Текст книги "Пропущенные материалы: Беглец (ЛП)"

Автор книги: Питтакус Лор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 9

Я обустраиваюсь на новом месте.

Ну, насколько это вообще возможно в доме, где я чувствую себя абсолютно лишним.

Покопавшись в аптечке, которая обнаружилась в одной из ванных комнат, я очищаю рану на руке. Обычные пластыри особо не помогают удерживать края раны, поэтому я пытаюсь сообразить, как еще можно себе помочь. Где-то через час поиска ответа на этот вопрос в интернете я, перерыв в доме почти все шкафы, нахожу тюбик суперклея и наношу слой поперек раны. Жесть, конечно, но в данных обстоятельствах ничего лучше я не придумал. Хотя за последние несколько дней я был чуть ли не супергероем, не думаю, что у меня хватит духу зашивать свою потрепанную шкуру. Всегда терпеть не мог иголки.

А потом я принимаюсь за работу.

Какими бы личными делами ни занимался до этого Страж, сейчас он, по всей видимости, с ними разделался, поскольку теперь почти постоянно торчит в онлайне. Я подключаю ноутбук Парди к большому стационарному компу в задней комнате, и Страж оттачивает свои хакерские навыки в попытках выудить с жесткого диска хоть какие-нибудь файлы – например, данные по МогПро, которые исчезли при первом отключении девайса. Всю информацию с моих компьютеров он перекачивает на какой-то безопасный «облачный» сервер. Мы начинаем выстраивать доказательство происходящего по ту сторону занавеса – читаем спецификации по могадорскому оружию, которые, очевидно, были написаны для земных пользователей. Эта улика пригодится для подтверждения факта сотрудничества ФБР и могов. Я делаю несколько скриншотов и заливаю их на сайт «ОХСН» под заголовком: «Разоблачение: инструкции по могадорскому оружию для сотрудников ФБР». Также у нас в распоряжении целая куча стенограмм, разбор которых занял бы не один месяц, и во многих из собеседники обозначены только инициалами.

Однако больше всего меня пугают постоянные упоминания о грядущих «мирных переговорах» с лидерами разных стран планеты. Уж не готовятся ли моги посвятить всех в тайну своего существования и выдвинуть Земле ультиматум? А может, они уже завербовали достаточное число правителей, чтобы можно было переложить на людей решение этого вопроса?

Пока Страж занят выуживанием файлов с жесткого диска, я просматриваю старые электронные письма Парди, обновляю блог и пытаюсь справиться с безумным потоком писем, поступающих на аккакунт ВЕСЕЛЫЙРОЖДЕР182, с того момента, как начала распространяться информация о событиях в Чикаго. В основном, мне пишут всякие мелкие засранцы, которым просто охота поглумиться над нами, мол, не в курсе ли мы, где прячется йети? Но то и дело попадается и кое-что стоящее. Например, в Эверглейдс обосновалась группировка людей с наколками, а в Иллинойсе замечены странные летающие животные и тому подобные разности. Я пытаюсь получить максимум информации из этих источников, затем прочесываю местные новости, анонимно обзваниваю полицейские участки и все в том же духе, чтобы подтвердить все поступающие зацепки.

Наша самая многообещающая наводка – некий чувак по имени Граниш Шарма из Индии. Мне пришло порядка дюжины писем от разных источников, и все они об этом то ли командире, то ли служителе некоего религиозного культа, который имеет какое-то отношение к одному из Гвардейцев. Не знаю, можно ли им доверять на все сто, так как во многих письмах содержится противоречивая информация, хотя виной тому могут быть трудности перевода, хотя все письма хором утверждают, что Шарма подбил могадорский корабль и живьем захватил сидевших внутри бледнолицых подонков.

Когда я обращаю на это внимание Стража, тот приходит в восторг от мысли увидеть вблизи один из моговских кораблей, не говоря уже о том, что мы могли бы снять на видео настоящих могов. Я отвечаю на все письма, упоминающие этого Шарма, в надежде, что кто-нибудь поможет мне на него выйти.

