Текст книги "Антихрист"

Автор книги: Питер Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

50

– Ноль, – сказал Арчи.

– Вообще ничего? – Джон бросил спортивную сумку на скамью в раздевалке. Он не очень хотел играть сегодня, но думал, что физическая нагрузка улучшит его состояние – прочистит мозги и хоть немного ослабит напряжение, стягивающее ему спину уже в течение нескольких дней.

Арчи снял пиджак.

– Как Сьюзан?

Джон беззвучно вздохнул.

– Нормально. Как Пайла?

Арчи состроил гримасу и начал расстегивать рубашку.

– Она сумасшедшая. Прошлой ночью чуть не откусила мне сосок. Видишь? Вот отсюда кровь шла.

Даже в лучшие времена тело Арчи не представляло собой приятного зрелища, а уж с запекшимся следом от укуса – и подавно. И все равно, решил Джон, лучше пусть дикая испанская красавица отгрызет сосок, чем вообще не заниматься сексом.

А он сексом не занимался, и при этом ему приходилось лежать каждую ночь рядом с женой, беременной чужим ребенком да еще свихнувшейся на почве того, что ее ребенка собираются принести в жертву. Ничто из того, что он говорил, не могло ее успокоить, и, как он ни крепился, все это его порядком достало.

Он связался с предыдущими хозяевами дома, архитектором на пенсии и его женой – они уехали в Австралию к детям, эмигрировавшим туда еще раньше. Он говорил и с мужем и с женой, и оба они вроде бы были нормальными, разумными людьми. Конечно, нельзя быть ни в ком до конца уверенным, но, насколько Джон мог судить, известие о рисунках на чердаке и отрезанном пальце оказалось для них полной неожиданностью.

Они указали на то, что дом стоял пустым почти год, прежде чем был куплен Джоном и Сьюзан. Вполне возможно, что в какой-то период времени его занимали незаконные жильцы – скваттеры. Но Сьюзан не поверила в эту версию. Она была убеждена, что эти символы являются доказательством тому, что Фергюс Донлеви говорил ей правду.

Лучше бы Фергюс молчал. У Сьюзан от его признаний крыша поехала, а тут еще эти символы… Она и до его смерти – а она ее очень тяжело пережила – уже была не в своей тарелке, а эти рисунки стали последней каплей.

Да и, правду сказать, у него самого от них мурашки по спине бежали. Качество рисунков было невероятным: кто-то очень хорошо потрудился, чтобы сделать и спрятать их. И не меньших усилий требовало устройство тайника для этого жуткого пальца. Версия со скваттерами, конечно, имела смысл до определенной степени, но, как бы он ни хотел выбросить из головы другую версию – что мистер Сароцини и Майлз Ванроу занимаются черной магией, – над ним довлела смерть Зака Данцигера, Харви Эддисона и Фергюса Донлеви. Это могло оказаться не более чем дикими домыслами Донлеви – но он не был безумцем, он был уважаемым ученым. Кроме того, Джона всегда озадачивала одержимость мистера Сароцини секретностью.

Он попросил Арчи поискать какую-нибудь информацию на Ферн-банк, что-нибудь, что доказало бы Сьюзан и ему самому необоснованность их страхов.

У них были кошмарные выходные. Сьюзан замкнулась в себе. Она боялась находиться в доме из-за символов и не меньше боялась выходить на улицу. Он множество раз спрашивал себя, что бы он выбрал, если бы мог повернуть время вспять. На что была бы похожа их жизнь, если бы они отказались от предложения мистера Сароцини? И будут ли они любить друг друга как прежде, когда все это кончится? Или уже поздно, потому что он, или Сьюзан, или они оба изменились навсегда?

Это безумие. «Диджитрак» процветал, однако ему было трудно сосредоточиться на работе и сохранить мотивацию. Все деньги, которые текли к нему, ничего уже не значили. Со счетом был полный порядок, Клэйк был омерзительно любезен, когда им доводилось разговаривать друг с другом, и даже как-то спросил, не желают ли они посетить Уимблдонский турнир в этом году в качестве гостей банка.

Джон сказал:

– Не понимаю, как банк может быть таким… невидимым.

