355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Пол Догерти » Маска Ра » Текст книги (страница 3)
Маска Ра
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 18:29

Текст книги "Маска Ра"


Автор книги: Пол Догерти



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Амеротк с улыбкой отвернулся. Теперь он знал источник новоявленного богатства Шуфоя. Занятие это было достаточно безобидным, однако Амеротка заинтересовало, откуда Шуфой брал амулеты.

Амеротк присоединился к потоку паломников, текущему к храму через пилоны-ворота. На каждом из двух мощных столбов находились огромные рисованные изображения богини Маат.

– Да будет свято имя твое! – прошептал Амеротк.

Слева Маат была изображена в полотняных одеждах, заложенных складками. Она стояла скрестив руки, слегка отклоняясь назад. От ее головы отходили два больших страусовых пера, символизирующих истину и честность. Справа был запечатлен сюжет из Книги мертвых: боги Тор и Гор взвешивали души умерших. На одной чаше весов лежало человеческое сердце, а на другой – справедливость и истина. Маат следила затем, какая чаша окажется тяжелее. Если перетягивала истина, умерший отправлялся в божественные чертоги, где его ждали наслаждения. Но если оказывалась тяжелее чаша с душой, «пожиратели» только того и ждали, чтобы разорвать ее в клочья.

Храм Маат был любимым местом паломничества не только для жителей Фив, посетить его стремился народ из других краев. В многоголосном шуме смешивались языки и наречия. Здесь сходились пути людей разных слоев и званий: в одном потоке можно было видеть в сопровождении мужей знатных дам в украшенных париках и расшитых юбках в складку, купцов и лиц высокого ранга в белых одеждах и сандалиях с золотыми застежками, а рядом с ними шли крестьяне, приезжие из дельты Нила, ремесленники, рабочие. Аромат мирры и благовоний, масел, которыми умащали свои тела богатые, соединялся с запахом жира, пропитывавшим скромную одежду ремесленников, сюда же примешивался стойкий густой дух земли, который принесли с собой крестьяне-земледельцы. Небольшую прохладу давали зонты, веера и пропитанные ароматическими составами опахала. Амеротк двигался в толпе паломников, не поднимая головы. Ему не хотелось, чтобы его узнали, особенно писцы из состава его суда.

Он прошел по Дромосу – дороге пилигримов, ведущей к главному входу. По обеим ее сторонам выстроились сфинксы: каменные изваяния с телами львов и человеческими головами либо головами быков или баранов. Амеротк прошел в ворота, где тесно сидели писцы. Растянутые на коленях полы одежды служили им столами. Каждый из них держал наготове перо и куски папируса. Их занятием было записывать прошения со слов бедняков, которые те могли затем подать жрецам в храме.

Храм в то же время являлся не только местом поклонения. В стороне от основного колонного зала заседали суды низшей инстанции. Они состояли из меньшего числа судей и писцов, и там рассматривались дела о мелких правонарушениях. За пределами одного из таких судов разгорелась жаркая ссора между двумя соседками. Одна обвиняла другую в коварстве. По ее словам, когда она купалась в Ниле, соседка подсунула в ее одежду восковую фигурку крокодила, чтобы этим приманить из тростниковых зарослей настоящих чудовищ, которые бы растерзали ее. Другая же, громогласная и пышнотелая торговка рыбой, во всеуслышание отвергала обвинение и утверждала, призывая в свидетели богиню истины, что она не имеет понятия, как вылепить из воска крокодила. Да и крокодилов, как она считала, потребовал ось бы не меньше армии, чтобы извести такую злобную женщину, как ее соседка. А рядом с ними писец записывал жалобу медника, который громко высказывал свою обиду на лекаря, которому он заплатил хорошими бронзовыми кольцами за то, чтобы тот избавил от зубной боли дочь. По указанию лекаря, он приложил кости сваренной им мыши в кожаном мешочке к щеке девочки. Но боль так и не утихла, и ребенок, беспокойно ворочаясь на постели, поранил щеку острыми костями.

