Текст книги "Санкт-Петербургский бал-маскарад [Драматическая поэма]"

Автор книги: Петр Киле

Пётр Киле
Санкт-Петербургский бал-маскарад
Драматическая поэма

ПРЕДИСЛОВИЕ

Идея Санкт-Петербургского карнавала нашла свое воплощение, совершенно неожиданно для меня, как бал-маскарад в форме драматической поэмы, которую легко превратить в киносценарий, с действием по всему свету во времени и пространстве, с главным героем, имя которого далеко неоднозначно воспринимают в мире христианском. Люцифер в русской философской традиции представляет исторический процесс, двусмысленный, временный, с христианской точки зрения, но это и есть человеческая цивилизация в ее развитии, с высшими достижениями в сфере искусства и техники.

Или все проще. Санкт-Петербург. В театрах города идут спектакли и концерты в рамках Фестиваля «Белые ночи», транслируемые на весь мир. Туда мы не заглянем, а примем участие просто в прогулках по городу, столь памятных по красоте его улиц, мостов и каналов и сокровищниц мирового искусства. По сути, это непрерывное карнавальное шествие по улицам города и его окрестностям, как в Венеции или Риме.

ПРОЛОГ

 
         ( слышен голос поэта)
Герой мой вновь явился предо мною,
То юн, то молод, то как птицы тень,
Спускающейся вниз с небес на землю,
Божественной осанкою предивный.
Его земное имя Леонард.
Он в мире горнем ангел лучезарный,
Прослывши в мире дольнем Сатаной, -
Свет назван тьмой, сверкающей, как солнце,
Чья сущность неизменна и в ночи,
И в час затменья в яркий полдень,
Лишь на Земле тревога и смятенье
Рождают суеверья и знаменья.
 
 
Один как Дух, другой как человек, -
Таков поэт, живущий средь людей
Один, тоскуя, весь в полетах мысли...
Герой в двух лицах, как актер на сцене,
Прообраз человека и лицо
Живое, с кровью, льющейся со стуком...
Театр и жизнь, и сцена бытия
Земного в бездне звезд неисчислимых.
 

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Виды Павловского парка под Петербургом, переходящие в луга и перелески вдоль прудов и лес с березовыми рощами, или настоящий сосновый, с дубовой рощей, в которой обосновались Музы во главе с Аполлоном. У амфитеатра на склоне лужайки, с колоннами (павильона для киносъемок) мелькают фигурки нимф и сатиров, за ними наблюдают через пруд публика и ряженые, среди которых можно узнать персонажей мифов и истории.

Нимфа с сатиром встают, как в известной скульптурной группе, очевидно, изображая живую картину, для части публики весьма нескромную. Неведомо откуда проносится голос.

 
        ГОЛОС ПОЭТА
Она стоит, беспечна и умна,
Как моря утренняя тишина,
С улыбкой утаенного привета,
В сиянье влажном света...
А на нее уставился сатир,
В рогах, с копытцами, в шерсти,
Он весь открыт и руку тянет
К слегка прикрытой ею тайне.
Ужели здесь свиданье? Нет.
У нимфы красоты – на целый свет,
Столь совершенна, как богиня,
Киприда ей скорее имя.
Она явилась в наши сны,
Волшебные во дни весны.
 

Показываются девушка неописуемой красоты и юноша, несколько похожий на сатира, из их обращений друг к другу становится ясно, что это Психея и Эрот (а не просто Амур, как у Апулея).

 
             ПСИХЕЯ
Эрот! Ты ковыляешь, как сатир,
Я думаю, нарочно. Вдруг обидишь
Сатира, что стоит с прекрасной нимфой?
 

 
              ЭРОТ
Я из сочувствия, не ради смеха.
Ведь нимфа столь прекрасна…
 

 
            ПСИХЕЯ
                                                  Как богиня?
 

 
              ЭРОТ
Богиня, да! Киприда и Адонис
На бал явились нимфой и сатиром?
Нет, лучше разыграют миф о них,
И с ними мы окажемся на Кипре,
Когда царили боги на Олимпе
И музы с Фебом в рощах Геликона.
О, музы! Вы сойдете ныне к нам
На празднество любителей искусств!
 

Хор муз выходит на луг, проступают отчетливо Терпсихора, Каллиопа и Клио.

 
           ХОР МУЗ
      ( с плясками, все вместе и отдельными голосами)
Адонис, сын царя на Кипре,
Охотой увлекаясь, рос,
Бродил по чащам и ущельям,
Карабкался по горным кручам,
Как козлы вслед за козами
К вершинам гор устремлены.
Что гонит их? Любовь, конечно.
Адонис в страсти пылкой нес
Им смерть и горькую разлуку -
На торжество себе на миг.
Добро бы по нужде, как житель
Окрестных сел, иль был жесток,
Урод, обиженный судьбой,
Чья страсть – лишь упиваться кровью.
 

     Нимфа и сатир предстают как Афродита и Адонис, разыгрывая все то, о чем идет речь.

