Текст книги "Сокровища женщин Истории любви и творений"

Автор книги: Петр Киле

Я взял молодую жену, дочь честных горожан, хотя меня со всех сторон старались убедить сделать выбор при Дворе… Я хотел иметь жену, которая бы не краснела, видя, что я берусь за кисти, и, сказать по правде, было бы тяжко потерять драгоценное сокровище свободы в обмен на поцелуи старухи».

«Сад любви». (1631). В этой большой аллегорической картине, которая отдает скорее классицизмом, чем барокко, что естественно для Рубенса, поскольку он осознанно придерживается эстетики Высокого Ренессанса, мы узнаем в правом углу входящих в Сад любви художника и его молодую жену.

«Портрет Елены Фоурмент с ее старшим сыном Францем». (1634-1635). Здесь та же тема мадонны с младенцем, обретшая чисто светский и даже бытовой характер, но сохраняющая возвышенность и сокровенность женской красоты и материнства.

«Вирсавия». (Около 1635). Библейская история, по эстетике Ренессанса, предстает как вневременное событие, которое смыкается с настоящим, перед художником его модель, он должен воспроизвести красавицу, она, как нарочно, обнажает ее прелести, не смущаясь ни слуг, ни царя Давида в отдалении, ведь все происходит сейчас – и в вечности. В вечности мифа и искусства.

«Шубка». (Около 1638-1640). В последние годы правая рука отказывалась служить художнику, говорят, из-за подагры, а скорее из-за непрерывных усилий, и ему пришлось приручить левую руку владеть кистью с такой же легкостью и точностью, как он владел правой смолоду. «Шубка» – одна из последних работ Рубенса. Ничто не говорит об осени, но о ночи любви у порога бессмертия.

Рембрандт. «Даная». Описание одной картины.

С Рембрандтом я встретился в раннем детстве, еще в ту пору, когда рос в родном селе, значит, когда учился в начальной школе. Помню, как ночью, весь под впечатлением от фильма о художнике, я возвращался домой из клуба, словно проваливаясь в ямы на неровностях дороги, а в вышине гирлянды ярких звезд, с их отражением на речной воде.

Пройдет время, я часто буду заглядывать в Эрмитаж и нет-нет проходить по длинному залу со множеством поперечных стендов со стороны окон, где выставлены картины Рембрандта, одно из богатейших собраний шедевров великого голландского художника. В разные годы я отдавал предпочтение Рубенсу или малым голландцам, но Рембрандт оставался мерой сокровенной подлинности искусства и жизни, что почувствовал я, как мне ныне кажется, еще в раннем детстве при первом соприкосновении с жизнью еще неведомого для меня мастера.

В портрете старушки у входа в зал я узнавал нечто родное от бабушки, а картины на библейскую тематику мне никогда особо не нравились. В дальнем углу у окна картина с изображением молодой обнаженной женщины в юности меня даже пугала, но и с годами я останавливался перед «Данаей», если там оказывался один.

Обнаженных женских тел, от идеальных по пропорциям до весьма дородных, в Эрмитаже предостаточно. Даная Рембрандта не просто модель, в воспроизведении которой всегда есть условность, что заметно и у Тициана в его версиях «Данаи», а женщина сама по себе в волнующие мгновенья ее жизни.

Между тем мы ее видим в обстановке, скорее голландско-библейской, чем древнегреческой, согласно мифу о Данае, которую посетил Зевс в виде золотого дождя. Миф у Рембрандта проступает как сама жизнь, и это в большей степени, чем у Леонардо да Винчи или Тициана. В отношении Рембрандта говорят о реализме и психологизме, все это так, но налицо при этом – эстетика Ренессанса!

И эпоха Рембрандта по явным признакам – эпоха Ренессанса в Голландии, с ее победой в национально-освободительной войне против владычества Испании и с завершением буржуазной революции. Голландия быстро становится крупнейшей торговой и колониальной державой, с открытием университетов, в частности, в Лейдене, где родился Рембрандт. Именно в этот период, с расцветом наук и искусств, в Голландии формируется национальный литературный язык, с чем связано и сложение нации, – это явления ренессансные.

