Текст книги "Опасные повороты"

Автор книги: Питер Чейни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Каллаган молчал.

– Ну, мистер Каллаган?

Каллаган открыл портсигар и достал сигарету. Закурил и задумчиво уставился в потолок.

– А что я должен ответить, мадам? – спросил он. – Допустим, я скажу, что вы правы, что мы только тянем время, получая ваши сто фунтов в неделю. Что это вам даст? Вы знаете, что я думаю? Я думаю, что чертовски плохо, когда женщины вроде вас лезут в наши дела.

– Я мог бы добавить кое-что, – продолжал Каллаган холодным, неприятным тоном. – Я мог бы сказать, что это выглядит так, будто вы – единственная специалистка по делам частного сыска и игорного мира Лондона. Если вы так много знаете об этом деле, почему вы не сбережете свою сотню и не поручите его кому-нибудь другому, например «Селби, Рокс и Уайт»? Почему? А я вам скажу. Во-первых, это нелегкая работа. В Лондоне достаточно умных людей, которые могли вытянуть восемьдесят тысяч «из кружки», а если вы считаете этих людей идиотами, то вы ошибаетесь. Есть еще одна вещь, и очень важная. – Каллаган замолчал, подбирая слова. – Вы думаете, мадам, что эти жестокие люди вытягивают из вашего пасынка его деньги. Хорошо. Допустим, он, как вы сказали, слабый, глупый и нерешительный. Но позвольте спросить вас вот о чем: откуда вы знаете, что он сам не жестокий и не негодяй?

Он ждал ответа, но она молчала. Она стояла в футе от него, опираясь рукой на каминную полку. Каллаган подумал, что она с определенным любопытством разглядывает его, как будто он был для нее диковинным животным. Ее глаза – теперь он видел, что они не черные, а голубые – твердо смотрели на него.

– Я ведь не дурак, – продолжал Каллаган. – Когда солидная юридическая фирма, представляющая достойную семью, приходит ко мне с подобными делами, я всегда спрашиваю себя: почему они не обращаются в Скотланд-Ярд? И заранее знаю ответ. Потому что они не вполне уверены, как в действительности обстоят дела. Точно так же и вы не вполне уверены, что ваш дорогой пасынок, мистер Уилфрид Юстейс Ривертон, чист в этом деле. И еще одно. Что значат ваши сто фунтов в неделю по сравнению с восемьюдесятью тысячами?!

– Я думаю, что сто фунтов в неделю – это крупная сумма, мистер Каллаган, – возразила она. – Даже слишком большая сумма для дерзкого детектива.

Каллаган усмехнулся.

– Успокойтесь, мадам. – Голос его звучал как обычно. – Мы не получаем ничего за то, что нас выводят из себя. И знаете, мне больше по душе женщины с хорошим характером.

– Меня не интересует, каких женщин вы любите, – холодно отчеканила она. – Мы поняли друг друга.

Она подошла к дивану и села. Каллаган наблюдал за каждым ее движением. Поступь императрицы, подумал он. Ему доставляло удовольствие смотреть на нее.

– Вы уже знаете, что мой муж серьезно болен, и, пока он беспокоится за Уилфрида, на улучшение надежды нет, – продолжала она. – Я не знаю, говорил ли вам мистер Селби, что всего через год, в день своего двадцатишестилетия, мой пасынок унаследует двести тысяч фунтов. До этого времени отец является его опекуном и может более или менее контролировать его деньги. Может также, если сочтет нужным, назначить еще одного опекуна. Он хочет удалиться от дел и передать их мне, так как полагает, что недолго проживет, и считает необходимым решительно изменить образ жизни сына. Уилфриду не будет позволено получить эти деньги. Вы понимаете, мистер Каллаган?

Каллаган кивнул.

– Роль опекуна мне совсем не импонирует: мачехи и отчимы весьма непопулярны в этом качестве. Кроме того, я не очень уважаю своего пасынка и не хотела бы иметь никакого отношения к его делам. Я бы предпочла, чтобы ваша фирма как можно скорее пришла к определенным выводам, пока у моего мужа еще есть силы, чтобы самостоятельно принимать решения. Юристы будут предупреждены и в обычном порядке проинформируют вас. Но последние два дня показали, что ваша работа не дает никаких результатов. Надеюсь, я имею право знать ваши планы? Вы понимаете меня, мистер Каллаган?