– Легко. Подставные директора, подставные пайщики. Возможно, Ферн-банк является дочерней компанией какого-нибудь другого банка, – зарегистрированного где-нибудь на Каймановых островах, который является дочерней компанией банка, зарегистрированного в Лихтенштейне, который контролируется еще одним банком, зарегистрированным на голландских Антильских островах, и так до бесконечности. Если у тебя достаточно денег, ты можешь позволить себе быть невидимым. Можешь как-нибудь развлечься, когда заняться будет нечем, – поискать в Интернете настоящих владельцев фиктивных компаний.

Джон снял галстук и повесил его на вешалку.

– Значит, твоя зажигалка, которую, как ты думаешь, спер этот парень из Ферн-банка, сейчас уже может находиться на другом краю света. А?

– Очень остроумно. – Арчи натянул рубашку для сквоша. – Никак не могу этого забыть. Если я этого козла еще раз увижу… как там его зовут? Кунц.

– Арчи, разве так отзываются о ценных клиентах?

– Ну, раз он ценный клиент, как-нибудь я вывезу его в море при восьми баллах и спрошу его, как ему нравится моя зажигалка, когда он будет блевать, перегнувшись через борт. Да, кстати, насчет этого лета… – Он замолчал и стал надевать спортивные носки. – Я подумал, не махнуть ли нам, если погода позволит, на лодке во Францию? Возьмем девчонок, поплаваем вдоль побережья Нормандии и Бретани, если повезет, доберемся до Нормандских островов. Как ты на это смотришь?

– Звучит неплохо. Не отказался бы.

«Нормальная жизнь, – подумал Джон. – Вот выход». Запланировать что-нибудь на будущее. Показать Сьюзан, что жизнь будет продолжаться и после рождения ребенка. Организовать что-нибудь, чего она будет ждать. Сделать это лето максимально насыщенным событиями: дерби, Аскот, Уимблдон, Хенлей, Глайндборн, Гран-при Британии, Коуз-Уик, закрытие Променадных концертов. Почему бы и нет? Ей это всегда нравилось. Джон вынул из сумки спортивные тапочки.

– Арч, тебе ничего странного про Ферн-банк не доводилось слышать?

– Странного?

Джон кивнул:

– Банк, представители которого тырят зажигалки, не очень соответствует тому образу респектабельного швейцарского банка, к которому мы все привыкли.

Арчи поглядел на него:

– Тебя что-то здорово напрягает в этом банке. Что именно?

Джон понизил голос, как будто в раздевалку кто-то зашел и мог их услышать.

– Может, это и смешно звучит, но мне любопытно, не занимаются ли они там какими-нибудь оккультными практиками.

– Оккультными? – Арчи стал завязывать тапочку. – Ты имеешь в виду черную магию, колдовство – из этой оперы?

– Да. – Джон затянул шнурок.

– На самом деле, – сказал Арчи, вставая со скамьи и потягиваясь, – забавно, что ты об этом заговорил. – Он пошарил в сумке, вытащил из нее мяч для сквоша и сжал его, будто проверяя силу руки. – Да, очень забавно.

– Арч, не тяни.

Арчи положил мяч в карман, взял ракетку и внимательно осмотрел леску сетки.

– Как они там называются, эти оккультные штуки?

– Какие штуки?

Арчи ущипнул сетку и остался доволен натяжением.

– Ну, эти символы, у них название как из математики. Правильные пятиугольники – как они называются?

– Пентаграммы?

– Точно. Так вот, этот парень, с которым я работаю, – у него стол рядом с моим стоит. Оливер Уолтон. – Он поднес ракетку к уху и снова ущипнул леску. – Как-то прошлым летом у нас в офисе сломался кондиционер и было жутко жарко. Он закатал рукава, и я увидел эту штуку у него на руке. Она была маленькая, я даже сначала подумал, что это родинка, но потом пригляделся и понял, что это… как ее?

– Пентаграмма?

– Ага. Я спросил, откуда она у него, а он вроде бы обиделся, опустил рукава и так толком мне ничего не ответил.

– А что он вообще сказал?

– Что-то пробормотал насчет того, что это личное и он не хочет об этом говорить. Правду сказать, денек тогда был еще тот, я закрутился и забыл.

