Текст книги "Мертвый, как ты"

Автор книги: Питер Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Управление уголовной полиции Суссекса наняло на работу сорок аналитиков: тридцать восемь женщин и двоих мужчин. Почти все они в прошлом преподавали или занимались чистой наукой. Мужчины-аналитики встречаются так редко, что их в шутку называют «мужелитиками». Двадцативосьмилетняя Эллен Зоратти считалась одной из самых перспективных сотрудниц. Умная, красивая, она одевалась броско и элегантно. Вот и сегодня пришла на инструктаж в ослепительно-белой блузке, черной юбке и черно-белых полосатых легинсах. В ответ на слова Грейса она тряхнула черными волосами, постриженными очень модно – в геометрическом стиле.

Эллен предстояло работать посменно, сутками, с другой женщиной-аналитиком; возможно, именно она совершит прорыв. Два аналитика составят профили обеих жертв, снабдят следственную группу сведениями об их семьях, образе жизни, друзьях. Они изучат прошлое жертв так же подробно, как если бы те были преступницами.

Дополнительную и, возможно, тоже важнейшую информацию предоставит компьютерный центр, который находится на втором этаже Суссекс-Хаус. Там уже начали анализировать содержимое мобильных телефонов и компьютеров обеих жертв. Сотрудники центра свяжутся с компаниями сотовой связи и затребуют распечатки всех входящих и исходящих звонков Николы Тейлор и Рокси Пирс. Перечитают электронную почту и интернет-форумы. Проанализируют их адресные книги. Зайдут на сайты, которые посещали жертвы. Особое внимание уделят социальным сетям. Скоро следственная группа будет в курсе всех тайн обеих женщин.

Вдобавок в компьютерном центре разработали специальную программу, способную регистрироваться на форумах любителей обуви и фетишистов. Очень важно проанализировать завсегдатаев таких сайтов. Возможно, удастся обнаружить среди них людей с особенно неустойчивой психикой.

– Эллен, как по-вашему, с кем мы сейчас имеем дело? – спросил ее Майкл Форман. – Кто охотится на женщин – подражатель или тот же самый маньяк, что орудовал в девяносто седьмом?

– Я начала сравнительный анализ, – ответила Эллен Зоратти. – В ходе операции «Гудини» от прессы и общественности намеренно скрыли важную информацию: почерк преступника. Пока рано утверждать что-либо определенное, но, судя по тому, что мне удалось установить… повторяю, сейчас еще рано судить наверняка… по-моему, преступник тот же самый.

– Почему в девяносто седьмом Туфельщик вдруг прекратил нападать на женщин? – спросила Эмма Джейн Бутвуд.

Ей ответил Грейс:

– В ходе операции «Гудини» удалось установить только одно: Туфельщик прекратил нападать на женщин примерно в то же время, когда пропала Рейчел Райан. Не исключено, что Рейчел стала его шестой жертвой. Ее исчезновение расследовал я; дело так и осталось нераскрытым. У нас нет ни доказательств, ни даже улик, указывающих на то, что она стала жертвой преступления, но она вполне подходит под описание типичной жертвы Туфельщика.

– Какое? – спросил Майкл Форман.

– Примерно за неделю до своего исчезновения Рейчел Райан купила в брайтонском магазине дорогие туфли. Все жертвы Туфельщика незадолго до того, как он на них нападал, покупали себе новые дорогие туфли. В ходе операции «Гудини» мы опрашивали покупателей и продавцов в обувных бутиках Брайтона и Хоува. Но никаких зацепок не получили.

– Тогда уже были камеры видеонаблюдения? – спросила Белла Мой.

– Да, – кивнул Грейс. – Но качество записи оставалось неважным. И потом, тогда камеры еще не были объединены в общую сеть, как сейчас.

– Какие же есть предположения? Почему Туфельщик вдруг залег на дно? – спросил Майкл Форман.