Амеротку доставляло удовольствие следить за разбирательством подобных дел. Он всегда с интересом слушал, как оцениваются показания и выносятся решения, если дела были совсем мелкие. Главное, что осуществлялось правосудие Маат. Он взглянул на свои руки. Может быть, то были отблески света, падавшего на цветные колонны, но пальцы его казались красными. Ему вспомнилась казнь, свидетелем которой он был утром. Амеротк заторопился через гипостиль большой зал с множеством колонн, облицованных золотом, опоры которых, имевшие форму цветка лотоса, были раскрашены яркими красками. Амеротк неизменно восторгался необыкновенной красотой этого зала. Роспись потолка напоминала усеянное звездами небо, а рисунок пола создавал впечатление, что под ногами вода. Воспользовавшись боковым выходом, Амеротк оказался на пути к школе при храме Им, или Дому Жизни, где получали знания лекари, астрологи, архивариусы и писцы. Наконец он достиг священного пруда, что находился перед небольшим по размеру Красным храмом богини истины. Его посещали исключительно главные судьи и жрецы храма Маат. Над входом, ведущим к пруду, был изображен Ра, который плыл по небув своей золотой ладье.

Амеротк остановился, ожидая, когда к нему подойдет один из жрецов низшего ранга.

– Господин Амеротк?

– Я желаю очищения.

– Вы согрешили? – последовал положенный вопрос.

– Все люди грешны, – ответил Амеротк в соответствии с установленным ритуалом. – Но я хочу погрузиться в воды истины – очистить рот и облегчить душу.

– Богиня ждет! – Жрец указал на священный пруд, очищенный ибисами, которые пили из него воду.

Амеротк снял мантию, кольца, золотую подвеску и вместе с набедренной повязкой передал служителю, который положил все это на базальтовую скамью. Амеротк спустился по ступеням. Играла и искрилась вода, поступавшая из родника в бассейн, отделанный зеленой плиткой. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Его ноздри ловили ароматы кухонь и столовых, а также еле ощутимый запах крови, тянувшийся с боен, что располагались за храмом. Он задержал дыхание, а когда вздохнул снова, воздух был уже чистым. Амеротк протянул руку, и жрец вытряхнул ему на ладонь из золотой – чаши несколько крупинок натриевой соли. Амеротк смочил их водой, растер между ладонями и умылся. И только после этого медленно поплыл, и вода священного пруда омывала все его тело. Амеротк открыл глаза, наслаждаясь прохладой, которая принесла очищение душе, просветлила разум и восстановила чувство гармонии. Это было ему особенно необходимо, так как его ждало разбирательство в одинаковой степени сложное и опасное. С ловкостью рыбы Амеротк поплыл к ступеням. Выйдя из воды и слегка встряхнувшись, он вытерся большими полосами полотна, которые подал ему жрец. Одевшись, Амеротк мелкими глотками выпил из маленькой чаши вино, смешанное с миррой, и затем вошел в Красный храм Маат.

В зале царил полумрак. Свет лился только из алебастровых ваз, расставленных на полках вдоль стен. К вошедшему Амеротку шаркающей походкой приблизился старый жрец, в руках он нес ладью с благовониями. Над сосудом курился густой ароматный дым. Держа ладью перед Амеротком, жрец стал отступать. Амеротк медленно следовал за ним. Перед наосом, священным ларцом, жрец остановился. Он опустил на пол курильницу и открыл дверцы. Амеротк взглянул на скульптуру и распростерся на полу перед ней, затем поднял голову. Одеждой богини была затканная золотом материя. Взгляд Амеротка остановился на ее лице, и у него перехватило дыхание: эти черные блестящие волосы, красивое удлиненное лицо, пухлые губы, подведенные сурьмойминдалевидные глаза. Казалось, еще миг, и богинязаговорит. Но не богиня Маат виделась ему, а жена Норфрет прекрасная, сдержанная, невозмутимая. Амеротк склонился в низком поклоне, прежде чем сесть на пятки, как полагалось.

– Амеротк, следуешь ли ты истине? – задал жрец первый из череды установленных вопросов.

– Я принял присягу. Я служил правосудию и истине.

– Какому правосудию?

– Правосудию божественного фараона.

– Многих лет ему, здоровья и процветания.

