Текст книги "Хмарь"

Автор книги: Петр Гришин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Ох хорошо! А то в магазине холодильник сломался и все! Теперь не прохладительные напитки а ссанина из под козла там!

– А чего с городом то? – Игнатьева всерьез заинтересовала эта тема. Если это касалось лишь Толика это одно, а вот если что-то глобальное, то тогда у него могли случиться проблемы. У Игнатьева имелся мелкий бизнес в Дмитрове, Вербилках а так же много всяких иных дел в той же Дубне. Как раз сегодня вечером ехать туда собрался, проведать пару сдаваемых им квартир и собрать денег с квартирантов – пронырливых вьетнамских предпринимателей. Запомнить их рожи было для Игнатьева делом невыполнимым, поэтому всякий раз вломившись в квартиру, он хватал первого попавшегося вьетнамца за шкирман и требовал причитающуюся за месяц квартплату.

Хлебнув пивка, Толик глубоко затянулся и затушил окурок в стеклянной пепельнице.

– А с городом то чего то не очень! Перекрыты все дороги Арсенич! В натуре перекрыты! Мусора да вояки! Все при оружии! Ни на что не ведутся! Ни в какую! Я им и угрожал и бабла предлагал и фамилии нужные называл! Им похрену! И рожи все в масках!

– Омон что ли?

– Да не! Не маски шоу! В защитных масках они! В респираторах!

Игнатьев занервничал. Какое-то нечистое дело вырисовывается. Непонятное! С чего бы воякам и ментам их захолустье изолировать? Люди пропадать стали– да! Поисковые отряды какие-то по лесу вроде бродили вместе с родителями пропавших мальчишек. Так кордоны то зачем? Чай люди не бежали, а пропали!

– А кореша как твои проехали?

– Да без проблем! А вот обратно хрена лысого их выпустят! Хорохорились правда что все зарешано у них, да только не верится что-то мне Арсенич! Думаю ночевать они в Шиловке останутся! Там у Батрака дом свой имеется! Завтра сгоняю, поржу над ними.

– Хм! – Игнатьев разом отпив пол бутылки, вздохнул. Выудив из пачки сигарету, закурил. – Сам то чего думаешь? Что за беспредел? Почему кордоны поставили?

– Да ясен день! Походу кого-то ищут из местных! Кто-то здесь захотел пришкерится, вот мусора и рыщут! Сегодня оперов видел, у нас тут трутся на Волжаке черном, и у станции еще одни ряженные

на такой же тачке нос свой везде суют.

– Кого им тут искать то?

– А поговаривают маньяк тут завелся! Ты про Чикатило и Фишера слышал?

– Ну да! В газете читал! Нелюди!

– Так вот у нас такой же объявился! Вот люди и пропадают!

– Ты в натуре или так? Страха навести?

– Да когда я тебе порожняка гнал Арсенич! – Толик залпом допил бутылку и с шумом поставил ее на стол.

Игнатьев поднялся, сказал Толику, что сейчас вернется, а сам, зайдя в дом, крикнул жену. Жена, одетая в цветастый халат, выпорхнула из кухни, где готовила обед.

– Дети где?

Лена, кивнула головой на второй этаж.

– Мальчишки видик смотрят! Машка за домом играется!

Подойдя к жене вплотную Игнатьев прошептал ей на ухо.

– На улицу никого не выпускай! Говорят маньяк у нас тут завелся! Поняла!

По испуганному лицу жены Игнатьев понял, что точно поняла.

– Только смотри родителям не ляпни! Потом достанут панику наводить!

Вернувшись к Толику, Игнатьев увидел, что тот уже поднялся и подхватив барсетку, собрался уходить.

– Поехал?

– Ага! Спасибо за попить! Дела, дела, Арсенич! Поеду дальше! Не знаешь, кстати кто-нибудь холодильники чинит в округе?

Игнатьев пожал плечами.

– Вот и я не знаю! А в такую жару в магазине без холодильника одни убытки.