Наш самый существенный прорыв – обнаружение свежего фото министра обороны Бада Сандерсона – этот жирный лысый старикан кололся моговскими препаратами и прошел курс пластической хирургии. Как и следовало ожидать, дядька, несколько лет назад больше напоминавший зомби, нежели человека, внезапно обзавелся серебристой шевелюрой, упругой кожей и самодовольным оскалом. Если бы не его глаза и немного перекошенный нос, я бы не поверил, что это один и тот же хмырь.

Я строчу короткую разоблачительную статью и выставляю ее в блоге. И снова чувствую, что делаю что-то действительно полезное для нашей борьбы. Только жаль, что у нас так мало доказательств. Нужно что-то более существенное, чтобы показать всему миру, что моги и правда существуют. Что мы в опасности.

Вот зачем нам нужен Шарма. И Сара.

Я работаю ночь напролет. Читаю, размышляю, делаю заметки. К тому времени, когда солнце поднимается над горизонтом, я чувствую, что для дальнейшей плодотворной работы мне просто необходимо выбраться из этой комнаты и подышать свежим воздухом. Хватаю один из пистолетов с глушителем и выхожу наружу. В старом сарае расставляю пустые алюминиевые банки и начинаю по ним палить, сбивая одну за другой. Стрелок я неплохой и наверняка стрелял бы лучше, если б не был таким дерганым от кофеина.

Единственный недостаток стрельбы – боль от отдачи в раненой руке. Какая ирония. Надеюсь, суперклей оправдает ожидания, и поможет ране зажить как положено.

Стрельба навевает мысли об отце и других членах семьи. Интересно, что они сейчас делают? Волнуются ли до сих пор за меня? Я не читаю их письма, потому что знаю, что обязательно захочу ответить, а последнее, чего мне хочется, это подвергать их или себя опасности, написав что-то, чего писать бы не следовало. Но трудно не думать о них, когда я занимаюсь стрельбой. Отец учил меня осторожному обращению с оружием и каждый год брал с собой на охоту. Только благодаря ему я вообще умею стрелять. Я надеюсь, что это умение не понадобится мне в ближайшее время, но если это все же случится, отец как это ни странно гордился бы мной, если б мог охватить всю картину в целом.

Прошло не так уж много времени с тех пор, как я среди ночи покинул Парадайз, но такое ощущение, будто прошла целая вечность. Это немного выбивает из колеи. То есть, вместо того, чтобы заседать на кухне с Нэной, поглощать бекон, просматривая варианты программ моего дальнейшего обучения или заниматься чем-то в этом духе – вместо этого я прячусь у черта на куличиках и пытаюсь вычислить месторасположение охотника за пришельцами где-то в Индии. Если учесть нынешнюю обстановку, вопрос обучения в колледже выглядит просто смехотворным. Будущее теперь представляется слишком далеким и туманным, так что невозможно ничего планировать заранее.

Возможно, мы уже не сможем спасти ни наше будущее, ни наш мир. Мы со Стражем застряли, просматривая информацию недельной давности и больше. А что, если положение ухудшилось настолько, что могов уже не остановить?

Я пытаюсь сосредоточиться на главном. В Парадайзе, после всего, что произошло в школе, я хотя бы мог поговорить с Сарой, и это не давало мне слететь с катушек. Так что после перерыва на стрельбу я возвращаюсь в свое логово и в миллионный раз пишу ей письмо, уже не ожидая ответа.

«Сара… сам не знаю, зачем продолжаю тебе сюда писать, но вдруг ты все же читаешь мои письма и находишь в них что-то полезное для помощи лориенцам, а не отвечаешь в целях безопасности. Хотя с другой стороны, я не могу отделаться от мысли, что ты здесь не появляешься, так как тебя просто больше нет в живых. Я отказываюсь в это верить, но… мне просто жизненно необходимо, чтобы ты мне ответила».

Я начинаю писать о Уокер, но потом передумываю – даже если агентша была на побегушках у могов в Парадайзе, в Далсе она меня все же отпустила. Теперь Уокер работает против могов, и если те каким-то образом перехватывают мои письма к Саре, я не хочу разрушать «легенду» Уокер – вдруг инопланетяне еще не обнаружили, что она их предала. Так что вместо этого я в общих чертах рассказываю о моем путешествии по пустыне.

