Текст книги "Клеймо смерти"

Автор книги: Питер Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

28

Пятница, 12 декабря

Эдвард Крисп попрощался со своим последним на неделе пациентом, Робом Лоу, пожилым девелопером, твердо убежденным – на протяжении уже двадцати пяти лет, – что смертельно болен.

Лоу был одним из тех пациентов, которых доктор принял в первый год своей практики. Направленный к Криспу уходившим в отставку терапевтом, он пришел с жалобой на периодически повторяющуюся острую боль в горле, которая и навела его на мысль о раке гортани. Психиатру удалось успокоить беднягу, объяснив, что болезненные ощущения есть следствие растяжения шейных мышц из-за увлечения теннисом. С тех пор едва ли не раз в каждые два месяца Лоу появлялся в его кабинете, иногда сопровождаемый супругой Джулией, с подозрением на очередную смертельную болезнь, проявляющую себя болью в той или иной части тела. Боли бывали грудные. Боли бывали паховые. Случались потери аппетита. Случались прибавки в весе.

Разумеется, рано или поздно – если, конечно, сердечный приступ, инсульт или воспаления легких не приберут его прежде – подозрения Роба Лоу подтвердятся. Едва ли не у каждого, кто прожил достаточно долго, в конце концов обнаружится та или иная форма рака. Но сейчас, в свои восемьдесят три, Лоу все еще оставался крепким, и новейшее из рожденных его мнительностью смертельных заболеваний, опухоль мозга, из-за которой у него испортилось зрение, оказалось всего лишь требовавшей небольшой операции катарактой.

Секретарша Дженни, приоткрыв дверь, пожелала доктору спокойного вечера, но не ушла, а задержалась, глядя на него как-то странно, словно чего-то ожидая, как, впрочем, и всегда.

– Что задумали на уик-энд? – спросил доктор, скорее из вежливости, чем из любопытства.

– Завтра поведу племянника с племянницей в Торп-парк, – сообщила Дженни. – А других планов и нет.

Сегодня ее пристальный взгляд действовал на него особенно раздражающе. Впрочем, в данный момент его раздражало все. И чего только она так на него пялится? Ждет, что он вдруг соскочит со стула и объяснится ей в любви?

Привлекательная женщина, с классическим английским розовым лицом, обрамленным короткими, элегантно подстриженными каштановыми волосами, Дженни являла собой фигуру печальную и до некоторой степени трагическую. Он знал о личной жизни секретарши все, потому что несколько лет назад, когда он пригласил ее на традиционный предрождественский ланч, она сама поведала о романе с женатым, с тремя детьми, мужчиной, известным в Брайтоне солиситором, долгие годы удерживавшим ее обещанием, что однажды, когда дети подрастут и будут готовы понять, он оставит свою жену и тогда… Крисп же всегда чувствовал, что ничего не будет. Никаких «и тогда».

Не раз и не два он убеждал ее бросить солиситора и, пока еще молода, обратиться в брачное агентство. Она не слушала его советов. Но он был прав. Дети, о которых шла речь, давно выросли и улетели из домашнего гнезда, а чувство выгорело. И теперь у Дженни остались только племянник с племянницей, да и те ненадолго, потому что в скором времени они и сами начнут ходить на свидания.

– А у вас какие планы? – спросила она.

– Завтра поведу Кляксу на прогулку. А вечером приглашен на обед в компании коллег. Проктолог, онколог, дерматолог и анестезиолог – все со своими половинами. Пытаются найти мне женщину.

– Интересно! – весело сказала Дженни, но в глазах ее промелькнуло разочарование.

– Ха, – отозвался он.

– Ну, если понадоблюсь, позвоните.

Крисп сдержанно улыбнулся. Эту фразу она повторяла каждую пятницу.

– Спасибо, так и сделаю. – За двадцать лет этого так ни разу и не случилось.

Дженни закрыла за собой дверь, и доктор остался наедине со своими мыслями и проблемами.