Проводив Толстопуза, Игнатьев тщательно заперев калитку, спустился в цокольный этаж. Там, в небольшой нише за газовым котлом у него был припрятан оружейный сейф. Отперев его, Игнатьев любовно вытащил шестизарядный помповик ИЖ 81. Передернул затвор, щелкнул курком. Поставив ружье к стене, вытащил промасленную коробку с патронами. Прочитав название, поставил ее обратно и вытащил другую. Картечь! То что доктор прописал. Такими патронами можно и медведя сквозь стену завалить, не то что сраного маньяка, если тот вдруг вздумает наведаться на его территорию. Зарядив шесть патронов, Игнатьев запер коробку в сейфе а дробовик, обернув банным полотенцем, дабы не светить им перед домочадцами, зажал под мышкой и неторопливо побрел по лестнице наверх. Пройдя в спальню, он аккуратно положил оружие под кровать со своей стороны.

После обеда внезапно пропал свет. В бытность прораба Игнатьев в совершенстве овладел профессией электрика. Вооружившись вольтметром, он замерил напряжение на входной цепи. Вольтметр показал ноль. Плохо! Нужно было тащиться к центральному поселковому трансформатору. Вздохнув, Игнатьев крикнул жене что бы затворила за ним калитку он потащился с вольтметром к правлению, именно рядом с ним и располагался трансформатор. Может и к участковому загляну, подумал Игнатьев. Старлей хоть и балбес, но расспросить про маньяка у него стоило. Не дело, когда у тебя детей полон дом, а власти тебе замалчивают про такое!

Практически дойдя до правления Игнатьев встал, как вкопанный. Один за другим раздались пистолетный выстрелы. Черт! Он закрутил головой. Похоже стреляли со стороны Ленина, там, где старые гаражи. Но, кто стрелял? У участкового с роду пистолета не было, Толик тоже вроде оружием не увлекался, лишь таскал с собой в барсетке баллончик паралитического газа, да в багажнике хранил старый, незаряженный дробовик. Может те опера, про которых рассказывал Толстопуз? Неужели нашли маньяка? Круто развернувшись, Игнатьев, позабыв про электричество, быстро зашагал в строну Ленина.

Спустя несколько минут, он был на месте. Небольшая толпа зевак уже собралась напротив дома местного алкаша Иванова, там де стояла и черная «Волга» о которой рассказывал ему Толик. Подойдя к машине, Игнатьев заглянул внутрь. Никого. Кивнув знакомым в толпе, он подошел к высокому мужику в адидасовских штанах и с накаченным торсом атлета. Сквозь темный загар, на груди и руках проступала синева тюремных татуировок.

– Здорово Ром! Чего тут творится? Чего за выстрелы?

Загорелый атлет, сверкнув золотыми фиксами, крепко пожал протянутую ладонь.

– Здоров Паш! Да бог его разберет. Мусора к Иванову вроде зашли, как говорят побазарить за его исчезновение, а вот потом кто-то навел кипишь там внутри и шмалять начали! А чего да как там, пока непонятки полные.

Игнатьев заметил, как со стороны магазина практически бежит парнишка в форменной рубашке сержанта.

– О глянь, еще один ментон на кипишь бежит.

Молодой сержант, промчавшись сквозь собравшуюся толпу, побежал к Ивановскому дому.

То что было дальше Игнатьев помнит как страшный сон. Сначала из кустов выползло нечто, сильно смахивающее на исчадие ада, кинувшись на растерявшегося мента, чудище вмиг разделалось с ним при помощи острых рогов и копыт. Толпа в ужасе отхлынула от участка, но тут из-за припаркованной «Волги» выползло второе чудовище и с ходу размозжили кому-то голову, кому он вспомнить не мог, но точно помнил, как тело несчастного от мощного удара с грохотом впечаталось в водительскую дверь «Волги». После этого толпа в ужасе понеслась прочь.

Забежав на участок Игнатьев не своим голосом рявкнул домочадцам, что бы немедленно накались в доме, а сам кинулся затворять стальные ставни на окнах. Примерно через пол часа, со стороны Ивановского дома послышались крики и еще несколько выстрелов. Идти к трансформатору, дабы поглядеть, что там со светом Игнатьев не решился.

