Текст книги "Афера хакера"
Автор книги: Петр Северцев
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– Разумеется, только, если не вы не против, наедине. Хорошо?
Юноша кивнул, сходил за своей сумкой, набросил на плечи укороченную солдатскую шинель без погон, и мы покинули зрительный зал. Нам в спину заиграли гитары.
В коридоре я представился, объяснив, что меня интересует все, касающееся Стаса Судакова.
– Святое дело, – вздохнул он. – Славный был парень… Я в вашем распоряжении, Валерий Борисович. Где будем разговаривать? Может, кофе выпьем? Тут напротив харчевня.
– Не возражаю, – согласился я. – Кстати, позвольте узнать, как вас все-таки зовут? Уважаю псевдонимы, но…
– Да все просто на самом деле. – Он поднял бровь и поправил висевшую на плече котомку – ни дать ни взять молодой ветеран «той единственной гражданской». – У меня классическое имя-отчество – Сан Саныч. Дальше понятно. А в околомузыкальной среде псевдоним закрепляет, если можно так выразиться, «клановую принадлежность». Я пишу в основном о местном роке, веду передачу на «Радио-А», и мне это необходимо. Да и люблю я это дело…
– Спасибо за разъяснение, – сказал я, вторично вступая в схватку с врагами Запада – то есть, прошу прощения, с вратами «Запада». – Признаться, ваш псевдоним меня слегка озадачил. Во внешности у вас, Александр, уж извините, ничего хищного нет.
– У меня братец есть, вот тот – хищнюга, – сообщил молодой сотрудник «Радио-А». – Давайте по переходу – вон она, харчевня наша…
Мы воспользовались подземным переходом и вышли почти к самому крыльцу «харчевни» традиционного для советских времен «аквариумного» дизайна.
За стеклянными стенами стоял довольно приятный запах снеди, играла негромкая и почему-то знакомая музыка. Следуя за уверенно планировавшим к прилавку миролюбивым хищником из числа сапсанов, я напрягся – и вспомнил.
– Саша, это случайно не «Юрайя Хип»?..
Александр даже обернулся, и я понял, что вырос в глазах юноши метра на два с половиной.
– Да, «День рождения волшебника». Уважаете?
– Когда-то ночи напролет слушал. А разве теперь их не забыли?
– Классика бессмертна, – склонил голову Саша, застыв на мгновение. Я случайно глянул в его раскрытый бумажник и понял, отчего в обеденный час он собирается довольствоваться кофе. Не годится, мой юный друг!
– Саша, разговор у нас с вами будет долгий. Давайте пообедаем как следует?
– Конечно, пообедайте! – поддержала меня бойкая тетка за прилавком. – Супчик грибной только что сварился, пельмени сибирские у нас все хвалят. А? Давайте, молодые люди!
– Валерий Борисович… – начал было Саша, но я не дал ему проявить скромность, и мы заказали полный обед.
Обед, как говорится, прошел в теплой, дружественной обстановке полного взаимопонимания. Александр сам заговорил о покойном:
– Стас молодец был, хоть и работал в основном с попсовиками. Крутился, как пчелка в колесе. Не жался никогда, имел свое мнение. Мне помогал часто, особенно с интервью. Помните, Киркоров в Краснобойцовск приезжал? Я тогда совсем на мели сидел, Наташку с Глебом на хлебе держал. А Стаська меня подвел к Филу в нужный момент, я и треснул в «Наших вестях» статью на полполосы – с тех пор так там и подкармливаюсь, признали… – Парень, явно охваченный воспоминаниями, опустил голову и ловко подцепил с тарелки последнюю дольку помидора.
– А где вы познакомились?
– Да здесь и познакомились – я имею в виду, в клубе. Мы тогда оба Чижа заманивали, но очень хорошо потом договорились: он и в цирке отыграл, и в рок-клубе, как раз на вторую годовщину.
Принесли первое. Я подождал, пока наша хозяйка расставит дымящиеся тарелки с аппетитным варевом и удалится, после чего задал этот дурацкий вечный вопрос:
– Как вы думаете, Саша, у него были враги?
Он ответил сразу и с нескрываемой горечью:
– Да у кого их нет? А Стас еще и человеком оставался – чуть ли не единственным в их гадюшнике. Удивительно, как ему удавалось вертеться и не скурвиться. Наверное, кому-то был нужен, а теперь решили, что без него обойдутся.