 
Адонис, сын царя, был славен
Такой чудесной красотою,
Что даже у богов Олимпа
Его прекрасней не нашлось бы,
Как убедилась Афродита,
Приметив юношу на Кипре,
Куда сходила искупаться,
Как заново родиться в море.
 
 
Как Артемида, и она
К охоте пристрастилась тоже,
С Адонисом сходясь в лесах
Пастушкой, простодушно смелой,
Иль нимфой, чудно обнаженной,
Или Харитой с красотою
Божественной, что Афродита.
 
 
Нет, это сон, пустые грезы!
Адонис от друзей бежит
И в роще предается ласкам
В фантазиях своих, как в яви,
Пастушки, нимфы иль Хариты,
Прекрасней девушек стократ.
Друзья все поняли: влюблен!
В кого же? Выследить нетрудно.
 

Хор муз удаляется вслед за Адонисом и нимфой.

У амфитеатра показывается грек в шлеме с гетерой, облик которых мы узнаем по бюстам, становится ясно, это Перикл и Аспазия.

 
              АСПАЗИЯ
Перикл! Куда мы забрели с тобой?
Еще заблудимся.
 

 
               ПЕРИКЛ
                               В родных краях?
 

 
             АСПАЗИЯ
Да, это павильон для киносъемок!
 

 
               ПЕРИКЛ
Элизиум! Здесь тени оживают,
И мы с тобой на сцене бытия,
Вся наша жизнь восходит вновь и вновь.
 

 
             АСПАЗИЯ
Всего дороже мне – теперь я знаю –
Ты ни за что не угадаешь, милый!
Сказать? Любовь стратега, олимпийца,
С прозванием в насмешку и всерьез,
Во всем величии, как воин в шлеме.
 

 
              ПЕРИКЛ
Любовь к гетере милой и премудрой?
И мне она всего дороже!
 

 
            АСПАЗИЯ
                                            Славы
Твоей в веках?
 

 
              ПЕРИКЛ
                           И славы, и бессмертья.
Любовь, источник всех моих дерзаний,
Она была со мною в жизни счастьем,
Она со мною в смерти утешенье,
Как сон на корабле, весь в звуках волн
И неба до предгорий и Олимпа.
 

 
            ХОР МУЗ
        ( выходит к лужайке перед неким строением)
Он в домике лесном укрылся.
Свиданье? С кем? Дождались утра.
Адонис вышел, вслед за ним
Полунагая женщина
В сияньи красоты небесной!
Казалось, он сердит, напуган,
Она ж и плачет, и смеется,
Прекрасна восхитительно:
Плечо и груди, и живот
Пленительно стройны и нежны;
Продолговато туловище,
Овал изящных очертаний,
И складно-стройны, тонки ножки, -
По стати женственность сама,
Богиня красоты! Любви!
 
 
И спор влюбленных среди гор,
В лазури неба, далей моря,
Как эхом, разнеслось:…
 

 
          АФРОДИТА
                                     Адонис!
Обмана не было. Зачем бы
Я утаила, кто же я?
Одна такая я на свете
И красотою, и в любви,
И в том мое предназначенье.
 

 
            АДОНИС
Богиня ты,  а я лишь смертный.
Что для тебя любовь и счастье,
Для смертного потеря силы,
Что гибелью грозит ему.
 

 
          АФРОДИТА
Нет, нет, Адонис, ты не бойся!
В моей любви угрозы нет.
В любви моей – твое бессмертье,
Как в красоте твоей всесветной,
Привлекшей сердце Афродиты.
 

 
              АДОНИС
Влюблен, любим самой богиней,
Из смертных счастливейший я!
Но мне пора, друзья заждались.
Охота мне желанна ныне,
Как отдых, сон, еда и бег,
Чтоб с новой силой Афродите
Служить и жить во славу ей!
 

 
           АФРОДИТА
Прекрасно, милый! Жду тебя
В пещере нимф, где пир устроим:
Я буду нимфой, ты сатиром
На празднестве в честь Афродиты.
 

 
            АДОНИС
          ( с усмешкой)
Сатиром не хочу я быть!
Я человек и сил моих
Хватает мне тебя любить
Всегда, везде и на охоте,
Во сне и наяву, как с детства
Тобою грезил, красотою
Влеком к любви и к совершенству.
 

 
          АФРОДИТА
О чем я говорю? До встречи!
 

     Смеясь, простилась Афродита.

