Текст книги "Тайна дуэльных пистолетов"

Автор книги: Пьер Буало-Нарсежак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

СТРАННОЕ ОТКРЫТИЕ

Что это, продолжение сна? Нет. Перед ним стоял настоящий Боб Правда, очень испуганный. Так что это была не шутка. Как будто повторялась прошлая ночь. Франсуа тут же проснулся.

– Он в кабинете?

– Нет, в салоне. Мисс Мэри услышала шум, ее комната ведь как раз над салоном.

Дом был погружен в тишину.

– Пойдем на разведку, – сказал Боб.

Франсуа встал. В коридоре он увидел мисс Мэри, которая прислушивалась к звукам, доносящимся с первого этажа. Франсуа не сразу узнал ее. Ненакрашенная, в халате, с заплетенными на ночь косичками, она казалась беззащитной маленькой девочкой. А они, один в голубой пижаме, другой в бордовой, тоже вели себя как испуганные мальчишки. При слабом свете ночника, горевшего в конце коридора, они составляли очень странную группу. Как будто собрались на совет перед тем, как начать какую-то необычную игру.

– Слышите? – шепнула мисс Мэри. – Я уверена, что там кто-то есть.

С первого этажа донеслось тихое поскрипывание.

– Может, это госпожа Хамфри? – тоже шепотом спросил Франсуа.

– Нет, я проверила, она спит.

Они не знали, что делать. Спуститься вниз? Это может быть очень опасно, ведь теперь они знали, что человек с бородой способен на многое. Конечно, это он снова пришел в их дом. Позвать на помощь? Но телефон находится как раз в кабинете, в двух шагах от преступника. Что же предпринять? Оставаться на месте? А если он сам поднимется наверх? Мальчики ждали, что решит молодая женщина, но она тоже была совершенно растеряна. Франсуа посмотрел на часы: половина первого.

– Послушайте, – сказал Боб, – нас ведь трое, а втроем можно и рискнуть. Пошли!

Он зажег в коридоре верхний свет и первым стал спускаться по лестнице. Дойдя до середины, все трое остановились. Тишина. Пошли дальше, ступенька за ступенькой. Бледные, напряженные, они добрались до первого этажа. Когда до салона оставалось несколько метров, они услышали какой-то звук и замерли.

– Значит, я все же не ошиблась? – прошептала мисс Мэри. – Франсуа, зажигай свет. Выключатель около тебя.

Франсуа нащупал выключатель, и в холле загорелась четырехрожковая люстра. Ночной посетитель должен был заметить полоску света под дверью и что-то предпринять.

Но ничего не произошло. Тогда Боб решительно распахнул дверь в салон.

– Кто здесь? – крикнул он дрожащим голосом. Потом обернулся и объявил: – Нам показалось.

Мисс Мэри и Франсуа подошли к нему и увидели, что одно из окон приоткрыто и его створка поскрипывает от ударов ветра. Боб тоже это заметил и кинулся включать свет.

В салоне не было видно следов разбоя. Они приблизились к окну и обнаружили, что в болтающейся на ветру створке был аккуратно вырезан, видимо алмазом, кусок стекла. Через него вор мог поднять шпингалет и открыть окно.

– Ничего не понимаю! – сказал Боб. – Столько труда – и ради чего?

Вдруг мисс Мёри вскрикнула:

– Украден слон!

Она показала на этажерку, где рядом с книгами раньше стояла фигурка из слоновой кости. Ее там больше не было.

– Очень странно, – сказал Боб. – Это ведь совсем не самая ценная вещь.

– Слон был большой? – спросил Франсуа.

– С кулак. И даже больше.

– Ой, пропала мраморная рука! – воскликнула мисс Мэри.

Франсуа вспомнил, что вчера на камине он видел мраморную женскую руку. Она тоже исчезла.

– А пистолеты? – хватился Боб. – Их нет. Вчера я положил их на этот стол.

Медленно оглядывая все кругом, они пытались установить, что еще пропало.

– Кажется, все остальное на месте, – сказала мисс Мэри.

– Нет, – ответил Боб, – не хватает малайского кинжала.

Действительно, на стене между саблей самурая и полинезийским кастетом зияло пустое место.

