

Непонятно, – задумался он, – может дело в буране?

В качестве варианта он обдумал и простой вход сквозь главную дверь – наплести что-нибудь встреченным, добраться до Праведника и убить старого хрыча, – но такой подход диктовал ему гнев. Несдерживаемая агрессивность может стать опасной, сказал Тамалон. Улыбнувшись, он произнес мысленно: справедливо, Тамалон, более чем справедливо.

Еще несколько минут он продолжал наблюдение, чтобы увериться, что ничего не пропустил. Нет. Действительно, никаких стражников. Дело пахло засадой. Выдохнув очередное облачко пара, он потер, заросшую дневной щетиной, щеку.

Наконец, он принял решение: войти в канализацию с Извилистого Пути, и пробраться наверх через подвал гильдии. Этот вход, конечно, тоже защищен ловушками, но зато приведет его ближе к часовне, и значит к Праведнику. Выживание для него уже не было главным, Кейл попрощался со всем, ради чего мог жить. Теперь единственным, что имело значение, осталась смерть Праведника.

Я иду за тобой, старик.

Перегнувшись, он ловко спрыгнул на дорогу.

Падающий снег таял, касаясь булыжников мостовой, так что улицу заливала коричневая слякоть. Закутавшись потуже в плащ, худо-бедно защищавший от ветра, Кейл прошел по хлюпающей грязи до Извилистого Пути. Снегопад с трудом позволял видеть вокруг, и ему пришлось положиться на острый слух, как единственный способ обнаружить возможную засаду. Он не услышал ничего. Улица была пуста.

Добравшись до Пути, Кейл нырнул в аллею и огляделся, дабы увериться что за ним не следят. Все так же никого. Пробежался до сухого колодца, который гильдия вырыла “по ошибке”, и сквозь который теперь пролегал путь в канализацию.

Высокий рост пригодился и тут: он с легкостью взобрался на ограждавшую колодец стену, и опустился внутрь. Упершись ногами с одной стороны тоннеля, и прижав спину к другой он начал медленный спуск, при этом не забывая вслушиваться в происходящее внизу, примерно в сорока футах под ним. Снежинки падали в колодец, попадая на его лицо, согретое нелегким упражнением, и мгновенно таяли. Несмотря на холод, по лбу стекал пот, а тяжелое дыхание эхом отражалось от стен. Вонь отбросов и гнили поднималась по колодцу и забивала ноздри. Кейл старался вдыхать поглубже, чтобы приспособиться к запаху заранее.

Когда до пола оставалось несколько футов, он спрыгнул. Полусогнувшись опустился на землю, и молниеносно выхватил из ножен меч. Далеко от него раздалось повизгивание крыс, и суетливое шуршание иных мелких тварей. Хотя темнота не позволяла видеть, он и без того знал, что отсюда отходят три тоннеля. Ему нужен восточный. Достав кремень и кресало, он зажег свечу. В пропитанном влагой воздухе вспыхнул крохотный язычок оранжевого пламени.

Держа в одной руке меч, в другой свечу, он направился по восточному тоннелю, пытаясь игнорировать хлюпавший под ногами навоз. В Селгаунте ходили дикие истории об обитающих в канализации существах, вроде растворяющих плоть слизнях и разумных людях-водорослях, но Кейла беспокоила только возможная атаки гильдейцев. Этот участок канализации был отсечен от основного лабиринта, и гильдия регулярно патрулировала его, очищая от нежеланных гостей.

Пройдя меньше пятидесяти шагов, он почуял вонь гниющей плоти. Прикрывая рукой свечу, прокрался вперед и напряженно прислушался.

Вместо ожидаемого рычания гхолов – тишина. Насторожившись, он двинулся вперед.

Запах становился все сильнее, по мере того как он приближался к повороту тоннеля. Все еще ничего не услышав, он прижался к стене и крадучись двинулся дальше, держа наготове клинок. Завернув за поворот, он увидел то, от чего исходила вонь. Сжав зубы, он сглотнул подступившую тошноту.

Впереди, у основания лестницы ведшей в здание гильдии, лежала куча разлагающихся трупов. Черные крысы, некоторые размером с небольшую собаку, пировали на телах. Большинство, завидев его, возмущенно запищали и бросились врассыпную, оставив трапезу.

“Тьма…” тихо пробормотал он. Распугав взмахом меча двух особо упрямых крыс, он опустился на корточки, рассматривая трупы.

Жуткое месиво полусгнившей плоти, останки были свалены друг на друга словно хворост, настолько перемешавшись, что Кейл с трудом мог различить, где кончается один труп и начинается другой. Пятнадцать или двадцать человек, точно не скажешь. Мертвы минимум десятидневку, может две. От вони слезились глаза.

