355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Пёс Пузик » Моя собачья жизнь » Текст книги (страница 2)
Моя собачья жизнь
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 13:40

Текст книги "Моя собачья жизнь"


Автор книги: Пёс Пузик



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Мой удар сбил кота с его насеста, и, издав вопль, он свалился мне на голову. «Прости. Это была случайность», – я облегченно вздохнул, когда Брэд поднялся на лапы.

«Да? Ну, пусть так! – внезапно кот прыгнул на меня и прижал так, что я оказался распластанным на полу. – Это был самый глупый танец, какой мне доводилось видеть. Глупый и опасный».

«Думаю, честь Красавчика Брэда задета», – усмехнулся Оби, обращаясь к Инди.

«Молчи!» – огрызнулся кот. Я был ошеломлен молниеносным прыжком Брэда и тем, насколько близко оказались его когти от моего носа.

Я решил, что правило о том, что котов не следует уважать, надо бы переписать. Еще раз посмотрев мне в глаза, он соскочил и быстро взобрался обратно на шкаф.

«Если бы не такие, как ты, мы бы могли бегать по всему дому, как раньше».

«Пенни хочет уберечь нас от опасности», – сказал Оби.

«Здесь у нас тихо и мирно, – пояснила мне Инди. – В нашем возрасте от щенков столько неудобств».

«Как зовут тебя, малыш?» – спросил Брэд, не переставая вылизывать переднюю лапу.

Я взглянул на кота, все еще напуганный его угрозами.

«У меня пока нет постоянного имени, – ответил я ему. – Ни у кого из нас нет. Когда придет время, наши новые хозяева выберут имена сами. До этого у нас будут только клички»

«Дай-ка догадаюсь, – прервал меня Брэд. – Должно быть, ты – Спотыкай-пятка?»

Когда колли перестали смеяться, я набрал в грудь воздуха, чтобы достойно ответить. Но в это время уши Брэда дернулись, потому что по ступеням кто-то поднимался.

«Ну ладно, я пойду, – сказал он, одним грациозным прыжком оказавшись у окна. – Тебе тоже бы пора. И не попадайся мне на глаза. Ради твоего же блага, и надейся, что найдешь себе новый дом, – добавил он, готовясь соскользнуть по покатой крыше вниз. – И побыстрее!»

Шаги зазвучали уже на площадке. Я отвернулся, опасаясь, что если Пенни поймает меня сейчас, мне придется паковать вещички. Обе собаки подскочили в ожидании, думая, что Пенни пришла вывести их на проулку. Но на пороге возникла шустрая фигурка, и это была не Пенни. Это вернулась из школы ее дочь.

«Вот ты где! – обрадовалась Эшли и опустилась на колени, чтобы взять меня на руки. – Мама, я нашла его! – прокричала она. – Цел и невредим!»

Эшли поцеловала меня в голову. Я оглянулся на Оби и Инди, которые со вздохом вернулись на прежние места и продолжили греться на солнце.

«Никто не зовет меня Спотыкай-пятка, – сказал я им, стараясь, чтобы меня было слышно, несмотря на объятия десятилетней девочки. – Пока меня не забрали, я откликаюсь только на то имя, которое дала мне Эшли».

«И что же это за имя?» – спросила Инди.

Эшли поднялась на ноги со мной на руках.«Пузик, – сообщил я им, прежде чем мы вышли из комнаты. – Просто Пузик».

4

«Я надеюсь, что хоть какая-нибудь семья захочет меня взять»

Все то время, что я знаком с Эшли, она помешана на собаках. Многие ее подружки с ума сходили от пони, обклеивали стены розетками с изображением скачек, а Эшли пришпиливала на доску мои фотографии, фото моих братьев и сестер. Она старалась проводить в нашей компании как можно больше времени. Короче, если она не была в школе, она играла с нами. Перед сном нас охватывала грусть, потому что это было время расставания. Прежде чем улечься, я несколько раз обходил все вокруг, но потом снова поднимался в надежде, что Эшли вернется. В конце концов мне надоело засыпать с головокружением, и я уверился в том, что, когда мы проснемся утром, она будет первой, кого мы увидим.