«Я думал, что напал на твой след в Нью-Мексико, но обнаружил там лишь опустевшую военную базу. У меня создалось впечатление, что там произошла мощная битва. Гораздо значительнее и жестче, чем в Парадайз. Надеюсь, вам удалось выбраться из этой заварушки целыми и невредимыми. Но самое главное, я надеюсь, что не остался один на один против этих гадов. Было бы хреново.

Один мой друг подкинул мне отличное убежище. Оно спрятано в глуши. Отсюда мы можем работать, просвещая мир насчет этих бледнолицых чуваков. Если сможешь выйти на связь, я найду способ переслать тебе мои координаты. Мы раскопали кое-что существенное. Международного масштаба. И я даже не знаю, что с этим делать.

Если ты это читаешь, если все еще поддерживаешь связь с Джоном, то сейчас самое время себя проявить. Мне нужна твоя помощь.

Марк».

Поражаюсь, как мое сердце не выскочило из груди, когда чуть позже тем же днем я слышу звуковой сигнал о поступившей почте и наконец-то вижу ее ответ. Она немногословна – лишь пара строк о том, что она извиняется за столь поздний ответ, и что она все еще с Джоном, и где я все-таки нахожусь?

Мои пальцы буквально летают над клавиатурой – в жизни не печатал так быстро. Я уже готов отправить письмо с подробным описанием того, как меня найти…

Но потом останавливаюсь.

С тех пор, как я среди ночи покинул Парадайз, я был предельно осторожен, чтобы не выдать слишком много информации о том, где я был и чем занимался. Страж полностью скрыл мой IP-адрес, но это потеряет всякий смысл, если я укажу свои координаты в электронном письме. Мой ящик JOLLYROGER182 на сайте «Они ходят среди нас» также расположен на безопасном сервере, который создал сам Страж, но моя личная почта – обычный бесплатный аккаунт. Как и ящик Сары. Моги или ФБР могут их мониторить. Тоже самое относится и к телефонным разговорам: если Сара небрежно относилась к «одноразовым» трубкам, сказать ей, где я нахожусь, будет равнозначно звонку в ФБР или могам с сообщением моего точного адреса.

А есть и еще один вариант. Тот, о котором я даже не хочу думать. Что, если это вообще не Сара?

Думай, Марк. Не дай снова завлечь себя в ловушку.

Ответ Саре выходит следующим:

«У меня все о'кей. Как раз собирался сбацать себе пиццу. Тебе какую сделать половинку?

Марк».

Этот вопрос первым приходит мне на ум, когда я решаю выяснить, кто мне пишет – настоящая Сара Харт или кто-то посторонний. Когда мы с ней еще встречались, то всегда делали один и тот же заказ в пиццерии, расположенной на площади в центре Парадайз. Вечером, по субботам, мы забурялись с Сарой за столик в кабинку и заказывали одно и то же.

Я жду, глядя на свой электронный ящик, и едва дышу в ожидании, когда на экране появится новое сообщение. И вот оно наконец приходит.

«Марк!

У меня тут сумасшедший дом, и, судя по всему, тебе тоже приходится несладко. Мне, пожалуйста, вегетарианскую. И проследи, чтобы твоя набитая мясом жирная половина не заходила на мою. ГДЕ ТЫ?

Сара».

Это она. Это наш заказ. Одна средняя пицца, наполовину вегетарианская, наполовину мясная. Газировку мне, диетическую газировку ей.

Но я не позволяю себе радоваться раньше времени, чтобы не совершить какую-нибудь глупость, которая выдаст мое местоположение. Глубоко вздыхаю, пытаясь сосредоточиться, а потом открываю карту Хантсвилла – ближайшего ко мне крупного города. Нахожу там кафе-вафельную на оживленном, судя по ширине улиц, перекрестке, и отправляю адрес Саре.

«Не против встретиться здесь? Я должен убедиться, не увязался ли за тобой хвост и все такое. Просто меня как бы преследует целая толпа разных нехороших ребят. Приходи ежедневно в 14.00. Я буду следить за тобой. Как только буду уверен, что все чисто, приведу тебя на мою базу».