Когда свечерело, быстро поужинали при тусклом свете керосиновой лампы. Не дав супруге помыть грязную посуду, загнал всех на второй этаж, уложил тещу с супругой, велел детям сидеть тихо, а сам достав ружье из под кровати, спустился в подвал за патронами. Не похожи были эти уроды на маньяков. Один был как огромная обезьяна, а второй был и вовсе чудовищем! Вылитый скелет с рогами. Игнатьев дрожащими пальцами провел по вороненному дулу ружья. Не может такого существовать в природе! Нет, может конечно, в Африках там всяких или джунглях! Там полно всяких страхолюдин, даже рыба может палец оттяпать на рыбалке, но тут! Практически Москва! Сто километров всего! Тут никаких монстров быть не может! Может и вправду маньяк? Кто их психов разберет.

Рассовав по карманам спортивной куртки патроны, Павел Арсеньевич, осмотрительно перекрыв заглушку дымохода в сауне, поднялся наверх. Домашние четко выполняли его указание, тихо сидели по спальням как мыши. Поставив на стол керосиновую лампу с которой он теперь не расставался, Игнатьев выудил из кухонного шкафа початую бутылку коньяку, добро плеснул его в стакан и одним глотком выпил, не став закусывать.

Что за несправедливость? С утра жизнь казалась ему вполне размеренной, налаженной и никаких изменений в ней он в ближайшее время не предвидел. Хлоп! И к вечеру он словно загнанная крыса сидит впотьмах в своем собственном доме, прячась не пойми от кого.

Плеснув еще коньяка, он все же добрел до холодильника, выудил из него пару персиков и спешно прикрыл дверцу, дабы подольше сохранить в нем прохладу. Что с электричеством и когда его дадут было не понятно, а без холодильника и морозилки будет тяжко. Продукты через сутки начнут портиться, а кормить детей крупой да макаронами тоже не дело. Осушив второй стакан, Игнатьев откусил половину сочного персика и закурил. Пойти что ли тоже поспать? Кого он собрался караулить? Если кто-то начнет ломиться, он обязательно услышит.

Докурив, Игнатьев пошел в комнату тещи на первом этаже и не раздеваясь улегся на заправленную кровать. Ружье он положил подле кровати, лампу и зажигалку поставил на прикроватную тумбочку.

В доме царила полнейшая тишина, нарушаемая лишь едва слышимыми похрапывал отца наверху. Игнатьев прикрыл веки. Стальные ставни, стальная дверь, стены из кирпича. В таком доме можно пережить даже осаду ОМОНА. Поразмышляв на эту тему еще несколько минут, он стал погружаться в сон. Бесшумно и быстро в дом прокрасться не получится, поэтому смысла караулить всю ночь он не видел. Тем более, что беспредел у дома Иванова случился посреди бела дня.

Первая ночь прошла спокойно. Жена с утра поведала ему, что сквозь ставни ночью было видно зарево пожара и под утра слышались далекие крики. Что кричали и с какой стороны она сказать не смогла.

– Выстрелов не слышала? – жена отрицательно замотала головой. – Ну и ладненько.

Игнатьев поставил ружье около окна, строго настрого велел детям сидеть на втором этаже и без приглашения вниз не спускаться.

– Так и будем сидеть взаперти Паш? Что делать то?

Игнатьев тяжело вздохнул. Идти на улицу не хотелось, но во первых нужно было все таки дойти до трансформатора, за ночь морозилка потекла, а погреба, что бы сохранить замороженное мясо и рыбу в доме не было. А во вторых у него теперь было ружье.

– Ладно. Схожу посмотрю! Со светом нужно что-то делать! – Ленка тут же повисла у него на плече.

– Не ходи! Сам говорил что там стреляли и двоих убили вчера! Может там целая банда Паш!

– Может, да занеможет Лен! Вас баб хрен поймешь! То сходи, то не ходи! – Отстранив от себя жену, он подхватил ружье, одел удобные кроссовки на случай, если предстоит быстро ретироваться, проверил патроны в карманах спортивной куртки и, передернув затвор, стал тихо отворять дверь. Приоткрыв ее на ширину ладони долго разглядывал, что там происходит снаружи. Не заметив ничего подозрительного, Игнатьев раскрыл дверь на ширину нужную для того, что бы протиснуться самому и показав жестом жене, что бы прикрыла за ним, выскользнул наружу.

