Текст книги "Опасные повороты"

Автор книги: Питер Чейни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Грингалл кивнул.

– Я так и думал, что ее зовут как-нибудь в этом роде.

– Вот и хорошо. Это показывает, что вы, полиция, стали работать гораздо лучше.

– Продолжайте, Слим, – смутился инспектор.

– Я послал своего агента в Фаллтон рано утром в субботу. Приказал ему обшарить окрестности и найти яхту. И он ее нашел. Он нашел «Сан-Педро» и сообщил мне. Я подумал,что Джейк может удрать, и решил навестить его на яхте, чтобы поговорить с ним…

– И?

– …Опять использовать блеф, что семья Ривертонов решила обратиться за помощью к официальной полиции.

– Великолепно, – восхитился Грингалл. – У вас, частных детективов, все здорово получается, не так ли?

– Вы бы удивились. Я приехал туда в половине первого, нашел пристань. Там была привязана лодка. Я поплыл к «Сан-Педро». Там нашел еще одну лодку, привязанную к трапу.Я подумал, что на этой лодке приплыл молодой Ривертон.

Поднялся на борт «Сан-Педро». Тишина. Спустился вниз и огляделся. Потратил пару минут на осмотр маленького салона – того, который в конце коридора, ведущего к большому салону. Потом я нашел их. Джейк был мертв как топор, а Щенок еще дышал. Было очевидно, что он ранен в легкое.

– Очень интересно, – сказал Грингалл. – А что вы сделали потом?

– Ну, пару минут стоял в салоне и курил. Было ясно, что произошло. Потом спустился с яхты и приплыл в Баллингтон. Сперва решил сообщить в местную полицию, но потом подумал, что это дело больше подходит для Ярда. Не так ли? – Он улыбнулся Грингаллу. – Поэтому я и позвонил туда. Я не назвал себя, потому что, честно говоря, не хотел быть свидетелем полиции. Сперва я хотел посмотреть, как будут развиваться события.

Грингалл выбил погасшую трубку и начал снова набивать ее.

– Это уже кое-что, Слим. Хотя эффект слабее, чем я надеялся. Естественно, я рад узнать, кто был на яхте, потому что теперь защита не собьет нас с пути.

– Верно, – согласился Каллаган. – Так вы продвигаетесь вперед?

– Да, и завтра все станет ясно.

Каллаган встал. Он взял шляпу и направился к двери.

– Конечно, Грингалл, если вам нужны мои показания, я готов. Но мое заявление не даст никому ничего – ни защите, ни обвинению. Я только нашел их – вот и все, что мне известно.

Грингалл кивнул.

– Верно, Слим. Не думаю, что вы нам понадобитесь.

Каллаган взялся за ручку двери и снова заговорил.

– Есть одна маленькая деталь, Грингалл. Вы, правда, можете подумать, что я веду с вами нечестную игру. Конечно, я не пришел бы к вам, если бы это могло повредить моемуклиенту. Но вы знаете меня: я всегда пытаюсь быть честным с вами.

– Чертовски похоже на вас, – с иронией заметил Грингалл. – Я-то знаю девиз фирмы Каллагана.

– Я вам не говорил о нем, – сказал Каллаган. – Что именно?

– Насколько я помню, вашим девизом всегда были следующие слова: «Мы всегда беремся за дело на авось, а потом пусть кашу расхлебывают черти». Я не могу сказать, что эти слова достойны приличного человека, уважающего законы. Но, во всяком случае, о вас я самого высокого мнения.

– Я о вас – тоже. Я внимательно слежу за вашей карьерой, Грингалл, и, между нами говоря, думаю – недалеко то время, когда вы станете старшим инспектором. И я всегда считал вас своим другом.

– Спасибо, Слим. Вы заставляете меня краснеть…

– Да, еще одно. Насчет вашего завтрашнего визита к Ривертону в больницу. Я хотел бы, если это не очень вас затруднит, чтобы вы отложили этот визит до субботы…

Он замолчал, увидев выражение лица Грингалла.

– Я вам объясню, почему прошу об этом. Я думаю о миссис Ривертон. Она чертовски невыдержанна. После смерти полковника и всего случившегося с молодым Ривертоном ей очень трудно. – Он вернулся от двери, пристально посмотрел на Грингалла и продолжал: – Я увижусь с ней завтра утром. Думаю, что откажусь от этой работы. Больше сделать я ничего не смогу, и сам знаю это. Но хотел бы предупредить ее, что вы готовите обвинение Щенку. И будет лучше, если она узнает это от меня… понимаете?