– Мы не знаем. Эксперт по составлению профиля преступника, доктор Праудфут, считает, что Туфельщик мог переехать в другой район или за границу. А может, он сел в тюрьму за какое-то более мелкое правонарушение. Или умер… Кроме того, он мог найти себе постоянную спутницу жизни, которая удовлетворяла бы его потребности.

– Если тогда и сейчас действует один и тот же маньяк, почему он затих на целых двенадцать лет, а потом опять взялся за старое? – спросила Белла Мой. – К тому же и почерк у него слегка изменился.

– Праудфут не придает особого значения разнице в почерке между девяносто седьмым годом и нашими днями. Гораздо более важным он считает сходные черты. По его мнению, Туфельщик мог снова взяться за старое по нескольким причинам. Например, решил, что прошло достаточно времени, и просто вернулся в наши края. А может быть, спутница, которая удовлетворяла его все двенадцать лет, умерла, бросила его и так далее. Или закончился его тюремный срок, и он вышел на свободу.

– За мелкие преступления на двенадцать лет не сажают, – заметил Гленн Брэнсон.

– Это легко установить, – ответил Грейс, поворачиваясь к Эллен Зоратти. – Эллен, есть ли в других регионах страны случаи изнасилования с похожим почерком? Или преступники, отсидевшие двенадцать лет и недавно вышедшие на свободу?

– На Туфельщика не похож никто, кроме одного типа из Лестера по имени Джеймс Ллойд. Он насиловал женщин, а потом забирал их туфли. Его осудили пожизненно. Я проверила все эпизоды с его участием и все его передвижения и вычеркнула его из списка подозреваемых. Совершенно точно установлено: в то время, когда Туфельщик совершал преступления в Брайтоне, Ллойд находился в Лестере. Сейчас он в тюрьме – мне прислали официальное подтверждение. – Эллен посмотрела в свой блокнот. – Я составила список всех, кто совершал преступления на сексуальной почве, сел в тюрьму не ранее января 1998 года и был выпущен на свободу незадолго до последнего Нового года.

– Спасибо, Эллен, вы нам очень помогли, – сказал Грейс и обратился к остальным собравшимся: – Установлено, что многие сексуальные маньяки начинают с менее тяжких преступлений. Они появляются в общественных местах в непристойном виде, ведут непристойные разговоры, прижимаются к женщинам в переполненном автобусе, мастурбируют на публике. В общем, все в таком роде. Вполне возможно, что тот, кого мы ищем, в достаточно юном возрасте привлекался к ответственности за мелкие правонарушения вроде тех, о которых я говорил. Эллен пробьет такие случаи по базам – как местной, так и центральной. Нас интересует период до первых эпизодов с участием Туфельщика в девяносто седьмом году и, если можно так выразиться, во время затишья. Возможно, кого-то оштрафовали за кражу дамских туфель или совершение непристойных действий с участием обуви. Кроме того, необходимо опросить всех проституток и владельцев борделей о клиентах, которые проявляют нездоровый интерес к ногам и обуви. О клиентах-фетишистах.

Грейс обратился к Гленну Брэнсону:

– Сержанту Брэнсону я поручил пересмотреть давнишний профиль Туфельщика, составленный доктором Праудфутом. Что ты можешь нам сообщить, Гленн?

– Интересное чтиво, просто дух захватывает! – Гленн взял со стола увесистую папку. – Двести восемьдесят две страницы поведенческого анализа! Я успел лишь пролистать отчет, потому что шеф поручил мне изучать его только сегодня утром, но уже обнаружил кое-что очень интересное. Пять известных нам эпизодов напрямую связаны с Туфельщиком, но доктор Праудфут считает, что эпизодов было гораздо больше, просто жертвы не обращались в полицию. – Брэнсон помолчал. – Вот что в самом деле любопытно: в девяносто седьмом году, в первый раз, о котором нам известно, Туфельщик изнасиловал женщину в Гранд-отеле, после вечеринки по случаю Хеллоуина. Он хитростью заманил жертву в номер. Вам это ничего не напоминает?

Все затихли. Гранд-отель буквально в двух шагах от «Метрополя»!

