Текст книги "Казачество. Вехи Истории."

Автор книги: Пётр Топилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Отец Степана Тимофей Разя, выходец из Воронежской

земли, придя на Дон, своими подвигами достиг чина старшины. Разя участвовал в знаменитом азовском “осадном сидении” 1637—1641 годов. Здесь же сражался к его кум Корнила Яковлев, крестный отец Степана, впоследствии атаман Всевеликого Войска Донского и был верен царскому правительству.

О матери Разина ничего не известно, но судя по прозвищу Степан– “тума” (сын русского и восточной женщины), она была турчанкой или персиянкой или татаркой и умерла в молодости.

У Степана были братья: старший Иван – походный атаман, нашел смерть под Киевом в 1665 году, повешенный за самовольный уход казаков с фронтовых позиций по приказу князя Долгорукого; младший Фрол, бок о бок со Степаном прошел сражения повстанческой войны 1667—1671 годов.

Первые документальные сведения о Разине появляются в 1650 году, когда отец его Тимофей собирался идти в Соловецкий монастырь, чтобы помолиться перед смертью святым Зосиме и Савватию. Степан Разин свою первую поездку по Руси совершил в 1652 году, побывав в Москве и на Соловках. Второй раз пересек он российские просторы в составе “зимовой станицы” (так у казаков назывались посольства в Москву) в 1658 году. Эти путешествия давали обильную пищу для пытливого ума Стеньки, обогащая его знаниями о жизни простого люда государства Московского. В 1661 году Разина, как знающего калмыцкий язык (всего по данным некоторых современников тех событий, Разин знал восемь иностранных языков), включили в посольство, которое отправлялось к соседям-калмыкам. С тех пор в биографии Степана открылась новая страница – Разина-дипломата.

Поднаторев народной мудростью, Степан Разин в 1667 году угадал душой и разумом, уловил мятежное настроение донской голытьбы “иттить на Волгу реку покормитца” и стал во главе казачьей вольницы. В окрестностях Паншинского и Качацинского городков, Разин собрал свое войско и был единодушно избран атаманом, а его помощником Иван Черноярец. Во главе десятков, сотен, тысяч были поставлены испытанные казацкие вожаки. Настала пора действий.

Перетащив на деревянных катках струги с Дона на Волгу, разинцы вышли к Царицину, воевода которого без успеха пытался организовать противодействие казакам. Они спустились

к Черному Яру, где путь преграждали стрельцы. Разин в ожесточенном бою разгромил стрелецкие полки и пошел дальше вниз по Волге. В июне 1667 года неожиданным ударом разницы овладели Яицким городком, в котором казаки остались зимовать. Как Разину удалось так быстро захватить укрепленный Яицкий городок? Вот что сообщает известный историк С.М.Соловьев: “Старый богомолец, взявши с собой сорок человек, подошел к воротам Яицкого городка, чтоб пустить их в церковь помолиться; Разин с товарищами был впущен, ворота за ним заперли, но он уже был хозяином в городке... отперли ворота и впустили остальную толпу”. Так хитростью донские казаки завладели городком с гарнизоном стрельцов.

По весне 1668 года Разинские струги вышли в Каспийское море. Начался знаменитый Персидский поход, продолжавшийся до августа 1669 года. В этом походе Степан проверил свое войско в боевой ситуации, готовя его к будущим сражениям с “мирскими кровопивцами”. Удалые “шарпальщики” совершили набеги на прибрежные селения, принадлежавшие шахмалу (правителю) города Тарки, затем отправились к персидским берегам, во владения самого шаха. Здесь у города Решт казаков ожидало большое шахское войско. Ослабленные в предыдущих сражениях, разинцы решили пойти на выдающийся обман, граничивший с откровенным издевательством над шахом: было заявлено о желании Разина и его воинов “быть у шаха в вечном холопстве”. Хитрость опять удалась. Пока в Тегеране разбирались, как быть с вольными казаками, вдруг захотевшими стать “холопами”, приказано было выдать им плату “на кормы”. Казаки начали бражничать и обижать местное население. Жители Решта внезапно напали на разинцев и перебили около 400 казаков. В отместку за это разинцы разграбили и сожгли города Фарабат, Астрабат и другие поселения на южном побережье Каспия. Зимовали казаки на полуострове Миян-Кале, устроив там земляную крепостицу и вели обмен пленными – за одного иранца требовали четырех казаков. Затем перебрались ближе к Баку и более двух месяцев отдыхали на острове Свином. Здесь состоялось морское сражение. Разин разгромил шахский флот и из 50 иранских кораблей спаслись лишь три, остальные ушли на дно Каспия. Сын командующего флотом, а также персидская княжна, дочь Мамед-хана, попали в плен.