Было около девяти утра, и солнце, столь жаркое этим летом, еще не начало припекать. Осторожно подойдя к калитке, Павел Арсеньевич, тихонечко отодвинул недавно смазанную солидолом щеколду, и выглянул на улицу. Не души! Странно. Такого не бывало в поселке. В девять поселок оживал, все спешили к автобусной остановке, что бы доехав на нем до станции, пересесть на электричку и отправится на ней на работу. В округе с работой было тяжко и все мотались, кто в Дмитров, кто в Дубну. Но сегодня на улице не было ни души. Можно было бы списать это на субботу, но Игнатьев знал, новые рыночные отношения возвели субботу и воскресение в самые что ни наесть рабочие дни. В поселке многие работали на рынках и в магазинах, а в выходные дни там самая горячая пора и что бы никто не спешил с утра на работу такое для их поселка было в диковинку!

Держа оружие в руке, Игнатьев двинулся в сторону правления. Как и на улице, на участках, тоже не было видно людей, зато пару раз он замечал, как быстро дергалась в окне занавеска, пряча испуганный взгляд соседей. Неужели все так и будут сидеть взаперти, выжидая у моря погоды. Ладно старики и молодежь, но где мужики то? Игнатьев, проходя мимо нескольких домов, хотел было покричать хозяев, но вовремя смекнул, что не только у него могло быть оружие. После вчерашнего мракобесия подле Ивановского дома и неспокойной ночки, мужики с испугу могли и пальнуть не глядя, тем более в здорового детину с ружьем в руках.

Кстати о пожарище, Игнатьев принюхался. Запах гари конечно ощущался, но его практически перебивал типично поселковый аромат навоза вперемешку с запахом машинного масла и шлака, что твердой коркой покрывал поверхность центральной улицы наподобие асфальта. Интересно, что сгорело и где.

Наконец выйдя к старому ДК, он прошел вдоль располагавшегося на первом этаже магазинчика, естественно закрытого. Завернул за угол, глянул на затворенную большим амбарным замком подвальную дверь, то была знаменитая Толиковская качалка состоящая в основном из штанг, самодельных гантелей и лавок. Завернул еще раз за угол, и встал пораженный увиденным. От правления остался лишь почерневший скелет еще тлеющих досок, отделение милиции казалось почти нетронутым, если не считать обожжённой стены со стороны сгоревшего здания правления и одного лопнувшего окна. Внутрь слава богу огонь не добрался. А вот позади правления все было намного печальнее. Несколько деревьев стояли огромными, почерневшими спичками, а между ними огромными грудами высились дымящиеся обломки того, что вчера еще было добротными домами. Прямо за правлением был дом Валерки Ширяева, а рядом с ним Васильевский.

Черт! Трансформатор! Практически перейдя на бег, Игнатьев обежал дымящиеся остатки правления и матюгнулся. Естественно трансформатор тоже сгорел к чертям собачьим. Да что же тут творится у них? Два дома сгорели, правление, ментовка чудом осталась цела, выстрелы, пара убитых и… никого! Где власти? Да хотя бы пожарные? Почему никто не тушил пожар? Подойдя к почерневшим от копоти столбам, бывших еще вчера забором, Игнатьев внимательно обвел взглядом пожарище. Еще раз витиевато выругался, из под обломков торчала почерневшая человеческая кисть. Вот и третий покойничек. А там глядишь под обломками и все семейство обнаружится. Со злобой плюнув себе под ноги, Игнатьев быстро стал перебирать в голове варианты. Дойти до Толика? Но тот жил на другом конце поселка, а это с километр топать. Опасно! Рядом с его домом крепких мужиков не проживало, лишь бабульки с дедами. Ближайший мощный сосед жил недалеко от Ивановского дома – тот самый золотозубый Рома, с кем он разговаривал вчера, как раз перед замесом. Стоило рискнуть, во первых узнать чем все закончилось, во вторых нужно что-то делать, а делать обычно могут лишь здоровые решительные мужики!

