Текст книги "Советские Ракетные войска"
Автор книги: Петр Асташенков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
На ракетной базе приказ о пуске должен поступить операторам в закодированном виде. У них уже имеется пакет, который в таком случае вскрывается, и содержание поступившего приказа сравнивается с уже имеющимся. В случае совпадения данных операторы открывают ключами блоки кнопок пуска ракет. Кроме того, по словам Макнамары, с помощью дублирующего устройства может быть осуществлен пуск каждой отдельной ракеты по кодированному сигналу с воздушного командного пункта.
В одном из американских журналов был опубликован репортаж двух журналистов, побывавших в шахте во время дежурств стратегических ракетчиков. Характерно само название репортажа: «Мир, полный нервного напряжения». Действительно, у американских ракет как будто кем-то нарочно создается обстановка исключительно тревожная и беспокойная. Заступающим на пост у пускового устройства даются ключ и код на цепочках, которые вешаются на шею, а также заряженный крупнокалиберный пистолет с коротким стволом. «Он, – пишет журнал, – предназначен для защиты от любого незваного гостя». И это пишется о хорошо защищенных в укрытиях расчетах, – выходит, американские ракетчики боятся друг друга.
Характерны слова, которыми начинается описание дежурства: «Наше добровольное заточение началось». Даже по внешности все там напоминало корреспондентам тюрьму. «Все стены и все оборудование окрашены в бледно-зеленый цвет. Этот цвет опротивел нам», – сказал Лямб (один из дежурных офицеров).
Предусмотрительное начальство убрало из-под земли буквально все соблазны. «Голос, записанный на пленку, – мужской. Специалисты решили, что женский голос может вводить в соблазн обитателей уединенной капсулы, что им захочется нажать на кнопки, чтобы послушать его».
Словом, ничего человеческого не оставляет Пентагон дежурным сменам у ракет. Больше того, вся их служба сопровождается нагнетанием страха. Каждый пустяк… превращается в происки невидимого врага.
«Вдруг с панели раздался пронзительный гудок, – пишут журналисты, – и вспыхнула красная лампочка, сигнализирующая о нарушении системы безопасности у ракеты номер пять… Наверху, по приказу снизу, ударная группа из двух человек, вооруженных пистолетами и карабинами, бросилась к машине для того, чтобы расследовать, что случилось с ракетой 5».
Читатель ждет: наверное, какие-то страшные диверсанты нарушили безопасность… Но, сообщают журналисты, «на этот раз нарушителями оказались две белки». И далее без всякого юмора они добавляют по поводу прегрешения агрессивных белок: «Меры безопасности в отношении ракет „Минитмэн“ очень строгие, и каждое нарушение расследуется со всей серьезностью».
Нервная обстановка повлияла на журналистов. «Мы, – говорится об этом в репортаже, – были голодны, хотя не сделали и 50 шагов… Мы ели так, как будто копали канавы.
– Это нервы, – пояснил офицер».
Но поесть журналистам, как и дежурной смене, беспокойное военное начальство не дало. «Обеденный час внезапно был прерван сигналом по „красному телефону“. Звонили из штаба. Звук раздавался высокий, дрожащий, словно голос козодоя, записанный на пластинку при 33 оборотах и проигранную со скоростью 78 оборотов. Он заглушил все другие звуки в капсуле».
Корреспондент поясняет: «Если приказ начать военные действия когда-нибудь поступит, то… раздастся этот дрожащий сигнал и затем послышится настойчивый трескучий голос».
Дрожащий, трескучий… Только такими эпитетами и можно, видимо, охарактеризовать систему оповещения, рассчитанную на то, чтобы держать людей у ракет в постоянном напряжении. Лихорадят их частые проверки, проводимые внезапно.
«В 12 часов 40 минут раздался пронзительный сигнал. Он исходил с борта самолета, летающего на большой высоте. Там постоянно находится один из генералов на случай, если штаб на земле будет уничтожен. Генерал проверял, все ли станции бдительно несут службу».
Через некоторое время снова «внезапный резкий сигнал».
– Трудная служба, – признался офицер корреспонденту. – Со всеми запретами и ограничениями мы вроде роботов.
И уже от себя корреспондент делает вывод:
«Пребывание в капсуле без сна может быть просто мучительным делом… Иногда офицер из другой капсулы усталым голосом жалобно говорит по радио: „Хэлло, Лима, поговори со мной“».
