Текст книги "Тайна дуэльных пистолетов"

Автор книги: Пьер Буало-Нарсежак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– А почему бы и нет, это забавное место. Боб, у тебя есть деньги?

– Да, папа, у меня есть все, что нужно.

– Ну что же. Гуляйте. Веселого вам дня!

Мальчики были еще такими юными и преисполненными энергии, что оба испытали трусливое облегчение оттого, что могли, наконец, покинуть палату. Они так быстро вышли, что чуть было не сбили с ног человека за дверью, который поспешно повернулся к ним спиной и устремился в конец коридора.

– Ты идешь? – спросил Боб.

Франсуа, который уже сделал было несколько шагов, вдруг остановился и потянул друга за рукав.

– Этот человек… Мне кажется, что он подслушивал.

– Думаешь?

– А что еще он мог делать под дверью?

Они подошли к стеклянной перегородке, за которой днем и ночью дежурила медицинская сестра. Коридор переходил в холл, украшенный цветами. Холл соединялся двустворчатой дверью с внутренним двориком. – Что он делает там? Почему он не входит ни в одну палату?

– Незнакомец повернулся и закурил сигарету. Мальчики увидели его в профиль, а потом и анфас. Огонь зажигалки осветил лицо. Ошибки быть не могло! Хотя у этого человека не было ни бороды, ни усов, они узнали в нем того самого типа, который приходил в дом накануне кражи.

– Он изменил внешность, – прошептал Боб.

– Да. Скрываемся!

Они быстро направились к выходу.

– Что будем делать? – спросил Боб. – Нельзя его упустить. Позовем полицейского?

– Ты видишь поблизости хоть одного? А потом, пока ему объяснишь! Нет, это не годится. А что, если мы проследим за ним?

Они зашли в сад напротив главного входа в госпиталь.

Из-за дождя сад был пуст.

– Торчать здесь нам нельзя, – сказал Франсуа.– Он заподозрит неладное.

– Папина машина! – вспомнил Боб. – Она в конце стоянки. Помнишь?

Спасаясь от ливня, они быстро укрылись в стареньком «моррисе». Ключи так и висели на своем месте. Боб включил дворники. Отсюда хорошо был виден выход из госпиталя. Ребята были уверены, что злоумышленник скоро появится, так как его должно было встревожить их поспешное бегство.

– Что я тебе говорил! – воскликнул Франсуа. – Вот он! Сомнений нет, это тот самый!

Человек оглядывал сад. Потом выкинул сигарету, вынул из кармана связку ключей, подбросил ее на руке.

– Мы должны были предвидеть, что у него есть машина, – сказал Боб. – Что теперь будем делать?

– Ты ведь умеешь водить?

– У меня нет прав.

– Но ведь речь идет о том, чтобы помочь твоему отцу!

– Хорошо, я попробую, – ответил Боб. – Но это может плохо кончиться.

Мотор завелся с первого оборота. Незнакомец шел через сад к стоянке. Он открыл дверцу «остина» [21]21
  Марка английских легковых машин.


[Закрыть]и сел за руль.

– Выезжай, только осторожно,—говорил Франсуа. – Очень хорошо. Ты водишь, как взрослый. Видишь его? Постарайся следовать за ним незаметно.

Перед тем как выехать на улицу, «остин» чуть было не зацепил небольшой грузовичок.

– Он ведет машину не лучше меня, – отметил Боб.

– Нет, – возразил Франсуа после некоторого раздумья, – он просто иностранец. Он не привык к левому движению.

И действительно, машину незнакомца все время тянуло к середине улицы, что на первом же перекрестке вызвало несколько предупредительных свистков полицейского.

– Ты знаешь, в каком направлении он едет? – спросил Франсуа.

– Ни малейшего понятия. Я стараюсь не потерять его из виду. Но я не могу быть одновременно и пилотом, и штурманом. Когда заметишь какой-нибудь автобус, скажи мне его номер. Тогда я соображу.

Как только машин на дороге становилось меньше, незнакомец увеличивал скорость. Боб едва поспевал за ним. Франсуа сидел скрючившись, однако старался следить за чередованием улиц, пытался опознать памятники, мелькающие за окном, и без конца протирал платком ветровое стекло. Автобусы пролетали мимо них, как огромные тени в тумане дождя, и различить их номера было абсолютно невозможно.

