Текст книги "Кащеево время"

Автор книги: Петроний Аматуни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава третья. На острове Змеином
1

Заброшенные Кащеем на страшную высоту, где и жарким летом царствует сухой безоблачный мороз, Змей, Баба-Яга и Соловей-разбойник попали в стремительное струйное течение. Так называются постоянные ветры, дующие высоко-высоко над землей почти круглый год со скоростью до нескольких сотен километров в час. Воздух на таких высотах разреженный, и для дыхания его не хватает. Невольные воздушные путешественники даже потеряли сознание. Так они сделали один оборот вокруг Земли, второй, третий, с каждым разом постепенно снижаясь; ниже всех летел тяжелый Змей Горыныч, несколько выше – Соловей-разбойник, а уже на самом верху – Баба-Яга. Кащея с ними не было… На пятом витке пришел в себя Змей Горыныч. А так как полет по инерции все продолжался и остановиться пока не представлялось возможным, он стал наблюдать за местностью, чтобы определить, где же они находятся, ведь так высоко ему никогда не приходилось летать. Горыныч был охотником до чтения. Особенно любил он приключенческую и фантастическую литературу. И еще сказки, где иной раз писали даже о нем, правда не всегда приятное. А из научно-популярной литературы он предпочитал книги о путешественниках. Бывало, сядет на диван и читает три книги одновременно: левая голова что-нибудь приключенческое, правая – сказку или фантастику, а средняя, главная, – о путешественниках. Вот почему сейчас, посматривая на землю с высоты, он многое узнавал. Но особенно заинтересовался он островами. Ведь почти все писатели описывают их в своих книгах. Пользуясь тем, что у него три головы. Змей Горыныч без труда сосчитал острова, и получилось, что на морях и океанах их около сорока тысяч! Но вот внизу показалось что-то совсем знакомое, и Горыныч догадался, что это его собственный остров, со скалистыми холмами, дубовыми лесами и старинным замком, окруженным замшелыми зубчатыми стенами.

2

Очнулись Баба-Яга и Соловей и уселись на широченных крыльях Змея Горыныча. Тот принялся вовсю тормозить ими. На десятом витке вокруг Земли ему удалось наконец приземлиться, да так удачно – прямо в середину пустынного двора, у парадного подъезда собственного замка.

– Фу-фу! – фыркнула Баба-Яга, вытирая платочком маленькое сморщенное лицо. – Едва последний зуб не потеряла! Ну и путешествие…

Тут Соловей-разбойник как свистнет, так с зубчатой стены, будто песчинки, посыпались камни, и один из них трахнул самого же Соловья по затылку.

– Так тебе и надо, – укоризненно сказала Баба-Яга. – Рассвистался, точно оглашенный…

– А почему нас никто не встречает? – оправдывался разбойник.

– Некому, – пояснил Змей Горыныч. – Я же холостяк, так что мы сами себя и встретим. Входите, друзья добрые, – сказала средняя голова Змея.

– Будьте гостями, – добавила левая голова.

– Не стесняйтесь, – улыбнулась правая.

3

Собрались они в гулком с блестящим полом зале вокруг овального гранитного стола и стали совет держать.

Баба-Яга раскурила трубочку, а Соловей-разбойник повернулся к Змею:

– Первое слово хозяину…

– Так я что ж… Я – как все…

– У тебя хоть и три головы, да ума не соберешь и для одной, – сказала Баба-Яга.

– Насчет этого, Ягинишна, верно, не очень… Но если будет какое поручение, то выполню, – сказала левая голова.

– Я полагаю, – солидно произнес Соловей, – что раз от образования нам не отвертеться, то придется его получать самим. Кащей-то нам помешал…

– А где получать? – задумалась правая голова Змея.

– В школу нас не примут, – сказала левая голова.

– А здоровье ухудшается день ото дня… – добавила средняя.

– Ничего, подлечимся, – загадочно произнесла Яга.

– Ну-ну, – с надеждой заторопила ее левая голова Змея Горыныча.