Первой в этом списке была его сволочная супруга Сандра. Сандра трахалась с щеголеватым красавчиком, пластическим хирургом Риком Маранелло. Эту новость, преподав ее как некое одолжение, сообщил ему несколько месяцев назад приятель-медик. Сюрпризом для Криспа новость не стала – примерно тогда же или даже раньше, если подумать, она перестала спать с ним. Вообще-то это началось вскоре после рождения их второго из двух детей. Но теперь у него появились и другие, куда более серьезные проблемы, чем переживать из-за того, что жена кувыркается в постели с самовлюбленным до жути пластическим хирургом.

В данный момент вся его жизнь оказалась под угрозой – из-за объявленных правительством новых инструкций.

До последнего времени у всех семейных врачей в Соединенном Королевстве был вариант: заниматься частной практикой. Правила для врачей общей практики изменились после того, как к пожизненному заключению приговорили Гарольда Шипмана, убившего пятнадцать пациентов, – на самом деле, по некоторым оценкам, его жертвами стали несколько сотен человек. Для семейных врачей государственной системы здравоохранения ввели ревалидацию. Их работа подлежала строгой проверке. Их ожидала ежегодная экспертиза, причем свое мнение должны высказывать как профессионалы, так и пациенты. Результатом стало то, что почти все врачи государственной системы здравоохранения работали теперь в медицинских центрах, вместе с другими врачами.

Частные врачи общей практики, такие как он сам, были свободны от всего этого, так что Крисп продолжал работать, как и раньше, без помех. Но теперь, как он только что прочел, и здесь пришла пора перемен. Предполагалось, что те же правила будут распространены и на них.

Почему?

Кто так решил? Кто те идиоты-бюрократы и тупоголовые законодатели, посчитавшие из-за одного тухлого яйца десятилетней давности, что семейные врачи недостойны доверия? Короче, ему предстояло представить отзывы как коллег-медиков, так и пациентов, которые удостоверяли бы его профессиональные способности. Разве это не унизительно?

Разве это не торжество тупой бюрократии?

Вариант, как ни крути, останется один: вступить в один из этих треклятых медицинских центров. С риском потерять пациентов, из-за которых он переживал и о которых заботился. А если они, не попав к нему, достанутся какому-нибудь некомпетентному доктору? Да это же нелепо! Пациенты любили его, а он, в свою очередь, любил их. И тех, которые только начинали жизнь, и беременных, полных радости и надежды, и смертельно больных, которым он помогал и о которых пекся до их самых последних дней и чьи похороны потом посещал.

Медицина – наука неточная. Доктор Крисп знал это лучше многих. Давно известный факт – одним из самых эффективных лекарств является плацебо. Во многих случаях, когда ему удавалось излечить пациентов от самых разных хворей, от депрессии до более серьезных заболеваний, он всего лишь рекомендовал им продолжительные прогулки за городом или по набережной.

И вот теперь эти так называемые эксперты выступили со своими нелепыми, смехотворными требованиями. Ставя под сомнение его – и других таких, как он, врачей – профессиональную этику.

Ладно, черт с ними. Да пошли они все. И жена тоже. Да она уже и так… пошла. С этим Риком Маранелло. И детей к черту, наглых, неблагодарных ублюдков.

Имел он этот мир.

Потому что мир в настоящий момент определенно имел его.

29

Пятница, 12 декабря

Перед доктором Джейкобом Ван Дамом сидел последний на неделе пациент. Нил Фишер, армейский капитан, отправленный в почетную отставку после перенесенного нервного срыва, последовавшего за третьей, год назад, командировкой в Афганистан.

Во время атаки на позиции противника лучший друг капитана, бежавший рядом с ним, получил в живот осколок снаряда. Фишер на своих плечах перенес кричащего от боли, с расползающимися внутренностями солдата в ближайшую воронку, где тот и умер со слезами по оставшейся дома молодой жене. И вот теперь у капитана Фишера обнаружилось острое посттравматическое стрессовое расстройство.

Однако полностью сосредоточиться на рассказе бывшего солдата старому психиатру не удавалось, как не получалось сделать это и в течение всего дня, после встречи с тем странным анестезиологом, доктором Харрисоном Хантером. Мысли кружились, путались и сталкивались.