Некоторое время мы молча поглощали горячий острый суп, хрустя крупно порезанной вешенкой. Саша ел красиво и аккуратно; впрочем, не оставалось сомнений, что сытно обедать ему приходится отнюдь не каждый день, – знаю я эти «гонорары» у наших «первопечатников». Мне, по совести говоря, тоже давненько не случалось отведать горяченького – то некогда, то ленюсь…
– И все-таки, Александр, – вернулся я к своим баранам (они же – волки, они же – гады ползучие), – можете назвать кого-то конкретно?
– Скорее нет, чем да, – ответил он, опуская ложку в опустевшую тарелку. – Я не сыщик, прошу прощения… Появлялся с ним однажды такой поплавок здоровенный с парой шкафообразных. Ухмылка у него была мерзкая, высокомерная – терпеть ненавижу! Про таких говорят: лыбу давит…
Подоспело второе. Пельмени составили достойную конкуренцию грибному супчику, и мне стоило немалых трудов оторваться от кушанья ради продолжения нашей беседы.
– А что, Станислав всегда один с вами встречался? Больше неприятных типов рядом с ним не замечалось?
– Очень даже замечалось, – пережевывая очередной пельмень, ответствовал мой сотрапезник. – Просто потом Стас сам о нем говорил, и так получилось, что сразу после этого разговора случилось одно забавное событие…
– Ну-ка, ну-ка, – поощрил я своего собеседника. – Что за случай?
– Мы летом выбирались к друзьям из универа на раскопки. Там был кое-кто из местных бардов, системные ребятки подгребли с рок-тусовки, и мы с семьями рванули на выходные. Вечером, натурально, почумились, а на рассвете просыпаюсь, вылезаю из палатки и вижу – Стас уже встал, первую сигарету тянет. Я подхожу. Стоим, курим на берегу – лагерь свой археологи у озера сотворили. Над водой туман – периной, тишь – до звона. И вдруг откуда-то с дальнего берега пробивается сквозь туман женский голос: «Ва-анька-а! Коров гони…. твою ма-ать!» И эхо: «… твою ма-а…» Откуда-то из другого места доносится: «Чо-о-о?!» – «Ко-ро-вы, рыба-ак…ный!» – «На… я их вида-а-ал!» – «… ты сраный, придешь…., убью!»
Я живо представил нарисованную Сашей картину и не смог удержаться от смеха – хорошо еще не подавился. А потом мой собеседник продолжил:
– Вот тогда-то Стас и сказал, кивнув на туманную гладь: «Лучше материться на всю ивановскую, чем вежливо улыбаться и сжирать с порохами, как мои „поплавки“…». «Какие?» – спрашиваю. «Да ты видел, заходил в клуб один сальный пузырь со своими брюхохранителями… черт, такое утро одна мысль о нем испоганила».
– Имена? – с надеждой заглянул я в Сашины глаза, еще подернутые пеленой воспоминаний.
– Нет, – он покачал головой, комкая бумажную салфетку. – Предпочитаю не замечать того, чего не в силах изменить.
«Мудро, юноша», – мысленно одобрил я и решил продолжить «интервью».
…Когда мы закурили и приступили к кофе, я уже многое знал и об Александре, и о покойном Станиславе, причем оба мне нравились все больше.
– Разрешите и мне задать один вопрос, Валерий Борисович?
Я кивнул.
– Вы считаете, что его убили?
– Не исключено, – уклончиво ответил я.
– Понятно, – кивнул он. – Что-то конкретное?
– Нет, – покачал головой я, незаметно для себя перенимая его привычку сопровождать реплики движениями в шейном отделе позвоночника. – Пока только сомнение в официальной причине смерти: упал под трактор и замерз… шутка.
– Да, такая вот грустная шутка, – заметил Саша.
После обеда я подвез Александра до Среднего рынка, искренне поблагодарил за беседу, и мы расстались, обменявшись координатами. Он вскочил в троллейбус и укатил в свою редакцию, а я нырнул в толпу, гомонившую на подступах к зданию рынка.
Хризантем сегодня, на мое счастье, было много. Я выбрал самые крупные и свежие, так что букет из семи штук пришлось нести обеими руками.
Уложив белых красавиц на заднее сиденье, я проехал еще квартал и нашел местечко рядом с серым «кирпичом» компании «Российский колос».