– И более того, – продолжал Брэнсон. – Номер в Гранде был снят на имя женщины – некоей Марши Моррис. Она заплатила наличными, и найти ее так и не удалось.

Грейс потрясенно молчал. Переваривал услышанное. Номер в «Метрополе», в котором нашли изнасилованную Николу Тейлор в канун Нового года, был, по словам управляющего, снят на имя женщины. Ее тоже звали Марша Моррис! Она заплатила наличными. Адрес, который она дала при регистрации, оказался ложным…

– Кто-то сейчас здорово потешается над нами, – сказал Ник Николл.

– И что все это значит? – осведомилась Эмма Джейн Бутвуд. – Сейчас орудует тот же самый тип или подражатель с извращенным чувством юмора?

– Эти сведения получили огласку? – спросил Майкл Форман.

Грейс покачал головой:

– Нет. Про Маршу Моррис не известно никому.

– Даже «Аргусу»?

– Особенно «Аргусу». – Грейс кивнул Брэнсону, чтобы тот продолжал.

– Дальше еще интереснее, – заявил сержант. – Вторую жертву изнасиловали у нее дома, на Хоув-Парк-роуд, ровно через две недели после первого эпизода.

– Богатенький квартал, – заметил Майкл Форман.

– Очень, – кивнул Грейс.

Брэнсон продолжал:

– Когда она приехала домой, сигнализация была включена. Она отключила ее, поднялась к себе в спальню, и тут на нее набросился насильник – выскочил из платяного шкафа.

– Совсем как с Рокси Пирс вчера ночью, – сказал Грейс. – Судя по тому, что нам пока известно.

Все долго молчали.

После паузы Брэнсон продолжил:

– Третью жертву Туфельщик изнасиловал на набережной, рядом с Дворцовым пирсом. Четвертую – на автостоянке на Черчилл-сквер. На пятую, и последнюю, – если предположения шефа правильны – он напал, когда та шла домой в канун Рождества после совместной пьянки с подругами.

Белла Мой подняла руку:

– Значит, Гленн, ты считаешь, что в течение недели нам нужно обращать особое внимание на автостоянки?

– Не торопись, Белла, – сказал Грейс. – Мы не позволим ему так далеко зайти!

Его улыбка излучала уверенность. Правда, в глубине души он такой уверенности не испытывал.

1998

38

6 января, вторник

– Эта штука работает? – спросил он.

– Ну да, конечно, работает. Иначе я бы не стал ее продавать! – Владелец магазина подержанных вещей на Льюис-роуд так глянул на мозгляка в коричневой спецовке, словно тот оскорбил его в лучших чувствах. – У меня здесь все работает, приятель, понял? Если хочешь барахло, могу направить тебя в другую точку, совсем рядом. А я торгую только качественным товаром. У меня все работает.

– Да уж, лучше пусть работает. – Он посмотрел на белый настольный морозильник, втиснутый между перевернутыми столами, офисными стульями на колесиках и перевернутыми вверх дном диванами на задах громадного магазина подержанной мебели.

– Если не будет работать, верну деньги, с гарантией, понял? В течение трех дней верну деньги без вопросов.

– Значит, хотите за него пятьдесят фунтов?

– Угу.

– А оптовая цена какая?

– У меня здесь все по оптовой цене.

– Я дам вам сорок.

– Наличными?

– Угу.

– И самовывоз? За такую цену я доставку не делаю.

– Вынести поможете?

– Да.

– Тогда поживее. А то я машину не на место поставил, а инспектор уже близко…

Через пять минут он запрыгнул в кабину «форда-транзита», опередив на несколько секунд инспектора дорожной полиции, завел мотор, съехал с тротуара и пересек две сплошные. Раздался громкий лязг – его новое приобретение, съехав с дерюжной подстилки, ударилось о металлический борт. Через несколько секунд морозильник заскользил по полу и врезался в перегородку кабины. Он ударил по тормозам, вписываясь в плотный поток машин на перекрестке с круговым движением.