А вот как корреспондент описал свое самочувствие после пребывания в этой атмосфере в течение суток. «Стрелка подошла к шести часам. Время подъема. Вид у нас был неважный. Одежда мятая, глаза красные, рты пересохшие, на щеках щетина. Мы двигались по помещению обессиленные. Заказали завтрак…
После завтрака часы, казалось, совсем остановились… Вдруг мне показалось, что я не смогу дождаться передачи дежурства, обмена ключами, револьверами и кодами. Мне страшно захотелось вырваться из этого ядерного спускового механизма и вернуться туда, где сияет солнце…».
И это пишет человек, пробывший под землей 24 часа. А что же сказать об американских офицерах, находящихся там регулярно? Лучше всего об их состоянии говорит строжайший контроль за ними. Американские журналисты пишут: «Их проверяют по крайней мере каждые 6 месяцев специальные группы, называемые комитетами стандартизации, часто к ним заглядывают инспекторы. Командиры и друзья следят за их душевными волнениями, за чрезмерным увлечением выпивкой, за несдержанностью в гневе и за ненормальными явлениями в поведении».
Действительно, в условиях удушливого атомного психоза психика людей нередко отказывает.
Показательно, что в США проблемы взаимоотношений человека и ракеты наиболее острые. Там приходится принимать специальные «меры предосторожности» против, как американцы говорят, случайного возникновения ядерной войны. Эти меры предосторожности продиктованы полным недоверием американских властей к своим ракетчикам. Они не без основания боятся, что ракеты поднимутся в воздух «из-за механических неполадок или человеческой ошибки в командных инстанциях, протянувшихся от Белого дома до тех лиц, которые находятся в долговременных огневых сооружениях и которым придется фактически вести ядерную войну».
Не веря даже своим офицерам-ракетчикам, власти США требуют, чтобы решение на пуск ракеты осуществлялось двумя лицами. В одной из газет так описывалось взаимодействие этих лиц в дежурной службе 564-го подразделения стратегических ракет: «Капитан Брюс Гендерсон и лейтенант Уильям Пите, разделенные метром пространства, сидят в белых халатах молча за пультом с рядами серых кнопок. Настороженно следят друг за другом и за пультом. Так идет час за часом… Но стоит Питсу пошевелиться, махнуть рукой, как Гендерсон немедленно схватит пистолет и направит на него. Если Пите остается неподвижным, Гендерсон через минуту положит пистолет на место…».
А один американский журнал приводит еще деталь, иллюстрирующую, до какой степени недоверия доходит американская военщина. Ракетчики «будут отделены друг от друга непробиваемым пулями стеклом, с тем чтобы ни один из них не мог убедить другого – может быть, при помощи револьвера – присоединиться к нему, чтобы запустить ракету без соответствующего приказа».
И все эти предосторожности широко описываются в печати. «По мере того, – пишет американская пресса, – как ядерное оружие становится все более сложным, усиливается беспокойство насчет возможности либо аварий в этом механизме… либо психического расстройства у какого-либо лица, занимающего ответственный пост».
Лихорадочно ведется в США гонка стратегических ракетных вооружений, подготовка ракет к боевому применению, разрабатываются агрессивные планы против миролюбивых народов.
Наши стратегические ракеты в надежных руках. Советские люди хорошо знают, что наша страна обладает превосходством над США не только в качестве стратегических технических средств, но и в «прочности» самого решающего в военном деле «человеческого материала». Преданность наших ракетчиков, как и всех советских воинов, идеям марксизма-ленинизма, партии и народу рождает невиданный энтузиазм, стремление своим трудом крепить могущество страны, повышать боеготовность, совершенствовать свои морально-боевые качества.
Советским людям не приходит даже в голову беспокоиться о крепости духа своих воинов. У наших ракетчиков ясное сознание, твердые моральные устои, неколебимое самообладание и выдержка. Все побывавшие в гарнизонах стратегических ракет могут сказать: «Мы не видели пистолетов, направленных одним дежурным на другого, и непробиваемых пулями стекол не видели. Мы видели спокойствие и уверенность, братское доверие, ясные взгляды и ясные лица».
Новый облик имеют наши ракетные части и их гарнизоны по сравнению с тем, что мы видели в войсках в прошлом. Теперь они напоминают, скорее, производственные предприятия, где есть свои энергостанции, поточные линии, сложнейшие механизмы. Здесь наука так же тесно состыкована с боевой техникой, как ступени ракеты меж собой.