 
           ХОР МУЗ
     ( в телодвижениях, полных сочувствия друзьям Адониса)
Друзья Адониса в испуге:
Сама богиня Афродита?!
Прелестней женщины на свете
Не видел смертный; это счастье
Как вынести, когда не сон,
Не статуя, не Галатея,
Живая, во плоти чудесной,
Что лицезреть, как быть сраженным
До смерти стрелами Эрота!
     ( С усмешкой, не без смеха.)
Друзья Адониса не верят
Тому, что видели они
И слышали здесь, как со сцены
На склоне гор, и рассмеялись,
Как если б он их разыграл
С возлюбленной, сродни богине
По лучезарной красоте.
Адонис понял их: тем лучше!
Расхохотался пуще всех.
Так весело заторопились
Друзья пуститься на охоту.
     ( Оглядываясь в окрест.)
Меж тем богиня умоляет
Скорее Гелиоса мчаться
По небу, вся обнажена,
Купаясь в море, как любви
Служа всего живого в мире.
Стремительно неслись дельфины,
Тритоны в раковины дули,
Всплывали в танце нереиды
И в небе проступали боги,
Подглядывая за богиней,
Еще бы, зрелище из зрелищ.
И море млело, острова
Сияли солнечной истомой,
И люди, тишиной объяты,
Дышали негою любви.
   ( В танцевальных движениях.)
Послеполуденные сны -
Расслабленность, с утратой силы,
Чтоб к ночи пробудиться вновь,
Когда вся жизнь – как ночь любви.
Адонис у пещеры нимф
С дарами нимфам, как влюбленный.
Здесь никого. А где же пир?
К нему выходит Афродита,
Нагая нимфа и богиня,
А с нею он сатир двурогий,
С копытцами, в шерсти по пояс.
 

 
             АДОНИС
Зачем причуды?
 

 
           АФРОДИТА
                             Ты охотник.
Уж такова твоя природа.
Есть объясненье. То, что отнял
Ты у зверей, твоим ведь стало.
 

 
            АДОНИС
О, нет! Я человек! Им буду,
Иначе как любить тебя,
Мне, козлоногому сатиру?
 

 
           АФРОДИТА
Как любишь ты, так и люби!
        ( Рассмеявшись.)
В каком обличье ты предстанешь,
Лягушки или кабана,
Любовь – стремленье к красоте,
Ну, с обладаньем для зачатья,
Когда ты муж, а как творец
Творишь ты жизнь во красоте,
И лишь тогда ты человек!
 

 
            АДОНИС
       ( вскрикивает недовольно)
Я – царский сын, не человек?!
 

 
          АФРОДИТА
Пока охотой занят весь,
Забаву находя в убийстве,
Ты в лучшем случае сатир,
Влюбленный в нимфу...
 

 
             АДОНИС
                                       В Афродиту,
Когда здесь нет обмана нимфы.
  ( Взмолился юноша в сердцах.)
Я ухожу!
 

 
           АФРОДИТА
                  Давай. Сатиром
Поскачешь во дворец царя?
 

 
              АДОНИС
Ты ведьма! Лучше кинусь в море!
 

 
           АФРОДИТА
Не понимаешь шуток, милый!
 

 
            ХОР МУЗ
Смеясь, прильнула Афродита
К Адонису, представшем вновь
Во цвете красоты весенней,
Сложенья милого для глаз.
В пещере нимф они сокрылись.
И ночь взошла, от звезд светла!
 

     В пещере нимф у источника на ложе из звериных шкур видны лишь лица с сиянием глаз и слышны голоса.

 
          АФРОДИТА
Когда люблю я, Афродита,
Люблю, как женщина простая,
Без ухищрений отдаюсь...
Целуй меня, мое волненье
Твое усилит возбужденье;
Но не спеши, люби всем телом,
Сплетая руки вкруг и вдоль,
И тож ногами, как в борьбе;
И фаллос, пусть целуясь, входит,
Вот так, вот так, уже умеешь,
И слаще мне и всей природе,
Всем тварям, людям и богам!
 

 
           АДОНИС
А мне всех слаще, о, богиня!
 

 
          ХОР МУЗ
Адонис весь в пылу охоты
Спешит с холма на холм губами,
Глотая сладость нежной плоти;
Руками, как Пигмалион,
Изгибы нежные богини
Он познает, изнемогая
От наслаждений красотою,
Что вьется грацией любви
Вокруг него самозабвенно.
 
 
Его усилья – в радость ей!
Он горд, вступая в поединок,
Едва закончив, вновь и вновь,
Из уст любви он пьет любовь,
Весь упиваясь красотою,
Счастливый юностью своей.
 

 
          АФРОДИТА
Постой! Ну, хватит! Разошелся.
       ( С грустью.)
Любовь лишь множит силы мне
И возвращает юность тела.
Тебе же, милый, нужен сон,
Коль хочешь снова на охоту.
 

 
            АДОНИС
Ах, да! Забылся совершенно.
Я сам просил друзей собраться
На кабана...
 

 
          АФРОДИТА
     ( В испуге вздрогнув.)
                      На кабана?!
Опасно! Красота твоя
Недолго будет цвесть – на радость
И мне, и людям, и богам.
Зачем же жизнью рисковать
Забавы ради и жестокой?
 

 
           АДОНИС
Таков обычай у людей.
Случись война, я буду воин
И первым должен быть повсюду
Как сын царя иль завтра царь.
( Вскочил уж на ноги Адонис.)
 

 
          АФРОДИТА
Куда? Еще темно. Успеешь
Вздремнуть в моих объятьях тихо.
 