Здесь работала Надежда Разнощекова.
Работала она у здешнего президента (или председателя правления? не знаю) личным… мн-э-э… секретарем. В свое время она пришла к нам в «ящик» бухгалтером, молниеносно, не успев еще заочно проучиться в экономическом и двух лет, взлетела до заместителя главбуха. Злые языки… впрочем, не станем мыть кости свободной молодой стройной женщине, к тому же натуральной (!) блондинке, думал я, поднимаясь по лестнице. Частная сексуальная жизнь – это свято. Я когда-то ей помог, она… мн-э-э… в долгу не осталась. Считаемся друзьями…
Отягощенный букетом и размышлениями о былом, я прошел бы мимо своей цели, если бы не услышал насмешливый голос:
– Здравствуй, Валера! И кто же счастливица, которой ты несешь столь роскошные цветы?
IF желаете ненависти GOTO 3.1
IF желаете любви GOTO 3.2
Enter your choice…
3.1
Я остановился как вкопанный и мысленно отвесил себе оплеуху: надо же, размечтался! Не заметил симпатичную даму, да еще ту, которой волоку хризантемы. Но – к делу!
– Здравствуй, дорогая моя Надюша! Как похорошела! Я нес тебе эти японские цветы, памятуя о твоей нездешней красоте, – говорил я, вручая букет царственно выглядевшей Разнощековой. – Но ты ведь теперь еще более нездешняя! Наверное, мне следовало бы подарить нечто совсем уж экзотичное, скажем, орхидеи…
– Прощаю на первый раз, – еще обворожительнее заулыбалась моя Надежда. – Везет тебе, Валерий. Еще бы чуть-чуть, и я бы скрылась в неизвестном направлении – у меня сегодня «полувыходной».
– Ах, как жаль! – Я картинно всплеснул руками. – Вот и кончилось мое везение. Я так надеялся, что смогу воспользоваться твоими познаниями в одной из древнейших профессий… астрологии!
– Нет, дорогой мой, твое везение не кончилось. Приглашаю к себе! Отметим нашу встречу. – Она многозначительно полуприкрыла глаза. – Только я загляну к себе на секундочку, возьму кое-что, хорошо?
– Конечно, конечно, – ответил я и даже попытался воспроизвести ее движение ресницами.
Она отпорхнула немного вдоль коридора и скрылась за одной из дверей.
Знойная дамочка. Только не очень вежливая. В ее родном Толстовске, видимо, принято бросать гостей в пустом коридоре.
Но развить эту тему я не успел: Надя избавила меня от одиночества, выйдя из кабинетных недр с ярким пакетом в руке. Я отобрал у нее цветастый пакет, сразу же не больно стукнувший меня своим твердым и круглым содержимым (шампанское, определил я), галантно взял Надюшу под руку, и мы чинно покинули зерновое царство.
Персональным авто моя спутница еще не обзавелась, и второй тайм в игре «мужчина-женщина» остался за мной: мы поехали к ней домой, но на моем автомобиле.
По дороге – совсем недальней – разговор наш вертелся почему-то вокруг каких-то ее малопонятных родственников, которым она, добрая душа, бескорыстно помогает в покорении нашего почти стольного града. В общем, потрепались – и доехали.
Выйдя из машины, я обошел свою старушку, открыл правую дверцу, принял из рук молодушки Нади букет и подал ей свою ладонь. Она с улыбкой вышла и стала поправлять сбившийся шарф, а я в это время закрыл машину.
– Вон мой подъезд, – показала она.
Я посмотрел в указанном направлении.
Настроение мое сразу упало наполовину: у самого подъезда стояли два здоровых парня, старательно любовавшихся ясным небом.
Я посмотрел на мою давнюю подружку и успел перехватить ее беспокойный взгляд.
Настроение мое сразу упало на три четверти. Спасибочки, дорогуша Приятель! «Пистолет возьми!»
Но Разнощекова уже взяла меня под руку, мы двинулись в направлении ее жилища, и оставалось лишь, улыбаясь внешне, внутренне готовиться к назревавшим событиям.
У входа в подъезд события созрели окончательно. Я сделал осторожное движение рукой, как бы готовясь пропустить вперед свою даму, а на самом деле желая освободить хотя бы правую верхнюю конечность (в левой я нес букет и сумку), но тут встречающие граждане вытащили руки из карманов и шагнули к нам – ко мне, если уж быть точным. Надя мигом вцепилась в мой правый локоть.