– Вот дела! – изумлялся Боб. – Просто удивительно! Предпринять столько усилий, рисковать и ради чего? Слон, мраморная рука, кинжал и два пистолета!

– Может быть, ему не хватило времени, – предположил Франсуа, – а то бы он взял и что-то другое?

– Здесь полно куда более ценных вещей. Вот, например, этот церковный ковш, всадники из нефрита. Зачем тащить слона, когда рядом с ним стоит Будда, стоящий в двадцать раз дороже! Как-то глупо!

– И особенно странно, – добавила мисс Мэри, – что не прослеживается связь с похищенными документами.

Франсуа думал как раз о том же. Разные воры подряд залезли в один и тот же дом – такое совпадение маловероятно. Но как же это понимать? – Я почти уверен, что все-таки это снова приходил наш бородач. Вчера ему не удалось взять что-то, что ему было нужно, – сказал Франсуа.

– Например, слона, – засмеялся Боб.

– Вам это может показаться неубедительным, но это абсолютно точно. Этот человек, зная, что в доме люди и его могут увидеть, тем не менее идет на риск и вырезает стекло. Вывод: ему во что бы то ни стало надо было сюда вернуться.

– Без Козыря приступает к расследованию! – начал подхихикивать Боб. – Слушайте его. Если его хорошенько попросить, он расскажет, что этот человек должен быть левшой и в пять лет переболел скарлатиной.

Пережитый страх постепенно отступал, и беззаботность возраста брала свое. Но мисс Мэри было не до смеха. Она заперла окно.

– Мы сами виноваты в том, что случилось. Учитывая события прошлой ночи, надо было закрыть ставни. Ну а теперь мы должны предупредить инспектора.

Это действительно нужно было сделать. Они перешли в кабинет, и мисс Мэри связалась с полицией. Тут проснулась госпожа Хамфри, которая спала над кабинетом, и Боб отправился наверх, чтобы ее успокоить.

– Как это ужасно, – жаловалась в телефон молодая женщина. – Ну хорошо, подождем. Но не можем же мы не спать всю ночь! Пожалуйста… Спасибо.

Она повесила трубку.

– Инспектора, конечно, нет. Но его предупредят. Придется его подождать. Приготовить чай?

Получилось довольно странное чаепитие посреди ночи. Они старались двигаться бесшумно, не звенеть приборами и шепотом обсуждали непонятную кражу.

– Откуда они, эти предметы? – спросил Франсуа. – Может, их объединяет происхождение?

– Эти вещи принадлежали моему деду, – ответил Боб. – Мне кажется, что руку он купил в Риме. Откуда слон – не знаю. Скорее всего, с Цейлона, оттуда же Будда и еще несколько вещиц. Кинжал из Лондона. Что касается пистолетов, то дед получил их от атташе посольства после одной дуэли. Это было еще до 1914 года. Я часто слышал эту историю. В Сиднее между другом моего деда и одним немцем из консульства произошла ссора. Мой дед был секундантом на дуэли и потом получил в подарок эти пистолеты. Он ими очень дорожил.

– А… сама дуэль? – спросил Франсуа.

– Все прошло нормально. А теперь, если изо всего этого ты сможешь извлечь дедукции, я скажу тебе «браво»!

Мисс Мэри задумчиво пила чай. Казалось, что болтовня двух мальчиков совсем ее не интересует. Франсуа вдруг понял, как далек мир подростков от интересов взрослых. Она, видимо, думала о раненом, о том человеке, за которого она вскоре выйдет замуж и который для нее был совсем иным, нежели просто героем неясной авантюры.

– Держим пари, что ты не раскроешь тайны? – предложил Боб.

– Это не тема для игры, – ответил ему Франсуа и заметил, что молодая женщина бросила на него удивленный и одновременно благодарный взгляд. Боб этого не заметил и потому продолжал:

– Слон не полый. Пальцы руки не отвинчиваются. Кинжал как кинжал. Пистолеты ты сам видел. Внутри них нет никаких тайников. Я держал эти предметы в руках много раз. Что касается коробки для пистолетов, то это обычная коробка, без двойного дна. Я думаю, что этот человек просто маньяк или ненормальный.

Франсуа, в котором явно сидел дух противоречия, возразил:

– А если это коллекционер? Боб пожал плечами.

