Текст книги "Жертва вечерняя"
Автор книги: Петр Боборыкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)
4 ноября 186*
После обеда. – Воскресенье
Я скрутила Степу, он так и присел.
– Степа, – говорю ему, – я не жилица на этом свете.
– Как, что?
Вытаращил глаза; глупо смеется. По голосу моему он разгадал, что я не шучу…
Прежде, чем потекли его "мудрые речи", я схватила его за обе руки, долго-долго смотрела в его добрые, испуганные глаза и потом одним духом проговорила:
– Завтра ты мне нужен. Приходи утром. Никаких разводов! Ты видишь, что я не нервничаю. Исполни все, о чем я попрошу тебя. Не выдай твоего друга, твою беспутную Машу.
Лицо Степы передернулось. Он вдруг покраснел, потом сделался белый-белый. Я думала, он упадет в обморок.
Прямой сангвиник!
– Маша! – вскрикнул он наконец. – Господи!..
И голос у него перехватило. Жалкий он мне показался, маленький; просто стыдно мне за него стало.
– Что же это? – еле-еле выговорил он. – Безумие или агония?
– Просто смерть, – ответила я.
– Но он тебя любит, Машенька, он твой, бери его, живи, моя родная, живи!
И Степа целовал мои руки, колени, обнимал меня, безумный и растерянный, рыдал, как малый ребенок; то начинал болтать, то кидался бегать по комнате, грыз свои ногти, то опять на коленях умолял меня бессвязными словами, больше криком, чем словами.
Я смотрела на все это, как на истерический припадок. Эта братская любовь, это бессильное отчаяние не трогали меня.
– Полно, – сказала я ему строго, – ты ведь мудрец.
Он опустил руки и несколько минут сидел, точно убитый.
– Мудрец, – повторял он смешно и отчаянно, – мудрец.
Мужской ум взял, однако ж, верх. Он отер платком широкий лоб, помолчал и выговорил обыкновенным своим тоном:
– Но это слабость, Маша.
– А ты силен? – прервала я его. – Ты и от чужой-то смерти хнычешь.
– Это преступная измена…
– Чему?
– Чувству матери!..
– А разве я мечу в героини, Степа? Да, я преступница в глазах всех добродетельных и здоровых людей. Они – добродетельны и здоровы. Я – беспутная и больная бабенка. Доволен ты теперь?
– Не верю я этому! – крикнул Степа. – Нельзя вдруг, так, сразу, без смыслу и толку покончить с жизнью!
– Без смыслу и толку? – повторила я, – может быть, но не так, неспроста, Степа…
На столике, около кушетки лежала моя тетрадь.
– Видишь ты эту записную книжицу. В ней ты все найдешь. Она пройдет через твои руки…
Он со злобой взглянул на мой журнал, схватил его и, если бы я не удержала, он бы начал рвать листы.
– Писанье, проклятое писанье! – глухо простонал он.
– Да, мой дружок, – тихо и с расстановкой проговорила я, – вы, гг. сочинители, научили меня "психическому анализу". Ты увидишь, какие успехи я сделала в русском стиле. У меня уже нет "смеси французского с нижегородским", с тех пор, как вы занялись моим развитием.
Добивала я моего бедного Степу с какой-то гадкой злобой…
– Мы всему виной! – завопил он, точно ужаленный, – мы со своим ядом вносим всюду позор и смерть! Гнусные болтуны, трехпробные эгоисты, бездушные и непрошеные развиватели!..
"Поругайся, поругайся, – думала я, – вперед наука…"
– Но этому не бывать, Маша. Это бред! Я бегу за ним!..
– Ты не смеешь, Степа. Это будет глупое и смешное насилие. Да и какой толк? Он мне сказал, что любит меня; да, он забыл свое многоученое величие и весьма нежно изъяснялся. Я… своего величия не забыла и… не изъяснялась… Неужели ты думаешь, что я, как девчонка, не вытерплю и брошусь ему на шею, коли ты его притащишь, точно квартального надзирателя, "для предупреждения смертного случая?" Какой ты дурачок, Степа!..
На этот раз он понял меня. С детской нежностью припал он ко мне и ласкал меня с притаенным отчаяньем. Рука его гладила мои волосы и дрожала. Я почувствовала, что меня начинает разбирать.
– Степа, – шепнула я ему, – довольно "за упокой", повремь немножко…
4 ноября 186*
Ночью. – Воскресенье
Тихо в детской. Я вошла. Лампада за гипсовым абажуром чуть-чуть дрожала. Тепло мне вдруг сделалось в этой комнате, тепло и сладко.
