Текст книги "Опасные повороты"

Автор книги: Питер Чейни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Это солидная сумма. – Селби серьезно посмотрел на него. – Мы еще даже не начинали утверждать завещание полковника Ривертона. Конечно, состояние очень большое, и миссис Ривертон в любом случае будет чрезвычайно богатой женщиной, но в настоящий момент на текущем счету Ривертонов не наберется двадцати тысяч. Во всяком случае…

– Что?

Селби откинулся на спинку кресла.

– Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду, говоря о деньгах. Вы случайно не задавали этот вопрос миссис Ривертон?

– Она сказала, что я спрашивал об этом?

– Нет, не говорила. – Он с любопытством посмотрел на Каллагана. – Она спрашивала, не сумеем ли мы предоставить ей двадцать тысяч фунтов немедленно, как только онией понадобятся. Она звонила вчера рано утром из Манор-Хауза. Насколько я понял из ее слов, вы виделись с ней.

Каллаган встал.

– Вот и отлично. – Он улыбался, – Это все, что я хотел узнать. Ну-с, мистер Селби, буду продолжать следствие по своему плану.

– Вы будете держать нас в курсе дела? – спросил Селби. – У вас есть версия случившегося?

Каллаган покачал головой.

– Я не знаю ничего кроме, может быть, одного. Но если это «одно» подтвердится, я вам скажу. Я хочу, чтобы эти ребята из Ярда пошевелились. Я хочу, чтобы они оперативнораскрутили это дело и выдвинули обвинение против Ривертона.

– Вы не могли бы сказать мне – это, конечно, останется между нами, – почему вы так хотите, чтобы Уилфриду Ривертону предъявили обвинение в убийстве?

– Вам я это могу сказать. Послушайте… – Он наклонился к Селби и заговорил почти ласково: – Если они обвинят Ривертона в убийстве, а потом неожиданно откажутся от обвинения, это угробит все дело. Больше они не сумеют обвинить никого. Понимаете?

– Вполне, – согласился Селби. – У вас за пазухой есть нечто такое, что заставит их отказаться от обвинения в убийстве?

Каллаган усмехнулся.

– Черт возьми, я знаю, что Уилфрид Ривертон не стрелял в Рафано. Все, что меня беспокоит сейчас, – как это доказать, избежав неприятностей. До свидания, Селби!

Селби проводил Каллагана до двери. Его рот был открыт от удивления.

– Боже мой! – прошептал он.

Ровно в четыре Эффи Томпсон принесла в кабинет Каллагана чашку чая. Он лежал в кресле, положив ноги на письменный стол. Пепельница была полна окурков.

– Кто из ребят на месте? – спросил Каллаган.

– Николас. Он закончил это дело с кино.

– Пришли его, – распорядился Каллаган. – Кто-нибудь звонил?

– Нет, а от кого ты ждешь звонка? Ты имеешь в виду Келлса? Он еще не звонил.

– Нет, я не имел в виду Келлса, – отрезал Каллаган. – Он больше никогда не позвонит мне.

Эффи подняла брови.

– Так он у тебя больше не работает?

– Ты права, – мрачно проговорил Каллаган. – Он больше не работает у меня. Теперь ему лучше, чем у меня.

– Ты его уволил?

– Нет, я не увольнял его. И никогда не сделал бы ничего подобного. Я сам мог бы быть на его месте… но у меня не хватает мужества. – Он попытался улыбнуться ей.

Эффи посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.

– Вот черт! – пробормотала она и вышла.

Вошел Николас. Каллаган протянул ему сигарету.

Тот взял ее и закурил.

– Сейчас пять минут пятого, – сказал детектив. – Если ты немедленно отправишься в «Желтую Лампу», то еще застанешь ее владельца на месте. Его зовут Перуччи. В это время он проверяет кассу. Возьми его за руку, усади в машину и привези прямо сюда. Я хочу поговорить с ним.

– А он согласится?

Каллаган удивленно поднял брови.

– Будет брыкаться, скажи, что, если ему так хочется, я сам приеду за ним, возьму его за шиворот и не оставлю живого места на его шкуре. Скажи, что у меня есть к нему дело. Он поедет.

– Понял. – Николас вышел, улыбаясь.

Перуччи уселся в большое кресло возле камина в кабинете Каллагана. Он выглядел оскорбленным и несчастным… почти плачущим. Выражение лица было негодующим и в то жевремя обеспокоенным.

