Текст книги "Tertium organum"

Автор книги: Петр Успенский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Браму можно мыслить, только как совершенного и поэтому неизбежного -поэтому и душу нельзя мыслить как реальное видоизменение или ухудшение Брамы.

И затем, раз Брама не имеет ни начала, ни конца и не может иметь частей – душа не может быть частью Брамы, но весь Брама должен присутствовать в каждой индивидуальной душе. Это то же самое, что учение Плотина, который утверждал с равной основательностью, что Истинное Существо в целом присутствует в каждой части Вселенной.

Философия Веданты стоит на том, что душа и Абсолютное Существо, или Брама, едины по своей сущности.

Основной принцип философии Веданты заключается в том, что в действительности не существует и не может существовать ничего, кроме Брамы, что Брама есть все...

В Индии, как и везде, человек сначала воображает, что он индивидуально, телесно и духовно есть нечто существующее и что все вещи внешнего мира также существуют как объекты. Но идеалистическая философия поколебала этот старый, как мир, предрассудок в Индии более основательно, чем где-либо.

Незнание (создающее разделение между индивидуальной душой и Брамой) может быть побеждено только знанием. И это знание, или видья, дается Ведантой, которая показывает, что все наше обычное знание есть просто результат невежества или незнания, что оно неверно, обманчиво и бренно или, как мы можем это выразить, феноменально, относительно и условно. Истинное знание или полное проникновение не может быть достигнуто путем чувственного восприятия – или путем умозаключений. Согласно ведантистам, только одно шрути, или откровение, может дать истинное знание и удалить незнание, свойственное человеческой природе.

О Браме ничего не может быть сказано кроме того, что он есть и вследствие нашего незнания кажется тем или другим.

Когда одного великого индийского мудреца попросили описать Браму – он замолчал и сидел молча. Это был его ответ.

Ничто, что существует (в нашем, чувственном смысле этого слова), не может быть Брамой, потому что оно может не существовать, а Брама не может не существовать".

* * *

"Мы не можем, – говорит М. Мюллер, – не признать метафизической смелости и логической последовательности этой философии. Если Брама есть все во всем. Единое без чего-либо другого, то ни о чем, что существует, нельзя сказать, что оно не есть Брама. Нет места для чего-либо вне Бесконечности и Всеобщего, и нет места для двух бесконечностей, для бесконечного в природе и для бесконечного в человеке. Есть только одна Бесконечность, один Брама. Это начало и конец Веданты.

Часто цитируются, как самое краткое изложение идей Веданты, две строчки комментатора и толкователя Веданты Шанкара.

Брама – истинен, мир – ложен.

Душа есть Брама, и ничто иное.

Это действительно все содержание Веданты. Оно значит, что то, что истинно и реально существует, есть Брама, Единое, Абсолютное Существо; мир ложен; или, скорее, не есть то, чем кажется; то есть все то, что представляется нам нашими чувствами, феноменально и относительно, и не может быть ничем другим. Душа каждого человека в действительности есть не что иное, как Брама".

Относительно происхождения мира два знаменитых толкователя Веданты Шанкара и Рамануджа расходятся между собою. Рамануджа держится теории эволюции, Шанкара – теории иллюзии.

Необходимо отметить, – говорит М. Мюллер, – что ведантисты не идут так далеко, как некоторые буддийские философы, которые смотрят на феноменальный мир как просто на ничто. Их мир реален, только он не таков, каким кажется. Шанкара устанавливает для феноменального мира реальность, достаточную для всех практических целей, достаточную для устройства нашей практической жизни и наших моральных обязанностей.

Это завеса. Но философия Веданты учит нас, что вечный свет, находящийся за этой завесой, может быть более или менее ясно виден при помощи философского знания. Его можно увидеть, потому что в действительности он всегда там".

* * *

Хотя совершенно различными путями ведантисты на самом деле приходят в конце концов к тому же самому результату, как Кант и более новые философы, которые вместе с Кантом держатся мнения, что "наш опыт дает нам стороны Безусловного только так, как он является в условиях нашего сознания". Эти условия или ограничения человеческого сознания в Индии назывались авидья; их результат есть Майя, иллюзорный мир.

"Может показаться странным, – говорит М. Мюллер, – что результаты философии Канта и его последователей как бы предупреждены и предвидены в различных выражениях Упанишад и в философии Веданты древней Индии".