Каллаган рассеянно кивнул. Его взгляд блуждал по комнате. Он увидел в кресле черную сумочку с блестящими инициалами «Т. Р.», черные перчатки, роскошный плащ из оцелота. Прекрасная одежда, – подумал он и стал гадать, какое имя скрывается под буквой «Т».

– Я понимаю, миссис Ривертон, – наконец ответил он. – По крайней мере, я понял то, что вы сказали. Простите, что вы не могли застать меня в конторе, но, видите ли, у меня много… – Он посмотрел на нее и улыбнулся. – Фактически я был «на деле». Но, возможно, вы не знаете, что это означает.

Он швырнул сигарету в камин, встал и подошел к креслу, где лежала его шляпа.

– Все это вполне ясно, миссис Ривертон. – Он озорно улыбнулся. – Возможно, вас это позабавит, но я не могу сказать, чтобы вы мне очень понравились. Я буду выполнятьуказания полковника Ривертона и его юристов.

Ее глаза вспыхнули. Каллаган усмехнулся, заметив, что губы у нее дрожат. Чувствовалось, что она очень раздражена.

– Понимаю, мистер Каллаган. Я, в свою очередь, могу вам обещать, что завтра вы получите от моего мужа или от его юристов уведомление о том, что ваше участие в расследовании этого дела прекращено.

Каллаган пожал плечами.

– Не думаю этого, мадам. Я даже считаю, что вы не правы, но не стану удовлетворять ваше любопытство объяснением, почему именно. Я скажу юристам все тогда, и только тогда, когда они потребуют у меня отчета, но и тогда вы ничего не узнаете. «Селби, Рокс и Уайт» знает, что в Лондоне – я лучший частный детектив. Вам вряд ли это известно,потому что, как я уже говорил, вы в делах такого рода ничего не смыслите.

Он взял шляпу и направился к выходу, но в дверях остановился.

– Вы читали историю французской революции, мадам? Там фигурирует одна женщина, которая, по-моему, очень похожа на вас. У нее было все, и она могла получить дьявольскую власть. Но когда ей сказали, что люди голодают и у них нет хлеба, она спросила: «Почему же они не едят пирожные?» Она была тем, что американцы называют «чокнутая». Спокойной ночи, мадам.

С этими словами Каллаган вышел.

Он немного постоял у отеля «Шартрез», взглянул на часы. Было без четверти двенадцать. Потом медленно пошел через Найтсбридж к Пикадилли. Закурил сигарету и стал размышлять. Прежде всего он подумал о миссис Ривертон и решил, что с ней трудно иметь дело. Его удивляло, как полковник Ривертон мог жениться на женщине, которая была почти на тридцать лет моложе его. Но почему-то вскоре перестал думать о разнице возрастов и переключился на физические достоинства миссис Ривертон.

Определенно в ней что-то есть, думал Каллаган. Она стоит и двигается так, как это умеет делать только настоящая женщина. Посадка головы почти императорская. Неосознанная чувственность сквозит во всем. Даже блеск глаз, когда она рассердилась, интриговал Каллагана.

И она умела носить одежду. Он вспомнил ее шикарную сумочку с инициалами из бриллиантов, плащ из оцелота… В этом плаще было какое-то несоответствие. Каллаган подумал, что женщина, одевающаяся так, как миссис Ривертон, не должна носить оцелотовый плащ. Наверное, она сама вела машину. Он усмехнулся, представив себе, как она едет в Лондон с единственной целью сказать ему все, что она о нем думает…

Холодна как лед. Каллаган не мог не признать, что в этом она права. Она принадлежала к типу женщин, которые влекут к себе уже тем, что делают вид, будто ничего не знают о своей привлекательности. Типичная секс-бомба. И она никому не подражает – все свое. А почему бы и нет? Лучшие женщины всегда таковы. И ей не откажешь в рассудительности, когда речь идет о деньгах Ривертона.

Каллаган снова задумался о деле и о Джейке Рафано. Его удивляло, что Джейк снизошел до разговора с ним в «Парлар-клубе». Он отлично понимал, что если Джейк проанализирует их беседу, то нащупает уязвимое место Каллагана. Ему станет ясно: у Каллагана нет ничего, кроме подозрений. Ни единого голого факта – только подозрения, что это Джейк «освободил» Щенка от восьмидесяти тысяч, сводит его с женщинами и спаивает. Но может быть, ему удалось запугать Джейка? Тогда все пойдет по-другому. Если Джейк испугался, Каллаган доведет свою линию до конца.