Развернувшись, Игнатьев двинулся в обратную сторону. Дойдя практически до стены ДК с надписью «Видеопрокат», он явно ощутил у себя за спиной пристальный взгляд. Не останавливаясь, он быстро повернул голову и мгновенно покрылся холодным потом. Из-за дымящихся руин быстро выскочили пара стремительных силуэтов. Двигаясь на четырех конечностях они были страшной пародией человека на обезьяну. Но тот, чей взгляд он ощутил стоял чуть в стороне, недалеко от входа в отделение Милиции. Огромный, одетый в подранную, окровавленную одежду, горилла образный силуэт под два метра ростом. Тот самый, что вчера размозжил голову человеку. Монстр заметил, что Игнатьев увидел его. Рот его ощерился дикой улыбкой, обнажая огромные острые зубы. Горящие угольки глаз сузились от ярости, и оглашая весь поселок жутким ревом, монстр указал на Игнатьева узловатым пальцем с поломанным когтем. В туже секунду два силуэта снова пришли в движения, довольно расторопно поскакав в сторону застывшего от ужаса Игнатьева. Монстр снова взревел, подбадривая своих солдат, те чуть прибавили скорости и тоже огласили окрестности леденящим душу, утробным воем. Это вывело Игнатьева из ступора и он, совершенно позабыв, про зажатое в руках ружье, бросился со всех ног к своему дому даже не подумав, что ведет за собой саму смерть.

Отдернув штору, и от любопытства позабыв о всякой осторожности, Николай Павлович буквально прилип к стеклу. Мимо его дома, плавно покачивая на рытвинах, медленно катил урча мощным двигателем, вишневый внедорожник. Кто находился внутри автомобиля из-за тонированных стекол рассмотреть было невозможно.

– В сторону правления едет! – Порывшись в нагрудном кармане, Николай Павлович все таки выудил пачку Астры и чиркнув спичкой, раскурил вонючую сигарету. – Кого еще к ним в глухомань принесло?

– Что там Коль?

– Тьфу ты иуда! – уронив пепел себе на штанину, Николай Павлович буквально подскочил на стуле. – Ты прежде, чем подкрадываться хоть кашляни что ли! До инфаркта доведешь раньше времени

– А я почем знаю, слышишь ты или нет! Вошла и вошла! Смотрю в окно пялишься! Думаю увидел чего!

– Увидел! Джип там огромный проехал!

– Чей? Толика что ли этого, бандита?

– Да, не! Этот вишневый, у Толика черный!

– А это тогда кто?

– Конь это в пальто, Ир! Господи, твою ж душу мать, иди, да спроси! Кто это?! Чего это?! Где это! Как умалишённая всегда! – Николай Павлович взвился от раздражения, жена иногда могла и мертвого довести до испарины, а уж живого так и вообще до белого каления.

– Ты чего старый хрыч, не проспался что ли? – Ирина окрысилась и стала похожей на злобного хорька. – Как целка сидишь тут сиднем! Сходил, поглядел бы чего там! Или нам теперь все время теперь на чердаке ночевать?

– Сходил бы…, – Николай Павлович аккуратно зашторил окно, отряхнул от упавшего пепла штаны и двинулся к входной двери.

– Ты чего совсем остолопиздел? – Ирка прямо таки метала молнии. – Совсем дурной! Я ему в шутку, он всерьез! Куда ты потопал то? Там вакханалия творится, а он поперся!

– Это ты Ир какая то остолопиздевшая стала к старости! – Красноречиво покрутив указательным пальцем у виска, Николай Павлович стал методично отпирать засовы на входной двери. Ирка злобно плюнула, и бурча себе под нос матюги, двинулась в глубь дома.

Перехватив поудобнее ружье, Николай Павлович с минуту наблюдал за окружающей обстановкой сквозь приоткрытую дверь. Не узрев ничего подозрительного, он вышел на крыльцо, плотно притворил за собой дверь и, ежесекундно озираясь двинулся к калитке. Идти было сильно боязно, но он знал наверняка, как сейчас нервничает и заламывает руки от переживаний Ирка. И поделом ей! Нечего рот раскрывать, когда он кроме бабской дурости ничего не скажет. Ничего, понервничает с пол часика, дольше он и не собирался разгуливать по поселку.