В походе казаки сказочно обогатились и на стругах с

огромной добычей появились в Астрахани. Казалось, Степан Разин образумился: сдал воеводам знак своей власти – бунчук, вернул часть пушек, пленных и знамена. Казаки били царю челом, просили “вины их им отдать, на Дон их отпустить с пожитками”. В ответ из Москвы подоспела “милостивая царская грамота”.

Разин со своим войском возвратился на Дон. В специально выстроенном им городке на острове Кагальницком находилось 1500 человек, а к маю 1670 года уже было 5000 казаков. Правительство пыталось узнать о плане опасного и непредсказуемого атамана. Документы того времени говорят: “... И приказывает Стенька своим казакам беспрестанно, чтобы они были готовы, и какая у него мысль, про то и казаки немного сведают, и никоторыми мерами у них, воровских казаков, мысли доведаться немочно”.

Для выяснения обстановки на Дон прибыл из Москвы дворянин Г.Евдокимов. На казачьем кругу Разин устроил ему допрос: “От кого поехал – от великого государя или от бояр?” Не слушая объяснений Евдокимова, атаман объявил его боярским лазутчиком и добился решения круга казнить его. Этот эпизод ярко показывает разинское лукавство: Степан представлял дело так, что он за царя, которого чтит и уважает, а вот бояре являются изменниками, угнетателями простого народа. Войсковой атаман Яковлев пытался утихомирить своего крестника, но тот дерзко кричал: “Ты владей своим войском, а я владею своим войском!”

Разин принял окончательное решение отправиться на Волгу, а оттуда “итти в Русь против государевых неприятелей и изменников”. Восстание возгорелось. 15 мая 1670 года около 7 тысяч разинцев осадили Царицин, жители которого взбунтовались и впустили казаков в город. Воеводу Т.Тургенева и всех сопротивлявшихся казнили. В городе Разин установил народную власть.

Разинское войско выросло до 10 тысяч человек. У казаков было 80 стругов. Атаману стало известно о намерении воевод “зажать Стеньку Разина в тиски”: к Царицину приближался стрелецкий отряд И.Лопатина в тысячу человек, а у Черного Яра появилось пятитысячное войско князя С. Львова. Разин решил противников разбить по очереди и это ему удалось. Путь на Астрахань был открыт. При штурме Астрахани опять была

пущена казацкая хитрость: воевода Иван Прозоровский с верными ему людьми был барабанным боем и шумом отвлечен в другое место, а разинцы перелезали через крепостные стены, где им помогали восставшие астраханские стрельцы. Воеводу убили, всего было в городе казнено 500 человек. Имущество их “раздуванили”.

Войско Разина достигло 13 тысяч, которое состояло из артиллерии, конных отрядов, судовая рать, но больше всего пехотинцев, необученных военному делу и вооруженных чем попало – топорами, вилами, дубинками, кистенями. Оставив в Астрахани 2000 человек во главе с Василием Усом и Федором Шелудяком, Разин покинул город и пошел вверх по Волге. Без единого выстрела на его сторону перешли Саратов и Самара. По пути Разин рассылал “прелестные письма”, в которых подчеркивал, что идет “постоять за великого государя”, будет истреблять чиновников – “приказных” да бояр-изменников. Два струга в разинской флотилии были красочно убраны: на одной барке, обитой черным бархатом, плыл будто бы сам опальный патриарх Никон; а на другой, обитой красным бархатом, везли самозванца, выдававшего себя за царского сына Алексея. Такой авантюрой Разин хотел привлечь на свою сторону как можно больше народа, обещал в своих грамотах, что от царевича всем будет воля вольная, житье безбедное...