– Мы на мосту. По нему проложен железнодорожный путь.

Боб не ответил. От напряжения у него на лбу выступили капельки пота. «Остин» обогнал грузовик. Боб хотел поехать следом, но откуда-то выскочила другая машина, и он уступил ей дорогу, потом запутался в скоростях. Ослепленный грязной волной, взметенной проехавшим мимо грузовиком, он почти наугад резко подал машину вправо, потом влево. Заскрежетали тормоза.

– Я его вижу, – закричал Франсуа.

«Остин» продолжал двигаться на большой скорости. Небо так потемнело, что пришлось зажечь подфарники, чтобы разглядеть дорогу. За окном потянулся какой-то пригород.

Боб с беспокойством поглядывал на счетчик бензобака.

– Боюсь, нам не хватит бензина. Папа всегда забывает вовремя заправиться.

– Будем надеяться, что этот тип живет не очень далеко. Сколько километров мы проехали?

– Когда мы отъехали, я не догадался посмотреть на счетчик, но думаю, не больше семи-восьми.

Они двигались теперь вдоль складов, заводов, пересекли квартал одноэтажных, похожих друг на друга домиков.

– Хоть я всю жизнь живу в Лондоне, но сейчас просто не представляю, где мы находимся. Должно быть, это какое-то северное предместье.

Вдруг «остин» резко повернул влево. Застигнутый врасплох Боб, забыв выключить сцепление, затормозил. Мотор заглох. Потребовалось время, чтобы снова его завести и развернуться. «Остина» уже не было видно. Но узкая дорога, на которую они свернули, была совершенно прямая, без ответвлений. Шла она вдоль огородов, садов, потом через пустыри. Боб прибавил скорость. Франсуа оперся руками на переднюю панель. Он не решался посоветовать Бобу хоть немного сбросить скорость, хотя понимал, что если на этой размытой дороге они натолкнутся на какое-нибудь препятствие, то машину занесет. Что и произошло несколько минут спустя, когда они увидели «остин», стоящий на обочине. Боб резко затормозил. Машина затанцевала, закрутилась то вправо, то влево. Боб так вцепился в руль, что глаза буквально вылезли из орбит. Автомобиль задел бортом стену какого-то дома и, наконец, остановился, перегородив дорогу. Мальчики посмотрели друг на друга. У обоих был бледный вид.

– Это было немного похоже на родео, – дрожащим голосом произнес Боб. – Я перепугался.

– Я тоже, – признался Франсуа.

Боб осторожно переставил машину на обочину, мальчики закутались от дождя и вышли. «Остин» был пуст. Человек, должно быть, вошел в маленький сад, в глубине которого виднелся одноэтажный дом. Франсуа откинул крючок с решетчатой калитки и открыл ее.

– Двоим туда идти не надо, – сказал он Бобу. – Жди меня в машине, не глуши мотор и будь готов сразу же тронуться, как только я вернусь. Я быстренько осмотрю дом.

Такой план был, конечно, немного сумасшедшим, и Франсуа это понимал. Ведь он имел дело с человеком, который не побоялся выстрелить в господина Скиннера. Осторожность требовала бы… Но Франсуа себе уже более не принадлежал. В игру вступил Без Козыря… Мальчик смело вошел в сад. Перебегая от одного дерева к другому, он наблюдал за домом и понемногу подобрался к нему совсем близко. Дом казался пустым. Однако ясно было, что незнакомец должен находиться там. Без Козыря посмотрел на часы. Они показывали полдень. Он легко перебежал площадку перед домом и заглянул в окно. Расположение комнат было примерно такое же, как в доме господина Скиннера. Вход, видимо, находился с другой стороны. Перепрыгивая через лужи, Франсуа обогнул дом и увидел приоткрытую дверь, которая вела в кухню. Может быть, незнакомец обедал? Прижимаясь к стене, юный сыщик подобрался к двери. Никого. Он тихо вошел. Кухня была обставлена наскоро, не было даже холодильника. Пол, видимо, подметали не часто. Еще одна дверь вела в холл. Без Козыря прислушался. Со второго этажа доносился стук пишущей машинки. Пока противник печатает, можно без риска осмотреться. Судя по всему, слуг в доме нет.