Позвонив убитой горем сестре и удостоверившись, что Логан так и не нашлась, психиатр провел весь часовой перерыв на ланч в Интернете. Сначала он проверил медицинский реестр, а потом ввел в поисковую строку Гугла имя доктора. Единственный Харрисон Хантер, которого ему удалось найти, оказался начальником Канадской Тихоокеанской железной дороги. Человек на фотографии не имел ни малейшего сходства с его новым пациентом.

Позвонивший затем доктор Крисп никакой полезной информации по Харрисону Хантеру представить не смог и лишь поделился своим мнением: у человека бредовое расстройство, и ему требуется психиатрическая помощь. Ван Даму он посоветовал обратиться в полицию.

Капитан Фишер ушел с новым рецептом на антидепрессанты, а доктор остался сидеть, молча напряженно раздумывая. Позвонить в полицию? Но чтобы позвонить, он должен быть уверен, что верит Хантеру, кем бы тот ни был. Пока же оставалось сильное чувство, что у анестезиолога все же присутствует бредовое расстройство. В прошлом доктору приходилось иметь дело с пациентами, признававшимися в вымышленных преступлениях. В одном случае, после признания в убийстве, он даже позвонил в полицию и узнал, что такое преступление не зарегистрировано. Позднее, на одном из сеансов, пациент рассказал, что все выдумал.

Действительно ли Хантер, как полагал и доктор Крисп, болен? И если, размышлял Ван Дам, он позвонит в полицию и сообщит преподнесенную Хантером ложную информацию, не повредит ли это расследованию, не помешает ли поискам?

Логан – милая девушка. Умная, добрая, непосредственная. Его сестра рассказала по телефону то, что он уже знал, о чем прочел: полиция ведет поиски. Замигал телефон – входящий звонок. Секретарша ушла пару часов назад. Он поднял трубку и нажал кнопку.

– Доктор Ван Дам?

– Да. – Голос был знакомый. – Доктор Хантер?

– Похоже, дела у вашей племянницы не очень хороши?

Он уже приготовился к долгому разговору со своим необычным пациентом. Записал несколько проверочных вопросов.

– Насколько хорошо вы знаете Логан Сомервиль?

– Я совершенно ее не знаю, доктор Ван Дам. Я только знаю человека, который ее похитил.

– Правда?

– У него серьезное расстройство. Если мы не хотим, чтобы с ней что-то случилось, нам нужно соблюдать величайшую осторожность.

– Скажите, почему я должен вам верить?

– Хотя бы потому, что я могу сказать вам кое-что такое, чего не знает полиция.

– Ее второе имя?

– Этого я не знаю.

– Может быть, скажете, когда у нее день рождения?

– Вы что, играете со мной в какой-то «Тривиал Персьют»?

– Не вижу ничего тривиального в ситуации, когда речь идет о молодой женщине, которую, возможно, похитили.

– Видите? – едва ли не радостно подхватил Хантер. – Вы даже не знаете наверняка, похищена ли она. Может быть, она просто сбежала от своего бойфренда – извините, жениха – и отсиживается где-то в безопасном месте.

Ван Дам даже вздрогнул. Именно это и сказала сестра, когда он позвонил и спросил, действительно ли Логан пропала. Нет ли здесь связи?

– Можете просветить, как вы это узнали?

– Да это же на ее страничке в «Фейсбуке»!

– Боюсь, я не очень разбираюсь в социальных сетях.

– Так вот, послушайте. Недавно Логан поместила на своей страничке в «Фейсбуке» пару постов. В первом она сообщает, что разорвала помолвку со своим женихом Джейми Боллом. Второй пост, помещенный несколько дней назад, звучит так: «Цитируя Генриха II. Неужели никто не избавит меня?»

– «Неужели никто не избавит меня от мятежного попа?»[7]7
  Согласно легенде, так высказался Генрих II в отношении Томаса Бекета.


[Закрыть] – произнес Ван Дам.

– В точку!