Московское правительство сильно беспокоило создавшееся положение в стране. Царь Алексей Михайлович в августе 1670 года направил на подавление восстания 60-тысячную армию. Между тем, разинцы начали осаду Симбирска. В городе устоял лишь городской Кремль на вершине холма с частью гарнизона боярина Ивана Милославского.

Главнокомандующим правительственными войсками был назначен князь Ю.Долгорукий, по характеру беспощадный человек. Его ставка обосновалась в городе Арзамасе. Другая часть войск сосредоточилась в Казани, откуда на помощь осажденным в Симбирске был направлен князь Ю.Барятинский. Повстанцы были разбиты. Раненого в сражении, потерявшего сознание Разина верные казаки ночью перенесли на струг и двинулись вниз но Волге.

Благополучно прибыв на Дон, Разин укрепился в Кагальницком городке, откуда послал несколько писем с нарочными к своим сторонникам в Астрахань, призывая их

готовиться к новому выступлению против правительства, а сам обещал вскоре поднять Дон. Главной задачей Разина было сейчас взятие Черкасска, донской столицы, где укрепился войсковой атаман Корнила Яковлев, крестный его батя... Прежде всего Степан послал в Черкасск надежных людей, чтобы вывезти оттуда свою и брата Фрола семьи. Казаки справились с заданием атамана. Тогда Степан ударил по Черкасску. Предупрежденный об атаке, Корнила Яковлев сумел организовать оборону. Разин, испытывая недостаток в людях и пушках, так и не сумел ворваться в город.

Царь тем временам торопил домовитых казаков с поимкой Разина. В довершение ко всему церковь предала Разина анафеме (проклятию). 12 марта 1671 года патриарх Иоасаф, одетый в торжественные ритуальные одежды, пропел анафему Разину и его сподвижникам. На Дону события приближались к роковому исходу. 14 апреля 1671 года пятитысячное войско атамана Корнилы Яковлева штурмом овладело Кагальником, пленив Разина и его брата Фрола.

Правительственные войска повсюду рассеяли силы восставших. С мятежниками расправились беспощадно. Только в одном Арзамасе по приказам князей Ю. Долгорукого и К. Щербатого было казнено около 11 тысяч человек. Репрессиям подверглись до 100 тысяч участников разинского движения. В Москву Степана Разина привезли в кандалах на специальной повозке с виселицей, к перекладине которой его приковали цепью. За телегой шел брат Фрол, прикованный железным ошейником. Атамана подвергли жесткой и мучительной пытке, после чего казнили – четвертовав.

Характеризуя Разина того времени, один из историков писал: “Разин обладал всеми физическими и психическими данными, чтобы оказать могущественное влияние на людей. Обладатель физической мощи древнего исторического богатыря, Разин совмещал в своей психике острый ум с непреклонной волей. Это была натура столь же широкая, как и необозримая, ее породившая, русская степь. Это, несомненно, был один из тех самородков, которые иногда выбрасываются из таинственных недр народной жизни и поражают какой-то истинной богатырской неукротимостью воли. Постоянная кровавая борьба, постоянные опасности... создали путем наследственности самородки воли, в то же время и закаляли их до такой твердости,

что смять и согнуть их не оставалось никакой возможности: их можно было разбить чем-нибудь более крепким... Разин был прирожденным и закаленным условиями жизни и среды стальным характером, богатырем воли и действия”.

Как настоящий казак, закаленный а походах и боях, Разин был искусным бойцом, виртуозно владевшим саблей, пистолетом и другим оружием того времени. За многолетнюю практику боев, яростных и кровопролитных, он всего лишь раз в бою под Симбирском был серьезно ранен, что говорит о незаурядном боевом мастерстве атамана. Степан Разин был крупным полководцем и умелым организатором народных масс, умел четко распознавать замыслы противника, скрывая при этом свои планы.