Без Козыря начал осмотр первого этажа. В столовой ничего особенного не обнаружилось. Там стоял буфет под стиль эпохи Регентства и висели дешевые гравюры, изображавшие псовую охоту. В салоне пахло плесенью и запустением, Затем Франсуа перешел в маленький кабинет и.,, остолбенел. На столе, между телефоном и справочником, лежал чемодан. Это определенно был он, тот самый чемодан, который прошлой ночью исчез через прутья ограды! Мальчик открыл его. Так и есть! Мраморная рука, слон, кинжал, пистолеты. Сложено все наспех, кое-как. Франсуа без колебаний схватил чемодан. Теперь он сможет… Что он сможет? Смутить мисс Мэри? Пока он не знал, что будет с ним делать. Он был слишком потрясен. Виновность молодой женщины стала очевидной, а человек, который печатал там на машинке, был, видимо, как раз тот бандит, который ранил господина Скиннера. Может быть, еще рано делать выводы?

Мысли роились в его голове. Быстрее! Надо бежать. А потом сообщить об этом. Он вернулся в холл, и когда уже подходил к кухне, случилось неожиданное. Проходя по комнатам, он нигде не закрывал двери. Образовался сквозняк, и одна из рам громко хлопнула. Стук машинки тотчас же прекратился, и Без Козыря услышал на лестнице тяжелые шаги.

Он бросился в сад. Чемоданчик был довольно тяжелый и нарушал равновесие. «А вдруг он сейчас выстрелит?! – билось в голове у мальчика. – Надо же было мне лезть в это змеиное логово!» Добежав до изгороди, он обернулся. Незнакомец, разбрызгивая воду, мчался за ним. Без Козыря подбежал к машине, бросил чемодан на сиденье и крикнул другу:

– Гони! А то он нас схватит!

Мотор был достаточно разогрет, и Боб сразу же рванул с места.

– Езжай куда глаза глядят! – кричал Франсуа. – Главное оторваться от него!

– Ты принимаешь меня за Джеки Стюарда! [22]22
  Знаменитый английский автогонщик.


[Закрыть]

Без Козыря встал на колени на заднее сиденье, чтобы удобнее было следить за преследователем. Он увидел, что незнакомец тоже садится в машину.

– Постарайся двигаться в сторону Лондона! – кричал Франсуа. – Если он нас и нагонит, то там не рискнет напасть.

При первом же повороте Франсуа швырнуло на дверь. Однако он подбодрил Боба:

– Молодец! Жми!

«Остин» мчался за ними, взметая облака водяных брызг.

– Я забрал пистолеты, слона и прочее, – сказал Без Козыря. – В этом чемоданчике все! Хоп!

Они чуть было не столкнулись с грузовиком.

– Если бы у меня был мой мотоцикл, – вздохнул Боб.

НЕПОНЯТНОЕ ПОХИЩЕНИЕ

– Старайся поворачивать направо, – бросил Без Козыря. – У него тенденция срезать на поворотах. Он может кончить тем, что куда-нибудь врежется,

Но эта тактика привела к тому, что очень скоро они перестали ориентироваться. То они ехали по улицам, и у них возникало впечатление, что они приближаются к центру Лондона, то, наоборот, вдруг оказывались в пригороде, где «остин» сразу набирал скорость. Силы бедного Боба были уже на исходе. Ему не хватало тренировки. «Остин» был уже совсем близко. Вдруг перед ними вспыхнул красный свет светофора. Мало того, счетчик показывал, что бензин кончается. Все пропало! Но все же маневр, предложенный Франсуа, оказался их спасением. Боб в очередной раз повернул направо. Забыв в пылу преследования о левостороннем движении, незнакомец повернул за мальчиками и машинально перешел на правую сторону. Он слишком поздно вспомнил, что совершает грубейшее нарушение правил движения в Англии. Он хотел перестроиться, но было уже поздно—его зацепил шедший навстречу мощный грузовик. Из-за поворота ребятам не было видно, что именно произошло с машиной их противника.

– Он влип, – сказал Франсуа Бобу. – Теперь можно ехать немного медленнее..

– Серьезная авария?