Как Дюрер , как Рубенс, Рембрандт – это ярчайший всплеск Северного Возрождения с его специфическими особенностями. Только такой взгляд объясняет универсализм и масштабы гения среди его соотечественников малых голландцев и его одиночество, что обернется к концу жизни чуть ли не нищетой. Эстетика Ренессанса у Рембрандта настоена на гуманизме – не элитарного, а обращенного к человеку вне сословной иерархии, можно сказать, антибуржуазного, как в России XIX века.

Основная доминанта его миросозерцания и творчества – это человек, кто бы он ни был, при этом он воплощал для него всю природу наравне с фауной и флорой. В природе же правильных форм нет или мало, художнику важно быть верным природе, это кредо Рембрандта, отсюда его реализм, который, казалось бы, не очень отличается от поэтического натурализма малых голландцев, но масштабы не те. Дело даже не в размерах полотен, Рембрандт просто гигант по сравнению с ними по масштабам своего гения и творчества, и реализм его одухотворен психологизмом, в чем проявляется его гуманизм, любовь и сострадание к человеку, кто бы он ни был.

Рембрандт ван Рейн родился 15 июля 1606 года в Лейдене в семье мельника среднего достатка; он был восьмым ребенком и единственным, об образовании которого родители позаботились особо. Он учился в латинской школе и в университете, когда его склонность к живописи проявилась столь определенно, что он оставляет университет, по тем временам вряд ли юноша мог это сделать без согласия в семье. Он учится живописи три года в мастерской Якоба ван Сваненбюрха, лейденского живописца, происходившего из патрицианской семьи и долгие годы проведшего в Италии.

Затем для продолжения обучения отправляется не в Италию, а в Амстердам, и поступает в мастерскую Питера Ластмана, главы амстердамской школы исторической живописи, по тем временам события из истории, из мифологий и литературы равно назывались историями и служили темами исторической живописи. Рембрандт провел в мастерской Питера Ластмана всего полгода (1625), верно, его потянуло в большей степени к Франсу Хальсу, к его полнокровному искусству, по сути своей, ренессансному. Академизм исторической живописи Голландии Рембрандт преодолевает изображением конкретного человека, каким он его видит сегодня и сейчас. В библейских и античных сюжетах у него миф и жизнь смыкаются, что отмечают как новое качество, которое с Рембрандтом вошло в голландскую живопись. Между тем это свойство эстетики Ренессанса.

По возвращении в Лейден Рембрандт отдается самостоятельной работе и в течение пяти лет достигает известности, с тем он поселяется в Амстердаме (1631). Самосознание нации находит выражение в расцвете портретной живописи. Рембрандт работает по преимуществу над портретами, соперничая с Франсом Хальсом. Это касается и групповых портретов, корпоративных, можно сказать. Первый же опыт «Урок анатомии доктора Тюльпа» приносит молодому художнику из Лейдена успех и известность. У него свой дом, ученики. Рембрандт собирает произведения живописи и графики, античной скульптуры, образцы драгоценных тканей и художественного оружия.

В 1634 году Рембрандт женился на Саскии ван Эйленбюрх, сироте из богатой патрицианской семьи, с весьма значительным приданым. Все говорит о том, что этот брак, помимо естественной в то время деловой сделки, был освящен любовью, столь плодотворной для творчества. Он постоянно писал Саскию. Эрмитажная «Флора» – это всячески разубранная Саския во всей силе ее молодости.

Хорошо известен «Автопортрет с Саскией на коленях». В пору успеха и счастья Рембрандт пишет с себя пирующего блудного сына, предаваясь беззаботной жизнерадостности молодости, как художники эпохи Возрождения в Италии. И знаменитая картина «Даная» (1636) естественно связана с Саскией, только облик ее не совсем узнаваем, да и живопись кажется более позднего времени, чем известная дата создания несомненно лучшего шедевра Рембрандта.

У Саскии, слабой здоровьем, рождались слабые дети и умирали (вообще детская смертность в те времена была большая); выжил лишь последний ребенок Титус, а мать через год умерла – в 1642 году. Этот год отмечен и конфликтом с заказчиками из-за картины, получившей впоследствии название, «Ночной дозор»; это должен был быть всего лишь групповой портрет стрелков, а Рембрандт создал цельное художественное произведение, в котором не все узнавали себя в достойном, по их разумению, виде. С этого времени популярность художника пойдет на убыль. Эпоха Ренессанса, с торжеством буржуазной действительности, закатилась еще при жизни Рембрандта, что я ныне наблюдаю воочию в России.