Доктор нахмурился.

– Хотите сказать, причина ее исчезновения – желание сбежать от жениха?

– Вы же знаток человеческих душ, доктор Ван Дам. Леди передумала, ее приятеля такой вариант не устраивает. Возможно, самое умное в такой ситуации – исчезнуть. Залечь на дно. Дать ему успокоиться.

Неожиданно для себя доктор Ван Дам обнаружил, что его мыслительный процесс утратил логику. Все перепуталось. Неужели Логан и впрямь изобразила собственное исчезновение, чтобы сбежать от жениха? Но прежде чем принять такое объяснение и следовать, руководствуясь им, дальше, необходимо убедиться, что этот человек вменяем, что он не бредит и не фантазирует.

– Скажите, доктор Хантер, хорошо ли вы знаете человека, который, по его утверждениям, знает мою племянницу?

– Да, трудный вопрос. Насколько хорошо вы знаете своих пациентов? Вам ведь известно о них только то, что они сами пожелают вам сказать. Насколько хорошо мы знаем самих себя? Вы знаете себя? Я, например, сомневаюсь, что знаю себя. Убрать лицо и имя – и я вряд ли пойму, что люди говорят обо мне. А вы?

– Не думаю, доктор Хантер, что сейчас подходящее время для философских дискуссий. Пропала моя племянница, и есть люди, полагающие, что ей угрожает опасность. Если у вас имеется информация противоположного толка, поделитесь ею со мной, и я буду весьма вам признателен.

– Вы, похоже, настроены очень скептически.

– Мне не нравятся люди, играющие со мной в игры. Сегодня пятница, и на часах шесть вечера. Я устал и хочу пойти домой.

– Думаю, Логан тоже хотела бы вернуться домой.

– Вы только что сказали, что она, возможно, убежала.

– Ранее сегодня я сказал вам, что я единственный, кто может спасти ей жизнь.

Психиатр ответил не сразу. За долгие годы медицинской практики он впервые столкнулся со столь странным субъектом и, как выяснилось, оказался к ней не готов. Не сам ли Хантер и похитил Логан? Действительно ли он друг или помощник похитителя? Или подлинная причина исчезновения Логан куда менее зловеща, чем все предполагают?

– Хорошо, если Логан сбежала от жениха, что она будет делать дальше?

– Я бы не хотел спекулировать на эту тему. Вот и все.

Что-то в голосе собеседника задело и глубоко встревожило психиатра. Тот как будто злорадствовал тайно. Как будто торжествовал, упиваясь неким знанием, известным ему одному. И доктор решил подтолкнуть его.

– Можете сказать, доктор Хантер, что вы неплохо знаете мою племянницу?

– Не могу.

– Но вы ее знаете?

Долгое молчание. Ван Дам чувствовал – динамика изменилась. Ему нужно было прийти к заключению, а он все еще был далек от него. Придется рискнуть.

– Вы не сказали мне почти ничего, указывающего, что вы знаете Логан или кого-то, связанного с ней. На мой взгляд, вы больной человек, пытающийся компенсировать некую свою глубинную неадекватность. Вот почему я буду благодарен, если вы скажете мне что-то важное о Логан или уберетесь в свою нору и поищете кого-нибудь более простодушного.

– Вы и в самом деле готовы упустить возможность спасти жизнь вашей племяннице?

– Вовсе нет. Но я не верю, что вы – тот человек, который может ее спасти. Ответьте на поставленный мною вопрос. Скажите что-то такое, после чего я смогу поверить вам.

– Ладно, доктор. Слушайте. Я скажу вам кое-что. Если вы донесете на меня в полицию, я никогда больше не заговорю с вами и никто не увидит ее живой. Так что держите это при себе. У вашей племянницы есть отметина на правом бедре.

– Неужели? И какая же?

– Два слова.

– И что это за слова?

– ТЫ МЕРТВА.