– Надеюсь, что нет. Но в любом случае он на какое-то время прикован к месту.

– Ты думаешь, он нас узнал?

– Конечно, нет. Если бы он заметил, что за ним следят, то не ехал бы так открыто к дому. А потом он следовал за нами на большом расстоянии и при таком дожде ничего не мог видеть, кроме задних фар. К счастью, твой отец не единственный обладатель «морриса».

– Ты прав.

Как ни странно, мотор продолжал работать. Возможно, просто счетчик был не отрегулирован. Они остановились у первой бензоколонки и наполнили бак.

– Где мы находимся? – спросил Боб у обслуживавшего их человека.

– В Хэтфилде.

– Хэтфилд! Подумать только!

– Где это? – спросил Без Козыря.

– На северо-востоке от Лондона. Я никогда здесь не был.

– Ты найдешь дорогу?

– Да, это не трудно. Интересно, сколько же километров мы отмахали?

Они не могли даже предположительно ответить на этот вопрос, потому что в пути и при поворотах даже не думали, куда едут. Главное было оторваться от преследовавшего их «остина».

Боб предложил съесть по сандвичу в первом же попавшемся ресторане.

– Знаешь, я больше не могу, – заявил Боб, усаживаясь за столик. – Мне приходилось водить машину, но я никогда не ездил на такой скорости. Тем более в городе. Представляешь, каково мне сейчас?

Франсуа слушал его вполуха. Он думал, открыть ли другу горькую правду. Это ведь сразу уличило бы мисс Мэри! А заодно рикошетом ударило бы и господина Скиннера с Бобом. Правда может разрушить этот очаг, который только-только начал складываться. Он, иностранец, приглашенный в дом, не имеет права проявлять инициативу. И в то же время мальчик понимал, что только он имел сведения, которые помогли бы инспектору Морриссону найти преступника.

– Ты не голоден? – спросил Боб.

Нет, Франсуа больше есть не хотел. Он в первый раз в своей жизни ощутил, что такое ответственность.

– Вот что я предлагаю, – снова начал Боб. – Оставим машину здесь. Во-первых, я ее вел, не имея прав. Во-вторых, мы знаем дом, где прячется преступник. Правда, мы не знаем адрес и найти это место нам вряд ли удастся. В-третьих, ты вошел тайком в частное владение, что наказуется по закону. В-четвертых, мы послужили косвенной причиной автомобильной аварии. Если я правильно понимаю, мы с тобой не переставали совершать идиотские, запрещенные законом поступки и в результате нисколько не продвинулись вперед. Ты представляешь себе выражение лица Мор-риссона, если мы ему обо всем этом расскажем?

– Да, но… чемоданчик!

– Давай оставим его в машине, хотя бы временно. Пожалуй, лучше отогнать автомобиль'на стоянку госпиталя. Я так и сделаю, и на этом мы остановимся. Наш «моррис» никому не нужен, и чемодан будет там в безопасности.

– Хорошо, – сказал Без Козыря. – Но мисс Мэри будет расспрашивать меня о музее Тюссо.

– Ну что же, еще есть время. Мы его посетим. Франсуа был так растерян от сложившейся ситуации,

что даже обрадовался, что инициатива похода в музей принадлежит Бобу и ему самому не надо принимать решения.

Обратный путь они проделали с черепашьей скоростью. Боб старался быть предельно осторожным. Дождь лил не переставая. Всю дорогу Франсуа мучила мысль, что преступник на свободе и, следовательно, может еще навредить. Ребята поставили машину на стоянке госпиталя, и, к счастью, на них никто не обратил внимания. Редкие прохожие, закутавшись в плащи и закрывшись зонтами, торопились по своим делам.

Боб положил чемоданчик в багажник, и они спокойно удалились.

– Что все-таки случилось с этим типом? – спросил Боб.

– Я не разглядел. Видел только, что его зацепили и что он был прижат на повороте. Думаю, что особенных повреждений быть не должно.

– Иначе говоря, он еще мог нас догнать?

– Может быть.

Франсуа старался не думать о том, что этот рыжеволосый тип будет пытаться любой ценой заполучить че-оданчик, который почему-то очень важен для него.

