Текст книги "Гаяна"

Автор книги: Петроний Аматуни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 38 страниц)

2

За всю свою жизнь я терял ориентировку трижды: первый раз – в Московской области, второй – в Ферганской долине, по пути из Намангана в Фергану, и третий – в Тихом океане. В первых двух случаях я восстановил ориентировку сам, а вот сейчас это оказалось выше моих возможностей. Кругом бесконечная вода и небо, куда податься – не знаю. Море уже утихло, но мне от этого не легче, моему аквалету тоже.

Пришлось вызвать по радио Венева и признаться, что его штурман… заблудился. Впрочем, я сделал это достаточно дипломатично и сказал примерно так:

– «Илья», «Илья», «Илья» (это были позывные нашего вертолета), прошу включить свою приводную радиостанцию: я хочу знать, где вы находитесь!

– Понял вас, включаю привод, – ответил Венев.

Все оказалось очень просто. Настраиваю я свой радиокомпас, как и положено, на частоту 305 мегагерц, смотрю, куда указала белая стрелка радиокомпаса, высчитываю магнитный курс, ставлю аквалет по гирополукомпасу на этот заданный курс, снова ухожу под воду и плыву.

Прошло, однако, некоторое время, и на экране локатора появилось изображение большого препятствия. Автоматически включился автопилот, ручка управления двинулась, и аквалет уже без моего вмешательства резко задрал нос, стал тормозить и выскочил на поверхность в нескольких шагах от высокого берега из отвесных скал.

Отдышавшись, отвожу машину подальше от берега, смотрю на шкалу радиокомпаса и вижу, как стрелка указывает… на скалы.

Но ведь не может же вертолет находиться в самом острове? Я сам слышал, как Венев мне сказал, что они на прежней стоянке. Что-то случилось с радиокомпасом? Слегка двигаю ручку настройки – стрелка ушла вправо и показала новое направление.

Теперь я не погружаюсь, я плыву вдоль берега по спокойной водной поверхности. Минут через двадцать впереди показался наш красавец «Илья Муромец».

– Вас вижу, – чуть не крикнул я на радостях. – Привод можно выключить!

– Понял вас, привод выключаю, – спокойно ответил Венев.

3

– Ну, рассказывай, как блуждал, – засмеялся Венев, когда мы собрались в кают-компании.

– Чуть было не разбился о скалы, – ответил я. – Радиокомпас привел меня прямо к берегу.

– Дозвольте, – поднял мизинец Алексей Алексеевич. – Не хотите ли вы сказать, что здесь может работать другая приводная радиостанция, близкая по частоте к нашей?

Мы все удивленно переглянулись.

– Странно, – задумался профессор Егорин.

– У меня есть кое-что еще более странное, – сказал я и подробно рассказал товарищам о встрече под водой на этот раз с двумя водолазами и о подводной лодке в пещере Пито-Као.

– Может быть, я случайно настроился на их привод? – предположил я.

– Но стрелка радиокомпаса указывает в сторону Отунуи, а не Пито-Као, – возразил Венев.

– Надо сообщить в Москву, – решил Егорин. Несколько минут спустя он связался со штабом экспедиции и доложил о последних событиях. Из штаба сообщили, что немедленно высылают скоростной гидросамолет.

– Хорошо, будем ждать, – решил Егорин. – Однако не мешало бы поскорее разгадать секрет этого радиопривода.

– Сейчас я этим займусь, – сказал Петренко и снова стал настраивать радиокомпас.

Ему долго не удавалось настроиться: кто-то выключил таинственную радиостанцию. Потом стрелка заколебалась и уверенно легла в направлении на Отунуи.

– Наша частота триста пять, а это – триста три мегагерца, – пробормотал Петренко.

– Филя, ты поточнее, поточнее, – просил кок.

– Сейчас прослушаю позывные. – Лицо радиста стало растерянным. – Можете убедиться сами…

Он подключил к радиокомпасу динамик, и мы услышали: «Тиунэла-уэй… Тиунэла-уэй… Тиунэла-уэй…»

– Все по местам, – коротко приказал Венев. – Взлетаем! А ты, – он повернулся ко мне, – садись в аквалет и плыви под нами, не погружаясь.