В том же 1642 году Рембрандт пишет картину на библейскую тему «Прощание Давида с Ионафаном», представляя себя в виде Ионафана, а Саскию – в виде юного Давида. В творчестве художника замечают исследователи романтическую приподнятость, обозначая время как переходное, к чему? Снова к реализму? Нет, здесь снова налицо эстетика Ренессанса, в которой романтическое содержание миросозерцания или эпохи воплощается в классическую форму, у голландского художника весьма своеобразную. Рембрандт, пережив горе со смертью Саскии, снова влюблен в жизнь и в женщину, пусть это его служанка Гертье Диркс. Именно эта новая любовь художника наложила завесу тайны на картину «Даная».

Рембрандт особо дорожил «Данаей», ведь это не была одна из очередных его картин, которую следует выгодно продать, а интимный портрет молодой жены. Он не хотел расставаться с нею, но картина могла вызвать ревность возлюбленной служанки. Сохранились известия о ссорах между художником и Гертье Диркс и в конце концов о разрыве. Между тем у Рембрандта могло явиться неудовлетворение версией картины 1636 года и искушение переписать ее. Так и случилось.

Рентгеноскопия показала изменения в центральной части картины и черт лица героини. На лицо Саскии наложилось лицо Гертье. Теперь лицо Данаи – сочетание черт жены художника и его возлюбленной. Лишь на рентгеновском снимке проступает явственнее лицо Саскии. Рембрандт же и без рентгена видел ее черты, ее улыбку любви и счастья. Даная с трогательной радостью раскрывается навстречу золотому сиянию.

Говорят, что Рембрандт не стремился к изображению идеально прекрасного тела, как другие художники, и что внешность его модели далека от совершенной красоты. Но такова эстетика Ренессанса в Голландии, какой она была и у Шекспира. Женственность в ее зрелости, естественность ее движений и чувств, исполненных любви и грации, выделяют молодую особу как исключительный образ, достойный любви и восхищения Юпитера и самого Рембрандта.

Возможно, первоначально картина была более интимна и даже романтична как настоящий портрет молодой жены художника; спустя годы, с возросшим мастерством Рембрандт не просто изменил черты Саскии под Гертье Диркс, а создал классическое произведение искусства, непревзойденный шедевр ренессансного гения.

Рембрандт достигает классической простоты, что видно в его разработке в ряде картин темы «Святого семейства». Богоматерь предстает у Рембрандта в облике жены голландского ремесленника – плотника. Это не жанровая картина в духе малых голландцев, здесь жизнь и миф сливаются, национальное и библейское, что и лежит в основе классического стиля Северного Возрождения.

Смуглая леди сонетов Уильям Шекспир

Повесть

Королева Елизавета, взошедшая на престол в 1558 году, за шесть лет до рождения Шекспира (1564-1616), по ряду причин и обстоятельств выступила против папства и Испании, оплотов феодально-католической реакции в Европе, что соответствовало и ее образованию, редкому для женщины и королевы. Она превосходно знала языки, ее называют лингвистом и теологом, она любила празднества, танцы, театр. Она обожала восхваления ее красоте.

Королева Елизавета обладала умом и волей и имела прекрасных министров, за первые десятилетия ее царствования, с сокрушением могущества Испании, «Непобедимая Армада», которой была потоплена в 1588 году, Англия превратилась в ведущую мировую державу, с подъемом национального самосознания и с расцветом литературы, в особенности театра.

Джон Лили (1554-1606) прославился романом «Эвфуэс» (две части, 1579-1580), язык которого, чрезвычайно изысканный и вычурный, с нагромождением метафор, ученых слов, мифологических образов, с постоянной установкой на остроумие, оказал прямое влияние на большинство английских писателей, поскольку он соответствовал духу времени, стилю эпохи. Лили писал комедии типа пасторалей, большей частью на мифологические сюжеты.