Перед музеем стояла толпа. Как только они попали нутрь, Франсуа забыл свои страхи и волнения. Компо-иции из восковых фигур показались ему очень забавны-и. Виселицы, знаменитые палачи, подземные тюрьмы, арцеры – все это его не так интересовало. Его больше анимали необычное освещение, подчеркивавшее драма-изм сценок, и театральные позы манекенов. Этот спек-акль был в меру страшным. Посмотреть его все-таки стоило. Но самым любопытным оказался зал, где были ыставлены восковые фигуры королевы, принца Филип-а и высоких сановников. Боб потянул Франсуа за рукав и прошептал:

– Хочешь посмотреть планетарий?

– Пойдем, – ответил Франсуа.

На самом деле ему просто хотелось оттянуть еще на час возвращение к разговору об их приключении, от которого он просто страдал.

Они поднялись в планетарий, очень напоминавший Дворец открытий в Париже. Та же архитектура, та же сухая поэзия созвездий, такие же трудно воспринимаемые и вызывающие головокружение цифры. Боб зевал.

– Лично меня, – сказал он, – звезды не очень волнуют. На нашем небе звезды увидишь не часто, а когда они появляются, я уже сплю. Я бы с удовольствием сейчас вздремнул. А ты? Ты не устал?

Франсуа не просто устал, он был разбит. Более того, он был подавлен. Мисс Мэри казалась такой чистой и совсем неспособной на нечестные поступки! А она оказалась сообщницей владельца «остина»! А этот человек был врагом господина Скиннера. Если Франсуа заговорит, он предаст молодую женщину. А если промолчит, то предаст инженера. В любом случае его роль ужасна. Оставалось только одно: вернуться во Францию, то есть бросить самым постыдным способом это дело и позволить восторжествовать злу. Если он уедет, он предаст Боба. Какое ему дело до Млечного Пути, до световых лет, до бесконечности мира, раз он остается пленником семьи Скиннеров!

– Я тоже больше не могу, – сказал он.

– Ну что же, вернемся домой.

Они сели в автобус и поспели как раз к чаю. Мисс Мэри была дома.

– Вы совсем промокли! – вскричала она. – Где это вы так?

– Мы немного прошлись, – объяснил Боб.

– Быстро переодевайтесь.

Полная искренней заботы, улыбающаяся, так хорошо владеющая собой! А этот взгляд, прямой и открытый! Франсуа занялся переодеванием с тяжелым сердцем. Он надел фланелевые брюки и теплый пуловер, сменил ботинки, но прежде чем спуститься вниз, мальчик открыл свой дневник и на мгновение задумался. Можно было записать в него столько нового! Но в результате он написал короткий комментарий, который полностью отражал его состояние: «Я ничего не понимаю!» Он засунул блокнот в самый дальний угол шкафа, под сорочки и платки.

А Боб внизу рассказывал о посещении музея мадам Тюссо. При этом вел себя совершенно естественно и непринужденно (его любимое выражение). Видя, как он намазывает масло на жареные хлебцы, трудно было представить, что всего несколько часов назад он гнал машину по дороге в пригороде Лондона и что его преследовал человек, готовый на все. Тот самый человек, который в предыдущую ночь… Франсуа взял у мисс Мэри чашку чая немного дрожащей рукой.

– А какие у вас планы на завтра? – спросила она.

– Завтра, – почти сухо ответил Боб, – оперируют папу. Поэтому у нас нет планов. Видно будет… Если все будет хорошо, может быть, мы сходим в Британский музей.

– Боб, – ласково заговорила мисс Мэри, – верьте мне, что я не менее вас беспокоюсь. Но мы должны уметь держать себя во всякой ситуации. Именно поэтому вы должны составить себе план. Договорились? Вы идете в Британский музей. Это наилучший способ поддержать вашего отца, продемонстрировав ему, что вы в него верите. Он сейчас так нуждается в этом!

Еще секунда, и она потеряла бы самообладание. Уголки ее губ начали слегка подергиваться. Ах, если бы знать, что на самом деле скрывается за этой маской холодной любезности! Конечно, она переживала за господина Скиннера. Но тогда почему она ночью передала этот абсурдный набор предметов человеку, который бродил по коридорам госпиталя?