С самого начала я чувствовал свою связь с Эшли – пусть это и кажется очевидным тем, кто знает нас с недавнего времени. У нее были глаза Пенни, такие же добрые, и длинные ресницы, которые взлетали, как крылья бабочки, когда она моргала. Ее улыбка вселяла радость во всякого, и она помогала во всем, что касалось заботы о нас и нашем воспитании. Она помогала отлучать нас от матери, расчесывала нас по утрам и вечерам, следила, чтобы у нас всегда была свежая вода. Иногда Пенни приходилось напоминать ей, что надо делать домашнюю работу, и тогда Эшли покорно отправлялась наверх, но скоро появлялась вновь с учебниками, открывая их и усаживаясь на пол рядом с нами. Мои братья и сестры помогали ей, забираясь на книжки, потому что это было верный способ, чтобы тебя заметили и пощекотали.

«Очень решительный ребенок, – говорила моя мама. – Эта девочка далеко пойдет».

Что же касается будущего, то тот момент, которого я так боялся, настал. Через два месяца после того, как мы появились на свет, Пенни начала искать хозяев для меня, моих сестер и братьев. Мы все знали, что происходит. Мы слышали ее разговоры по телефону с людьми, которые хотели бы взять щеночка. Поэтому мы очень старались вести себя, как настоящие собаки. Вдруг не стало мокрых пятен на ковре, мы перестали вспрыгивать на диван, когда Пенни поворачивалась к нему спиной. Конечно, щенки не перестали гоняться за хвостами, но даже они почувствовали, что перерастают эту забаву. Однажды я увидел, как мой старший братец смотрит на улицу сквозь стеклянную дверь. Несколько черных дроздов тянули на лужайке червяков из земли. За ними с забора подсматривала белка, но сорвалась с места, когда на соседнее дерево уселись два лесных голубя.

«Сколько всякого, за чем можно гоняться, – мечтательно произнес он. – Я жду-не дождусь».

«Осталось недолго, – напомнил я. – Ну а пока у тебя есть твой хвост».

Братец заглянул себе за спину и отмахнулся, как от навязчивой мухи.

«Проблема в том, – заявил он, – что эти хвосты никак нельзя поймать. Неважно, как я стараюсь, он всегда убегает. Думаю, пора заканчивать с этими играми».

Я уселся рядышком у стеклянной двери. Мгновение мы вместе наблюдали за птицами.

«Куда же ты надеешься попасть?» – спросил я его.

Братец взглянул на меня, как будто заглядывал в зеркало.

«Мне хочется стать любимцем семьи, – признался он. – Нам всем этого хочется, ведь правда?»

Внешне мы выглядели вполне одинаковыми псами. В конце концов мы были одной породы. Но, похоже, все гены беспокойства достались мне одному.

«Я надеюсь, что хоть какая-нибудь семья захочет меня взять», – вздохнул я.

«Не дрейфь, – подбодрил меня братец. – Ты единственный щенок, который попал наверх. Для этого нужна смелость. Ты рисковал жизнью и лапами, когда взбирался на такую высоту. Мы волновались, что тебе будет не хватать кислорода на такой высоте».

Я усмехнулся, но сказал, что ничего страшного не было. Про двух колли и соседского кота я предпочитал молчать. С того раза я больше не встречался ни с Оби и Инди, ни с Красавчиком Брэдом, да и не горел желанием встречаться. Бордер-колли показались мне добрыми, но этот рыжий котище очевидно имел на них немалое влияние. Поскольку Брэд плохо принял меня, я боялся, что, если мой брат захочет его увидеть, дело обернется еще хуже для меня.

«Ничего особенного там и нет, – сказал я ему. – И я успел только обнюхаться, прежде чем Эшли унесла меня вниз».

«Эшли очень хорошая! – братец запрокинул голову и закрыл глаза. – Я буду скучать по ней, когда уйду отсюда».

«Я тоже, – сказал я, думая о том, что там, куда я попаду, товарищем мне будет разве что битая магазинная тележка для покупок. – Без нее все будет по-другому».

«Я думаю, она тоже будет скучать по нам, – отозвался братец. – Но я сам слышал, как Пенни говорила ей, что нас скоро должны разобрать».

Было странно слышать, что мой брат так трезво смотрит на вещи. Мне было грустно думать о том, что этот дом, в котором мы росли, скоро окажется для нас в прошлом. И оба мы вновь посмотрели на черных дроздов, взмывавших в небо.