Голос жреца дрогнул, в нем Амеротк явственно почувствовал неуверенность. А кто, в самом деле, теперь правитель-фараон? Этот ребенок, Тутмос III, или Хатусу, супруга скончавшегося владыки? Либо реальная власть находилась в руках Рахимера, визиря. И главного советника?

– Если ты следуешь истине, зачем совершать омовение в освященном ибисами пруду? – Тон жреца утратил прежнюю официальность.

– Я был свидетелем смерти, – ответил Амеротк.

У меня тяжело на душе, и мой разум угнетен.

– Тебе тяжело из-за того, что ты сделал, или тебя гнетет предстоящее? – последовал хитрый вопрос.

Амеротк ответил почтительным поклоном. Старец со вздохом поднялся и закрыл дверцы наоса. Не поворачиваясь спиной к ларцу, Амеротк терпеливо ждал, пока старый жрец подметал перьями пол, устраняя, как того требовали правила обряда, следы посещения Амеротка. Уже снаружи жрец соединил ладони и поклонился.

– Ты просил богиню послать тебе мудрость? – спросил он.

Главный судья молча прошел несколько шагов. Ему не хотелось, чтобы их разговор услышали другие жрецы, которых немало собралось у священного пруда. Старик следовал за ним, громко шлепая сандалиями. Они остановились в тени тамариска.

– Мы слышали, что сегодня должно произойти в Зале Двух Истин, – нарушил молчание жрец. – Ты мне не доверяешь, Амеротк?

– Тия! – Амеротк почтительно коснулся губами его лба. – Ты святой отец. Ты постоянно преклоняешь колени перед богиней в священном ларце в Красном храме. Но ты все такой же неугомонный, как одна из тех маленьких мушек, что вьются над водой.

– Или как рыбка, что за этой мушкой охотится, в тон ему пошутил старик. Слезящиеся глаза пристально смотрели на молодого судью. – Ты вырос во дворце, Амеротк. Был бравым солдатом. У тебя репутация грозного судьи. Твоя жена красавица, иу тебя двое сыновей. – Он коснулся рукой Амеротка. – Душа твоя не знает покоя, правда? Ты веришь в богов, Амеротк? Правда ли то, о чем болтают на базарах, о чем шепчутся в храме?

Амеротк отвел взгляд.

– Я верю в божественного фараона, – медленно ответил он. – Он – воплощение бога Амона– Ра, а Маат – дочь его. Она богиня истины и справедливости.

– Ответ, достойный того, кто постигал науку в стенах Дома Жизни, – заметил Тия. – Но живешь ли ты среди правды, Амеротк? Или тебя по– прежнему преследуют подозрения, что жена не любит тебя? Что когда-то она делила ложе с красавцем начальником охраны, которого тебе сегодня предстоит судить? – Он придвинулся ближе, смахивая выступившую на верхней губе капельку пота. Грядет время непогоды, – тихо продолжал старый жрец. – В Фивах власть любимца Ра еще крепка. Но божественный фараон мертв. И скоро оставленный им след занесет песком времени. Слышится звон мечей! Близится грозный час, Амеротк! Будь осмотрительным, выбирая свой путь!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Под звуки рога Амеротк занял судейское кресло, инкрустированное лазуритом. По краю кожаной спинки шла золотая отделка, а ножки имели форму сидящих львов. Перед ним лежали своды законов фараона. Справа писцы поставили маленький священный ларец богини Маат. Звуки рога смолкли. Заседание суда должно было вот– вот начаться.

Амеротк бросил взгляд в сторону Сетоса, сидевшего в черном кожаном кресле. Глаза и Уши Фараона напоминал ему насторожившуюся, готовую к броску змею. От усталости писцов не осталось следа. Они сидели, скрестив ноги, перед аккуратно разложенными листами папируса, держа наготове перья и чернила. Пренхо поймал его взгляд, но Амеротк оставил без ответа едва заметную улыбку родственника. Оставаясь внешне безучастным, он внушал себе, что ни знаком, ни словом не должен показать растущее напряжение, связанное с делом, которое ему предстояло рассмотреть. На заднем плане Асурал и его люди размещали свидетелей. Снова затрубил рог, и конвоиры из состава охраны фараона, полка Гора, ввели в Зал Двух Истин Менелото, бывшего офицера из их рядов.