В сторону злосчастных гаражей, подле которых случилась бойня у Ивановского дома, Николай Павлович не за какие коврижки идти бы не стал. Поэтому, лишь поглядев настороженно в том направлении,, он двинулся неспешным, настороженным шагом в сторону ДК поглядеть на ночное пожарище. Полыхало знатно и выгореть должно было не мало. Главное что бы не сам ДК, очень уж не хотелось что бы сгорел лучший в округе продуктовый магазин. Лучший не в плане ассортимента, а в том, что дородная продавщица Людка, хоть и была стервой той еще, на частенько продавала в долг алкоголь и сигареты, что было крайне удобным, когда пенсия кончалась, а выпить и покурить очень хотелось. Пройдя несколько домов, Николай Павлович с тревогой отметил для себя, что не замечает признаков жизни в поселке. Дома стояли с закрытыми дверьми и наглухо зашторенными окнами, те счастливцы у кого имелись ставни– наглухо затворили их. На улице не было видно ни единой живой души, но самое странное было то, что над поселком нависла полная тишина. Не было привычных и столь незаметных в обыденной жизни звуков. Не слышно было ни кудахтанья кур, ни лая собак, даже насекомые казалось перестали летать между растущих вдоль заборов роз. Николай Павлович постучал пальцем по вставленному в левое ухо слуховому аппарату. Может батарейка села? Не может быть такой тишины. Ладно люди попрятались. После ночного погрома это было не мудрено. Но тишина. Тишины в поселку по определению быть не могло.

Дойдя до ладного кирпичного домины принадлежащего местному барыге Игнатьеву, Николай Павлович свернул за угол, и зашагал напрямки к ДК. Нос уже начал улавливать запах гари и, чем ближе он подходил, тем запах этот становился все явственнее и тяжелее.

ДК вместе с его магазинчиком к великому облегчению Николая Павловича стояло в целости и невредимости. Когда до вожделенного магазинчика оставалось с полсотни метров, из-за его угла, выпучив глаза словно окунь, вылетел Пашка Игнатьев собственной персоной. От неожиданности Николай Павлович встал как вкопанный, Игнатьев хоть и бежал молча и никакой агрессии от него не исходило, но помповое ружье в его руке заставило старика резко занервничать! Стремительно приближаясь он махнул в сторону Николая Павловича свободной рукой, и прорычал короткое слово.

– Беги!!!!!

Николай Павлович хоть и был туговат на ухо, но к счастью боженька наградил его расторопностью. Резко развернувшись, он припустил во всю свою старческую прыть, стараясь балансировать между предынфарктным состоянием и состоянием когда застарелая астма прикажет ему остановиться в приступе дикого кашля.

Спустя несколько секунд Игнатьев его нагнал, и начал стремительно обгонять.

– Беги Палыч! Там сзади те уроды, что мусоров у Ивановского дома вчера покрошили!

Палыч было прибавил, но тут же предательски кольнуло в боку и он почувствовал, как начинает задыхаться. Не растерявшись, он, взведя курки на ружье, стал замедлятся, стараясь не зайтись в приступе кашля. Ингалятор он забыл дома, а тут еще – Уроды нагоняют! Наконец он остановился, и, громко перхая, развернулся, вскидывая ружье. Игнатьев не останавливаясь, продолжил бег, видимо помочь старику в его планы совершенно не входило, скорее наоборот, внезапное появление Николая Павловича дало возможность Игнатьеву ускользнуть от настигавших его преследователе, оставив запыхавшегося старика им на растерзание.

– Хрена се! – Арцев перегнувшись через водительское сидение, с неподдельным интересом смотрел на происходящее на улице. А там было на что посмотреть. Сначала мужик с помпарем в руках, совершенно не замечая умело припаркованную в кустах вишневую Тойоту с рассеянным видом обошел пепелище. Затем ему наперерез вылез ужасного вида громила с обезображенным лицом. Следом появились две фигурки поменьше. Подобно крабам или мартышкам, они передвигались боком, используя при этом все четыре конечности, злобно скалились острозубыми ртами, неимоверно длинные черные языки постоянно облизывали потрескавшиеся синюшные губы. Налитые кровью глаза уставились на мужика, на секунду монстры замерли и повинуясь реву огромного громилы бросились на того. Тот, совершенно позабыв про свое оружие, припустил проч. Две фигуры помчались на четвереньках за ним, а здоровый прорычав злобно вдогонку, стремительно для своей комплекции припустил вдоль двухэтажного здания ДК.