Что же такое Разинщина? Русский бунт, бессмысленный и беспощадный? Историческое время дает на эти вопросы свои ответы. Любое насилие способно породить насилие еще более жестокое. Безнравственно, на мой взгляд, идеализировать бунты, будь то крестьянские или казачьи восстания, или гражданские войны, поскольку они порождаются прежде всего неправдами, несправедливостью, жаждой обогащения, но одновременно, эти выступления сами несут насилие и несправедливость.

Азов был одним из основных форпостов турецкого владычества в Причерноморье-Приазовье. Турецкий географ в середине XVII века дал такую характеристику тогдашней крепости Азак (Азов): “Крепость стоит на восточном берегу Дона (73 градуса долготы и 49.5 градуса широты), на плоской возвышенности, окруженной кустарниками; она состоит из трех отдельных цитаделей, из коих каждая, подобно старому Сераю в Стамбуле (Константинополе) имеет свои собственные ворота. Со стороны суши крепость защищена валами. Все три форта имеют девять башен. Форты носят имена “Таш-кале” – каменная крепость с жилищем янычарского аги и мечетью, построенной султаном Баязидом; “Орта-кале” – средняя крепость, где находится резиденция азовского бека (азак-бека); “Топрак-кале”– земляная крепость. Азов был "хорошей и полезной крепостью”. Турция уделяла большое значение Азову – крепость имела важное военно-стратегическое значение, как для турок, так и для нужд России в качестве морских ворот.

Давно был Азов бельмом в глазах у донских казаков. Крепость находилась в руках Турции, казаки не могли развернуть свои крылья. Турки зорко стерегли морской путь с Дона. Овладеть крепостью Азовом, стать хозяином этой твердыни, обеспечить выход в море – были заветные мечты донских казаков. Некогда богатый генуэзский город Азов запустел под властью турок. Прекрасные здания были полуразрушены и почернели от времени, христианские церкви были обращены в мечети, по опустевшим улицам бродили голодные собаки.

Крепость имела высокие стены с пушками, выход судам в море был перегорожен цепями в устье Дона; у азовского паши было более четырех тысяч янычар. Османская империя в то время была сильной державой, с которой считались все государства Европы. “Задирательства” казаков против турок тревожили Московского царя, так как служили помехой отношениям Москвы с мусульманскими державами: крымский хан постоянно жаловался на казаков, да и султан турецкий волновался. Поэтому из Москвы казаков увещевали, а иногда присылали и угрозы “...в море на грабежи не ходите и тем Нас с турецким султаном не ссорьте. Послушайтесь, тем службу свою прямую Нам покажете... Если же, паче чаяния, и после сего Нашему делу с турками какую поруху учините, опалу на

вас наложим, в Москву для ласки никогда вас не призовем, пошлем на вас рать, велим на место вашего Раздора (казацкий городок на Дону) поставить свою крепость, изгоним вас с Дона. Страшитесь моего гнева...”.

Однако донцы мало внимали этим угрозам, говоря друг другу: “Мы верны Белому царю, но что берем саблею, того не отдадим даром”.

В 1636 году запорожцы и большая толпа украинских казаков пробиралась для добычи в Персию. Путь их лежал через Дон. Донцы задержали это воинство и убеждали: “Зачем вам, братья, искать далекого счастья? Оставайтесь и возьмем вместе Азов, будем свободно ходить на Синем море, там в один поход добудем больше зипунов, чем вы соберете в Персии за десять лет”.

Запорожцы остались. Были разосланы по всем городкам и поселениям повестки, чтобы донские казаки по весне, как только сойдет “крыга” (лед), готовились на поиск. Состоялся Круг в Монастырском Яру, где обычно собирались конные казаки на промысел. Вышел войсковой Атаман и пригласил казаков взять Азов. Тысячи голосов, как один, ответили: “Любо, любо!”, чтобы “идти и сечь басурманов”. Тут же избрали походного атамана Михаила Татаринова. Снарядили в Москву посольство, как они называли “легкую станицу”, чтобы известить царя о выступлении “всевеликаго” войска Донского на Азов.