Я вспоминаю семью с тремя маленькими дочками, которая первой пришла выбирать щенка. Вид девочек заставил меня поволноваться. Увидев их в окно кухни, я представил себе, как день за днем меня будут наряжать, как куклу (видение, которое до сих пор заставляет меня содрогаться – ненавижу, когда меня наряжают «по моде»). Мои братья и сестры не выглядели обеспокоенными и, как только прозвенел звонок, бросились к передней двери встречать гостей. Прежде чем открыть, Пенни и Эшли загнали всю свору обратно на кухню. Мама из своей корзины посматривала на щенков, которые вертелись под ногами людей в надежде, что их выберут. Я попытался делать то же самое, но была такая толкотня, что меня в конце концов прижали к посудомойке. Выбрали мою младшую сестру. Она была вне себя от радости, и хотя нам было грустно расставаться с ней, было видно, что она обрела любящую семью.

Этот же сценарий повторился несколько раз за ту неделю. Понемногу, день за днем, количество оставшихся уменьшалось. Несмотря на все мои старания, меня никто не выбирал. Мой страх перед будущим нарастал, а это вредило мне еще больше. В то время, как щенки вовсю старались привлечь к себе внимание, я мог лишь наблюдать и волноваться. Даже я понимал, что имею не слишком привлекательный вид. Если люди все же замечали меня, то в их глазах было столько жалости, что мне становилось еще хуже.

И наконец мы остались вдвоем – мой большой братец был удивлен этим не меньше моего. Он был самым сильным и буйным в помете, но почему-то этого оказалось недостаточно.

«Что я делаю не так?» – задал он мне однажды вопрос, носясь туда-сюда по гостиной.

«Я не понимаю, Пузик. Я вполне симпатичный полукровок, ведь так? Я здоров и силен. Я не боюсь людей в униформе, фейерверков и всякого другого, чего пугаются собаки, и все же всякий раз, когда приходит семья за щенком, выбирают кого-то другого. Что я должен сделать, чтобы привлечь их внимание? – обратился он ко мне. – Только не говори, что танцевать. Ты же по себе видишь, к чему это приводит».

Должен признаться, что я пытался продемонстрировать пару танцевальных движений семье, которая явилась за щенком в предыдущий раз. Но я не репетировал, и это, без сомнения, сказалось. Я протанцевал перед отцом семейства несколько па из шимми, но он спросил только, нет ли у меня блох. Это было унизительно, и я в очередной раз остался ни с чем.

«Не паникуй, – сказал я брату. – Мама говорит, что нам просто надо быть самими собой. Она уверена, что это лучшее, что у нас есть».

Братец посмотрел на меня.

«Я научился новому трюку, – наконец признался он. – Тебе точно понравится, и я надеюсь, что и той семье, что придет следующей, тоже. Тебе только надо притвориться, что ты в меня стреляешь. Давай. Не стесняйся. Выложись по полной!»

Я пристально посмотрел на него и, как он просил, прицелился передней лапой, как из пистолета.

«Ладно. Поехали. Приготовься… бабах

Тут же старший братец повалился на спину, раскинув лапы. Язык его вывалился и глаза остекленели, и на секунду я подумал, что каким-то образом и вправду убил его.

«Эй! – позвал я его, вылизывая ему морду. – С тобой все нормально? Ну же, уже не смешно!»

В ответ братец подмигнул мне, ухмыльнулся и подскочил на лапы.

«Друг мой! Ты присутствовал на мастер-классе по обучению собачьим трюкам! Мне кажется, мы доказали, что я очень талантливый щенок».

«Было здорово, – согласился я. – Тебе действительно удалось испугать меня».

«Ведь и вправду, придумано остроумно? Смышленые щенята всегда находят семью».

Как раз в этот момент в комнату влетела Эшли. Увидев нас, она радостно улыбнулась и, слегка присев и похлопывая себя по коленям, подозвала нас к себе. Мы с братом наперегонки бросились к ее ногам. Я проиграл как всегда.

5

«Счастье – это теплый щенок».