– А вот тебе и обещанные Жильцы! Как? Впечатлялся?

– Кто это был? Мутанты какие-то? Откуда они тут?

– Тебе ж профессор по дороге вроде объяснял? Ты объяснял же Сергеич? – Профессор рассеяно покачал головой, сосредоточено возясь с каким-то похожим на ручной гранатомет прибором. – Люди это, только зараженные! Надышались серых спор, или в черную жижу в болоте вляпались, вот и корежит их теперь и снаружи и внутри! Теперь у них лишь агрессия в мозгах, да желание кровушки твоей отведать Борь! Хотя про мозги может я и погорячился....

Выскочив из Тойоты, Юра накинул на лицо маску респиратора, и передернув затвор «Вала», быстро вышел из кустов на дорогу. К тому времени, двое мелких уродов почти настигли не весть откуда взявшегося у них на пути старика. Откуда он появился Юра к своему стыду просмотрел. Поначалу старик вроде начал удирать, но быстро выдохся и остановился. Бежавший первый – здоровый, атлетично сложенный мужик даже не обернулся, продолжая позорно драпать.

Вскинув «Вал», Юрий прицелился и срезал короткой очередью ближайшего к себе монстра. Очередь попала точнехонько ему в голову, и Арцев увидел, как голова, словно гнилой арбуз разлетается на части. А Грушник то хорош. Следующей очередью, видимо боясь зацепить застывшего деда, Юрий полоснул второго монстра по ногам. Тот взревел, и стал заваливаться на бок, и тут, сам дед разрядил в него практически в упор оба ствола. Словно от удара молотом, монстр отлетел назад нелепо болтая конечностями, и рухнул в сухую пыль дороги.

Перезарядив магазин, Юрий водя стволом из стороны в строну двинулся к валявшимся в пыли телам и совершенно не понимающему, что происходит деду. Арцев хотел тоже вылезти, но Сергей Сергеевич резко ухватил его за плечо.

– Юра сам справится, он привычный уже к такому! Нам с вами без лишний надобности лучше не вылезать наружу.

– Почему? – Арцев, отвернувшись от происходящего за лобовым стеклом автомобиля, уставился на профессора. – К сожалению Сергей Сергеевич, мы с вами так и не успели поговорить по дороге. Поэтому я так и остался не осведомленным о происходящих тут делах. Но, помнится, в кабинете у Вениамина Всеволодовича, наше мероприятие подразумевалось, как легкая прогулка по красивым местам с небольшими остановками для взятия каких-то проб и тестов, не так ли?

Сергей Сергеич молча кивнул.

– Но то, что сейчас происходит, во первых совершенно не похоже на прогулку, во вторых красивых мест что-то не видать совсем, и в третьих не прошло и часа, а уже вовсю пошло в ход оружие! Да и у аборигенов тутошних смотрю ружья так же имеются в избытке!

Хлопнув водительской дверью, в машину заглянул Юрий.

– Сергеич! Где там твой волшебный реагент? Давай сюда!

Сзади зашуршало, профессор выудил что-то из кейса и быстро передал Юрию.

– Юрочка только не в автомобиле!

ГРУшник метнул на него красноречивый взгляд, типа не учи ученого, и зажав небольшую пластиковую бутыль в руке, быстро захлопнул дверь. На конце бутылке, как успел заметить наблюдательный Арцев, была не пробка а распылитель, как у пшикалки с водой для глажки белья. Энергично нажимая на рукоять, Юрий тщательно пропшикал аэрозолем руки, лицо и даже защитный комбез и респиратор.

– Что он распыляет? Что это за реагент? – Арцев постучал пальцем по лобовому стеклу. – Там что, все заражено чем то? Профессор?!

– Боря, если мы будем в респираторах и не подходить к живым объектам, то все в порядке!

– А зачем тогда Юрий так старательно поливает себя вашим реагентом? Он же не подходил ни к убитым, ни к старику!