Каллаган деловито наполнил в третий раз чашку чаем и хладнокровно посмотрел на итальянца.

– Значит, Николас довольно грубо обошелся с вами, когда тащил сюда. Вам это не понравилось, не так ли? Вам не нравится, что с таким порядочным, честным и лояльным гражданином, как вы, который свято блюдет уголовные законы, обошлись грубо? Ах ты, вошь!

– Мистер Каллаган! – Перуччи выпрямился в кресле. – Вы нравитесь мне и всегда нравились. Почему вы все время оскорбляете меня? Я хочу знать!

– Вы узнаете это. – Каллаган усмехнулся. – Я вам скажу. – Он прикурил новую сигарету от окурка. – Вечером в прошлую пятницу я был у вас, и между нами состоялся небольшой разговор. Я спрашивал у вас, где молодой Ривертон достает наркотики. Вы намекнули насчет Братца Генни. Хорошо, я понял намек. Как только я ушел, вы позвонили Азельде Диксон или послали кого-то к ней. Она пыталась обмануть меня и предупредить Генни в «Капере». Но ей это не удалось. Когда я спустился вниз, Азельда только что вышла от него. Я знаю, что она говорила с ним и просила его молчать. Поэтому я отложил разговор с Генни, – продолжал Каллаган, – и решил побеседовать пока с Азельдой. Я сидел и ждал минут десять, чтобы дать ей время позвонить. А потом на улице меня ждал парень с лезвиями в перчатке… – Он посмотрел на Перуччи. – Вам, конечно, ничего об этом не известно, Перуччи?

– Черт возьми, я ничего не знаю об этом. – Он поерзал в кресле и повторил: – Я ничего не знаю.

– Вы скажете мне все, что я хочу знать, – иначе вам будет плохо. А вы догадываетесь, что я имею в виду. Вам будет так плохо, что вы пожалеете о своем решении. Я знаю достаточно, чтобы прикрыть ваш вшивый притон. Ну, так как вы себя чувствуете?

Перуччи умоляюще сложил руки.

– Я не знаю, почему вы так со мной разговариваете, мистер Каллаган, – захныкал он. – Я всегда был вам добрым другом и отвечу на все ваши вопросы.

– Вот и хорошо, – одобрил Каллаган. – Я вам кое-что скажу, а вы подтвердите, прав ли я. Только не ошибитесь!

Каллаган встал перед Перуччи и вперил в него взгляд.

– Прежде всего, мальчики из Ярда беседовали с вами, не так ли? Это были ребята Грингалла. Они задавали вам вопросы о молодом Ривертоне, не так ли? Они спрашивали, гдеон доставал наркотики, а вы ответили, что не знаете. Верно?

Перуччи испуганно кивнул.

– Потом они захотели узнать, бывал ли в вашем заведении Ривертон вместе с Джейком Рафано и что вам известно о них? Они знали, что Ривертон часто бывал здесь. Знали также, что вы поставляли игроков в притоны Вест-Энда и Мейфэра. Они спрашивали, известно ли вам что-либо об игре Щенка и Рафано, а вы ответили, что вам известно только то, что Щенок потратил деньги на Рафано, но где он играл – вы не знаете. Верно?

Перуччи снова кивнул.

– Они спрашивали также, ссорился ли когда-либо Щенок с Рафано. Известно ли вам, что Щенок грозился убить Рафано, а вы подтвердили это, да?

– Да. Это правда. Я слышал, как мистер Ривертон дважды повторил это…

– Вы лжец, – прервал его Каллаган. – Вы никогда этого не слышали. Что еще они спрашивали?

Перуччи пожал плечами.

– Они задавали много дурацких вопросов. Спрашивали, знаю ли я, где живет Ривертон. Я ответил отрицательно. Еще спросили, знаю ли я его женщин. Я ответил, что не знаю. Они уточняли время, когда я слышал угрозы Ривертона по адресу Рафано.

Каллаган усмехнулся.

– Кроме вас присутствовал еще кто-нибудь, когда он грозил Рафано?

– Нет. Он говорил об этом в моем кабинете.

– Ясно. Держу пари, что вы выдали им также имена других людей, которые якобы слышали эти угрозы?

– Да.