* * *

В главах о Логосе и о христианской теософии Макс Мюллер говорит, что религия является мостом между Видимым и Невидимым, между Конечным и Бесконечным.

"Может быть сказано с основанием, – пишет он, – что основатели мировых религий все были строителями мостов. Как только признавалось существование Потустороннего, Неба или Сил, выше или ниже нас, сейчас же образовывались пропасти между земным и небесным, материальным и духовным, феноменальным и ноуменальным, видимым и невидимым, – и главная цель всякой религии заключалась в том, чтобы соединить опять эти оба мира сводами надежды и страха или железными цепями логических силлогизмов.

Идея Логоса представляла именно этот мост. Она принимала самые разнообразные формы, выражая первую божественную мысль, и затем олицетворялась и превращалась в Сына Божия, воплощенного на земле. Причем кругом этой идеи собирался мифологический элемент древних религий".

* * *

Из современных мыслителей к идеям теософии Макса Мюллера ближе всех известный психолог, недавно умерший проф. В. Джемс.

В последней главе своей книги "Многообразие религиозного опыта" проф. Джемс говорит:

"Боги и вероучения различных религий, конечно, противоречат друг другу, но существует однообразное явление, свойственное всем религиям, – это душевное освобождение... Человек начинает сознавать, что высшая часть его существа родственна чему то, общему ей по качеству, но бесконечно превосходящему ее; в то же время он постигает, что может приобщиться к этому "нечто" и спастись, если его низшее "я" будет окончательно им подавлено...

В чем же состоит объективная истина содержания религиозного опыта? Представляет ли это "нечто" только продукт нашего воображения или реальное бытие? Если оно реально существует, то в какой форме? Как следует понимать это "общение", в реальности которого так убеждены религиозные люди?

Теоретическая задача различных богословских учений состоит именно в ответе на эти вопросы, и здесь проявляется все их противоречие. Все они согласны с тем, что это "нечто" существует реально, хотя некоторые утверждают, что оно существует в образе личного Бога или нескольких богов, тогда как другие видят в нем только идеальное стремление... Разногласие всех этих учений ярче всего обнаруживается в истолковании переживаний "общения". Теизм и пантеизм, природа и второе рождение, спасение и карма, бессмертие и перевоплощение... доставляют материал для нескончаемых споров об этом вопросе".

"Я высказал мнение, – говорит проф. Джемс, – что беспристрастная наука о религиях может выделить из разноголосицы этих споров общий остов учения, который она должна облечь в такую форму, чтобы оно не противоречило выводам естествознания. Это общее всем религиям учение наука о религиях должна принять за примиряющую гипотезу, в которую могли бы уверовать все без исключения люди.

И я считаю возможным высказать, как гипотезу, предположение, что чем бы ни было в потустороннем то "нечто", общение с которым мы переживаем в религиозном опыте, по эту сторону оно является подсознательным продолжением нашей сознательной жизни.

Сознательное "я" человека является непосредственным продолжением более широкого по объему "я."...

Последние пределы нашего существа пребывают, как нам кажется, в совершенно иной области бытия, чем чувственный и "постигаемый" мир.

Эту область можно назвать мистической или сверхъестественной... Мы принадлежим к этой области в гораздо большей степени и в гораздо более интимном смысле, чем к видимому миру, потому что мы больше и интимнее всего живем в том мире, где родятся наши духовные стремления и идеалы... Общение с этим невидимым миром есть реальный процесс с реальными результатами... "

Это общение мы видим в мистике.

"Все корни религиозной жизни и центр ее мы должны искать в мистических состояниях сознания", – говорит проф. Джемс.

* * *

Что же такое мистика?

Возвращаясь к терминологии, установленной в предыдущих главах, мы можем сказать, что это есть познание расширенным сознанием.

До самого последнего времени научная психология не признавала реальности мистического опыта и считала все мистические состояния патологическими, болезненными состояниями обычного сознания. Очень многие психологи-позитивисты и теперь держатся этого взгляда, смешивая в одну общую массу реальные мистические состояния, и псевдомистические извращения обычного сознания, и чисто психопатические состояния.

Это, конечно, не может способствовать правильному пониманию вопроса. Поэтому, прежде чем идти дальше, мы должны установить, каким образом мы выделим реальные мистические состояния.

Проф. Джемс дает некоторые критерии для распознавания мистических состояний: невыразимость в словах, интуитивность, непроизвольность и т.п., но он сам же указывает, что все эти признаки принадлежат простым эмоциональным состояниям. И он определяет точно, чем отличаются мистические состояния от эмоциональных, к которым они действительно близки по своему характеру.