Я непроизвольно дернул руками вверх. Правая далеко не ушла, зато левая подлетела настолько высоко, что из пакета вывалилась бутылка шампанского – и разбилась прямо у ног первого встречавшего. Второе мое импровизированное оружие – здоровенный букет хризантем (ай да Приятель!) – я пустил в ход уже вполне сознательно и что есть силы хлестнул им замешкавшегося на миг агрессора. Парень вскрикнул, попытался закрыться, не удержал равновесия и рухнул на осколки стекла. Сверху его, словно безвременно усопшего, накрыло белыми лепестками.
Я обернулся к Наденьке и второму, ныне здравствующему представителю группы встречающих. Видимо, милая астрологиня Надюша была права и мое время везения продолжалось: напарник попытался схватить меня, забыв, что это уже сделала моя – или его? – дама. Он ринулся напролом, а я успел толкнуть Надюшу в его руки. Обниматься с мужчинами?!
От неожиданности Надя ослабила хватку, и мы с ее дружком дернули девицу в разные стороны, причем победил дружок: она осталась с ним, я был отвергнут – зато свободен! Диалектика, братцы…
Пока парочка еще пребывала в единстве, я улучшил свою позицию для борьбы противоположностей – наконец-то выхватил пистолет. Сжимая его в руке, я резко повернулся вправо – как раз вовремя, чтобы успеть крикнуть почти восставшему из осколков и лепестков экс-покойнику:
– Руки вверх!
Он застыл, зато я уловил краем глаза какое-то движение слева, шагнул назад и рявкнул своему удачливому в любви сопернику, опять изготовившемуся к захвату:
– Стоять!!
Нет, мы живем в замечательное время. Каждый может попробовать себя в новом деле: сотрудник НИИ – в частном сыске, бухгалтер – в сотрудничестве с мафией… Вот и брать меня сейчас пытались явные дилетанты. Вместо того чтобы воспользоваться моим разворотом к своему напарнику для нападения, ныряльщик в шампанское, видимо, решил, что дальнейшие искушения судьбы следует отложить до лучших времен – и воспользовался паузой для бегства.
Я не стал греметь огнестрельным оружием ему вслед, решив, что гораздо интереснее пообщаться с оставшейся парочкой. Особенно с Надюшей…
Герой-любовник прижимал к себе даму, кажется, не столько от великой любви к ней, сколько к себе. Я глянул ему в глаза, и понял: боится.
– Отпусти женщину. – Я с ленцой качнул дулом пистолета. – И проваливай… Ну! Считаю до трех, уже два!
Герой послушно разжал объятия и попятился. Разнощекова стала практически Синещековой. Подбодрив суровым «ну!» горе-встречающего, я с удовлетворением проводил его взглядом до угла дома и взял под локоток завоеванную в честном бою Надю.
– Пойдем-ка к тебе, на пару слов…
Синещекова успешно довела меня до своей квартиры, с блеском отперла дверь и даже умудрилась по дороге превратиться в просто Белощекову. Поистине нет ничего переменчивей женщины!
Я усадил ветреную особу на какой-то диван и спросил, поправляя «макар» в наплечной кобуре:
– Рассказывай, подруженька.
Но подруженька, естественно, «ничего не знала». Я поскучнел лицом и заметил, что имею основания для привлечения гражданки Разнощековой Н. И. к ответственности, вплоть до…
– Мусор ты, Валерка. В душе мусор!
– А сколько тебе дали-то? – приветливо улыбнулся я в ответ и понял по ДВИЖЕНИЮ в ее глазах: дали хорошо. Возможно, обещали еще после поимки ценного меня, и ныне Наденька сокрушается по поводу финансовых потерь. Впрочем, противно как раз не это – я тоже отнюдь не только за идеи работаю. Но я никогда не предам ту женщину, с которой был близок хоть однажды. Принципы, да-с…
– Ладно, не маленькая. Хочешь сесть – сядешь, а я пошел. – И я начал было подниматься.
– Алик вчера к шефу заходил. – Она сжала кулаки и отвернулась к окну. – Потом Влад меня вызвал и сказал, что, если ты зайдешь, тебя надо затащить домой и помочь тем…
– Фамилия?