 
            АДОНИС
Темно здесь, а в соседнем гроте
Вода зарею осветилась.
Пора!
 

 
           АФРОДИТА
            А встретимся когда?
В тревоге пребывать я буду
Весь день. И лучше здесь останусь,
А на Олимпе не дождутся.
 

 
            ХОР МУЗ
Прощальных поцелуев сладость
Адониса не удержала.
Когда ж он вышел из пещеры,
Над морем просияло солнце;
Со склонов гор звучал рожок
И флейта вторила ему.
Уж чувствовался зной в прохладе
Предчувствием событий дня,
Счастливых или роковых.
 

Пещера нимф исчезает; публика теряет из виду Адониса. В павильоне из колонн привлекает внимание всех изваяние из белоснежного мрамора, слегка окрашенного в телесный цвет, с окрашенными очами, которые светятся, как живые. Вне всякого сомнения, это одно из чудес света древности Афродита Книдская. Но мы-то в ней узнаем Венеру Таврическую из Эрмитажа во всей свежести паросского мрамора и ослепительной красоте богини, с цельными руками, исполненными изящества и грации, как и ее ноги

У подножия статуи останавливаются Пракситель и Фрина, как становится ясно из их обращений между собою. Они в возрасте, скульптор, столь загорелый, словно отлит из бронзы, с щетиной седеющей бородки; гетера выглядит, как женщина со следами былой красоты.

 
         ГОЛОС ПОЭТА
Я снова у подножия богини;
Безмолвный, я пою ей гимны
Из детских сновидений и мечты
    Пред тайной красоты,
    Что нас влечет, как песня.
В стыдливой наготе своей прелестна,
    Богиня слышит звуки с гор,
Куда и обращает дивный взор.
У моря, у небес укромна местность,
    Как в детстве, и сияет вечность,
И мир старинный полон новизны,
    Как в первый день весны.
    Здесь тайна древних – в изваяньи
Предстало вдруг божественное в яви!
 

 
             ФРИНА
Поверить не могу, что это я!
 

 
         ПРАКСИТЕЛЬ
А я тебя и вижу, как тогда,
Когда впервые я тебя увидел,
Гетеру как богиню красоты
Без пеплоса, в прекрасной наготе,
В чем вся отрада бытия и счастья!
 

 
             ФРИНА
А возраст мой? Его не замечаешь?
 
 
         ПРАКСИТЕЛЬ
Черты твои из юности я вижу,
Поскольку чту, по-прежнему люблю.
 

 
              ФРИНА
         ( вся засветившись, предстает совсем еще юной)
Я лет своих не чувствую с тобой.
 

 
         ГОЛОС ПОЭТА
Чудесна Фрина красотой девичьей,
Без ложной скромности смеясь: дивитесь!
Ну, как не радоваться мне
Моей любви, моей весне?
А туловище женственно на диво,
Как и живот, таит в себе стыдливо
Желаний льющуюся кровь,
Истому неги и любовь.
И поступь легкая изящных ножек
На загляденье выражает то же.
И грудей нет милей, как розы куст,
И нежный, бесподобный бюст,
Увенчанный пленительной головкой
Со взором вдаль, с улыбкой нежно-гордой.
 

      У рощи показывается Хор муз.

 
          ХОР МУЗ
Сошлись друзья в дубовой роще.
Адониса не видно. Где он?
Небось опять у Афродиты
Блаженствовал и где-то спит.
 
 
Он спал действительно тут рядом,
Откуда ждали кабанов
На запах мяса или рыбы
И прошлогодних желудей.
Он спал, витая в сновиденьях,
С сознанием, что все во сне:
Явленье нимфы-Афродиты,
И обольщенье, и любовь,
И тут кабан свирепый скачет,
И прямо на него несется,
А он стрелу достать не может,
С копьем бы выйти – нет его.
Он беззащитен перед зверем,
Косматым, яростным, как буря.
 
 
Но это происходит в яви!
Друзья все видят. Что он медлит?
Вскочить на дерево успел бы,
Проворный в беге и в прыжках.
А он от страха словно замер...
Иль смелым слыл в кругу друзей,
Один же выйти не решиться,
С надеждой мимо вдруг промчится?
 
 
Увы! Промчался было мимо
Косматый зверь и как споткнулся,
Учуя веянья любви
И амброзийной женской плоти,
И крови поцелуйных ласк,
Что для него, как знак к свирепству.
Пронзив Адониса клыками
И завертев над головой,
Кабан отбросил тело наземь
И, как в испуге, убежал.
 
 
Затихло все, как перед бурей,
Сокрылось солнце, словно ночь
Уж опустилась, как в затменье.
Друзья Адониса, погнавшись
За кабаном, как заблудились,
И тело друга где-то ищут.
 
 
Меж тем бежала Афродита
По склону гор к дубовой роще,
Одетая едва, босая,
И ножки дивные в крови,
В слезах богиня, с нею нимфы,
И плачет лес, и небо в тучах.
 