– Возьмем для примера пистолеты. Что в них особенного? И не новые, и не такие уж старинные. Вряд ли они дорого стоят. Кинжал – это вообще пустяк. Рука – это да, это, может быть, более дорогая вещь. Может быть, это слепок с руки какой-нибудь знаменитой личности.

– Боб, – вмешалась мисс Мэри. – Ты пьешь слишком много чая, ты не сможешь уснуть.

Но мальчик был страшно возбужден.

– Разве дело в этом? Я думаю о папе. Что он скажет? Ведь все, что принадлежало деду, – это священно. Кроме того, я все время представляю себе лицо Морриссона. Он решит, что мы над ним издеваемся. Морриссон вам нравится? Он ничего, правда?

В этот момент они услышали, что за изгородью остановилась машина.

– А вот и он! – сказал Боб. – Сейчас посмеемся!

– Боб, веди себя достойно!

Мисс Мэри, должно быть, подумала в этот момент, что воспитание этого мальчика, так долго предоставленного самому себе, будет непростым делом.

Втроем они пошли открывать ворота инспектору, который был явно недоволен, что его побеспокоили в такой поздний час. Мисс Мэри коротко рассказала ему о событии. Как и предвкушал Боб, Морриссон просто подпрыгнул, когда услышал, что именно украдено.

– С ума можно сойти! – воскликнул он. – И ради этого так рисковать! Ведь на этот раз злоумышленнику нужно было перелезть через изгородь. Ведите-ка меня в ваш салон.

Скривив губы, инспектор долго изучал вырезанную часть оконного стекла.

– Это сделано довольно неумело, – заметил он. – Наверное, шуму было много. Кто спит в комнате над салоном?

– Я, – ответила мисс Мэри. – Я слышала какой-то скрип, видимо, когда вор поднимал раму.

– Разберемся, – мрачно бросил инспектор. – Если я правильно понимаю, один из этих предметов должен скрывать в себе тайник.

Боб локтем толкнул Франсуа.

– Нет, – ответила мисс Мэри. – Никаких тайников. И, кроме того, господину Скиннеру нечего было утаивать. Самым драгоценным в его доме были его записи, а они уже украдены.

Морриссон с многозначительным видом начал осматривать мебель и книги, время от времени бросая через плечо вопросы:

– Больше ничего не пропало? Вы уверены? Часто ли господин Скиннер заходил в эту комнату? Не являются ли украденные вещи именно теми, к которым он был привязан более всего?

– Он «плавает», – шепнул Боб на ухо Франсуа.

– Хорошо, – заключил инспектор. – Завтра я повидаюсь с господином Скиннером. Думаю, что только он сможет дать мне полезные сведения. Доброй ночи! – Он неловко поклонился мисс Мэри. – Я думал, что здесь больше нечего красть. Я ошибся. Прошу меня извинить.

И, не обратив на мальчиков никакого внимания, вышел.

– А мы… – бурчал Боб, – нас…

– Нас ни в грош не ставят! – сказал Франсуа.

– Вот именно! Какой невежа!

В эту ночь Франсуа решил вести дневник. Поскольку спать ему не хотелось, он взял бумагу и вначале изложил события, свидетелем которых он был, а потом описал свои впечатления1. Это было очень интересно и в то же время полезно.

Только начав писать, он понял, что не может составить портрет людей, которые его окружали. Например, Боб. Да, он хороший мальчик. Но, обрисовав его, Франсуа надолго задумался. Вот дальше-то и начинается тайна! Каковы на самом деле его отношения с отцом? А с мисс Мэри? В чем Франсуа был уверен, так это в том, что Боб в некоторой степени страдал комплексом неполноценности. Правда, он сам смутно представлял, что означает этот научный термин. А господин Скиннер ? Кто он? Прекрасный инженер, это так. А какой он человек? «Если бы я лучше знал жизнь, – думал Франсуа, – я уловил бы массу деталей, которые сейчас не замечаю. Я считаю себя взрослым, а на деле мир, который вокруг меня, совсем непонятен. Черт возьми, скоро уже три часа! Я еще никогда не ложился спать так поздно!»

Лежа в постели, Франсуа еще долго оставался под впечатлением от своего открытия об ограниченности его мира и возможностей. Весь следующий день он был рассеян, жил как бы вне всего окружающего. Он впервые понял, что изучать лица интереснее, чем вещи.