Так донские казаки при поддержке запорожцев решились на это дерзкое предприятие, надеясь “нечаянным” (внезапным) нападением одолеть турок, при этом держа свое намерение в глубокой тайне.

Туркам не приходило в голову, что конные казаки, без поддержки осадной артиллерии и инженерной подготовки, решатся на такое дело, – ведь крепость имела земляные валы с каменными стенами, одиннадцать высоких башен, оснащенных множеством пушек (двести малых и больших), в ней был многочисленный и достаточно обученный гарнизон. В осаде Азова принимало участие только четыре – семь тысяч донских и запорожских казаков.

Военная тактика атамана Татаринова оправдала надежды казаков. Атаман прежде всего распорядился занять устье Дона и перекрыть все дороги, ведущие к Азову: из Крыма – от татар, из Кубани – от ногаев. После казацкими войсками была обложена сама крепость, а затем казаки повели к ней подступы.

Подкопами под стены для их взрыва руководил немец Иоганн, невесть откуда оказавшийся в казачьем войске. Это дело, как известно, тонкое и требовало много времени. Запорожцы же, привыкшие решать свои ратные дела наскоком, стали роптать. Да еще осажденные турки со стен дразнили: “Сколько под Азовом ни стоять, а не видать его вам как своих ушей!”. Не стерпели казаки и ринулись в атаку, но приступ был турками отбит. Не зная правил осадной войны, казаки надеялись на счастливый случай. Изведав неудачу, стали падать духом, особенно бранились запорожцы. Тут казачий разъезд захватил турецкого гонца с грамотой, из которой узнали о бедствии в крепости и мольбе султану о помощи. Посла Фому Кантакузена, по обычаю того времени, пытали, и он показал на толмача, что тот колдун и накличет христианскому войску худой конец. Казаки рассвирепели и убили обоих – толмача, как иуду и предателя. Для “очистки” лагеря от “волшебных чар” и колдовства, казаки отслужили торжественный молебен, окропили весь табор святой водой и успокоились.

Осада затянулась. Наконец смышленый немец сделал-таки подкоп и заложил пороховой заряд под стену. На рассвете 19 июля 1637 года казаки, отслужив молебен защитнику Азова Иоанну Крестителю, разделились на отряды и ринулись на приступ. Штурм был кровопролитным, турки сопротивлялись отчаянно. Стена от взрыва рухнула и дело завершилось успехом.

Пируя прямо на площадях и улицах под открытым небом, казаки праздновали свое новоселье и похвалялись, что достали Азов “своим разумом и дородством”. Добычу разделили поровну. Драгоценная парча и дорогие сосуды были отданы монастырям, чтобы там молились за покой убиенных и за здравие живых. Старую церковь Иоанна Крестителя казаки освятили вновь и осуществили закладку нового храма во имя св.Николая Чудотворца. Азов был объявлен христианским городом. Открылась торговля. Купцы из Кафы, Тамани, Керчи стали частыми гостями, город стал процветать. Казаки, не знавшие доселе порядков городской жизни, зажили припеваючи и вольготно, не забывая об укреплении города и охране границ.

Взяв Азов, казаки послали в Москву посольство и предложили правительству принять эту крепость под свою руку. Но Московское государство, только что пережившее пятнадцать лет Смуты (1598 —1613 гг.), т.е. революцию, гражданскую войну

и иностранную оккупацию (поляками), было еще слабое и не решалось принять Азов как дар от казаков, опасаясь войны с Турцией.

Четыре года правили Азовом казаки. Безусловно, Турция не могла с этим смириться, тем более, что казаки теперь беспрепятственно ходили в Черное море, делая набеги на турецкие и крымские берега.