30

Пятница, 12 декабря

В четверть седьмого вечера, держа в руке кружку с кофе, Рой Грейс вышел из своего кабинета и прошел по длинному лабиринту коридоров мимо конференц-зала отдела тяжких преступлений, который его следственная группа делила с группой Гленна Брэнсона. Следуя традиции Управления уголовных расследований Суссекса – хотя оно уже давно объединилось с УУР Суррея, – какой-нибудь шутник из каждой оперативно-следственной группы пришпиливал к внутренней стороне двери ту или иную картинку. В данном случае картинок было две. Одна, вырванная из журнала фотография, изображала «Воз сена» Констебля в современной интерпретации – автором ее вполне мог бы быть Бэнкси – как застрявшую в ручье тележку из супермаркета. Символом второй операции стало мультяшное изображение улыбающейся Моны Лизы с айпадом.

– Шеф, вас можно на минутку? – раздался у него за спиной знакомый голос.

Грейс остановился и повернулся. Норман Поттинг, пятидесятипятилетний детектив-сержант выглядел сегодня еще более несчастным и растрепанным, чем обычно, – с зачесанными на лысину волосами, в поношенном твидовом пиджаке, мятой рубашке со съехавшим набок галстуком и плохо отглаженных серых брюках.

– Конечно, Норман, – мягко сказал он. – Ты как, держишься?

– Тяжело. Особенно здесь, в Суссекс-Хаусе.

– Уверен, что готов?

– Мне надо чем-то заниматься. Не могу сидеть дома.

На понедельник были назначены похороны невесты Поттинга Беллы Мой, погибшей при пожаре дома в Брайтоне, где она спасла сначала ребенка, а потом собаку.

– Понимаю, Норман.

– Есть кое-что еще… Мне надо знать ваше мнение. – Да?

Проходившие мимо трое детективов из его команды уважительно кивнули Грейсу, а один сочувственно похлопал по спине сержанта. Подождав, пока они пройдут, Поттинг сказал:

– Это насчет моего рака простаты. Надо принять решение… постельные порезвушки мне теперь вроде как не сильно-то и интересны. Все варианты врачи мне изложили; хотелось бы посидеть с вами да покумекать – мне ведь теперь и посоветоваться не с кем, а ваше мнение я уважаю.

– Как насчет следующей недели, Норман, после похорон? Или дело срочное?

– На следующей неделе меня устроит. Спасибо, Рой.

В глазах сержанта блеснули слезы. Он повернулся и быстро зашагал по коридору.

Секу иду-другую Грейс с глубокой печалью смотрел ему вслед. Да, судьба, бывает, сдает людям дерьмовые карты. Личная жизнь Нормана Поттинга была одной сплошной катастрофой. Он пережил три – или даже четыре? – провальные женитьбы, но недавно наконец-то встретил настоящую любовь. Встретил, чтобы потерять. Вдобавок ко всему врачи обнаружили у бедняги рак.

И этот самый рак серьезно беспокоил теперь Грейса. Он читал, что травма может серьезно повлиять на иммунную систему человека. А еще слышал о нескольких случаях, когда у людей, перенесших тяжелые травмы, вскоре после этого развивалась острая форма рака. Оставалось только надеяться, что смерть Беллы не станет такой травмой для Нормана. Сержант не только был хорошим детективом – за годы совместной работы Грейс проникся к нему искренней симпатией.

Что ж… Пора переключаться на задачу более неотложную, решать которую нужно как можно быстрее. Надо найти Логан Сомервиль. Шагая по коридору вслед за Поттингом, в направлении конференц-зала, он мельком взглянул на одну из блок-схем, приколотых на развешанные вдоль стен красные доски объявлений. Блок-схемы служили напоминанием как старшим следователям, так и членам их команд о протоколах и процедурах расследований особо тяжких преступлений.

Проходившие мимо по большей части едва замечали эти бумажки. Но Грейсу нравилось время от времени останавливаться и перечитывать их. Привычка рождает небрежность, а небрежность ведет к ошибкам. Он посмотрел на ОБРАЗЕЦ РАССЛЕДОВАНИЯ УБИЙСТВА со всеми сопутствующими диаграммами и схемами. Потом на ОГЛАВЛЕНИЕ. Раздела, касавшегося пропавших без вести, здесь не было, и он пробежал глазами по СТАНДАРТНОМУ АНАЛИЗУ.