И почти каждый встреченный вами в части специалист, можно не сомневаться, – инженер или техник. Их доля в составе офицеров подразделений достигает 70–80 процентов. И все они, как правило, поборники новой техники, борцы за наилучшую подготовку к боевому применению.
Сейчас будет нажата кнопка «Пуск». Крышка шахты будет сдвинута в сторону. Стратегическая ракета осуществит старт из-под земли.
«Мы – стратегические!» – с гордостью говорят о себе воины Ракетных войск стратегического назначения и стараются делами это подтвердить.
Повседневная жизнь ракетчиков – героична. Особенно много неожиданностей встречалось в первый период развития ракетной техники. Однажды перед самым пуском ракеты, когда расчет уже находился в укрытии, гвардии старший лейтенант Голобоев услышал странный звук, похожий на свист. Выглянув из укрытия, офицер заметил, что лопнули трубки, идущие от стартового пневмощитка на борт ракеты. Видимо, не выдержали они высокого давления. Воздух со свистом вырывался наружу.
Голобоев понял, что если через три минуты воздух не будет подан на борт ракеты, то гидростатические приборы выйдут из строя. Немедля, он выскочил из укрытия. За ним бросился сержант Буськов. Всего две минуты потребовалось им на то, чтобы героическими усилиями устранить неисправность и обеспечить нормальную подачу воздуха на борт ракеты. Боевая задача была выполнена успешно.
Первые испытатели-ракетчики работали в трудных условиях. Они сами готовили ракеты к первому пуску.
В не менее трудных условиях выполняли свои задачи воины-ракетчики новых частей. Вот один из примеров этому. В суровую зиму личный состав во главе со своим командиром подполковником Влаксий в 45-градусный мороз был высажен с вертолетов на поляне среди дремучего леса. Здесь было приказано оборудовать позиции для пуска ракет. Несмотря на тяжелейшие условия, воины вдвое раньше срока выполнили поставленную задачу. Главнокомандующий выразил благодарность всему личному составу.
В печати рассказывалось о молодом офицере Валентине Весовом, который вместе с товарищами добился экономии двух секунд при подготовке ракеты. Этот успех отмечен в приказе главнокомандующего, а опыт распространен на все части.
В той же части есть солдат, который на первом же году службы так глубоко постиг новую технику, что обратился к конструктору ракеты с предложением улучшить размещение агрегата, за который солдат отвечал. Конструктор ответил: «Предложение ценное и его постараемся внедрить», и попросил: «Если что еще придумаете, пишите нам…» Так началась переписка известного ученого с еще неизвестным миру изобретателем, рядовым солдатом Ракетных войск. И переписка по одному из важных вопросов развития новой техники! Вот какие люди стоят ныне у оружия! Вот кому Родина доверила самое грозное средство защиты мира и безопасности народов!
Нельзя не упомянуть и об одном офицере-рационализаторе в этой части, который только за последние два года получил четыре авторских свидетельства, а его подчиненные – еще десять свидетельств. Без таких новшеств уже немыслима ныне боевая работа ракетчиков.
Настоящим новатором зарекомендовал себя в Н-ской части офицер Каварухин. Как-то при проверке ракеты в сварке одного из агрегатов воины обнаружили еле заметную щель. Если при исправлении этого дефекта действовать обычными способами, то какое-то время ракета будет небоеготовной. Как быть? Кое-кто из смельчаков предложил заварить шов на месте, не снимая агрегата. Каварухин, посоветовавшись со старшим начальником, решился на эксперимент. Это был риск, основанный на твердом расчете, на уже накопленном опыте эксплуатации ракет. К тому же подобная ситуация может повториться в боевых условиях, и воины должны учиться тому, что потребует от них боевая обстановка.
И вот сварщик у ракеты. Приготовлены огнетушители, асбестовые накидки. Сварщик надвинул маску на лицо и приступил к делу. Каварухин следил за каждым его движением. Не успел сварщик закончить работу, как Каварухина вызвали к телефону. Старший начальник интересовался ходом ремонта.
– Уже все готово! – доложил Каварухин.
Через несколько минут начальник был в подразделении. Он проверил качество работы, поинтересовался тем, как был организован ремонт, и, тепло, по-отечески улыбнувшись, оцепил успех ракетчиков одним емким словом:
– Молодцы!