Это шантаж? Мысль о шантаже крутилась в голове Франсуа, хотя она пока ничем не подкреплялась. Предстоящая операция как бы давала Франсуа отсрочку. В определенном смысле это было очень кстати. Если он все-таки решит уехать, то после операции поговорит. Такими рассуждениями Франсуа себя немного подбодрил и отправился рассматривать рисунки Боба, которые тот прятал на чердаке.

Франсуа был поражен! Он настроился увидеть прилежные, школьные рисунки, а перед ним были эскизы, свидетельствовавшие о явном таланте. У Боба был яркий дар карикатуриста. Несколькими штрихами мальчик передал забавные манеры госпожи Хамфри. С очками, сдвинутыми на лоб, с неодобрительным взглядом и скорбно поджатым ртом бедная гувернантка была даже более естественна, чем в жизни. Так же выразительно был сделан набросок с мисс Мэри. Это был не просто портрет, а позорный столб. Каждая деталь соответствовала оригиналу, но в целом лицо выражало презрительное безразличие, которое не было заметно на самой модели.

– Ты безжалостен, – заметил Франсуа. – Но у тебя, конечно, настоящий дар.

– Правда? – обрадовался Боб. – Подожди, я покажу тебе мои другие работы.

Неудивительно, что Боб предпочитал хранить в тайне ото всех свои рисунки.

– Я-то думал, что ты делаешь серьезные работы.

– Иногда. Но я больше люблю этот жанр. Это быстрее и забавнее.

– Но в Париже ты мне ничего об этом не говорил.

– Я не рискнул. Это ведь немного зло, то, что я делаю. Ты не находишь?

– Да. Немного.

– Эта работа меня успокаивает. Закончив портрет, я чувствую себя счастливым. Я даже не могу тебе объяснить это мое состояние.

– А не хочешь ли ты быстренько нарисовать меня?

– Нет. Только не тебя. Потому… потому, что я тебя люблю.

Они еще долго разговаривали, и вскоре между ними возникла такая близость, которая была куда сильнее товарищества, связавшего их в силу обстоятельств. Дождь стучал по крыше, капли падали им на головы, в щели дул ветер. Они сидели на полу, поджав колени, как мальчишки, играющие в песочнице, и серьезно разговаривали о будущем.

– Папа делает свои автоматы. Значит, я имею право делать мои карикатуры. Поучившись основательно, может быть, я смогу работать в какой-нибудь газете. А может быть, я попаду в театр. Знаешь, мне бы очень хотелось делать эскизы для театра.

Бедный старина Боб даже не подозревал, что на них надвигается беда с такой же неумолимостью, как эта ночь, которая постепенно наступала на чердак. Может быть, это и был как раз тот момент, когда надо все ему рассказать? Но откуда взять силы, чтобы разрушить их прекрасное взаимопонимание? Все нарушил голос госпожи Хамфри: «Обед готов». Боб спрятал свои рисунки, и мальчики спустились вниз. Обед прошел при гробовом молчании. Озабоченная мисс Мэри не поддерживала разговора. У Франсуа слипались глаза. Он не спал уже две ночи, и у него больше не было сил. Воспользовавшись первым же удобным случаем, он ушел к себе в комнату. Никаких размышлений, никаких заметок в дневнике, все завтра, а сейчас спать…

А назавтра все произошло, как бывает в сказках. Произносится одно заклинание, и что-то происходит. Телефон зазвонил, когда Франсуа принимал душ. Он слышал какую-то суету, крики, беготню, и внезапно его сердце сжалось. Неужели что-то с господином Скиннером? Но ведь врач уверял, что все будет нормально. И потом, операцию должны были делать позднее. Он выключил воду и начал спешно одеваться, когда в дверь забарабанил Боб.

– Входи.

Боб был так взволнован и так задыхался, что еле вы-I говорил:

– Папу… папу похитили!

– Что?!

– Похитили! Морриссон только что нам сообщил.

Франсуа вместе с другом побежал вниз. Боб едва сдерживал слезы. Они нашли мисс Мэри в кабинете. Она сидела выпрямившись возле телефона с искаженным лицом и блестящими от слез глазами. Увидев ребят, она прошептала неузнаваемым голосом:

– Ничто нас не спасет.