– Понимаю, – сказал Грингалл. – Вы можете поехать к ней и отказаться от работы, но, имея ценную информацию, вы могли бы найти другого, настоящего юриста, а не этогодурака Гагеля.

– Ну, так как, Грингалл?

Грингалл откинулся на спинку кресла.

– Согласен. Ривертон в больнице охраняется так же, как и в тюрьме. Там он в безопасности. Во всяком случае, завтра я могу заняться другими делами. А предъявить обвинение успею и в субботу утром.

– Большое спасибо, Грингалл. – Каллаган благодушно улыбнулся. – Я всегда знал, что вы настоящий друг.

Он спокойно закрыл за собой дверь.

Филдс вернулся в десять минут пятого. В руках он держал отчет баллистической экспертизы и протянул его Грингаллу.

– Повезло с Каллаганом, сэр?

Грингалл улыбнулся.

– Он хотел узнать, когда я собираюсь предъявить обвинение Ривертону. Я был бы рад узнать, почему для него это так важно. Думаю, у Каллагана за душой что-то есть. Он выложил далеко не все. Знаю я эту птицу!

Филдс расплылся в улыбке.

– Я сказал ему, что завтра предъявлю обвинение Ривертону, – продолжал инспектор, – но это ложь, как вам известно. До следующей недели я не собираюсь этого делать. Врач говорит, что Ривертону надо немного оправиться. Ну а когда я сказал Каллагану, что собираюсь в Баллингтон завтра, он сделал ход вперед и сказал, что хочет подготовить к этому миссис Ривертон, – как будто она не была подготовлена к такому исходу за последние дни. Он просил меня отложить визит до субботы. И я обещал.

– Интересно, что это может означать? – спросил Филдс.

– У него есть что-то в запасе. Я чувствую это всеми фибрами души. И он собирается что-то предпринять до субботы. Я знаю Каллагана.

– Вы думаете, у него есть свидетель или что-то в этом роде?

Грингалл подошел к окну.

– Он приготовил какой-то трюк. Я помню его в деле Меральтона. Он был почти убит, потому что ставил на Цинтию Меральтон. Он собрал это дело по кускам и доказал, что был прав.

Инспектор взял трубку и начал раскуривать ее.

– Цинтия Меральтон была красавица, одна из тех хладнокровных девиц, из-за которых можно потерять голову, – продолжал он. – Миссис Ривертон, мачеха молодого Ривертона, тоже очень красива. Она – тот тип женщин, который нравится Каллагану. Возможно, он думает, что получит свой шанс – вытащить каштаны из огня в самый последний момент, и тогда их отношения станут другими. Не буду удивлен, если так и случится.

– У него ничего из этого не выйдет, сэр, – сказал Филдс.

Грингалл резко повернулся к нему.

– Я бы не рискнул это утверждать, потому что знаю Каллагана. Он – стреляный воробей и один из самых порядочных частных детективов.

– Ну и что же?

– Он умеет использовать психологические моменты. Он выжидает такого момента и многого добивается. Это его тактика, и притом очень успешная. Вспомните дело Палькетто… Исчез основной свидетель обвинения, и мы несколько дней не могли найти его, а потом было уже поздно. А найти мы его не могли по той простой причине, что Каллаган объявил его невменяемым и упрятал в частный сумасшедший дом. – Он усмехнулся своим воспоминаниям. – Да, у этого парня есть ум… И хватка. И дьявольская изворотливость. Это я вам говорю, Филдс!

Глава 12

Генни выходит из игры

Каллаган встал из-за стола и подошел к окну. Он смотрел на отражение уличных фонарей в мокром асфальте. Потом взглянул на часы. Шесть.

Он вернулся к столу, закурил сигарету и позвонил Эффи. Когда она вошла, он объявил, ничем не выдавая своих чувств:

– Кто-то убил Келлса.

– Боже мой! – Эффи побледнела и уставилась на Каллагана.

– Я жду, что сообщение об этом появится в газетах завтра утром или, в крайнем случае, вечером. Как только оно появится, позвони Грингаллу в Скотланд-Ярд. Я надеюсь, что к тому времени баллингтонская полиция отвезет тело в морг. Скажи Грингаллу, что я буду признателен ему, если он пришлет как можно скорее гробовщиков. Понимаешь?

Она кивнула.