1. Связи жертвы.

2. Последовательность событий.

3. Временная шкала (подозреваемые).

4. Сопоставление с др. делами.

Он остановился. Задумался. Потом стал читать дальше.

5. Составление плана местности.

6. Оценка места преступления.

7. Подомовой обход.

Дойдя до конца списка, Грейс направился в конференц-зал. Провести совещание здесь он решил отчасти потому, что в зале могла поместиться вся собранная им большая команда, и отчасти потому, что не хотел мешать Гленну Брэнсону и его группе. Хотя некое чувство – ни объяснить которое, ни дать ему рациональное обоснование он на данный момент не мог и которое держалось на одной хлипкой улике – подсказывало, что два этих случая, пусть и разделенные тремя десятилетиями, могут быть как-то связаны.

Когда Грейс вошел в конференц-зал, большинство из двадцати пяти членов собранной им следственной группы уже сидели за большим прямоугольным столом. На подставках стояли несколько принесенных из ОШ-1 белых досок, к одной из которых были прикреплены две фотографии Логан Сомервиль, в том числе и с женихом на пляже.

Две другие фотографии показывали отпечаток обуви; первая – целиком, вторая, сделанная крупным планом, – отчетливый, зигзагом, рисунок подошвы.

Диаграмма на второй доске представляла две фигуры, мужскую и женскую, обозначенные как Логан Сомервиль и Джейми Болл. Третья доска показывала шкалу времени.

Заняв место в дальнем конце стола, спиной к голубым экранам с эмблемой полиции Суссекса, Грейс кивком поздоровался с несколькими постоянными членами своей команды и поприветствовал двух новичков, молоденькую Лиз Сьюард и плотного сорокапятилетнего сержанта Кевина Тейлора, работать с которым ему доводилось в прошлом.

Взглянув на памятные записки, подготовленные помощницей Тиш Харрингтон, он подождал до 18.30 – к этому времени подтянулись и расселись все остальные – и перешел к делу.

– Это второе совещание по операции «Воз сена», расследованию исчезновения Логан Сомервиль. Согласно показаниям ее жениха – или, как мы узнали впоследствии, бывшего жениха Джейми Болла, – Логан пропала вчера, около пяти тридцати вечера. Делать окончательный вывод о том, что ее похитили, пока еще рано, хотя улики указывают именно на это. Возможно, Болл свидетель ненадежный. И лучшая подруга пропавшей, и ее мать сообщили нам, что, хотя Логан и разорвала помолвку – подтверждение тому имеется на ее странице в «Фейсбуке», – Болл такое ее решение не принял. В любом случае у нас есть серьезные основания беспокоиться за ее безопасность, и мне очень не нравится, что за прошедшие двадцать четыре часа она так и не вышла на связь. Похищение с целью выкупа представляется маловероятным – ее родители небогаты. К тому же никаких требований им никто до сих пор так и не предъявил. Посему наиболее вероятный сценарий – сексуально мотивированное похищение.

Грейс на секунду остановился, чтобы сделать глоток кофе.

– Я хочу поделиться с вами одним наблюдением, которое может быть важно, а может и не иметь никакого значения. Логан Сомервиль двадцать четыре года. У нее – вы можете видеть это на фотографиях – длинные каштановые волосы. Две недели назад в Западном Суссексе снова исчезла еще одна молодая женщина, Эмма Джонсон. Ей двадцать один год. Я говорю о ней потому, что обе женщины близки по возрасту и имеют схожую внешность, причем у них почти одинаковые прически. Возможно, это ничего нам не даст, но известно, что похитители обычно выбирают женщин похожей внешности. Так было и с жертвами американского серийного насильника и убийцы Теда Банди, казненного в 1989 году, – они все походили друг на дружку и носили одинаковые прически. Я присутствовал на вскрытии женщины, обнаруженной вчера вечером в Лагуне, так вот у нее, похоже, тоже были длинные каштановые волосы. Не собираюсь спешить с выводами, но проверку провести нужно. Начнем с Суссекса и двинемся на юго-восток – будем проверять пропавших без вести женщин, схожих с Логан Сомервиль по таким параметрам, как возраст, внешность и прическа.