– Подходил! Не близко, но все же! Этот скорее не реагент, а маркер, если на Юре есть споры, аэрозоль покрасит их в ярко алый цвет.

Черт бы тебя побрал, подумал Капитан, хрен из тебя хоть что то выудишь червь научный! Быстро накинув на лицо респиратор, он, под запоздалый возглас ученого, выскочил из авто.

– Ты чего выполз? – Резко прекратив пшикать, Юрий вопросительно уставился на Арцева. – Тебе профессор не сказал что ли, что в тачке безопаснее?

– Сказал!

– Ну а чего вылез тогда?

– Не люблю в темную играть Юр! Скажи прямо, что за херня тут твориться? Что это за уроды? Такое только в фильмах можно увидеть, да и то, в них они менее страшные!

– Вот ты любопытный, капитан!

Грушник качнул стволом в сторону распростертых тел.

– Хочешь, посмотри поближе!

Арцев, прищурившись, с явно читающимся недоверием во взгляде, глянул ему в лицо.

– Профессор сказал, что подходить небезопасно!

– Небезопасно вообще сюда было приезжать! Но как говориться, не я тебе путевку выдал! Маску поплотнее одень и очки тактические! Да и вообще смотри что бы открытых участков тела не торчало наружу!

Как же вы достали меня! Арцев про себя метал гром и молнии. Неужели трудно внести хоть какую-то конкретику. Что здесь? Бешенство, ящур, чума!? Всеобщее помешательство, мутанты из под земли повылезали? Ан нет! Темним, ничего не говорим! Но послать послали в эту жопу. Вениамину Всеволодовичу естественно претензий не высказать, но доконать вопросами своих компаньонов по этому приключению стоило! Нацепив тактические очки и капюшон, капитан подняв вверх большой палец, показал ГРУшнику, что готов идти. Профессор, видимо поняв, что они собираются делать, стал стучать пальцами по стеклу и махать рукой, красноречиво показывая, что он сильно против. Юра показал ему что они лишь туда и обратно и хлопнув Арцева по плечу, быстро зашагал к телам.

Устинов угрюмо взирал на собравшихся. Те, раскрыв рты, слушали рассказ Сахарова, который Генерал помнил в самых мельчайших деталях, как будто не Академик, а он сам пережил эти трагические события. А ведь прошло уже практически четыре года. Сколько воды утекло за это время. Смена президента, распад страны, реформы, коммерция, открытие границ, поменялось абсолютно все, это была абсолютно другая страна.... это и радовало и печалило Генерала в равной степени. Дело было даже не в благосостоянии или его положении в обществе, отнюдь, с распадом страны оно только возросло. Дело было в самой системе. Системе которая перестала существовать. То, что укреплялось и цементировалось долгие 80 лет рухнуло в одночасье, не было больше того пугающего запал Государства. Государство распалось, расползлось на множество кусочков, которые возомнили себя самостоятельными, готовыми к большому плаванию в мировом океане не понимая, что они всего лишь маленькие островки отколовшиеся от материка.

А он это прекрасно понимал. И пять лет назад понимал. И поэтому был готов к этому. Поэтому сейчас угрюмо взирал на собравшихся, которые привыкли решать лишь насущные проблемы, без взгляда вперед. Вот для них то рассказ Сахарова и станет отправной точкой в осознании того огромного, сложного процесса, что он запустил, предвидя скорый крах СССР.

Видя разгорающийся интерес в глазах собравшихся, Сахаров воодушевленно продолжил.

– Идя за командиром спецназа, я абсолютно не понимал, почему меня уводят от того, на что мы потратили столько сил и ресурсов. В тот момент, я даже позабыл о пропавшем отряде Манукяна, все мысли были сконцентрированы на найденном космическом аппарате. Ведь это был гигантский прорыв в космических исследованиях! Впервые удалось посадить, произвести исследования и удачно взлететь с планеты со столь агрессивной атмосферой! Ведь Венера это поистине сущий ад! И вот, аппарат найден, бесценные данные находятся на расстоянии вытянутой руки, а я, в плотном окружении спецназа, удаляюсь все дальше и дальше от них. Нонсенс!