Турки двинули громадные военные силы под Азов, точно на завоевание целой страны. В осадном корпусе основную силу составляли двадцать тысяч янычар, столько же спагов, сорок тысяч татар и черкесов, а всего около двухсот пятидесяти тысяч воинов. Шесть тысяч наемных мастеров из различных земель – для ведения подкопов, снимания планов и постройки укреплений и других инженерных сооружений. В июне 1641 года в устье Дона вошел турецкий флот и выгрузил на сушу осадную артиллерию: сто проломных пушек и шестьдесят мортир с изобилием пороха и ядер. В течение двух недель турки обложили крепость вокруг на сорок верст, от реки до моря. Казаки вынуждены были сесть в осаду. Численность воинов в городе составляла около пяти с половиной тысяч, в том числе восемьсот женщин.

Давайте приведем здесь текст истинной повести об Азовском героическом сидении (выдержками с некоторыми сокращениями), написанной самими казаками, но сохраним при этом правописание и лексику оригинала, чтобы читателю легче было вжиться в то далекое, памятное время.

“Лета 7150 году (от сотворения мира или в 1642 году от Рождества Христова) октября в 28 день приехали к Москве к государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Руси и самодержцу з Дону из Азова города донския казаки, атаман Наум Васильев да ясаул Федор Иванов, а с ними казаков приехало 24 человека, который сидели в Азове городе от турок в осаде, и своему осадному сиденью привезли роспись, и тое роспись подали на Москве в Посольском приказе ..., а в росписи их вот что. Прислал турской царь Ибрагим салтан под нас, казаков, своих 4 паши, да 2 своих полковников, им же имена: Капитана, да Мастафу, Иусейга, да Ибреима, да ближние своей тайные думы верного своего слугу Ибреима скопца над ними. Прислал турской царь под нас многую свою собранную силу и бусурманскую рать, нечестивых царей и королей, и князей и

владелей 12 земель!... пришел ис Крыму крымской царь, да брат ево Нарадым и Крым Гирей царевичъ и калга... пришло горских князей и черкас из Кабарды 10000... с пашами было наемных людей немецких 2 полковника, а с ними 6000 солдатов...”

Казаки самоотверженно выдержали и отбили 24 страшных приступа. Осада турками растянулась на три месяца. Об этом в писании говорилось так: “.... а в сидении свое осадное имели мы, грешные, пост в те поры и моление великое, и чистоту телесную и душевную. Мать Божия Богородица не предала нас в руки бусурманские. И на них нам помощь явно дающе, в слух нам много глаголище, умиленным голосом: “Мужайся, казаки, и не ужасайся. Себо град Азов от беззаконных анафем зловерием их обруган и суровством их, нечестивых, престиж и Предтечии и Николии осквернен...”

Казаки не только оборонялись за стенами, но и делали дерзкие вылазки – в этих боях отбили у турок 16 знамен, побив 96 тысяч янычар и татар. 26 сентября 1642 года турецкие паши и крымский хан отступили от Азова и с вечным позором побежали восвояси. Черкесы пошли в Кабарду, ногаи утекли в свои улусы. Отряд из тысячи казаков преследовал их в степях, многих “взяв на пики и порубив”, а часть полонив.

Прошло два года после достопамятной защиты Азова. Казаки получили царский Указ об оставлении Азова и возвращении по своим станицам и куреням. Так, из страха войны с Турцией Москва отказалась от “дара казаков” и содержать свой гарнизон в отдаленной крепости. Уходя из города, казаки разрушили крепость, вывезли оттуда артиллерию и пороховые склады.

Так завершилось “великое сидение” в Азове, но слава и отвага казаков историей не забылась. Напомним, что впоследствии Петру Великому понадобилось организовывать две военные кампании и специально строить галерную флотилию в Воронеже и мобилизовать 75-тысячную осадную армию для взятия этой крепости и окончательного присоединения города Азов к России (1696 г). И здесь казаки снова оказали активную помощь в стратегическом деянии царя.