– Хорошо, Перуччи. – Каллаган закурил сигарету. – Вы сейчас уйдете отсюда. А дальше будет вот что. Вы вернетесь в свой клуб и запретесь в кабинете. Попытаетесь дозвониться до своих друзей и расскажете им о нашем разговоре. Вы увидите, что я тогда сделаю с вами. К тому времени вас придется по частям выбрасывать на свалку.

Перуччи встал.

– Я… я не понимаю, мистер Каллаган. Я только сделал то, что считал нужным, я не хочу впутываться в это дело. Мне не нужно никаких неприятностей…

– Это хорошо. – Каллаган засмеялся. – Выслушай меня, проклятый дурак. – Он протянул ему показания Ривертона. – Мы стараемся защитить Щенка. Наш единственный шанс – убедить присяжных в том, что он стрелял в целях самозащиты. Он признался, что стрелял в Рафано, и был таким дураком, что заявил, будто стрелял первым. А вы наболтали полиции черт знает что.

Перуччи пожал плечами.

– Теперь я понимаю… Если бы я знал, что вы этого не хотите, мистер Каллаган, я бы не сказал ни слова.

Он растерянно кивнул и вышел.

Каллаган посмотрел на показания Ривертона. Перед заголовком слова: «Строго конфиденциально». Он усмехнулся. Потом разорвал показания в мелкие клочки и швырнул их в камин.

Мелкий дождь заливал лицо Каллагана, когда он стоял, прижавшись к стене дома, в конце Мьюс напротив Корт-Мэншнз. Вскоре после одиннадцати высокий портье торопливо вызвал такси. Две или три минуты спустя вышла Азельда Диксон, закутанная в меховое пальто, села в такси и уехала. Каллаган облегченно вздохнул и закурил сигарету. Его взгляд все еще был прикован к Двери напротив.

Прошло десять минут. Подъехало еще одно такси, и из него вышел Фред Мазели. Он вошел в дом, не отпуская такси. Минут через пять он вышел вместе с высоким портье. Оба уселись в такси и уехали.

Каллаган поднял воротник пальто и торопливо пересек дорогу. Затем вошел в дом и миновал длинный коридор, до номера 17. Достав из кармана связку ключей, он попытался открыть дверь.

Наконец это ему удалось. Войдя в квартиру Азельды Диксон, он осторожно закрыл за собой дверь и нашел выключатель. Из небольшого холла вели три двери – одна напротив входа и две по бокам. Он шагнул направо.

Открыв дверь, вдохнул теплый, свежий аромат косметики. Очевидно, здесь никогда не открывали окон. Каллаган включил свет. Это была спальня Азельды. Как раз то, что нужно. Кровать – роскошное шелковое одеяло лежало на полу – выглядела так, будто ее не убирали несколько дней.

Ящики выдвинуты, на туалетном столике – беспорядок. Слева на столе две бутылки – одна пустая из-под джина, другая, наполовину опорожненная, из-под виски – и два стакана.

Каллаган начал обыск. Он двигался по правой стороне, не пропуская ни одной вещи, но ничего не нашел. Выключил свет и направился в гостиную. Половина двенадцатого. Онработал быстро, но в гостиной обыск тоже результатов не дал.

Через левую дверь, ведущую из холла, он попал в небольшой коридор, который заканчивался кухней. Другая дверь вела в ванную. Справа Каллаган заметил еще одну дверь и открыл ее.

Это была небольшая комната без окон, но с вмонтированным в одну из стен вентилятором. Она тоже напоминала гостиную. Масса безделушек. Разбросанные коробки и ящики с одеждой. Каллаган начал обыскивать одежду, сваливая ее прямо на пол в центре комнаты. Потом стал перетряхивать все подряд. И усмехнулся: Азельда порядочек не любила. Здесь валялись перегоревшие электрические лампочки, старые объявления, коробки от сигарет, испорченные часы… Ему и раньше приходилось видеть похожие квартиры ивстречать женщин, подобных Азельде. Он работал быстро, но тщательно рассматривал каждый клочок бумаги. И на дне одной из коробок нашел… Это была скомканная бумажка. Каллаган развернул ее и прочел на четвертушке стандартного печатного листа:

«Где-то возле Мейфэра.

Уилфриду Ривертону, эсквайру.

Его Высокой Милости, главе всех Щенков.Дорогой, проклятый Щенок!