– А какие у тебя отношения с этим парнем, Оливером Уолтоном?

Арчи скривил рот:

– Ну, работать с ним нормально. А вне офиса я его ни разу не видел, понятия не имею, чем он занимается. Он себе на уме, слова не вытянешь.

– Много бабок заколачивает?

– Целую кучу.

– Как ты?

– Да, но я их трачу. Бог знает, что он со своими делает. Может, складывает под полом.

– Завернув в бархат?

Этой фразы Джона Арчи не понял.

Часы показывали половину десятого, когда Джон приехал домой. Его удивило, что машины Сьюзан возле дома не было. На всякий случай он проверил и улицу, но и там было пусто.

Он открыл входную дверь. В прихожей его встретила свинцовая тишина. Сьюзан в доме не было. Ни записки, ни приготовленного ужина.

Он набрал службу голосовой почты. Было оставлено только одно сообщение, от детектива-сержанта Шоукросса. Он хотел договориться о встрече с Сьюзан в связи со смертью Фергюса Донлеви. Сообщение было принято в четыре сорок пять.

Джон беспокоился все больше. Он проверил каждую комнату на случай, если она лежит где-нибудь без сознания. Когда он вошел в расположенную радом со спальней ванную, внутри у него все сжалось. Исчезла ее зубная щетка, как и несколько склянок, всегда стоявших на полках. Отсутствовал ее халат, который должен был висеть на крючке с внутренней стороны двери.

В спальне была приоткрыта дверца шкафа.

Пропали ее тапочки.

Ее большого синего чемодана тоже не было.

Неужели началось? Так рано? Это возможно – особенно учитывая те приступы боли, которые ее мучили.

Он задумался. Если бы у нее начались роды, она бы позвонила в скорую помощь. Нет, она бы позвонила Майлзу Ванроу. Где-то в доме есть его номер, на непредвиденный случай, звонить в любое время суток. Он судорожно пытался вспомнить, где он его видел. Но если ее забрала скорая помощь, куда делась ее машина? Она уехала сама. Но почему она не позвонила ему на мобильный и не оставила сообщения?

Зазвонил телефон. Джон бросился к нему и с разочарованием услышал голос Кейт Фокс. Он сказал ей, что Сьюзан нет дома, и она попросила передать ей, что похороны Фергюса Донлеви состоятся в следующий вторник, в крематории Северного Лондона. Он записал информацию на листке бумаги и сказал Кейт, что передаст это, как только Сьюзан вернется.

Он положил листок на кухонный стол и прижал его перечницей. Затем стал искать номер Ванроу и наконец вспомнил, что он наколот на спицу вместе с меню местных ресторанов, отпускающих блюда навынос.

Прозвучал сигнал соединения, затем связь прервалась. Мысли его лихорадочно скакали. Может, она попала в аварию? Уехала за покупками? Он набрал номер Ванроу еще раз. На этот раз звонок прошел. Прозвучал гонг, и записанный на пленку голос сообщил, что его вызов переадресовывается. Затем снова сигнал вызова, уже другой высоты, и почти сразу же вежливый мужской голос ответил:

– Майлз Ванроу.

Ванроу находился в каком-то людном месте – в трубке был слышен шум, какие-то голоса.

Джон подумал, не делает ли он из себя дурака? Может, Сьюзан сегодня уехала к подруге, а он забыл? От этой мысли вся его уверенность улетучилась, и он нерешительно сказал:

– Здравствуйте. Это Джон Картер, муж Сьюзан Картер.

Голос Майлза Ванроу был теплым и дружелюбным:

– Да, добрый вечер. Рад вас слышать. Чем я могу быть вам полезен?

Он говорил так спокойно, что Джон немедленно подумал, что зря поднял весь этот шум.

– Я… я просто немного беспокоюсь. Я пришел домой и не нашел Сьюзан. Она не оставила ни записки, ничего. Я подумал, может, что-то случилось и вы забрали ее в клинику.

Ванроу, казалось, забеспокоился:

– Нет, она мне не звонила. Я уже два дня ее не видел, с тех пор как она в последний раз была у меня на приеме.

– Не могло так случиться, что она где-нибудь упала в обморок? Или что начались роды?