Разодранные и голые тела сбрасывали сверху как мешки. Частично объеденные гхолами – Кейл узнал рваные раны от их когтей и клыков; крысы добрались до оставшегося. Месиво и кровь, кошмарное зрелище. Он попытался вглядеться внимательнее в искаженные лица, но не смог распознать никого, а потом пришлось отвернуться, спасаясь от рвоты. В памяти застряла картина полусъеденной руки, выступавшей из основания кучи словно в поисках спасения, и, несмотря на холод, он обливался потом.

Кейл попытался собраться с силами, поняв, что ему придется разобрать эту свалку тел, чтобы расчистить путь к лестнице. Либо так, либо карабкаться прямо по ней.

Содрогнувшись, он незамедлительно отбросил подобный вариант. С его весом, он вероятнее всего утонет среди трупов вместо того, чтобы взобраться по ним. Провалиться в гниль по грудь – одна мысль об этом выворачивала наизнанку.

Задержав дыхание, и подавив позывы к рвоте, он принялся за работу: освобождал тела из кучи и торопливо откладывал в сторону. Многие разваливались у него в руках. Другие исходили жидкостью, когда он брался за них, и вскоре плащ его весь перемазался гноем и кровью. Он торопился как мог. Схватить, бросить. Схватить, бросить. Не блевать.

Когда, наконец, дорога к лестнице освободилась, он отчаянно ухватился за проржавевшие железные перекладины и полез вверх. На полпути его стошнило прямо на плащ. В этот же миг он сообразил, что оставил свечу на полу внизу. Неважно. Сейчас он не в состоянии спуститься назад.

Поднявшись до дверцы, он поднатужился, поднял ее плечом и выполз в комнату.

Темно, но – самое странное – нет охраны. Через единственную дверь проникал свет, позволяя различить разбитые и сваленные в беспорядке ящики и мешки. Просыпавшееся зерно и расщепленные деревяшки рассыпались по полу. Только изодранные лохмотья остались от грязного коврика, некогда прикрывавшего потайную дверцу вниз.

Успокоившись, и оказавшись вне немедленной опасности, Кейл потратил несколько мгновений, чтобы стянуть загаженный плащ, и мешковиной вытер кровь с груди и рук. Переложив деньги и трутницу в карманы штанов, он скинул плащ, мешок и перчатки в канализацию, и закрыл потайную дверь. Все еще ошеломленный встреченным в подземелье, он опустил ладони на колени, и позволил себе немного передохнуть. Глубоко вдохнул, наслаждаясь чистым воздухом. Несмотря на то, что в нем витал могильный запах находящихся где-то неподалеку гхолов, после мерзости канализации это почти не ощущалось.

Передохнув, он выпрямился и собрался. Непонятно было, чего ожидать. В его отсутствие, в гильдии явно прошли какие-то чистки, и тела внизу несомненно принадлежали Ночным Ножам. Все эти заигрывания с демоническими силами свели-таки Праведника с ума. Он устранял неверующих, а поклоняющихся Маску превращал в нежить. Узнав это, Кейл проникся еще большим презрением к религии. Человек теряет себя, начиная бормотать молитвы. Как потерял себя Праведник. Нападение на Стормвезер не было попыткой добраться до Кейла через его семью. Это было совершенно прямолинейное нападение на самого Кейла, неверующего. Ранение Тазиэнны, все погибшие – просто случайные жертвы.

Какая теперь разница, сказал он себе; что сделано, сделано, и Праведник умрет все равно.

Приготовившись, он сжался у двери, и вслушался. Ничего. Значит, на его стороне преимущество неожиданности. Медленно и осторожно он распахнул дверь.

В нее что-то врезалось, отбросив его назад. Он успел заметить серую кожу и отвратительные клыки. Гхол!

Вскрикнув, он отпрыгнул и выставил клинок, ожидая яростного нападения, клыков, когтей и вони. Вместо этого гхол застыл в дверном проеме. Он тихо рыкнул, почти проурчал, и отступил назад в коридор, исчезнув из поля зрения Кейла.

Человек остолбенело замер, с мечом наготове. Еще мгновение напряженного ожидания, но ничего не происходило. Что бы это значило?

Гхол, Кейл узнал его по длинным черным волосам – Тайллин Вар, бывший специалист по чистке карманов и верующий Маска, вновь появился в дверях. Он нетерпеливо зарычал, и взмахнул когтистой рукой, подзывая Кейла.