Проходит десять минут. Интересно, она решает, стоит ли ей приходить или нет, или спорит с Джоном о том, как лучше поступить?

Что бы там ни было, в итоге она отвечает:

«Я буду там. Вечером отправлюсь в дорогу».

Я смеюсь и улыбаюсь сам себе, сидя в задней комнате хижины на краю земли.

Сара жива и не сдалась. С ней все в порядке.

И она приедет в Алабаму.

И пускай я сказал ей, что она должна сначала несколько раз прийти в кафе, прежде чем я отвезу ее на базу, но когда на следующий день я вижу ее вылезающей из такси, то понимаю, что этому не бывать. Мне требуется колоссальное усилие, чтобы не выскочить из пикапа (который я поставил на парковке возле магазинчика напротив) и не броситься к ней через шесть полос плотного дорожного движения. Вместо этого я пытаюсь сохранять хладнокровие, поскольку знаю, что не могу бросаться к ней вот так, очертя голову. Нужно соблюдать максимальную осторожность.

Однако я не в силах просто наблюдать, как она будет уходить из кафе, когда закончит есть. Я не дам ей снова ускользнуть.

Так что я выжидаю десять минут, а потом звоню в закусочную. Я описываю Сару поднявшей трубку женщине и умудряюсь уломать ее передать ей трубку.

– Алло! – доносится из трубки голос Сары, и он великолепен.

– Привет! – говорю я.

– Марк, ты где?

– Какой прозвище тебе дали те две клуши из «Хелены»? – спрашиваю я. Я должен удостовериться, что это она.

– Чего?

– Кажется, они были в твоем классе по биологии.

– А-а, – говорит она. – Сара Разбитое Сердце?

Я ухмыляюсь.

– В двух кварталах к северу есть крытая парковка. Я буду на втором уровне. Ищи синий фургон.

– А ты не можешь просто… – Но она должна понимать, как важно сохранять тайну. Быть инкогнито. Если она после Далса она была с Джоном, то должна была уже осознать эту истину. – Хорошо. Скоро увидимся.

Я вешаю трубку и сломя голову бросаюсь в сторону парковки – я заприметил ее после того, как Сара мне, наконец, написала ответ. И вот я на месте, жду, параллельно набирая смс Стражу о появлении Сары.

Ожидание просто невыносимо. С тех пор, как она пропала, я неделями пытался спасти, найти или хотя бы установить контакт с Сарой, но десять минут, которые у нее занимает путь от кафе до стоянки, тянутся, словно годы. С каждой уходящей секундой я против воли начинаю воображать жуткие варианты того, почему она еще не пришла, что я каким-то образом спалился и обрек нас обоих.

В конце концов, я вижу, как она поднимается по съезду на второй этаж парковки. Я мигаю фарами, и она устремляется ко мне.

И тут уже я выскакиваю из пикапа и бегу к ней навстречу. Такое чувство, что мое тело действует независимо от разума. Мозг буквально кричит «Лезь обратно в фургон! Увози вас обоих в безопасное место! Пригнитесь и ни звука, пока не доберетесь до базы». Но ноги самовольно несут меня к Саре.

Мы практически впечатываемся друг в друга посреди парковки, крепко обнимаясь.

Ну наконец-то! Я больше не одинок в этом сумасшедшем мире. Наконец-то это не только я и сообщения от Стража.

– Марк, – произносит она, уткнувшись мне в плечо.

Она так сжимает меня в объятьях, что моя рука буквально вопит от боли, но я ее игнорирую. У меня такой чувство, словно у меня гора упала с плеч.

– Господи, Марк, – снова говорит она, все еще не разжимая рук. – Что ты делал все это время?

– Если я тебе расскажу, ты подумаешь, что я прикалываюсь, – говорю я, прижимая ее к себе за затылок.

– А ты попробуй.

– Даже не знаю, с чего начать.

Она отстраняется и повнимательнее меня разглядывает. Я вижу, как на ее лице отражается озабоченность, когда она заглядывает в мои глаза.

– Не обижайся, – говорит она, – но когда ты в последний раз спал? Такое впечатление, что…

Но тут она умолкает и судорожно втягивает воздух. Я машинально сжимаю кулаки, оглядывая пространство.