Высокая требовательность к своему труду характерна для всех ракетчиков и их командиров. Имея на руках огромное хозяйство, отвечая за постоянную готовность мощнейшего оружия, офицеры не поступаются даже в малом своей взыскательностью.
В одном из ракетных гарнизонов нам довелось познакомиться с майором Иваном Богарниковым, успехи которого широко известны не только в Н-ской части.
Переучившись на ракетную специальность, он работал сначала начальником штаба, а потом на пункте управления. Сейчас Богарников командир ракетного подразделения. Только тот, кто знаком с кругом обязанностей командира такого ранга в Ракетных войсках, хорошо понимает, сколько усилий и энергии требуется от него. Он хозяин не только технической позиции, хотя и одной заботы о ней с лихвой хватило бы иному человеку, но и многого другого, что должно быть в постоянной готовности, способствовать лучшей службе ракетчиков.
Вспоминается такой характерный штрих. Во время комплексного занятия, когда ракета заняла вертикальное положение, Богарников на минуту отвлекся от наблюдения за ней и подозвал водителя своего «газика»:
– Срочно отправляйтесь в город, в клуб, за контрабасом.
«Газик» скрылся между соснами. А нам подумалось: ракета – и контрабас для самодеятельности. Как велик диапазон забот! И все эти заботы Богарников несет удивительно легко и даже весело. А это так нужно всем работающим под его началом людям, чтобы ни на минуту не пасть духом под ношей небывалой ответственности за полную готовность главного оружия страны.
В решении всех очень разных и очень нелегких задач большую помощь командиру оказывают коммунисты и комсомольцы. Это по их инициативе, поддержанной Богарниковым, в подразделении развернулась борьба за первое место в оборудовании учебной базы, в содержании ракетного оружия. Нам довелось побывать в классах ракетного подразделения. Право же, находясь в них, трудно поверить, что это не вуз и не штаб и что учатся здесь самые обычные боевые расчеты.
А место хранения ракет! Это святая святых подразделения. Чистота, культура в них такая, что ей могла бы позавидовать любая лаборатория тончайших приборов. Воины здесь выдерживают самый благоприятный режим хранения оружия, чтобы оно было постоянно готово сказать веское слово тем, кто, потеряв рассудок, осмелится напасть на нас.
Верный тон в жизни и учебе воинов задают офицеры во главе с командиром. Все они – классные специалисты. Сейчас многие из них настойчиво штурмуют высшую ступень мастерства – первый класс.
Пуск стратегической ракеты требует внимательной работы.
Когда говоришь с ракетчиками об их командире, они в один голос отмечают примечательную его черту: и себя, и других меряет он одной, высокой меркой. И в трудную минуту боевой работы, и в обыденной жизни он не делает для себя скидок. Равно делит с подчиненными трудности службы, не пытается уйти в тень при неудаче, не стремится «выйти на свет юпитеров», когда подразделение одерживает победы.
Не все сразу замечают эту черту командира. Так случилось, например, с лейтенантом С. Придя в подразделение прямо из училища, он болезненно реагировал на любое замечание командира, считал, что тот к нему излишне придирается. Можно, дескать, требовать с других, когда сам конкретно не отвечаешь…
Решил пожаловаться заместителю командира по политической части. Майор выслушал его, но разубеждать, не стал. Он-то, замполит, хорошо знал своего командира, понимал, какие это «придирки». Лишь сказал:
– Хорошо. Разберусь. Но и вы присмотритесь. Может, сами в чем ошибаетесь.
Шли дни. Неделя сменила другую. Замполит не давал ответа лейтенанту, ждал, когда молодой офицер сам придет к нему. На полевых занятиях, где были вместе командир и лейтенант, замполит не раз видел огоньки восхищения в глазах молодого офицера, когда Богарников первым провел ракетный поезд по снежной целине или в минуту отдыха, промерзший, заиндевевший, подбодрил окружающих шуткой.
И лейтенант пришел к замполиту. Он не сказал еще ни слова, а майор уже понял по виноватому выражению его лица, что тому разговору будет иное продолжение.
– Товарищ майор, – лейтенант слегка покраснел, – если можно, то пусть то, что я вам раньше говорил, останется между нами. Поторопился я. Хотел неправдой защититься. Стыдно стало, поверьте, стыдно…
– Так и будет.