Они навестили господина Скиннера. За прошедшие два дня он как будто постарел. Неровная и жесткая щетина делала его тонкое лицо расплывчатым. Взгляд был лихорадочный. Казалось, что он чего-то боится. Впрочем, это было неудивительно, потому что операция была назначена на завтра.

Около его постели сидел господин Меррил. Эта личность показалась Франсуа более понятной. Полное лицо, перерезанное полоской строгих усов, порыжевших от чрезмерного курения, красный нос, серые с красными прожилками глаза, причем правый глаз больше левого. По лбу шла красная полоска от шляпы. А акцент! Акцент был такой, что господин Скиннер мог бы только от него заболеть! Меррил был явно самоучка, добившийся в жизни всего с помощью кулака, – прямая противоположность господину Скиннеру. Как они смогли договориться между собой? А голос! Каркающий, охрипший. Каждую фразу он начинал словами: «Я, мой дорогой» или «Я, моя дорогая мадемуазель»… Зачем он сюда пришел? Движут ли им дружеские чувства или он просто ценит того, кто стоит миллионы? Скорее всего, и то и другое.

Господин Скиннер и мисс Мэри обменялись выразительными взглядами. Ясно, что Меррил был совершенно некстати. Визит к раненому получился коротким. Конечно, говорили о второй краже, такой странной и загадочной. Господин Скиннер подтвердил, что украденные вещи не очень дороги. Он тоже не понимал, почему были взяты именно они. Но этому событию он, казалось, не придавал особого значения.

– Завтра мы снова приедем, – сказала мисс Мэри. Франсуа заметил, что господин Скиннер кинул на нее отчаявшийся взгляд. Почему? Хирург ведь настроен весьма оптимистично! Но Франсуа не был на месте раненого и поэтому не мог понять его.

– Сходите в зоологический сад, – предложила мисс Мэри. – У меня много дел по дому и еще надо найти какого-нибудь рабочего, чтобы починить раму.

Прогулка получилась немного тоскливой. Конечно, Франсуа еще никогда не видел такого прекрасного зоопарка. Но у Боба интереса к нему совершенно не было. Они долго бродили около бассейна с пингвинами, потом по павильону насекомых и отделению пресмыкающихся. Они видели хищников, жирафов и слонов. Неожиданно Боб произнес:

– Папа меня беспокоит. Он очень изменился. – Но это неудивительно.

– Ты меня не понял, мне кажется, что его душу что-то гложет.

– Объясни подробнее…

– Я чувствую, что-то не то, и все. И это «что-то» происходит между ним и Меррилом… Посмотри, здесь раньше жила гигантская панда, она умерла… Я не люблю Меррила. Он думает только о своей выгоде. Он, должно быть, сердит на папу. А папа же не виноват, что на него напали и украли бумаги!

Поздно ночью Франсуа все еще писал. Он записывал все, даже самые обыкновенные вещи, потому что ничего нет обыкновенного, теперь он был в этом убежден. Например, госпожа Хамфри надулась. Почему? Возможно, ей было неприятно, что мисс Мэри хозяйничает в доме, вот сама позвонила стекольщику, в то время как этим должна была заняться она. Она же должна была закрывать ставни. Господи, что же будет, когда мисс Мэри станет госпожой Скиннер ? Видимо, гувернантка уйдет. Возможно, именно поэтому обед был невкусным. Мясо было переварено, а картофель недожарен. При стремлении оставаться все время в тени, госпожа Хамфри была личностью! Ее глубоко потрясла вторая кража. Что кто-то пришел за папкой, уже было из ряда вон. Но украсть предметы, в некоторой степени находившиеся под ее охраной, потому что она каждый день стирала с них пыль, – уж совсем ни в какие ворота! Она решила, что эта выходка была нацелена именно против нее. «Этого никогда бы не произошло во времена моего бедного Господина, – говорила она. (Бедный Господин – это был отец господина Скиннера.) – Во времена моей молодости люди были иначе воспитаны». И конечно, она ставила это в вину мисс Мэри, которая была там и ничего не предприняла. Следовательно, она причисляла ее к категории людей, воспитанных плохо.

