Текст книги "До наступления завтра (ЛП)"

Автор книги: Пинтип Данн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Обувь четырнадцатого размера. Нижнее белье. Новый запас специй: мята, куркума, карри, орегано и корица.

– Хорошо, хорошо, – бормотала она. – Еще что-нибудь?

– Нет, это все сообщение.

И так и было. Так всегда было. Всего раз он пожелал, чтобы его брат прислал что-нибудь личное. Шутку, понятную только им двоим, или, может, изображение того, как Майки живет. Чего угодно, что не было бы строго деловым. Потому что тогда он бы знал, что Майки хоть чуточку простил его.

Даже если Логан не простил самого себя.

Глава 9

– Как твое самочувствие? – спросила Логана женщина-охранник на следующее утро. Это была та же женщина, которая курировала его воспоминание два дня назад – хотя два дня назад она не потрудилась ему представиться. Сегодня она убедилась, что он знает, что ее зовут Скарлетт, «как цвет, как оттенок ее страсти» (прим.: Scarlett – алый цвет).

Она читала с экрана вопросы, стандартные для каждого получившего воспоминание. Но она снова лучезарно улыбалась ему. Улыбкой, которая не касалась ее глаз, но склоняла тело к столу, выставив грудь в его направлении.

Тьфу. Любой из его приятелей, вероятно, был бы возбужден от мысли извлечь преимущество из ее заинтересованности. Но он не был одним из них.

И она не была Келли.

– Хорошо, – коротко сказал он.

– Получение краткого мгновения будущего может быть тревожащим. Это может вызвать у получателя беспокойство, смятение, страх. Ты не ощущал подавленности с тех пор, как получил воспоминание?

– Нет.

– Думал о том, чтобы нанести самому себе вред?

– Нет.

– Потерял интерес к повседневной жизни? Ты все еще получаешь удовольствие от своих любимых занятий?

– Нет и да.

– Как ты ешь? Спишь?

– Хорошо и хорошо.

С начала беседы он не произнес ничего, кроме ответов из одного или двух слов. Но Скарлетт сияла так, словно он только что предложил решение для мира во всем мире.

– Очаровательно, – промурлыкала она. – Что ты делал до того, как пришел сюда сегодня?

– Ходил на раннее утреннее занятие в бассейне.

– Оххх, – пальцы, напоминавшие ему пауков, вернулись, продвигаясь все ближе к его руке. – Такая целеустремленность. Позволь мне спросить: почему ты делаешь один вдох на каждые два гребка вместо трех или четырех? Так делают остальные пловцы. Это стратегический ход, или так просто получается?

Он застыл. Воздух показался ему перенасыщенным кислородом.

– Как ты узнала, как часто я дышу?

Она моргнула.

– Я прожила твое воспоминание вместе с тобой два дня назад.

– Но как ты это заметила? Большинство моих товарищей по команде никогда не обращали на это внимание, а они плавают со мной бок о бок уже десятилетие.

– Может быть, я думаю, что ты привлекательный, – она запустила пальцы под короткий рукав его школьной униформы.

– Или, может быть, ты врешь, – он пристально посмотрел на нее, жестко, пока она не вытащила пальцы и не убрала их к себе на колено. Логан продолжал смотреть, пока она не поежилась и не отодвинулась. – Давай, Скарлетт. Ты же не такая. Скажи мне правду.

Она по-прежнему не отвечала.

Он приблизился и, подцепив пальцем под ее подбородком, мягко повернул ее голову так, чтобы она смотрела на него. Их губы оказались на расстоянии меньше фута. Если бы он наклонился вперед, то смог бы ее поцеловать.

От этой мысли у него к горлу подкатила рвота, и он затолкал ее обратно. Он не знал, сработает ли это, но шансы были ничуть не хуже, чем у всего остального.

– Помоги мне. Для меня это бы многое значило.

– Хорошо, – два ярких красных пятна появились у нее на щеках. – Твоя учетная запись имела метку. Председатель попросила меня посмотреть твое воспоминание еще несколько раз, чтобы увидеть, замечу ли я что-нибудь странное. Это все.

Каждый волосок на его шее встал дыбом.