Наверное, и не подозревал Богарников, поздравляя с успехом лейтенанта С., как много значила для него в период ракетной молодости командирская требовательность…
Такой же высокой требовательностью к себе и подчиненным отличается и передовой инженер-ракетчик Виктор Владов. Он, как говорят, ни в чем не дает себе спуску, предъявляет буквально тройные требования к своим знаниям, к своей работе, к участию в общественных делах. Инженер Владов окончил академию, но отнесся к практическому освоению техники в части с жадностью первокурсника. Будучи инженером-механиком, с увлечением познавал электрические схемы, забирался во все тайники комплекса оборудования.
В ходе самостоятельной учебы в части Владов занимался такими вопросами, одно упоминание о которых в недалеком прошлом вызвало бы удивление. Его, например, заинтересовали потенциальные возможности боевой техники, и в частности ее эксплуатационная надежность. Чтобы глубже вникнуть в суть этих вопросов, молодой офицер изучает теорию вероятностей, основы теории информации и математической статистики. На основе теоретических данных и проведенных экспериментов Владов решил подготовить труд о надежности штатного вооружения. Это уже научная работа, и ее собирается выполнить обычный инженер в обычной ракетной части. Это ли не черта нового в жизни Ракетных войск! Не случайно в «Правде» отмечалось, что получение звания мастера офицеру-ракетчику стоит не меньших усилий, чем сдача кандидатского минимума.
Прочитав о том, что Владов занимается сложными вопросами теории, читатель может подумать, что это какой-то специалист-одиночка, творящий вдали от людей. Но это не так. Должность, которую занимал он после окончания академии, требовала от него большой работы с людьми. И здесь молодой инженер оказался, как говорят, на высоте. В этом можно видеть веяние времени – военный инженер является и отличным командиром-воспитателем. Идейность члена ленинского комсомола у него сочетается с организованностью и четкостью военного человека и с техническим кругозором инженера. Эта разносторонность способствует достижению единой цели – подготовке сознательных и умелых ракетчиков, стойких защитников Родины.
И наконец, еще одна черта, без которой трудно себе представить нашего офицера-ракетчика, – новаторство. Именно это не позволяет ему проходить мимо проблем улучшения методики, эксплуатации техники, подготовки ракет к пускам.
Инженер Владов, например, с самого прибытия в часть зарекомендовал себя человеком творческого поиска. Он предложил усовершенствовать учебную базу. Вслед за этим «беспокойный» офицер, ставший уже помощником начальника службы, нашел несколько возможностей улучшить методы хранения оружия.
О командире-ракетчике у читателя может сложиться мнение, что это сухой педант, нечто вроде ходячей добродетели. Нет, это остроумный, веселый собеседник, верный товарищ и, несмотря на физико-техническое образование, лирик и мечтатель. Он мечтает не только о таких серьезных вещах, как учеба в адъюнктуре, но и о новых свершениях в мире искусства, литературы, спорта… Словом, это живой, активный, боевой человек, по зову сердца взявший на себя миссию вооруженного защитника Родины и выполняющего ее с честью.
Ракетчики приняли эстафету мужества от воинов старшего поколения. В нашей печати рассказывалось об Н-ской ракетной части. В годы Великой Отечественной войны под ее боевым знаменем сражались артиллеристы. Из рядов этой части вышли семь Героев Советского Союза, две тысячи ее воинов за отвагу и доблесть награждены боевыми орденами и медалями. Молодые воины свято чтят и приумножают славные боевые традиции героев-артиллеристов. Часть по праву считается одной из лучших. Второй год воины-ракетчики этой части завоевывают переходящее Красное знамя ЦК комсомола. 70 процентов солдат, сержантов и офицеров здесь отличники боевой и политической учебы, 80 процентов – классные специалисты, почти каждый второй владеет смежными специальностями, все воины – настоящие мастера своего трудного ракетного дела. Опытным воспитателем, руководителем и организатором показал себя командир части, на счету которого не один успешный ракетный пуск.
В Ракетных войсках широко известен героический поступок коммуниста рядового Алексея Андрющенко. Ценой собственной жизни он спас жизнь командира. Ракетчики стремятся быть достойными воинской доблести и славы отцов.