Франсуа записал еще несколько мыслей, перечел, зевнул. Уже давно пора лечь в кровать. Но поскольку было жарко, он открыл окно и приподнял ставни. Как жаль, что сад так неухожен! Но теперь у господина Скиннера будет возможность нанять, наконец, садовника. Если у него и был сложный период, то отныне, благодаря господину Меррилу, он выходит из затруднений. Далекий свет фонаря бросал бледные отсветы на сад и слабо освещал аллею. И вдруг Франсуа откинулся назад. Он заметил в саду движущуюся тень.

Франсуа был страшно взволнован, но, несмотря на это, он высунул голову из окна. Нет! Это был не вор. Это была… мисс Мэри, которая собиралась уезжать. Он сразу узнал ее. Она шла к ограде и несла в руках что-то вроде пакета. Франсуа не верил своим глазам! Чемодан! Но почему мисс Мэри уезжает вот так ночью, никого не предупредив? Это так на нее не похоже.

Франсуа больше не раздумывал. Он решил не терять времени и даже не стал надевать брюки и тапочки. Мальчик на цыпочках вышел в коридор, тихо спустился с лестницы, пересек вестибюль и заметил, что дверь осталась полуоткрытой. Значит, мисс Мэри собиралась вернуться. Но тогда зачем она взяла чемодан? Вдруг Франсуа подумал, что действия молодой женщины его не должны касаться и что он, как приглашенный в этот дом, не должен вмешиваться в чужую жизнь. Но, с другой стороны, приглашен-то он господином Скиннером и, значит, обязан действовать даже тайно, если вдруг заметит в доме что-то необычное, особенно имея в виду то, что произошло. Поведение же мисс Мэри показалось ему более чем странным. Осыпавшаяся листва позволяла легко вести слежку, и Франсуа удалось подойти совсем близко. Мисс Мэри остановилась у ограды, но вместо того чтобы открыть калитку, поставила чемодан на землю и стала ждать. Франсуа спрятался за каштаном. Сейчас он мисс Мэри видел лучше и с удивлением отметил, что она в халате. Тогда Франсуа наконец понял. Кто-то должен подъехать.

Он уже не удивился, когда заметил по другую сторону решетки тень человека. К сожалению, свет фонаря был не настолько силен, чтобы Франсуа мог различить его лицо. Силуэт, который он видел, позволял сделать вывод, что это довольно высокий человек. Мисс Мэри произнесла несколько слов, потом подняла чемодан и попыталась просунуть его через прутья решетки. Человек помог ей, сжав бока чемодана, от чего он стал уже и прошел через прутья. Человек взял чемодан и быстро растворился в темноте.

Мисс Мэри не двигалась. Прошли две-три минуты, и в конце улицы послышался звук отъезжающей машины. Мисс Мэри еще немного послушала и направилась обратно к дому. Она прошла совсем рядом с затаившимся Франсуа. Мисс Мэри промокала глаза белым платком, она плакала...

Она плакала! Франсуа как будто приковало к земле. Что все это значило? Кто был этот человек? Сообщник? Но сообщник в чем? Само это слово было оскорбительным. Мисс Мэри не способна на недостойные действия! н направился к дому, но шел медленным шагом, чтобы дать возможность молодой женщине вернуться в дом. Но вдруг знакомый звук заставил его подпрыгнуть. Мисс Мэри заперла входную дверь. Он услышал, как защелкнулся замок. Он заблокирован в саду!

Но нет. Это было бы просто глупо. Мальчик на цыпочках подбежал к двери, подергал за ручку. Увы! Позвонить? Тогда придется во всем сознаться. Какой стыд! Остаться до утра на площадке перед входом и попытаться незаметно проскользнуть в дом, когда откроют двери? Провести на улице всю ночь? Так можно и воспаление легких подхватить. Ну нет! «Глупец! Тупица! Кретин!» Но напрасно Франсуа себя ругал, это ничем помочь не могло.

Он ходил вокруг дома, осторожно ступая по гравию, который колол его босые ноги. Дверь кухни тоже была заперта, и все ставни тщательно закрыты. Он вернулся к главному входу в дом, сел на верхнюю ступеньку и стал размышлять. Что же предпринять?