Остается также заметить, что еще за два десятилетия до взятия казаками Азова донцы совершали частые набеги на турецкие владения. Во время этих набегов они доходили даже

до столицы Турции. Так» 9 июля 1623 года казаки в количестве 6 тысяч человек подошли на моноксилах (лодках-однодревках) к Константинополю» овладели окрестностями и двумя кварталами города. В походе 1624 года казаки захватили крупный турецкий город Синоп. Доходили донские казаки до Константинополя и в 1621 году... Об этом гласят греческие записи Афонского Иверского монастыря.

В 1775 году императрица Екатерина II “упразднила за ненадобностью” Запорожскую Сечь, как рассадник народного своеволия, “оплот разинщины и булавинщины”. Казачьи зимовники и укрепления были сожжены и разрушены правительственными войсками генерала Теккели. Запорожский кошевой атаман Калишевский был сослан навечно на Соловки. Покидая Сечь запорожцы пели: “Зруйнували Запорожье. Буде колись треба...” Часть казаков ушла за Дунай, другие в Сербию. Казалось, все кончено, все ушло в прошлое – и слава, и громкое имя запорожцев, вызывавшее трепет у врагов христианского мира.

Надвигалась война с Турцией. Мудрый политик России князь Таврический незабвенный Григорий Потемкин прекрасно понимал, какую пользу могут принести запорожские казаки в предстоящей военной кампании с султаном. И снова воскресло казачье братство, только теперь уже с новым именем “Войско верных казаков” (Черноморских). Кошевым Атаманом стал Сидор Белый, на императорской службе в звании подполковника. Светлейший князь Потемкин вручил ему через Суворова А.В. большое белое знамя, бывшее в Запорожье, и булаву, а также малые знамена для куреней и новую печать с надписью: “Печать коша войска верных казаков”.

На базе запорожских казаков, откочевавших в Приднестровье, были сформированы полки, как в армии. Конными командовал Захар Чепега, помощник кошевого атамана; пешими – войсковой писарь Антон Головатый, который был впоследствии начальником конвоя Светлейшего. Головатый своим умением взял у турок укрепленный остров Березань, за что из рук Потемкина получил Георгиевский крест.

Напомним легенду. Потемкин спросил:“Головатый, как бы взять Березань?” (Эта крепость, подобно гигантскому волнолому, мощным огнем пушек рассекала атаку русских).

В ответ Головатый хитро прищурился и спросил: “А крест будет за это?”

“Будет, будет, только возьми”,– ответил Потемкин.

“Зело.”– сказал Головатый и вышел. Обещание он сдержал. Казаки взяли в плен 320 турок, 23 орудия, 150 бочек пороху и большой запас продовольствия. Штурм шел в ледяной воде и под огнем береговых батарей турок. Казаки в этом бою потеряли 29 человек. После победы Головатый явился к Потемкину и,

подходя, запел на церковный лад: “Кресту твоему поклонимся, Владыко...", тем самым непринужденно напоминая об уговоре с князем.

Казачья храбрость и простота в этом историческом эпизоде очевидна.

В битве за Очаков с Гассан-пашой пал храбрый атаман Черноморцев – Сидор Белый, но казаки одержали верх: когда турки спасались бегством, гребная флотилия из казачьих “чаек” преследовала флот паши и уничтожила его наполовину. Так казаки отомстили за гибель своего Атамана. За проявленную отвагу в морском бою казаки были отмечены благодарностью. По единодушному выбору самих казаков Потемкин поставил атаманом Захария Алексеевича Чепегу.