– У Келлса никого нет, – продолжал он. – По крайней мере, о нем некому позаботиться. Отец где-то в Штатах. Сама поговори с гробовщиками. Пусть дадут самый хороший гроб. Потом пошли заметку в пару американских и канадских газет. Текст такой:

«В память Монтело Келлса, бывшего сержанта Королевской Канадской горной полиции, бывшего старшего агента Трансконтинентального Детективного агентства Америки инедавнего первого заместителя Руперта Патрика Каллагана из „Детективного агентства Каллагана“ в Лондоне, который умер от раны, полученной при исполнении служебных обязанностей ночью в понедельник, 19 ноября. Ближайшие родственники могут обратиться к адвокату „Агентства Каллагана“: Чарльз-стрит, Беркли-сквер, Лондон, Англия – за подробной информацией и причитающимся покойному гонораром».

Эффи кивнула.

– Это ужасно. Он был таким милым… Жаль, что я часто ворчала на него.

Каллаган усмехнулся.

– Да. Монти был молодец.

– Ты знаешь, кто это сделал?

– Да, – кивнул Каллаган. – Я присмотрю за этим делом.

Она вышла. Каллаган слышал, как она тихо всхлипывала, печатая его заметку.

Он снял трубку и набрал номер «Желтой Лампы». Минуту спустя он разговаривал с Перуччи.

– Хэлло, Перуччи, – весело сказал детектив. – Ты ведешь себя по-прежнему хорошо?

– Не ругайте меня, Каллаган, – закричал он в трубку. – У меня опять неприятности.

– Вот как? Что же случилось?

– Хуанита… она уходит от меня. Даже не дала мне возможности подыскать замену. Сегодня заканчивает. Черт возьми… Теперь у меня нет звезды.

– Да, это плохо, – согласился Каллаган. – Ну ничего, найдешь другую.

Он положил трубку и закурил новую сигарету. Потом вышел из кабинета. Эффи крошечным платочком вытирала глаза.

– О чем ты плачешь?

– Я не плачу, – всхлипнула она.

Он усмехнулся.

– Допустим. Но если ты не плачешь, Эффи, тебе надо пойти к врачу и выписать лекарство для глаз. Я иду спать. Прежде чем ты уйдешь, свяжись с Николасом и Финдоном. Скажи им, пусть придут завтра сюда – они могут мне понадобиться. Потом надо напечатать письмо – я завтра утром подпишу его – Муру Пику, Трансконтинентальное Детективное агентство в Чикаго. Сообщи ему, что Келлс погиб и что мне нужен новый первый заместитель. Напиши, что, если хочет, пусть едет сюда. Я дам ему пятьдесят фунтов в год и наградные. Напиши, что это прекрасная работа.

Она медленно кивнула.

Подождала, пока не услышала шум поднимающегося лифта, потом отодвинула машинку в сторону, положила руки на стол, опустила на них голову и горько заплакала.

Каллаган проснулся в десять. Он чувствовал себя отдохнувшим и свежим. Послушал удары китайских часов на камине. Потом встал, подошел к окну и, отдернув занавеску, выглянул на мокрую улицу. Вернулся к постели, немного помедлил, а затем снял трубку и набрал номер Хуаниты.

– Хэлло, невеста! Где твой будущий муж? Он, наверное, забегался? Я подумал: может, мне прийти сегодня и выпить с вами обоими виски, а?

– Не стоит, Слим. Сегодня мы заняты.

– Тоже неплохо. А я приготовил для тебя небольшой подарок – маленькую брошь с бриллиантами. Когда можно будет вручить ее тебе?

– Какой ты милый! Миллион раз спасибо! Послушай, Слим… У меня идея. Завтра вечером Джилл уходит по делам и вернется поздно. Что ты скажешь насчет небольшого обеда, а? И мы сможем поговорить. Это ведь будет в последний раз. В субботу мы уезжаем.

– Вот как? Ты об этом не говорила. А куда, Хуанита? – В его голосе Звучали нотки сожаления.

– Ну, если я тебе скажу… только… ни слова. Мы улетаем из Кройдона в пять часов вечера в субботу. Джилл снял частный самолет. Мы поженимся в Париже. Не говори никому.Я обещала Джиллу, что никому не скажу.

– Буду нем как рыба, – пообещал Каллаган. – Ладно, завтра вечером пообедаем с тобой. Ну, пока, невеста!

– Пока, Слим. Жду тебя завтра около восьми. Наверное, я умру от радости, когда увижу брошку.