– Потому что я стану золотым призером по плаванию?

– Нет, – медленно сказала она. – Она была отмечена даже до того, как ты получил свое воспоминание.

– Почему?

Она пожала плечами, но он был уверен, что это не потому, что она не знала. Просто ей дали указания ему не говорить.

– Послушай, Скарлетт, – он слегка коснулся пальцами ее запястья. – Если моя учетная запись отмечена, я бы хотел знать почему. Ты видела мое воспоминание. Ты знаешь, что я не преступник. Тогда почему Председатель интересуется мной?

Она смотрела на его пальцы. Он почти мог услышать лихорадочную работу ее мыслей. Что будет лучше в дальнейшем для ее интересов? Остаться верной АВоБ… или вступить в союз с будущим чемпионом по плаванию?

Он задел своим коленом ее. Чемпион по плаванию, – каждым касанием пытался донести он. – Выбери меня.

Наконец, она кивнула и повернулась к пульту управления.

– Тут написано, что дело в твоей семье. Твой брат, Майки, был выявленным паранормалом.

Не было смысла этого отрицать. Происшествие с ракетболом было в его деле, и любой, кто был с ним знаком, знал историю его брата.

– Как ты, возможно, знаешь, в данный момент АпИТ очень интересуется паранормалами, – продолжила она. – Они нужны ученым для их исследований, а паранормальные способности, как правило, передаются в семьях.

– Не всегда.

– Нет, не всегда. Но нам были даны инструкции тщательно изучать воспоминания всех, чья учетная запись была отмечена. Вот почему я просмотрела твое воспоминание так много раз. Ну, поэтому и еще из-за твоих поразительных грудных мышц… – ее глаза остановились на его груди. – Рада сообщить, что твое воспоминание прошло проверку. Так что можешь меня поблагодарить за свое легкое и спокойное положение дел.

Черт. Он сам заварил эту кашу. Теперь надо вытаскивать себя, не разозлив ее.

– Я не забуду, Скарлетт, – произнес он низким охрипшим голосом. – Когда я стану знаменитым, я не забуду, что ты была той, кто курировал мое воспоминание. Ты была той, кто показал мне, что мои мечты осуществимы.

В последний раз приласкав ее руку, он выпрыгнул из кресла и направился к двери кратчайшей дорогой.

– Возвращайся и встреться со мной, – выкрикнула она.

Он послал ей усмешку через плечо и понадеялся, что его ямочки хотя бы вполовину настолько очаровательны, как утверждала Рокси.

– Хорошо.

Он быстро кинулся прочь из комнаты. Он должен был испытывать облегчение, но вместо этого в его животе поднималось тревога, заставившая его припомнить, что он ел на завтрак. Кусок стейка с кровью из грудки и два яйца. Сейчас это было не настолько аппетитно, как два часа назад.

Келли. Сейчас она была где-то в этом здании, получая свое воспоминание. И ее сестра была паранормалом. Знает ли об этом КомА? Была ли отмечена ее учетная запись?

Но куда важнее, его воспоминание было исследовано и проверено. Но будет ли ее воспоминание столь же невинным?

Глава 10

Логан расхаживал по лобби здания АВоБ, ожидая, когда появятся те, кто получали воспоминание в этот день. Хорошо, он снова преследовал Келли. Уже второй раз за два дня. Превращает ли это его в негодяя или только в обеспокоенного друга?

Негодяя, – решил он, крутанувшись на каблуках. Что он творит, так беспокоясь об этой девушке? Он не говорил с ней последние пять лет. Действительно ли одно воспоминание все меняет?

Да… и нет. По правде говоря, он всегда о ней беспокоился. Никогда не прекращал о ней думать. Постоянно вовлекал себя в ее дела.

Он сделал еще один круг по лобби. В помещение выбросило несколько подростков. Он взглянул на красные цифры, спроецированные на потолок. Еще слишком рано, чтобы сегодняшним получающим уже были вживлены черные чипы, так что они, должно быть, оказались здесь для проверки после получения воспоминания, в точности как он. Логан развернулся, чтобы снова начать расхаживать, но там была она. Словно видение из сна.