«Без Козыря! Старик! Настало время действовать!» Франсуа чувствовал себя виноватым. Как объяснить свое поведение? Может, сказать, что он иногда подвержен лунатизму? Нет, это будет смешно. Чтобы хоть немного согреться, мальчик начал растирать себе ноги, руки и бока.

Что за нелепая идея следить за мисс Мэри? Давно бы уже спал в своей теплой постели.

Одно окно в доме было открыто. Да ведь это его окно! Вот это да! Значит, не все потеряно.

Он отошел подальше, чтобы лучше видеть фасад. Водосточной трубы около окна не было. Выступов в стене тоже. Но по стене неровно вился плющ. И если он достаточно прочный…

Франсуа раздвинул листву и потрогал узловатые ветви. Прекрасно! Подняться надо всего на три-четыре метра. Он повис на одной ветви, попробовал, выдержит ли она его вес. Все должно получиться. Но вот только листва сильно шуршит.

СУМАСШЕДШАЯ ПРОДЕЛКА

Его руки довольно легко находили узлы, за которые можно было ухватиться. Они ощупывали ветки, камни, из которых были сложены стены, и как будто спрашивали: «Можно ли двигаться дальше?» А вот ноги слушались плохо. Они соскальзывали, задевали листву и то и дело обрывались в пустоту. Тогда Франсуа чувствовал вес своего тела. Оно тянуло его вниз. Мальчик очень замерз. Плющ был мокрый, пижама прилипала к телу и стесняла движения. Он задыхался.

Край окна был еще далеко. Франсуа на секунду остановился, зацепившись за стену пальцами рук и ног. У него пересохло в горле. Он убеждал себя: «Я могу… я могу…», но силы были на исходе. Однако он все-таки снова медленно и тяжело начал взбираться вверх. По мере того как он поднимался, ветви плюща становились все тоньше. Они были скользкие и узловатые. Приходилось искать справа и слева более крепкие ветви и двигаться зигзагом. Земля была уже далеко, и опасность упасть возрастала. К счастью, второй этаж был сложен из шишковатого и пористого песчаника, за который цепляться было легче, чем за гладкие стены первого этажа. Осторожно приподняв голову, чтобы не потерять равновесие, Франсуа прикинул расстояние до окна. Он понял, что выползает прямо под подоконник, что усложняло его положение. Он не сможет перебраться через широкий выступ.

Неужели надо начинать сначала? Нет. Это слишком тяжело. Тем более он не Тарзан. Единственным выходом оставалось обогнуть окно, а потом суметь изогнуться так, чтобы поставить ноги на подоконник. Но очень скоро Франсуа понял, что это слишком большой риск. И тогда, распластавшись по стене, с раздвинутыми в стороны ногами и руками, он на какое-то мгновение замер. Ему не удавалось подтянуть левую ногу. Она его не слушалась. Его переполнило чувство гнева, беспомощности и страха, и на глазах у него выступили слезы. Наконец ему удалось оторвать тело от стены и подтянуть его к левой ноге. За эти секунды он пережил странное ощущение, что его конечности не зависят от него. Их придется уговаривать. Правая рука, например, сама уходила под листву, щупала ветки, останавливалась. Франсуа ее убеждал: «Ну, вперед! Еще дальше! Я держусь…» Но рука вела себя неуверенно. Она то выпускала уступ или ствол плюща, то снова за него цеплялась. Правая нога онемела. По ней вдруг пробежала резкая судорога, и Франсуа ободрал кожу о мокрый шершавый камень.

Франсуа подбадривал себя, ругал и умолял. И наконец ему удалось доползти до окна. Последний рывок! Пальцами он цепляется за перекладину окна и бросает свое тело в комнату. Перед глазами все пошло кругами, кровь бросилась в голову. Неужели все позади?

В памяти почему-то всплыли слова госпожи Хамфри: «Во времена моей молодости люди были лучше воспитаны». Франсуа принялся хохотать. С этим хохотом из него выходил пережитый страх. Он уже иначе смотрел на все происшедшее и считал его обычным злоключением.

А ведь она права, славная госпожа Хамфри. Действительно, только плохо воспитанные люди возвращаются к себе домой через окно!