 
Лужайка убрана цветами.
Адонис мертв, надежды нет;
Она его не сберегла,
Не отвратила от охоты;
Сама за ним в лесах укрылась,
Как нимфа юная, вакханка,
Дионисийских празднеств чудо.
 
 
Незрелой юности любовь
Невинна, трепетна до дрожи,
Да с красотой, к любви влекущей,
Как песнопения поэтов.
В слезах призналась Афродита:
Замучила своей любовью
Красавца-юношу до смерти.
 
 
Любовь и будет сладким счастьем,
Когда и лучше не бывает,
Но взлет на крыльях наслаждений,
Как озарений для поэтов,
Несет падение и смерть, -
С бессмертием любви в веках.
 
 
По заклинаньям Афродиты,
Повсюду, где упала кровь
Из ран Адониса на землю,
Цветы пробились, анемоны;
И также, где упали капли
С прелестных ножек Афродиты,
Взошли цветы, их нет чудесней:
То розы, алые, как кровь,
Во красоте сама любовь.
 

      Публика, пребывая словно в трансе, бродит вокруг изваяний Муз и Аполлона.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Царское Село. Екатерининский парк. За озером кирпичное строение Адмиралтейства, которое в ночи с соответствующим освещением проступает как чертог Люцифера. У павильона у самой воды (Грот) среди публики в современных и маскарадных костюмах выступает Хор женщин.

 
           ХОР ЖЕНЩИН
       ( в платьях монахинь, все вместе или отдельными голосами)
В горах высоких замок Люцифера
Сияет на заре, как ледники,
Игрою света затмевая Рай,
Цветущий луг и сад благоуханный,
С тропинками в глубокое ущелье
Чистилища и Ада в глубине.
Здесь горний мир и дольний проступают
На стыке дня и ночи на мгновенья,
И он то здесь, то там, то небожитель,
То человек как ангел совершенный,
Но совершенный в жизни одинок.
 

 
               ЭЛИС
Он одинок, поскольку заточен
За прегрешенья пред людьми и Богом,
За совращенье Евы и Адама?
 

 
             ДИОТИМА
       ( предводительница Хора)
То сказка, и обидная для Бога,
Который все предвидел и творил
И ангелов, поднявших бунт нелепый,
И Землю с флорой, фауной, а также
Адама с Евой из его ребра,
Взрастив запретный плод в Эдеме, чтобы
Грехопадение верней свершилось,
С изгнаньем из Эдема в дольний мир,
Что есть Земля, планета среди звезд.
 

 
               ЭЛИС
Здесь сказке и конец?
 

 
             ДИОТИМА
                                  Есть в сказках смысл!
С явленьем Люцифера род людской
Постиг себя, свой разум для познанья
Природы и ремесел, – что ж плохого
Он сотворил?
 

 
               ЭЛИС
                        Как Прометей у греков,
Похитил он огонь и отдал людям,
Он научил их грамоте, ремеслам,
И человек возжаждал красоты,
С расцветом мысли и искусств в Элладе?
 

 
             ДИОТИМА
Но христиане с варварами вкупе
Сей мир прекрасный превратили в прах,
И он затмил свет солнца, зелень луга,
Лазурь небес и моря, звезд сиянье, -
Всю красоту природы в юдоль скорби
В стенаньях и молитвах превратили,
И в ожиданьи Страшного суда
Творили суд над ближними такой,
Что мир опустошенный погрузился
Во тьму веков, как в адовых глубинах,
Где Люцифер во льду сиял звездой.
 

 
               ЭЛИС
А были правы? Можно усомниться.
Пора и с клеветой на Люцифера
Нам разобраться, что идет откуда.
 

 
             ДЖУЛИЯ
А что? Его и надо расспросить,
Из первых уст услышать обо всем,
О чем наговорили всуе столько,
Что доле это выносить нельзя.
 

 
Осведомленный о желаньи женщин,
Явился Люцифер без церемоний,
В тоске всегдашней, одинок, угрюм,
В полетах пребывающий повсюду
Во времени, так и в пространстве там,
И здесь, томясь отчаяньем до муки.
 

 
            ДИОТИМА
Как ангелы восстали против Бога,
Верховного владыки во Вселенной?
 

 
           ЛЮЦИФЕР
Никак! Бунт поднимают лишь рабы.
Бывало то ведь только на земле,
О чем воспели как о событьях неба,
Все исказивши по мечте о Рае,
Как снятся детям яства и плоды...
 

 
          ХОР ЖЕНЩИН
Не только детям... Повелось от века:
Жизнь голодна, и аппетит нас гложет,
То пищи жаждем, и питья, и секса,
А пуще жаждем мы любви, как счастья,
Неведомого счастья на Земле.
 