Разве ты не настоящий Щенок? Разве тебе никто не говорил, что этот Рафано никогда в жизни не вел честную игру? Разве ты не знаешь, что он мошенничает не только в играх? Разве ты не знаешь, что женщины, которые тебя окружают, ловят таких щенков, как ты? Почему ты не можешь постоять за себя, или тебе нравится, что тебя окручивают? Еслинет, почему бы тебе не получить свои башли назад, пока Джейк не увез их в Америку?Друг».

Каллаган покрутил письмо. Снова прочел его, отметив один-два изъяна пишущей машинки. Очевидно, очень старая машинка, подумал он.

Взглянул на часы. Пять минут первого. Он сложил письмо и положил его в бумажник. Потом торопливо привел все в относительный порядок – вернее, восстановил беспорядок, царивший в этой комнате.

Затем он кое-что заметил. Засохший цветок в глиняном горшке, на три четверти наполненном землей. С одной стороны земля была более рыхлой, чем с другой, хотя ее давно не поливали. Каллаган опустился на колени и, надев перчатки, начал рыться в земле. На глубине двух дюймов он нащупал что-то твердое. Он почти смеялся, когда достал этот предмет: «Эсмеральда» – испанский пистолет 32-го калибра.

Каллаган сунул пистолет в карман и, продолжая рыться в горшке, почти на дне его нашел картонную коробку. На ней было написано по-испански: «Пятьдесят патронов для „Эсмеральды“».

Он открыл коробку. Внутри ровными столбиками торчали сорок патронов. Остальные десять гнезд были пусты. Каллаган сунул коробку в карман и заровнял землю. Потом ещераз оглядел комнату, выключил свет и вышел.

Он вернулся в спальню, обошел вокруг кровати. Потом обернул бутылку с виски платком, сделал небольшой глоток и поставил бутылку на место. Подойдя к входной двери, открыл ее и прислушался. Тихо. Он выскользнул за дверь, захлопнул ее за собой и вышел на улицу.

Было холодно, и хлестал дождь. Каллаган был почти счастлив. Он быстро направился к метро у Найтсбриджа и зашел в телефонную будку. Набрав номер «Серебряного Бора», попросил позвать Галлуста – бармена верхнего этажа.

– Хелло, Галлуст, – это мистер Каллаган. Скажите, мистер Менинуэй еще у вас? Он с дамой?

– Да. Они здесь.

– Как дама? – спросил Каллаган.

Галлуст ответил, что она немного смущена, но в общем все в порядке.

– Хорошо. Позовите к телефону мистера Менинуэя. Скажите, что его спрашивает женщина. Мое имя не упоминайте.

Через минуту Менинуэй был у телефона.

– Послушай, Менинуэй, говорит Каллаган. Насколько я понял, Азельда немного смущена?

– Самую малость, – ответил Менинуэй. – Она очень мила.

– Ладно, увидишь, что будет после нескольких глотков. Сейчас четверть первого. Оставайся в баре еще двадцать минут. Потом предложи проводить ее домой. Когда выйдешь на улицу, возьми такси, в котором шофер читает газету. Усади ее в машину. Там будет один из моих ребят. Сам ты можешь идти домой: он присмотрит за ней. Завтра утром получишь свои деньги.

– Согласен. Я полагаю, ты знаешь, что делаешь.

– Во всяком случае, в твоих советах не нуждаюсь – так что держи их при себе.

– Моя ошибка, прошу прощения.

– Всего хорошего.

Каллаган позвонил Дарки:

– Послушай, Дарки. Скажи Фреду Мазели, чтобы он отправился к Хориджу. Пусть возьмет такси напрокат и едет к «Серебряному Бору». Ты поедешь с ним. Фред должен сидеть в машине и читать газету.

– В двенадцать тридцать пять, – продолжал Каллаган, – Менинуэй выйдет из «Серебряного Бора» с женщиной. Он посадит ее в ваше такси. Если она станет кричать, заткни ей рот. Когда она успокоится, скажи, что получил указания держать ее у себя до завтрашнего дня. Будто бы из-за дела Ривертона начинаются большие неприятности и твойбосс считает, что ей лучше побыть в стороне. Если она захочет узнать, кто твой босс, скажи, чтобы она не задавала дурацких вопросов, на которые ты не можешь отвечать.

Отвези ее на Доути-стрит и дай выпить все, что она захочет. Она любит джин. Завтра придержи ее до двенадцати ночи. Потом отпусти и скажи, что она может делать все, что ей заблагорассудится. Ты понял?

– Понял, – подтвердил Дарки. – А она не станет звать полицию?