Он резко вдохнул. Отчасти из-за того, что она была прекрасна (хотя она всегда была прекрасна). А отчасти из-за отчаянного безумия в ее глазах. Она мельком посмотрела налево, потом направо, а затем пригнула голову и засеменила по полу лобби. Ее движения были отрывистыми и рваными, словно она заставляла себя идти.

Судьба, что такое? Означает ли это, что ее воспоминание было отмечено? От кого она убегает?

Он оглянулся, но не увидел никого, кто бы ее преследовал. Что не значило, что никто не собирается.

– Келли? Что с тобой? – позвал он, надеясь, что она замедлит шаг. Он уже репетировал свою речь о том, что он чисто случайно оказался в лобби и, несомненно, не преследует ее.

Но она пустилась бегом и рванула из здания. Он безотчетно последовал за ней. Вместо того, чтобы направиться к сверхскоростному поезду, она, однако, стартовала в другом направлении – к лесу.

Он удлинил шаги и подключил для бега руки. Она рванула еще быстрее. Что? Почему она бежит? Он не собирается причинить ей какого-либо вреда. Конечно, она это знает. Конечно…

И тогда до него дошло. С ее точки зрения кто-то ее преследовал. Он.

Резко ускорившись, он догнал ее и затем замедлился, так что теперь они бежали в ногу друг с другом.

Они достигли леса, и вокруг них сомкнулись деревья.

– Логан? – недоверчиво произнесла она, словно он был последним, кого она ожидала увидеть. И он, вероятно, им и был. С внезапным уколом боли он понял, что хотя он и думал о ней два последних дня непрерывно, она, наверно, не думала о нем и секунды. – Что ты здесь делаешь?

Он искривил губы и понадеялся, что получилось похоже на улыбку.

– Просто, как хороший гражданин, пришел отметиться в АВоБ на проверке после получения воспоминания.

– Нет, я хочу сказать, почему ты погнался за мной? Ты работаешь на АВоБ?

– Конечно, нет. Это последняя вещь, которую я бы мог сделать, – теперь пришло его время смотреть недоверчиво. Они не разговаривали пять лет, но милостивая Судьба, она совсем его не знает? – Я позвал тебя по имени, а ты сорвалась с места. Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Прозвучала сирена, и с дерева вспорхнуло несколько птиц, почти остановив его сердце.

– У меня проблемы, Логан, – сказала она, ее глаза, казалось, заняли половину лица.

– Только не говори, что это из-за тебя.

– Они собирались арестовать меня. Я сбежала.

Он наморщил лоб.

– Что ты сделала?

– Ничего, – она задрожала. – Почти ничего. Это из-за моего воспоминания.

У него в животе словно скапливался бетон.

– Они преследуют тебя из-за чего-то, что ты сделала в воспоминании?

Она кивнула.

Логан ощутил пульс, гулко бьющийся в горле. Оу, фигня. Она получила одно из тех воспоминаний. Такое, где ты совершаешь в будущем преступление. Такое, о которых АВоБ никогда не говорит – и по веской причине. Не очень-то мудро будет с их стороны признать, что они бросают в тюрьму невиновных людей, не сделавших ничего плохого.

Но это было невозможно. Это же Келли, ради Судьбы. Как она может быть преступником? Она заплакала в классе биологии, когда они должны были препарировать лягушку – не потому что лягушка была мертва, а потому что ей было жаль лягушачью семью.

А затем он услышал собак – слабо и далеко, но тем не менее. Облава. Любые сомнения, которые у него еще оставались, испарились. Собак выводят только тогда, когда они ищут беглеца.

Келли запнулась, и он, поймав ее, развернул к себе лицом.

– Твое воспоминание. Насколько плохим оно было?

Она быстро заморгала.

– Плохим. По-настоящему плохим.

Он сжал руку в кулак. Проклятое будущее. Этого не должно было произойти. Это не было тем, чего она заслуживает. Если кто и должен был получить хорошее воспоминание, чтобы с тех пор жить счастливо, так это Келли.

Он неуверенно вдохнул. И еще раз. Он никогда не делал этого прежде. Это всегда был кто-то другой, кто направлял беглеца в Хармони. Не он. Не самый юный участник Подполья. Не мальчик, предавший своего брата.