– Ты уж одной головой речь-то держи, а то шея у меня заныла от верчения, – попросила Баба-Яга и тут же заговорщицки зашептала: – Предлагаю прочесть все, какие ни есть, тома Енциклопедии.

– Это что такое, Ягинишна? – спросил Змей.

– Ну как тебе объяснить… Книжки такие, где вся наука изложена.

– Ага! А где их достать?

– Украдем, отобьем, ограбим! – вскричал бритоголовый, одноглазый Соловей-разбойник, хватаясь за кривой нож у пояса. Серьга в его левом ухе так и сверкнула.

– Тебе все бы грабить, – поморщилась Яга. – Нынче не те времена – везде милиция.

– А как же иначе?

– Выпишем! За деньги… – объяснила Баба-Яга.

– И то дело!

Змей Горыныч принес из своего кабинета бумагу, конверт и шариковую ручку. Баба-Яга нацепила на длинный крючковатый нос очки и крупными буквами написала:

«ДРАЖАЙШИЕТОВАРИЩИСПРИВЕТОМКВАМЖАЖДАЩИЙУСЕХЗНАНИЙКАКИЯИМЕЮЦАВ ВАШЕММАГАЗИНЕТОЕСТЬЕНЦИКЛАПЕДИИБУДЬТЕДОБРЫПРИШЛИТЬТЕМНЕЕЕУСЮ ПОЛНОСТЬЮЗАМОИДЕНЬЖАТАСПОКЛОНОМВАМЛЮБЕЗНЫЙИПРЕБЫВАЮЩИЙВОЖИДАНИИПРИЯТ – СТВЕННОМЗМЕЙГОРЫНЫЧ».

– Ну как, сойдет? – спросила Яга.

– Отменно! – загудели приятели. – Тебе только книги писать…

– Оно конечно… Да здоровье не позволяет.

Баба-Яга аккуратно сложила письмо вчетверо, засунула в конверт, послюнявила краешки клапана, заклеила и надписала адрес:

«МАСКВАКНИГАТАЕЩЕПОЧТОЙПУЩЕННОПИСЬМОАОТВЕТОЖИДАИЦАПОАДРЕСУОКИЯНМОРЕ СИНЕЕОСТРОВЗМЕИНЫЙГОРЫНЫЧУЛИЧНО».

Змей принес почтового голубя, проверил, есть ли на конверте марка, сложил письмо трубочкой, привязал к лапке и выпустил, птицу на волю.

4

Не прошло и недели, как над Змеиным островом загудел вертолет. Летчик весело выгрузил увесистые пачки книг, пересчитал деньги и с любопытством огляделся.

– В глушь какую забрались! – удивился он. – Как с питанием-то?

– Не бедствуем, – с достоинством ответил Змей Горыныч. – Если что скатерть-самобранка имеется.

– Это неплохо, – одобрил летчик. – Значит, решили самообразованием заняться?

– Да, надоело неучами быть.

– Грамота – она в любом возрасте полезна. Письмецо кому написать приведется – так чтоб не стыдно было, – намекнул летчик. – Ну, будьте здоровы!

– Прощевай, касатик. Спасибо за услугу.

– Не за что – служба. В стороночку только отойдите, чтобы ненароком не зацепить…

Запустил мотор и улетел.

– Вежливый какой! – с завистью произнес Соловей-разбойник.

– А вот образуемся и тоже станем такими. Еще восьмого марта будете меня поздравлять, – пообещала Яга и скомандовала: – А ну, несите в дом литературу – не женское дело тяжести таскать.

Подхватили они тяжелые пачки и поволокли. А вскоре опять собрались у гранитного стола, и Баба-Яга раскрыла первый том.

– «А… – принялась она читать. – Наипервейшая буква российского алфавита…» Гм!.. Брехня какая-то…

– Почему, Ягинюшка?

– Наипервейшая буковка будет «Я», потому как это я… Я, то ись, да и мое имя с ее начинается.