Чарльз Шульц

В тот вечер к нам явилась молодая пара с малышом. Мальчишка был одет в комбинезон и футболку с вышитой спереди акулой. Он был веселый и дружелюбный, совсем как мы с братом. Общаясь с Эшли с момента своего рождения, мы знали, как вести себя с детьми. Мы всегда помнили, что нельзя наскакивать на них и ронять. Мне это было легко, но даже мой большой брат понимал, когда надо успокоиться. Все эти команды, которым вы учите нас: «сидеть!», «стоять!», «рядом!», «перестань гавкать, у меня голова уже болит!» – все мы в конце концов твердо усвоили. Но надо помнить, что именно дети первыми нарушают правила!

Малыш был не слишком любопытен, но, казалось, мы его заворожили. Пока его родители говорили с Пенни, которая краем глаза следила за ситуацией, мы изо всех сил старались подружиться с ним. У нас это неплохо получилось, но в какой-то момент он пнул меня под ребра. У меня перехватило дыхание, и я отскочил, своим резким движением напугав мальчишку. Его щеки покраснели, казалось, он вот-вот расплачется.

Я испугался, что его родители сейчас обернутся и решат, что я причинил ему какой-то вред, но тут брат пришел мне на помощь.

«Не волнуйся, Пузик, – шепнул он. – Я все улажу».

Так и не дав малышу взвыть, он подбежал к нему и стал рядом. Парень в изумлении посмотрел на него, а потом пнул моего братца так же, как до это ударил меня.

«Ты прикончил меня! – завопил братец и упал на спину. – Прощай, прекрасный, жестокий мир!»

Мальчишка был озадачен. Родители его оглянулись, пытаясь понять, почему визжит мой братец. Пенни увидела, что щенок лежит на спине, задрав лапы и улыбнулась.

«Посмотрите-ка, это его новый трюк», – сказала она.

Приняв это за сигнал к концу представления, братец вскочил на ноги. Мальчишка завопил от восторга и прижал его к себе.

Я был в смешанных чувствах. Очень мило было со стороны брата отвлечь мальчика, но получалось, что это он завоевал его сердце. Я грустно улыбнулся и стал рассматривать свои передние лапы. Пара объявила, что это тот самый пес, о котором они мечтали, а я размышлял, когда же Пенни выставит меня к мусорным бакам на углу улицы, воплощавшим все мое отчаяние.

Мама не находила слов, чтобы утешить меня. Все последующие дни я провел, дрожа, в корзинке у нее под боком.

«Пенни никогда не бросит собаку, – уверяла она меня. – Она найдет для тебя замечательный дом. Вот увидишь, подожди».

«Ну и ладно, – отвечал я, покоряясь своей судьбе. – Если мне суждено бродить по городам и весям остаток жизни, пусть так и будет. Может быть, я встречу на своем пути друзей и приключения, и я буду просто идти вперед».

Мама с подозрением взглянула на меня.

«Ты опять смотришь телевизор?» – спросила она.

«Только старое собачье шоу, – признался я. – Но больше – музыкальные программы. Мне будет не хватать их, когда я уйду. У Пенни хороший вкус».

«Это точно», – согласилась со мной мама.

Каждое утро, просыпаясь, я думал, что это, возможно, последний мой день в этом доме. У меня не было рюкзака и даже узла, который я бы повесил на палку, чтоб взвалить себе на плечи. По правде говоря, и вещей-то у меня не было. Но все же я готовился. При этом я не был одинок. До школы и возвращаясь из нее, Эшли составляла мне компанию. Я сидел рядом с ней, когда она делала уроки, стараясь не отвлекать ее; во время обеда я забивался под ее стул. Каждый раз она тайно вознаграждала мою преданность кусочком чего-нибудь вкусненького со своей тарелки. Она любила фигурные макароны – спагетти-алфабетти, и мне удавалось за обедом учить буквы. Я не уверен, что уже тогда знал, что стану писателем, но наверняка сказался тот факт, что за минуту мне удавалось проглотить больше слов, чем за это время мог написать любой из великих.

Я наслаждался каждой минутой, но это не могло продолжаться долго. Я больше не был крошечным щеночком, да и Эшли тоже выросла. Приближался день ее рождения, и я гадал, успею ли увидеть своими глазами, как она задувает одиннадцать свечей на праздничном пироге.