– Понял, командир.

4

Огромная махина висела в пяти-шести метрах над моей головой. Мы двигались со скоростью не более десяти километров в час.

Вот и та скала, что едва не стала моим последним пристанищем. Венев набрал высоту, пролетел немного и по радио дал мне команду:

– Возьми правее: за этой скалой бухта.

Когда я обогнул скалу и вошел в бухту, Венев сказал мне:

– Привод где-то под нами. А ну посмотри, что там есть. Только будь осторожнее!

Я подплыл под вертолет, сделал полувираж. Расщелина. Колючий кустарник прикрывает ее. А вот что-то необычное, какой-то круглый предмет, вроде пушбола, диаметром более метра.

Подплываю ближе. Еще не знаю, что это, а сердце учащенно бьется.

– Алексей Алексеевич! – громко говорю в микрофон. – Давай манипулятор…

– Спокойнее, спокойнее. Зачем кричать? – отвечает Венев. – Нашел?

– Да-да, скорее манипулятор.

– Сейчас.

Из днища вертолета высовывается длинная механическая рука.

Я слышу теперь голос Баскина:

– Ну что там?

– Большой шар. Наполовину в воде, но виден хорошо. Ниже. Еще. Теперь вперед. Чуть вправо… Ниже… Бери его, бери! Подъем.

«Пушбол» со скрипом выбирается из расщелины и кустов, проходит надо мной и скрывается в корпусе вертолета.

5

«Пушбол» на наших глазах стал уменьшаться в размерах, и большой мяч, теряя форму, превратился вскоре в металлический ящик. На секунду в бортах ящика раскрылись шторки, резиновая оболочка втянулась внутрь, шторки дружно щелкнули и…

Мы посмотрели друг на друга, на свою удивительную находку и крепко задумались: вскрывать? Нет, разумнее подождать наших товарищей с материка.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Профессор Егорин прав. Неожиданный союзник
1

– В нашем распоряжении есть несколько часов до прибытия гидросамолета из Москвы, – сказал Александр Иванович, – Посмотрим, что покажет нам первое бурение.

– Разве бурильный агрегат успел что-либо сделать без нас? – удивился радист.

– Это же техника, синьор Петренко! – с гордостью ответил инженер Баскин.

– Пока мы прятались от шторма, – вмешался Егорин, – агрегат прошел в глубь дна океана более пятидесяти метров.

– Приличная скорость, – заметил кок. – Но оправдан ли риск?

– Что вы имеете в виду? – вмешался в разговор Венев.

– Возможный визит непрошеных гостей.

– Мы оснащены надежной системой защиты, – объяснил командир вертолета. – Ни с воздуха, ни с воды никому не удастся подойти к нам ближе, чем на десять километров: обзорные радио– и ультразвуковые локаторы немедленно сообщат нам, а если мы не обратим внимания на сигналы, автопилот сам запустит двигатель и поднимет вертолет в воздух. Можете не тревожиться, товарищи, сейчас я включу систему охраны!

– Коли так, – сказал я, – то можно и поработать спокойно.

– А вас, – повернулся ко мне Егорин, – я прошу опуститься под воду и заснять бурильный агрегат в момент, когда он будет выбрасывать цилиндры с кернами.

2

На этот раз я погружался медленнее: что ни говорите, а приятного мало, когда тебя подстерегают неожиданности и ты не знаешь, хотя бы приблизительно, с какой стороны и в каком виде они могут явиться. Правда, света в тот час под водой было достаточно, но ведь полная неизвестность… Даже хуже: было ясно, что где-то неподалеку таится враг.

Я тихо лег на дно рядом с роботом и подготовил съемочную аппаратуру. Меня накрыла тень – это «Илья Муромец» подплыл.

– Готовы? – спросил Егорин.

– Так точно, – ответил я, на всякий случай оглядевшись. Видимо, я был один, если не считать стайки рыб и большой красавицы медузы, повисшей над корпусом батискафа.

– Снимайте.

– Есть.

Я только успел заметить, как в верху батискафа открылось отверстие, из которого выскочил продолговатый предмет и в клочья разнес медузу. Секунды через две к поверхности океана устремился второй цилиндр с керном.