Судьба, помоги ему, он бы предпочел, чтобы кто-нибудь более опытный помогал Келли, но ни у кого из них не было выбора. Он был единственным вариантом, который у нее был.

– Окей, – сказал он, выталкивая воздух из легких. – Иди за мной.

Глава 11

Они побежали глубже в лес. Несколько первых шагов ощущались Логаном, словно первые гребки после сигнала старта. Адреналин перекачивался вместе с кровью, вызывая хаос у него в голове. Он втаптывал землю как когда плыл сквозь воду, словно мог принудить ее будущее к покорности.

Но он не шел в сравнение с ее судьбой. Он был всего лишь пловцом. Все, что он мог, – привести ее на скалу и указать отходной путь в Хармони. Настоящая битва останется людям, у которых по-настоящему есть сила. Эта мысль заставила его топать даже сильнее.

И затем над их головами сомкнулся купол из листьев, наполнив Логана спокойствием. В отдалении он слышал лай собак, но вокруг них вихрился воздух, холодный и влажный. Это было почти так же успокаивающе, как погружаться в воду.

Он замедлился и украдкой посмотрел на Келли. Она все еще была тут, все еще держалась, хоть и выглядела, словно вместе ее удерживает единственная ниточка. Один хороший рывок, и она развалится на части, и они упадут на землю.

Каким могло бы быть ее воспоминание? Как бы сильно ни старался, он не мог представить ее в качестве преступницы. Вот почему он продолжает на нее смотреть. Вот почему его глаза снова и снова притягивали разные части ее тела. Испарина, выступившая над верхней губой. Грудь, вздымающая так, словно она участвовала в заплыве. Ее кожа. Сливочная. Гладкая. Холодная. У нее всегда был тот тип кожи, об которую ему хотелось тереться, в которую хотелось завернуться и погрузиться, словно она была самым глубоким местом бассейна.

У него во рту пересохло. Прекрати пялиться, – приказал он себе. – Ты смутишь ее.

Он стал смотреть вперед и поклялся себе, что не будет оборачиваться. В этом не было необходимости. Он мог ясно представить ее перед глазами по памяти. Изгиб ее щеки, выступы ее бедер, ее груди, круглые и полные…

Черт. Его мысли опять свернули в этом направлении. Он глубоко вдохнул, выровнял дыхание и вместо этого сфокусировался на деталях окружающих их окрестностей. Гальке, разлетавшейся в стороны от его кроссовок. Ежевике, мелькавшей по сторонам на их пути. Земля медленно, но уверенно шла под уклон вверх, вверх, вверх.

Они не говорили, но это не страшно. Он привык к тишине между ними двумя, и это была тишина между двумя людьми, потерявшимися в своих собственных мыслях, а не неприязненная, злая тишина между двумя враждующими экс-друзьями. Он бы обменял бессмысленную болтовню его одноклассников на эту тишину не раздумывая. Это бы значило, что он снова рядом с ней.

Наконец, когда они приблизились к вершине, она заговорила:

– Куда мы идем?

Логан оглянулся, притворяясь, что сканирует местность позади них, но в действительности снова украдкой взглянув на нее. Ее кожа раскраснелась, а из косы выбились завитки волос. Но именно от ее глаз – широко распахнутых и неуверенных – его тело вспыхнуло, поровну от страсти и желания защищать.

– Ты не можешь здесь оставаться. Они найдут тебя, где бы ты ни спряталась.

– Куда ты предлагаешь мне пойти?

Он скосил на нее глаза. Это была та часть, которую он говорить не хотел. Вот он, выставляющий себя ее героем, когда единственное решение, которое он предлагал ей, – спрыгнуть со скалы в реку. Рыцарь на белом коне – это не про него.

Он развернулся, и ему не потребовалось ничего говорить. Ревущая река ответила на все вопросы за него.

– Нет, – прошептала она. – Я не прыгну в реку. Это самоубийство.

– Нет, если ты знаешь, где прыгать, – произнес он, пытаясь звучать более уверенно, чем ощущал себя на самом деле. – Нет, если тебе есть, куда идти.

– Это очевидно не про меня.

– Зато про меня, – сказал он.