Беспокойство в голосе Ванроу не усилилось.

– Да, мистер Картер, в принципе это могло случиться. Но я уверен, что, если бы у нее начались роды, она бы позвонила мне. Она очень уравновешенная молодая леди.

Джон не стал ему противоречить.

– Да, конечно.

– Вы звонили в полицию? Или в больницы?

– Нет. Нет еще.

– Думаю, стоит им позвонить. К сожалению, я сейчас на врачебном банкете и должен через несколько минут выступить с речью. Иначе я предложил бы вам свою помощь.

– Нет, не беспокойтесь, я сам. Уверен, что с ней все в порядке и я зря паникую.

– Да, я тоже так думаю. Может быть, вы позвоните мне где-нибудь через час и дадите знать, что все в порядке?

Джон обещал, что позвонит. Затем он сел за стол и запросил в справочной список ближайших больниц и полицейских участков. На столе вместе с «Дейли мейл» лежала утренняя почта: открытое письмо от матери Сьюзан, пара рекламных проспектов и счет за электричество.

Он записал номера, продиктованные ему оператором, и стал звонить. Сьюзан Картер не была зарегистрирована ни в одной больнице, ни одном в полицейском участке не было на нее информации.

Он не знал, вздохнуть ему спокойно или начать беспокоиться еще сильнее.

В одиннадцать он позвонил Майлзу Ванроу и сказал, что Сьюзан еще не объявилась. Шум на заднем плане усилился, и разговаривать было трудно. Судя по голосу, гинеколог уже немало выпил. Непонятно почему, но Джону это не понравилось. Ванроу поблагодарил его за звонок и предложил продолжать обзванивать больницы и полицейские участки.

Джон так и сделал, но ничего не добился. Тогда он стал звонить подругам Сьюзан, даже Каролине Эддисон, которую он поднял с постели. Безрезультатно.

Сьюзан будто сквозь землю провалилась.

51

Самая большая опасность поджидала ее здесь, на выходе из зала таможни. Смертельно уставшая и обливающаяся потом Сьюзан толкала тележку с багажом к залу для прибывающих.

Она обвела беспокойным взглядом толпу людей, поднятые вверх таблички с именами в руках у встречающих. Она не знала, чье лицо она высматривает – может, мистера Сароцини. Но скорее всего, она не узнает того человека, который узнает ее.

Англия осталась в пяти тысячах миль позади, но Сьюзан ни на секунду не теряла бдительности. Закусив губу, она смотрела вперед, назад, по сторонам; ее взгляд натыкался на лица людей, знакомых ей по полету, и, не найдя в них опасности, отпускал. Во время полета она выделила пять человек, которые могли бы ее преследовать. Все они путешествовали в одиночку. Она намеренно задержалась в зале выдачи багажа и пропустила их вперед. Ни одно из них сейчас не было видно.

Ей повезло, что во время регистрации никто не осведомился, на каком она месяце беременности. В ее случае они могли вообще не пустить ее на борт без разрешения врача. Она специально надела широкое пальто без талии, чтобы скрыть живот.

Малыш спал почти весь полет, но теперь проснулся. Он тоже беспокоился. Сьюзан снова осмотрелась по сторонам – она чувствовала его беспокойство, в горле у нее пересохло. Нужно скорей убираться отсюда.

Снаружи накрапывал дождь. На стоянке сдающихся в прокат автомобилей не было никого, кто представлял бы опасность: переговаривались туристы, рассаживающиеся в автобусе, молодожены загружали чемоданы в багажник кабриолета. Сев в машину, Сьюзан долго возилась с ремнем безопасности, стараясь сделать его подлиннее, чтобы он не сдавливал ей живот. Затем она подъехала к шлагбауму, рядом с которым располагалось окошко кассы.