Дьявольски плохо быть детективом, подумал Каллаган. Дела всегда оборачиваются не так, как хотелось бы. Не бывает так, чтобы все было ясно с самого начала. Те, кто пишет детективные романы, всегда знают, как должен действовать их герой, учитывая его характер. И они заставляют действовать его именно так, а не иначе. Но в жизни так никогда не бывает. Люди никогда не делают того, что вы от них ждете. Что-то оборачивается по-другому, они боятся, устают, грубо защищаются, нервничают, когда попадают в сложные ситуации. И если на дороге встречаются опасные повороты, преодолевают их слишком быстро или, наоборот, слишком медленно.

Он швырнул в водосток сигарету и закурил новую. Потом свернул на Беркли-сквер и через пару минут вошел в свой дом. Уилки, ночной швейцар, парень лет пятнадцати, всегда восхищавшийся Каллаганом, вышел ему навстречу из своей застекленной конуры.

– Вам звонили, мистер Каллаган, – сказал он. – Звонили и в контору, но я переключил линию сюда. Это был мистер Чарльстон. Он просил, чтобы вы позвонили ему, когда вернетесь.

Каллаган кивнул и вошел в лифт. Он поднялся прямо к себе на пятый этаж. Сбросил пальто и шляпу и набрал помер Мейфэра.

Чарльстон снял трубку.

– Будь осторожнее, Слим. Я слышал вчера вечером один разговор. Рафано ненавидит тебя. Его ребята чертовски опасны. Ради бога, будь осторожным, Слим!

– Спасибо, Джилл. Я немного поговорил с Джейком в «Парлар-клубе». Он мне показался в порядке. Был очень мил.

– Как дьявол, – мрачно заметил Чарльстон. – Я говорил тебе, что он способен задушить собственную мать.

Каллаган засмеялся.

– Ты это хотел сказать мне?

Чарльстон колебался.

– На твоем месте я бы не выходил поздно на улицу, – добавил он. – Ты помнишь того парня, которого нашли в парке с разбитым лицом пять недель назад… вспомни лицо парня, которого нашли в лесу в Энпинге.

Каллаган усмехнулся. Открыл портсигар и достал новую сигарету.

– Значит, это все Джейк… – задумчиво проговорил он. – Еще что-нибудь, Джилл?

– Да. – Чарльстон понизил голос. – Насчет Хуаниты… Я думаю, очень мило с твоей стороны, что ты пытаешься свести меня с ней. Я без ума от нее, Слим, а она смотрит только на тебя. Хотел бы я уметь завлекать женщин, как ты… а ведь ты и не пытаешься этого делать.

– Нет, – подтвердил Каллаган. – Ты никогда не добьешься ничего хорошего, если будешь «пытаться». Спокойной ночи, Джилл… Предоставь Хуаниту мне.

Он повесил трубку.

Зашел в спальню. Вымыл руки одеколоном, освежил лицо и вытерся полотенцем.

Надев пальто и шляпу, он спустился и вышел на улицу. Свернув за угол и пройдя шагов десять, обернулся.

К нему приближалась фигура – молодой человек в вечернем костюме. Он был без шляпы, длинные волосы взъерошены. Одна прядь свисала надо лбом. Лицо покраснело. Когда он проходил мимо фонаря, Каллаган разглядел, что глаза его блестят, как у пьяного.

– А! Это вы, мистер Ривертон? – догадался Каллаган.

Щенок держался одной рукой за железную ограду. Он стоял и покачивался.

– Послушайте, вы, проклятый умник, мистер Каллаган, – хмуро сказал он. – Разве вам не ясно, что вы мне надоели? Занимайтесь своим проклятым делом и не суйте свой грязный нос в мои дела… иначе…

– Иначе – ничего. – Каллаган закурил сигарету. – Так чем они вас пичкают? Кокаином? Держу пари, через пару недель вы превратитесь в настоящего наркомана.

Он выпустил дым через нос и вежливо продолжал:

– Почему вы не возвращаетесь домой и не ложитесь спать, Щенок? Вам кто-нибудь говорил об отце? Он очень болен… но, я полагаю, вас это не волнует… И ваша мачеха беспокоится за вас.

Щенок оторвался от ограды и приблизился к Каллагану.