– Видели? – спросил Егорин.

– Да.

– Очень хорошо. Теперь снимите приемку кернов под вертолетом.

Я так увлекся съемкой, что, позабыв осторожность, потянул ручку управления на себя, включил двигатель и полетел вверх.

Из днища вертолета торчал металлический шест с ловушкой. Снизу примчалась третья гильза с керном и точно легла в лапы ловушки.

– Магниты? – спросил я.

– Угадали, – ответил Егорин. – Всё. Выплывайте.

3

Керны из гильз извлекал сам Егорин. Даже Гирису он не позволил помогать.

– Я сам, я сам, – взволнованно бормотал Александр Иванович, а биолог то снимал очки, то надевал их, то тянулся к металлическим цилиндрам и как бы зачерпывал руками воздух.

– Василий Иванович, – взмолился Егорин, – вы оттоптали мне ногу.

– Прошу прощения, коллега, – смутился Гирис. – Ради бога осторожнее, – прошептал он и локтем смахнул со стола крайнюю гильзу с керном.

Кок стремительно бросился к падающей гильзе и спас ее от удара.

– Вот видите! – вспылил Егорин, и его всегда добрые глаза вспыхнули так зло. что все мы невольно приутихли и отступили.

– Простите, но ведь я хочу только чуть-чуть помочь вам. Ведь разрешал же я вам препарировать asterias rubens.

– Хотя это была и обычная морская звезда, Василий Иванович, я ценю, разумеется…

– Лучше пусть Александр Иванович сам, – неожиданно для всех вмешался в перепалку ученых радист.

– Напоминаю, Филя, – сердито заметил Перстенек, – у голубого кита язык весит три тонны… Но и это солидное животное никогда не советует, если его не спрашивают.

Филипп Петрович отчаянно засопел и глубоко вздохнул. Но Перстенек, не придавая этому значения, смело оттащил за руку своего приятеля в угол кают-компании: он был прав и потому не боялся.

– Подержите, пожалуйста, здесь, – вдруг обратился Егорин к Василию Ивановичу, и биолог, обрадованный, немедленно воспользовался разрешением.

И тут все мы увидели, как осторожно и точно работали нервные, подвижные пальцы Гириса. Никто в мире не смог бы так ловко и быстро извлечь из гильзы хрупкий керн, не уронив при этом ни песчинки!

Александр Иванович уже не столько руководил, сколько ассистировал. Вооружась лупами, ученые жадно осматривали слои горных пород.

– Ленточная глина, – сказал Егорин.

– Темно-серая, – добавил Гирис.

– Чередование мягких и твердых пород.

– Смотрите, тонкостенная раковина! Это, несомненно, представительница холодолюбивой фауны, коллега.

– Моренные отложения… маленькие валуны и, кажется… смотрите сюда, Василий Иванович, прошу вас!

– На валунах штрихи, коллега! Поздравляю вас – ведь это похоже на Северный полюс в Тихом океане.

– Ну, еще нет, Василий Иванович, но все же. Но все же…

В это мгновение прозвучал сигнал тревоги.

4

Автоматы сработали быстро. Вертолет отделился от воды и повис на высоте пятидесяти метров, как бы ожидая дальнейших указаний своего командира.

– Раз наш «Илья Муромец» взлетел и висит на месте, – предположил Егорин, – значит, кто-то или что-то грозит нам с воды.

– Этого и следовало ожидать, – сказал я.

В динамике раздался голос Венева, уже севшего в пилотское кресло.

– Со стороны Пито-Као к нам кто-то плывет, – доложил он. – Расстояние десять километров, длина предмета… Может быть, человек? Но скорость он держит около восьмидесяти километров в час, так что вряд ли человек.

– Это Мауки! – узнал я. – Ведь его скафандр оборудован реактивным двигателем.

– Возможно, – согласился Венев, услышав меня. – Похоже, он направляется к нам. Снижаюсь.

Мы высыпали на палубу. Вскоре стал заметен пенистый След плывущего Мауки. Я не ошибся: это был он. Подплыв к вертолету, он стал делать знаки, давая понять, что хочет к нам.