– Не знаю. – Она помотала головой. – Постой… Кажется, Хазаев или Мазаев – если это о нем Владик говорил, а я из приемной слышала.
– Ладно, хоть так… Найду, если что. – Я все-таки встал с дивана.
Мне вдруг стало противно и как-то душно рядом с ней. Надо же, это о ней я только что говорил: орхидея!
Да, экзотические цветы не всегда благоухают. Могут и сожрать, как муху…
Уже выходя из обиталища этой опасной красотки, я не выдержал и обернулся:
– С-сука!
IF желаете продолжения GOTO 4
Hit any key to continue…
3.2
Я в тот же миг очнулся от грез и узнал ее, мою бывшую сослуживицу, клиентку и проч. Н. И. Разнощекову.
– Здравствуй, Надечка! Тебе, моя красавица, нес я цветы, и – замечтался. Прости меня и прими этот букет!
– Одного бы тебя не простила, но вот цветочки хороши… – Надя взяла у меня хризантемы и улыбнулась еще шире.
Теперь она стала шатенкой. В свете недавнего знакомства с блондинкой Юлей – однако тен-ден-ция! Следующей дамой, видимо, окажется жгучая брюнетка.
Со дня нашей последней встречи Надежда моя еще более похорошела, да еще перекрасилась, да еще эта моя всегдашняя «многозадачность» (проще говоря, рассеянность) – и вот результат, не нажал вовремя
– Неужели ты зашел ко мне только ради того, чтобы подарить цветы? – Она притворно закатила серые глаза с длиннющими ресницами. – Скажи, что это не так, иначе бедная женщина лишится чувств!
– Не лишайся, – разрешил я. – Лучше пообедаем вместе.
– Набираешь очки. – Она одобрительно вздернула носик и подняла ухоженные брови. – Может, день для тебя удачный?.. Слушай, Валера, идея: идем ко мне! Я тебе гороскоп посчитаю – чего компьютер без дела пылится?
– Идея хороша, идем! – в тон ей скаламбурил я. – Но успеем ли мы? Ты ведь на работе.
– Сегодня – уже нет. – Она радостно взмахнула свободной ладошкой. – Вчера презентация затянулась, вот мне и компенсируют сверхурочные… Здравствуйте, Сергей Ильич, как служба? – Она кивнула кому-то за моей спиной.
Я обернулся, встретился взглядом с плотным мужичком в камуфляже и поприветствовал его:
– Добрый день.
– Здравствуй, Надюша. Служба идет, – ответил человек в камуфляже, после чего слегка наклонил украшенную коротким седоватым ежиком голову и вернул приветствие мне: – Добрый день.
– Ну, договорились? – вернулась к разговору Надя.
– Конечно!
– Тогда – вперед!
Надя всегда одета с иголочки, но сегодня, в своем черном костюме с изысканной едва заметной оранжевой искрой, подчеркивавшей блеск ее каштановых ныне волос, она меня просто покорила. Я шел с ней рядом, безотчетно улыбаясь и вслушиваясь в ее голос, ангельски звучавший под аккомпанемент каблучков…
Скоро мы уже сидели в моей таратайке и влились в поток машин, двигавшийся от центра в Ильичевский район по так называемой «новой» дороге.
Мотор сонно урчал, на заднем сиденье благоухали в тепле хризантемы, за окном мелькали деревья и некрашеные заборы вице-столицы, а мы болтали о том о сем.
– Как работа? Не буянит ли шеф?
– Буянит. Гормоны у него шалят, я понимаю… но бывает и тяжко.
– Чем спасаешься?
– Наукой.
– Диссертацию кропаешь?
– Нет. Книгу пишу по астрологии. Надеюсь за нее степень заработать без защиты. А ты?
– Я все больше по практической части, ты же знаешь. Клиентам помогаем, воров разоблачаем… Да что вы третесь, мать… – Это я сказал уже не Наде.
На пустынной трассе нас нагнала буро-зеленая «десятка» и понеслась чуть ли не впритирку к моей железной лошадке. В «десятке» сидело двое; у левого в одной руке мелькнуло нечто весьма напоминавшее короткоствольный автомат, а другой он, ухмыляясь мне в лицо, принялся опускать боковое стекло – Анка-пулеметчица, современный вариант.