– Не думаю. Ей самой не очень хочется встречаться с полицией. Она ее ненавидит. Давай действуй!

– О’кей, шеф.

Каллаган повесил трубку. Он прошел Найтсбридж и направился к Пикадилли. Дождь кончился. Он закурил и свернул на Беркли-стрит. Каллаган был доволен. Денек выдался исключительно удачный.

ЧЕТВЕРГ

Глава 11

Разговор с недомолвками

Каллаган сидел в постели и пил кофе. Часы пробили двенадцать. Но он не обратил на это внимания – думал об Азельде Диксон.

Азельда – интригующая личность. В общем-то, она приятная женщина. Возможно, жизнь обошлась с ней жестоко, и она выбрала проторенный до нее путь. Ему стало жаль Азельду, но он тут же подумал, что интересно бы узнать, много ли известно ей об этом деле. Он не считал Азельду храброй женщиной, но от любви она могла потерять голову.

Каллаган допил кофе, побрился и стал одеваться. Потом позвонил Дарки.

– Доброе утро, Дарки, – весело приветствовал он его. – Как твоя гостья?

– Ну и работку ты дал мне, Слим, – усмехнулся Дарки. – Еле-еле успокоил ее. Я еще никогда не слышал таких ругательств.

– Она хотела узнать, в чем дело?

– Еще бы! Но я напустил туману и сказал, что все делается для ее же блага. Иначе копы схватят ее и заставят сказать то, о чем ей наверняка не хочется говорить. Кажется, она осталась довольна.

– Хорошо. Пусть посидит до двенадцати, а потом отвези ее домой. Она должна быть там в двадцать минут первого – возможно, я захочу ее увидеть. Привет, Дарки.

Он положил трубку и спустился в контору. Прочел газеты, закурил. Без четверти час позвонил в Скотланд-Ярд и спросил мистера Грингалла.

– Хэлло, Слим, – отозвался Грингалл. – Как дела?

– Сказать по правде, Грингалл, я немного обеспокоен.

– Не верю в это. Ты всегда улыбаешься, несмотря на дела – будь то убийство, поджог или грабеж. Тебя может обеспокоить только что-то из ряда вон выходящее.

– Так оно и есть, – подтвердил Каллаган. – Я имею в виду дело Ривертона.

– А! – протянул Грингалл. – Я не думаю, что ты сумеешь чего-либо добиться в этом деле. Дело в шляпе.

– Этого я и боюсь, – мрачно признался Каллаган. – Если у тебя найдется лишнее время, я был бы рад получить твой совет.

– О да! – Голос Грингалла звучал удивленно-подозрительно. – Так тебе нужен мой совет? Я всегда немного побаиваюсь, когда ты просишь совета. Обычно это означает, что у тебя за пазухой что-то есть. Ты зайдешь сюда?

– Буду рад. Если не возражаешь, я приеду в три часа.

Грингалл не возражал, и разговор закончился. Каллаган нажал кнопку звонка к Эффи. Когда она вошла, он извлек из бумажника двадцать десятифунтовых бумажек.

– Когда ты пойдешь завтракать, Эффи, купи для меня какое-нибудь ювелирное изделие. Что-нибудь действительно красивое, и с бриллиантами. Это лучше всего поискать наБонд-стрит. Можешь истратить все.

Она взяла деньги.

– Это для женщины?

Он заметил, что у нее сегодня глаза совсем зеленые и она особенно тщательно одета.

– Да, Эффи. И для очень красивой женщины.

Когда она уже шла к двери, Каллаган вдруг сказал:

– Тебе идет твой новый пояс, Эффи. Очень удачный выбор.

Она повернулась к нему.

– Я знаю, что ты замечаешь многое. – Эффи улыбнулась. – Но я не думала, что ты настолько наблюдателен. Впрочем, ты прав… Я вчера купила новый пояс. Рада, что он тебенравится.

Каллаган усмехнулся.

– А я рад, что тебя это радует, Эффи.

– Спасибо, мистер Каллаган. – Он уловил в ее глазах злой блеск. – Я не думала, что вас интересует моя фигура.

– Ты будешь удивлена еще больше, – пробормотал Каллаган, когда за ней закрылась дверь.

Грингалл стоял у окна и с удовольствием дымил короткой трубкой, когда вошел Филдс.

– Есть что-нибудь? – спросил инспектор.