Он поднялся и, прихрамывая, пошел к изголовью кровати, чтобы зажечь лампу. Стал рассматривать царапины и ссадины на теле. К счастью, ничего серьезного не было. Легкий порез на пальце правой ноги, ссадина на левой руке. Он растерся полотенцем, сменил пижаму и лег спать. Как хорошо лежать в теплой постели! Но, увы, если он надеялся быстро уснуть, то ошибся. Он очень устал, и усталость придавала его мыслям почти болезненную обостренность.

Конечно, его прежде всего беспокоило, почему это вдруг мисс Мэри встречается с кем-то ночью? И почему отдала ему чемодан? Что было в этом чемодане? Есть ли связь между этой встречей и кражей? А что, если в чемодане как раз и находились украденные предметы? Во-первых, это был даже и не чемодан, а, скорее, плоский чемоданчик ненамного больше кейса. Слон, мраморная рука, кинжал и пистолеты там могли прекрасно разместиться. Но тогда…

«Итак, Без Козыря, дорогой старик, – думал Франсуа, – надо расследовать до конца. Если твои подозрения верны, то тогда ясно, что ограбление предыдущей ночью было просто имитацией».

Нет, все-таки это ерунда. И однако… Эта молодая женщина первой подняла тревогу. По ее словам, она услышада шум. Спрашивается, зачем же ей надо было вырезать кусок стекла? «Сделано довольно неумело», – сказал инспектор. Тот, кто вырезал стекло, явно очень спешил. Мисс Мэри могла знать, что она не многим рискует, так как именно она занимала комнату над салоном. Никто другой, кроме нее, и не мог услышать шум. Эта догадка, кажется, начинает походить на правду. Мисс Мэри вырезает стекло, чтобы создать впечатление, что грабитель пришел извне; уносит из салона предметы и прячет их у себя. А потом поднимает тревогу. Мальчики думают, что вор еще в салоне. Им кажется, что они даже слышат какой-то шум. Но на самом деле это хлопает ставня. Кстати, почему Морриссон вдруг засомневался в их показаниях?

Франсуа сбросил с себя простыню и пошел выпить воды. Но эж> ему не помогло. Лихорадочные мысли не отступали. Вывод напрашивался ужасный: мисс Мэри была сообщницей! Но в каком деле? Участвовать в краже красной папки она не могла, документы были унесены из дома, когда она находилась еще у себя. Боб ведь разговаривал с ней по телефону. А вещи, которые она передала незнакомцу, и так ей уже почти принадлежали. Вскоре она должна была выйти замуж за господина Скиннера. Наконец, если незнакомец был именно тем человеком, который ранил инженера, то, значит, мисс Мэри была с ним заодно? Бред какой-то!

Но когда мысль бредовая, случается, что она, как кошмар, постепенно овладевает человеком. Так произошло и с Франсуа. Он вертел эту версию и так, и эдак, и чем дальше, тем правдоподобнее она ему казалась. Он понял, что нащупал важную деталь, но все-таки еще продолжал себя спрашивать, не ошибается ли. Правда и ложь перемешались. Неужели мисс Мэри виновна? Или ее вины нет? Почему она плакала? Этот человек ее шантажировал? Может быть, он угрожал ей каким-то позорным разоблачением? Но в этом случае от нее требовали бы денег, а не слона и не мраморную руку. Так, путаясь в невероятных подозрениях, Франсуа, наконец, заснул.

Когда он проснулся, все эти ночные мысли показались ему чистейшим абсурдом. Он хотел их прогнать. Но на душе была какая-то тоска. Он встал. Все тело болело. Левая ладонь слегка припухла. После двадцатиминутной гимнастики он почувствовал себя немного бодрее. Раздвинув занавески, он увидел серое небо. Шел дождь. Какой здесь странный климат, как часто меняется погода! Впереди совсем невеселый день.

Он спустился в столовую и увидел мисс Мэри.

Хорошо причесанная, в элегантном пуловере и твидовой юбке, легкая и грациозная. И, как обычно, ровная и спокойная. Но где-то в глубине ее глаз Франсуа заметил завуалированную меланхолию человека, связанного обстоятельствами. Франсуа, стараясь казаться веселым, принялся за завтрак. А мисс Мэри стала звонить в госпиталь.

Спустился Боб.

– Привет! Хорошо спал?