Баскин подошел к пульту управления манипулятором – и механическая рука подняла Мауки на вертолет. Тут же на палубе мы помогли полинезийцу снять водолазный костюм.

– Что случилось? – взволнованно спросил Егорин.

– Я хочу к вам совсем, – смущенно ответил Мауки. – Можно?

– Только это?

– Да.

Мы облегченно вздохнули: кому нужны неприятности, да еще вдали от родины? Егорин провел рукой по курчавым волосам юноши. Мауки симпатичен ему, хотя в поведении островитянина много Непонятного.

– Хорошо, Мауки, – сказал он и повернулся к нам; – А вы не будьте навязчивыми. Понятно?

Баскин восхищенно рассматривал водолазный костюм.

– Где ты достал такой, Мауки?

– Его привезли с планеты Гаяна.

Перстенек хотел что-то сказать, но его остановил Петренко.

– Вот, Саша, – подмигнул он, – новый партнер тебе: байки придумывает похлеще, чем ты.

– Нет, серьезно, Мауки, кто дал тебе этот костюм?

– Мауки все расскажет, – ответил юноша. – Давно-давно назад на Пито-Као прилетела большая железная лодка с планеты Гаяна. В ней было двое людей, но потом случилось землетрясение и лодку повредило кусками скал. Еще время шло быстро-быстро и много-много. Потом я, Мауки, – юноша гордо ударил себя в грудь, – нашел в горах то, что осталось от железной лодки, и привел туда своего друга Боба. Мы нашли там железный ящик. Боб сказал, что это есть… Мауки хорошо выучил это слово: эн-ци-кло-пе-ди-я! Мауки верно сказал, да?

– Да-да, продолжай, – подбодрил Егорин.

– На Пито-Као было тогда много плохих людей, и мы с Хоутоном хотели ночью увезти эн-ци-кло-пе-ди-ю на Отунуи в лодке…

Вот как это происходило.

5

Лодка мчится с большим правым креном. Кажется, будто океан лежит наискось, огромным надутым парусом. По нему ходят витые черные смерчи, они гудят, наступают на лодку и вот-вот сомкнутся смертельным кольцом. Сильный порывистый ветер часто меняет направление, точно извивается, боясь водяных столбов.

На секунду по воде пробежали багровые полосы и яркие лучи заходящего солнца. Затем наступили короткие сумерки, и компас вспыхнул зеленым пляшущим светом.

Боб с трудом выдерживал курс, то и дело уклоняясь от удара волн. Теперь он был рад, что не взял с собой Паолу: шторм только набирал силу, а впереди долгий путь к соседнему острову.

Мауки крепко держался за борт, он был счастлив: наконец-то вырвался на свободу.

– Мауки вернется домой! – весело кричал юноша. – Друг Мауки будет добрым гостем. Так?

– Так, Мауки.

– А белая хозяйка приедет?

– Паола на Пито-Као. Но ты молчи об этом.

– Мауки будет молчать, – с гордостью ответил юноша. – А что в этом ящике, я буду знать? – допытывался Мауки, указывая на сейф, который они вдвоем с Бобом едва вынесли из корабля гаянцев и с трудом дотащили до берега.

Сейчас металлический сейф лежал на дне лодки.

– Все будут знать!

Мауки с откровенным уважением посмотрел на заветный ящик, ласково погладил его рукой и сел поближе.

– Держись, Мауки! – предостерегающе крикнул Боб. Лодку рвануло вправо, почти перевернуло ее, и она помчалась по водяной стене, набрала несколько метров высоты, потом со свистом устремилась вниз по узкой спирали. Винт бешено вращался в воздухе. Облако водяной пыли окутало Боба и Мауки, вымочив их до нитки.

Еще один рывок – и лодка плюхнулась на волну, целая и невредимая. Но ящика в ней не было…

6

Горестным вздохом закончил Мауки свой рассказ.

– А костюм такой где ты достал?

– Мне подарила его добрая миссис Паола, а Хоутон научил) меня пользоваться им. А потом все уехали, и Мауки остался один. Мауки долго ищет ящик, но найти не может.

– Зачем он тебе? – спросил Перстенек.