Лица Володи не видно было. Оно сливалось с подушкой. Я наклонилась к кроватке. Ровное, еле слышное детское дыхание пахнуло на меня…
Николай мне всегда говорил, что и я дышу, как дитя. Я его тут вспомнила, глядя на его сына…
Полчаса просидела я у кроватки. Я не бросилась целовать моего толстого бутуза… Зачем эти театральные пошлости!.. Если б он понимал меня, он бы уже страдал; а теперь он только для себя живет… На здоровье, голубок мой, на здоровье!..
Осудит он меня или оправдает, когда взойдет в возраст? Не знаю. Что об этом думать! Монумента мне не надо от потомства. Пускай ему расскажут правду… Это главное…
Разметался он по кроватке. Одеяло сбросил совсем. Я его не прикрывала. В комнате тепло.
Видел ли он во сне, что его мама сидела над ним и думала свою последнюю думу?.. Я приложилась к теплой грудке Володи.
"Поклонись дяде, мой сердечный мальчуган, живи с ним, он тебя выняньчает лучше мамы".
Шепот мой разбудил его на одну секунду. Он обнял меня и, перевернувшись, замер опять…
"Баиньки, глазок мой, баиньки…"
5 ноября 186*
Днем. – Понедельник
Вот мое завещание. Его писал Степа. Бедный мальчик писал и плакал… точно баба. А я улыбалась… Мне ни капельки не страшно. Во мне так много любви, что дико было бы думать о себе, да еще в такую минуту…
"Друзьям моим и сыну.
Я перестала жить по собственной воле. Без сил и убеждений можно только влачить ту жалкую суету, которая довела меня до смерти. Я не прошу ни оправданий, ни суда. Я прошу, чтобы сыну моему отдан был в руки мой дневник, когда он в состоянии будет понимать его. В нем он найдет объяснение моего конца и, быть может, добрый житейский урок. Александра Петровича я умоляю не оставлять Володю. Он должен быть его наставником. Я была бы для моего сына пагубой. Неосмысленная любовь – не любовь. Я уношу с собою благоговейное чувство к человеку, который показал мне высокий смысл и красоту жизни! Моя дрянная натура и тот гнилой мирок, где все тлен и ничтожество, вместо новой и чудной жизни, свели меня в добровольную могилу. Брат мой Степа настоит на том, чтобы воля моя была исполнена, чтобы Володя отдан был на воспитание Александру Петровичу. Остальное по имению пусть делают, как знают. Все вещи, напоминающие мою пустую и безнравственную жизнь, пускай пойдут прахом! Я не смею и просить о том, чтобы вы, друзья мои, сохранили обо мне добрую память. Самоотверженная дружба Степы вырвала меня из грязи. Он простит мне, что из его задушевных усилий вышел такой неудачный плод. Простит мне и Александр Петрович мое предсмертное притворство. Другая, светлая, чистая и разумная любовь ждет его. Я вижу отсюда женщину – сподвижницу, идущую с ним рука об руку к его высоким целям. Она полюбит моего Володю. В этом семействе он станет человеком и другом человечества. Живите же, три существа – избранники моего безумного сердца, живите долго-долго и не забывайте моего горячего, бесконечного привета".
– Все? – спросил Степа.
– Все, дружок. Ты на меня не попеняешь?
– За что, Маша?..
– А за то, что я отдаю Володю ему, а не тебе.
– Что ты, голубушка моя!..
– Но ты не оставляй моего мальчугана. В тебе есть то, чего нет в Александре Петровиче: он мудрец, ты артист, привей и Володе свои прекрасные вкусы и, когда он подрастет, рассказывай ему почаще, как глупо и беспутно жила его мама.
– Маша, друг мой…
– Что еще?..
– Твоя воля для нас священна… но зачем ты хочешь, чтоб твой сын знал всю твою жизнь.
– Степа, постыдись… Не огорчай меня! Через четверть часа меня не будет. Ты враг филистерства – боишься правды? Нет, ты сболтнул, ты растерян, дружок, я тебе прощаю.
– Воля твоя, Маша…
– Ну теперь вот еще что: возьми эти деньги. Тут моя годовая экономия. Я в ней никому отчетом не обязана. Отдай их Арише, на приданое. Я ее тоже услала. В доме никого нет…
– Еще что, Маша?..