Он повернулся к регистратору Аннализе Винир:

– Это я поручаю вам, Аннализа.

Работа предстояла огромная.

– Есть, сэр.

Грейс отыскал взглядом детектива-сержанта Батчелора.

– Гай, Гленн Брэнсон назначен старшим следователем по делу о скелетных останках молодой женщины, найденных вчера в Лагуне. Свяжись с ним по этому вопросу и посмотри, можем ли мы исключить какую-либо ее связь с нашим текущим расследованием.

– Думаете, босс, какая-то связь может быть?

– Пока у меня нет ничего, кроме одной очень слабой улики. Как только ее личность будет установлена, сразу же сообщи мне. – Грейс повернулся к Поттингу. Понимая нынешнее психологическое состояние сержанта, он планировал поручить ему такое задание, которое отвлекло бы беднягу от сегодняшних горестей и бед. – Норман, жду от тебя полной информации по каждой пропавшей без вести из списка, который представит Аннализа. Начни с возрастной группы от шестнадцати до сорока пяти.

Продолжить он не успел – в зале зазвучала тема Джеймса Бонда. Норман Поттинг сунул руку в карман брюк, достал телефон и, виновато кивнув Грейсу, поднялся и отошел в сторонку. Через несколько секунд он вернулся:

– Извините, шеф. Из похоронного бюро – насчет музыки в понедельник.

Присутствующие отозвались на это сообщение почтительным молчанием.

Подождав, пока сержант сядет, Грейс обратился к констеблю Джейн Уэллингс, проверявшей записи с камер видеонаблюдения:

– Джейн, есть что-нибудь новое по тому «вольво»?

– Мы еще работаем, просматриваем весь материал, ищем совпадения.

Эксперт-криминалист Джон Морган указал на две фотографии отпечатка подошвы на белой доске:

– У нас здесь два снимка одной и той же подошвы. На первом отпечаток показан полностью, на втором – увеличенное изображение рисунка подошвы. Я отправил фотографии в Справочно-информационный фонд обуви – они должны определить производителя.

– А размер? – спросил сержант Экстон.

– Возможно, производитель как раз и даст нам эту информацию, – сказал Рой Грейс. – Не исключено, что рисунок – вот этот самый зигзаг – различается в зависимости от размера.

– Хотите снова привлечь того специалиста по походке? – спросил сержант Батчелор. – Хейдна Келли?

Грейс кивнул:

– Я отправил снимки Келли по электронной почте, попросил дать свое заключение.

– Может быть, еще раз допросить Джейми Болла? – спросил сержант Джон Экстон. – С учетом новой информации?

– Да, основания для еще одного интервью есть. Но я совсем не уверен, что преступник – он. Поиск в социальных сетях, где зарегистрирована Логан, ничего нового не дал. У него есть алиби – когда Логан звонила, он ехал по трассе М-23 и находился неподалеку от аэропорта Гатуик. От телефонной компании мы знаем, что звонок Боллу был сделан с телефона его невесты и с территории, прилегающей к дому, где у них квартира. Мы также знаем, что телефон Болла, когда с него ответили, находился примерно в том районе, где и утверждает Болл. Но утверждать, что звонила ему именно Логан Сомервиль, мы не можем и вынуждены полагаться только на его слова. Как и в том, что ответил и разговаривал с ней он. – Грейс прошел взглядом по лицам сидящих за столом, и отсутствие среди них сержанта Беллы Мой вдруг отозвалось глубокой, пронзительной печалью. Как и отсутствие знакомой коробки с конфетами «Мальтизерс», которая постоянно стояла перед ней.

– Это вы к тому, что, может быть, Болл все и организовал? – спросил Гай Батчелор. – Что похититель Логан Сомервиль – предположим, им был Джейми Болл – сделал звонок с ее телефона, а ответил сообщник, ехавший в его машине по тому самому маршруту, каким сам Болл всегда возвращается домой?