Она продолжили взбираться вверх, хотя расстояние между ними удлинилось. Он хотел бы, чтобы у него был другой вариант, который он мог бы ей предложить. Ты и я, давай сбежим вместе, – хотелось сказать ему. – Что бы ни были у тебя за демоны, я защищу тебя. Потому что нам предначертано быть вместе. Я знал это с самого начала, даже до того как я получил свое воспоминание.

Но она никогда не просила его защиты, и он не имел права ее давать. Ей будет куда безопаснее в Хармони. С его братом. С ресурсами Подполья. Он это знал.

Они достигли вершины, где земля выравнивалась, прежде чем обрываться отвесной скалой.

Логан глубоко вдохнул и повернулся к ней.

– Послушай, Келли. На незаселенных территориях есть безопасное убежище. Его называют Хармони, и оно является убежищем для любого, кто хочет начать жить сначала. Для людей с паранормальными способностями, которых преследует АпИТ. Для людей вроде тебя, которые хотят избежать своего будущего.

Она обхватила себя руками.

– Как ты это узнал?

В самом деле, как? Он мог бы провести весь остаток утра, рассказывая ей правду про ракетбол, историю Подполья, об его и Майки обязанностях. Но на это не было времени. Собаки приближались.

– Мой брат, – вместо этого сказал он. – После того как АпИТ арестовало его, моя семья вступила в Подполье, в отряд, который создал Хармони. На случай если они будут преследовать кого-нибудь, кого мы знаем.

Она пристально смотрела на него. И ему потребовались все его силы, чтобы удержаться от того, чтобы не сгрести ее в охапку и не предложить защиту, которую он не имел права предлагать.

– Не знаю, о чем я думала, убегая, – сказала она, тряхнув головой. – Я не могу избежать своего будущего. Я преступник.

Его сердце треснуло.

– Не хочешь прислушаться к себе? Все, что ты сделала, – села в неудобное кресло и получила воспоминание о будущем. Больше ничего не изменилось. Ты все та же Келли, которой ты была этим утром.

– Ты не понимаешь. Мое воспоминание…

– Еще не сбылось! – он потянулся вперед, чтобы схватить ее за плечи, но она была слишком далеко. Ох, как ему хотелось прикоснуться к ней. Его пальцы горели от желания. Но он боялся, что раз коснувшись ее, он уже никогда ее не отпустит.

– Что если у тебя получится изменить твое будущее? – сказал он. – Что если ты сделаешь так, что твое воспоминание физически никогда не сбудется? Я думаю, что если ты покинешь цивилизованный мир, то это будет достаточно хорошей попыткой.

– Но Председатель сказала, что это невозможно.

– Она соврала, – категорично ответил он. – Вся наша социально-экономическая система построена на том, что воспоминания о будущем сбываются, так что она, конечно, должна была это сказать. Будет непросто, так как сама Судьба работает против тебя. Потребуется огромное количество силы воли и упрямства, которых у большинства людей нет. Но это случается. Я видел.

Хорошо, он соврал. Он такого не видел – как и кто-либо из Подполья. Прошло недостаточно времени, чтобы узнать, удалось ли кому-то предотвратить его или ее воспоминание. Но они все надеялись. Они все молились. Хармони была построена на убеждении, что будущее можно перехитрить.

– Предположим даже, что шанс, что я прав, мал, – сказал он. – Разве не стоит воспользоваться им?

– Я не настолько сильная, – прошептала она. – Я не могу противостоять даже моим учителям в школе. Как я должна идти против Судьбы?

– Если кто и способен на это, то это ты, – он прямо посмотрел ей в глаза, подразумевая каждое слово. Она обладала большей силой, чем кто-либо еще, кого он знал – а он был окружен первоклассными спортсменами изо дня в день.

– Я не могу сражаться с Судьбой. Но я знаю, кто может. АВоБ. Я собираюсь позволить им арестовать меня. Запереть меня, чтобы я не могла реализовать мое воспоминание. Даже если захочу.

Что? Что она сказала? Не может же она иметь в виду…

– Но тогда ты окажешься в заключении. До конца твоих дней.

Это его голос? С каких пор он стал столь грубым и скрипучим?