Вешая трубку, Каллаган улыбнулся. Он прошел в ванную, побрился, надел темно-серый костюм, пальто, налил виски на три пальца и спустился в контору. Отперев дверь, прошел в свой кабинет, включил свет и открыл правый ящик стола. Он достал «люгер», проверил обойму, вогнал патрон в патронник, поставил на предохранитель и опустил пистолет в нагрудный карман пальто.

Потом запер контору и спустился вниз. Поймав такси, он приказал везти себя в Сохо, в бар «Капер».

Откинувшись на спинку сиденья, закурил сигарету. Он улыбался. Он выглядел почти счастливым.

Каллаган вошел в бар. Три-четыре завсегдатая сидели за столиками в разных концах зала. Усталый молодой человек бренчал на пианино. Сигарета прилипла к его губам, и он мягко напевал «Я не могу уехать без тебя!».

Каллаган прошел мимо небольшой сцены с пианино и, толкнув ногой боковую дверь, шагнул в небольшой коридор. В конце его виднелась открытая дверь. Каллаган вошел и оказался в маленькой комнате, грязной, пыльной и неуютной. На крышке стола сидел Братец Генни.

– Хэлло, Генни! – весело приветствовал его Каллаган. Он обратил внимание на полузакрытые глаза и дрожащие руки Генни. – Так ты снова накачался наркотиками? Ну и вошь же ты, Генни!

Братец Генни сжал пальцами левой руки правую.

– Послушай, Каллаган, – прохрипел он. – Убирайся отсюда! У меня здесь есть пара ребят, которые могут помочь тебе, если ты не уйдешь сам. Я не боюсь тебя, Каллаган. Убирайся отсюда… – Он начал что-то невнятно бормотать…

Каллаган сделал два шага в сторону Генни. Он поднял правую руку и смачно влепил Генни пощечину. Генни начал хныкать, потом внезапно ударил его правой ногой в грудь, Каллаган упал как подкошенный. Генни с проклятиями схватил со стола нож и кинулся на Каллагана. Тот не торопился вставать. Он осторожно подвел левую ногу за ногу Генни, а затем резко ударил его правой ногой в колено. Тот рухнул на стул.

Каллаган медленно встал и отряхнул пальто, не снимая перчаток. Потом подвинул себе стул, стер с него платком пыль и сел напротив Генни.

– Какой ты серьезный, Генни. Послушай-ка. Сейчас не время устраивать истерику и волноваться. Уже слишком поздно…

– Какого черта тебе нужно? – раздраженно выкрикнул Генни. Он смотрел куда угодно, только не на Каллагана. – Что тебе нужно от меня, проклятая сволочь?

– Не смеши меня. И не груби. Я же к тебе хорошо отношусь, Генни. Правда, один раз я чуть не пострадал из-за тебя. Я сидел и ждал, а Азельда сумела позвонить, и один из твоих негодяев подкараулил меня… Правда, ему от этого не легче.

Из уголка рта Генни показалась струйка слюны. Мышцы лица начали спазматически сокращаться. Он был безобразен.

– Успокойся, Генни, и расслабься. Лучшее, что ты можешь сделать, – это сидеть и слушать меня, и тогда все закончится хорошо. Если ты не успокоишься, завтра тебя арестуют за соучастие в убийстве… Ты слышишь… За соучастие в убийстве…

– Ты проклятый лжец, Каллаган… вшивый лжец… Ты блефуешь. На мне ничего нет!

Каллаган усмехнулся и встал.

– Я хочу одолжить у тебя на минутку пишущую машинку, Генни. Ты не возражаешь, если я поупражняюсь в печатании?

Он направился к другому столу, на котором стояла машинка. Сунул в каретку четверть листа и начал печатать. Генни подошел к нему сзади и схватил его за руку, пытаясь что-то сказать заплетающимся языком.

Каллаган оглянулся и стряхнул его руку. Генни потянулся за палкой, но коротким толчком в живот Каллаган заставил его плюхнуться на стул. Генни опустил голову на грудь… и горько заплакал.

Каллаган печатал двумя пальцами. Клавиши жутко щелкали и произвели на Генни странный эффект: он перестал плакать, выпрямился на стуле и уставился на Каллагана.

Тот кончил печатать. Он вынул из машинки лист и прочел напечатанное.

– Чертовски забавная вещь, – сказал он. – Я допускаю, что это одно из тех совпадений, которые бывают только в книгах. Я нашел это у Азельды Диксон. Она была такой дурой, что не сожгла письмо. Оно было напечатано здесь, в прошлую субботу, утром или днем… зная Азельду, я бы сказал, что, скорее, это было днем. Ты хочешь услышать, что она напечатала?