Рассматривая мистические состояния как познание расширенным сознанием, мы можем дать совершенно точные критерии для их распознавания и выделения из массы остального психического опыта.

1. Мистические состояния дают познание, которого не может дать ничто другое.

2. Мистические состояния дают познание ноуменального мира со всеми его признаками.

3. Мистические состояния людей разных веков и разных народов обнаруживают поразительное сходство, а иногда полную тождественность.

4. Результаты мистического опыта совершенно нелогичны с нашей обычной точки зрения. Они металогичны. То есть к ним вполне применим "Tertium Organum", который и является ключом к мистическому опыту.

* * *

Последнее особенно важно – нелогичность данных мистического опыта заставляла науку отвергать их. Теперь мы установили, что нелогичность с нашей точки зрения есть необходимое условие потустороннего, или ноуменального, мира. Это не значит, что все, что нелогично, принадлежит к тому миру, но безусловно значит, что все, что принадлежит к тому миру, нелогично с нашей точки зрения.

Мы установили, что с нашей логикой проникнуть туда нельзя, и установили возможность нового орудия мысли, позволяющего ей проникать в области, бывшие раньше не доступными.

Сознание необходимости такого орудия мысли, несомненно, существовало очень давно, потому что – что представляет собой в сущности формула Tat tvam asi, как не аксиому трансцендентальной логики.

То есть то значит: ты есть и ты, и не ты и соответствует металогической формуле А есть и А и не-А.

Если мы посмотрим с этой точки зрения на древние писания, то поймем, что они искали новой логики и не удовлетворялись логикой вещей феноменального мира; и нам многое станет понятно. Прежде всего, станет понятна та кажущаяся нелогичность древних философских систем, как будто строивших себе идеальный мир вместо существующего. Именно в этих построениях идеального мира и кроются очень часто системы высшей логики.

* * *

Одной из таких непонятных попыток построить систему металогики, дать точное орудие мысли, проникающее за пределы индивидуального мира, является трактат Плотина "О Красоте".

Описывая небо и богов. Плотин говорит:

Все боги достойны поклонения и прекрасны, и красота их беспредельна, потому что она есть разум. И они прекрасны потому, что разум делает их видимыми в своем свете, а не потому, что тела их прекрасны. Так как боги, имеющие тела, не от них получают свое существование в качестве богов, а делаются богами через разум. И они не бывают одно время мудры, а другое время лишены мудрости, но они всегда мудры в бесстрастном, постоянном и чистом разуме. И они знают все, не человеческие дела, но свои собственные, которые божественны и таковы, как их видит разум... Потому что все там есть небо; и земля тоже небо, а также моря, животные и люди. И боги, находящиеся там, не думают, что люди не достойны их внимания... потому что там все божественно. И боги занимают и наполняют собой непрерывно всю эту блаженную область. Потому что жизнь, идущая там, не сопровождается работой, и истина (как говорит Платон в "Федре") есть их родоначальник и их пища, их сущность и их кормилица. И они видят все не в виде образующихся вещей, а в самой сущности. И они замечают себя в других. Потому что все там прозрачно, и нет ничего темного и непроницаемого, и все ясно и видимо всем и внутри, и со всех сторон. Потому что свет везде встречается со светом; так как каждая вещь содержит все в себе и видит все в другой. Поэтому все есть везде, и все есть все. И каждая вещь есть все. И сияние там бесконечно. Потому что все там велико и даже то, что мало, тоже велико. И солнце, которое светит там, заключает в себе все звезды, и каждая звезда есть солнце и все звезды. В каждой, однако, преобладает особое свойство, но в то же время вещи видимы в каждой. И движение там чисто, потому что его расстраивает двигатель, отличный от него. Постоянность также не испытывает изменений в своей природе, потому что она не смешана ни с чем неустойчивым. И прекрасное там прекрасно, потому что красота его не зависит от субъективного восприятия. И вещи не находятся там как в чужой земле, но, наоборот, место каждой вещи есть эта самая вещь...И вещь не отлична от места, в котором она находится. Потому что содержание ее разум, и сама она разум... И каждая часть там всегда происходит из целого и есть в одно и то же время и часть, и целое. Потому что она действительно является как часть, но тот, у кого острое зрение, увидит ее как целое... И зрение, которым видят там, не может утомляться, и восприятие не может быть полным, поэтому интуиция никогда не приходит к концу. И нет там никакой пустоты, которая, будучи неполной, остановила бы зрение. И не есть – это одна вещь, а то – другая, и поэтому части одной вещи не отличаются от частей другой.