 
            ЛЮЦИФЕР
Сама Земля, возникшая из пепла
Потухших звезд, вся в зелени, Эдем.
И человек в неведенье своем,
Как всякий зверь и птица, счастлив был,
Пока тепло, пока хватало пищи,
Пока случаться удавалось всласть,
Не ведая о смерти, в миг исчезнуть, -
Вот счастие Эдема. До зимы,
До ливней или засухи, когда Эдем -
Пустыня огненная, Ад кромешный, -
Да  тут, уж верно, лучше и не ведать,
Что зло и что добро, что уготовил
Небесный царь, иначе ведь восстанье
Бесчисленных рабов, прозревших вдруг.
А что касается Адама с Евой,
По Библии, а есть другие книги,
Вкусить им счастье удалось сполна, -
В том весь и грех? Нет, в том премудрость вся!
 

 
          ХОР ЖЕНЩИН
Так вы как дьявол соблазнили Еву?
 

 
            ЛЮЦИФЕР
Любуясь девушкой нагой, как нимфа,
Она остановилась у пещеры,
Смутил ее до смеха и до слез,
Так Ева устыдилась наготы,
Она прикрылась от меня руками,
Как Афродита, хороша собой
И сознавая это с торжеством,
Наивна и прекрасна, как цветок.
         ( Словно усомнившись.)
Бог создал женщину, допустим, но...
 

 
           ДИОТИМА
Какое «но» тут может быть еще?
 

 
           ЛЮЦИФЕР
Еще какое! Я заметил в Еве,
Что Бога не прельщало, ибо он
Адаму создал пару, как животным,
Ну, ясно, для деторожденья твари.
В Эдеме размножались твари, с ними
И люди, вознося молитвы к Богу.
Любите лишь его и восхваляйте!
Когда и ангелам наскучили псалмы.
А Ева привлекла мое вниманье,
В глазах ее мелькнуло любопытство,
С улыбкой робкой и веселой вдруг,
Дикарка обернулась нежной нимфой,
Пугливой и стыдливой до озноба;
Самой себя она не узнавала
Во зеркалах источников Эдема;
Пришлось помочь слегка ей приодеться,
С чем прелесть женская лишь возросла.
Взлелеял в женщине я красоту,
Стремление к которой есть любовь!
 

 
             ДИОТИМА
Ах, вот за что подвергся он гоненьям!
 

 
              ЭЛИС
Но Ева – прародительница наша?
 

 
           ЛЮЦИФЕР
У христиан. Но жизнь цвела задолго
До христиан несчастных и гонимых.
И жизнь какая! Человек восславил
Богов своих,  могучих и прекрасных,
Во всем подобных людям, лишь бессмертных,
Живущих на Олимпе, в поднебесье...
И красота царила на Земле!
    ( Уносится, а с ним и Хор женщин.)
 

 
И Люцифер вознесся в поднебесье.
Звездою утренней, Звездой вечерней
Он был замечен; прозванный Денницей,
Прослыл он Сыном также и Зари,
Он первенец творенья, весь из света,
Он сын Венеры, как зовут Звезду,
Он просиял во славе – Люцифер!
 

 
          ХОР ЖЕНЩИН
   ( едва переводя дыхание, с изумлением)
Где мы? Мы вновь выходим здесь на сцену?
Когда переодеться мы успели?
Повеяло прохладой и теплом...
Мы в легких одеяньях. Иль без оных!
Как изваянья женщин? Мы в Элладе!
У моря мы... Собрались искупаться?
 
 
Смотрите! Из воды в сияньи неба
Выходит женщина с фигурой дивной,
Столь стройно-нежной, статной, легконогой,
Что образ узнаваем: Афродита
Из Книда! Значит, это наша Жаба?
Прекраснейшая из творений Фрина!
Во Книде в павильоне ей стоять
Как чудо света в ойкумене, здесь же
Любуемся ею мы живою,
Злословя, даже до суда дошло:
В нечестьи обвинить пытались Фрину,
В которой – в изваянии во Книде -
Себя узнала, слышно, Афродита.
 
 
На золотой песок выходит Фрина...
Толпа сбегается – и стар и млад -
Все в восхищении, в немом восторге,
Не смея ближе подойти, как в страхе
Перед самой богиней Афродитой.
И светел небосвод с лазурью моря,
Как в дни могущества Афин и славы,
Лишь красота Эллады все цветет.
И с нею жизнь нетленна и предвечна!
 

 
            ЛЮЦИФЕР
     ( спускаясь неведомо откуда)
О, зрелище! Из песнопений древних…
 

 
          ХОР ЖЕНЩИН
         ( словно в испуге)
Мы в туниках, мы женщины Эллады,
Но мы на стенах Трои, осажденной
Ахейским войском... Пленницы ли мы?
 

 
             ЭЛИС
Нет, мы, несчастные в чужой стране,
С Еленой прибыли, прислужницы
Царицы, с похищением ее...
 

 
           ДИОТИМА
Иль с бегством не без козней Афродиты,
Парису обещавшей за признанье
Прекраснейшей ее из трех богинь
Прекраснейшую среди смертных в жены,
Спартанскую царицу, красотой
Которой возгордилась вся Эллада!
И греки взялись за оружие
За красоту Елены и честь Эллады,
За красоту, основу мирозданья,
Что расшатать горазды сами боги.
 