«Форд-транзит» прополз мимо супермаркета «Сейнзбериз», повернул налево на перекрестке, проехал под виадуком и дальше покатил прямо, в сторону Хоува, к запертому гаражу, в котором его ждала молодая женщина.

Молодая женщина, чье лицо смотрело на него с первой полосы «Аргуса», из каждого газетного киоска. Крупные буквы вопрошали: «Вы ее видели?» А дальше шло ее имя. Рейчел Райан.

Он кивнул про себя. Да. Ага. Я ее видел!

Я знаю, где она!

Она ждет меня!

39

Туфли – ваше оружие, дамочки! С их помощью вы так или иначе мучаете мужчин, причиняете им боль… да?

Так вот что я вам скажу. Мучительна не только физическая боль. Да, если ударить каблуком, потом будут синяки и ссадины. Это очень больно. Но меня терзают и звуки, которые издают ваши туфельки. Цок-цок-цок каблучками по голым половицам, по мощеным улицам, по плитке, по кирпичным дорожкам…

Ты надеваешь дорогие туфли. Это значит, ты куда-то идешь – а меня бросаешь. Я слушаю, как цоканье постепенно стихает вдали. Вот последний звук, который я от тебя слышу. И первый, который говорит о том, что ты возвращаешься. Через много часов. Иногда проходит целый день. Ты не говоришь, где ты была. Только смеешься надо мной, презрительно улыбаешься.

Однажды ты вернулась, а я был расстроен, и ты подошла ко мне. Я думал, ты хочешь меня поцеловать. Но ты не поцеловала – помнишь? Ты наступила своей шпилькой мне на босую ступню. Ввинтила каблук до самого пола.

Наши дни

40

10 января, суббота

Он уже забыл, до чего это здорово. И как затягивает! Он решил: всего один разок, в память о добрых старых временах. Но один разок тут же заставил его желать другого раза. И сейчас он снова собирался сделать то же самое.

О да!

Зимой почти всегда можно носить пальто и шарф, прятать свой кадык, безбоязненно семенить по улицам, притворяясь элегантной дамочкой среднего возраста. Свой гардероб он подобрал тщательно, со вкусом: платье «Карен Миллен», верблюжье пальто «Прада», шаль «Корнелия Джеймс», большая яркая сумка через плечо и облегающие черные кожаные перчатки на руках! Но больше всего ему нравилось, как смотрятся на ногах сапожки с эффектом мокрой кожи. Да! Ему сегодня о-о-о-чень хорошо! Он бодр и возбужден!

Он не спеша семенил по центральным улочкам Брайтона под моросящим дождиком. Закутанный, закрытый от дождя и холодного ветра и… да, о-о-о-о-чень сексуальный! Он то и дело искоса любовался своим отражением в витринах магазинов. Навстречу попались двое мужчин среднего возраста; один, поравнявшись, смерил его одобрительным взглядом. Он лукаво улыбнулся в ответ, покачивая бедрами и пробиваясь в плотной толпе народу. До чего узкие тротуары! Прошел мимо современного ювелирного магазина, потом мимо антикварного магазина, где, как говорили, скупают краденое…

Дальше он прошел мимо паба «Голова друида», бывшей насосной станции, «Английского ресторана», перешел Ист-стрит и повернул направо, в сторону автовокзала и набережной. Не доходя до ресторана, в котором раньше был кинотеатр «Эй-би-си», он повернул налево и оказался снаружи от места своего назначения.

У обувного магазина «Последний писк».

Здесь продавали только дорогую обувь от лучших дизайнеров. В этом магазине собрали самые его любимые марки: «Эсска», «Томас Мерфи», «Хетти Роуз». Он смотрел в витрину «Последнего писка». Любовался красивыми, хрупкими туфельками «Эми Кимоно» в японском стиле. На лаковые туфли с серебристыми каблуками из коллекции Томаса Мерфи «Дженезис». На коричневые замшевые туфли «Эсска-Лупс».