Он был высок ростом и строен телом. Несколько надменное выражение придавал лицу нос с легкой горбинкой. Смотрел он прямо перед собой, и казался невозмутимым, и только время от времени облизывал нижнюю губу, выдавая тем свое волнение. Он остановился рядом с Сетом, поклонился и сел на корточки, положив руки на колени. Взгляды Менелото и Амеротка встретились. Судья пытался уловить в отмеченном шрамами лице солдата оттенок язвительной насмешки.

– Господин судья.

Обращение Сетоса прозвучало так резко, что Амеротк едва не вздрогнул, и чтобы скрыть тревогу, стал перебирать кольца на пальцах.

– Я готов вас слушать, – ответил Амеротк.

– Господин судья, – продолжал Сетос, полуобернувшись к Менелото. – На ваше рассмотрение выносится дело, возбужденное царствующим домом в связи с кончиной нашего любимого фараона, его величества Тутмоса II, драгоценного сына Амона-Ра, воплощения Гора, владыки Обеих Земель, который совершил путешествие к далекому горизонту и сейчас пребывает в раю со своим отцом.

Амеротк и писцы склонили головы и в память о фараоне прочли короткую молитву.

– Жизнь нам дает Амон-Ра! – снова заговорил Сетос. – И когда он призывает к себе сына своего, на это есть его божественная воля. Мы все в руках богов. Мы знаем также, что и они в наших руках.

Амеротк прищурился. Он оценил хитрость, заложенную в словах Сетоса. Какой хитрый лис! Любая защита могла бы представить дело так, что внезапная смерть Тутмоса II стала проявлением божественной воли. Теперь же главный прокурор фараона искусно менял акценты.

– На всех нас возложены обязанности по отношению к любимому сыну Амона– Ра. Вы ознакомились с материалами дела?

Амеротк кивнул.

– Начальник охраны Менелото должен бьш отвечать за безопасность фараона и сохранность его корабля «Слава Ра». В месяц Атор, сезона водяных растений, фараон, любимец…

– Благодарю, одно замечание, – прервал его тираду Амеротк. – Нам хорошо известно о божественности особы почившего фараона. Вследствие этого во время судебного заседания наш бог будет упоминаться как «фараон». Это ускорит разбирательство и позволит сэкономить много времени. Мы собрались здесь не для разговоров о теологии. – Амеротк возвысил голос. – Но ради того, чтобы установить истину. Кончина Тутмоса II стала тяжелейшим ударом для царства в обеих его частях. Горестный плач разносится эхом от дельты Нила до черных земель, лежащих за Первым порогом.

– И наши враги возрадовались, – перебил Сетос.

Писцы тут же откликнулись глухим рокотом.

Сетос склонил голову. Даже ему, верховному жрецу Амона-Ра, другу фараона, Глазам и Ушам правителя, не полагалось прерывать главного судью. Амеротк прикоснулся к подвеске на груди и поднял правую руку, призывая к тишине.

– Мы собрались здесь, чтобы установить истину, – ровным тоном заявил он. – Вопросами охраны границ занимается Военный Дом. Продолжайте, пожалуйста.

Сетос, потирая руки, смотрел в потолок, расписанный под звездное небо..

– В таком случае, факты следующие. Корабль фараона «Слава Ра» подошла к причалу Фив. Божественный фараон сошел с трона. Он вышел из под навеса и пересел в паланкин, в котором его доставили в город. Многие из тех, кому посчастливилось видеть его лицо, заметили, что фараон был нездоров, сильно утомлен и изнурен бременем государственных забот. В действительности, когда его божественная нога ступила на пол «Славы Ра», змея укусила его. К тому времени, когда фараон прибыл в храм Амона-Ра, яд уже успел распространиться по его телу. Там он упал и скончался.

– А где еще приставал корабль до того, как приплыл в Фивы? – задал вопрос Амеротк.