– Отлично, – бодро ответил Франсуа.

– Видишь, какая погода. Мы собирались в Британский музей. Пожалуй, неохота. А что, если пойти в музей мадам Тюссо? [18]18
  Музей восковых фигур в Лондоне.


[Закрыть]  Это вроде вашего музея Гревена [19]19
  Музей восковых фигур в Париже.


[Закрыть]. Там есть классная комната ужасов. Ну как?

Вернулась мисс Мэри, и Боб поделился с ней своими мыслями по поводу музея.

– Сходите одни,—ответила она.—Все эти ужасы меня угнетают. И, кроме того, момент мне кажется неподходящим. Я только что говорила с медсестрой. Джонатан ночью спал спокойно. Операцию решено делать завтра. Давайте сейчас все вместе заедем в госпиталь, а потом – свобода каждому! Я не хочу вам мешать. Зайдите в какой-нибудь итальянский ресторанчик. А послеобеденное время проведите, как вам хочется. Единственно, о чем я вас прошу, так это быть дома к семи часам. Согласны?

– Согласны!

Она смотрела на мальчиков с улыбкой, и эта улыбка была такой приветливой, такой открытой и полной доверия к ним, что Франсуа показалось, что его подозрения исчезают, как сон. На жжение в левой ладони все-таки напоминало ему о его ночной вылазке. Ночью он видел другую Мэри. Та, что была сейчас с ними, была кристально чиста. Значит, есть Мэри дневная и Мэри ночная. Одна невиновна, другая виновна.

– Отправимся через полчаса, – добавила молодая женщина.

Дурачась, ребята устроили возню из-за того, кто первым войдет в туалет.

– У мисс Мэри случайно нет брата? – неожиданно спросил Франсуа.

Боб, пытаясь пригладить стоявшие торчком волосы, ответил:

– Брата? Нет, старик. Ни брата, ни сестры. Странные мысли у тебя с утра.

– Она работает?

– Нет. Ей повезло, она получила в наследство прекрасное маленькое поместье. И еще кое-какая рента. Для меня это было бы все, что нужно. Рента с компании «Астон-Мартин» [20]20
  Крупная английская компания, производитель спортивных машин высшего класса..


[Закрыть], представляешь? К несчастью, отец думает иначе. Мой папа математик, и он считает, что я тоже должен им стать.

Мисс Мэри уже сигналила с улицы.

– Этот драндулет выжимает от силы сто семьдесят, – шепнул Боб, влезая в красивую машину мисс Мэри.

По крыше машины забарабанил дождь. Глядя на дорогу через забрызганное боковое стекло, Франсуа совершенно не узнавал окрестности. А Боб продолжал болтать:

– Знаешь, что мне было бы по душе? Рисовать! Я хотел бы работать декоратором в театре или кинематографе. Мой преподаватель рисования считает, что мне следует этим заниматься. Я покажу тебе мои рисунки. Мое творчество в загоне, потому что в нашем доме царят куклы-автоматы.

Он наклонился к уху Франсуа и, кивнув в сторону мисс Мэри, сосредоточенно смотревшей на дорогу, шепнул:

– Она на стороне отца, тоже против меня. Знаешь, я рисую тайком.

Они въехали во двор госпиталя и в конце стоянки увидели старенький «моррис» господина Скиннера. Минуту спустя они уже входили в палату, где лежал раненый. Инженер был побрит и казался осунувшимся и бледным. Он протянул пришедшим слегка дрожащую, худую руку. Мисс Мэри нагнулась к графику температуры, прикрепленному над кроватью, и сказала:

– Тридцать семь и семь. Это очень хорошо!

–Да, – ответил он с усилием, – я выкарабкаюсь. Как дела, молодые люди? Не беспокойтесь за меня. Проводите время весело. И не считайте себя обязанными навещать меня каждый день. Не такое уж приятное я представляю зрелище!

– Папа, что ты! – запротестовал Боб.

– Последуйте моему совету. Франсуа не должен превращаться в сиделку. Я хотел бы, чтобы вы почаще куда-нибудь ходили. Знаете, вы, пожалуй, доставите мне большое удовольствие, если тотчас же уйдете. Куда вы собираетесь?

– В музей мадам Тюссо, – ответила мисс Мэри с легким неодобрением.