И знание, возможное там, ненасытимо... Потому что, видя себя наполненным более обильно, оно замечает, что оно само и объекты его восприятия бесконечны – и оно следует своей собственной природе в непрестанном созерцании... И жизнь там есть мудрость; мудрость, не полученная процессом рассуждения, потому что она всегда существовала в целом виде, и никогда не оказывалась ни в каком отношении недостаточной; почему и не требовала исследования. Но это первая мудрость и не извлечена из другой". (Сокращенный перевод из Select Works of Plotinus. Translated by Thomas Taylor. Bonn's Libraty.)

* * *

К Плотину удивительно близок Яков Беме, бывший самым обыкновенным сапожником в немецком городе Герлице в конце XVI и начале XVII столетия и оставивший целый ряд замечательных книг.

Первое его "просветление" произошло в 1600 году, когда ему было 25 лет*.

* Последующие цитаты из книг "Многообразие религиозного опыта" (рус. пер., Москва, 1910) проф. Джемса и "Cosmic Conscionsness" д-ра Бекка.

Раз, сидя в своей комнате, он бросил взгляд на блестящее оловянное блюдо, отражавшее солнечный свет с таким удивительным сиянием, что он впал во внутренний экстаз, и ему казалось, что он может теперь смотреть в начала и глубочайшие основания вещей. Он подумал, что это только воображение, и, чтобы изгнать его из ума, он вышел на воздух. Но здесь он заметил, что его взгляд проникает в самое сердце вещей, даже трав и растений, и что природа гармонирует с тем, что он видит внутренне. Он ничего не рассказывал об этом никому, но прославлял и благодарил Бога в молчании.

"После этого "просветления", – говорит биограф Беме, – "он научился знать внутреннее основание природы и приобрел способность отныне видеть глазами души самое сердце вещей, эта способность осталась у него и в спокойном состоянии".

В том же 1600 году он был раз опять окружен божественным светом и наполнен небесным знанием. Проходя зелеными полями вблизи Герлица, он сел, и, рассматривая травы и растения в своем внутреннем свете, он видел, точно смотря внутрь их, их сущность, пользу и свойства, которые открылись ему в их очертаниях, фигурах и знаках. Подобным образом он рассматривал все творения, и на основании этого откровения он написал впоследствии свою книгу "De Signatura Rerum". При развертывании этих тайн перед его пониманием он испытывал огромную радость и, вернувшись домой, жил в мире и молчании, никому не говоря до 1610 года об удивительных вещах, которые случились с ним. В 1610 году он опять был взят в свет и написал свою первую книгу "Заря, или красный свет утра", не думая опубликовать ее, больше для памяти, для того, чтобы тайны, открывшиеся ему, не проходили через него бесследно, как поток воды.

Его первые откровения 1600 года были неполны, но в 1610 году все, что он видел раньше в хаотических, отрывочных и отдельных проблесках, явилось ему как связное целое и в более определенных очертаниях.

В этом третьем "просветлении" все, что в первых видениях являлось ему хаотическим и многообразным, было теперь сознано им как единство, как Арфа с многими струнами, из которых каждая струна отдельный инструмент, и все вместе опять одна Арфа. Он узнал теперь божественный порядок природы и узнал, как от ствола дерева жизни возникают различные ветви, несущие разнообразные листья, цветы и плоды, – и он почувствовал необходимость написать все, что он видел, и сохранить написанное.

Он сам об этом окончательном и полном просветлении рассказывает следующим образом:

Дверь открылась передо мной, и в четверть часа я увидел и узнал больше, чем если бы я много лет провел в университетах, – чему я чрезвычайно радовался и возносил хвалу Богу. Потому что я увидел и узнал существо всех существ, восхождение и захождение и вечное зарождение Святой Троицы, происхождение и начало мира и всех творений от божественной мудрости... И я увидел и узнал всю творящую сущность, как в добре, так и во зле, и происхождение, и существование добра и зла; и увидел, и узнал, как рождает плодовитое чрево вечности. И я не только крайне изумлялся всему этому, но и чрезвычайно радовался.