Полы в «Последнем писке» деревянные, для покупателей приготовлен диван в цветочек и высокие табуреты. С крючков свисают сумки. Сейчас в зале всего одна покупательница. Элегантная, красивая блондинка чуть за сорок, с длинными распущенными волосами, в сапожках «Фенди» из змеиной кожи. Размер у нее тридцать семь с половиной – английский пятый. На плече висит сумка в тон – тоже «Фенди». Разодета в пух и прах – прямо сногсшибательно!

На ней длинное черное пальто с высоким воротом-стойкой; на плечах белая пуховая шаль. У нее красивый вздернутый носик. Розовые губки. Перчаток нет. Он отметил, что на пальце у нее обручальное кольцо и еще один перстень с большим камнем – подаренный, очевидно, на помолвку. Возможно, она замужем, а может, уже развелась. Сейчас все возможно. Издали трудно сказать. Но одно он знал точно.

Она в его вкусе. Да!

Блондинка вертела в руках туфлю из последней коллекции Трейси Нулс. Странная фантазия! Туфли из белой кожи в дырочку со светло-коричневой отделкой… Такие могла носить в офисе Дженет Ли до того, как украла деньги в первом «Психозе». И они его совсем не заводят. Старомодные какие-то… Их могла бы надеть победительница конкурса «Мисс Америка» среди учениц частных школ. Он взмолился про себя: «Не покупай их! Не надо!»

В магазине столько туфель и сапожек и все гораздо лучше. Он успел осмотреть все, сравнил форму, изгибы, ремешки, швы, каблуки. Представил себе блондинку голой, в одних только туфлях… Она делает с туфлями все, что он ей велит.

Не покупай эту мерзость!

Умница, она поставила туфлю на место. Потом развернулась и вышла на улицу.

Когда она прошла мимо, он почувствовал аромат духов «Армани Код». Ее окружал густой шлейф, словно собственный озоновый слой. Вот блондинка остановилась, вынула из сумки маленький черный зонтик, подняла над головой и, нажав кнопку, раскрыла. Классная дамочка. Уверенная в себе. Да, она определенно в его вкусе. И держит зонтик над головой, как гид, только для него, чтобы ему легче было разглядеть ее в толпе!

О да, она в моем вкусе!

Какая она заботливая!

Он пошел за ней; блондинка широким шагом двигалась вперед. В ее походке было что-то хищное. Она охотится за туфлями! Даже и говорить не о чем. Вот и славно.

Он тоже охотится!

Блондинка остановилась на Ист-стрит, посмотрела в витрину магазина «Рассел и Бромли». Потом, перейдя улицу, подошла к витрине «Л.К. Беннет».

Вдруг его что-то сильно ударило. Рядом громко выругались. Оглушенный, он упал на мокрый тротуар. Лицо обожгло острой болью, как будто его разом ужалила сотня пчел. Мимо прокатился бумажный стакан из «Старбакса», из которого выплескивалась коричневая жидкость. Голове стало холодно; он с ужасом понял, что парик съехал набекрень.

Он схватил его и кое-как нахлобучил на голову, на минуту забыв о том, как странно выглядит со стороны. Выпрямившись, увидел, что на него в упор смотрит бритоголовый, татуированный здоровяк – настоящий человек-гора.

– Куда прешь, пидор? Ослеп, что ли?

– Да пошел ты! – завопил он, совершенно забыв на миг, что нужно говорить тонким голоском, с трудом встал на ноги, одной рукой придерживая свой светлый парик, и заковылял дальше. В ноздри лез назойливый запах кофе; горячая жидкость текла по шее – неприятное ощущение.

– Гомосек долбаный, так тебя и растак! – не унимался человек-гора. Пришлось перейти на бег. Он обогнал группу японских туристов. Главное – не упустить блондинку! Но та, высоко подняв над головой зонтик, уверенно шагала впереди. К его удивлению, она не зашла в «Л.К. Беннет», а направилась дальше, в переулочки Старого города, в Лейнз.