– Хоутон сказал, что я тогда буду все знать, а мой народ будет жить хорошо, и белые не будут нас обижать.

– А дальше что, Мауки?

– Я не нашел ящика. А недавно к нам пришла подводная лодка и мне сказали, что хотят помочь найти эн-ци-кло-пе-ди-ю. А когда вы прилетели, то меня послали к вам. На поясе у меня был мешочек, а внутри – машина. Она слышит, что говорят при ней, а потом все рассказывает.

– Магнитофон! – воскликнул Петренко.

– Когда во время шторма появились вы в рыбе с крыльями, – Мауки повернулся ко мне, – я был в море с жителями подводной лодки. Мы стали убегать от вас. Потом вас увидели с подводной лодки и хотели догнать, но лодка сильно ударилась о скалы и ее чинят.

– Выходит, не зря вы тогда удирали, – невинно улыбаясь, заметил кок.

– Потом я услышал спор жителей подводной лодки, – продолжал Мауки. – Они обманывали меня. Один сказал, что если они найдут эн-ци-кло-пе-ди-ю, то увезут ее далеко, чтобы о ней никто не узнал. А другой сказал, что боится, как бы эн-ци-кло-пе-ди-ю не нашли русские, то есть вы. «Если русские найдут, – сказал он, – то об этом узнают все, и даже темнокожие». Тогда я понял, кто хороший, и пришел к вам совсем.

– А нет ли и сейчас при тебе магнитофона? – спросил Петренко.

– Мауки говорит правду! – гордо ответил юноша и выпрямился.

– Ну что ж, Мауки, – успокоил юношу Егорин. – Мы рады тебе, если ты рассказал честно. Но пока тебе нельзя отлучаться даже домой. Понимаешь?

– Мауки пришел к вам совсем.

– Очень рад. Пойдем-ка, Мауки, мы тебе покажем кое-что. Мауки вошел в кают компанию и увидел нашу находку, из-за которой я едва не врезался в скалы.

7

– Это он, он! – радостно закричал Мауки. – Это эн-ци-кло-пе-ди-я! Я видел, что есть внутри. Я знаю язык гаянцев, я много-много могу вам рассказать!

– Знаешь гаянский язык? – переспросил я. – А не знакомо ли тебе слово «Тиунэла», Мауки? Мауки вспоминал:

– Я слышал это слово. «Тиунэла»? Сейчас, сейчас… Мауки знает! «Тиунэла» – так называется железная лодка.

– Теперь и мне понятно, – возбужденно сказал Егорин. – Поэтому приводная радиостанция, спрятанная в этом сейфе, подавала такие позывные. А «уэй», вероятно, означает «я».

– Следовательно, «Тиунэла-уэй» означает: «Я – Тиунэла»! – воскликнул Перстенек. – Вот это находка!

8

Жизнь развивается непрерывно и, так сказать, комплексно. Но повествование – ее литературное отражение, – напротив, есть цепь отдельных эпизодов, связанных какой-то внутренней необходимостью. «Полипептид» – как сказал бы в этом случае Василий Иванович Гирис…

Вот почему не буду рассказывать о прилете гидросамолета из Москвы, о том, кем пополнилась наша экспедиция на случай столкновения с непрошеными гостями с Пито-Као. Теперь гидросамолет улетел, и «Илья Муромец», весь ощетинившись невидимыми лучами локаторов, снова остался один на глади океана.

Ночь. Баскин, Петренко, кок и я открыли широкие створки на палубе и, полулежа в шезлонгах, размечтались.

– У гаянцев наука и техника должны быть выше, чем на Земле, – высказался Петренко. – Вот здорово будет, если мы поймем их энциклопедию!

– А потом мы построим межзвездный корабль и полетим к гаянцам, – предположил я.

– Да, увидеть бы их.

Резкий сигнал тревоги поднял нас на ноги. Задраив створки палубы, мы убрали шезлонги и почувствовали, как пол под нами колышется: вертолет, энергично набирая высоту, устремился в звездное и безлунное небо.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
«Фея Амазонки»
1

Мауки знал мало, а хотел знать все, ясно представлять, что же происходит в мире, отчего десять человек заставляют работать на себя сотни людей. Он расспрашивал старших своих соплеменников, преодолев робость, приставал к Хоутону, еще когда служил у него в доме на Пито-Као, но в голове юноши было порядка не больше, чем у какого-нибудь зубрилы-школьника перед экзаменом.