Описывая "просветления", Беме в одном из своих сочинений пишет:

Внезапно... мой дух прорвался... до самого глубокого внутреннего зарождения Божества, и там я был обнят с любовью таким объятием, каким обнимает жениха нежно любимая невеста. Но величие торжества, бывшее в духе, я не могу выразить ни устно, ни письменно, и ни с чем это нельзя сравнить, кроме как с жизнью, зарождаемой среди смерти, – и это подобно воскресению из мертвых. В этом свете мой дух внезапно увидел сквозь все, и проник во все творения, и увидел все в них и даже в траве и листьях, и я узнал Бога, -кто он, и как он действует, и какова его воля. И внезапно в этом свете могущественным толчком моя воля была направлена на то, чтобы описать существо Бога. Но так как я не мог сразу охватить глубочайшее рождение Бога в их существе и понять их в моем рассудке, то прошло двенадцать лет, прежде чем дано было мне ясное понимание их. И со мной произошло, как с молодым деревом, которое посажено в землю и сначала молодо и нежно и радует глаз, разрастаясь... Но оно не приносит плодов сейчас же, и, хотя оно цветет, они отпадают, и много холодных ветров будут дуть на него, и падать снега, и дышать морозы, пока оно достигнет полного роста и начнет приносить плоды.

Книги Беме полны удивления перед теми тайнами, которые он узнал.

"Я был так же несведущ относительно скрытых тайн, – пишет он, – как самый простой человек, но моя дева чудес Божиих научила меня, что я должен написать о его чудесах, хотя все-таки моей целью, когда я начал писать это, было записать то, что я узнал, для памяти, для себя..."

"Не я, который есть я, знаю эти вещи, – говорит он, – но Бог знает их во мне".

"Если вы увидите вашу собственную природу, и внешний мир, и что происходит там, вы найдете, что вы по отношению в вашему внешнему существу есть этот внешний мир".

* * *

Замечательны его "Диалоги" Ученика и Учителя, под которыми нужно понимать низшее и высшее сознание человека (Цит. из английского перевода Dialogues on the Super-sensual Life by Jacob Behmen.).

...Ученик спросил своего учителя:

– Как могу я достигнуть сверхчувственной жизни так, чтобы видеть Бога, и слышать, и говорить с ним?

Его Учитель сказал:

– Когда ты будешь в состоянии хотя бы на минуту заставить себя войти туда, где не живет ни одно живое существо, ты услышишь Бога.

Ученик. Близко это или далеко?

Учитель. Это в тебе, и, если ты можешь на время остановить свои мысли и желания, ты услышишь невыразимые слова Бога.

Ученик. Как могу я услышать речь Бога, когда я не буду ни думать, ни желать?

Учитель. Когда ты не будешь ни думать от себя самого, ни желать от себя самого. Когда твой ум и воля станут спокойны и пассивно отдадутся восприятию выражений Вечного Слова и Духа, и когда твоя душа расправит крылья и поднимется над тем, что временно... И когда ты отвлеченным мышлением запрешь на замок воображение и внешние чувства, тогда Вечный Слух, Зрение и Речь откроются в тебе, и Бог услышит и увидит через тебя, потому что теперь ты будешь органом его Духа, и Бог будет говорить в тебе и будет шептать твоему Духу, и твой Дух услышит его голос. Поэтому блажен ты, если можешь удержаться от самодумия и саможелания и можешь остановить колесо твоего воображения и чувств. Так как на самом деле нет ничего, кроме твоего собственного слуха и желания, которые препятствуют тебе и не дают видеть и слышать Бога.

Ученик. Милый учитель, я не могу больше выносить, чтобы что-нибудь отвлекало меня. Как найти мне ближайший путь к Богу?

Учитель. Где путь труднее, там ты и иди; бери то, что бросает мир; и что делает мир, ты не делай. Иди противно миру во всех вещах, и тогда ты придешь к Нему ближайшим путем.

Ученик. О, как могу я достигнуть Единства Воли и как прийти к Единству Зрения?

Учитель. Замечай, что я говорю. Правый глаз смотрит в тебе вперед, в Вечность. Левый глаз смотрит в тебе назад, во Время. Если теперь ты позволишь себе смотреть всегда на Природу и на Вещи Времени, тебе невозможно будет когда-либо достигнуть Единства, которого ты желаешь. Помни это и будь на страже. Не позволяй твоему уму входить в то, что вне тебя, и наполнять себя тем, что вне тебя, и не смотри назад на себя... Не позволяй твоему левому глазу обманывать тебя, постоянно представляя тебе то, то другое и возбуждая в тебе жажду обладания. Но пускай твой правый глаз управляет левым... И только подчинив Глаз Времени Глазу Вечности... и пройдя через Свет Бога в Свет Природы... ты достигнешь Единства Знания и Единства Воли.