За совершенные подвиги в 1788 году войско было удостоено наименования “Черноморское”, которое оно носило 70 лет. Слава этих казаков известна: участие в овладении на Дунае стратегически важным городом Килия, замком Тульча и крепостью Исакча. Благодаря проворству “верных казаков” под общим руководством атамана Матвея Платова в армии А.В.Суворова почти весь турецкий флот, оборонявший Измаил со стороны Дуная, пошел ко дну. Сухопутные части казаков (около 6 тысяч) штурмовали стены крепости Измаил и одними из первых ворвались в город

Вместе с защитой своей новой родины, черноморцы дрались и на рубежах России и за границей с общим неприятелем. Кроме участия в штурмах Очакова и Измаила, казаки под начальством великого Суворова участвовали при взятии Праги. Кстати, за успех этого дела Чепега получил генеральские погоны и орден Святого Владимира II степени. Всем офицерам войска Екатерина II пожаловала золотые знаки, а казакам – серебряные медали с надписью “За труд и храбрость”. В декабре 1795 года, когда мятежная Польша утихомирилась, казаки вернулись к себе домой, в Черногорию.

Но вскоре была объявлена война с Персией. Граф Зубов отписал кошевому атаману, чтобы казаки были снаряжены в поход. Головатый, отслужив молебен, выступил в поход с отборной тысячей молодцов. Тогдашний таврический губернатор прислал черноморцам икону Спаса. В Астрахани войско на судах отплыло в Баку, а оттуда на остров Сару против Талышинского берега. Часть казаков начала ходить на лодках по Куре,

доставляя армии провиант, остальные забирали во владения России персидские острова, рыбьи и тюленьи промыслы и в то же время оберегали границы Талышинского ханства от набегов татар.

Екатерина II, видя заботы Потемкина о казаках, назначила его гетманом Черноморского войска. Князь Таврический, желая по-царски отблагодарить казаков за верную службу, назначил им под поселение земли между Бугом и Днестром по берегам Черного моря. Но казацкий гетман Потемкин внезапно скончался и юридически не успел испросить высочайшей грамоты на отведенную землю “верным казакам”.

30 июля 1792 года императрица приняла делегацию Черноморского Войска во главе с войсковым судьей А.Головатым и даровала казакам по их просьбе “остров Фанагорию” (так называлась тогда Тамань) и ”всю пустующую степь по правому берегу реки Кубань”. Головатый дал вечную клятву Императрице и всей России: “Мы воздвигнем грады, населим села, сохраним безопасность пределов. Наша преданность и усердие... любовь к Отечеству пребудут вечно”.

В Высочайшем указе говорилось “Казачьему Черноморскому войску, собранному покойным генерал-фельдмаршалом князем Потемкиным из верных казаков, бывшей Запорожской Сечи дана жалованная грамота на земли между Кубанью и Азовским морем”. Так началось великое переселение Черноморского войска...

Кавалерию, пехоту и войсковой обоз повел по дорогам Украины и Северной Таврии кошевой атаман Чепега (Харько). Лодочная флотилия со строевыми казаками обогнула Крымский полуостров и подошла к Фанагории. В открытом море их сопровождала военная парусная яхта “Благовещение” под Андреевским флагом.

Вступив на дарованную императрицей землю, атаман Белый первым делом отслужил молебен, а затем сразу отрядил небольшое количество “чаек” с казаками-разведчиками к Анапе, где еще сидел паша Сеид Мустафа.

Великая эпопея освоения нового, дикого края была долгой, упорной и трудной, порой опасной и мучительной. Казаки строили землянки и хаты, рыли новые и чистили старые колодцы, заготовляли камыш для кровли и топлива, делали дороги и прокладывали гати на болотах, где свирепствовал гнус...

Прошли годы, и некогда дикий, заброшенный край, благодаря труду и мужеству казаков, постепенно преобразился и стал сегодня поистине “жемчужиной” России.

Широки исторические вехи деятельности Черноморского казачества. Участвовали они в сражении под Анапой. Наказной Атаман Бескровный добыл здесь богатейшую турецкую саблю и преподнес ее Его Императорскому Высочеству Александру Николаевичу, атаману всех казачьих войск, впоследствии ставшего Царем-освободителем Александром III. Многие участники взятия Анапы в 1828 году, через 26 лет уже с седыми усами, вновь явились на защиту Севастополя в ряды пластунских батальонов. В этом же году с открытием боевых действий на Дунае откликнулись братья-казаки, тоже выходцы из Запорожской Сечи – задунайцы.