На перекрестке блондинка повернула налево, и он последовал за ней. Снова прошел мимо паба, потом мимо ювелирного магазина. На ходу достал из сумочки бумажный носовой платок, кое-как обтер обожженное лицо. Только бы тушь не потекла!

Блондинка перешла оживленную Шип-стрит и повернула направо, потом сразу налево, на Дьюк-стрит, улицу с пешеходным движением, где находились дорогие магазины одежды.

Вот умница!

Она зашла в «Профиль», первый магазин на правой стороне.

Он посмотрел в витрину. Но разглядывал он не ряды туфель и сапожек, а собственное отражение. Постарался как можно незаметнее поправить парик. Потом пристальнее вгляделся в свое лицо. Как будто все в порядке: никаких потеков и пятен.

Как там его блондинка? Сидит на стуле, ссутулившись над своим коммуникатором «Блэкберри», и жмет на клавиши. Вот вышла продавщица с обувной коробкой, открыла ее. Так горделиво официант в дорогом ресторане поднимает крышку с супницы. Продавщица вынимает туфли, показывает…

Блондинка одобрительно кивает.

Вот это да! Она выбрала синие атласные туфли «Маноло Бланик» – на высоком каблуке, с квадратной пряжкой «под бриллиант».

Блондинка примерила туфлю. Встала, прошлась по ковру, глядя на отражение ноги в зеркало. Ей как будто понравилось.

Он вошел в магазин и начал бродить по залу, вдыхая знакомый коктейль запахов: крашеная кожа, «Армани Код». Краем глаза он следил за блондинкой. Следил и слушал.

Продавщица спросила, хочет ли она примерить левую туфлю. Блондинка задумчиво ответила: да, пожалуй.

Пока она расхаживала по пушистому ковру, к нему тоже подошла продавщица, молодая, стройная девушка с каштановой челкой и ирландским акцентом. Спросила, чем она может ему помочь. Он самым медовым голоском ответил:

– Спасибо. Я пока просто посмотрю.

– На следующей неделе мне нужно прочесть важную речь, – сказала блондинка с американским акцентом. – После званого обеда. Я специально купила к нему божественное синее платье. По-моему, синий цвет мне идет. Как вы считаете?

– Да, мадам, синий – ваш цвет. Я по туфлям вижу. Синие вещи отлично смотрятся днем.

– М-да… Я тоже так думаю. Угу! Надо было захватить с собой платье, но я и так знаю, что туфли к нему подойдут.

– Они подойдут к любому оттенку синего.

– Угу…

Блондинка посмотрела на свои ноги в зеркале и задумчиво постучала ногтем по зубам. Потом произнесла волшебные слова:

– Я их беру!

Умница! Туфли «Маноло Бланик» – это круто. Они красивые. И отлично подойдут для его цели. Важнее всего то, что у них двенадцатисантиметровые каблуки.

Превосходно!

И акцент ему нравится. Интересно, откуда она – из Калифорнии?

Он подошел к прилавку, когда блондинка расплачивалась. Притворился, будто рассматривает коричневые домашние туфельки, а сам внимательно прислушивался.

– Мадам, вы наша постоянная покупательница?

– По-моему, нет.

– Если вы не против, я внесу вас в список – тогда мы будем заранее извещать вас о новых поступлениях. И вы сможете покупать нашу обувь со скидкой.

Блондинка пожала плечами:

– Ладно, давайте.

– Будьте добры, сообщите ваше имя.

– Ди Барчмор. Миссис Ди Барчмор.

– И адрес, пожалуйста.

– Суссекс-сквер, пятьдесят три.

Суссекс-сквер… Она живет в Кемптауне. Суссекс-сквер – одна из красивейших площадей во всем городе. Ее окружают дома ленточной застройки. Почти все поделены на квартиры. Раз у нее целый дом, значит, она настоящая богачка. Правда, только настоящие богачки могут себе позволить туфли «Маноло Бланик». И сумку в тон, которую блондинка сейчас вертит в руках. Точно так, как он скоро будет вертеть ее саму!

Кемптаун… Там раньше была игровая площадка!

Приятно вспомнить.