Мои худшие опасения оправдались в самое утро ее праздника. Я проснулся от скрипа кухонной двери. Обычно я просыпался и начинал шуметь сам, еще до того как сюда спускалась Пенни (я скорее жаворонок, чем сова, если вы понимаете, о чем я говорю), но в тот день я предпочел свернуться клубком в корзине, где она меня и обнаружила. Мама спала крепким сном и не пошевелилась, когда я заскулил, разглядев, что Пенни держала в руках. Простая картонная коробка явно была предназначена для меня.

Так и оказалось на самом деле, и когда Пенни подхватила меня и посадила внутрь, места там оказалось, только чтобы мне слегка повернуться. Я даже не попытался выбраться. Смысла в этом не было. Я надеялся только, что, когда она вышвырнет меня на улицу, оставит хотя бы коробку. В конце концов нуждаюсь же я в укрытии хотя бы до тех пор, пока не выработаю собственную стратегию выживания.

«Прощай, мама, и спасибо за все!» – позвал я и замолчал в надежде услышать мамин голос. Она не отозвалась, и я приготовился к худшему. Я думал, что мне предстоит провести в коробке долгие часы, даже целый день.

Я предположил, что Пенни не захочет, чтобы я отыскал обратную дорогу, и отвезет меня подальше от дома. В темноте и тесноте было трудно ориентироваться во времени, и я гадал, сколько времени пройдет до того, как мы доберемся до места и где мне искать себе пропитание.

Однако мои размышления были прерваны, когда вскоре коробка со стуком опустилась на пол.

Мы шли не больше минуты, возможно, даже и меньше, и я разглядел свет сквозь поднявшиеся картонные крылья. Я поднял голову и увидел пальцы, открывавшие коробку. Внутрь коробки заглянуло знакомое лицо, а я никак не мог понять, что же происходит.

«Пузик! – закричала Эшли, и слезы покатились у нее из глаз. – Мамочка! Я об этом и мечтала!»

Мы пришли в гостиную, в которой оказалась Эшли, одетая в праздничное платье в честь дня своего рождения. Она была ошеломлена, потрясена таким подарком. Секунду она смотрела на меня, потом бабушка подсказала ей взять меня на руки. Я был точно так же поражен. Эшли подняла меня и крепко обняла. Сквозь шерсть я чувствовал ее слезы, и это были слезы счастья. Я взглянул на Пенни, которая снимала нас на видеокамеру. Мне показалось, что и она готова расплакаться.

«С днем рождения, Эшли! – с улыбкой произнесла она и обернулась ко мне. – И добро пожаловать в твой дом, Пузик! Кое-кого ты сделал сегодня самой счастливой девочкой в мире».

6

Быть с кем-то рядом всю жизнь – вот цель нашего существования. Об этом мечтает каждый пес.

Наконец я обрел дом! И не просто дом, а то место, в каком мне и хотелось оказаться. Я был так же поражен, как и Эшли, но чувствовал огромное облегчение. Все мои страхи о бездомном будущем рассеялись. Моя мама, наверное, уже знала о планах Пенни. Когда я прибежал, чтобы рассказать ей, она последний раз вылизала мне уши и сказала, что с этой минуты я сам за себя отвечаю.

«Теперь у тебя есть обязанности, – сказала она мне. – Жизнь Эшли зависит от того, насколько преданным ты будешь другом».

Об этом мечтает каждый пес. Быть с кем-то рядом всю жизнь – вот цель нашего существования. Я серьезно отнесся к своим обязанностям, сопровождая ее на каждом шагу дома и тосковал по ней, пока она была в школе или дома, исчезая с моих глаз хотя бы на десять секунд. Когда Эшли принимала ванну или душ, я знал свое место и томился, безутешный, по другую сторону закрытой двери. Я был так счастлив тем, как все обернулось.

Даже собаки сверху были мне рады. Когда мои братья и сестры разъехались, Пенни убрала воротца с лестницы, и мы смогли свободно общаться. Когда Оби и Инди впервые спустились вниз, они поприветствовали меня осторожным, но вполне дружественным обнюхиванием хвоста. Ныне все в этом доме были столь дружественны.