– Малыш, добро пожаловать в Лос-Анджелес, – сказала она через несколько минут, выехав на автостраду и утопив в пол педаль газа. В ответ Малыш заворочался у нее в животе. Он успокоился, когда они оказались в машине и покинули закрытое пространство стоянки. Но Сьюзан не собиралась расслабляться. Она следила в зеркала заднего вида за каждой подозрительной машиной. – Малыш, они хотят заполучить тебя для своих ритуалов, хотят сделать с тобой что-то ужасное. Я не знаю, что именно, но я не дам им такой возможности. Ты родишься здесь, в Калифорнии. Ты будешь тут в безопасности. Твои бабушка и дедушка помогут мне ухаживать за тобой. Тебе они понравятся. Они не очень богато живут, но нашли свой мир в жизни – ну, нашли бы, если бы не несчастье с Кейси.

Сьюзан замолчала. По лобовому стеклу, сметая капли, елозили стеклоочистители. Мимо прогрохотал грузовик, так близко, что Сьюзан вильнула в сторону. Джип слева сердито загудел. Сьюзан следила за седаном, сидящим у нее на хвосте уже пару минут. Она прибавила скорость, и машина прибавила скорость. Она притормозила, и машина притормозила.

Сьюзан застыла. В машине только водитель. Вдруг седан отвернул в сторону, направляясь к съезду с автострады. Некоторое время Сьюзан вела машину молча, затем сказала:

– Тебе понравится Кейси. Это твоя тетя. Она не сможет вести себя как обычная тетя, которая ходит с тобой гулять и покупает тебе подарки, но от этого она не будет любить тебя меньше. Понимаешь?

Малыш снова заворочался – он был согласен. Малыш будет любить Кейси.

Сьюзан переключила мысли на один из самых насущных вопросов. Нужно будет найти гинеколога. Скорее всего, это не составит проблемы – она выросла в этих местах, здесь у нее было много друзей. Уже через сутки у нее будет столько номеров телефонов, что она не будет знать, что с ними делать.

Она съехала с автострады в Венеции – оттуда всего пару миль ходу. Две мили, и она дома. Лондон далеко-далеко, будто на другой планете. А может, последние семь лет были всего лишь сном и Лондон в действительности не существует или существует, но в параллельной Вселенной, и в этой параллельной Вселенной Фергюс Донлеви до сих пор жив и здоров.

Ее мир здесь, сейчас. Тыльной стороной ладони она отерла со щеки слезу. Малыш настоящий. Только в этом она была уверена. Малыш – самое настоящее из всего, что было в ее жизни.

И через несколько минут она будет дома, в безопасности.

Но ей нужно еще подумать о том, с чем она не определилась.

О том, что она скажет родителям.

52

Когда компьютеры обмениваются цифровой информацией, они разговаривают друг с другом, пожимают друг другу руки, протянутые по телефонным проводам.

Эта идея завораживала Кунца. Никто не видит, что происходит внутри компьютерных корпусов. Магия телепатии, но только существенно более сфокусированная и гораздо более точная. И эту магию так легко использовать.

Кунц находил это потрясающим.

Сейчас друг с другом разговаривали три компьютера – это было похоже на переговоры. Один находился в маленькой металлической коробочке, прикрепленной к днищу автомобиля Арчи Уоррена; второй – на спутнике, вращающемся вокруг Земли; третий – среди шеренги компьютеров, почти целиком закрывавших одну стену аппаратной Кунца в его лондонской квартире.

И этот третий компьютер не был доволен. Он включил предупредительный светодиод и звуковой сигнал. «Астон-мартин» Арчи Уоррена отклонился от своего обычного маршрута после сквоша в четверг. Он должен был направляться домой, но он ехал в противоположном направлении, в сторону высотки, где были офисы «Леб–Голдсмит–Саксон».

Шины взвизгнули, когда Арчи резко развернул автомобиль на въезде в подземный гараж. Он сделал это специально, чтобы покрасоваться перед ночным сторожем. За рулем «астона» Арчи превращался в большого ребенка, хвастающего своей игрушкой.

Ночной сторож, которого, судя по беджу на груди, звали Рон Уикс, кивнул ему из своей будки. Рон Уикс видел жирного мудака в стильной тачке. Он не знал, что это «астон-мартин». Он не интересовался машинами и не смог бы отличить «астон-мартин» от «тойоты». Плевать ему было на эти движущиеся жестянки.