– Я предупреждаю вас. Я говорил вам… К черту… Занимайтесь своим делом, а моя умная мачеха вас не касается. Вы…

Он грубо выругался и поднял кулак. На углу остановилась машина. Одной рукой Каллаган перехватил кулак Щенка, а другой – махнул шоферу.

– Отвезите его, куда он захочет. – И сунул шоферу банкноту.

Машина уехала. Каллаган прислонился к фонарю и записал в маленькой черной книжечке ее номер.

Потом пошел на Бонд-стрит.

Глава 3

Железнодорожный билет

Каллаган стоял на невысоком узком балконе, который тянулся вдоль трех стен «Желтой Лампы», и наблюдал за танцующими. Машинально закурил сигарету и закашлялся. Он все еще кашлял, когда к нему подошел Перуччи.

– Слишком много курите, мистер Каллаган, – заметил он. – Вы что, заядлый курильщик?

Каллаган кивнул.

– Когда-нибудь брошу. Как Хуанита?

– О, прекрасно! Огромный успех. У нее несколько номеров. И она спрашивала о вас, мистер Каллаган.

Пройдя по балкону, Каллаган вышел в коридор и постучал в дверь уборной.

– Войдите!

Хуанита, уже одетая для выступления, пудрила лицо. Увидев вошедшего, она отложила пудреницу. Это была стройная, подвижная брюнетка, с великолепной фигурой и большими страстными глазами, которые умели так много обещать…

Хуанита, которую все принимали за испанку, на самом деле родилась в Чикаго. Каллаган считал, что она довольно медлительна и не очень умно ведет себя с мужчинами.

Ей же нравился Каллаган. Нравился, потому что он не вмешивался в ее дела и потому что был для нее загадкой: она не могла понять, что скрывается за его печальными глазами.

Она нравилась мужчинам с первого же взгляда, и они пользовались ей, не давая себе труда хоть как-то понять ее.

Каллаган остановился у двери, глядя на Хуаниту. Он сам удивлялся, что мог так долго встречаться с ней… Так долго, что она скоро станет слишком любопытной.

– Так ты, наконец, добрался и сюда! – Она склонила голову набок и серьезно смотрела на него. – Почему ты прячешься? Почему я должна зря тратить на тебя время?

Каллаган улыбался. Хуанита закурила сигарету и повернулась к нему, скрестив ноги.

– Ты четыре раза назначал мне свидания на прошлой неделе, Шерлок, – продолжала она, – и каждый раз оставлял меня одну. Что с тобой? Может быть, я уже не так привлекательна?

– Дело, – ответил он. – У меня одно тяжелое дело. Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя отличная фигура, Хуанита? Ты просто изумительна.

– Иди к черту. Ты так интересуешься моей фигурой, что ни разу не обнял меня.

Он сел.

– Я выступаю с новым номером. Американский танец. Что ты об этом думаешь, Слим? Скажешь потом?

Он кивнул.

– Я для этого и пришел. – Он лгал легко, как всегда. – Я все время думаю о тебе, Хуанита…

– О да! А я думала о вас, мистер Каллаган. Ты больше времени тратишь на этого беби, когда оно у тебя есть…

Она уголком глаза наблюдала за ним. Каллаган продолжал улыбаться.

– Ты имеешь в виду Чарльстона? – невинно спросил он. – Ну, он хороший парень. А ты бываешь плохой. Ты слишком красивая девочка для этой вшивой работы. У него есть деньги. Почему бы тебе не заставить его Жениться на тебе?

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Потом поджала губы.

– Ну… вот! Значит, я была тебе нужна только для этого? И ты хочешь, чтобы я тратила свое время и сексуальность на айсберг? У тебя есть совесть? И еще одно… ты забыл о свидании в прошлый вторник? Забыл!

Каллаган улыбнулся.

– Но это было в прошлый вторник, – ехидно заметил он. – А сегодня пятница.

Он закурил сигарету.

– Я серьезно говорю о Чарльстоне, Хуанита. Он любит тебя.

– Ну и что же, – возразила она. – Джилл – хороший парень, но я никогда не думала о нем. Пока, – она со значением посмотрела на Каллагана, – я могу думать только о другом.

– Он хорошо смотрится в вечернем костюме. У него есть деньги. Он всегда открывает перед женщинами дверь и уступает им место.