Каллаган полез в карман, достал смятый клочок бумаги, который нашел в доме Азельды Диксон, и прочел его Генни. Генни застыл, глядя на него, его кулаки сжимались.

– Кто убил Монти Келлса? – вдруг резко спросил детектив. – Я нашел его в Грин-Плейс, около Фаллтона. Кто-то ухлопал его. А теперь, Генни, я прочту тебе то, что я напечатал на твоей машинке. Сиди спокойно и не рыпайся, ради самого же себя.

И Каллаган начал читать:

«Инспектору Грингаллу.

Центральный Департамент уголовных расследований, Уайтхолл, Ю. З. 1.Дорогой сэр!

Меня зовут Азельда Диксон, и я живу в доме № 17, Корт-Мэншнз, Слоун-стрит. У меня есть для вас сведения, что Монтело Келлс, сотрудник „Детективного агентства Каллагана“, был убит в понедельник ночью в доме, именуемом „Грин-Плейс“, неподалеку от Фаллтона. Я знаю, кто убил Келлса. Я хочу сделать заявление об этом и других делах, связанных с убийством.

Я печатаю на машинке Братца Генни в баре „Капер“, в Сохо.

Я хочу, чтобы вы убедились в сходстве между тем письмом, которое было послано Уилфриду Ривертону в прошлую субботу, и этим. Письмо, которое заставило его поехать в Фаллтон к Джейку Рафано, в настоящий момент находится во владении „Детективного агентства Каллагана“, которое, возможно, предъявит его должным образом.Азельда Диксон»

Каллаган свернул записку, сунул в конверт и напечатал на нем адрес Грингалла, но конверт не заклеил. Он просто положил его в карман.

– Как тебе это нравится, Генни? Не думаю, что подобные вещи пройдут тебе даром. А ты как считаешь?

Генни встал. Он открыл ящик стола, достал белый бумажный пакетик и высыпал из него на тыльную сторону ладони белый порошок. Поднес ладонь к носу и вдохнул кокаин. Сел на стул. Каллаган курил и смотрел на него.

Прошли две или три минуты, и Генни заговорил.

– Какого черта тебе нужно?

– Не так много, – медленно начал Каллаган. – Только поправь меня, если я ошибусь, и подтверди мои слова, если я окажусь прав… В прошлую пятницу вечером я помешал Рафано выиграть. Позже я встретился с ним в Парлар-клубе. У нас состоялся разговор, и закончился он неплохо. – Каллаган глубоко затянулся и медленно через нос выпустил дым. – После этого я пошел в «Желтую Лампу» и встретился с Монти Келлсом, – продолжал он. – Я хотел проверить содержимое сумочки Азельды Диксон. Позже я увиделся с Перуччи. Я спросил его, откуда она достает наркотики. Он испугался и назвал тебя. Я сказал, что пойду сюда и поговорю с тобой. Как только я ушел от Перуччи, он позвонил тебе, не так ли? Он сказал тебе, что послал сюда Азельду и что ты получишь указания от нее, верно? Она пришла сюда, опередив меня. Сказала тебе, что я напролом лезу не в свое дело и что это неплохо, потому что кое-кто ждет меня с лезвиями в перчатке. Она сказала также, что тебе нечего бояться, поскольку кое-кто заинтересован в моей смерти – ведь я помешал Рафано выиграть. Так?

Генни кивнул. Каллаган продолжал:

– В субботу утром, а возможно днем, Азельда Диксон пришла сюда и отпечатала письмо, которое я тебе прочел. Ты знал, о чем оно?

– Нет, не знал, – ответил Генни. – Я ничего об этом не знал. Она напечатала его и тут же заклеила конверт. Клянусь в этом!

– А ты отправил его, верно? Ты отправил его Ривертону на Даун-стрит, сам опустил в ящик. Так?

Братец Генни снова кивнул. Он выглядел очень испуганным. Каллаган встал.

– Ну разве ты не законченный сопляк? Только идиот может сам надеть на себя петлю и еще дать другому затянуть веревку. Ты так накачался кокаином, что твои мозги совсем высохли.

Генни неожиданно встал.

– Я ухожу, – заявил он. – Я выхожу из этой игры. Завязываю. На мне ничего нет, но я завязываю. – Он угрожающе повертел в руке нож. – Не пытайся остановить меня… не пытайся. – Он отчаянно размахивал ножом.