Единственное, что заботило сейчас Рона Уикса, было то, доживет ли его жена Мин – у нее был прогрессирующий рак груди – до появления на свет их первого внука, который должен был родиться через три месяца. Она хотела этого больше всего на свете. В том, что служащий приезжает на работу в девять вечера, не было ничего необычного. Эта компания зашибает деньги круглые сутки по всему миру. Люди приезжают и уезжают постоянно – в своих крутых костюмах, на своих крутых колесах.

Арчи зашел в лифт и нажал кнопку двадцатого этажа. Сегодня он приехал сюда из любопытства и чтобы помочь Джону. Что-то с его сделкой с Ферн-банком было не так, и из-за этого его приятель был сам не свой. Арчи сто раз спрашивал, в чем проблема, но Джон все время уходил от ответа. Единственным, что Арчи смог из него вытянуть, было то, что Джон думал, что этот банк может быть связан с организованной преступностью. В этом случае на Джона могут давить, выколачивать из него деньги. Но какого черта он тогда молчит как рыба?

Двери лифта открылись, и он вышел в темный коридор. Почти сразу же зажегся свет – все лампы в офисе были соединены с датчиком, срабатывавшим от тепла человеческого тела. Освещение включалось, когда кто-нибудь входил в комнату, и выключалось, когда все люди покидали ее.

В комнате заключения сделок не было ни души. Когда Арчи открыл дверь, с едва слышным щелчком включился свет. Помещение уже убрали: со столов исчезли все недопитые бумажные стаканчики с кофе и банки из-под лимонада, пол был вычищен, в воздухе пахло моющим средством. Только компьютеры не спали. По одному из экранов медленно ползла стая летающих тостеров; в другом, словно в аквариуме, плавала тропическая золотая рыбка.

Арчи сел за свой стол и по привычке – хотя это, скорее, было вроде наркотической зависимости, от которой уже не избавиться, – вошел в Сеть и открыл страницу облигаций правительства США, чтобы посмотреть, не произошло ли сильных изменений индекса Доу-Джонса. Затем проверил японские фьючерсы в Чикаго. Он с облегчением отметил, что за то время, пока его не было в офисе, никаких движений, на которые стоило бы обратить внимание, не произошло. Он надеялся, что оно так и останется до начала его операционного дня, то есть пяти часов завтрашнего утра.

Украдкой глянув на дверь, он встал из-за своего стола и сел за соседний, принадлежащий Оливеру Уолтону. Стул, точно такой же, как и его собственный, казался менее удобным, клавиши клавиатуры – менее тугими. Он ввел команду входа в систему. Машина запросила имя пользователя, и он напечатал, следуя фирменному стилю компании, первый инициал без точки, а за ним фамилию: «Оуолтон».

Компьютер запросил пароль, но у Арчи не возникло с этим никаких проблем: он тысячу раз видел, как его набирали пальцы Оливера Уолтона, и точно знал, какие клавиши и в какой последовательности нажимать. Ему никогда не приходило в голову, зачем ему знать пароль от компьютера Оливера Уолтона, но теперь этот маленький навык сослужил ему хорошую службу.

Он напечатал: «Истина».

«Почему истина?» – вдруг удивился он, но не стал терять время: он находился в системе Оливера Уолтона. Он действовал медленно, осваиваясь с компоновкой элементов экрана, очень похожей на ту, которая была на его собственном компьютере, – все сотрудники компании использовали стандартный пакет программного обеспечения. Вертикальные ряды иконок. Вверху экрана – горизонтальный ряд стрелочных циферблатов, показывающих время в различных частях земного шара. Слева органайзер со списком дел на завтра.

Он быстро просмотрел имена файлов Уолтона, затем, еще раз оглянувшись на дверь, ввел в строке поиска слово «Ферн-банк» и нажал клавишу «Enter».

Через несколько мгновений на экране появился список файлов, но, к его удивлению, названия были напечатаны на неизвестном ему языке. Он подумал, что, скорее всего, это греческий. Он стал вспоминать, видел ли он когда-нибудь в школе греческие тексты, поискал знакомые буквы – альфа, бета, гамма, омега, – но не нашел ни одной. Может, это какой-нибудь шифр. Хотя не похоже.