– Ох много бы еще кое-чего; да всего не переговоришь, Степушка. Теперь поцелуемся, да и в путь!..
– Маша, не гони меня! Это жестоко!.. Голубушка моя, не гони меня!
– А тебе приятнее будет самый спектакль?..
– Не гони меня…
– Без миндальностей, Степа. Поцелуемся по-купечески: три раза. Прощай, Александр Петрович. Прощай, Володя! Прощай, Степа!..
Он хотел зарыдать, да удержался…
– Степа, скажи мне, голубчик, гамлетовские два стиха; я с ними хочу умереть, помнишь:
"Tis a consummation
Devoutly to be wished".
Конец
ПРИМЕЧАНИЯ
Обширное литературное наследие П. Д. Боборыкина и не собрано и не изучено в полном своем объеме. При жизни писателя его художественные произведения лишь отчасти были охвачены двенадцатитомными «Сочинениями» (СПб. – М., изд-е т-ва М. О. Вольфа, 1885–1887) и двенадцатитомным же «Собранием романов, повестей и рассказов», выходившим как приложение к журналу «Нива» за 1897 год (СПб., изд-е А. Ф. Маркса). Вопросам театра посвящены работы «Театральное искусство» (1872), «Искусство чтения» (1882), «Народный театр» (1886). Историко-литературная концепция Боборыкина наиболее полно изложена в книге «Европейский роман в XIX столетии. Роман на Западе за две трети века» (1900), а также в продолжающем этот труд неопубликованном томе «Русский роман до эпохи 60-х годов» (1912; неполная корректура хранится в Рукописном отделе ИРЛИ).
В советское время издательство "Московский рабочий" четырежды выпускало роман Боборыкина «Китай-город» (1947, 1957, 1960, 1985). Этот роман выходил также в Краснодарском книжном издательстве (1956) и издательстве «Правда» (1988; вместе с повестью "Проездом"). Изданы "Повести и рассказы" Боборыкина (М., "Советская Россия", 1984), повесть «Однокурсники» вошла в состав сборника "Начало века" (М., "Московский рабочий", 1988). В 1965 году издательство "Художественная литература" выпустило двухтомные «Воспоминания» Боборыкина в "Серии литературных мемуаров" (вступительная статья, подготовка текста и примечания Э. Виленской и Л. Ройтберг), куда вошли автобиографические записки "За полвека. Мои воспоминания", главы из книги "Столицы мира. Тридцать лет воспоминаний" и ряд отдельных мемуарных очерков о А. Писемском, И. Тургеневе, М. Салтыкове-Щедрине, И. Гончарове, А. Рубинштейне, А. Герцене, Л. Толстом, а также о французских писателях и общественных деятелях второй половины XIX века.
Что касается эпистолярного наследия писателя, то оно, если не принимать в расчет позднейшие разрозненные публикации в научной печати, более или менее развернуто представлено лишь в обзорах А. М. Мудрова "Из переписки П. Д. Боборыкина" ("Известия Азербайджанского гос. ун-та им В. И. Ленина. Общественные науки". Баку, 1926, т. 6–7) и "П. Д. Боборыкин в переписке с А. А. Измайловым" (там же, 1927, т. 8–10, приложение). Основные материалы боборыкинского наследия сосредоточены в рукописных отделах Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР, Всесоюзной Государственной библиотеки им. В. И. Ленина в Москве и Публичной библиотеки им. M. E. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде.
Единственной монографической работой о писателе продолжает оставаться книга А. М. Линина "К истории буржуазного стиля в русской литературе (Творчество П. Д. Боборыкина)", выпущенная в Ростове-на-Дону в 1935 году, в которой, при всех издержках социологизаторского подхода, содержится ценный биографический и историко-литературный материал, и по наши дни не потерявший научного значения. Определенное внимание к художественному наследию и литературным взглядам Боборыкина проявлено в исследованиях В. Каминского, В. Келдыша, В. Кулешова, Е. Стариковой, А. Тарасовой, Е. Тагера, Л. Усманова, а также западногерманского литературоведа И. Хёхерля.
Настоящее издание, рассчитанное на массовую аудиторию, имеет своей целью познакомить современного читателя с наиболее выразительными страницами творческого наследия Боборыкина. В трехтомник вошли романы "Жертва вечерняя", «Китай-город» и "Василий Теркин", повести "Долго ли?", «Поумнел» и «Однокурсники», рассказ "Труп".