В те годы, когда приехал Шекспир в Лондон, заблистала слава Кристофера Марло (1564-1593), его сверстника, сына сапожника, который, однако, получил образование в Кембридже. Он является основателем английской трагедии в той ее форме (белый стих – нововведение Марло), какую мы воспринимаем, как шекспировскую. Персонажи его из трагедий «Тамерлан», «Доктор Фауст», «Мальтийский еврей» – титанические натуры, к изображению которых Шекспир придет уже после перелома в его миросозерцании.

Роберт Грин (1558-1592), будучи сыном башмачника, учился и в Кембридже, и в Оксфорде, писал пьесы и романы, сюжетом одного из них воспользовался Шекспир в «Зимней сказке».

Томас Кид (1558-1594) прославился в свое время как автор «Испанской трагедии», в основе сюжета – месть отца за предательски убитого сына; он же написал «Гамлета» – о мести сына за отца, впрочем, существовал и «Гамлет» анонимного автора, в ходе обработки которого Шекспир и создал своего «Гамлета».

Вот что открыл Шекспир в Лондоне – великую эпоху в истории Англии и театра эпохи Возрождения.

В этих условиях Уилл должен был предпринять исключительные шаги, чтобы не просто сравняться, а превзойти своих современников, как он поступал всегда при осуществлении тех или иных замыслов. Покинув Лондон с труппой, в которой он уже вполне утвердился, Шекспир вернулся в столицу спустя два или три года. Сознавая необходимость завершения образования на уровне университетских умов, Уилл возвратился в классные комнаты.

Это и был период, когда он служил сельским школьным учителем, как передают с его слов. Недаром он свидетельствует о том сам, это был факт для него значимый. Вообще воспоминания о школе постоянно всплывают в пьесах Шекспира, и это связано не только с детством, вероятно, но и с особым этапом в его жизни.

Исследователи странно интерпретируют этот факт, если вовсе не считают его легендарным. Говорят, что Шекспир, не имея университетского диплома, мог служить лишь помощником учителя (каковым мог быть и старшеклассник), при этом в Стратфорде до отъезда в Лондон. Но помощник учителя в городе не есть «сельский школьный учитель».

Но зачем это ему понадобилось уехать из Стратфорда или Лондона в село? Только в одном случае. Это было поместье со сельской школой, а владелец его имел хорошую библиотеку и держал, возможно, труппу если не из актеров, то из учеников. Вот идеальное место для завершения образования и первых серьезных опытов в поэзии и драматургии.

Владельцем поместья со сельской школой мог быть кто угодно, отнюдь не обязательно граф Эссекс, с которым Шекспир, как предполагают, и тому есть основания, познакомился, прежде чем с его родственником графом Саутгемптоном, и это могло произойти в 1589-1591 годы, если не раньше, в разгар событий во Франции, связанных с восшествием на престол Генриха Наваррского в 1589 году. В войне с Католической лигой Генриха IV Англия приняла сторону последнего, и именно граф Эссекс был послан с войском в помощь ему в 1591 году.

Содержание комедии «Бесплодные усилия любви», в которой находят отклик на современные события в форме остроумных шуток и воспроизводится жизнь при дворе короля Наварры, названного Фердинандом, вместо Генриха IV, короля Франции, но с именами его приближенных – Бирон, Лонгвиль, Дюмен, – говорит о знакомстве Шекспира с графом Эссексом и миром знати, ибо в ту эпоху лишь при дворе, да и то в кругу, очень близком к трону, могли знать о том, что происходит в иностранных дворах.

Но не современные события, не борьба за трон занимают Шекспира, а веселое времяпрепровождение знати, нередко с объединением в кружок в подражание Платоновской академии во Флоренции.

Предполагают, что «Бесплодные усилия любви» – одна из ранних пьес Шекспира, как «Комедия ошибок» и «Два веронца», по обилию рифмованных стихов, вместе с тем они свидетельствуют о соприкосновении начинающего актера и поэта с миром знати, еще до сонетов, как знать, может быть, в качестве школьного учителя, как Олоферн при дворе короля Наварры.

«Комедия ошибок», «Два веронца» и «Бесплодные усилия любви» – это первые комедии Шекспира, как и «Генрих VI» в трех частях – первые драматические хроники, написанные предположительно в начале 90-х годов XVI века.