Он навел курсор на верхнюю строчку и дважды щелкнул мышью. После короткой задержки файл открылся. Он представлял собой массив абсолютно непонятных цифр, букв, символов. Он открыл каждый файл из списка. Все они, казалось, были зашифрованы тем же образом.

Он беспокойно взглянул на часы. Он опаздывал. Пайла будет в ярости. Но он должен закончить то, что начал. Он вернулся к экрану и стал по очереди щелкать по всем иконкам, в надежде, что найдет программу-раскодировщик. Безуспешно.

Он никогда не был силен в компьютерах. Скорее всего, ему нужно сделать что-то совсем простое. Может быть, если он позвонит Джону и опишет шифр, Джон скажет ему, что это. Он потянулся к телефону, затем поколебался. Слишком мало времени. И у него появилась другая идея, получше.

Он создал новый файл, затем открыл первый файл из списка и скопировал его содержимое в новый файл. Затем он скопировал этот новый файл в одну из своих личных папок, удалил из компьютера Уолтона все следы того, что сделал, и вышел из системы.

Сев за свой стол, Арчи быстро напечатал электронное письмо Джону и прикрепил к нему файл. Послав письмо, он позвонил Пайле, чтобы сказать ей, что приедет через двадцать минут, и нарвался на пулеметную очередь оскорблений.

– Эй! Успокойся.

– Успокойся? Я… с чего мне успокаиваться? Ты говоришь, что ты дома полдевятого. А готовить ужин к полдевятого – ты вообще знаешь, сколько времени? А? Десять часов!

– Я был в больнице. Чрезвычайная ситуация.

– В больнице? – Ее тон полностью изменился. – О нет, нет, дорогой, что случилось?

– Я перенес срочную операцию по пришиванию соска.

В трубке стало тихо – Пайла была ошарашена.

– Нет, ты… – Затем до нее дошло. – Ты ублюдок! Я тут беспокоюсь!

– Я буду дома через двадцать минут. Встреть меня раздетой.

– Никакого секса! – сказала она. – Еда!

Когда он, улыбаясь до ушей, шел по коридору к лифту, то не заметил, что свет в комнате заключения сделок не погас. Он должен был автоматически выключиться, но этого не произошло, потому что в комнату кто-то вошел через другую дверь.

Оливер Уолтон сел за свой стол и ввел команду вызова журнала входов в систему. Ему понадобилось меньше минуты на то, чтобы найти то, что ему нужно. Затем он снял трубку телефона и набрал номер.

Кунц ответил после первого звонка.

– Да. – Затем опять: – Да. – Открыл крышку золотого «данхилла», послушал, как убегает газ, затем закрыл крышку и положил трубку. Посмотрел на зажигалку. Ее золотой корпус не был гладким. По нему шел узор в виде мелкой клетки, и от этого он казался матовым. Отражение в нем было лишь тенью, размытым пятном. Кунц открыл крышку, захлопнул. Очень хорошая зажигалка. Ее приятно даже просто открывать и закрывать.

Он позвонил мистеру Сароцини на домашний телефон в Швейцарии.

– Мне нужна ваша энергия для воздействия, – сказал он.

– Еще рано, Стефан. Я не ждал твоего звонка до завтрашнего утра.

– Возникли новые обстоятельства.

– Тебе нужна моя энергия и сейчас, и завтра утром? Ты не много времени мне оставляешь на то, чтобы восстановить мою силу.

– Это необходимо. Ситуация требует немедленного решения.

– Ты держишь в руках его личный предмет?

– Да.

– Хорошо. Я с тобой. Ты чувствуешь меня?

– Чувствую.

И он чувствовал, на самом деле чувствовал. Он сконцентрировался, и через несколько мгновений связь между ними стала усиливаться. Она становилась сильнее и сильнее. У Кунца возникло ощущение, что мистер Сароцини выскользнул из своего тела и вошел в его.

– Теперь настройся на предмет, будь мягок, позволь ему говорить, – сказал мистер Сароцини.

Кунц сделал, как было велено. Зажигалка покоилась на его массивной ладони. Он позволил чувствам, образам, вибрациям, воспоминаниям владельца зажигалки излиться ему в ладонь. Частая пульсация прошла по его телу. Он стал модемом, приемопередатчиком. Он стал радиоволной, он пожимал руку владельцу зажигалки, искал совпадающий уровень вибраций… вот они соединились… вот они обмениваются сигналами. Да… хорошо… хорошо… образ постепенно вырисовывался.