– Когда божественный фараон посещал пирамиду в Саккаре. В остальных случаях она вставалана якорь посреди реки.

Амеротк сосредоточил все внимание на Менелото.

– Вы были начальником охраны божественного фараона?

– Конечно.

– И на вас лежала ответственность за безопасность «Славы Ра»?

– Разумеется.

Амеротк оставил без внимания оттенок заносчивости в ответах офицера.

– Вы проверяли навес с троном, чтобы там не оказалось ядовитых гадов или скорпионов?

– Да, я следил, чтобы там не оказалось ни гадов двуногих, ни ползучих! – прозвучал сердитый ответ бывшего начальника охраны.

Один из писцов не сдержал смешок. Амеротк сверкнул на него глазами.

– Начальник стражи Менелото, вы сознаете серьезность выдвинутых против вас обвинений?

– Да, господин, – обращение Менелото выговорил с заметной неохотой. – Я хорошо сознаю, насколько опасно противостоять хорошо вооруженному, атакующему противнику. Я ни в чем не виновен. «Слава Ра» осматривалась от носа до кормы в Саккаре и после каждой остановки. Никакой змеи найдено не было.

– В таком случае, господин судья, – вмешался Сетос, – попрошу начальника охраны рассказать нам, что обнаружилось после кончины нашего обожаемого фараона.

– Рассказывайте сами! – отрезал Менелото.

Вам, кажется, известно все на свете!

– Судья, – обратился Сетос к Амеротку, – я вызываю нашего первого свидетеля.

Заседание продолжалось. Вызывались свидетели с обеих сторон. Свидетели со стороны Менелото под присягой заявили, что он добросовестно выполнял свои обязанности и самым тщательным образом осматривал корабль, чтобы исключить любую опасность для жизни фараона. Сетос с невозмутимым спокойствием представлял своих свидетелей, утверждавших обратное. Все клялись говорить правду, держа руку на священном ларце Маат.

Чем дольше слушал Амеротк свидетельские показания, тем больше сомнений у него появлялось. Во всем деле что-то было не так. Он был полностью уверен, что Менелото относился к своим обязанностям со всей ответственностью. Однако люди из охраны фараона, обыскивая впоследствии корабль, нашли под помостом, на котором стоялтрон, свернувшуюся кольцом песчаную эфу. Змею убили и мумифицированной представили суду в качестве доказательства. Мертвая, она выглядела такой жалкой и безобидной, и все же ее яд убил божественного фараона, и волны от этого события пошли на север в Дельту, а также через Красные земли на запад и восток Египта.

– Судья? – Амеротка вывел из задумчивости голос Сетоса, который смотрел на него как-то странно. – В чем дело, господин судья? Вас что-то смущает в свидетельских показаниях?

Амеротк позволил себе улыбнуться в кулак. Он бросил взгляд во двор, где постепенно угасал день и появился предвестник вечера – легкий ветерок.

– Да, господин Сетос, вы правы, у меня на самом деле появились сомнения, – медленно ответил он.

Впервые Амеротк уловил перемену в выражении лица Менелото. Был ли это проблеск надежды? А может быть, удивление? Неужели Менелото считал, что Амеротк использует свой картуш, священную печать суда, чтобы утвердить все обвинения?

– Меня многое смущает, – продолжал Амеротк. Позвольте пояснить, что именно. – Он поднял левую руку. – Свидетели со стороны начальника охраны Менелото показали под присягой, что он очень ответственный и опытный в своем деле человек и что корабль фараона перед отправлением из Саккары был подвергнут тщательному досмотру, в результате которого ничего лишнего найдено не было. С другой стороны, – Амеротк поднял правую руку, господин Сетос представил свидетелей, которые заявили, что после кончины нашего божественного фараона в присутствии начальника охраны был произведен осмотр корабля. Найденная при этом змея была убита. Убеждены ли вы, господин Сетос, верите ли в душе своей, что эта змея стала причиной смерти фараона?

Сетос слушал с холодным вниманием.

– И почему она укусила именно фараона, а не кого-либо другого?