– Я не могу даже размышлять о таком, что сделала будущая я, – сказала она, расправив плечи и вздернув подбородок. – Но это произошло. Так что я не могу гарантировать, что не поменяю свое мнение. Самое безопасное, что я могу сделать, – это лишить себя возможности решать. И АВоБ предлагает сделать именно это…

Он сократил расстояние между нами.

– Ты не можешь сдаться им в руки, Келли. Подумай о том, что ты говоришь.

– И ты, и Председатель, оба сказали, что от Судьбы не уйдешь. Мне потребуется приложить чрезвычайные усилия, чтобы нанести ей поражение. Что может быть более чрезвычайным по сравнению с направлением в заключение?

Он открыл рот, чтобы спорить, просить, умолять. Но было слишком поздно. Она посмотрела вниз по склону.

– Они идут.

Свора ищеек мчалась вверх по холму, за ними следовали охранники в темно-синих и белых униформах. Не успел он и глазом моргнуть, как она вынула из кармана черный чип и бросила его в пропасть. Он проследил траекторию полета чипа по воздуху – а затем он пропал.

Его плечи поникли. Сердце пронзила боль. Он хотел ее остановить – но не мог. Это не было его выбором, и она приняла свое решение.

Кроме того, наиболее определяющей Келли чертой была ее способность любить. И это было в точности то, что она делала. Приносила себя в жертву ради того, чтобы предотвратить совершение преступления в будущем.

В каком-то смысле, ее личность была даже более определенна, чем ее судьба. Кто он такой, чтобы препятствовать ей, быть честной с самой собой?

– Мне жаль, Келли, – пробормотал он.

Собачий лай ввинчивался ему в уши, а ноги офицеров грохотали по земле. Они настигнут их в любой момент.

– Уходи! – прокричала она. – Убирайся отсюда, пока они не арестовали и тебя тоже.

Он открыл рот, чтобы запротестовать, но она затрясла головой.

– Нет. Не делай это еще труднее, чем есть.

Она была права. Это происходило, и он должен был это принять. Он кивнул и сжал ее руку. И хотя это было самым сложным, что он когда-либо делал, даже более сложным, чем тренироваться к прошлогоднему отборочному турниру Золотой Звезды…

Он пошел прочь.

По крайней мере, пока не оказался на другой стороне холма. Он спрятался позади дерева и наблюдал. Наблюдал, как приблизились офицеры и их собаки. Наблюдал, как она подняла руки к небу и пошла по направлению к ним, такая храбрая, такая вызывающая. Такая Келли.

Наблюдал, как единственная девушка, которую он когда-либо мог любить, сдавалась в руки властей – возможно, навсегда.

И в глубине своей души он знал, что его жизнь больше никогда не будет прежней.

Глава 12

Четырьмя днями позже Логан нырнул в бассейн, его тело, словно нож, с легкостью вошло в воду. Его движения были плавными, форма – совершенной. Вода едва колебалась, когда он двигался сквозь нее.

Ему хотелось бы сказать то же самое о своем разуме. Целый день мысли крутились, вертелись, плясали. Словно стрекоза из хокку старого японского поэта, Мацуо Басё, которую они проходили на курсе Поэзии: «Всё кружится стрекоза…/Никак зацепиться не может/За стебли гибкой травы».

Келли была тем, кто любил поэзию, не он. Она поглощала слова своего любимого поэта, Эмили Дикинсон, словно они были самым вкусным десертом, который мог изготовить кухонный комбайн. Но Логану нравились хокку. Они были простые и ясные, и этот мертвый парень, Мацуо, кажется, идеально описал его разум.

Он был стрекозой. И не важно, как он старался, он не мог полностью вернуться к тому, какой его жизнь была раньше.

Четыре дня назад должен был настать конец Логану и Келли. Она сделала свой выбор. Их судьбы пошли параллельными путями. Она покинула его жизнь. Все должно быть кончено.

Но это было не так. Во-первых, потому что он заглянул в будущее, и настолько же, насколько он верил, что они творят свою судьбу сами, настолько воспоминание также дало ему проблеск надежды. А во-вторых, потому что он не мог прекратить думать о ней.