Кунц увидел подземный гараж. По нему шел мужчина, которому не мешало бы сбросить вес. От мужчины пахло табаком. Гараж был почти пуст – всего шесть машин. Одна из них красная, с откидным верхом. Мужчина направлялся к ней.

Кунц резко открыл крышку зажигалки. Щелчок. Закрыл. Щелчок. Открыл. Закрыл. Щелчок. Щелчок. Воплощенное в металле совершенство.

Он чувствовал каждый атом тела ее владельца.

Арчи открыл дверь своего «астон-мартина», забрался внутрь, закрыл дверь. Она захлопнулась с солидным стуком. Эта дверь сделана вручную, пригнана вручную. Над ней поработали лучшие инженеры. Он повернул ключ зажигания. Послышался щелчок – это включилось электрооборудование автомобиля. Еще щелчок – это включилась CD-магнитола. И еще щелчок – но такой тихий, далекий, что Арчи едва услышал его. Он будто прозвучал у него в голове.

Ожил двигатель, и звук его работы был симфонией. Арчи – дирижер – надавил на акселератор. «Астон-мартин» задрожал от наполнявшей его мощи. Эхо музыки выхлопов металось по гаражу.

Левой ногой Арчи выжал сцепление, но ничего не произошло. Он удивился и попробовал еще раз. Нервный импульс прошел от его мозга к ноге, но нога не пошевелилась. Он попробовал в третий раз. То же самое.

«Онемела», – подумал он.

Он хотел устроиться в кресле поудобнее, но теперь и руки его не слушались. Странно. Он видел, что стрелка счетчика оборотов дрожит на отметке «1000». Слышал рокот двигателя, гром выхлопа. Обоняние тоже не пропало – он легко чувствовал запах кожи салона.

У него в голове раздался еще один странный щелчок, гораздо более громкий, чем раньше.

Кто-то стучал в окно. Арчи хотел посмотреть, но не мог, его голова не поворачивалась.

Голос. Арчи не узнавал его, но это, наверное, был сторож гаража. Голос кричал:

– Эй! Эй! Эй, вы, там!

«Он что, хочет прикурить?» – почему-то подумал Арчи.

В полдвенадцатого зазвонил телефон. Джон сидел внизу перед телевизором. Он схватил трубку в надежде, что это Сьюзан, – это должна быть Сьюзан, пусть это будет Сьюзан!

Это была Пайла. Злая и обиженная. И еще обеспокоенная и немного пьяная.

– Привет, Джон, – сказала она. – Слушай, я беспокоиться. Прости меня, я поздно, но я правда беспокоиться. Арчи говорить, сегодня он играет с тобой в сквош.

– Ну да.

– Он звонить мне, не знаю, полтора часа назад и говорить, что здесь через двадцать минут. Я стараюсь звонить, но ни дом, ни мобильный, ни офис не берут трубку. Где он?

Джон сказал ей все как есть, что он последний раз видел Арчи в клубе в девять. Но он не стал говорить ей, что у Арчи всегда есть в запасе штук пять подружек, он мог заехать к кому-нибудь из них по дороге домой.

И он решил не говорить ей, что Сьюзан тоже нет дома. Не хватало еще, чтобы эта дикая испанская кошка решила, что Арчи и Сьюзан смылись вместе. Он посоветовал ей не беспокоиться, сказал, что Арчи скоро объявится. Если она на самом деле беспокоится, она может попробовать обзвонить полицейские участки и больницы – на тот невероятный случай, если он попал в аварию.

Повесив трубку, он налил себе бренди и распечатал пачку сигарет, которую уже два месяца носил с собой.

Сьюзан собрала вещи и куда-то делась. Теперь Арчи пропал.

На какой-то дикий момент эти два события соединились в его сознании, но он немедленно отбросил эту мысль. Если бы они собирались вместе свалить, Арчи вряд ли перед этим стал играть с ним в сквош. И к тому же Арчи был без ума от Пайлы – гораздо более без ума, чем от любой из своих предыдущих подружек.