Текст произведений П. Д. Боборыкина приведен в соответствие с требованиями современного правописания при сохранении некоторых индивидуальных особенностей авторской орфографии и пунктуации.
Переводы французских текстов выполнены О. Е. Федосовой.
ЖЕРТВА ВЕЧЕРНЯЯ
Впервые напечатано: «Всемирный труд», 1868, № 1, 2, 4, 5, 7. Публикуется по изданию: Жертва вечерняя. Роман в четырех книгах П. Д. Боборыкина. Изд. 2-е, испр. и доп. СПб., изд-е Н. А. Шигина, 1872.
Обстоятельства работы над романом, шедшей в Париже в 1867 году, изложены самим П. Д. Боборыкиным в его «Воспоминаниях»:
"Жертва вечерняя" вся целиком была продиктована, и в очень короткий срок – в шесть недель, причем я работал только с 9-ти до 12-ти часов утра. А в романе до двадцати печатных листов.
Работа не шла бы так споро, если б вещь эта не имела формы дневника героини – того, что немцы на их критическом жаргоне называют: "Tee-Romane".
Да и весь фон этой вещи – светский и интеллигентный Петербург – был еще так свеж в моей памяти. Нетрудно было и составить план, и найти подробности, лица, настроения, колорит и тон. Форма интимных «записей» удачно подходила к такому именно роману" (Воспоминания, т. 1, с. 455–456).
Там же П. Д. Боборыкин рассказывает и о реакции, вызванной романом:
"Жертва вечерняя" стала печататься с января 1868 года, и она в первый раз доставила мне "успех скандала", если выразиться порезче. В публике на роман взглянули как на то, что французы называют un roman à clé, то есть стали в нем искать разных петербургских личностей, в том числе и очень высокопоставленных.
Цензура пропустила все части романа, но когда он явился отдельной книгой (это были оттиски из журнала же), то цензурное ведомство задним числом возмутилось, и началось дело об уничтожении этой зловредной книжки, доходило до комитета министров, и роман спасен был в заседании Совета под председательством Александра II, который согласился с меньшинством, бывшим за роман" (там же, с. 456).
Среди откликов на журнальную публикацию романа выделяется анонимная рецензия "Новаторы особого рода" (Отечественные записки, 1868, № 11), принадлежащая, по достоверным данным, перу M. E. Салтыкова-Щедрина.
Отметив, что "г. Боборыкин исполнил свою задачу, по мере возможности, довольно удовлетворительно, и роман его читается очень легко", M. E. Салтыков-Щедрин вместе с тем резко отрицательно охарактеризовал "Жертву вечернюю" как произведение, во-первых, «малосодержательное», а во-вторых, всецело рассчитанное "на то, чтобы помутить в читателе рассудок и возбудить в нем ощущение пола".
Взгляд на "Жертву вечернюю" как на порнографический роман, судя по всему, глубоко уязвил Боборыкина. Во всяком случае, в своих «Воспоминаниях» он неоднократно возвращался к этому вопросу, доказывая, что "замысел "Жертвы вечерней" не имел ничего общего с порнографической литературой, а содержал в себе горький урок и беспощадное изображение пустоты светской жизни, которая и доводит мою героиню до полного нравственного банкротства" (Воспоминания, т. 1, с. 457).
Характерно, однако, что после 1872 года Боборыкин ни разу не переиздавал этот роман и даже не включал его в собрания своих сочинений.
Стр. 29. Михайловский театр открыт в Петербурге в 1833 г. как сценическая площадка для временных, а с конца 1870-х годов для постоянной французской труппы; ныне Ленинградский Малый театр оперы и балета.
Исаков Яков Алексеевич (1811–1881) – петербургский книгопродавец и издатель, в 1829 г. открыл книжный магазин, торговавший преимущественно французскими книгами.
Деверия Огюстина – французская актриса, игравшая в водевилях и комедиях на сцене Михайловского театра с 1860 по 1868 г.
Верне Виктор (1797–1873) – артист французской труппы в Петербурге, куда он приехал в 1829 г.
Стр. 30. Лелева (Юрковская, урожд. Лилиенфельд) Мария Павловна (1843–1919) – артистка балетной труппы; в 1870-х годах драматическая актриса Александрийского театра (ныне Ленинградский академический театр драмы имени А. С. Пушкина).
«Десять невест» («Десять невест и ни одного жениха») – оперетта в одном акте Ф. Зуппе (текст К. Треймана, русский перевод Н. И. Куликова), премьера которой на сцене Александрийского театра состоялась 6 мая 1864 г.