– Об этом не стоит, – сказала Хуанита. – Швейцар тоже открывает дверь, и что из этого? Мне нравится Джилл. Он приятный парень, и у него есть башли, но ненадолго. Знаю я этих игроков. Если у них сегодня есть деньги, это не значит, что они и завтра у них будут… А я бы предпочла быть женой частного детектива. Видимо, я всегда выбираю лучшее.

Каллаган улыбнулся.

– Детективы хуже игроков.

Хуанита посмотрела на него:

– Поверь мне, я лучше тебя знаю.

Она подошла к нему, обвила шею руками и поцеловала в губы.

– Я не знаю, что с тобой происходит, но что-то ты скрываешь. Теперь иди, а потом скажешь мне, как понравился тебе мой новый номер. Я вернусь через несколько минут. Ты успеешь пока выпить. Приходи сюда потом, я хочу поговорить с тобой.

Каллаган встал.

– Хорошо, – пообещал он.

Он вернулся на балкон. Джаз не играл. Среди посетителей сновали официанты. С противоположной стороны зала кто-то смотрел на Каллагана. За столиком в углу расположился дородный мужчина с круглым лицом. Пиджак ему был явно мал. Возле него сидела хорошо одетая женщина. В ней было какое-то странное очарование. Но выглядела она усталой. Каллаган медленно спустился с балкона и подошел к ним.

– Вы не возражаете, если я сяду?

Дородный мужчина изумленно уставился на него. Он оглядел зал, где было много незанятых столов.

– Если вы хотите сесть именно здесь – пожалуйста. Но в зале много свободных мест.

– Я знаю. Но я хочу сидеть здесь.

Он посмотрел на женщину, сел, погасил сигарету и закурил новую.

– Хотите выпить, милая? – развязно спросил Каллаган.

Её кавалер мрачно улыбнулся.

– Спасибо, у нее есть что выпить.

– У вас есть, а она уже выпила, – возразил Каллаган. – Вы что-то сказали, милая?

Он враждебно посмотрел на женщину. Та опустила голову. Дородный начал злиться.

– Послушай, приятель, чего ты хочешь? Разве ты не понимаешь, что тебе надо убраться?

Каллаган встал.

– С кем ты разговариваешь?

Он перегнулся через стол и залепил пощечину дородному. Наступила пауза. В зале со всех сторон смотрели на них.

– Уйдем отсюда, – сказала женщина, – я не хочу участвовать в драке.

Толстяк встал. В это время в зале погасили свет. На сцене, где сидел джаз, появился Перуччи.

– Леди и джентльмены! – торжественно начал он. – С большим удовольствием представляю вам синьориту Хуаниту, прибывшую из триумфальной поездки в Нью-Йорк. Новый танец… Мексиканское фанданго!

Оркестр заиграл румбу. Толстяк через стол смотрел На Каллагана.

– Ты ищешь неприятностей? Хорошо. Ты их получишь. Я отведу даму в машину и вернусь к тебе… – Он усмехнулся. – Я разделаюсь с тобой.

Каллаган выпустил струю дыма.

– Мне это подходит.

Они направились к выходу. Первой шла женщина, за ней следовал дородный, Каллаган замыкал эту процессию. На сцене замерла Хуанита. Она жестом заставила джаз замолчать и смотрела издали на Каллагана. Ее взгляд был красноречивее всяких слов. Он кивнул ей с извиняющейся улыбкой. Уже за дверью до него донеслась музыка.

Дородный ждал его у гардероба.

– Здесь есть за углом одно место, – сказал он. – Ну и разделаюсь же я с тобой!

Каллаган ничего не ответил. Они вышли на спокойную улицу. Каллаган держался чуть позади. Женщина что-то тихо говорила. Неподалеку стояло такси. Толстяк поговорил с шофером и открыл дверцу. Неожиданно Каллаган прыгнул вперед, вырвал из рук женщины сумочку и бросил ее на тротуар.

Толстяк двигался очень резво для человека его комплекции. Он резко повернулся и схватил левой рукой Каллагана за воротник. Правой он нанес ему короткий удар в живот и прижал к ограде.

– Ты, вшивый гад!

Каллаган пытался перевести дыхание. Толстяк начал собирать все, что вывалилось из сумочки. Потом протянул ее женщине. Та села в машину. Каллаган увидел ее стройные ножки и успел заметить, что она до смерти устала.