– Господин судья, – начал Сетос, – ограждение навеса, где стоял трон, изготовлено из дорогой материи, плотно натянутой между столбами. Спереди и с боков проемы оставались открытыми, чтобы божественный фараон мог смотреть вокруг.

– И что же дальше?

– Трон и подставка для ног стояли на возвышении, и в пространстве под ним, как видно, притаилась змея. Когда корабль причалил, и фараон стоял рядом с возвышением, готовясь сесть в паланкин, потревоженная змея укусила его и уползла во тьму своего убежища, где и была впоследствии найдена.

– Но почему фараон не умер сразу же после укуса?

– Ваша честь, мой следующий свидетель прояснит этот вопрос, – с вежливым поклоном ответил Сетос. – Это придворный лекарь Пий.

– Я знаю его, – кивнул Амеротк. – Личный лекарь фараона, его жены и других. Он знаток своего дела, – добавил судья с улыбкой.

В сопровождении служителей Пий направился к судье. Амеротку был знаком этот маленький, известный своей зловредностью лекарь, безмерно любивший сплетни. Пий питал болезненную страсть к драгоценностям и обожал выставлять напоказ свое состояние, увешивая себя без всякой меры кольцами и ожерельями, переливавшимися всеми возможными цветами. Амеротк считал такую роскошь расточительной и удивлялся про себя, как лекарю удавалось носить на себе такую тяжесть. Лекарь поклонился, невнятной скороговоркой произнес слова присяги, держа руку на священном ларце, а затем неспешно устроился на подушках справа от Амеротка.

– Уважаемый, вы знаете, зачем вас пригласили в суд?

– Божественный фараон бьт доверен моим заботам. – Хриплый и гортанный голос выдавал его происхождение. Несмотря на богатство и образованность, Пий испытывал неловкость, что происходил из провинции. Сверкнув глазами, лекарь обвел взглядом зал, закатывая рукава своей одежды, словно предлагал желающим рискнуть посмеяться над ним.

– В вечер смерти фараона вас приглашали в храм Амона-Ра? – осведомился Амеротк.

– Да, я прибыл туда после заката, как предписывает ритуал.

– И вы начали готовить божественного фараона к путешествию к далекому горизонту?

– Да, я также искал причину его смерти.

– Почему? – прервал его Амеротк.

Пий в удивлении округлил глаза.

– Фараон упал без чувств. У него был божественный недуг, эпилепсия, – объяснил Пий без особой твердости в голосе. – Я подумал, что с ним мог произойти обморок, похожий на глубокий сон, который может вызывать эта болезнь.

– Но случай был не тот? – уточнил Амеротк. Пий покачал головой.

– Душа фараона отправилась в далекий путь.

Пульс не прощупывался ни на шее, ни на руках. Меня поразила внезапность смерти, – добавил Пий. – Я снял сандалии с ног фараона и над пяткой заметил след укуса змеи: темное пятно с фиолетовым оттенком, поскольку ядовитые зубы вошли в тело очень глубоко.

– На какой ноге? – спросил Амеротк.

– На левой.

Амеротк облокотился на подлокотник кресла и задал следующий вопрос:

– И такой укус неизбежно вызывает смерть?

– Несомненно. Эфа – самая ядовитая из змей, и помочь здесь нечем.

– Теперь объясните, почему фараон ничего не сказал об укусе змеи.

– Аа! – Пий качнулся всем телом вперед-назад. В другой ситуации, находись он перед школярами в Доме Жизни, а не перед главным судьей, он бы непременно назидательно погрозил пальцем. Ваша честь, надо иметь в виду, что великий фараон готовился вернуться в столицу. Это был боец, воин, одержавший победу над врагами. Если он и почувствовал недомогание, то постарался это скрыть.

– Согласен, – подтвердил Амеротк.

– Во-вторых, – продолжал Пий, – укус сам по себе может быть и не очень болезненным. Я знаю случаи, когда укушенные змеей продолжали заниматься своими делами, не зная, что яд уже на путик их сердцу.

– И как долго продолжается этот путь?

Пий недоумевающе заморгал.

– Я принимаю первое объяснение, – пояснил Амеротк. – Но действие яда должно было про явиться значительно раньше, разве не так?