– Э, куда хватила! – усмехнулся Змей. – Дай-кось я почитаю… Где тут на букву «Зы»? Ага, вон она… Ишь ты! Про меня будто есть что-то… «Змей Горыныч – отрицательный сказочный образ…» – Дальше он бормотал уже невнятно: – «Злодей… душегуб…» Что-то непонятное…

Баба-Яга открыла другой том и повеселела:

– Гляди-кось… Про Соловья!

– Ну?! – недоверчиво посмотрел на нее разбойник и невольно приосанился. Приятно, когда о тебе пишут в книгах. – Ну и что там?

– «Ненавистный тип…», «Темная сила…» – выборочно прочитала Яга и от себя добавила: – Мерзавец заедучий, дурной и хвастливый…

– Ух! Попадись мне тот сочинитель, – разозлился Соловей-разбойник, – я бы ему голову оторвал!

– А все ж читать надо, – сказала Баба-Яга. – Повырываем те странички, где про нас сказано, и дело с концом…

– А ну, глянь, Ягинюшка, – попросил Змей, – что про Кащея пишут в Енциклопедии?

– Сейчас, касатик, сейчас… Вот: «Злодей из народных сказок… Вероятно, образ его возник еще в Древнем Египте…»

– Ишь ты! – удивился Змей. – Выходит, мы с ним земляки?

– «…Сердце его будто бы спрятано в яйце, – читала Яга, – а яйцо – в утке, утка – в зайце, заяц – в сундуке, а сундук под дубом зарыт, на острове, что на море, на окияне…»

– Тоже мне, знания – все «будто бы» да «вероятно», – возмутился Соловей. – Нам в точности знать надобно. Бросьте вы энту Енциклопедию: жизни не хватит прочесть ее. Зря поизрасходовались.

– И то верно, – задумалась Яга. – Вот что, ребятушки, в голове моей родилось: несите-ка книжки на кухню.

«Ребятушки», не спрашивая, исполнили ее повеление и перетащили энциклопедию в подвал, где рядом с котельной находилась кухня.

– Включай огонь, – приказала Яга.

Змей зажег газовую горелку, которая мигом загудела под огромным чугунным чаном с водой, и уселся рядом с Соловьем на лавку, наблюдая, как Баба-Яга с тонким знанием дела принялась колдовать.

5

– Звери лесныя, птицы воздушныя, – глухо заговорила Яга, водя руками над котлом, – дайте мне силу и ловкость вашу в едином образе, чутьё и слух вострый, отвагу и ярость тоже…

Тут она извлекла из кармана юбки дубовый сучок и бросила в кипяток. Взяла уголь и золу, смешала их в кастрюле с холодной водой, обмыла притолоку, дверь с косяком, порог и стены кухни, посыпала огонь зерном и подлила в него постного масла. Затем подожгла клок медвежьей шерсти и стала поочередно окуривать едким дымом углы и шептать заклинания:

– Гу-гу-гу, го-го-го… Не хочу я ничего, кроме знанья и здоровья, ибо худо без него… Чики-чики-чикеники, я лечу на венике без труда-старания и хочу питания умного-разумного, для себя и для друзей, чур! И никаких гвоздей…

Помешав ложкой в чане, Яга извлекла щипчиками сучок, подула на него, взяла в рот и… стала невидимой.

– Видите меня? – раздался в пустоте ее голос.

– Не-а! – хором ответили приятели, а Соловей даже присвистнул от удивления, но чуть-чуть, чтобы пламя не погасло.

– А теперь? – спросила Яга и вытащила сучок изо рта.

– Видим!

– Значит, пора… – уверенно сказала Баба-Яга. – Кидайте Енциклопедию в кипяток. Да осторожнее, чтоб ни единой брызги!

– Шутишь, Ягинюшка?! – поразился Змей. – К чему это?

– А помнишь, как тот голос в Сосновом бору еще сказал: «Знание – пишша ученого»? Сварим Енциклопедию и съедим. Авось да по зубам придется…

– Так оно и быстрее будет, – одобрил Соловей. – Молодец, Ягинюшка!

– Кидайте, ребятушки, кидайте, – захлопотала Яга.

Приказание исполнили незамедлительно и в точности.