– Что? – спрашиваю я. Проклятье, ведь как знал, что нам надо было сразу сесть в пикап и валить отсюда. – Что такое?

– Марк, – говорит она, указывая на мою левую руку. На рукаве футболки проступила кровь. – Что с тобой?

Я прижимаю свою хлопковую футболку к ране в надежде остановить кровотечение, пока мы не доберемся до моей базы.

– Ты поверишь, если я скажу, что меня подстрелили, когда я удирал от толпы продажных агентов ФБР? – спрашиваю я.

Она кивает, глядя на меня круглыми глазами.

– В последнее время меня не раз подстреливали, – тихо говорит она. – Несколько дней назад меня пырнул клинком мог.

После этих слов мы просто смотрим друг на друга. Случись между нами такой момент несколько месяцев или даже недель назад, я бы, наверное, попытался ее поцеловать. Или хотя бы желал этого в душе. Я бы наплевал на обещание Джону беречь ее и вообще забыл бы о самом факте его существования. Но сейчас, на этой парковке я смотрю на нее, и она смотрит на меня, и между нами появляется какое-то взаимопонимание. Наши взаимоотношения изменились. Мы оба изменились. Я не могу вести себя, как крутой футболист и звезда школьной команды, пытающийся отвоевать свою бывшую девушку, когда от нас может зависеть судьба целого мира. А она… в ней тоже что-то переменилось. Она стала жестче. Теперь она скорее похожа на солдата, а не на девушку, привыкшую бродить вокруг школы и фоткать цветочки.

– Я так рад, что ты здесь, – говорю я. – И что ты в порядке. А я переживу, подлатаюсь, когда доберемся до базы.

– А кровит не по-детски, Марк, – говорит она, немного сморщив нос. – Тебе бы следовало показаться врачу…

Она умолкает, понимая, что это – не вариант.

– Надо было захватить с собой хоть лечащий камень.

Она смотрит на мою руку, качая головой. Я тупо пялюсь на нее, не понимая, о чем она говорит.

– Нам надо многое друг другу рассказать, – говорю я и вытягиваю руку в сторону пикапа, направляя Сару к машине.

– Давай начнем с того, почему ты оказался в Алабаме, – говорит она.

– Хм… Вообще-то это длинная история.

Я открываю ей дверь со стороны пассажирского сиденья. Сара уже почти села в пикап, но тут она останавливается и оборачивается ко мне.

– Погоди-ка, когда ты успел сменить пикап?

Я открываю рот, чтобы ответить, но тут на капот пикапа с громким стуком опускается огромная птица. Я подскакиваю от неожиданности, рефлекторно поднимая кулак.

– Боже, что за хрень?! – спрашиваю я.

– Ой, – улыбается Сара. – Помнишь Берни Корсара?

Глава 10

Сара рассказывает, где она успела побывать с тех пор, как ее забрали из Парадайз, явно приукрашивая эпизод с заточением в Далсе. Меня вымораживает мысль о том, что ее могли там пытать или еще как-то воздействовать, но я боюсь поднимать эту тему, потому что не знаю, как можно непринужденно задать вопрос вроде «ну выкладывай, какие ужастики вытворяли с тобой агенты ФБР в своей секретной темнице?». Зато она подробно описывает все, что произошло с ней после и расписывает их бегство из Нью-Мексико, а также время, проведенное в центре Джона Хэнкока в Чикаго (кстати, я оказался прав насчет атаки могов), а еще об их временном пристанище в Мэриленде, где она, наконец, получила все те письма, что я все это время отправлял. Она рассказывает об отряде Гвардейцев, которые отправились во Флориду, и я тут же вспоминаю о всех тех странных сообщениях, в которых говорилось о банде в Эверглейдс и подростках с телекинезом. Оказывается, там погиб один из Гвардейцев, но когда Сара уезжала от Джона и других, никто из них еще не знал, кто именно это был.

На Земле становится действительно горячо.