Я ударил по тормозам. Мотор взвыл, мерзко взвизгнули колеса, ремни безопасности стиснули Надю и меня, машина рванулась туда-сюда по дороге – и мы нырнули в пологий, на наше счастье, кювет. Мой «жигуль» явно вознамерился поваляться на спинке, однако почему-то раздумал.
Машина с автоматчиком проскочила мимо, но не слишком далеко: слышно было, как шумно они остановились.
– В посадки, скорей! Пригнись! – выдохнул я, чувствуя, как у меня заходится сердце.
Надя, бледнее мела, расцепила ремень безопасности и проворно выскочила из машины. Я кинулся за ней к деревьям, пока еще не совсем лишившимся листвы, – спасибо, Фортуна!
Как следовало поступить охотникам за людьми? Покинуть «тачанку» и ринуться за нами – кювет прямой, просторный, простреливаемый… Но они, как в дурном боевике, начали сдавать назад, разворачиваться и только потом решили-таки расстаться со своими сиденьями.
А мы успели добежать до лесополосы.
Если бы не осенняя листва под ногами… Если бы мы добежали до настоящего леса… В общем, сбежать не удастся.
– Ложись! – скомандовал я, и мы, как романтическая парочка, упали наземь за густым кустом.
Я вытащил пистолет, снял его с предохранителя и стал осторожно оглядываться.
Налетел ветер, но сквозь шум жухлой листвы все-таки слышались шаги – экипаж тачанки переквалифицировался в пеших охотников за головами.
Скоро я увидел их обоих. Водитель, оказывается, умел не только рулить, ибо в руках у него ныне красовался такой же компактный автомат, как и у пассажира. Хотя, в сущности, что такое автомат? Тот же руль: ведь им запросто можно круто повернуть человеческую судьбу. Есть же в ВВС стрелки-радисты. А этот, стало быть, стрелок-шофер. Стрелок-«рулист»…
Постреляем и мы, решил я, прицеливаясь. Как раз в эту минуту охотники сошлись почти вплотную. Идиоты.
Бах! Бах! Ба-бах, бах-бах!!
Я разрядил в бандитов всю обойму. Дальний упал сразу, выронив свой такой игрушечный издалека автомат, ближний почти успел развернуться в нашу сторону и даже нажать на курок, но очередной мой выстрел прервал едва начавшуюся очередь.
Не вставая, я перезарядил пистолет, улыбнулся распластавшейся справа от меня Наде. Девушка хотела было что-то сказать, но я не дал ей заговорить:
– Не спеши. Жди здесь.
«Охотники» не шевелились… что, впрочем, еще ни о чем не говорило. Ладно, делать нечего.
Я поднялся на ноги и пошел к упавшим фигурам, чувствуя, как заледенели и взмокли ладони.
Они лежали на твердой темно-серой земле, один – лицом вниз, другой – как-то полубоком. Из уголка полуоткрытого рта выскользнула малиново-алая капля и угодила на желтый опавший лист.
Макаров не подвел Мареева.
Обернувшись, я махнул рукой Надежде и только тут заметил, что все еще сжимаю этой самой рукой свое оружие. В кобуру его! А для трофейных автоматов у меня как раз в кармане пакет имеется. Вот он, оптимистичный мой пакет. Россия-то, будем надеяться, воспрянет, вы же, ублюдки – хрена!
– Отряхиваемся, – скомандовал я подошедшей Разнощековой. – Смотри внимательно, чтобы разной дряни не осталось.
Мой серый пиджак почти не пострадал, Надин костюм тоже удалось отчистить без особого труда.
Мы вышли к дороге спустя несколько минут. Бандитская «тачанка» так и стояла с полуоткрытой правой дверцей и незаглушенным мотором. Мимо пронеслась «газель», потом – зеленый «москвич». Две брошенные машины никого не заинтересовали. Нравы нашего города, или Новые времена…
Я выволокся из кювета, сдал назад и посадил Надежду.
Минут пять ехали молча. Я то и дело поглядывал на нее, девушка смотрела прямо перед собой. Потом Надя сказала каким-то севшим голосом:
– Я у Дворца пионеров живу, помнишь?
– Помню, – ответил я. – К тебе не подъедешь, так?
– Только пешком, – кивнула она и улыбнулась мне ГЛАЗАМИ.
У меня, старого дурака, опять взмокли ладони. Что происходит, Мареев? Ты при исполнении!