Но ведь если она сообщница гангстера, она должна была быть в курсе его намерений? Тогда почему она в таком состоянии? Мисс Мэри не играла комедии, было видно, что она действительно в отчаянии.

– Боб, – сказала она, – мне нужна помощь. Будь умницей.

Она провела рукой по глазам, как будто хотела побороть дурноту, и заговорила снова, но уже твердым голосом:

– Предупреди госпожу Хамфри, пока я вывожу машину. Пошли со мной, Франсуа. Вы откроете ворота.

Они пошли в гараж. По дороге она рассказала Франсуа, что ей удалось узнать.

– Похоже, что Джонатан исчез при очень странных обстоятельствах. Медсестра ничего не видела, хотя и не выходила из кабинета, где дежурила. Как мне жаль, Франсуа, что вы вынуждены делить с нами это несчастье!

Что она имела в виду? Намекала, чтобы он вернулся в Париж? Видимо, нет, потому что тут же добавила:

– Какое счастье, что вы с нами. Пожалуйста, не оставляйте Боба. Я боюсь за него так же, как за Джонатана.

Франсуа не хватило времени обдумать сказанное, потому что к ним бежал Боб. Он вскочил в машину.

– Что сказала госпожа Хамфри? – спросила мисс Мэри.

– Она, как всегда, возмущена.

В пути все молчали. Перед мысленным взором Франсуа все время возникал рыжий человек, который, казалось, кого-то подстерегал в коридоре. Войти в палату, не пройдя мимо кабинета, где находится медсестра, невозможно. На деле все оказалось еще более сложным, чем думал Франсуа5. Когда полчаса спустя они слушали рассказ инспектора, им казалось, что случилось просто невероятное. Вход в палату охраняли два полицейских, а Морриссон тщательно осматривал помещение.

– Это невозможно, – говорил он, растерянно ощупывая предметы. – Окно палаты выходит во двор. Оно закрыто изнутри. Значит, в него никто не влезал. Коридор выходит к запасному выходу, который открывается только изнутри и был тоже закрыт. Без помощи изнутри войти сюда никто не мог. Остается только коридор, который выходит к небольшой зал, где днем и ночью дежурит медсестра. Мимо нее никто не проходил. Как видите, вариантов не много. Или окно, или запасной выход, или коридор. Но мы уже понимаем, что ни один из этих путей не подходит. К тому же господин Скиннер спал. Ему каждый вечер дают снотворное. Вынести спящего человека непросто. Для этого нужны два-три человека, а если один, то оч*ень сильный. И эти люди, конечно, устроили бы шум. А мисс Норт, ночная дежурная, ничего не видела и ничего не слышала. Сразу предупрежу вас, что эта женщина вне всяких подозрений. Ничего не видела, не слышала и ни на секунду не покидала свой пост. Это просто невероятно!

Инспектор не мог усидеть на месте. Он выходил из палаты в коридор, потом снова возвращался в палату, машинально переставлял на прикроватной тумбочке лекарства, открывал и закрывал шкаф, в котором лежало белье, и время от времени повторял: «Невероятно!»

Потрясенный Боб грыз ногти. Мисс Мэри сидела с бесстрастным лицом. Она была не из тех, кто обнажает свои эмоции. А Франсуа, стоя немного позади, продолжал терзаться. Виновна? Невиновна? Настало ли время рассказать о ее ночной прогулке с чемоданом? А если она действовала по принуждению? А если ей тоже угрожали похищением или смертью?

– Мотив ясен, – сказал инспектор. – В досье, которое унес вор, он не смог найти сведений, необходимых ему для использования изобретения. Тогда он решил выкрасть господина Скиннера и заставить его говорить.

– Джонатан не заговорит, – сказала мисс Мэри.

– В этом случае…

Морриссон пожал плечами. У него не было сомнений: инженер обречен. Но чтобы подбодрить родственников, он с оптимизмом проговорил:

– Мы его найдем. Не так это просто – перевезти раненого так, чтобы никто этого не заметил. Нужно было украсть автомобиль «скорой помощи». Эта машина где-то останавливалась. Люди ее видели. Нет, я не беспокоюсь, мы скоро нападем на след. Единственный вопрос, это как господин Скиннер перенес этот переезд. Я думаю, что его увезли недалеко, по крайней мере, не дальше пригорода.