Ракетный университет… Площадка, где тренировались участники будущего парада. Ракеты с зачехленными корпусами и стекающими с тележек струйками воды… Вокруг них хлопотали ракетчики. В одном офицере я узнал того, кого командир представил мне еще на марше: майора Басюкова. Отменные рост и ширина плеч, спокойное с крупными чертами лицо, внимательный открытый взгляд – все в нем говорило о незаурядной физической и моральной силе. Я знал, что он командует ракетной батареей, которая в течение пяти лет неизменно признается отличной. И, спрашивая его о делах батареи и его личных, надеялся услышать нечто вроде реляции о достижениях. Но он сказал совсем другое:
– Главное, что я сейчас внушаю себе и подчиненным: не зазнаться тем, что достигнуто. А то вот Гутникова снимали в кино, в журнале его портрет напечатали. Вы вот к нам пришли. Для нашего самолюбия приятно. Легко и бахвальством заняться…
Такая настороженность против зазнайства показалась мне очень примечательной. Ракетчики войск стратегического назначения, как никто другой, не могут и не должны удовлетворяться достигнутыми результатами. Оружие у них новое, возможности у него неисчерпаемые, до конца не выявленные. Поэтому практика рядовых людей Ракетных войск ныне поднимается до уровня научных исследований, которые позволяют делать далеко идущие выводы на будущее.
Ракетная служба любит пытливых, беспокойных. Именно таким мне представился Анатолий Михайлович Басюков, родом из Волгограда, воспитанник артиллерийско-минометного училища. Его отец служил в частях. наземного обеспечения авиации в годы Великой Отечественной войны. Любовь к авиации он передал сыну. Басюков-младший пошел в крылатую артиллерию – в артиллерийское подразделение десантной дивизии. С тех пор нет у него более памятного события, чем первый прыжок с парашютом. Почти состояние невесомости, вспоминает он, как у космонавтов… За восемь лет службы в десантных частях Басюков совершил 180 прыжков.
Басюкову предложили перейти в Ракетные войска. Анатолий Михайлович без устали штудировал новое для него ракетное дело, уяснял взаимосвязи комплекса, готовился к боевому применению.
Под стать ему трудятся и подчиненные. Все они люди творческие. Трое имеют дипломы о высшем образовании; пятеро – о среднем техническом, а основная масса окончила десятилетку. С ними легко было говорить о сложной технике. Да они и сами стремились сделать доходчивым каждое занятие, помогали оборудовать учебный корпус. В подразделении – учебный корпус! Было ли раньше такое в нашей армии? Вот свидетельство одного из писателей, побывавшего в ракетных войсках: «Я был в нескольких расположениях ракетчиков. Осматривал учебные классы. Они были подобны вузовским лабораториям…».
Взыскательность к самим себе видна в главном показателе боевой готовности ракетного подразделения – в качестве боевых пусков. Всего батарея провела восемь пусков. Первые четыре были выполнены на «хорошо», последние удостоены оценки «отлично». Это означает, что после первых пусков все взвешивалось на весах высшей требовательности. И каждый номер расчета на своем месте получал научно обоснованные «параметры» действий.
Тон задают подразделения, где начальниками старшие лейтенанты Краснов и Гутников. Оба они имеют 1-й класс, все их подчиненные – классные специалисты. У них нет ни одного нарушения дисциплины.
Все это пришло, разумеется, не сразу. Но курс на то, что служба ракетчика несовместима с нарушением дисциплины, в батарее выдерживается строго.
Не все воины, приходящие служить сюда, сразу осознают, что ракетный пост страны – самый главный, самый ответственный и что здесь все важно – от содержания оружия до собственного внешнего вида. Не понимал этого на первых порах, например, рядовой Черняев. Несобранный, развязный солдат, мешал всем окружающим, но не замечал этого и даже бравировал своими недостатками. Его предупреждали, что в таком строгом деле, как ракетное, подобное поведение чревато серьезными последствиями. Но он только отмахивался…
И вот жизнь его сурово покарала. В одной поездке он чуть не вывел машину из строя. С него спросили по всей строгости все – от командира до товарища по койке в казарме. Он попал в окружение требовательных коммунистов и комсомольцев. Началось «выздоровление»… Сейчас Черняев отличный специалист, участник парадов. То же происходило с рядовым Бугаевым, водителем установщика. И он тоже быстро «выздоровел» под воздействием командира и коллектива подразделения.