Чем дольше мы говорим, тем больше деталей головоломки начинают складываться в одну большую картину. Мои заметки и наводки состыковываются, и внезапно я получаю почти полное представление о людях и местах, о которых раньше только догадывался. Я узнаю о Сетракусе Ра и Адаме, о том, что где-то в горах Западной Вирджинии есть огромная могадорская база, и о том, что моги проводили разного рода эксперименты над мертвыми Гвардейцами и инопланетными животными – хотя это уже не назовешь большим сюрпризом, учитывая ту хрень, что они проделывали с Бадом Сандерсоном.

В секретной комнате я на максимальной скорости забиваю в один из компов все то, что вываливает на меня Сара, пытаясь поспевать за ее рассказом.

– Просто невероятно, – говорю я. – Сам бы я никогда этого не раскопал.

– Марк, а каков твой дальнейший план?

Она смотрит на стену с мониторами системы безопасности. Сара все еще пытается переварить тот факт, что я скрываюсь на этакой шпионской базе. За ее плечом то на одном, то на другом экране мелькает Берни Косар – инопланетный питомец решил помочь нам убедиться в безопасности периметра нашей территории.

Я молчу, собираясь с мыслями. До сих пор я действовал один, по принципу «только вперед», пытаясь воспринять как можно больше информации. И как-то у меня не было нужды облекать в слова свою миссию или как это еще назвать.

– Мы рассказываем миру правду о том, что происходит, – говорю я, осторожно подбирая слова. – Пробуждаем людей от спячки и привлекаем на свою сторону.

Сара странно мне улыбается, будто она не ожидала услышать от меня нечто подобное.

– Когда в следующий раз буду говорить с Джоном, спрошу, какие доказательства он сможет нам предоставить.

Пока мы работаем, я рассказываю ей о том, как проник в дом Сэма и нашел старые газеты, как стащил компьютер Парди и проехал через всю страну – сначала в поисках самой Сары, а затем следуя маршруту Стража до Алабамы. Она внимательно слушает мой рассказ, а ее лицо то хмурится, то озаряется, когда она называет меня «счастливчиком», «глупым» или даже «героем». Марк Джеймс – герой. Звучит приятно.

Я наверняка знаю, что покраснел при этих словах, потому что Сара со смехом закатывает глаза. Но все равно это приятно. Особенно потому, что сейчас я впервые смог как следует поразмыслить над всем тем, чем мне пришлось заниматься последние несколько недель. Я так дотошно анализировал свои ошибки – как попал в ловушку ФБР, не смог наладить контакт с Шарма или найти Сару – что совершенно забыл, что в последнее время моя жизнь напоминает фильм про Джеймса Бонда, только с пришельцами. И агент 007 – это я.

Джон присылает нам сделанные с телефона некачественные фотки целой кипы документов, которые ему удалось добыть у некоторых агентов ФБР, включая мою старую знакомую Уокер, которая, по все видимости, окончательно сменила сторону и теперь помогает лориенцам. По крайней мере, пока. Я рад, что тогда она меня отпустила, но не могу представить, что смогу доверить ей или ее агентам свою шкуру. Надеюсь, Джон и компания знают, что делают. Могу сказать, что эта информация вкупе с другими данными, которые мы нарыли в компьютере Парди, представляют собой сенсацию. Я говорю о фотографиях, где моги пожимают руки нашим политикам, и списках членов правительства, сотрудничающих с акулорожими тварями. Когда Сара передает их мне, я готов обделаться от радости. Потом я пересылаю их Стражу на проверку. Эта история может прогреметь на весь мир, так что желательно убедиться, что мы все не испортим, опубликовав ее в сети.

Мы распечатываем все материалы и прикалываем к стенам задней комнаты, пытаясь сложить воедино все куски этой большой истории. А она намного больше, чем мы. Это – правда, и мир должен получить возможность узнать ее.

Я начинаю работать над статьями-постами, которые аккумулируют всю новую информацию, которая неожиданно оказалась в моем распоряжении.

– Эта фигня наверняка быстро распространится в сети, – говорю я Саре.

– И она наверняка очень разозлит могов, – нерешительно говорит Сара. – Ты уверен, что они не смогут нас тут засечь?

– Однозначно нет. Страж надежно изолировал это место.