Сердце Кейла грохотало в груди, но он усмирил страх с помощью гнева. Похоже, меня все-таки ждут, мысленно заметил он. Сжимая в потеющем кулаке рукоять меча, он осторожно вышел из комнаты.

Повсюду в здании творилось то же, что и в первой комнате – грязь, хаос, разруха. Длинный главный коридор простиравшийся перед ним пятнали раскрытые двери комнат, и мусор, словно последствия уличных беспорядков. Сломанное оружие, обглоданные трупы, обрывки одежды, гниющая еда, перевернутые кресла и столы, все это беспорядочно перемешалось. За Тайллином, в злобной ухмылке оскалившим навстречу Кейлу клыки, расположилась жутковатая шеренга изуродованных серых существ, выстроившихся с равными интервалами почетным караулом по обеим сторонам коридора, открывая ему путь в часовню. Двойные двери в священное место Праведника были распахнуты, но с того места, где стоял Кейл, он не мог разглядеть ничего в сумерках царивших внутри.

Тайллин отошел, не отрывая щелочек глаз от Кейла, рявкнул и махнул рукой, указывая ему идти вперед. Не имея иных вариантов действий, он с опаской прошел мимо Тайллина, и дальше по коридору. Кейл понимал, что любое сопротивление с его стороны в настоящий момент бессмысленно.

Каждая пара гхолов, мимо которой он проходил, жадно разглядывала его и тихонько ворчала. Некоторые царапали когтистыми руками воздух и злобно взрыкивали, борясь с неутолимым голодом. Он не убирал меч, и внимательно наблюдал за ними, но никто не сделал ни единого угрожающего движения.

Как только он миновал очередную пару, те тот час же пристраивались за ним, словно пастушьи псы загоняя его к храму. Он прошел всего треть пути, а за ним уже тянулась небольшая толпа гхолов, и впереди ждали другие. Явственно ощущались голодные взгляды, буравящие спину. Удивительно, но он не боялся. Состояние его было сродни той свободе, которую испытывает приговоренный, когда его ведут на виселицу. Он знал, что не выберется отсюда живым, и это знание освобождало его от страха. Ни один из нас не выйдет отсюда, старый подонок, поклялся он.

Хотя многие из гхолов все еще носили одежду, или татуировки по которым Кейл узнавал бывших собратьев, в их животных глазах не осталось даже следа человечности. Магия и религиозный фанатизм сделали свое дело.

Желтоглазая тень мелькнула в уголке поля зрения. Он мгновенно развернулся, занося меч. Ничего.

Всего лишь комната игр, где гильдейцы когда-то ставили свою добычу на случайный расклад карт, или удачный бросок костей. Человеческие слабости, понятные Кейлу.

Продолжая разглядывать сумрак игровой комнаты в поисках демона-тени, он опустил взгляд на пол, и вздрогнул. Остановившись, он всмотрелся внимательнее, проверяя не обманывают ли его глаза. Толпа гхолов позади сбилась теснее. Пол сразу за дверью комнаты, казалось, медленно бурлит, как закипающий бульон. Волосы на его руках вздыбились и, словно притягиваемые, изогнулись к странному полу. Не туда ли исчез демон? Не давая ему обдумать эту мысль, за спиной нетерпеливо заворчали гхолы.

“Мааасск”, выдохнули они как один, и давление их омерзительных, вонючих тел заставило его шагнуть дальше.

Вот уж и в самом деле Маск, подумал он на ходу. Вот куда завел тебя фанатизм, старик. Он постарался не глядеть на полуобглоданные трупы.

Идя по длинному коридору он проходил мимо новых и новых дверей. Помещения открывавшиеся за ними были когда-то знакомы ему – комната отдыха, обеденный зал, тренировочный, но, как и игральный зал, все они теперь были изуродованы. Знакомые предметы обстановки валялись перевернутые, сломанные, оскверненные, а то и просто пропали. Их сменили ужасы. Стена обеденного зала сочилась чем-то, выглядевшим как кровь. Алые капли выступали на штукатурке у потолка, и струйками катились по стене. Два гхола, сгорбившиеся у основания, урча лизали кровь как дети подслащенный лед. Их языки уже протерли на стене углубления. Кейл подавил очередной позыв рвоты, попытавшейся подняться по горлу. Обойдя стороной участок пола, из которого сочилась густая, черная жидкость, он пошел дальше.

“Маск”, шуршали позади гхолы.

Вместо знакомого дубового стола и кресел, стоявших в центре главного зала, теперь вихрился болезненно-серый водоворот, как если бы пол превратился в вязкую жижу. Снова он ощутил странное притяжение вихря. Разноцветные полоски медленно втягивались в серую бездну, гипнотизируя Кейла своим движением. Усилием воли он заставил себя отвернуться, прежде чем поддался порыву прыгнуть туда. Уже поворачиваясь, он подумал что заметил пару злобных желтых глаз, следящих за ним из водоворота.