– Кое-что, сэр. Я посылал вчера двух детективов в «Капер». Взял их из дивизиона «К», чтобы их не узнали. Там были кое-какие разговоры о Ривертоне. Пара ребят знает его.

– Да? – сказал Грингалл, не отрываясь от окна. – Это странно.

– Почему? – удивился сержант.

– Держу пари, этот молодой Ривертон никогда не посещал «Капер». Да и зачем? Это не место для него и ему подобных.

Филдс повесил шляпу и сел за свой стол.

– Был бы рад, если это действительно так, сэр. Туда тянется ниточка. Братец Генни торгует наркотиками уже много лет. Мы дважды ловили его на этом. Один раз в двадцать четвертом году, другой – в тридцать пятом. Последние два года он стал дьявольски осторожен.

Грингалл кивнул. Потом подошел к своему столу и сел. Он начал выбивать трубку и чистить ее заколкой для волос, которую стащил у миссис Грингалл.

– Ну и что же они нашли? – наконец спросил он.

– Этот Генни знает, что Ривертон надоел Рафано, – ответил Филдс. – Очевидно, Азельда Диксон иногда болтала об этом с Генни. Она как раз одна из тех женщин, которые увивались за Ривертоном.

– Что она говорит? Вы видели ее?

– Сегодня я займусь ею. Она живет в Корт-Мэншнз, на Слоун-стрит. Очень дорогая квартира. Я оставил ее в покое, поскольку вы предупреждали, что с ней надо быть осторожным. Против нее ничего нет: считается, что она живет на собственные доходы. Легко возбудимая женщина…

– Все женщины из ночных клубов легко возбуждаются, – заметил Грингалл. – Если бы не это, им там нечего было бы делать. Когда вы увидите ее?

– Утром я был у нее, но ее еще не было дома. Вчера вечером она ушла и не возвращалась. Ночной портье думает, что она, может быть, накачалась наркотиками. Он говорит, что с ней такое случается, и тогда ее не бывает день-два.

Грингалл кивнул.

– Подождите до завтра и позвоните туда. Если она вернется, я сам пойду к ней. Если нет, надо узнать, где она. Мы должны ее найти. Я хочу с ней поговорить.

– Хорошо, сэр. Есть что-нибудь еще?

– Да. Я хочу знать, что делал молодой Ривертон в субботу днем и вечером до поездки в Фаллтон. Вы нашли, где он жил? Что это за тайна с его адресом?

– Это не тайна, сэр. Он сначала жил на Уэлбек-стрит. Выехал оттуда четыре месяца назад и продал всю обстановку. Отличная была обстановка. Потом – в меблированных комнатах на Мортимер-стрит. Платил три гинеи в неделю и прожил только пять недель. Затем снимал в течение двух недель комнату в Сент-Джон-Акадия-роуд у двух старых дам. Он никогда не получал писем и не оставлял своего адреса при переезде. Восемь недель – на Виктория-стрит. А где он жил после этого, я так и не нашел. Это немного странно…

– Чертовски странно, – сказал Грингалл. – Я хочу это узнать. А также что он делал в субботу – это важно. И как он попал в Фаллтон. Вы беседовали с железнодорожниками?

– Да, но это ничего не дало. Он мог доехать поездом до Баллингтона, или Свансдайна, или любого другого места, а оттуда – на автобусе до Фаллтона. Но никто из железнодорожников не видел его. Он мог приехать автобусом с Грин-Лайн. Или воспользоваться попутной машиной.

– Все это очень интересно, – с иронией заметил Грингалл. – Он мог и прилететь туда на воздушном шаре или прийти пешком. Надо узнать, как он попал туда. – Он помолчал немного. – В три часа придет Каллаган. Я не хочу, чтобы он видел вас здесь. Он сказал, что хочет просить у меня совета. – Он выразительно посмотрел на Филдса. Тот улыбнулся. – Немного удачи – и я кое-что получу, Я знаю умение Каллагана задавать вопросы.

Филдс встал.

– Пойду поговорю с экспертами по баллистике. Они изучают пулю, пущенную Ривертоном.

– Это мысль, – одобрил Грингалл. – Возвращайтесь через час.

Филдс ушел, а Грингалл взялся за журнал.

Было десять минут четвертого, когда Каллаган появился в кабинете Грингалла. Инспектор заметил, что Каллаган как будто чем-то недоволен. Но этот факт его не удивил: он знал, что тот хороший актер.