«Спотыкай-пятка?» – столкнувшись со мной, Красавчик Брэд казался удивленным. Он проскользнул в заднюю дверь, пока Пенни на дворе развешивала белье. Я лежал на плиточном полу кухни, тренируясь принимать собачий виноватый вид и ожидая Эшли из школы. У рыжего кота шерсть на загривке встала дыбом, когда он увидел меня.

«Так ты вернулся…»

«Я и не уходил, – объяснил я ему, не поднимая головы. – Я теперь здесь живу. Я – пес Эшли».

Брэду понадобилось время, чтобы переварить это известие. Мне показалось, что оно оставило у него во рту неприятный привкус, если только перед этим он не съел что-то отвратительное из помойки.

«Тогда у нас проблема», – заявил он и подошел к нашим мискам, чтобы взглянуть, не осталось ли там чего-нибудь вкусненького.

«Знаешь ли, все животные в этом доме живут по моим правилам. Уж так это устроено. И я боюсь, тебе нельзя было переезжать сюда без моего согласия».

«Но я не переезжал, – ответил я. – Я здесь родился».

Брэд огляделся и пристально уставился на меня.

«Дом не слишком велик для нас двоих, – предупредил он меня. – Не заставляй меня выбросить тебя на улицу».

«Послушай, Брэд, – вздохнув, я приподнял голову с пола. – Давай начнем все заново. Я правда думаю, что мы могли бы быть друзьями».

«Друзьями?» – переспросил он и направился к моей корзине. Мама была на прогулке с Пенни и колли. Это значило, что у Брэда было время свернуться где-нибудь калачиком и подремать.

«Ты – пес, я – кот. Мы рождены, чтобы враждовать. У нас разное отношение к жизни. Ты, как помешанный, высунув язык, несешься за добычей; мы же действуем хитростью и умом. Когда твоя хозяйка уходит, тебя для твоей собственной безопасности запирают дома. Нам же доверяют и разрешают гулять самим по себе. Надеюсь, мы оба понимаем, о чем речь, но я повторю еще раз, потому что ты пес. Да, ты – собака. Когда мы, коты, произносим это слово, мы подразумеваем глупость».

«Но ты же дружишь с Оби и Инди», – возразил я, чувствуя себя слегка задетым.

«Нет уж, терплю их», – возмутился Брэд, устраиваясь.

«Хорошо, я готов делать то же, что и они, – согласился я, подбираясь к входной двери. – Если ты дашь мне такую возможность».

Кот не отозвался, что я принял за ответное обещание. Мне не хотелось войны с Брэдом. Мне хотелось тихой жизни. Конечно, это было непросто – каждый раз, когда он являлся, я чувствовал себя обязанным уступить ему.

Были и приятные новости: я больше не был привязан к дому.

«Сегодня большой день, – однажды утром сказала Эшли. – Тебе наконец можно гулять!»

За несколько недель до этого мы съездили к ветеринару, сделали второй курс вакцинации и получили ветеринарное свидетельство; теперь я мог спокойно выходить из дома, не рискуя мгновенно умереть.

«Ты слышала? – обратился Оби к Инди: они лежали на своей подушке рядом с корзинкой, в которой мы отдыхали вместе с мамой. – Мальчик привит, здоров и может вместе с нами идти гулять!»

При последнем слове уши Инди напряглись. Через секунду мама и оба бордер-колли, бешено лая, прыгали вокруг Эшли.

«Да успокойтесь же! – смеялась Эшли. – Пузик все равно не сможет пока уходить далеко. Щенок не должен переутомляться!»

«Тогда понеси его! – предложил Оби, начиная подвывать. – Ну давай, Эшли. Нельзя обещать собакам прогулку и не выполнить обещания».

«Она ничего не говорила о прогулке, – сказала мама и вернулась в свою корзину. – Это ты сказал».

Оби посмотрел на Инди, которая разочарованно отряхивалась.

«Первое правило Клуба Прогулки, – напомнила она ему, – никогда не говорить о Клубе Прогулки. Если ты точно не уверен в том, что прогулка состоится. Иначе автоматически собаки начинают скрестись в дверь. Это наше проклятие, но так уж заведено испокон веку».

Оби со вздохом пошел за Инди на место.

«Почему все удовольствие достается щенку? – проворчал Оби. – Брэд будет недоволен».

Когда собаки вновь устроились на своих местах, я вместе с Эшли подошел к задней двери. От волнения мое сердце колотилось. Настал поворотный момент моей жизни. Наконец-то я смогу гулять и дышать свежим воздухом.