До часовни уже недалеко. За ним плелось все больше и больше гхолов, каждая пара, которую он проходил, пристраивалась к толпе.

Теперь он очутился напротив комнаты, служившей раньше для тренировки в ремесле карманника и лазании по стенам; участки стены и пола казалось исчезли. Не выбиты или выкопаны, просто отсутствуют, словно рассечена сама ткань реальности. И снова ему привиделся желтый взгляд, тянущийся к нему из пустоты в стене, но когда он моргнул глаза пропали. Недоумевающе отвернувшись, он сосредоточил внимание на распахнутых дверях часовни.

Это все совершенное безумие, подумал он, стараясь не потерять рассудок; неправильность здания сбивала его с толку. Так можно и свихнуться. Живым здесь не место: теперь он точно знал, что Праведник сошел с ума – вызов демонов, превращение членов гильдии в гхолов, а штаб-квартиры в сочащееся злом логово. Никаких других объяснений быть не может. Его уже не волновали причины поведения Праведника – как может он понять мотивы человека способного на такое – но его необходимо остановить.

Решимость принесла ему странное, отстраненное спокойствие. Он прикоснулся к горлу, ощутив успокаивающую прохладу ожерелья, погладив пальцами последний взрывной шарик. Сначала его сталь убьет Праведника, а затем он устроит такой пожар, что все здесь превратится в пепел.

С возрожденной уверенностью он бесстрашно зашагал к часовне. Гхолы позади пытались не отстать.

Он вошел, повернулся, окинув взглядом гхолов, и захлопнул дверь прямо перед их мордами. Сначала он придерживал двери, ожидая, что те кинутся следом, но гхолы и не пытались проникнуть в часовню, оставшись позади. Кейл слышал за дверями их низкое рычание. Похоже, им приказано было лишь сопроводить его. Отвернувшись от дверей, он оглядел часовню.

“Эревис Кейл, ну наконец-то”, – голос Праведника источал сарказм. Мастер гильдии стоял на возвышении, за базальтовым блоком служившим алтарем. Черные свечи в высоком бронзовом канделябре горели, но едва светили. В углах притаилась тень. Кейл быстро огляделся, ища желтые глаза призрачного демона, но не увидел их.

Комната, от дальней стены до алтаря, была заставлена деревянными скамьями. На тех, что сзади, сидели гхолы. Раскачиваясь и низко ворча, они держали ладони сложенными в уродливой пародии на молитву. Они косились на него, щуря глаза, жадно облизывались, но не вставали с мест.

В дополнение к уже обнаженному мечу, он взял в другую руку кинжал. При этом гхолы зарычали, и стали раскачиваться быстрее, но все же продолжали сидеть. Он прошел к центру, мимо гхолов, на полпути к алтарю, не отрывая глаз от закрытого маской лица Праведника.

“Верно, я здесь”, ответил он. “Что, во имя богов, ты здесь творишь?”

Праведник вышел из-за алтаря, и проговорил, мягко и угрожающе. “Ты, вероятно, пришел исполнить волю Маска?”

“Мааассск”, эхом откликнулись гхолы со скамей, продолжая качаться. “Масссск”.

Голос мастера гильдии изменился, Кейл заметил это, но отнес к последствиям его явного безумия. Странный смысл вопроса Праведника дошел до него не сразу. Волю Маска? А это тут причем?

Он покачал головой, и заставил себя не отвлекаться.

“Я исполняю собственную волю, не чью-то еще. Я пришел за тобой, старик. Сегодня мы покончим с этим. Слышишь меня?”

Все так же покачиваясь на скамьях, гхолы издали долгое, негромкое шипение. Кейл прислушался к происходящему сзади, но глаз от Праведника не отводил. Он небрежно стянул взрывной шарик с ожерелья и сжал его в ладони вместе с кинжалом. Если дальше будет еще хуже, он взорвет здесь все немедленно.

Осторожно, оберегая ногу, Праведник спустился с подиума. Он встал всего в броске кинжала. Кейл чувствовал его буравящий взгляд даже сквозь черный войлок маски. На первый взгляд, он выглядел как обычно под своим бархатным одеянием – высокий, тощий, слегка сутулый, – но что-то, какая-то неуловимая особенность в манере держаться показалась Кейлу странной. Он двигался напряженно, неуклюже, словно марионетка. Осязаемо излучая презрение, он в то же время, казалось, прибавил в… мощи. Зловещее молчание начинало нервировать Кейла.