То, что Шекспир, подвизаясь на сцене как актер, обращается к событиям из национальной истории, естественно, это в духе времени; что касается комедий, они по форме и содержанию свидетельствуют, с одной стороны, о явном ученичестве, и о соприкосновении Уилла с миром знати, с другой. «Комедия ошибок» – это школьная пьеса, школьная как для автора, так и места, где предназначена ее постановка.

Вместе с тем это классическая пьеса, да просто переработка комедии Плавта «Менехмы», с добавлением к двум близнецам из господ двух близнецов из их слуг, что и создает путаницу между ними. Уилла занимала форма, овладеть которой, оказалось, не столь трудно. Кстати, в числе действующих лиц упоминается Пинч, школьный учитель, которому в пьесе делать нечего, и он появится в роли скорее доктора.

Комедия «Два веронца» – романтическая драма, посвященная теме любви и дружбы, при этом явно юношеское произведение. В сфере любовных чувств, пришедших в соприкосновение с миром поэзии и театра в среде знати, Уилл юн, то есть он переживает возвращение юности с восприятием действительности во всей ее свежести и новизне. Это и есть феномен Новой Жизни, что впервые пережил Данте и запечатлел в его повести «Vita nova».

Два друга расстаются, Валентин уезжает в Милан, где при дворе герцога Миланского влюбляется в его дочь Сильвию; Протей остается в Вероне, поскольку влюблен в Джулию, пишет ей письма, которые из приличия она не должна читать и даже рвет, а затем в тайне от служанки просматривает обрывки:

 
О ветер милый, не умчи ни слова,
Дай мне собрать по буквам все письмо.
Но лишь не имя «Джулия»! Ты, буря,
Взмети его на край скалы прибрежной
И с вышины в морскую бездну кинь!
А! вот! В одной строке он назван дважды:
«Протей влюбленный, горестный Протей –
Прелестной Джулии». Я это разорву…
Нет, ни за что! Ведь правда, как красиво
Соединил он наши имена!
Я лучше приложу одно к другому:
Целуйтесь нежно, ссорьтесь, обнимайтесь.
 

Это уже почти монолог Джульетты. Проба пера. Первые три акта заведомо слабы и затянуты, робость какая-то чувствуется. Акт четвертый – на порядок выше, очевидно, был подвергнут обработке впоследствии. Похоже, это новелла и осталась ею.

Протей тоже приезжает в Милан и тотчас влюбляется в Сильвию, забыв Джулию и предав друга, – психологическая задача, которую ставит перед собой Уилл, возможно, переживший нечто подобное вскоре после отъезда из Стратфорда.

Допустим, в Лондоне он встретил земляка Ричарда Шилда, который был учеником типографщика; Ричард влюблен в молодую жену типографщика, и та не равнодушна к нему, но тут появляется Уилл, из актеров, и тоже влюбляется, – вот задача! В это время умирает старый типографщик, и Уилл, опомнившись, делает все, чтобы женить Ричарда на вдове, и становится другом семьи типографщика Шилда, у которого и отпечатает впоследствии поэмы «Венера и Адонис» и «Обесчещенная Лукреция».

Что касается «Двух веронцев», в конце Валентин простил предательство Протея, как и Джулия, поскольку влюбленность в юности столь же неодолима, сколь летуча. Эта пьеса не предназначена для публичных театров, Уилл мог писать ее лишь для узкого круга знати.

Все говорит о том, что Шекспир действительно какое-то время служил школьным учителем в поместье, владелец которого держал труппу из актеров или учеников, и он воспользовался случаем для завершения своего образования и первых опытов как в поэзии, так и драматургии. Именно в это время он начал писать поэму «Венера и Адонис», поэтому позже, будучи уже автором пяти-шести пьес и серии сонетов, он называет ее своим первенцем. Недаром и в «Бесплодных усилиях любви» при дворе короля Фердинанда появляется, кроме чудака испанца де Армадо, однотипный персонаж Олоферн, школьный учитель. При этом чудак испанец своей фамилией напоминает зрителю о «Непобедимой Армаде», сокрушенной Англией в 1588 году.