В третьем диалоге беседа идет между учеником Юнием и учителем Теофором, относительно неба и ада.

Ученик спросил Учителя:

– Куда идет душа, когда тело умирает? Учитель отвечал ему:

– Нет необходимости ей идти куда-либо.

– Как нет, – спросил Юний, – разве душа после смерти не должна оставить тело и пойти в рай или в ад?

– Ей нет никакой необходимости идти... – отвечал Теофор. – Душа имеет Небо и Ад внутри самой себя согласно Писанию... и что из этих двух проявится в ней, в том она и будет находиться.

Приведенных выдержек достаточно для характеристики писаний нигде не учившегося сапожника из захолустного городка Германии XVI-XVII столетий. Беме замечателен именно яркой интеллектуальностью своих "постижений", хотя в то же время в них очень силен моральный элемент.

* * *

Проф. Джемс в своей книге ("Многообразие религиозного опыта") с большим вниманием останавливается на христианском мистицизме, давшем очень много для установления познавательной стороны мистики.

Я заимствую у него описание мистических переживаний некоторых христианских святых.

Святой Игнатий признался однажды отцу Лайнецу, что час молитвенного созерцания, пережитого однажды в Манрезе, открыл ему больше истины о небесных вещах, чем все поучения ученых докторов, взятых вместе... Однажды, когда он молился на ступенях хоров доминиканской церкви, он ясно уразумел весь смысл божественной мудрости, проявившейся в созидании мира. Другой раз во время одной церковной процессии дух его возрадовался о Боге, и ему было дано увидеть в образе, доступном слабому пониманию обитателя земли, глубокую тайну сущности Святой Троицы. Это видение наполнило сердце его такой радостью, что впоследствии лишь одно воспоминание о нем заставило его проливать обильные слезы.

* * *

"Однажды во время молитвы, – пишет Св. Тереза, – я получила способность сразу постигнуть, каким образом все вещи могут быть созерцаемы в Боге и содержаться в нем. Я видела их в их обычной форме, однако с поразительной ясностью, и вид их остался живо запечатленным в моей душе. Это одна из наиболее выдающихся милостей, дарованных мне Богом. Вид этот до такой степени утонченный и нежный, что описать его нет возможности".

"Дальше она рассказывает, что Божество представляет собой словно громадный и поразительно прозрачный бриллиант, в котором каждый из наших поступков отражается таким образом, что вся его греховность становится ясной и очевидной".

"Господь дал мне уразуметь, – говорит она в другом месте, – каким образом Бог может быть в трех лицах. Он так показал мне это, что удивление мое было равно охватившему меня чувству утешения. И теперь, когда я думаю о Святой Троице или когда я слышу упоминание о ней, я понимаю, каким образом три лица составляют только одного Бога, и испытываю при этом неизреченное блаженство".

Христианский мистицизм, как указывает Джемс, очень близок к Упанишадам и к Веданте. Глава христианского мистицизма Дионисий Ареопагит говорит об абсолютном только в отрицательных формулах.

"Причина всех вещей не есть душа или разум, у нее нет ни воображения, ни мысли, ни разума, ни понимания, в то же время она сама не разум, не понимание. Ее нельзя ни высказать, ни подумать. Она не является ни количеством, ни порядком, ни величием, ни ничтождеством, ни равенством, ни неравенством, ни подобием, ни различием. Она не стоит, не движется и не находится в состоянии покоя... Она не представляет собою ни сущности, ни вечности, ни времени. Даже сама мысль не принадлежит ей. Она ни знание, ни истина, ни царское достоинство, ни мудрость, ни Единый, ни единство, ни божественность, ни доброта, ни даже дух в таком виде, в каком мы его знаем".

* * *

Сочинения мистиков православной церкви собраны в сборниках "Добротолюбие", представляющих собою пять трудно читаемых больших томов. Я заимствую несколько примеров глубокой и тонкой мистики из книги "Сверхсознание и пути к его достижению" М. В. Лодыженского, специально изучавшего "Добротолюбие" и нашедшего там замечательные образцы философской мысли.