Процесс обращения новобранца в истого ракетчика начинается со знакомства с гарнизоном. В гарнизоне, живописном и просторном, всего-то и войск, казалось бы, – подразделение. А хозяйство какое? Электростанция, парк мощнейших машин, теплоцентраль, столовые, бани. Даже свой просторный клуб-кинотеатр, гостиница для дежурной смены офицеров… Кругом чистота, как в хирургическом отделении госпиталя, хоть проси белый халат. Летом городок утопает в цветах.
Люди в ракетном подразделении проходят своеобразный университет. Но многие офицеры сверх учебы в части заочно занимаются в высших учебных заведениях. День за днем личный состав развивает качества, которые необходимы в ракетно-ядерном подразделении.
Как и для всех воинов, подлинным законом жизни ракетчиков становится моральный кодекс строителя коммунизма. Этот кодекс положен в основу всей воспитательной работы в Ракетных войсках. Вся сила влияния командиров, партийных и комсомольских организаций сейчас направляется на формирование лучших черт, характеризующих советского воина. Это, прежде всего, высокая идейность, безграничная преданность Родине, делу коммунистического строительства, жгучая ненависть к империалистическим агрессорам, моральная стойкость, бдительность, высокая боевая готовность. У воинов воспитывается дисциплинированность и организованность, честность и правдивость, умение критически оценивать свои достижения, стремление идти только вперед.
Боевая учеба личного состава Ракетных войск строится в соответствии с главной задачей наших Вооруженных Сил, сформулированной Министром обороны Союза ССР. Она состоит в том, чтобы изучить и отработать способы надежного отражения внезапного ядерного нападения агрессора, а также способы срыва его агрессивных замыслов путем своевременного нанесения по нему сокрушительного удара. Очень важно при этом, чтобы занятия и учения проводились в условиях, приближенных к особенностям современной войны, к реальной обстановке, которая может сложиться в начальный период войны в случае нападения агрессора.
В частях настойчиво осваивают технику, учатся мастерски владеть ею в различных боевых условиях. Среди воинов-ракетчиков ширится социалистическое соревнование за повышение классности, увеличение числа отличных расчетов.
Ракетчики добились новых успехов. Число отличных подразделений в Ракетных войсках стратегического назначения увеличилось почти в 3 раза, намного возросло количество классных специалистов. Почти все практические боевые пуски ракет средней дальности выполнены с оценками «хорошо» и «отлично», а боевые расчеты межконтинентальных ракет уже несколько лет подряд поражают свои цели только на «отлично» и «хорошо».
Родина достойно отмечает успехи воинов-ракетчиков. Десятки из них за освоение новой ракетной техники награждены орденами и медалями. Здесь можно назвать имена таких отличных офицеров, как Москальцев, Олексенцев. За высокую личную подготовку, достижение отличных результатов подразделениями ряду командиров досрочно присвоены воинские звания. Среди них офицеры Гуров, Попов, Зенин и другие. Маяком для всех ракетных расчетов служит подразделение, возглавляемое офицером Широновым. Это подразделение более трех лет носит звание отличного. Почти весь личный состав – классные специалисты. Боевой коллектив дружен, сплочен, ему по силам самые сложные задания.
Показателем высокой сознательности воинов-ракетчиков служит то, что именно они выступили инициаторами движения за достойную встречу 40-летия присвоения комсомолу имени великого Ленина. Ленинская эстафета получила в войсках различного назначения самый широкий размах. В ходе этого движения воины лучше овладевают ленинским военно-теоретическим наследием, добиваются успехов в боевой и политической подготовке, борются за глубокие военно-технические знания.
С огромной настойчивостью ракетчики овладевают теорией реактивного движения, радиоэлектроникой, ядерной физикой, электротехникой, чтобы уверенно разбираться в процессах, происходящих в боевой технике при подготовке к старту, во время пуска, в полете ракеты. Но одних теоретических знаний также недостаточно. Каждый номер ракетного расчета должен быть подлинным мастером своей специальности. А расчет в целом должен уметь в любое время дня и ночи, в условиях воздействия ядерного оружия противника четко и быстро готовить все системы ракеты к боевому применению. Тут нужны и расторопность, и сноровка, и владение приемами работы, доведенное до автоматизма, и физическая закалка. На стартовой позиции нужны величайшие дисциплина и организованность, слитность и слаженность, ответственность и самоотверженность. Зато какое удовлетворение испытывают воины, когда могучая ракета, оставляя яркий огненный след, неудержимо устремляется к цели и решительно сокрушает ее.