Каллаган усмехнулся.

– Я не собираюсь останавливать тебя, Генни. Ты уйдешь. Я думаю, в дальнейшем ты будешь умнее… на твоем месте я бы удрал подальше, иначе тебя накроют голубые. Ты знаешь Грингалла… он настойчивый парень.

Генни сунул нож в карман. Он начал медленно кружиться на месте. В его голове что-то заработало.

Каллаган закурил новую сигарету.

– Всего хорошего, Генни! Я ухожу. Мне надоело болтаться тут. Но тебе надо смываться.

Он вышел в бар. Усталый молодой человек по-прежнему бренчал на пианино. Двое пьяниц с любопытством уставились на Каллагана, когда он проходил по бару.

В половине первого Каллаган быстро шел к Корт-Мэншнз, в номер 17. Он нажал кнопку звонка и подождал. Тишина. Тогда он надавил на кнопку и звонил до тех пор, пока, несколько минут спустя, дверь не приоткрылась. Он сунул ногу в щель и распахнул ее. Затем шагнул вперед, отстранив изумленную Азельду.

– Ты… – сказала Азельда и прибавила нецензурное словцо.

– Успокойся, Азельда. Я хочу поговорить с тобой. Не стоит пугать меня и посылать за полицией. Может быть, я сам пошлю за ней после нашего разговора.

Она прижалась спиной к двери в спальню.

– Что тебе нужно? Что? Я тебе ничего не скажу!

– Ты сама в это не веришь, – сказал Каллаган. – И скоро станешь более разговорчивой.

– Я? – Она цинично улыбнулась. – Ты считаешь себя шибко умным, не так ли, мистер Каллаган? Но я не считаю тебя таким. И не буду разговаривать с тобой.

– Послушай, Азельда, тебе незачем ерепениться. Ты знаешь, что произошло сегодня днем. Боюсь, что на этом твоей свободе пришел конец. Я очень занят. Не тот путь – так другой!

Он снял шляпу и расстегнул пальто. Она все еще казалась спокойной и, прислонясь к стене, удивленно разглядывала его, хотя в глубине души смертельно боялась Каллагана.

– Я надеюсь, тебе понравился визит к моему другу Дарки? Это я затеял твою вчерашнюю встречу с Менинуэем в «Серебряном Бору», и с единственной целью… Пока он трепался там с тобой, я обыскал твою квартиру – это было нелегко, Азельда, – и нашел то, что искал. Я нашел записку, которую ты отпечатала Щенку в прошлую субботу. И нашел «Эсмеральду» в земле под цветком. Ну, этого хватит?

Азельда тяжело дышала. Каллаган видел, как под шелковым кимоно шевелились ее груди.

– Пройдем-ка в твою прекрасную гостиную. Может быть, у тебя найдется что выпить. Я хочу поговорить с тобой, Азельда, и дать тебе небольшой дружеский совет… – В его голосе звучала доброжелательность. – Ты в тяжелом положении, но можешь его облегчить.

– Я не стану разговаривать с тобой, – медленно произнесла Азельда. – Я ничего не боюсь.

– Крыса! Ты всего боишься и знаешь это лучше меня. Самое плохое в делах с вами, женщинами, то, что вы ведете себя как дети. Вы эгоистки. Никогда не смотрите в лицо фактам, а пытаетесь спрятаться от них. Ты никогда не знала, что такое настоящая любовь.

Азельда засмеялась. Но смех ее звучал совсем не весело.

– Ты не понимаешь, что для тебя все кончено, – продолжал Каллаган. – Поэтому, когда красивый парень появился возле тебя и тебе сказали, что у него есть деньги, ты согласилась помочь вытянуть их из него. Ты глупа и не знаешь, что такое перекрестный допрос. Из тебя вытрясут все, и даже душу – все, чего у тебя даже в мыслях нет. Эх ты, Азельда! Если бы ты была умнее, ты поняла бы, что он любит тебя.

– Я не боюсь тебя, – слабо возразила Азельда. – Я ничего не боюсь.

Каллаган достал портсигар и выбрал сигарету. Его глаза не отрывались от лица Азельды.

– Да? – усмехнулся он. – Ладно, я думаю, это все, – Голос его звучал очень мирно и дружелюбно. – Прости, что я пришел сюда так поздно. Но я сказал Дарки, чтобы он отпустил тебя в двенадцать часов. Надо было успеть повидаться с тобой. Завтра я буду занят. Надо еще увидеться с Джиллом Чарльстоном и Хуанитой, а то они в субботу уезжают…

– Что? – Голос Азельды звучал хрипло.