"Представьте себе круг, – говорит Св. Авва Дорофей (VII век), -средину его – центр – и из центра исходящие радиусы, лучи. Эти радиусы чем дальше идут от центра, тем больше расходятся и удаляются друг от друга, напротив, чем ближе подходят к центру, тем больше сближаются между собою. Положите теперь, что круг сей есть мир; самая середина круга – Бог, а прямые линии (радиусы), идущие от центра к окружности или от окружности к центру, суть пути жизни людей. И тут тоже – насколько святые входят внутрь круга к середине оного, желая приблизиться к Богу, настолько по мере вхождения они становятся ближе к Богу и друг другу... Так разумейте и об удалении. – Когда удаляются от Бога... в той же мере удаляются друг от друга, и сколько удаляются друг от друга, столько удаляются и от Бога. Таково и свойство любви: насколько мы находимся вне и не любим Бога, настолько каждый удален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то сколько приближаемся к Богу любовию к нему, столько соединяемся любовию и с ближними, и сколько соединяемся с ближними, столько соединяемся и с Богом".* (Сверхсозн., с. 266. Добр., II, 617).

* Автор "Сверхсознания" М. В. Лодыженский рассказывал мне, что летом 1910 года он был в Ясной Поляне у Л. Н. Толстого и говорил с ним о мистиках и о "Добротолюбии". Л. Н. сначала очень скептически отнесся к мистике, но, когда М. В. Лодыженский прочитал ему приводимый здесь отрывок из Аввы Дорофея о круге, Л. Н. пришел в восторг, побежал в другую комнату и принес письмо, в котором был нарисован треугольник. Оказалось, что он самостоятельно почти схватил мысль Аввы Дорофея и писал кому-то, что Бог -это вершина треугольника, люди – точки в углах, сближаясь друг с другом, они приближаются к Богу, приближаясь к Богу, сближаются друг с другом. А через несколько дней Л. Н. приехал за 40 верст к М. В. Лодыженскому, живущему под Тулой, и читал у него разные места "Добротолюбия", очень сожалея, что раньше не знал этих книг. – Прим. авт.

"Послушай теперь, – говорит св. Исаак Сириянин (VI век), – как человек утончается, приобретает духовное и уподобляется в житии невидимым силам... Когда видение вознесется над земным и над попечениями о делании земного и начнет испытывать свои помышления в том, что сокрыто от очей внутри, и прострется горе и последует вере в попечении о будущем веке, и в вожделении обетованного нам, и в изыскании сокровенных тайн, тогда сама вера поглощает сие ведение и обращается, и рождается оное снова, так что всецело делается оно духом". Тогда может оно воспарять на крыльях в области бесплотных, касаться глубин неосязаемого моря, представляя в уме Божественные и чудные действия правления в естествах существ мысленных и чувственных, и разыскивает духовные тайны, постигаемые умом простым и тонким. Тогда внутренние чувства пробуждаются для духовного делания по тому чину, какой будет в оной жизни бессмертия и нетления; потому что еще в здешнем, как бы втайне приняло мысленно воскресение, в истинное свидетельство о всеобщем воскресении". (Сверхсозн., с. 370. Добр., II, 658).

* * *

"Когда благодать Духа Святого, – говорит Максим Капсокаливит, -сойдет на кого-либо, то не что-либо обычное показывает ему из вещей чувственного мира сего, но показывает то, что тот никогда не видел и не воображал. Тогда ум такого человека научится от Св. Духа высшим и сокровенным тайнам, которых, по божественному Павлу, ни око человеческое не может видеть, ни ум уразуметь сам собою никогда (1. Коринф., 11:9). И чтобы тебе понять, как ум наш видит их, вникни в то, что я скажу тебе. Воск, когда далеко от огня находится, бывает тверд, и можно взять его и держать, но как только ввергнешь его в огонь, тотчас растаивает и так в огне возгорается и горит, и бывает все светом, и таким образом кончается все среди огня. Так и ум человеческий, когда один сам о себе бывает, не сретясь с Богом, тогда уразумевает, как обычно, окружающее его по силе своей; когда же приблизится к огню Божества и к Духу Святому, тогда весь всецело овладевает оным огнем Божеским и бывает весь свет, и так в пламени Духа Святого возгорается и разливается в Божеских помышлениях, и никак невозможно ему тогда среди огня Божества помышлять о своем и о том, чего хочет" (Сверхсозн., с. 370. Добр., V, 475).