– Я надеюсь, ты простишь меня, дорогая, – огорченно сказал ей дородный. – Я не могу проводить тебя, пока не разделаюсь с этой крысой. Не беспокойся, я проучу его. Поезжай домой… Я увижу тебя…

Машина уехала. Дородный подошел к Каллагану, который все еще «подпирал» ограду. Он схватил его за руку и потащил за собой.

– Так ты хочешь позабавиться, парень? – спросил он. – Ну, пошли за угол – и мы поиграем. Сюда, приятель!

Свернув за угол, где было темно, он, наконец, отпустил руку Каллагана.

– Черт тебя возьми, Монти! – сказал Каллаган. – Ты слишком сильно ударил меня. – Он достал портсигар. – Что-нибудь удалось заполучить?

Келлс улыбнулся.

– Не знаю. Я успел схватить визитные карточки и несколько бумажек, которые были в сумочке. Но она наблюдала за мной, и я не мог много взять.

– Пойдем посмотрим, что там…

Они свернули на Кондуит-стрит и направились в контору.

Каллаган уселся за свой стол и стал рассматривать то, что нашел Келлс в сумочке Азельды. Там было два или три счета от магазина «Вест-Эндер», расписка, реклама новойпрически, несколько чистых листков и обратный железнодорожный билет первого класса.

Он открыл нижний ящик стола и достал бутылку виски. Сделав пару глотков, протянул ее Келлсу.

– Расскажи мне об Азельде, Монти.

Келлс тяжело заворочался в кресле. Достал сигарету и закурил.

– Это дело случая. Утром я играл в баре Уилли на Риджент-стрит. Мне сказали, что одна девица может кое-что знать. Я купил ей коктейль или два, и у нас завязался разговор. Потом пришла Азельда и сама заказала себе выпить. Когда она уселась на высокий стул у стойки, я сказал своей партнерше, что у Азельды плохая фигура. Это, конечно, не так, но моя беби разговорилась. Я получил кучу сведений. Когда она сказала, что видела Азельду с молодым «красивеньким» мальчиком, у которого много башлей, я насторожился, понимая, что речь идет о Ривертоне.

Я подумал немного, потом потащил свою девицу погулять. На улице отделался от нее и вернулся в бар. Азельда все еще была там, одна, и я подсел к ней. Сказал, что несколько раз видел ее, а она сделала вид, что верит этому. Мы вместе позавтракали, а вечером отправились к Перуччи. Я надеялся, что там она разговорится после выпивки. – Келлс отхлебнул виски. – У тебя, Слим, видимо, не было других вариантов, раз ты так начал действовать.

Каллаган кивнул. Он взял со стола железнодорожный билет. Потом встал и прошел внутрь конторы. Вернувшись, он сказал:

– Послушай, Монти, надо сделать одну работу очень быстро, а я не могу допустить даже малейшей ошибки. – Он выпустил струю дыма. – Кое-кто намекнул мне, – продолжал он, – что у Рафано где-то в пригороде есть яхта. Я кое-что начал понимать. – Он кивнул Монти и положил билет на стол. – Это обратный билет из Малиндона, и он датирован сегодняшним числом. Я только что смотрел карту: Малиндон – это станция возле Саутинг-Виллиджа, а именно в этой местности и находится Манор-Хауз Ривертона. Понимаешь?

Келлс свистнул.

– Что ты имеешь в виду, Слим?

– Ничего особенного. Но мне кажется, что Азельда могла уехать в Малиндон, после того как ты усадил ее в такси. Возможно, Азельда обманула тебя утром. Она могла знать, что ты работаешь на меня, и после ленча, договорившись с тобой о вечерней встрече, предупредила Рафано.

Он сделал большую затяжку и закашлялся. Потом продолжал:

– Она не использовала этот обратный билет. Наверное, кто-то привез ее на машине. Может быть, это был сам Рафано.

– Если она одна из дам Рафано, то наверняка знает, кто ты, – заметил Келлс, – и поймет, что мы действовали сегодня сообща. Нам тогда не удастся подцепить ее на крючок.

– Меня это не волнует, Монти. А ты займешься вот чем. – Каллаган достал из стола карту и расстелил ее на столе. – Вот здесь Малиндон, а здесь Саутинг-Виллидж. Здесь Пинмилл. А Пинмилл – отличное место для яхты. Было бы странно, если бы Рафано держал яхту не здесь. От Харвича до открытого моря рукой подать, и он в любой момент может удрать отсюда.