– Хорошо, если так, – говорит она.

Звучит так, будто у нее на этот счет есть сомнения. Конечно, она не совсем в команде Стража и задает мне много вопросов – откуда взялись все вещи и аппаратура в нашем убежище, как он достал мне пикап и вообще все о его личности. На эти вопросы у меня нет ответов, потому что я понятия не имею, кто он такой. Я говорю ей, что она должна доверять ему и смириться с текущим положением, но вообще-то это не в ее стиле, особенно учитывая, через что ей пришлось пройти. Я ее не виню. Я и сам не понимаю, почему так ему доверился. Может, потому, что после исчезновения Сары он был единственной константой в моей жизни.

После того, как Сара перечитывает статьи, я загружаю их на сайт, и счетчик на нем начинает бешено набирать просмотры. Мой пост с описанием МогПро (как оказалось, это сокращение от «Могадорский Прогресс») привлекает всеобщее внимание благодаря информации, полученной Джоном от Уокер. Некоторые комментаторы начинают строить догадки, не является ли весь блог скрытой рекламой нового фантастического фильма. Иные анонимные пользователи шлют нам письма с угрозами. Просмотры и комментарии приходят со всех частей земного шара, и их так много, что я передаю Саре логин и пароль для входа в мой аккаунт, чтобы мы могли вместе сортировать поступающую информацию.

Из нас получается хорошая команда. Дело идет на лад.

По крайней мере, до следующего дня. На закате я просыпаюсь после непродолжительного сна и чувствую себя неважно. Небольшая слабость, и легкая тошнота. Меня также прошибает пот, но я не обращаю на это внимания, списывая все на то, что мы находимся на юге страны, а здесь довольно высокая влажность. Поднявшись и сделав несколько шагов, я замечаю, что моя левая рука онемела и болит. И в ожидании, пока на кухне приготовится кофе, я задираю рукав футболки и бросаю взгляд на место, где меня чиркнула пуля.

Выглядит не ахти.

Рана распухла и потемнела, приобретя пугающий красноватый оттенок. На ощупь она довольно горячая. Короче говоря, я свалял дурака, не уделив должное внимание ее обработке.

Пока я разглядываю руку, на кухню заходит Сара.

– Господи, Марк!

– Все не так уж и плохо, – протестую я.

– Ага, – она качает головой. – Два раза.

– Сейчас я быстренько залью ее спиртом и замажу суперклеем, а потом…

Я вынужден умолкнуть, поскольку у Сары такой вид, будто ее сейчас либо стошнит, либо она меня треснет.

– У тебя там инфекция. Так оставлять нельзя, а иначе станет только хуже.

– У нас дел по горло, – я направляюсь к задней комнате.

– Марк, так и до ампутации не далеко! – говорит она, преграждая мне путь и кладет руку мне на лоб. – Кошмар, да у тебя же температура. Может, уже началось заражение крови. Надо просто… Нужно что-то сделать. Давай хотя бы купим антибиотики.

Я смягчаюсь. Все равно нам не помешает закупиться продуктами.

Я беру ключи от машины. Сара многозначительно покашливает и протягивает руку.

– Я сяду за руль, – говорит она.

– Вот уж дудки, – отвечаю я.

Внезапно я чувствую почти отеческое беспокойство за мой новенький блестящий пикап. И я знаю, что Сара не очень-то умело обращалась с большими машинами – по крайней мере, насколько я помню по Парадайзу.

– Марк, – настаивает она.

– Сара, – в тон ей отвечаю я. Мы несколько секунд играем в гляделки. – Я справлюсь. Честно, я в состоянии вести. Поверь мне.

Она еще немного сомневается, но в итоге вздыхает.

– Ладно, – сдается она. – Уговорил.

Самый близкий к ранчо крупный город – Хантсвилл, но между ним и ранчо расположен еще десяток мелких городков. На этот раз я выбираю другой путь, нежели когда ехал за продуктами. В этот раз я везу Сару в местечко под названием Мултон – небольшой поселок, но хотя бы с аптекой и магазином. Берни сидит на заднем сиденье, и я открываю одно окно, чтобы он мог высунуть морду. На западе садится солнце. По дороге мы обсуждаем список необходимых покупок.