– Здесь есть свои особенности, – замялся Пий. – Какие?

– Яд действует на людей по-разному, – начал свои объяснения Пий, вытирая вспотевшее лицо. – Это зависит от их сложения, состояния здоровья. Как вы помните, ваша честь, фараон во время пути к храму сидел без движения, а яд действует быстрее, если человек двигается.

Амеротку вспомнился казненный утром этого дня офицер. Судья жестом показал свое согласие с аргументом лекаря.

– А вы уверены, что это был именно змеиный укус? – продолжал допытываться Амеротк.

Пий вызвал других свидетелей, которые готовили тело фараона к погребению, и тех, кто сопровождал его на другой берег Нила в Город мертвых. Все они были преданные, заслуживающие доверия работники, которые под присягой подтвердили, что укус змеи был хорошо заметен.

– Имеющиеся факты указывают на то, – начал подводить итоги Амеротк, – что змея находилась на корабле фараона «Слава Ра». Можно утверждать, хотя я не обладаю глубокими знаниями о подобных змеях, что змея попала на судно во время путешествия по Нилу, возможно в Саккаре, где корабль причаливал к берегу, а не только стоял на якоре на реке. Признаю, представляется странным, что змею никто не видел, но такие змеи прячутся по темным углам и появляются, когда их потревожат. Именно так все и случилось в Фивах. Божественному фараону не повезло больше всех: он был укушен змеей. Скрыл свое недомогание, но, когда вошел в храм Амона-Ра, силы оставили его, и там он упал и умер. – Амеротк сделал паузу и обратился к Менелото. – Есть ли у вас доказательства, которые могли бы опровергнуть эти факты?

Начальник охраны фараона поднял голову.

Амеротк заметил тень улыбки на его лице и понял, что Сетос угодил в ловушку. То же самое он наблюдал, когда они с женой играли в сенет. Она в продолжение игры сохраняла бесстрастное выражение лица, но перед завершающим победным ходом в глазах ее вспыхивал огонек и чуть напрягались губы. Амеротк запретил себе думать о жене и прогнал непрошеные мысли.

– Вы желаете оспорить мое заключение? – спросил он у Менелото, зная, каким будет ответ.

– Да, ваша честь.

Зал откликнулся на такое неожиданное заявление волнами шепота. Амеротк жестом прекратил шум.

– Я прошу вызвать жреца Лабда.

– А кто он такой? – вмешался со своим вопросом Сетос.

– Я прошу вызвать жреца Лабда, – невозмутимо повторил Менелото, следуя судебной процедуре.

– Вызовите этого свидетеля! – крикнул Амеротк через зал.

Толпа расступилась, и Асурал вывел вперед с Трудом ковыляющего старца. Время иссушило его тело и окрасило кожу в желтый цвет. Голова старика была выбрита без должной тщательности, и в толпе раздались редкие смешки. Асурал почтительно усадил старика на подушки и подмигнул Амертоку, который остался невозмутимым. Главному судье было видно, что старику неудобно и неловко. Каждое движение отражалось на его лице болезненной гримасой, и боль кривила беззубый рот. Он остановил взгляд на священном ларце Маат, на котором должен был присягать, и простер вперед костлявую руку.

– Не беспокойтесь, уважаемый, – остановил его Амеротк. – Я коснусь ларца, как ваш поверенный.

– Вы оказываете мне большую честь и проявля ете ко мне сочувствие. – Голос его прозвучал с неожиданной для немощного старца силой. Кроткиеслезящиеся глаза приглядывались к Амеротку.

– Клянусь, господин судья, когда рука ваша касается священного ларца Маат, это будет означать, что я говорю правду. Мне недолго осталось пребывать в оковах бренной плоти. Я готов отправитьсяк шатрам вечности.

– Как ваше имя? – спросил Амеротк.

– Я – Лабда, жрец богини змей Меретсегер.

Сетос вздрогнул от неожиданности. Теперь ему стало ясно, почему был вызван этот старый жрец. Меретсегер поклонялись рабочие в Городе мертвых.

– И зачем вас вызвали? – продолжал выспрашивать Амеротк.