– Понимаю, – кивнул Келлс.

– Мы сделаем вот что, – продолжал Каллаган. – Семья Ривертона волнуется за Щенка. Я уже повидал его мачеху. Она из тех, кто может причинить большие неприятности, если почувствует…

Келлс усмехнулся.

– Скажи, Слим, я не говорил тебе, что одной из причин, заставивших меня удрать из Штатов, было то, что мой старик решил преподнести мне мачеху? Да-да, он хотел жениться на какой-то даме, содержащей ночной клуб. Когда я ее увидел, я собрал шмотки и смылся. К черту мачех!

– Иди домой и поспи, – сказал Каллаган. – Ты выедешь утром, в шесть часов. Найми машину. Приедешь в Малиндон, оставь машину и поброди по окрестностям. Осмотри все места, погуляй вокруг Фаллтона, Лайтинга и так далее. Попробуй найти яхту, она должна быть достаточно большой, чтобы на ней можно было удрать за границу. Яхту снял американец на пять или шесть месяцев. Сделай это побыстрее, Монти.

– Хорошо, босс. – Монти встал. – Я позвоню, если найду что-нибудь. – Он взял шляпу. – Пока, Слим.

Каллаган сидел за столом и разглядывал билет. Он размышлял. Сопоставлял факты, которые ему были уже известны. Во-первых, почему Чарльстон раньше не намекнул ему о Рафано? Каллаган давно приглядывался к Рафано, а Чарльстон профессиональный игрок, и ему должно быть многое известно о Джейке.

Он подумал, что знает ответ на этот вопрос. Чарльстон не дурак. Когда он узнал, что Каллаган ищет Щенка, то понял, что начинается фейерверк. А если это так – Джейк удерет. Ведь он приехал из страны, где не привыкли к неприятностям. И Чарльстон дал Каллагану сведения о Рафано в самый удобный момент, в надежде, что тот из благодарности поговорит о нем с Хуанитой.

Каллаган подумал, что Рафано удерет, пока все тихо и спокойно. Почему бы нет? Имея восемьдесят тысяч фунтов Щенка, он мог позаботиться и об укромном местечке, пока не запахло жареным.

Другой интересный факт не давал ему покоя: эпизод со Щенком на Беркли-сквер. Каллаган задумался. Он достал из стола лист бумаги и написал на нем номер такси, в которое усадил Щенка. Под номером, ниже, он приписал:

«Дорогая Эффи!

Поручи Финдону прогуляться на Беркли-сквер. Пусть найдет такси, которое вчера ночью отвозило молодого Ривертона, и спросит у шофера, куда тот его отвез. Если он все помнит, пусть даст ему один фунт».

Он подписал записку и сунул ее в правый ящик стола Эффи: она обычно по утрам сразу заглядывала туда – нет ли инструкций.

Потом он задумался. Азельда Диксон… Возможно, она была одной из женщин Рафано. Тогда ей известно, что Келлс – агент Каллагана. Более чем вероятно, что она поехала в деревню предупредить Рафано. Потому что не было ничего невероятного в предположении, что Рафано держит яхту в Малиндоне. Может быть, именно потому, что яхта находилась в Малиндоне, Рафано и пронюхал про Щенка.

Каллаган положил билет в ящик стола и закурил другую сигарету. Потом позвонил и попросил позвать Перуччи.

– Перуччи, – сказал он. – Это Каллаган. Я хочу поговорить с тобой, лично. Через пять минут буду у тебя.

Перуччи сидел за большим письменным столом и улыбался Каллагану.

– К вашим услугам.

Каллаган посмотрел на бриллиант на лацкане пиджака Перуччи.

– Я хотел сказать, что сожалею о небольшом вечернем инциденте. Надеюсь, что не доставил вам никаких неприятностей?

Перуччи пожал плечами.

– Я не люблю никаких неприятностей здесь, мистер Каллаган, вы же знаете это. Но вы хороший клиент… – Он снова выразительно пожал плечами. – Все в порядке.

– Прекрасно. Действительно, никаких неприятностей не было, Перуччи. Это был мой агент – Монти Келлс. А женщину звали Азельда Диксон. Вы знаете Азельду?

Перуччи непонимающе посмотрел на него.

– Я ничего не знаю. Вообще ничего.

Каллаган усмехнулся.