Грингалл открыл ящик стола и достал коробку с сигаретами. Предложив Каллагану кресло, он придвинул к нему сигареты.

– Вы прекрасно одеты, Слим, – начал он с комплимента.

– Жаль, что не могу чувствовать себя так же, – отозвался Каллаган.

– А что случилось? Вы же знаете, что нам не стоит разговаривать о деле Ривертона. Мы с вами находимся по разные стороны забора, но вы слишком опытный человек, чтобы я говорил вам то, что вы хотите от меня услышать. Я ни о чем не спрашиваю.

Каллаган кивнул. Он взял сигарету и закурил. Потом откинулся на спинку кресла и посмотрел на Грингалла.

– Я знаю все это. Но не хочу попасть в неприятное положение, тем более испортить дело вам.

Он долго молчал и курил. Потом заговорил:

– Послушайте, Грингалл. Я открою вам карты. Сейчас же. Я хочу рассказать вам кое-что, и это вам может помочь, но не хочу говорить об этом раньше времени. Вы понимаете?

Грингалл улыбнулся: Каллаган снова принялся за старые трюки.

– Вы помните, как мы ссорились в этой комнате из-за дела Меральтона, когда вы грозились пойти к комиссару? – спросил инспектор.

Каллаган улыбнулся.

– Ах, это… Ну, это был вопрос техники… и все.

– Верно, – пробормотал Грингалл. – Это была только «техника». А откуда я знаю, что сейчас это не так?

Каллаган пожал плечами.

– Если вы ответите на один мой вопрос, я вам все расскажу. И вы увидите, какая «техника» привела меня сюда.

– Ладно, – сдался Грингалл. – Какой вопрос?

Каллаган выпустил кольцо дыма.

– Когда вы собираетесь предъявить обвинение Уилфриду Ривертону?

Грингалл поднял брови.

– Хороший вопрос. – Инспектор казался спокойным. – А я хочу, в свою очередь, спросить вас: что сказал Гагелю молодой Ривертон?

– Тоже верно, – согласился Каллаган. – Я не возражаю против этого вопроса.

– Что?! – воскликнул Грингалл. – Вы откроете мне содержание заявления вашего клиента и практически осветите линию защиты?

– А почему бы и нет? – мрачно спросил Каллаган. Он наклонился вперед, чтобы быть ближе к Грингаллу. – Какой черт сможет воспользоваться этой ситуацией? – Он развел руками. – Дело в шляпе, и вы это знаете. Вы же понимаете не хуже меня, что, если бы у защиты были реальные основания, я бы не стал прибегать к помощи Валентина Гагеля. Вы ведь знаете это, не так ли?

Грингалл нерешительно кивнул головой.

– Должен сказать, что я предполагал что-то в этом роде. Вы говорили мне, что фактически защиты не будет. Иначе говоря, этот ваш Гагель пытался смягчить обстоятельства, свести на нет факты пьянства и употребления наркотиков.

– Я готов согласиться с вами, – печально сказал Каллаган.

Грингалл изумленно уставился на него.

– Боже мой! – воскликнул он. – Только не говорите мне, что вы сами считаете его виновным!

Каллаган колебался.

– Нет. Я бы не заходил так далеко, но… – Он пожал плечами. – Когда вы разговаривали с ним, Грингалл? Впрочем, вы действуете своими методами.

– Да. Но теперь не вижу причин скрывать это от вас. Завтра утром газеты сообщат обо всем.

Он опять принялся выколачивать свою трубку.

– Завтра я поеду в Баллингтон, – продолжал Грингалл. – Наш хирург говорит, что Ривертон достаточно оправился. Его состояние гораздо лучше, чем было, когда он употреблял наркотики. Пуля Рафано, так сказать, пошла ему на пользу. Ладно… Он сможет сказать все, что захочет. Я не собираюсь ничего спрашивать у него. И не хочу его ни в чем обвинять, пока сам не отыщу то, что мне нужно. – Он пристально посмотрел на Каллагана.

– А что именно вы хотите найти, Грингалл?

– Я хочу найти парня, который был на борту яхты. Того парня, который позвонил нам в Ярд и сообщил о стрельбе. Очевидно, этот парень звонил из Фаллтона. И вполне ясно, зачем именно он нужен мне. Он был на борту яхты. И был там или во время стрельбы, или сразу после нее. Если этот парень существует и он обычный порядочный гражданин, я не вижу причины, которая вынуждала бы его скрываться от полиции и утаивать свою историю. То, что он скрывается, заставляет меня думать: он был на яхте во время стрельбы и потому имеет основания избегать встречи с полицией.