6

Три дня и три ночи поочередно дежурили они в кухне и размешивали варево большой ложкой, чтоб не пригорело. Утром четвертого дня Баба-Яга сняла пробу. Отхлебнула из ложки и скривилась.

– Ну как? – полюбопытствовал Соловей.

– Горьковато чтой-то.

– Может, подсластить? – предложил Змей Горыныч. – У меня сахар имеется да медку еще осталось пудиков двадцать.

– Не испортить бы… – засомневалась Яга.

– Ну хоть подсолим. Да перчику баночки две-три, а? Хренку ведерко…

– И без того горько! – напомнила Баба-Яга. – Не всякий желудок примет…

– А если грибочков белых лукошка три? – глотнул слюну Соловей.

– Уточек с десяток, – поддержал Змей.

– Ну и что оно получится? Этак мы переведем добро без толку…

– А вдруг люди так и делают? – предположил Соловей. – Ежели знания горьки и в чистом виде не каждому по вкусу, так, может, всяк молодец на свой образец их приготовляет?

– Нет, уж лучше без выдумок. Подходи, кто первый?

Тут они было кинулись к котлу разом, но Яга удержала:

– Не спешите. Все равно ложкам счет установим и все разделим поровну!

– Так оно, вестимо, – сказал Соловей. – Давай мне!

Вдруг Змей Горыныч сердито зарычал.

– Ты чего? – спросила Баба-Яга и опасливо посторонилась.

– Мне положено три ложки зараз!

– Что, красив больно? – удивился Соловей.

– Нельзя, чтобы одна голова у меня поумнела, а две – в дураках оставались!

Соловей уже заложил два пальца в рот – колечком – и хотел свистнуть, но Яга вовремя кинулась к нему:

– Не станем ссориться… Пускай по его будет, по-Змеиному. Да и хозяин он здесь. Только другую ложку возьми, поменьше. Ладно?

– Ладно уж, – заулыбался Змей. – Спасибо, что уважили…

– Без уважения нельзя, – перемигнулся Соловей с Ягой.

– А может, это не те знания? – опять спросил Змей. – Вдруг есть еще и сладкие?..

– Все знания едины, – возразила Баба-Яга. – Только к кому попадут…

Хлебнул Змей и решительно заявил:

– Не стану есть! Душа противится…

Отведал Соловей и тоже сплюнул.

А Баба-Яга заметила:

– Не завидую ученым людям! И как это они терпят?! Скорее околеешь, нежели станешь образованным, ей-ей!

– Потому, наверное, дураки и не переводятся, – кивнул Змей.

– Что же нам делать-то? – закручинилась Баба-Яга.

И Змей с Соловьем головы повесили.

Тут откуда ни возьмись появилось в зале что-то веретенообразное, светящееся. Закружилось бесшумно и превратилось в Кащея Бессмертного.

– Здорово, ребята!

Приятели бросились было к нему, но, вспомнив, как он помешал им получить образование в Сосновом бору да еще и в небо одних закинул – остановились.

– Явился! – иронически произнесла Баба-Яга.

– Небось понадобились тебе, – сказал Змей.

– Сам не гам и другому не дам, – отвернулся Соловей.

– Ну чего вы разошлись-то? – ласково заговорил Кащей. – Я же вас от позора увел: одна лишь забава с вами была у Мур-Вея… Забыли, как он вас в Чинар-беке «лечил»? И сейчас больше о себе печется. А что оставил вас, так на то причины были… Чем вы тут занимаетесь?

– Да вот образовываемся, Енциклопедию едим, – помягчел Соловей и пояснил, как и для чего.

Повалился Кащей на пол да как захохочет – тонко, заливисто, аж в ушах у всех зазвенело.

– Будет тебе, – остановила его Баба-Яга. – Ну дали промашку, чего уж тут…

– Вот что, едуны-енциклопедники, – прокашлявшись, посерьезнел Кащей. – Верный путь к здоровью только я укажу вам… Но прежде надо Абдула-Надула найти.

– К чему он нам?

– Потому как Мур-Вея след я потерял, а через того дурня мы его отыщем да узнаем, каков он сейчас. Понятно?