– Только не надо лгать, Перуччи. – Он встал, подошел к столу и смерил взглядом итальянца. – Дело в том, что вечером я встретил молодого Ривертона. Вы знаете это хотя бы потому, что половине посетителей вашего заведения это известно. А вот вам, видите ли, не известно го, что скрывается за всем этим.

Перуччи снова пожал плечами. Его улыбка исчезла.

– Когда я разговаривал ночью со Щенком, – сказал Каллаган, – я внимательно разглядел его. Похоже, парень был накачан наркотиком. Вечером, когда я увидел Азельду, мне показалось, что она нюхает кокаин. И я подумал, не является ли Азельда той женщиной, которая держит молодого Ривертона на привязи. Может быть, вы это знаете?

– Я же сказал вам, мистер Каллаган, что ничего не знаю.

Каллаган не двигался. Он спокойно стоял у стола. Губы его расползлись в улыбке, но глаза не смеялись. Он, не отрываясь, смотрел Перуччи в лицо.

– Все это хорошо, Перуччи. Возможно, вы ничего действительно не знаете, а возможно, начинаете что-то понимать, потому что я ведь тоже кое-что понимаю.

Он достал портсигар.

– В прошлом году, – спокойно продолжал он, – кое-кто дал мне задание найти, куда исчезла Лаллен. Вы помните ее, Перуччи? Красивая молодая блондинка, она приходила сюда с саксофонистом. Ну, мы нашли ее, но эта информация не слишком много дала тем, кто тогда ее искал. Лаллен уехала к тому времени слишком далеко. Возможно, сейчас она в Буэнос-Айресе.

Он замолчал. На лбу Перуччи выступили капли пота.

– Неплохая работа. Но самое интересное то, что нам известен номер машины, на которой уехала девушка в день исчезновения с побережья, – Он усмехнулся. – Монти Келлс выследил машину и узнал этот номер. Большая зеленая машина. Одна из твоих, Перуччи, – Каллаган сунул в рот сигарету и раскурил ее. – А теперь ты расскажешь мне об Азельде, – докончил он.

Перуччи опустил голову. Прошла, наверное, минута, прежде чем он заговорил.

– Я не много знаю о ней, мистер Каллаган. Не много. Думаю, она употребляет наркотики. Думаю, что она встречается с некоторыми друзьями Рафано. Больше я ничего не знаю.

– Подумай еще немного, Перуччи. Подумай, не вспомнишь ли ты еще что-нибудь о ней. Где она берет наркотики?

Перуччи не поднимал головы.

– В Сохо есть маленький ночной бар. – Он говорил тихо, но с едва сдерживаемой злостью. – Бар «Капер».

– Знаю, – подтвердил Каллаган. – Кто сейчас держит это место?

– Они зовут его Братец Генни, – ответил Перуччи.

Каллаган взял шляпу.

– Когда бар закрывается?

Перуччи встал.

– Там открыто до четырех утра, мистер Каллаган.

Каллаган направился к двери.

– Мистер Каллаган… – окликнул его Перуччи.

– Все в порядке, Перуччи. – Каллаган усмехнулся. – Я забуду номер твоей машины. Доброй ночи!

Каллаган вышел через коридор в зал «Желтой Лампы». Сейчас там было пусто, только две-три усталых пары сидели за столиками. Он увидел Чарльстона, направлявшегося к гардеробу. Тот улыбнулся.

– Хэлло, Слим! Ты быстро работаешь. Сегодня я ужинаю с Хуанитой. Ты уже не так популярен. Она говорит, что ты испортил ее танец.

Каллаган ухмыльнулся.

– Во время ее танца случилась маленькая неприятность. Естественно, ей это не очень понравилось.

Он подошел к двери.

– Послушай, Джилл, поработай с Хуанитой. Я уверен, что ты ей нравишься. Ей до смерти надоели эти выступления, и, по-моему, она будет рада выйти замуж. А если ты найдешь себе новое занятие, то можешь стать этим счастливцем. До свидания, Джилл.

Он вышел на улицу и, поймав такси, велел шоферу ехать в Сохо.

Бар «Капер» был одним из тех заведений, которые переходят из рук в руки каждые три-четыре месяца. Когда полиция решала, что пора познакомиться с владельцем, всегда оказывалось, что его уже нет, а его преемник уж никак не виноват в том, что «тот» уехал вчера вечером, скажем, в Париж.