– Может, попросим Берни пробраться в аптеку и стащить тебе пенициллин? – предлагает Сара. – Хотя не уверена, что он умеет читать.

– Если не ошибаюсь, у меня аллергия на пенициллин, – сообщаю я.

– Ты не знаешь точно?

Пожимаю плечами:

– Процентов на девяносто уверен.

Сара качает головой.

– А что такого? – спрашиваю я. – Я с детства хожу к одному и тому же врачу. Он всегда просто выписывал мне лекарства, а я их принимал.

– Перечисли-ка мне послов ООН? – велит она.

Не знаю, к чему она клонит, но я начинаю перечислять имена людей, о которых я искал информацию, основываясь на файлах, которые нам удалось добыть. После десятка имен она меня обрывает.

– То есть имена всех этих людей ты назвать можешь, – говорит она, – а есть ли у тебя аллергия на пенициллин, не знаешь? А что если он тебя убьет? Не знай я наверняка, решила бы, что после Парадайза тебя заменили моговским клоном.

Сара права. Меня пробирает тихий смех просто от самой абсурдности этой идеи. От абсурдности всей этой ситуации. Сара тоже начинает смеяться. Давненько я так не смеялся, и, пользуясь возможностью я сбрасываю этим хохотом все накопившееся напряжение. Я буквально задыхаюсь от хохота, и это очень приятное чувство.

Такое приятное, что в итоге я проезжаю под знаком «STOP».

Я узнаю об этом, когда внезапно замечаю мигалку и полицейский мотоцикл, прижимающий меня к обочине улицы Мултона.

– Вот блин! – говорю я. – Блин! Блин! Блин!

Ну и кретин же ты, Марк!

– Что будем делать? – спрашивает Сара, до побелевших костяшек вцепившись левой рукой в подлокотник между нами и выпрямив спину. – Скажи, а твой Страж случайно не снабдил тебя качественным «липовым» удостоверением личности?

– Увы, – я отрицательно качаю головой. Вряд ли стоит предъявлять полицейскому мои настоящие права – ФБР наверняка держит на заметке все мои документы. – Дай-ка подумать.

В Парадайзе я никогда не парился насчет штрафов – выгодно быть сыном шерифа. Однажды я даже уломал офицера по имени Тодд, бывшего игрока футбольной команды старшей школы Парадайза, не выписывать мне штраф «за распитие спиртных напитков лицами, не достигшими совершеннолетия», когда тот поймал меня и моих друзей с ящиком пива на кукурузном поле. А теперь моя жизнь полетит к чертям из-за какого-то дурацкого знака!

Полицейский слезает с мотоцикла. Я как можно ниже натягиваю рукав футболки, чтобы закрыть рану, и сжимаю руль.

– Я бы мог от него оторваться, если рвану, пока он идет, – говорю я.

– У него мотоцикл. Марк, – возражает Сара. – А ты понятия не имеешь, где находишься, разве нет? Он нас догонит.

Она права. Разумеется, права.

Бросаю взгляд на заднее сиденье пикапа. Берни виляет хвостом, но его глаза мечутся от меня к Саре, будто он спрашивает, что ему делать.

– А на крайняк Берни сможет его отпугнуть?

Сара лишь одаривает меня взглядом и передергивает плечами. Берни же тихонько поскуливает, а я даже не могу определить, понимает ли меня эта псина.

А тут и полицейский уже стучит в окно.

– Ваше удостоверение и права, – говорит он, когда я опускаю стекло.

– А, да… – начинаю я.

Я принимаюсь заливать ему, что мы тут на каникулах (отсюда и луизианские номера на машине) и просто решили заскочить в город за продуктами, но, увы и ах, полностью утратили наши документы и все такое, случайно утопив их в купалке на ранчо, где мы остановились.

Я действительно говорю слово «купалка».

Полицейский вздыхает и уточняет, моя ли это машина. Я говорю, что да, моя, и он велит мне оставаться на месте, пока он сходит к своему мотоциклу. Я использую эту короткую передышку, чтобы сделать несколько глубоких вдохов и постараться окончательно не слететь с катушек.