– Наверное, я очень глуп, Боб? – отчаявшись, спросил как-то Мауки.

– Напротив, Мауки, ты кажешься мне умным парнем, – серьезно ответил Хоутон.

– Тогда что же такое ум?

– Ум? – Хоутон в затруднении оглянулся (разговор происходил у него в комнате), но, увидев коричневый чемодан под кроватью, оживился. – Допустим, что каждый человек при рождении получает ум, вот так же как и этот чемодан. Понятно?

Юноша наморщил лоб, придирчиво анализируя сравнение, а когда уразумел, в чем дело, улыбнулся и кивнул головой: да, ему понятно.

– Отлично. Но «чемоданы» у всех разные. У одного большой, у другого маленький – кому какой достался: ведь природе трудно быть одинаково щедрой и доброй в такой огромной толпе людей, какая снует по нашей планете…

Мауки весело засмеялся: образная речь Хоутона была не только понятна, но и приятна ему.

– Затем человек идет в школу, университет – одним словом, учиться, то есть начинает набивать свой «чемодан» всякими полезными вещами.

– Хорошо, Боб! – воскликнул Мауки.

– Да не всем. У кого чемодан маленький, тот скоро его заполнит, а потом уже не остается места для новых знаний. Счастливчик же становится выдающимся инженером, врачом…

– … миллионером, – серьезно вставил Мауки.

– Нет, это не то, – прервал Хоутон, вытирая платком взмокший лоб: в роли педагога он чувствовал себя крайне неважно. – Не прерывай. Короче говоря, тот, у кого чемодан велик, тот ко дню получения диплома… Гм… Это значит после окончания учения, наполняет только часть своего вместилища, и остается уйма места уже для самостоятельной работы. Такие люди становятся учеными, писателями, государственными деятелями.

– О, Боб, – торжественно произнес Мауки, восторженно глядя на Хоутона, – у тебя очень большой чемодан, и еще совсем-совсем пустой!

– Как ты сказал?! – вспылил Хоутон, но тут же рассмеялся и толкнул юношу в бок. – У тебя он еще более пустой. От души желаю тебе наполнить его: учиться, получить знания и стать… В самом деле, кем бы ты хотел стать?

– Летчиком! – не задумываясь, ответил Мауки.

Хоутон ласково посмотрел на своего юного темнокожего друга и тяжело вздохнул; веселое настроение разом покинуло его. Мауки почувствовал перемену в настроении Хоутона и тревожно спросил:

– Это нельзя?

– У нас, к сожалению, почти нельзя…

– Нигде-нигде?

– Не думаю. Вот если бы ты попал, скажем, к русским, в Москву – есть такой город, Мауки…

– А что там, в Москве? – с трепетом и надеждой спросил Мауки, навсегда запомнив это слово.

– Там не посмотрят на цвет твоей кожи, лишь бы ты был хорошим парнем.

– Мауки хороший парень, – с горячим убеждением сказал юноша. – Мауки хочет в Москву!

Разговор этот происходил давно, но Мауки никогда не забывал его; день ото дня крепла его мечта попасть в прекрасную Москву.

Когда гигант вертолет прямо из Москвы прилетел на Отунуи, Мауки почти не удивился. Он уже настолько привык к своей мечте-сказке, что счел это проявлением благосклонности богов.

В первую же ночь после посещения «Ильи Муромца» Мауки надел свой водолазный костюм и уплыл на Пито-Као. Там, выбравшись на пологий берег, он упал на колени у могилы, хранившей останки благородного гаянца Маны, и долго молился каменному изваянию, прося далеких предков благословить его. И еще упрашивал Мауки дух предков не оставлять без доброго внимания родной народ, пока он, Мауки, будет жить в Москве.

Изредка юноша тревожно оглядывался по сторонам, опасаясь чужих злых ушей. Но никто не нарушал его уединения, и Мауки успокоился: когда человек разговаривает с богами один на один – это хорошее предзнаменование!