Липецкие воды – бальнеологический курорт «Липецкие минеральные воды», открытый еще Петром I.
Стр. 31. Доверов порошок – сильнодействующее снотворное средство с наркотическим эффектом.
Стр. 38. Revue des deux Mondes (Журнал двух миров) – французский журнал, основанный в 1829 г. и выходящий до сих пор.
Фишер Куно (1824–1907) – немецкий историк философии, автор фундаментального восьмитомного труда «История новой философии».
Стр. 39. …покойник Тимофей Николаевич… – Имеется в виду Грановский Тимофей Николаевич (1813–1855), русский историк, общественный деятель западнической ориентации; с 1839 г. профессор всеобщей истории Московского университета, славившийся своим ораторским искусством.
Кудрявцев Петр Николаевич (1816–1858) – русский общественный деятель, западник, автор трудов по истории Рима и средневековой Италии.
Алексей Степанович – Имеется в виду поэт, драматург и общественный деятель, славянофил Хомяков Алексей Степанович (1804–1860).
Стр. 41. Hôtel Rambouillet – особняк в Париже, построенный по планам маркизы Рамбуйе (1588–1665), которая стала хозяйкой знаменитого салона – центра литературной жизни Франции в 1620–1665 гг.
Стр. 44. По четвергам – секретнейший союз. – Неточная цитата из монолога Репетилова в комедии А. С Грибоедова «Горе от ума» (действ. 4, явл. 4)..
Стр. 45. …из кутейников – т. е. из священнослужителей низшего ранга, из причетников.
Стр. 49. Фиаметта – фантастический балет Л. Ф. Минкуса, поставленный в 1864 г. на сцене Мариинского театра (ныне Ленинградский академический театр оперы и балета имени С. М. Кирова).
Стр. 55. Простая камелия – метафорическое название женщин легкого поведения; вошло в обиход после пьесы А. Дюма-сына «Дама с камелиями» (1848).
Куафер – парикмахер (фр.).
Стр. 57. Турнюра – подушечка, которая подкладывалась под женское платье сзади ниже талии для пышности фигуры.
Стр. 61. Лазаря я перед ним не пела… – т. е. не прикидывалась несчастной, не старалась разжалобить (от евангельской притчи о Лазаре, который лежал в струпьях у ворот богача и рад был питаться крохами с его стола).
«Яков Пасынков» – повесть И. С Тургенева (1855).
Стр. 62. Зундская пошлина. – Согласно существовавшему с XV века договору Дания взимала пошлину в свою пользу со всех кораблей, проходивших по Зундскому проливу между островом Зеландией и побережьем Швеции; после протеста Соединенных Штатов Америки Зундская пошлина была отменена международной конференцией в 1857 г.
…писал… об истоках Нила. – Истоки Нила долгое время оставались неизвестны, что возбуждало множество фантастических предположений, пока не были открыты в 1860 г. Джоном Спиком.
Петижё (пети же) – салонная игра, фанты.
Приятель мой Венцеслав Балдевич… – В этом образе, по признанию самого П. Д. Боборыкина, выведен «Болеслав Маркевич – тогда еще не романист, а камер-юнкер, светский декламатор и актер-любитель, стяжавший себе громкую известность за роль Чацкого в великосветском спектакле в доме Белосельских…» (см. Боборыкин П. Д. Воспоминания в двух томах. М., 1965, т. 1, с. 204).
Стр. 63. «Сок умной молодежи» – выражение Репетилова из комедии А. С Грибоедова «Горе от ума» (действ. 4, явл. 4).
Стр. 65. Люмьеры – познания (фр.).
Жантильничать – любезничать (фр.).
Стр. 66. Иеремиада – слезная, горькая жалоба, сетование (по имени библейского пророка Иеремии, оплакивающего падение Иерусалима).
Стр. 70. Баветка – слюнявчик.
Стр. 73. Арника – травянистое растение семейства сложноцветных, широко используемое в медицине.
Стр. 74. Швальня – портняжная; швейная мастерская.
Огр. 80. Ирвингиты (ирвингиане) – члены секты «Святой католической апостольской церкви», основанной Эд. Ирвингом, занимавшиеся, главным образом, изучением Апокалипсиса.
Стр. 86. Куглер Фридрих (ум. в 1858) – немецкий искусствовед, автор фундаментального «Руководства по истории искусства» (1841–1872; русский перевод 1869–1876).