Каллаган с изумлением посмотрел на нее.

– А разве ты не знаешь? Разве ты не знаешь, что Джилл и Хуанита улетают в субботу в Париж? Они собираются там пожениться. Я купил Хуаните брошь с бриллиантами.

– Боже мой! – закричала она. – Ты лжец! Я не верю тебе, трепло!

– Это твое дело, Азельда. Ты считаешь, что в состоянии удержать такого мужчину, как он? Я сказал тебе правду. Они улетают в субботу. Он держит это в секрете, но мне рассказала Хуанита. Она сказала мне потому, что надеется вызвать во мне ревность. Но я не дурак, чтобы связываться с ней.

– Я не думала, что она втюрилась в тебя. Я думала…

– Это он хотел заставить тебя так думать, – мягко сказал Каллаган. – Но думай впредь сама.

Он улыбнулся.

– Так как насчет выпивки, Азельда? И насчет спокойной беседы?

Он достал из кармана записку, которую напечатал у Братца Генни.

– Вспомни Келлса. Это был мой парень. Помнишь нашу ссору в «Желтой Лампе»?

Она кивнула. Говорить она не могла.

– Келлс был в Фаллтоне, – продолжал Каллаган. – В Грин-Плейс. И кто-то застрелил его. Когда Монти убивали, он держал в руке плавки. Он был умным человеком и, падая, почти мертвый, успел подвернуть руку с плавками под себя, – Он помолчал немного. – Я думаю, ты догадываешься, кто это сделал. Я даже напечатал от твоего имени письмо Грингаллу в Скотланд-Ярд… Ты пишешь, что знаешь о смерти Келлса и о том, кто его убил. Я пошлю его Грингаллу завтра утром.

Он раздавил сигарету о металлический кончик зонта.

– Ты многое можешь облегчить для себя, Азельда. Тебя обманули, и ты это знаешь. Я не блефую. Я еще раз говорю тебе, что Хуанита и Чарльстон собираются пожениться в Париже в субботу… смотри! – Он достал из кармана коробку с брошью. – Это мой подарок Хуаните. Прекрасная вещица, не так ли?

Азельда отвернулась и зарыдала. Каллаган закурил новую сигарету и, прислонясь к стене, молча ждал. Вскоре она снова повернулась к нему. Ее глаза были красными, но сухими – сущая дьяволица.

– Хорошо, я скажу, – заговорила она.

Каллаган вздохнул. Она провела его в гостиную.

– Я оставил немного бренди в бутылке возле твоей постели. Думаю, тебе надо выпить.

Она неуверенно направилась в спальню.

– Вымой стаканы, Азельда, – крикнул ей вслед Каллаган. – Я ненавижу бренди с привкусом губной помады.

ПЯТНИЦА

Глава 13

У дамы есть голова на плечах

Каллаган позавтракал у Хатчетка и вернулся в контору только в половине третьего. Пять минут спустя ему позвонили от «Селби, Рокс и Уайт». Говорил Селби.

– Мистер Каллаган, я был бы рад, если бы вы зашли повидаться со мной. Есть кое-что важное в связи с известным вам делом, действительно очень важное.

– В самом деле? – отозвался Каллаган. – Что-нибудь интересное?

– Очень интересное. Но не думаю, что стоит говорить об этом по телефону. Вы сможете приехать?

– Через десять минут буду у вас.

Каллаган бросился к лифту, даже не взяв шляпу. Такси доставило его к конторе «Селби, Рокс и Уайт» за семь минут. Он влетел в кабинет Селби.

– Так что за новость у вас? – уже от двери спросил детектив.

– Сейчас, мистер Каллаган, – кивнул ему Селби. – Но я могу вам сказать и много и мало. Моя клиентка дала мне определенные инструкции.

– Понимаю. Миссис Ривертон снова раздражена!

– Ну… – протянул Селби. Он откинулся на спинку кресла. – Возможно, вы уже имели случай убедиться, что мы неверно судили о миссис Ривертон. Думаю, она гораздо умнее, чем мы предполагали. Сегодня утром я виделся с ней. Короче говоря, за последние несколько дней она сумела сориентироваться в весьма трудных обстоятельствах. Представьте себе мое удивление, мистер Каллаган, когда она сегодня утром сообщила мне, что сама была на «Сан-Педро» в ту ужасную ночь и что вы осведомлены об этом. Она твердо заявила мне: в ближайшие двадцать четыре часа у нее будут настоящие, доказательства того, что Уилфрид Ривертон убил Рафано в порядке самозащиты.