Что она сейчас делает? Как они с ней обращаются? Она, несомненно, была заперта в маленькой камере, но давали ли они ей достаточно еды? Они всегда ненавидели протеиновые гранулы, которые АгО выдавало им на школьном ланче. Он надеялся, что ей дают нечто большее. Есть ли у нее подушка, одеяло? Думает ли она о нем? Остригли ли они ей голову?

Может, он беспокоился о глупых вещах. Она будет прекрасна с или без волос. Но он почти завалился на экзаменах в классе «8 лет до» из-за ее волос. Они еще не были друзьями, и он не понимал, как такой цвет может существовать в природе. Она описывала его как темно-коричневый – почти черный, как у ее отца, но с проблесками маминого золота. Но для него это выглядело, словно само солнце рассыпало у нее в волосах свои поцелуи.

Единственное солнце, которое будет целовать ее теперь, будет из ее воспоминаний.

Воздух встал ему поперек горла, и Логан вынырнул у конца бассейна, задыхаясь. Тренер Блейк сидел на бортике, дожидаясь его.

– Неплохо, Рассел, – тренер постучал по таймеру на наручном коме. – Но это первый круг этого дня. Может, чуть сбавишь темп, пока твои мышцы разогреются?

Логан кивнул и приготовился выполнить разворот. Если бы он знал, что тренеру захочется поговорить, то не всплывал бы вовсе.

– Не торопись, – старший мужчина схватил его за шею. – Я хочу с тобой поговорить. Вылези из воды на минуту.

– Тренер, я в середине тренировки…

– Ты не рыба. Не задохнешься, если попадешь на воздух.

Логан неохотно выбрался из бассейна и сел рядом с тренером. Он принял полотенце и вытер лицо насухо. Если его наставник хочет поговорить, значит, они будут говорить. После тренировок у него в течение последних десяти лет Логан обязан ему слишком многим.

– Ты сегодня рано, – сказал тренер. – Школа не закончится еще ближайшие три часа.

Логан изучал швы на мокрой плитке.

– Я подумал, что начну занятия пораньше. Отборочный турнир через три дня, как ты знаешь.

– Ты сбежал пораньше вчера, и за день до этого тоже. Что будет завтра? Собираешься совсем бросить школу?

Логан моргнул.

– Школа – это просто формальность, когда ты уже получил свое воспоминание о будущем. Все это знают – мои родители, учителя. Они все осведомлены, что я пропустил пару уроков, и их это не волнует. Они знают, насколько важен отборочный турнир.

– А я знаю, насколько важна учеба, из любви к процессу. Я не хочу, чтобы ты пренебрегал своими занятиями в погоне за своей золотомедальной мечтой.

Логан затряс головой. Позиция тренера на учебу не была новой. Он был тем, кто разгонял пловцов по домам, тогда как они бы оставались упражняться по ночам. Он был впереди всех, когда уговаривал пропустить день в бассейне, чтобы подготовиться к важному тесту. Ему были нужны дисциплинированные и управляемые пловцы – а не болваны.

Логан всегда относил настойчивость тренера относительно обучения на счет его собственной неудавшейся карьеры. Он хотел, чтобы у его пловцов всегда был резервный план на случай, если с плаванием не сложится.

Но Логану не нужен был запасной план. У него было его воспоминание о будущем.

– Я столкнулся с Рокси на моей вечеринке в честь Дня Воспоминания, – сказал он, меняя тему. – Она сказала, что ты в этом году выходишь на пенсию. Что будет значить, что отборочный тур – это твой последний шанс подготовить чемпиона. Это правда?

Тренер сделал большой глоток из фляги, поболтал жидкость во рту, словно полоскал его. Шух, шух, шух. Логан подумал, что он вовсе не собирается отвечать – но затем он кивнул.

– Почему ты мне не сказал? – спросил Логан, его горло, его грудь, даже мышцы стиснуло.

– Это не имеет никакого значения, – тренер еще раз присосался к бутылке. – Я знаю, что ты уже стараешься изо всех сил. Таким пловцом, таким человеком ты являешься. Ты ничего не делаешь наполовину. Так что не было никакого смысла тебе говорить. Это бы только вызвало ненужное беспокойство, а я не хочу оказывать на тебя лишнее давление.