 
          ХОР ЖЕНЩИН
Со стен высоких наблюдают старцы
Сражения ахеян и троянцев,
С участием невидимых богов.
Вот весть пришла: назначен поединок,
Разумный самый после стольких битв,
Париса с Менелаем за Елену:
Принадлежать ей победителю.
Вдруг старцы оглянулись и притихли,
Как солнцем, ослепленные сияньем
И прелести, и грации Елены,
Представшей во смущеньи лучезарней,
Недаром с кровью Зевса родилась.
И старцы осудить ее не смели,
Подобную богиням в красоте,
За бедствия войны, столь долголетней;
Но, столь прекрасная, пусть возвратится
В Элладу, удалит от Трои беды.
 

 
            ЛЮЦИФЕР
   ( словно пролетая над полем битвы)
Сразились Менелай, муж оскорбленный,
С Парисом, гостем вероломным, пусть
В его судьбу вмешалась Афродита,
В игре тщеславья женщина, как есть.
За Менелаем Правда, у Париса
Обман и счастие любви Елены,
Страсть, сокрушающая мужество, -
Ему и пасть, и смерть ему желанна,
Коль скоро Троя будет спасена.
 

 
          ХОР ЖЕНЩИН
Но в небе появилась Афродита,
Сошла на землю, видима Парису,
Невидима другими, повелела
Оставить поединок, для него
Опасный; прячет в облако и с ним
Является к Елене, чтобы с нею
Парис возлег на ложе сна и счастья,
Позорно избежавши ложа смерти.
 

 
            ДЖУЛИЯ
Елена и Парис удручены,
Но как от жизни и любви безумной
Им отказаться, пусть в слезах стеная,
С весельем сладостным изнемогая,
О чем всегда хлопочет Афродита
 

 
         ГОЛОС ПОЭТА
И Люцифер вознесся ввысь
Стремительно, как свет и мысль.
Он снова юн, среди богов Олимпа,
Сатир, которого боится нимфа,
Вся в вскриках и улыбке рот,
     Дионис или сам Эрот,
Сынишка славный Афродиты,
Плющом цветущим весь увитый.
     Печален и угрюм,
С самим собой не спрячешь ум.
     Гоним и оклеветан,
     Он не находит места.
Земля в воздушном шаре голубом.
Наш мир чудесный и наш дом.
 

Екатерининский парк. Хор женщин у павильона у самой воды, в которой погружен чертог Люцифера.

 
            ДИОТИМА
       ( с возвращением к исходной теме)
Эдем! Эдем! Да это ж монастырь,
С молитвами три раза в день и больше
И с тайною зачатья без греха,
Когда неведомо, имел кто Еву,
И кто отец двух братьев, невзлюбивших
Друг друга до убийства, – в том ли счастье
Эдема с древами познанья, жизни,
С виной грехопаденья, как в насмешку?
С изгнанием на землю, где весной
Цветет благоухающий Эдем.
Но наг и обездолен человек,
Один из тварей он гоним и проклят,
А вся вина его – любовь и счастье,
Блаженство вековечное Эдема.
С ним оклеветан Люцифер навеки
Как совратитель Евы и Адама,
Познавших первую любовь у трона
На зависть ангельскому воинству,
Зардевшему от смутных мук Эрота,
И ропот прокатился в небесах:
Зачем бесполыми он создал их,
Когда любовь – слиянье душ и тел
От неги сладкой до изнеможенья?!
 

 
            ХОР ЖЕНЩИН
В раскатах грома небо содрогнулось.
Что это? Бог проснулся ото сна.
 

     Мы видим в поднебесье Господа Бога в окружении архангелов.

 
             ГАВРИИЛ
В Эдеме Ева и Адам спознались!
( Архангел Гавриил воскликнул гневно.)
 

 
                БОГ
Что за беда? Как муж жену имеет,
Случаются и звери для потомства.
( Заметил Господь Бог не без усмешки.)
 

 
             ГАВРИИЛ
Да, но... они спознались по любви,
Вкусив запретный плод, со сладострастьем,
На загляденье ангельскому войску,
Кто с возмущеньем, кто-то с вожделеньем,
Все с ропотом бесполых...
 

 
                 БОГ
                                              На кого?!
Ужели на меня? Да это бунт!
Так, это кстати. Пусть-ка все побьются.
Мы чистых от нечистых отличим.
Пристанищем последних будет Ад.
 

 
            ХОР ЖЕНЩИН
   ( воочию наблюдая, что происходит)
И войско ринулось с небес на Землю,
Могучее, с весельем всепобедным,
И небо сотряслось от кликов рати,
Не знавшей поражений до сих пор.
И кто сей враг, разгневавший столь Бога,
Что им затеяна в его же царстве
Меж ангельскими сотнями война,
Как на земле все бьются ради жизни,
Чтоб тут же сгинуть без следа?
 
 
Как стаи лебединые неслись!
Теряя одеяния из пуха
И перья, ангелы летели вверх
Тормашками и падали в болота,
Где продолжали всех тузить подряд,
Не различая верноподданных
От  всех иных, борьбой увлекшихся
Шутя или до страсти, самой дикой,
Во злобе, что и демоны, и черти,
Остервенелые до бешенства,
Как свора гончих, падая в ущелье...
 