Он помолчал.

– Комиссар хочет, чтобы я нашел этого парня, если смогу. Он не хочет, чтобы защита набросилась на него и неожиданно предъявила какую-нибудь небылицу… вроде рассказа о самозащите… или о чем-то подобном. Ну а я пока не в состоянии сделать это.

– И вы пришли к заключению, что это не меняет дела?

– Верно. Я был бы рад иметь на своей стороне этого человека, но наши эксперты и без его свидетельства могут доказать, что Рафано был убит из пистолета Ривертона. А теперь нам стало известно, что пуля, извлеченная из Ривертона, была выпущена из пистолета Рафано. Иными словами, оба парня поразили цель – каждый свою. Они пытались убить друг друга. Ну, у меня есть и другие доказательства, что Ривертон грозился убить Рафано, если представится удобный случай. Не сомневаюсь, что Рафано знал об этоми был готов к такой встрече. О Рафано чертовски скверные сведения из Штатов. Он часто пользовался оружием в грабежах, и немудрено, что он ждал этого идиота Ривертона с пистолетом, но не сразу выстрелил. Очевидно, он был немного растерян, и этой заминкой воспользовался Ривертон. Практически они выстрелили одновременно. Вот и всяистория, и я не вижу, какую в ней можно пробить брешь.

– Убежден, что они не сумеют, – вздохнул Каллаган. – Молодой Ривертон сам согласился с этим!

Он посмотрел на Грингалла.

– Ну… Я открыл вам свои карты, – сказал тот.

Каллаган смял свою сигарету, взял себе другую из коробки Грингалла и закурил.

– Послушайте, Грингалл, я пришел сейчас прямо к вам, чтобы сказать о парне, который был на «Сан-Педро» и звонил в Ярд. Конечно, я мог бы сказать вам о нем и раньше. Но этот парень не в ладах с вами, и знает он очень мало. Он был там уже после стрельбы.

– Вот как? – Грингалл поднял брови. – И кто же он?

– Это я. – Каллаган невинно улыбнулся.

– Будь я проклят! – пробормотал Грингалл. – Но что вы там делали, черт вас побери?!

Каллаган выпустил кольцо.

– Все это очень просто, – начал он. – В прошлую пятницу утром семья Ривертонов начала дергать меня – якобы я медленно расследую это дело. И я подумал, что лучше всего начать действовать.

Вечером в пятницу я пошел к Джо Мартинелли. Там был матч по боксу между Ленни и каким-то нигером. Я слышал, как Рафано хвастался: мол, это дельце он обтяпал и поставилна нигера. Ну а я помешал ему. Я поговорил с Ленни и выиграл, а Рафано проиграл.

Грингалл свистнул.

– Держу пари, что Рафано это не понравилось.

– Еще бы! – согласился Каллаган. – А после бокса у меня вышла небольшая ссора с двумя-тремя ребятами Рафано, которые работают на него. Я дал ему знать, что буду в «Парлар-клубе» – Рафано бывает там. Я понимал, что ему будет любопытно узнать, почему я вмешался в это дело. Он, конечно, решит, что мне кое-что о нем известно.

– А что вы знали о нем?

– Немного, совсем чуть-чуть. Но небольшой блеф никогда не повредит.

– Расскажите.

Каллаган продолжал:

– Я узнал, где Рафано держит Щенка, о его яхте. И еще кое-что, в том числе об играх на яхте. Я знал, что он устраивал подобные игры и в Калифорнии, пока федеральные ребята не накрыли его. Я изучил карту и подумал, что его яхта должна быть где-то здесь, в этих краях, откуда легко смыться в любой момент.

Потом меня удивило, как легко он нашел подход к Щенку. А вскоре я обнаружил в одной женской сумочке неиспользованный билет от Малиндона до Лондона и тогда решил, что яхту Рафано надо искать где-то в районе Фаллтона.

– Прекрасная работа, – заметил Грингалл. – Кстати, как зовут женщину, в сумочке которой вы нашли этот билет, или это важный секрет фирмы Каллагана?

– Не думаю, что это секрет. Во всяком случае, теперь. Эту женщину зовут Азельда Диксон, по прозвищу «Качалка».