Франсуа и Боб переглянулись. Оба подумали о доме, куда они попали вслед за владельцем «остина». Но они не вспомнили бы дорогу, поэтому признание бесполезно. Они страдали оттого, что не могут помочь, а тем временем господин Скиннер, не имея необходимого ухода, может быть, умирает. Франсуа мучился еще и вопросом, должен ли он выдать мисс Мэри. Нет, это просто выше его сил. Пусть действует полиция.

Инспектор советовал им вернуться. Попросив их приехать в госпиталь, он хотел только показать, с какими трудностями столкнулся, и предупредить тем самым возможные упреки в медлительности с их стороны.

Всю обратную дорогу Франсуа с Бобом обсуждали, как же удалось вынести раненого. Был ли в госпитале сообщник? Нет, этого не может быть, инспектор ведь сказал, что медсестра вне всяких подозрений.

Мисс Мэри рассеянно слушала разговор мальчиков. Сама она в нем не участвовала. «Черт возьми, – думал Франсуа, – она знает, что произошло и где спрятан господин Скиннер. Она знает про этот дом!» И в его голове родился план. За мисс Мэри надо постоянно следить, слушать разговор, если она звонит по телефону, не спать, сторожить у ее окна на случай, если незнакомец вернется к изгороди. Это, конечно, немного бредовая идея… Во всяком случае, не надо исключать полностью этот вариант, ведь он дае/г хотя бы слабую надежду найти господина Скиннера. Конечно, Франсуа не питал особых иллюзий, он понимал, что бессилен. Ведь если молодая женщина пойдет, например, за покупками, он же не сможет следить за ней. Если она будет писать письмо, он не сможет его перехватить. Значит, он просто будет собирать новые данные, даже самые ничтожные, чтобы потом поднять по тревоге Морриссона. Выдать мисс Мэри Мор-риссону? А почему нет? Тем более что теперь жизнь господина Скиннера висит на волоске!

По возвращении домой они окунулись в обычные дела. Машину оставили перед входом. И пока мисс Мэри вводила в курс дела госпожу Хамфри, Боб начал сервировать стол, а Франсуа сел писать письмо родителям. В нем он излагал свои впечатления от музея мадам Тюссо и – почти ни слова о семье Скиннеров.

Госпожа Хамфри зажарила курицу, но никто к ней не притронулСя. У Боба болела голова.

– Я тоже неважно себя чувствую, – сказала мисс Мэри. – Однако я должна позаботиться о продовольствии. А то у нас уже ничего нет.

Франсуа насторожился.

– Можно я вам помогу? – спросил он.

– О нет! Я привыкла делать все сама. Лучше составьте компанию Бобу.

Но Франсуа не проведешь! Происходило то, что он и предполагал. Она поедет к рыжему типу, Франсуа это чувствовал. Что делать? Он придумывал разные способы, но все они были нереальны. Наконец, ему пришла одна мысль, которая, может быть, была не очень удачной, но, пожалуй, единственно возможной в данных обстоятельствах. Помогая Бобу собирать со стола, он крутил эту мысль в голове.

– Ты должен отдохнуть, – сказал Франсуа. – Полежишь, восстановишь силы, а я пока займусь почтой. Часа в четыре, если не будет дождя, мы куда-нибудь сходим. Постарайся немного успокоиться. Морриссон хоть и не супермен, но у него огромные возможности. Ему надо доверять.

Боб проглотил две таблетки и согласился прилечь. А Франсуа предупредил мисс Мэри, что пойдет купить почтовых открыток, и сделал вид, что уходит. А на самом деле он спрятался за «даймлером». Он решил так: теперь или никогда!

Мальчик открыл багажник. Он был довольно объемный, хотя много места занимало запасное колесо. В багажнике даже был постелен кусок ковра. Франсуа убедился, что замок можно открыть и изнутри, и, оглядевшись вокруг, ловко скользнул внутрь и закрыл крышку. Конечно, было тесновато, но покрутившись немного, он нашел более-менее удобное положение. Воздуха было достаточно, так как машина была старой и крышка закрывалась неплотно. Хотя все равно сильно пахло маслом, резиной, кожей.