Каллаган кивнул. Он начал улыбаться.

– Я бы хотел вам сказать, – продолжал Селби, – что поражен вашим недоверием. Когда я видел вас здесь последний раз, вы изумили меня, сказав, что Уилфрид Ривертон не стрелял в Рафано. Честно говоря, в это трудно было поверить, но я не стал интересоваться подробностями, считая, что вы бережете их для суда.

Селби замолчал.

– Продолжайте, – обратился к нему Каллаган. – Я слушаю.

– Нужно заметить, – вновь заговорил Селби, – я не говорил миссис Ривертон о том, что вы мне рассказали. Во-первых, потому что не хотел возбуждать в ней фальшивых надежд, а во-вторых, я не думал… – Селби улыбнулся, – что вы можете оказаться правым.

– Понимаю, – отозвался Каллаган.

– Я уже достаточно давно работаю юристом, мистер Каллаган, и, думаю, имею право сказать, что за всю свою жизнь не сталкивался с делом, в котором улики против обвиняемого были бы столь очевидны, как в случае с Уилфридом Ривертоном. Теперь, размышляя над этим – особенно после разговора с миссис Ривертон, – я склонен думать: даже если вы уверены в своей версии, мы оба должны быть убеждены, что у нее под ногами твердая почва, – иначе нам не устоять перед обвинением.

Каллаган кивнул.

– Вы хотите сказать, что, по вашему мнению, можно разработать новую линию защиты. Вы предлагаете сделать это мне, и как можно быстрее. А если от этого отказаться, то дела могут обернуться еще хуже. Что ж… вы имеете право на собственное мнение.

– Да, – согласился Селби. – Я имею в виду, что, если бы речь шла не о ваших доказательствах – абсолютно неоспоримых, – мы могли бы предоставить это миссис Ривертон.

Каллаган глубоко вздохнул.

– Я согласен. Ваша идея в том, что из двух зол нужно выбирать меньшее. Выслушав рассказ миссис Ривертон, вы решили, что появился хороший шанс доказать, что Ривертон стрелял, защищаясь. Вы думаете, что, если мы докажем это, ему удастся выкрутиться. Вы считаете, что версию миссис Ривертон легче доказать, чем мою, согласно которой Ривертон вообще не стрелял в Рафано?

– Это мое мнение, – кивнул Селби.

– И вы пригласили меня сюда, чтобы сказать только это, или есть что-нибудь еще?

И он озорно взглянул на Селби. Тот смутился.

– Миссис Ривертон сообщила мне, что в прошлую субботу, вечером, она вручила вам чек на пять тысяч фунтов. Она чувствует, что могут еще потребоваться деньги для вас, хотя ей не хотелось бы больше иметь с вами дело.

Каллаган так и предполагал.

– Так вы дали ей двадцать тысяч? – спросил он.

Селби удивленно посмотрел на него.

– Откуда вы знаете?

– Она не только взяла у вас двадцать тысяч фунтов, – продолжал Каллаган, – но и сказала вам, что я отстранен и должен отчитаться перед вами за пять тысяч, которые она мне дала. В общем, потребовала, чтобы я их вернул. Да?

Селби еще больше смутился.

– Да, что-то в этом роде.

Каллаган улыбнулся.

– Послушайте, мистер Селби, – сказал он. – Мы с вами достаточно хорошо знаем друг друга. У вас есть инструкции миссис Ривертон. Она просила вас сохранить все в тайне от меня, говорила, что я шантажировал ее, выманил пять тысяч фунтов и так далее. Она вам сказала, что…

Каллаган поудобнее расположился в кресле. Он был доволен собой.

– В прошлую субботу вечером, когда миссис Ривертон собиралась отправиться в больницу к мужу, кто-то позвонил ей. Этот «кто-то» сообщил ей, что Уилфрид Ривертон в данное время на борту «Сан-Педро» и между ним и Рафано возможна ссора. Информатор сказал ей, что, по его мнению, неприятностей можно избежать, но для этого им необходимо увидеться. Он назвал ей место встречи. Возможно, ей это не понравилось. Тогда он пригрозил ей, и угроза оказалась настолько сильной, что она предпочла увидеться с ним, а не с умирающим мужем, считая, что это меньшее из двух зол. Ну?