– Как вам будет известно, господин судья, поклонение богине змей требует знания разных видов змей: населяющих берега Нила и тех, что обитают на холмах и в долинах окрестностей Фив.

– И что же дальше? – резко бросил Сетос. Старец даже не повернул голову в его сторону.

– Скажу прямо, ваша честь, укус эфы самый опасный. Верно, лекарь может сказать, что действие яда ускоряется скоростью движения жертвы; особенно это касается животных, что стали жертвами этой змеи. Укушенные, они отпрыгивают в страхе и бегут прочь, но далеко им уйти не удается. Чем больше их волнение, тем быстрее наступает смерть.

Амеротк хотел прервать старика, но продолжал молча случать.

– Если бы наш фараон, любимый Ра, был укушен змеей, когда сошел с корабля на Ниле, он никогда бы не достиг живым городских ворот. Слишком долог путь. Смерть настигла бы его задолго до того, как он вошел в храм отца своего, божественного Амона– Ра.

– Откуда тебе это знать? – спросил Сетос.

– Я говорю так, потому что это правда, – отвечал Лабда. – Зачем мне лгать? Я – старик, и я поклялся говорить правду. Мне известно все, что касается змей.

Амеротк окинул взглядом зал суда. Голос старика звучал громко, в нем чувствовалась сила. Даже писцы прекратили работу и смотрели на Лабду вовсе глаза. Но, если старец прав, если божественного фараона не кусала змея на борту «Славы Ра», тогда от чего же он умер?

– А паланкин, в котором Тутмос прибыл в город, осматривали? – спросил Амеротк.

– Я осмотрел его самым тщательным образом, ответил Сетос. – Змея не могла бы там укрыться. Ее бы обязательно заметили и подняли шум. И предваряя ваш следующий вопрос, господин Амеротк, могу то же сказать и о храме Амона-Ра. Божественный фараон вышел из паланкина у подножия лестницы и поднялся по ступеням. Хатусу, супруга фараона, ожидала его там вместе со жрецами и жрицами. Никакой змеи никто поблизости не видел.

Амеротк терпеть не мог такое положение. Все смотрели на него и ждали, что он найдет какой-либо хитроумный способ примирить две противоречащие друг другу правды.

– Ваша честь, – громко и резко заговорил Менелото, – Лабда сказал правду. Поэтому здесь и сейчас, перед лицом богини Маат я бросаю вызов тем, кто выдвинул эти обвинения, стараясь представить меня лжецом!

– Что вы предлагаете? – поинтересовался Сетос.

– В тюрьме находятся осужденные узники. Они были признаны виновными и по приговору суда ждут ужасной смерти: их повесят или им дадут яд. Пусть одного из них доставят к причалу, и пусть там его укусит змея в пятку. Затем пусть его вернут в город. Господин судья Амеротк, я признаю себя виновным и не буду оспаривать обвинение, но если же он умрет, я прошу вас, господин судья, снять с меня все обвинения. Я знаю, – Менелото перевел взгляд на Глаза и Уши Фараона, – что господин Сетос всего лишь выражает интересы тех, кто желает мне зла, но он должен принять мой вызов. Я взываю к Амону-Ра, к божественной душе нашего фараона, чьей жизнью я дорожил больше, чем своей: пусть меня подвергнут такой проверке!

Амеротк закрыл лицо ладонями. Это служило знаком того, что судья обдумывает решение, которое будет оглашено. Следует ли ему принимать вызов Менелото? Он взывал к богам, так пусть боги решат его судьбу! С этой мыслью он убрал руки от лица.

– Господин Сетос, что вы скажете? – тихо осведомился он.

– Более того, – снова заговорил Лабда, – начальник охраны Менелото поторопился.

– В каком смысле? – спросил Амеротк.

– Мы, господин Амеротк, пока вели речь о времени и месте, – старик взмахнул рукой, исчерченной нитями вен. – Но я хочу спросить суд, доводилось ли кому-либо видеть человека, укушенного гадюкой или коброй? Укус некоторых змей напоминает укус пчелы. Но эта змея, – он указал на чучело, – кусает совсем по-другому. Это адские мучения.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю