Текст книги "В поисках Сэма (ЛП)"

Автор книги: Питтакус Лор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 9

― Присаживайся, устраивайся поудобней. ― Закос указывает на большое изогнутое кресло в центре помещения. Нервничая, выполняю просьбу.

– Я был весьма обрадован звонком твоего отца вчера вечером, ― говорит он, суетливо бегая по лаборатории, проверяя мониторы и запуская устрашающего вида медицинское оборудование. ― Но к моему глубочайшему сожалению, невозможно запустить всю аппаратуру по первому требованию.

О, да, док просто сгорает от нетерпения испытать на мне свое оборудование. Адамус ― могадорская лабораторная крыса.

Откидываюсь на спинку кресла, стараясь принять более удобную позу, пока Закос делает приготовления. Мне бы радоваться: моя уловка сработала. Я специально дал отцу подслушать, что я якобы не хочу быть использованным в эксперименте Закоса по передаче памяти, и уже через пять минут после этого отец звонил Закосу, давая ему «добро» на подключение моих мозгов к трупу Первой.

Генерал все так же ненавидит меня, считает трясущимся от страха слабаком, которого я и разыгрывал за столом. В итоге мизерные остатки совести Генерала получили достаточно оправданий, чтобы снова подвергнуть мою жизнь риску в лаборатории.

Пусть ненавидит. У нас это взаимно. Только теперь, после того, как мне снова удалось его обмануть, моя ненависть видоизменилась, приняв новую форму: презрение. Ведь я его одурачил.

Техника начинает жужжать.

Мне страшно, что пока я буду в отключке, что-то может пойти не так. Хотя, плевать. Больше чего-либо меня успокаивает мысль, что у Первой появится шанс выжить. Если технология и правда продвинулась, возможно, мне удастся пройти через процедуру целым и невредимым и спасти при этом Первую.

– Для полной готовности аппарату нужно еще минут двадцать, ― объявляет Закос.

Киваю. Док подходит к стальной панели у плиты, за которой находится тело Первой, нажимает несколько кнопок, и с уже знакомым гидравлическим свистом ячейка выдвигается.

Со своего места я вижу тело Первой. Закос нажимает на боковине стола несколько кнопок, а затем опять на панель. Хранилище со свистом закрывается.

– А разве вам не нужна… ― начинаю я, но вовремя останавливаюсь, пока не ляпнул «Первая». ― Разве не нужно подключать ко мне тело?

– Нет, ― отвечает Закос с профессиональной гордостью. ― Все электроды уже подключены к главному терминалу, ― говорит он, указывая на самый большой монитор. ― Все, кроме датчиков с гидравлическим приводом, управляется прямо отсюда: сканирование мозга, жизненно важные органы, настройки системы консервации…

– А в остальных ячейках у вас тоже тела? ― интересуюсь я.

– Да, ― кивает Закос. ― Несколько. Часть из них обычные земляне, которых я использовал для экспериментов. А остальные ― Встречающие.

Словно позабыв о факте моего предательства, Закос принимается объяснять, что когда лориенцы еще только искали планету, где бы им укрыться от могадорцев, они вступили в контакт с несколькими людьми с разных концов Земли. Могадорцы пленили их еще лет десять назад и подвергли серии допросов. Однако в ту пору могадорцы почти ничего не знали о человеческой физиологии или свойствах характера, а на тот момент наши методы ведения допросов были довольно-таки грубы. Так что часть этих «Встречающих» быстро раскололась, но очень скоро выяснилось, что информация касательно местонахождения лориенцев (которые сами рассказывали об этом во время контакта с Встречающими) почти всегда оказывалась неверной. Из-за этого мой народ ударился в бесконечные исследования по созданию сложной технологии отображения памяти, дабы найти более эффективное средство извлечения информации. Другими словами, вместо того, чтобы информацию просить, мы стали искать способ, как взять ее самим.

– Так что, по сути, эксперимент Ану, в котором ты участвовал, просто одно из ответвлений этих исследований. К несчастью, Ану потерпел неудачу, но меня это все равно заинтриговало. Процедура, которую ты скоро пройдешь, является результатом значительной оптимизации его разработок.

Кажется, Закос решил, будто это небольшое историческое отступление завершено, но мне хочется знать больше.

– А эти Встречающие что, так до сих пор тут у вас и хранятся?

На это Закос весело смеется.

– Не совсем. Мы так тщательно рылись в их мозгах в поисках информации о Гвардии, что в живых остался только один. Само собой, мы держим их тела в сохранности на тот случай, если наши технологии продвинутся дальше…

– А кто выжил? ― перебиваю я, возвращая Закоса к теме, которая точно будет интересна Первой, если, конечно, мы оба переживем этот эксперимент.

Закос молча смотрит на меня пару секунд, пробуждая во мне тревогу, не вызвал ли я у него подозрений.

Однако док лишь лукаво вскидывает бровь.

– Хочешь взглянуть?

Док резво отступает к панели у соседней ячейки и открывает хранилище. Как только туман рассеивается, я вытягиваю шею для лучшего обзора.

Внутри лежит красивый, крепко сложенный мужчина средних лет. От такого длительного пребывания в хранилище его кожа стала нереально белой: почти как у могов-искусственников. Но, как ни странно, он выглядит здоровым. Его глаза закрыты.

– Секундочку, ― говорит Закос, нажимая еще несколько кнопок внутри ячейки, а затем склоняется над мужчиной.

– Малкольм Гуд? ― вежливо обращается он к мужчине, как мог бы обратиться обычный земной доктор к обычному земному пациенту. ― Как у вас тут дела?

Малкольм Гуд открывает глаза.

По спине пробегает холодок, и в душе поднимается волна жалости к этому несчастному человеку, запертому в холодном ящике до конца своих дней.

– Здравствуйте, ― говорит мужчина, глядя на Закоса с выражением абсолютного доверия и бесхитростности. Такое впечатление, будто он совершенно не осознает, сколько времени прошло или чему его подвергали. ― Кажется, я забыл, где нахожусь, ― говорит он, наивно улыбаясь. ― Не подскажете, где это я?

Закос только посмеивается в ответ.

– Ну вот, ― говорит док, обращаясь ко мне, ― как-то так.

После чего нажимает на панели еще несколько кнопок, и Малкольм вынужденно ― под действием газа или инъекции ― возвращается в сон. Но за миг до того, как закрыть глаза, мужчина впивается в меня испуганным, вопрошающим взглядом.

* * *

Я в отключке. Сначала меня окружает лишь абсолютная пустота, она настолько черная, что я задаюсь вопросом: не это ли переживает Первая, когда исчезает? Затем появляются вспышки света и потрескивающие статические разряды электричества, и вот я уже подключен к памяти Первой.

Оглядываюсь вокруг, оценивая обстановку. Я в деревянной хижине, лежу на кровати, свесив голову с края матраса. Через трещины в напольных досках вижу бегущую воду: реку.

Реку Раджанг.

– Они тут!

Поворачиваю голову и вижу Хильду, Чепана Первой. Она выглядывает через щель в двери, держа оружие наготове. Хильда кидается ко мне, трясет за плечи, вытаскивает из кровати.

И тут я, наконец, понимаю, что я не просто зритель последнего воспоминания Первой, кем я, как правило, и был в прошлые разы. Нет, меня подключили непосредственно к ее ощущениям. И призрака Первой тут нет. Я полностью слился с Первой: каждой мыслью, каждым чувством. В носу стоит отсыревший запах хижины. По спине бежит пот. Я чувствую на себе взгляд Хильды, прикидывающей, готова ли я к схватке.

«Я не готова», ― думаю я. ― «Мне просто страшно».

Штурмовая группа могадорцев вышибает дверь, и Хильда бросается в бой: выбивает у мога нож и, пока он не очухался, одним ударом дробит ему трахею. Мог превращается в кучку пепла, а Хильда уже нападает на следующего, молниеносно сворачивая ему шею.

Страх настолько парализовал меня, что я не могу двинуться. Я знаю, что грядет. Хильда вот-вот умрет.

Сердце рвется на части. Я люблю эту женщину всей любовью Первой.

Еще один могадорец бросается в атаку. Хильда опрокидывает его на спину.

Но этот мог быстрее остальных. Он вытаскивает бластер и посылает заряд прямо Хильде в грудь.

Взор застилает красная пелена. Гнев, ужас и ярость Первой от потери Чепана ― моего Чепана ― накрывает меня с головой. «Нет, это все неправда, Хильда не может, моги не могли… это все моя вина… я не справилась, как я могла?» Все эти мысли принадлежат Первой, но я чувствую и слышу их, как свои. «Вернись! Не умирай! Нет-нет-нет! Они заплатят, не прощу, им конец». Бешенство, помноженное на обе наши души, нарастает. «Они пожалеют, о да, еще как пожалеют, мы заставим их пожалеть…»

И тогда я чувствую это… Словно внутри меня что-то ломается, выпуская нечто совершенно новое, но странно знакомое, даже забавно, почему я раньше этого не замечала, почему только шок смог это вскрыть? Пол хижины начинает трястись, мощный рокот идет откуда-то из-под земли и одновременно из меня самой. И когда внутри уже все начинает петь ― «сейчас они заплатят, сейчас они заплатят» ― на глаза вдруг опускается мрак и…

* * *

Тени. Руки движутся напротив лица, флуоресцентный свет пробивается сквозь темноту.

Я опять в лаборатории Закоса. Он цедит ругательства, срывая с моей головы электроды и настраивая модуль, к которому я подключен.

– Что случилось? ― спрашиваю я.

Меня все еще потряхивает от пережитого. Несмотря на сумбурность, с которой прошла передача памяти, и ту бурю эмоций, которые я там испытал, я также ощутил нечто такое… как будто я был на грани понимания чего-то важного, обещания чего-то великого.

Но стоило мне ивернуться обратно, и ощущение исчезло.

– Показатели жизненно важных органов упали до предела гораздо быстрее допустимого. Если бы мы продолжили… ― Закос снова матерится.

Выпрямляюсь в кресле.

Док буравит меня взглядом.

– Ты что-нибудь помнишь? Узнал какую-нибудь полезную информацию, которую я бы мог отправить наверх?

Отрицательно качаю головой.

Конечно же, я вру. Мне и без сегодняшнего опыта многое известно о лориенской психологии и об отношениях между Чепаном и Гвардейцем. А жизнь Первой вплавлена в мой мозг вся до последней секунды. Все это у меня было уже после первого эксперимента.

Закос критически меня оглядывает. Видно, что он взволнован, волосы аж слиплись от пота, правда это не делает его менее пугающим.

– Я знаю: оно внутри, ― заявляет он.

От его слов мне становится не по себе.

– Ты можешь и не помнить явно, но я уверен: знание у тебя внутри, в твоем мозге. И я знаю, как вытащить его оттуда, ― продолжает Закос.

Больше похоже, что он разговаривает сам с собой.

– Наше понимание могадорской психики значительно превосходит наши знания о психологии лориенцев или землян. С моими техническими возможностями в области неврологии, я могу сделать то, чего не мог Ану. Трижды прогнать эти электротоки с максимальным значением и выдрать эту информацию из твоего мозга непосредственно на мой жесткий диск.

Закос внимательно смотрит на меня. Чувствую себя куском мяса на прилавке, такой у дока оценивающий взгляд, будто я вещь какая-то.

– Но для этого, ― горько усмехается он. ― Нужно, чтобы твой отец разрешил мне тебя убить.

Глава 10

Остаток дня я вынужден провести на работе в центре слежения. Желания бороться нет, и мой рейтинг резко падает. Шестнадцатое место, восемнадцатое, девятнадцатое, двадцатое. Здравствуй, дно.

Легко догадаться, что Закос немедленно доложил моему отцу о провале эксперимента. Правда, сомневаюсь, что док нашлась смелость выложить Генералу свою идею о моей ментальной вивисекции. [2]2
  вскрытие наживую ― прим. переводчика


[Закрыть]У меня осталось еще два дня в центре, прежде чем отец решит, годятся ли мои результаты для отсрочки моей смерти. А потом Генерал либо меня казнит, либо сочтет ценным кадром в деле и позволит продолжать работу поисковиком. Радость-то какая.

После работы приходит время очередного унылого ужина. Генерал занят на совещании внизу, так что за столом сидим только мы с мамой и Келли. Сестра демонстративно не смотрит на меня. Когда мать выходит на кухню, я пробую завязать с Келли разговор. Последний раз мы общались еще до моего первого эксперимента с памятью, то есть ― почти пять лет назад. Интересно, а сестра вообще помнит те времена? Как она терпеть не могла Ивана за то, что тот дразнил ее и постоянно обижал? И как, казалось, обожала меня, своего доброго старшего братика?

– Давненько не видел тебя в туннелях, ― начинаю я. ― Как у тебя дела в Питомнике?

Келли молчит, медленно пережевывая пищу и глядя в одну точку прямо перед собой. Сложно поверить, что четырнадцатилетняя девочка может быть настолько полна непробиваемой ненависти.

– Келли, мне жаль, если своим выживанием я осложнил тебе жизнь, что тебе приходится объяснять, почему твой братец-неудачник вернулся…

– Иваник мне все рассказал, ― вдруг ядовито шипит она. ― В отличие от мамы, я знаю правду. Ты предатель!

Желудок подскакивает к горлу. Ужин так и просится наружу.

– Так что можешь ко мне не подмазываться. Со мной это не прокатит.

Келли резко встает из-за стола.

– Лучше б ты сдох, ― цедит она, а потом бежит наверх и громко хлопает дверью своей спальни.

– И тебе доброй ночи, ― говорю я, жалко посмеиваясь над собой.

* * *

После ужина поднимаюсь к себе комнату. Первая отсутствует. Я не видел ее с прошлой ночи.

Почему-то меня это не удивляет. Передача памяти была такой короткой и так быстро прервалась, что я и не ожидал, будто эта процедура как-то сильно укрепит положение Первой в моем сознании. Возможно, то чувство, как будто я был на грани понимания чего-то важно… и было ключом к тому, как сохранить Первой жизнь внутри меня?

Было забавно наблюдать за Закосом, который решил, будто защищая мою жизнь, прикрывает собственный зад. Да если б док меня убил, отец, вероятно, вручил бы ему за это медаль.

Причин засиживаться допоздна нет, и я ложусь спать пораньше.

Ворочаясь в постели без сна, до меня доходит вся жалкая ирония моего положения. Я вернулся сюда ради спасения самого лучшего и единственного друга, но так и не смог ей помочь, так же, как не смог спасти Ханну. Если Первая еще не исчезла насовсем, то это случится очень скоро. А сам я застрял тут, как в ловушке.

Один.

* * *

Работа не задается с самого утра. Мой рейтинг завис между 13–15 местами. Плачевно.

На свой трюк с папкой «Ненужное» я забил. Зачем вообще париться, пытаясь кого-то впечатлить? Так что я действительно изучаю каждую ссылку, приходящую мне на монитор, хоть это и плохо отражается на продуктивности. Но так хотя бы интересней, чем тупо раскидывать файлы по папкам.

Жму на очередную ссылку.

И попадаю на форум для читателей какого-то печатного издания под названием «Они ходят среди нас». Могадорский сервер засек их из-за заголовка «NEXT ISSUE», [3]3
  дословный перевод – «следующий номер», но есть аббревиатура NEXT ― экспериментальные тактические приёмы НАТО –  прим. переводчика


[Закрыть]опубликованного пользователем с ником ОХСНФАН182. Нажимаю на надпись, и передо мной разворачивается диалог:

ОХСНФАН182:«Я уже до дыр зачитал ОХСН № 3. Подскажите, плиз: когда ждать выхода следующего? Заранее спасибо!»

Админ:«ОХСНФАН, сожалеем, но 4-й номер в планах пока не значится, но будьте спокойны, материала у нас для него набралось предостаточно. Спасибо, что читаете».

ОХСНФАН182:«Материал!? О чем!? Нельзя так над людьми издеваться! Расскажите сейчас!!!»

ОХСНФАН182:«Да ладно вам, дайте хоть намек!!!»

ОХСНФАН182:«Последнее обновление форума было несколько недель назад. Вы там вымерли, что ли? Хе-хе».

Все эти записи датируются прошлым годом. Но сегодня утром…

Админ:«Дико извиняюсь. Был занят. У нас состоялся контакт, внеземной, само собой. С настоящим пленным МОГОМ».

Я чуть не подавился воздухом. Это что же получается, какие-то люди поймали могадорца!? Или, по крайней мере, думают, что поймали могадорца?

Вот она, первая ссылка, попавшая ко мне на монитор, которая действительно заслуживает отметки «ЭВ». [4]4
  экстра важно


[Закрыть]Помечаю ссылку и тяну ее к папке «На проверку»… но затем останавливаюсь.

С чего бы мне выдавать могадорцам местонахождение этих людей? Людей, которых моги без сомнений захватят и убьют? Если отклоню ссылку, у меня, скорее всего, будут неприятности ― наверняка забракованные ссылки проверяются какой-нибудь программой резервного копирования на случай ошибки ― только почему я должен облегчать задачу этим могадорским подонкам? Отклонив эту ссылку, я спасу чью-то жизнь… или хотя бы отсрочу на несколько минут запуск могадорской машины охоты.

Оно того стоит.

И мне плевать ― умру я или нет. Если Первая исчезнет, и я останусь в этом гадюшнике один, то ради чего мне тогда бороться за жизнь? Кайф от того, что я обскакал Серкову уже не забирает; тем более с моим нынешним рейтингом все равно уже поздняк метаться.

Выбираю «Отклонить».

Они придут за тобой…

Ох, чую, мне еще придется за это ответить. Ну и плевать.

Нах могадорцев.

Принимаюсь сливать все до единой ссылки в папку «Ненужное» так быстро, как только могу. Ограничений на количество отклоняемых файлов нет ― просто, чем больше ссылок окажется в папке, тем сложнее будет найти нужную ― так что не проходит и пары минут, как я уже набил в папку «Ненужное» более трехсот ссылок.

Короче, устраиваю в их системе полный кавардак. Часы вот-вот пробьют окончание часа. Интересно, сколько еще я успею впихнуть в «отклоненные», прежде чем коллеги-поисковики заметят мои манипуляции? Впрочем, вопрос звучит не так, а скорее: сколько времени у меня осталось, прежде чем вскроется факт моего несомненного предательства?

Настроение взлетает до небес.

Дзинь! А вот и рейтинг: 611 ― отклонено, на проверку ― 0. Примерный % точности ― 11. Но это ерунда: будто в насмешку над всем их алгоритмом подсчета рейтинга, я до кучи выхожу на 1-ое место.

– Адамус, какого хера?! ― рычит Серкова. Остальные как по команде поворачивают ко мне головы, всякая работа в центре прекращается. Никто не знает, как реагировать на мою столь откровенную выходку. ― Ты че, в конец долбанулся!?

Посылаю Серкове улыбочку, голова кружится от собственного безбашенного поступка.

– Да, похоже на то.

И тут срабатывает сирена.

Из коридора доносится топот тяжелых ботинок: солдаты из штаба управления бегут разделаться со мной.

– Теперь ты за все ответишь, ― шипит Серкова, брызжа слюной.

И тогда я бегу.

Выбегаю из северо-западного туннеля и вижу движущихся мне навстречу солдат, во главе которых ― Генерал. Физиономии у всех злые.

Если уж помирать, так с музыкой! Бегу прямо в направлении марширующей охраны… и резко торможу у дверей лаборатории Закоса.

– Слышь, батя, ― дразню я Генерала. ― Разве я что-то не так сделал?

– А то ты сам не знаешь, ― презрительно бросает он и жестом приказывает охране схватить меня.

Нет уж, бешено машу руками, вопя во все горло. Могадорцы не знают, как им реагировать на столь недостойное сопротивление. Я буквально ощущаю досаду и замешательство Генерала.

Охране удается заткнуть мне рот, но шум нашей потасовки привлекает внимание доктора Закоса. Он выходит в коридор, когда охрана начинает волочить меня прочь, вероятно, чтобы скормить какому-нибудь особо голодному пайкену.

На миг меня охватывает страх, что мой план провалился, но затем я слышу голос Закоса, зовущий с другого конца коридора:

– Генерал! Постойте!

Отец приостанавливает наше шествие, чтобы послушать дока.

– Если позволите… я бы мог использовать жизнь вашего сына с большей пользой.

Глава 11

Итак, я снова в кресле.

Закос убедил Генерала позволить ему провести ускоренную передачу памяти между мной и Первой. Процедура обещает быть столь интенсивной, что попросту убьет меня, в буквальном смысле «поджарив» мой мозг. Однако Закос заверил Генерала, что сможет «скачать» весь объем памяти Первой из моей головы даже после моей смерти.

– Раз уж ваш сын был таким разочарованием при жизни, то пусть хотя бы в смерти послужит во благо.

Закос также заверил Генерала, что даже если извлеченная из моего мозга информация не будет представлять особой ценности, то, по крайней мере, этот эксперимент будет огромным шагом в развитии могадорских технологий.

– Закос, да не распинайтесь вы так, ― влез я, все еще находясь в лапах охраны, и повернулся к отцу с дерзкой ухмылкой. ― Я же прав, папаша? Признайся, ты только рад будешь взять дока в команду «Убьем Адамуса».

Генерал даже не удостоил меня взглядом, просто кивнул охране, и они меня отпустили. Отец повернулся к доктору:

– Чтоб к завтрашнему утру результаты были на моем столе, ― отчеканил он.

И вот с тех пор я томлюсь тут, в лаборатории.

Меня не связали, не приставили охрану ― здесь только Закос, а охрана стережет за дверью. Будто бы мне есть куда бежать? Да разве мне это под силу? Хоть мой маленький спектакль в коридоре и удался, но могадорским солдатам мне все равно противопоставить нечего.

Ни отец, ни сестра не сочли нужным навестить меня в мои последние часы. А вот мама спустилась вниз, чтобы принести мне последний обед. Несколько часов назад она вошла сюда, держа в руках пластиковый контейнер с супом и пару кусков свежеиспеченного хлеба, завернутых в салфетку. На какой-то миг она растерялась, не зная, куда поставить еду. Но затем, поняв, что подходящего места не имеется, молча положила хлеб и суп на лабораторный стол, а затем повернулась ко мне, придерживая рукою дверь.

– Это правда? ― спросила она.

– Правда что? ― уточнил я с вызовом. Хотелось, чтобы она сама это произнесла.

– Что ты предал дело могадорцев?

Выходит, отец решил, что больше нет смысла скрывать правду и все рассказал матери.

– Да, ― ответил я.

Не проронив ни слова, она ушла.

Минутой позже, держа в руках все еще теплый хлеб, я осознал, что эта последняя домашняя трапеза будет и последним добрым родительским поступком с маминой стороны.

Я отправил все в мусорку.

И теперь Закос готовит меня к своей процедуре. Набирает в шприц какое-то вещество для наркоза, попутно объясняя, что на этот раз перед началом процедуры погрузит меня в сон, мол, это даст ему возможность точнее картировать неврологические зоны мозга. Еще немного и я буду в отключке, а затем присоединюсь к Первой в ее воспоминаниях, после чего отправлюсь на тот свет.

Закос открывает ячейку Первой, чтобы сделать кое-какие настройки перед началом передачи. Мои мысли обращаются ко всем тем Встречающим, что заточены в своих ячейках.

– Больно будет? ― спрашиваю я.

– Что-что? ― Закос с головой ушел в приготовления.

– То, что вы делаете со всеми Встречающими: держите их в заморозке, роетесь в их мозгах.

– Ах, это. Ну, вообще-то, я об этом никогда не задумывался, ― говорит он. ― Но, да. Полагаю, это довольно неприятно.

Сразу вслед за этим я слышу ее голос:

– Ты же не пустишь все на самотек, правда? ― Поворачиваю голову и вижу Первую, мерцающую возле моего кресла. А я все гадал: увидимся мы с ней до того, как мне сделают наркоз, или она уже свое отмерцала и исчезла навсегда?

«Как ни крути ― выбора у меня нет. Мне отсюда не выбраться», ― мысленно отвечаю я.

Первая облокачивается на лабораторный стол.

– У тебя всегда был выбор. Ты мог сегодня не срывать работу, мог не манипулировать отцом, чтобы он приговорил тебя к смерти прямо под дверьми Закоса, чтобы ты мог окончить свой путь здесь…

«Я боялся, что ты уже исчезла навсегда. Ни о чем другом думать не мог. Я уже отчаялся, решил, что все равно тебя потеряю, а так мы хотя бы сможем…»

– Увидеться в самый последний раз? ― с кокетливой ухмылочкой заканчивает Первая мою мысль.

– Как мило, ― говорит она. ― Но ведь тебе вовсе не поэтому сегодня крышу на работе сорвало?

Первая права. Не это было первопричиной. Тогда, сидя у компа, я понял, что не могу заставить себя сдать этих людей. Мне впервые представился случай действительно послужить на пользу могам и навредить другим ― и я не смог. Всю прошлую неделю я только и делал, что безумно рисковал, импровизируя на ходу, но в этот раз я впервые действовал абсолютно без всякого плана, даже без малейшего представления о последствиях.

«Первая», ― говорю я мысленно. ― «Если честно, я даже не понимаю, зачем вообще все это затеял».

Вместо ответа Первая отворачивается к стене с ячейками и скрещивает руки на груди с таким видом, будто что-то замышляет. Потом она снова поворачивается ко мне, оглядывая критическим взглядом.

– Не волнуйся, Адам, ― говорит она. ― Ты поймешь. И раз уж ты в любом случае собираешься сегодня погибнуть, ― продолжает она, склоняясь прямо к моему уху, ― то почему бы не напакостить им напоследок?

Смотрю на нее озадаченно.

– Гигантский прорыв в могадорских технологиях… ― шепчет она, бросая красноречивый взгляд на панели, за которыми находятся тела Встречающих. ― Ты, правда, хочешь им стать?

* * *

Время пришло.

Я в кресле, подключен через кучу проводов и кабелей к закосовской панели. Аппарат, который снова подключит меня к сознанию Первой, уже вовсю жужжит.

– Ну что ж, все настройки завершены, ― сообщает Закос. ― Осталось только ввести наркоз и можно приступать. ― Док указывает на шприц, лежащий на лотке рядом со мной, хотя я и без Закоса давно его приметил.

Закос подходит вплотную, возвышаясь надо мной, прижимает мне левую руку к подлокотнику кресла и начинает перетягивать ее жгутом выше локтя ― у меня лишь секунда на то, чтобы действовать.

Вырываю руку у Закоса, хватаю с лотка шприц и всаживаю его доку в шею, не давая ему времени как-то отреагировать. Док начинает отчаянно отбиваться, пытается ударить меня по лицу, но слишком поздно: я уже спустил поршень.

Пошатываясь, будто пьяный, Закос пятится назад с ошеломленным видом, наркотик уже начал действовать на его нервную систему, док оседает на пол.

Срываю жгут с руки и вылезаю из кресла.

– Почему… ― бормочет он, не понимая, зачем я это сделал. ― Чего ты надеешься этим достичь…

На последнем слове док вырубается.

Кидаюсь к двери в лабораторию и как можно тише запираю ее изнутри. Чистое везение, что док ничего не уронил, пока падал: любой шум привлек бы внимание охраны, стоящей по ту сторону двери. Хотя дураку ясно, что как только я осуществлю задуманное, сработает сирена, которую они уж точно не пропустят. А замок им вскрыть ― дело минутное.

Но это не страшно. Много времени мне и не надо.

Бросаюсь к стальной панели, отвечающей за контроль содержимого ячеек. Панель абсолютно гладкая, без кнопок и инструкций. Не представляю, как повторить за Закосом всю комбинацию жестов.

– Дай я, ― слышу я голос Первой.

Она берет под контроль мои движения в точности как в тот раз, когда она перехватила управление моим телом в джунглях. Я становлюсь зрителем в собственном теле, наблюдая, как мои руки изящно танцуют над поверхностью стальной панели.

Срабатывает сирена. Первая отпускает мое тело, возвращая контроль.

Забираюсь назад в кресло, прилепляю обратно пару электродов и крепко сжимаю подлокотники.

Когда все ячейки с шумом одновременно выдвигаются, оборачиваюсь в последний раз взглянуть на стену ― под хор гидравлических механизмов плененные трупы возвращают себе то, что у них было отнято.

А именно ― смерть. Не пройдет и пары минут, как от контакта с обычным воздухом, эти трупы станут абсолютно бесполезны для могадорских экспериментов.

Не то чтобы это гениальный саботаж, но, по крайней мере, лишит могадорцев возможности и дальше получать из мертвых Встречающих какую-либо информацию, плюс отбросит исследования Закоса на несколько лет назад.

Аппарат, соединяющий меня с Первой, начинает жужжать громче. Весь наркоз я истратил, чтобы вырубить Закоса, так что я готов к тому, что будет больно. Но также мне известно, что у Первой есть для меня план, и он не включает в себя мою смерть.

Вдруг вижу, как Малкольм Гуд, проснувшись, садится на своем столе.

– Первая? ― зову я с тревогой.

В горячке я даже не подумал, что будет с Малкольмом ― единственным выжившим Встречающим. Он срывает с себя провода и слезает со стола. Его ноги, не использовавшиеся много лет, тут же подкашиваются.

Мы встречаемся взглядами. Малкольм почти втрое старше меня, но его растерянное и непонимающее лицо точно как у ребенка.

Первая склоняется к моему уху:

– Не волнуйся за него. С ним все будет в порядке.

А затем меня накрывает боль.

* * *

Я снова подключен к моменту гибели Хильды ― заряд могадорского бластера проделывает дыру в ее груди прямо у меня на глазах. Хильда падает на колени передо мной.

Багряно-алая пелена застилает мне взор. Все ускоряется, звучит громче, чем прежде, пульс гудит в ушах. Мысли Первой снова кричат в голове: «Нет, Хильда не может, они не могли… это все моя вина… я не справилась, как я могла? Они заплатят, мы заставим их пожалеть…» И снова появляется то чувство ― словно внутри что-то надламывается. Вот оно, теперь все ясно, все проще простого! Пол хижины начинает трястись, тяжелый рокот идет откуда-то из-под земли и словно из меня самого, сердце откликается радостным «да!» ― «сейчас они заплатят, сейчас они заплатят» ― стены хижины ходят ходуном, и я топаю ногой. Волна энергии прокатывается по полу. Эта сила превосходит все, чем я когда-либо обладал, она проносится через нас и вырывается наружу.

Через алую дымку я вижу, как стены хижины взрываются, и четверых воинов-могов сносит исходящей от меня ударной волной.

Едва пыль немного рассеивается, я опускаю взгляд на свои руки и ноги, ожидая увидеть тело Первой, как источник этой силы.

Но вместо этого я вижу только себя…

– Ну вот и все, ― слышу я голос Первой.

Оборачиваюсь и с удивлением обнаруживаю, что я больше не в малазийской хижине. А на прекраснейшем калифорнийском пляже. На нашем с Первой месте.

Первая сидит на песке и поджидает меня.

– Круто, да?

Киваю. Сила Наследия Первой буквально опьянила меня, аж голова кружится.

– Садись рядом скорей. У нас не так много времени.

Плюхаюсь возле нее, пытаясь выровнять дыхание.

Вокруг так шикарно: солнце греет кожу, прохладный песок охлаждает ступни. Но самое лучшее ― Первая со мной, сидит так близко.

С моря надвигается шторм, тучи черные, словно пропитались чернилами. Но при этом на нас все равно светит солнце.

Первая дотрагивается до меня. Здесь я могу это почувствовать. Протягиваю руку и тоже дотрагиваюсь до нее. Мы сидим, соприкасаясь плечами, и глядим на приближающийся шторм.

– Итак, миссия выполнена, ― говорит Первая. ― Мне пора уходить.

Поворачиваюсь к ней. О чем это она?

Первая закусывает губу, бросая на меня виноватый взгляд.

– Ты же понимаешь, что это с самого начала затевалось не ради моего спасения, так?

Непонятно отчего сердце пропускает удар.

– А для чего же еще?! ― недоумеваю я. ― Думаешь, я вернулся сюда, к своей семье, прошел через все это ― просто так, что ли? Я тебя спасти пытался.

– Не было ни одного способа спасти меня. Где-то внутри ты это всегда знал.

– Не понимаю.

– Мы должны помочь Гвардии. ― Первая отводит взгляд, словно ей столь же трудно это говорить, как и мне выслушивать. ― Но после того как Иван тебя победил, ты чувствовал, что тебе нечего противопоставить. Ты говорил, что ты слаб, слишком тощ и не такой герой, как я. Что у тебя нет особых сил… но теперь это не так, ― заканчивает она.

Ее Наследие… Она… отдала его мне? Теперь оно мое?