– Как не понять! – Заодно и отомстим ему за надругательство над нами.

– И так можно, – согласился Змей.

– А где искать Абдула-то? – погрустнел Соловей.

– Баба-Яга найдет, – уверенно ответил Кащей. – Она у нас самая хитрющая, да и ступа у нее новая, надежная, лучше прежней летает…

– А и то, Ягинюшка, давай, что ли… А?

– Да уж чего там!.. Постараюсь, – решила Яга. – Для обчества, для вас то ись, себя не пожалею…

– Да как разыщешь – сюда его, – распорядился Кащей.

Попрощалась с ними Яга и улетела.

Глава четвертая. Весьма странная
1

Мур-Вей летел, точно птица, расставив руки крыльями, наслаждаясь скоростью, высотой и ощущением собственной силы. Абдул-Надул цепко держался за полы его халата и трясся от страха, избегая смотреть на землю, чтобы не закружилась голова. Но вот они вошли в плотную облачность, и Мудрейший из Мудрых, решив, что уже куда-то прилетели, облегченно вздохнул.

– Наконец-то, – сказал он сам себе. – Я думал, что нашему полету конца не будет…

С этими словами Пожиратель Халвы разжал руки, но тут же почувствовал, что под ним ничего нет. Он посмотрел вниз и попытался то одной ногой, то другой найти твердую опору. Но ее почему-то не было. Прошло несколько секунд, и Великий Врачеватель увидел под собой горы, леса и реки, далеко-далеко внизу… Он хотел закричать, но не смог, хотел пошевелиться, но страх будто обвязал его веревками; Великий Рассказчик впервые в жизни стал нем, как сундук. Он стремительно падал с холодной высоты, а внизу подстерегали его острые вершины гор. Мур-Вей, ничего не подозревая, несся вперед, радуясь, что к нему как бы вернулась былая молодость.

2

В Кахарде раннее утро. Прозрачный воздух тих и свеж. Улицы древнего города еще спят в тишине и покое, а ночное небо уже начало бледнеть. В какое-то мгновение в нем возникла легкая прозрачная голубизна, пронизанная золотистыми лучами восходящего солнца. Шуршащий ветерок прибежал с востока, вытеснил прохладу из крон деревьев, разбудил многоголосое пернатое царство. Начали свой рабочий день муравьи. Но люди еще спят, и только одна фигура, непомерно толстая, неторопливо бродит среди старинных мавзолеев, в которых покоятся те, кто жил здесь десятки веков назад.

Мур-Вей (вы, конечно, догадались, что это он) хлопнул в ладоши. И тотчас же город заполнился проснувшимися жителями, которые шумно сбегались на базарную площадь перед мечетью. Узнав волшебника, они жестами приветствовали его, но подходить близко не решались, помня его неуравновешенный характер.

– Привет вам, жители Кахарда! – крикнул Мур-Вей, и толпа ответила ему нестройным, робким гулом. – Отныне я снова здоров и в силах помогать вам…

Разговаривая с кахардцами, Мур-Вей не переставал извлекать из кармана семечки, даже не задумываясь, откуда они взялись у него, и с удовольствием грыз их. Сами знаете, как заразительно это занятие. А в обширном кармане Мурвеева халата умещалось не менее ведра вкусных семечек, хотя, как вы помните, Кащей Бессмертный бросил туда всего одну горсть…

– В чем вы испытываете нужду, люди? – гордо спросил Мур-Вей. – Мне теперь все доступно, все нипочем! Я могу исполнить любое ваше желание.

– Да будешь ты жив, здоров и невредим! – ответили кахардцы. – Очень уж тесны жилища наши, будто мы не люди, а горошины…

– Ваши жилища уже в десять, нет, в тысячу раз просторнее… Ступайте. И пусть каждый шаг прибавит вам день жизни.

3

Прошло время… Снова приходят люди на городскую площадь, к шелковому голубому шатру, в котором поселился волшебник.

– Теперь воистину избавились мы от тесноты, – говорят они. – Но жилища наши столь огромны, что ноги устают, едва мы достигаем середины первой комнаты, и каждый шаг отнимает у нас день жизни.