Стр. 87. Анахарсисы – т. е. нигилисты, люди крайних воззрений (по имени Жана-Батиста Клоотса (Анахарсиса), аристократа, деятеля Великой Французской революции, известного своими экстремистскими выступлениями против христианства и всех религий).
Стр. 89. Мизерикордия – милосердие.
Стр. 96. В грандёрах (от фр. grandeur – высокое положение, власть) – в высших сферах.
Стр. 105. Макиавелли Никколо (1469–1527) – итальянский политический мыслитель, писатель, считавший, что задачи упрочения государства оправдывают любые средства. Имя Макиавелли стало нарицательным для характеристики человека, пренебрегающего требованиями морали во имя своих целей.
Стр. 107. Герман и Доротея – герои одноименной поэмы И. В. Гете (1797), чьи имена стали нарицательными для характеристики идиллических взаимоотношений между супругами.
Стр. 109. «Исайя, ликуй!» – церковное песнопение (хорал), исполняемое при обряде бракосочетания.
Стр. 110. «Куда летит листок лавровый» – неточная цитата из стихотворения А. Арно (1766–1834) «Листок» в переводе Д. В. Давыдова.
Musée de Cluny – парижский музей Клюни располагается в особняке XV века в Латинском квартале; его коллекцию составляют произведения французского средневекового искусства.
Стр. 126. Бомонд – высший свет.
Стр. 128. Экзарх Грузии – глава Грузинской православной церкви.
Стр. 129. «Прекрасная Елена» – оперетта Ж. Оффенбаха (1864).
Стр. 137. «Les liaisons dangereuses» – роман П. Шодерло де Лакло «Опасные связи» (1782), рисующий картину нравственного упадка и разложения аристократического общества накануне Великой Французской революции.
Стр. 139. Mon noviciat. – Имеется в виду, вероятнее всего, скандально скабрезная книга французского писателя А. Нерсья (1739–1800) «Мой новициат, или Радости Лолотты» (тт. 1–2, Берлин, 1792).
Стр. 141. Монтер с машерью – друг с подружкой.
Стр. 142. …при регентстве. – Время регентства Филиппа Орлеанского (1715–1723) считается периодом исключительной распущенности нравов во французском аристократическом обществе.
Ефимоны – вечерняя церковная служба в Великий пост.
Стр. 145. Целулярное заключение (от лат. cellula – каморка, конура) – заключение в одиночной камере.
Стр. 146. Сонетка – звонок, колокольчик для вызова прислуги.
Стр. 150. "Вы не придете вновь, // Дней прежних наслажденья" – цитата из дуэттино для двух сопрано М. И. Глинки, написанного на слова немецкого поэта Л. Эсбеера.
Стр. 162. «Les confessions de JeanJacques» – книга Жан-Жака Руссо «Исповедь» (1782–1789).
Десть – единица счета писчей бумаги; в каждой метрической дести 50 листов.
Стр. 165. Бержерка – пастушка.
Фуляр – мягкий шейный платок.
Стр. 211. Для контенансу – для приличия.
Стр. 212. Ленау Николаус (1802–1850) – австрийский поэт-романтик.
Стр. 213. Ponson du Terrail – Понсон дю Террайль Пьер Алексис (1829–1871) – французский писатель, автор пользовавшихся шумным успехом романов о Рокамболе, которые изобиловали неправдоподобными ситуациями и невероятными приключениями.
Стр. 237. Saint-Lazare – Сен-Лазар – один из вокзалов в Париже.
Стр. 258. Мизерабельность – ничтожность.
Стр. 265. Antony (Антони) – герой одноименной пьесы А. Дюма-отца (1831).
Hernani (Эрнани) – благородный разбойник, герой одноименной пьесы В. Гюго (1830).
Стр. 267. Мальтийские рыцари (иоанниты) – члены духовно-рыцарского общества, основанного крестоносцами в начале XII в., дававшие обет безбрачия.
Стр. 304. Большой театр (или Каменный) – первое постоянное театральное здание в Петербурге (построено в 1783 г.), в котором ставились балетные, оперные и драматические спектакли, а также устраивались балы-маскарады.
Стр. 308. «Ролла» – поэма А. Мюссе (1833), в центре которой герой, пораженный «болезнью века» – скепсисом и безверием, не приемлющий ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.
Charlotte Corday («Шарлотта Корде») – пьеса Ф. Понсара (1850).
Стр. 312. Увриер – рабочий.