– Я собираюсь сделать все возможное, чтобы выиграть ради тебя, – поклялся Логан. – Во что бы то ни стало.

– Я знаю. Ты это и делаешь. Но ты должен знать, что так же сильно, как я хочу этой победы, я горжусь тобой в любом случае.

Логан моргнул. Его глаза защипало, и это не имело никакого отношения к хлору. Это были те слова, которых он хотел от своего отца. Но он их не получил и никогда бы не получил. Теперь его тренер произнес их. Возможно, это достаточно хорошо. Должно быть так.

Тренер провел костяшками по голове Логана и неторопливым шагом ушел к себе в офис, пока фляга качалась у него на ремне.

Логан нырнул обратно в бассейн. Но на этот раз он не толкал себя сквозь воду. Вместо этого он легко скользил в воде, думая о словах тренера.

Тренер знал его лучше, чем кто-либо другой, и он был прав. Логан ничего не делал наполовину, ни в плавании, ни где-либо еще. Это не мог быть конец для Келли и Логана. Она может быть заперта в АВоБ, но все еще оставались вещи, которые он мог сделать, чтобы ей помочь. У Подполья были связи на любом уровне в правительстве. Там должен быть кто-то, у кого есть допуск к Келли. Кто-нибудь, кто сможет рассказать ему, как ее дела, хорошо ли с ней обращаются.

Он должен нанести Мели визит. Пришло время стрекозе найти место для приземления.

Глава 13

Случилось что-то неладное. На тротуаре перед городским домом Мели мелькали красные вспышки света, а на улице оказалось припарковано полдюжины транспортных средств. Охранники в зеленой униформе, носящие эмблему АоОБ, Агентства охраны Общественной Безопасности, кружили вокруг, опрашивали гражданских и надиктовывали заметки в свои наручные комы.

Сердце Логана застучало сильнее. Дело в Мели? КомА обнаружило ее организацию инакомыслящих? Она пропала? Они все пропали?

Он поднырнул под лазерный луч – если им действительно нужно было удержать подальше зевак, то им нужна была лазерная стена – и оглядел толпу. Спасибо Судьбе, он немедленно заметил Мели. Она сидела на газоне, ее волосы были столь темны, что она почти превратилась в черную дыру.

Но его облегчение было кратковременным. На коленях Мели баюкала другую женщину, более старую, с тонкими морщинками и седыми волосами. Даже с такого расстояние Логан мог сказать, что она была не в лучшем состоянии.

Поблизости два охранника АоОБ держали под стражей парня. У него были песочного цвета волосы, падавшие ему на глаза, и татуировка электрической платы вокруг шеи. Умно. Логану показалось, что он смотрит внутрь бота, но иллюзия не уберегла парня от электрических ограничителей, сомкнувшихся вокруг его запястий.

На той половине доме, где жил сосед Мели, была широко распахнута парадная дверь. Придиванные столики были опрокинуты. Вазы и книги лежали на полу. Разбитое стекло из окна было рассыпано по газону, словно произошел взлом или драка. Вероятно, и то, и другое.

Логан подошел к Мели, сгорбившейся над женским телом. Обычно прямые плечи Мели двигались… словно… Может ли быть? Милостивая Судьба, она на самом деле дрожала от эмоций.

Он упал на колени около нее, но она не потрудилась обозначить, что заметила его. Все ее внимание было сфокусировано на женщине на ее коленях.

– Все произошло в точности как в видении Бэкс, – шептала старая женщина, ее голос срывался. – Но по-другому. Он вломился в наш дом. Направился прямиком к электроприборам и, когда я неожиданно нагрянула, всадил мне в грудь пулю. За исключением того, что Бэкс здесь не было. Она не дала отпор – не убила этого парня. Они арестовали ее за убийство, которого она не совершила, и она пошла с ними добровольно, потому что думала, что, поступив так, сможет разорвать цепь событий. Она думала, что сможет спасти мою жизнь, – она рвано вдохнула. – Но вот она я, и жизнь покидает мое тело. А моя Бэкс все еще сидит в заключении. Ни за что.