Первые комедии предназначались заведомо для узкого круга зрителей, для публичных театров Шекспир пишет драматические хроники из национальной истории, задумывая при этом сразу три части «Генриха VI», поскольку позволяет материал, а набросать – нет ничего проще.

В этом нет ничего необычного, вообще пьесы, если под рукой подходящий материал, пишутся быстро, особенно в стихах и прозе. Первые хроники Шекспира находят слабыми, даже недостойными его пера, но именно «Генрих VI» (одна из трех частей, они ставились, как отдельные произведения) в первое полугодие 1592 года превосходит по сборам пьесы Кристофера Марло и Роберта Грина. Это был успех, но, увы, это время совпало с чумой в Лондоне, которая продолжалась с временными спадами с 1592 по 1594 год, с закрытием театров, что буквально вынудило Шекспира искать новые способы для заработка.

Казалось, только-только он нашел свой путь актера, пишущего пьесы или просто переделывающего чужие для нужд своей труппы, что было в порядке вещей в те времена, с тем не очень высокий статус имел драматург. Уилл и на новом поприще проявил такую живость характера, что на него обратили внимание собратья по перу, а Роберт Грин разразился памфлетом: «Да, не доверяйте им, ибо среди них завелась одна ворона-выскочка, разукрашенная нашим опереньем. Этот человек «с сердцем тигра в шкуре лицедея» считает, что также способен греметь белыми стихами, как лучший из вас, тогда как он всего-навсего «мастер на все руки», возомнивший себя единственным потрясателем сцены в стране».

В нескольких фразах статьи, опубликованной уже после смерти Роберта Грина, обыгрываются фамилия Шекспира («потрясающий копьем») и цитата из его пьесы. Друзья Шекспира восприняли выпад Грина как клевету и возмутились.

Один из издателей книги из текстов Грина под замысловатым названием «На грош ума, купленного за миллион раскаяний» (как покаянные речи умершего), Четл принес извинения в предисловии к своей книге.

Четл заявил, что должен был отнестись к публикации собственных слов Грина с большим вниманием, тем более что он, когда печаталась книга Грина, еще ничего не знал о Шекспире, теперь он познакомился с ним и сожалеет о клевете, «потому что убедился, что его манера вести себя не менее приятна, чем те изысканные качества, которые он проявляет в своей профессии; кроме того, многие достопочтенные лица отмечают его прямодушие в обращении, что свидетельствует о честности, а отточенное изящество его сочинений говорит о его мастерстве».

Памфлет Грина и извинения Четла высвечивают темные годы, и мы видим Шекспира в роли актера и драматурга, воистину потрясателя сцены. Но чума и закрытие театров прерывают начало, казалось бы, блестящей карьеры.

Где провел эти годы Шекспир, нет сведений. Но поэмы «Венера и Адонис» и «Лукреция», посвященные графу Саутгемптону, и сонеты, в которых с бесконечными вариациями воспроизводится история его любви, предполагают его временное выпадение из актерской среды из-за чумы и пребывание в кругу графа Саутгемптона, стало быть, в это время не в Лондоне, а в усадьбах графа, возможно, в Тичфилде.

В кругу графа Саутгемптона Уилл оказался в условиях, когда ученые беседы университетских умов, перемежающиеся всевозможными шутками и театральными представлениями, напоминали прогулки и развлечения членов Флорентийской Платоновской Академии, а чума, от которой они укрылись в Тичфилде, – атмосферу «Декамерона» Джованни Боккаччо.

Но беседы и развлечения, обычное времяпрепровождение знати, сколь были ни новы и приятны для актера и драматурга, почти джентльмена, еще не сыграли бы столь важную роль в судьбе Шекспира. Здесь не названа главная составляющая вдохновения и поэтического творчества, кроме гения, – любовь, основная тема, самая сущность сонетов.

При этом надо помнить, что безусловная слава Шекспира как драматурга пришла позже, но ее не было бы, если бы не сонеты, в которых он утвердился как поэт, как уникальный лирик. Тайна личности и творчества Шекспира – в сонетах, в которых поэт выработал окончательно и всесторонне форму поэтического мышления, что он уже наглядно демонстрирует в поэмах «Венера и Адонис» (1593) и «Лукреция» (1594).