Мы припарковались рядом со знакомой громадной трубой, перегораживавшей Надин двор ровно пополам. Я пошарил у себя за спиной и вытащил из кармана сиденья загодя припасенный сверток в очередном пластиковом пакете. Надя подхватила свой белый букет, мы вылезли из машины и, преодолев трубу, направились к приземистой «хрущобе».
В псевдодвухкомнатной квартирке нас встретила тишина и какой-то пряный запах. Сначала мы протиснулись в зал, затем хозяйка пригласила меня на кухню:
– Перекусим? Сейчас я кое-чего разогрею, чай заварим…
– Может, сегодня чай и не понадобится? – Я поставил на стол литровую бутыль «Gordon's».
– Валера… – Девушка восхищенно покачала головой. – Читаешь мои сокровенные мысли!
– Ну и славно, умница моя.
Не понимая, что делаю, я шагнул к ней, привлек к себе и поцеловал. Она мягко и ласково ответила мне.
Глаза мои закрылись сами собой, в голове зазвенело от восторга и удивления…
Но почти сразу же ее губы оторвались от моих, и Надя сказала насмешливо:
– А джин?
– Обязательно. – Я нехотя выпустил ее из рук. – А тоник у тебя имеется?
– «Спрайт» слаще. – Она извлекла из холодильника зеленый пластиковый сосуд.
Как по волшебству, через пару минут на столе появились высокие голубоватые стаканы, бутерброды с красной икрой и что-то дымящееся, разноцветное и пахучее в тонких, почти прозрачных тарелках.
Осталось разлить джин и добавить газировки. Мы посмотрели друг на друга улыбаясь.
– Давай выпьем за тебя, Надюша, – предложил я.
– Нет-нет, лучше за тебя. Сегодня – твой день.
Не уточняя, что за день сегодня, я просто вдохнул любимый хвойный запах и отхлебнул из стакана. Хозяйка не отстала от меня.
– Это что за джин? – спросила она, кивнув на бутылку. – Переведешь?
– Да тут уж больно много… – Я снял очки и вгляделся в бисерный шрифт на желтой этикетке. – Так… Производится 225 лет… Традиции качества… Благородный напиток – ну, это мы знаем, да? Лучший джин в мире… и в таком духе.
– Угодил, угодил, Валера. Спасибо.
– Все для вас, сударыня!
Я наклонился к ней и поцеловал. Она опять ответила, тепло и призывно шевеля губами. Мои руки сами собой стали гладить ее тело. Она обняла меня за шею и прижала к себе.
Я посмотрел на нее. Она отдавала мне свои губы, закрыв глаза. Какого цвета у нее глаза? – вдруг подумал я. Потом…
Мы встали и еще теснее прижались друг к другу. Я подхватил ее на руки и понес в угловую комнатушку.
Второй раз за сегодняшний день мы легли рядом – но теперь, к счастью, не на землю.
Я расстегнул ей кофточку и стал ласкать грудь. Она выгнулась навстречу моему целующему сосок рту, ее руки легли мне на голову. «Ты, чьи пальцы в моих волосах», – отдались в ушах строчки слышанной когда-то песни.
Потом она потянула меня вверх, нежно поцеловала и сказала тихим, чуть ироничным голосом:
– Соблазняешь женщину? Джином поишь, раздеваешь… А эфемериды смотреть? Одевай обратно.
– Потом. – Я попытался возобновить прежнее занятие, но ловкая девушка вывернулась, вскочила с кровати и молниеносно поправила перышки.
– Давай хоть джин допьем, – сокрушенно вздохнул я, поднимаясь.
– Пошли. – Она взяла мою руку и с ласково-насмешливой улыбкой повела обратно.
Я шел, удивляясь себе: в моем-то преклонном возрасте так безоговорочно поддаться женщине?! Впрочем, еще ведь не вечер?
Допив разлитое, мы перешли в зал, она включила свою старенькую «сотку» (еще я ставил), на ходу задавая свои профессиональные вопросы, – и вот уже замерцала синяя нательная карта Судакова, перечеркнутая разноцветными линиями и усеянная меленькими символами знаков Зодиака.
– Ректифицировать дату рождения, говоришь… – Она в задумчивости высунула кончик языка из-за своих губок бантиком. – Сейчас… погоди…
Решив использовать паузу, я сгонял на кухню и вернулся с новой порцией напитка для моей дамы.