– Ступайте. Теперь у вас будет и транспорт, достойный вас. Чох!..

Разошлись кахардцы по домам и диву даются: в каждом доме – размером в долину – ишаки появились. Садись и езжай – то ли на кухню, то ли в спальню. Отпала нужда ходить в своей квартире пешком.

4

Прошло время… Снова идут люди к Мур-Вею на поклон.

– Ишаков, – говорят, – кормить нечем, разорят они нас. Кругом леса, а пастбищ нет. Да и жить мы стали, словно в седле.

– Хорошо. Ступайте с миром, убрал я леса. Чох!.. Засевайте пустоши.

5

Прошло время… Вода ушла в песок, склоны холмов, не защищенные лесами, изъели овраги, ветер смел почву в море, и оно совсем обмелело у берегов.

Опять взмолились люди:

– Помилуй нас, Повелитель. Плохо нам без воды – ишаков поить нечем, не говоря уже о себе… И зерно воды просит.

– Ладно, – махнул рукой волшебник. – В подземных пещерах много пресной воды – получите ее. Ступайте. Чох!..

6

Прошло время… Бурной рекой подземные воды выбежали на дневную поверхность и устремились к морю. Море стало заполняться пресной водой, и рыбы морские погибали от нее в несметном количестве, всплывали вверх животами. Над землей гудели песчаные вихри, и ужасающая жара так раскаляла окрестные скалы, что нечем было дышать, а яйца в птичьих гнездах сваривались вкрутую. Небо высохло и побледнело. Но и это стерпели бы кахардцы, да под их ногами, на месте пресной воды, стала образовываться пустота, и вскоре город оказался на тонком слое земли, который беспрестанно колебался, и кахардцы чувствовали себя будто на паутине, колыхаемой ветром. Только голубой шатер волшебника стоял прочно. В нем было не тесно, но и не слишком просторно, не холодно и не жарко. Даже ванная имелась, а перед Мур-Веем, возлежавшим на пуховых подушках, стоял цветной телевизор, и волшебник не мог оторваться от экрана, особенно когда шла московская передача «Клуб кинопутешествий». Он был счастлив и доволен собой.

– Я снова здоров, – говорил он себе. – Значит, все мне доступно. А больше мне ничего не нужно! Вот люди – существа жадные; что ни сделаешь для них все им мало…

И верно, вновь услышал он голоса кахардцев и вышел из шатра.

– Чего вам еще, ненасытные?

– Милостям твоим нет предела, – упали в ноги ему кахардцы. – И дома теперь у нас больше, чем надо, и ишаки есть, и вода бежит из-под земли рекой, и рыба дохнет – нет нужды вылавливать ее, да боимся, как бы не провалиться нам. Земля под ногами непрочная стала…

– Ступайте, – укоризненно молвил Мур-Вей. – Вижу я, желания ваши бесконечны, а совесть у вас меньше булавочной головки. В последний раз потакаю вам… Пусть все вокруг вас вернется на свои места, но сами вы станете втрое меньше ростом. Тогда хватит вам и жилищ и питания. Чох!

С той поры пошла в Кахарде поговорка: «У маленького человека и желудок мал». Конечно, появились новые трудности: мебель пришлось переделывать, скот заново к себе приучать, пахать землю стало делом вовсе мудреным, но уже больше кахардцы не жаловались на свое житье-бытье.

7

Все еще недовольный привередливыми земляками, Мур-Вей зашел в свой шатер и налил кружку холодного пива. Вдруг оно закипело, и понял волшебник, что его верные друзья в беде. Двинул он мизинцем – и самый благоустроенный в мире шатер исчез, будто его и не было. А Мур-Вей уже мчался в прохладной высоте на север. То ли от резкого подъема, то ли по иной причине, Мур-Вей почувствовал себя плохо. Семечки до того опротивели, что волшебник решил избавиться от них, дабы не соблазняться больше. Но сколько ни высыпал он их из кармана – конца им не было. Тогда со зла оторвал он ставший бездонным карман и отшвырнул его прочь…