«Вот что нам осталось сделать», – объявила она и сняла сумку с придверного столика. Я увидел модный ошейник, украшенный сверкавшими на солнце пластиковыми бриллиантами. Соглашусь, не самый мужественный ошейник на свете, но, когда Эшли застегнула его на мне, ее лицо озарилось улыбкой. В конце она вынула из кармана серебряную бирку с выгравированным на нем моим именем, адресом и телефоном.

«На случай если ты потеряешься, – пояснила она. – Или тебя украдут!»

Мне стало не по себе, и я успокоился, лишь поняв, что гулять мы будем пока только в саду. Неделями глядя в окно, я не ожидал там найти никаких сюрпризов. Однако побегав недолго по лужайке, я понял, что ошибался. Сначала я услышал незнакомые звуки. Они шли от домика в другом конце сада. С одной стороны к нему был пристроен длинный загон за проволочной решеткой, скрытый кустами, если смотреть из окна. Изнутри домика доносились громкий писк и визг. Кто бы это ни был, голосов было много.

Эшли от ворот наблюдала, как я осторожно прошел по саду, остановившись только однажды, не в силах противиться желанию поскрести задними лапами землю за собой. Я обошел кусты и увидел то, что искал. От удивления я взвизгнул и отступил на шаг назад, опрокинув при этом горшок с геранью.

«Ложная тревога!» – хором прокричали шестеро из десятка пушистых существ в вольере. Каждый из них был размером с ботинок, похожий на веревочную щетку для полов, с маленькими черными глазками, длинными передними зубами и усиками.

«Извините за шум, – произнесло одно из существ, стоявшее ближе всего к углу, в то время как остальные толпились вокруг. – Мы услышали, как открылась задняя дверь и автоматически решили, что настало время кормежки».

«О, ничего страшного», – отозвался я, ошеломленный своим открытием.

Существо долго сверлило меня взглядом. Я догадывался, что это должно быть оскорбительно для меня, но оно было такое очаровательно пушистое, как будто под шубкой у него было отделение для батареек – и я улыбнулся в ответ.

«Ты, наверное, Спотыкай-пятка? – оно заговорило вновь. – Мы о тебе слыхали».

Я осторожно придвинулся к клетке.

«Меня зовут Пузик, – сказал я. – Очевидно, вы беседовали с Красавчиком Брэдом».

«Он все время здесь крутится, следит, не оставит ли Пенни дверь открытой. Брэд бы сцапал кого-нибудь из нас, если бы достал, но этого никогда не случится».

Существо сделало паузу и жестом указало через плечо на остальных: «В единении сила».

«Кто вы такие?» – спросил я.

«Морские свинки, – ответило существо. – Пенни хочет показывать нас на шоу».

«Для этого нужно несколько шоу, – пошутил я. – Сколько вас здесь? Двадцать? Тридцать?»

Морская свинка пристально взглянула на меня.

«Имя нам – легион», – ответила она без затей.

Я отскочил на несколько шагов, но не потому, что был поражен ответом, а потому, что за забором раздался злобный лай. Но свинка не моргнула глазом даже тогда, когда пес попытался перепрыгнуть на нашу сторону сада.

«Кто это?» – спросил я. Пес по ту сторону все продолжал бросаться на забор.

«Шреддер, – не оборачиваясь, произнесла свинка. – У него неконтролируемый приступ гнева».

«Какой он породы?» – спросил я.

«Бульдог, – ответила свинка, как будто в этом не могло быть сомнений. – Наше присутствие отчего-то выводит его из себя. Впрочем, из себя его выводит все на свете. Ты бы слышал, как он заводится, когда замечает собственную тень».

Тут со стороны сарая донесся очередной всплеск повизгиваний. По наклонному деревянному подиуму, который вел к домику, спускалась морская свинка, которая выглядела роскошнее всех остальных. Ее шубка была как будто сшита на заказ в модном салоне, вся в красивых золотых, черных и белых пятнах. Мне даже показалось, что ее накручивали на ночь на бигуди.

Свинка продефилировала до освещенного солнцем места, не обращая внимания на бешеный бульдожий лай. Свинки расступались, освобождая ей дорогу и пропуская ко мне.