– Есть такой вариант, – сказал Грейс. – Маловероятный, но проверить все же требуется. Я собираюсь поговорить с одним из наших информаторов, узнать, что говорят о Болле на улице. Когда человека бросают, он может очень сильно разозлиться. Посмотрим, не искал ли он исполнителя. Если Болл ни при чем, нам желательно как можно скорее исключить его из расследования.

Руку поднял самый молодой член команды, детектив-констебль Джек Александер:

– Сэр, а может, получить ордер и еще раз обыскать квартиру? Если найдем обувь с совпадающим узором, Джейми Боллу деваться будет некуда, ведь так?

Грейс улыбнулся констеблю. Когда-то в молодости он и сам по наивности делал такие же умозаключения.

– Не уверен, Джек, что это нам поможет, ведь Болл там живет.

Кто-то хихикнул, кто-то прыснул, и молодой констебль покраснел как рак. Тем не менее на попятную он не пошел, а упрямо продолжил:

– Да, но ведь все равно будет интересно найти в квартире обувь, оставившую отпечаток в гараже.

Грейс кивнул:

– А заодно убедиться, что там не наследил никто из наших!

Внимание суперинтендента привлекла новенькая в его команде, детектив-сержант Таня Кейл, призванная на замену Беллы Мой. Ей было поручено руководить группой внешнего поиска.

– Сэр, у нас, возможно, есть кое-что интересное. Согласно полученной информации, на Чешам-авеню, в пяти домах от въезда в подземный гараж, живет одна старушка с установленной и направленной на улицу полицейской видеокамерой. У нее проблемы с местными мальчишками – я так поняла, что она ругала их пару месяцев назад за то, что мусорят. Они потом устроили ей веселую жизнь – расписали машину, подбросили на лужайку дохлую кошку с угрожающей запиской.

– Прошлым вечером камера работала?

– Да, работала. Была направлена на палисадник и тротуар за ним. Сразу после половины шестого вечера камера захватила нижнюю половину промчавшейся на большой скорости машины. Изображение черно-белое, так что цвет определить не удалось, но она определенно темная, и два инспектора из дорожной полиции идентифицировали ее как «вольво»-универсал старой модели. Возраст – около десяти лет.

– Регистрационный номер виден?

– К сожалению, нет.

– Хорошая работа. – Машина, мчавшаяся от места преступления! Настроение у Грейса сразу пошло вверх. – Вот вам новое задание – получите список всех «вольво»-универсалов от пяти до пятнадцати лет, владельцами которых являются жители Брайтона. И проверьте, какие похожие машины могли попасть на камеры видеонаблюдения в районе Брайтона за час до и после контрольного времени.

– Есть, сэр.

В течение следующих двадцати минут Грейс прошел по всем направлениям расследования. Когда он закончил, на часах было пять минут восьмого. Со времени исчезновения Логан Сомервиль прошло более двадцати пяти часов.

Согласно статистике, в живых ее уже не было. Но Грейс такой вариант в расчет не принимал. Он должен был исходить из того, что она жива, и его долг – найти ее живой. И тут к внутренней решимости примешивалось внешнее давление со стороны помощника главного констебля Кэссиана Пью и комиссара по делам полиции и борьбе с преступностью Николы Ройгард. А скоро, после грядущей отставки главного констебля Тома Мартинсона – это уже ни для кого не было секретом, – к ним добавится еще и новый шеф.

И это не говоря уже о людях, имеющих в городе серьезные финансовые интересы, таких как глава «Посетите Брайтон», туристического управления Брайтона, которому нужен скорый и ясный результат и совсем не нужно, чтобы название прекрасного приморского курорта выплескивалось на страницы газет и экраны телевизоров в связи с очередным ужасным преступлением. Все они хотели вернуть Логан Сомервиль – любой ценой.

Живой.

Грейс хотел того же. Он никогда не был капитулянтом, но прекрасно понимал, что шансы отыскать ее живой очень невелики.