– Спасибо. – Она рассеянно приняла бокал и тут же сделала приличный глоток. – Слушай, это твой клиент? Тогда у него с начала месяца – ну просто отвратительный период…
– Он мертв.
– А-а… И ты… понятно. Хорошая у него, в принципе, карта. Но вот эти аспекты… – Она потянулась к экрану рукой, желая что-то мне показать, обернулась и встретила мой сокрушенно-непонимающий взгляд. – Да ничего же сложного!.. Ладно, скажу по-простому. Такое ощущение, что неблагоприятное воздействие идет хоть и с одной стороны, но как-то… двоится, что ли.
– Откуда воздействие, сказать трудно?
– Имен не получишь, а в общем… работа, бизнес, деньги…
– Конкретнее можно?
– Для тех кто не успел проверить часы, повторяем сигналы точного времени… Сказала же: имен не назову, у меня – не банк данных, а творческая лаборатория. Давай лучше на тебя погадаю, король ты мой. – Надя взялась за «мышку», открыла файл с моими данными и принялась со вкусом описывать грядущую жизнь В. Б. Мареева.
Меня, ясное дело, ждали опасности и приключения. Не новость, увы!
– Помощь тебе идет отовсюду, и отовсюду – опасность, – вещала моя прорицательница, беспорядочно водя «мышкой». – Вокруг тебя множество людей, их влияния перемешаны, каждый может принести и добро, и зло… Очень у тебя сейчас обоюдоострый период, Валера. – Она серьезно поглядела на меня, оторвавшись от экрана.
– Ладно, прорвемся, – буркнул я. – Спасибо за ясные и недвусмысленные предначертания, гадалка моя.
– Не за что, драгоценнейший. Чем еще могу служить?
– Можешь, не сомневайся. – Я успел перехватить ИСКОРКУ в ее взгляде. – Но сначала – дай-ка я свяжусь кое с кем… может, мне «мэйло» пришло… не против?
– Давай, давай. – Она пересела в ближайшее кресло и взяла в руки потрепанный том каких-то своих таблиц.
Я, естественно, хотел было связаться с Приятелем, но тот не отзывался. «ВЫЗЫВАЕМЫЙ МОДЕМ ОТКЛЮЧЕН. ИЩУ ЭЛЕКТРОННУЮ ПОЧТУ ЖДИТЕ», – сообщила программа связи.
«Отключен модем? Кем?..» – удивился я и тут же сообразил: «Кем?! Да мной же, вместе с компом! Балда!»
Кажется, последнее слово я произнес вслух, потому что вдруг ощутил затылком прикосновение мягких ладоней, и потеплевший голос заметил уже почти без насмешки:
– Ну, не такой уж ты и балда…
Я забыл обо всем, обернулся – и наши губы, как пишут в женских романах, встретились.
«Кажется, моя надежда сбывается», – успел скаламбурить я в уме, а потом этот самый ум впал в дремотную эйфорию…
Мы снова оказались на ее узкой жесткой кровати. Надины руки прижимали меня, гладили, забирались под рубашку. Я не отставал, лаская ее лицо, шею, руки, плечи, покрывая поцелуями грудь, нежно впиваясь в затвердевшие бледно-розовые соски небольших упругих грудей.
Когда мы раздели друг друга, Надя попыталась сдернуть с кровати покрывало, но я помешал ей, скользнув ладонью по ее животу и лобку дальше, в манящую жаркую влажность. Она глубоко вздохнула, взяла мой член обеими руками, потянула к себе – я не смог сопротивляться.
Каким-то чудом наше слияние не завершилось бурно и быстро. Мы ныряли в звенящую, стонущую стихию восторга и желания, выныривали, на миг застывали, снова погружались в сладостную пучину. Наконец наши горящие тела судорожно выгнулись, словно желая прикипеть друг к другу, и меня всего пронзила долгая, сладкая красно-желтая вспышка…
Потом мы лежали без сил. Потом одевались, снова пили джин…
А потом, увы, пошли в прихожую. Я успел на ходу разглядеть на мониторе найденные строчки электронного послания и улыбнулся, весь еще во власти недавнего восторга.
Циник скажет: ничего удивительного, длительное воздержание плюс только что пережитая опасность – вот вам и «небывалый душевный подъем».