 
Осатанели ангелы до злобы,
Так, среди них явился Сатана,
Приспешник Люцифера Ариман,
Владыкой Ада возжелавший стать
В угоду Богу, Люцифера он
С архангелами в лед замуровал,
Виня в грехопаденьи человека,
Когда соблазн познанья и любви
В природе человека ведь от Бога:
По своему подобью сотворил,
У дерева познания и жизни,
Предвидя все с лукавою усмешкой, -
И Люцифер в Эдеме явлен был,
Как образец, он первенец творенья,
Блистательный и нежный свет зари,
Чтоб человек возжаждал совершенства,
Влекомый к женской красоте, как к Богу,
С рождением любви, что правит миром,
Любви, рождающей добро и зло,
Когда любовь – для одного услада,
И власть верховная, и грех, и слава.
 
 
Но казни предан лишь один архангел
И оклеветан как совратитель Евы,
Любовь познавшей, все блаженство Рая,
На зависть ангелам до злобной неги,
С их превращеньями в чертей в войне
Всех против всех, с созданьем преисподней,
Где Ариман над грешниками чинит
Благой и правый,  это ж Божий, суд!
 
 
Во льду, пронизанном лучами света,
Как по весне, капели зазвенели,
Стекали струи, целые ручьи,
В озера превращаясь, с берегами,
С цветущими лугами у болот,
С ущельями и сопками все выше,
Где души уж томились – в новом царстве
С прозванием Чистилище, над Адом,
Ушедшим в воду, как при наводненьи,
От таяния лёда Люцифера,
Который, приподнявшись, вдруг восстал,
Расправив руки, полетел над морем,
Синеющим и ясным, с островами
Как будто Эгеиды, мир знакомый,
С колоннами античных храмов в небе
И изваяниями богинь прекрасных,
С очами, как живыми, с красотой
Божественной, но не живою в яви.
И Люцифер, как жизни свет и тайна,
Возжаждал воскрешения богов!
 

Публика собирается у замка Люцифера, где на террасе сбегается Хор женщин.

 
Явился Люцифер, весь беспокойный,
Со взором, ночь пронзающим, как звезды.
 

 
            ЛЮЦИФЕР
Сомнениям конец: я не ошибся,
Сродство свое предощутив в Амуре
С Венерой, вознесенных в небеса
Звездою утренней или вечерней,
Денницей иль Венерой, сын Зари,
Архангел светоносный Люцифер.
Я с ними оклеветан и повержен,
Как Прометей, принесший людям знанье.
А что за жизнь без знания о ней,
Самосознанья личности своей?
Ведь даже у животных проступает
Достоинство и грация, как если б
Присуще им сознанье красоты.
 

 
           ДИОТИМА
Сказанья из глубин тысячелетий
О сотворении Земли и звезд
Недостоверны, в этом нет сомнений,
И сотворение Адама с Евой -
Из тех же сказок, что звучат иначе
У всех народов, тем и хороши.
Ведь в сказках есть свой смысл, свое значенье,
И в них-то жизнь и истина для нас.
А там, где жизнь, и клеветы ведь много,
Пришла пора во всем здесь разобраться.
 

 
            ЛЮЦИФЕР
Сотворена жизнь на Земле природой.
А в том участье принимали ль боги?
Допустим, да. Тогда все боги, верно,
Какие были у людей Земли.
И не один не смей себя явить
Царем небесным всех людей Земли,
Что порождает войны и убийства,
Жестокую игру Добра и Зла
И на Земле среди людей от века,
И здесь нет правых, как среди зверей,
Охотящихся друг на друга с пылом.
Кто ж сотворил такой порядок? Бог?
Бог всемогущий, добрый, как тиран?
Сама любовь? С запретом на познанье?
С изгнаньем из Эдема в юдоль скорби,
Туда, на сотворенную им Землю?
И это Всеблагой, Всевышний, Сыном
Пожертвовавший ради новых сказок?
Повинен же во всем, мол, Люцифер,
Богоотступник он и бунтовщик,
Враг, замурованный в лед преисподней?
Нет в этих сказках смысла и значенья.
    ( Словно проносясь в полете над землей.)
Мир не был погружен во тьму повсюду.
Всходило солнце, радуя людей,
Как и зверей, и птиц, и луг зеленый,
Усеянный цветами по весне.
И юность расцветала с чувством страха
Перед любовью, взором красоты,
Чтоб сочетаться в браке, как и звери,
Для продолженья рода и достатка,
Когда любовь, что первородный грех,
Запретна и должна она быть тайной,
Как Данте то взлелеял, весь в слезах,
Когда любовь – и счастье, и свобода,
И в муках долгих он ее воспел,
Поэзией превозмогая грех
Всех помыслов высоких и любви,
Возвысив Беатриче до небес!
 

     Среди публики проступают лики Данте и Беатриче.