«Это тот пес, который хочет танцевать?» – спросила она отрывистым глубоким голосом.

«Да, это я!» – гордо ответил я.

«Правда? – свинка с грустью помолчала. – Да, много воды утекло…»

С минуту с сожалением разглядывала меня.

Я не понял, что же она имеет в виду, но посчитал невежливым расспрашивать.

«Как тебя зовут?» – вместо этого спросил я.

«Смиджит, – ответила она. – Ты, может быть, знаешь меня как модель. Я снималась для обложки «Морских свинок» – и не один раз, а трижды! Мои лучше годы прошли, но поверь, я была горячей штучкой!»

«Уверен в этом, – отозвался я, стараясь не рассмеяться. – Я надеюсь, что когда-нибудь и мне придется узнать, что такое успех».

«Без сомнения, у Эшли есть на тебя виды», – кивнула она, как будто зная, что это за виды.

«Единственное, о чем я мечтаю, – это танцевать», – поведал я ей.

Смиджит пристально посмотрела на меня. Бульдог по ту сторону не переставая рычал и кидался на ограду, но морская свинка не обращала на него никакого внимания.«Все мы мечтаем», – с ноткой жалости в голосе произнесла она и, развернувшись, направилась назад в домик.

7

Вы знаете, каково это – быть подростком. Вы влюбляетесь дважды на дню (в представителей различных биологических видов и полов, как в моем случае), а ваше тело преподносит вам все новые сюрпризы – такие как вулканической природы прыщи или пахнущие подмышки. У собак все так же. Только шерсть растет у нас с рождения, и каждый из нас должен иметь свой запах.

Конечно, правильно подобранные собачьи духи тоже привлекают противоположный пол. Когда мне исполнилось шесть месяцев и я вступил в юношеский возраст, я понял – чтобы обрести любовь, нужно обходиться без ванны. К сожалению, Эшли с этим не согласна, и может быть, поэтому я до сих пор не обрел пару.

Если у Эшли и были планы, то целый год я ничего о них не слышал. Наверное, она хотела, чтобы я подрос, стал большим и сильным. Это было нетрудно. Две миски еды в день, Клуб Прогулки, с которым мы путешествовали из нашей деревни до города и самого побережья – все это способствовало росту и приобретению манер. Чувство ритма и равновесия еще требовало шлифовки, но я работал над этим вместе с Эшли, выполняя основные команды. Прошло несколько месяцев, и я научился сидеть, лежать, поворачиваться и бежать по команде к ее ноге. Я также научился общаться с морскими свинками и другими собаками.

Что же касается Красавчика Брэда, этого босса и зазнайку, я просто старался не попадаться ему на глаза, когда он проникал в наш дом. Мне, как псу, было унизительно избегать встречи с ним. Но я боялся того, что будет, если я нарушу его правила. Левое его ухо было порвано, и он утверждал, что это случилось в уличной драке где-то на окраине. Он замечал всегда, что другому коту пришлось еще хуже и что так он поступит и с любой собакой, которая осмелится выйти за рамки.

«У меня девять жизней, Спотыкай-пятка, – фыркнул он на меня, когда однажды я слишком медленно освобождал ему место у батареи, – а у собак всего одна. И как ты думаешь, кто победит в этой схватке?»

Если не считать того, что надо мной вечно тень Брэда, мне прекрасно жилось дома, с Эшли. Особенно я ждал тех моментов, когда она будет слушать музыку у себя в комнате. Я раскачивался и кружился, но она представить себе не могла, что творится в моей голове. Когда я начинал танцевать, она решала, что я беспокоюсь, и лишний раз выводила меня на прогулку.

Иногда я размышлял о том, какое призвание готовит для меня Эшли. Я думал, что она хочет сделать из меня собаку-спасателя, но я был не вполне уверен, рожден ли я героем. У меня не было фигуры добермана, риджбека или датского дога, и наткнувшись случайно на коробку с коньячным маслом, которую Пенни приобрела к Рождеству, я точно знал, что алкоголь и я – две вещи несовместные. Но поскольку моим мечтам о танцах ничто не могло помешать, я решил принять любое ее решение. Главное, чтобы Эшли была счастлива, а все остальное неважно.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

    wait_for_cache